В УСЛОВИЯХ НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ 84 страница
К 1990 г. политическая система СССР находилась в кризисном состоянии. Начало ее реформы привело к общему снижению уровня управляемости социальными процессами. Передача властных функций от партийных структур советским, которые организационно не были к этому подготовлены, привела к ослаблению централизованного влияния на экономику и политику, межнациональные отношения и социальные процессы. Современники констатировали повсеместную «эскалацию безнаказанности». Одновременно приходило осознание необходимости создания политического института, который компенсировал бы утрату интеграционной функции КПСС. В этих условиях в январе—феврале 1990 г. в окружении Горбачева решают дать ход идее о введении в СССР президентской системы. Представление о том, что ему «не хватает власти», было связано с растущей нелегитимностыо партии в условиях проведения курса на разделение функций между КПСС и государством, когда вмешательство в конфликтные ситуации по линии партаппарата стало затруднительным и малоэффективным. Учреждение поста Президента СССР на III съезде народных депу-татов в марте 1990 г. произошло одновременно с отменой 6-й статьи Конституции о руководящей роли КПСС. М. С. Горбачев так оценил но событие: «Это же, товарищи, в буквальном смысле слова переворог, завершение, полное завершение изменения политической сис-и'мы». Действительно, революционный смысл произошедшего состо-И1 в том, что верховная государственная власть законодательно отделилась от партийной и становилась подотчетной всем гражданам, независимо от их политических взглядов. Сама же партия юридически 613 превращалась в одну из общественных организаций, призванную бороться за влияние сугубо политическими методами. Почти одновременно с реформой политической системы зимой 1989/90 года разворачивается движение за российский суверенитет, ставшее важнейшим фактором союзного значения. В основе общероссийской консолидации лежали две основные причины: снижение эффективности управления со стороны союзных структур; хроническое нежелание союзного руководства заниматься российскими проблемами. Самосознание россиян было уязвлено и тем, что недовольство со стороны национальных регионов часто направлялось против России и русских, а не того самого «интернационального» Центра, от которого Россия страдала по крайней мере не меньше других республик. Поиск решения национальных проблем. Взрыв «национальной бомбы» был полностью неожиданным для инициаторов реформ. В апреле 1990 г. М. С. Горбачев говорил: «Раньше считали, что все вопросы решены, ими можно особо и не заниматься. Ваш покорный слуга на первом этапе перестройки искренне полагал, что здесь больших проблем нет. Так уж мы были воспитаны». В основе обострения национальных противоречий лежал ряд причин. Во-первых, проводившаяся длительное время бюрократическая унификация всех сторон жизни оказала негативное влияние на этнокультурную сферу. Под лозунгом «социалистического интернационализма» часто скрывался великодержавный космополитизм, вызывавший естественное неприятие у всех национальностей. Во-вторых, все народы страны за годы Советской власти в различной форме (от депортаций до гонений на национальную культуру) испытали немало несправедливостей. Перестройка воспринималась как время для утверждения новой национальной политики. В-третьих, в 1918—1920 гг. было заложено противоречие между национальным составом населения и национально-государственной структурой СССР. В то время как в стране проживало более 100 больших и малых народов, лишь 14 «избранных» получили «свою» союзную республику. Другие довольствовались различного уровня автономиями, у иных не было и автономий. Стремление «выравнять права» было тем обоснованней, что «титульные» народы на «своих» территориях обладали преимуществами в плане политического, экономического, социального, этнокультурного развития в сравнении с другими национальными группами. И наконец, национализм выступал как мощное оружие местных элит в борьбе против союзного Центра за контроль над республиканскими ресурсами в грядущей экономической реформе. Все это привело к тому, что после выхода национальных проблем на поверхность общественной жизни (Якутск и Алма-Ата, 1986) они дали о себе знать в 1988-1991 гг. в череде кровавых межэтнических конфликтов в самых разных частях СССР: в Карабахе и Сумгаите (Азербайджан, 1988), Новом Узе не (Казахстан, 1989), Фергане (Узбекис- 614 тан, 1989), Кишиневе (Молдавия, 1989), Сухуми (Абхазия, 1989), Ьаку (Азербайджан, 1990), Цхинвале (Южная Осетия, 1990). Если в 1989 г. в них погиб 221 человек, то за шесть месяцев 1990 — уже 632. К этому времени было совершено 4648 погромов, более 600 тыс. чело-иек стали беженцами в своей стране. Межэтническая нестабильность нее чаще становилась мотивом эмиграции из СССР. Национальные проблемы стали предметом всестороннего обсуждения на пленуме ЦК КПСС лишь в сентябре 1989 г. Однако принятый в итоге документ «О национальной политике партии в современных условиях» не содержал практически никаких новых подходов, а решения пленума, как полагают современные авторы, даже усугубили ситуацию. Лишь в апреле — мае 1990-го Верховный Совет СССР принял ряд законов, призванных регулировать межнациональные и федеративные отношения: «Об усилении ответственности за посяга-[сльства на национальное равноправие граждан и насильственное нарушение единства территории Союза ССР», «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР», «Об основах экономических отношений Союза ССР, союзных и автономных республик». Однако эти акты появились тогда, когда центральная власть уже была ослаблена, а ситуация в республиках требовала твердой политической воли, немедленных и решительных действий. В результате ни всех направлениях национальной политики руководство страны китастрофически запаздывало с принятием необходимых решений, а если и действовало, то крайне вяло. Это проявлялось и. в Закавказье, и к Средней Азии, и в Прибалтике. Неэффективность действий Горбачева на «национальном» направлении стала одним из факторов пер-мннентного падения его политического авторитета. Националисты во всех республиках пользовались схожим набором млей. Вначале использовались экологические мотивы. Естественная реакция на вредные последствия развития индустрии для природной среды и здоровья за пределами РСФСР приобретала форму заботы о (охранении этнической среды, а пренебрежение экологической безо-писностью со стороны союзных ведомств — как, в лучшем случае, Не (различие к судьбе нерусских народов. Аналогичным образом трансформировались идеи национального возрождения. Вдруг «обнаружилось», что все нерусские народы оказались в состоянии глубокого культурного упадка, деэтнизации и даже на грани исчезновения. Причины связывались со «зловредной» политикой Москвы. В сознание нпселения республик внедрялась мысль о неэквивалентном экономическом {естественно, в пользу Центра) обмене и возможности быстрою улучшения социально-экономической ситуации при условии автономного ведения хозяйства. Много внимания уделялось обоснованию идеи об аннексии Советским Союзом, а до него Россией тех государств и территорий, историческими наследниками которых провозглашали себя претендующие на 615 независимость союзные республики. Согласно этой логике, СССР и русские были и остаются оккупантами, пребывание республик в Союзе — незаконно, восстановление исторической справедливости требует воссоздания государственной независимости. Одна из главных исторических идеологем состояла в переносе пороков и преступлений сталинизм" на русский народ. К моменту роспуска СССР исторический образ Рос сии — страны-агрессора всех времен и при всех вождях в республика Советского Союза был демонизирован до немыслимых размеров. Нарастающая русофобия в республиках вызвала ответную реакцию в РСФСР. «Взрыв» произошел на сентябрьском (1989) пленум ЦК, когда впервые союзному руководству был «предъявлен счет» з бедственное положение России. Констатировалось, что крупнейшая стране республика — Россия — находится в условиях финансовой ценовой, экономической дискриминации. Между тем Горбачев и ег окружение оказались не в состоянии предложить какой-либо разум ный вариант разрешения давнего исторического противоречия межд союзными и российскими властными структурами. Поощряя сувере низаторские «изыски» в других республиках, Горбачев настаивал н «интефационнои особенности» русских, «сложившейся исторически* Как вспоминал помощник генсека А. С. Черняев, его «патрон» «железно» стоял против создания компартии РСФСР и полного статус России в качестве союзной республики. Иначе развивались события вокруг Прибалтики. Здесь изначальн в основе действий национальных движений лежала идея обретепи независимости от СССР. В середине 1988 г. эти республики потребоиц ли «внести ясность» в события 1939 и 1940 гг., связанные с их присоо динением к СССР. Тогда же в политический обиход вводится терми «республиканский суверенитет», который трактуется достаточно широ ко. В документе «Саюдиса» (Литовского Народного фронта в поддерж перестройки) было записано, что «суверенитет Литовской ССР долже охватывать управление всеми отраслями хозяйства, включая эконом ку, политику, формирование бюджета, финансовую, кредитную, то говую, налоговую и таможенную политику». Осенью—зимой 1988 г. Прибалтике приняты важные законодательные акты, отразившие ли жение в этом направлении: местным языкам придан статус госуда ственных, а сессия ВС Эстонии приняла «Декларацию о суверенит те» и дополнения к Конституции, позволявшие в «определенных ел чаях» приостанавливать или устанавливать пределы применепи союзных законов. Позднее такие же акты приняли Литва и Латвия. В декабре 1989 г. на II съезде народных депутатов СССР прибалта удалось добиться осуждения советско-германского договора 1939 К этому времени литовцы смогли «оторвать» местную партийную ори низацию от союзной. XX съезд компартии Литвы (19—20 декабря I (№ объявил ее независимой от КПСС. Тем самым каналы политически! влияния Москвы на регион быстро сужались. 616 11 марта 1990 г. Верховный Совет Литвы принял Акт «О восстановлении независимого Литовского государства». Литовская ССР переименовывалась в Литовскую республику с отменой на ее территории конституций Литовской ССР и СССР. Вместо них утверждался временный Основной Закон Литовской республики на базе Конституции 1938 г. 30 марта и 4 мая схожие акты пришли соответственно Эстония и Латвия. Таким образом, к середине 1990 г. прибалтийские «независимцы» прошли значительную часть пути к «свободе». Дальнейшая судьба «воссозданных стран» зависела от позиции союзного руководства, а также ситуации в других республиках, прежде всего — России. Эволюция представлений о путях экономических преобразований. Концепция экономической реформы Горбачева и его «команды» сформулирована на июньском (1987) пленуме ЦК КПСС. Подготовка к нему шла трудно. Горбачев вспоминал, что только в марте 1987 г. стали нащупываться новые подходы. Основным результатом июньского пленума стало принятие Закона «О государственном предприятии (объединении)» и «пакета» из конкретизирующих его 11 совместных постановлений ЦК и Совмина СССР (о Совмине, о Госснабе, Госплане, Минфине, республиканских органах управления, о реформе ценообразования, совершенствовании банковской системы). Изменялось соотношение прав министерств и предприятий, союзных и республиканских органов власти. Вместо привычного плана вводился «государственный заказ», охва-i u павший лишь часть производимой продукции, остальную предприятиям разрешалось реализовывать по своему усмотрению. На самих предприятиях предусматривалось избрание руководителей, а также сонетов трудовых коллективов, что также должно было мобилизовать нктивность, повысить ответственность и заинтересованность работников. Ту же цель преследовало расширение прав предприятий в определении зарплаты и выбора ассортимента выпускаемой продукции. Очень «рыночной» была статья 23 закона, допускавшая возможность прекращения деятельности убыточного предприятия. Закон о государственном предприятии обобщил все «лучшее», что существовало в тогдашней практике хозяйствования и было апробиро-Мшю в порядке эксперимента. Одновременно он стал вершиной предшествующего этапа экономического вольномыслия, предоставляя предприятиям не виданную ранее свободу и вводя реальные элементы рыночного регулирования хозяйственных отношений. И тем не менее уже Первые результаты действия закона были далеки от ожидаемых. В 1988 г. госзаказ составил в среднем 85%, однако предприятия Требовали его увеличения, так как отсутствие опыта, а также рыночной инфраструктуры (бирж, посреднических контор и др.) осложняли реализацию изготовленных изделий. Связи между предприятиями Принимали форму преимущественно бартерных отношений, и, еле- 617 довательно, были шагом назад даже не только в плане продвижения к проектируемому рынку, но и в сравнении с реальной социалистической экономикой. Выборность директоров часто приводила к выдвижению не лучших профессионалов, в деятельности которых к тому же усиливался популизм. Многие предприятия воспользовались возможностью поднять зарплату работникам и в то же время поднимали цены на свои изделия, сокращали выпуск дешевого ассортимента. Не всегда повышали уровень управления и советы трудовых коллективов, дублируя функции и профсоюзов, и администрации. «Зависала» статья 23 закона (о возможном банкротстве): в 1988 г. более 30% предприятий были убыточными, а еще 25 — получали небольшую прибыль; при переходе на самофинансирование и лишении господдержки они рисковали стать банкротами, вызывая взрывы безработицы. К такому повороту событий не были готовы ни общество, ни государство. Столь же неоднозначной оказалась и кооперативная политика. В 1987—1988 гг. был принят ряд актов, поощряющих частную инициативу. Главным из них стал Закон «О кооперации в СССР» (май 1988). За счет стремительного роста кооперативного движения государство пыталось улучшить положение в социальной сфере: неудовлетворенный спрос на промтовары широкого потребления составлял более 30 млрд рублей, а в сфере услуг, оказываемых госпредприятиями, — около 15. Однако чем активнее развивалось кооперативное движение, тем более настороженное отношение оно вызывало. Льготы позволяли кооператорам закупать сырье по низким госценам, а продавать продукцию по высоким, коммерческим. При сопоставимой интенсивности труда зарплата в кооперативах была несравненно выше, чем в государственном секторе. Несовершенство системы контроля приводило к тому, что руководители многих предприятий создавали при них кооперативы. Возможности использовать государственную материально-техническую базу и ресурсы, соединенные с преимуществами и льготами кооператоров, давали особенно значительный эффект. Такие кооперативы откровенно паразитировали на государственной экономике. Закон о кооперации способствовал легализации теневого бизнеса, создавал условия для «отмывания» криминальных денег, увеличения социальных диспропорций, появления рэкетиров. В 1988 г. зафиксировано 600 случаев рэкета, но только в 137 из них потерпевшие обратились за помощью в правоохранительные органы. Реформирование экономики страны в 1987-1988 гг. не ограничилось принятием законов о госпредприятии и кооперации. Создавались совместные предприятия; были расширены права госпредприятий и кооперативов во внешнеэкономической деятельности; началась коммерциализация отраслевых банков: в августе 1988-го зарегистрирован первый кооперативный банк. При обсуждении аграрных проблем продвигалась идея аренды; было разрешено приступить к выпуску акций предприятиями и организациями; рассматривался вопрос о возмож- 618 ной конверсии. Преимущественно в этих сферах концентрировалось социально активное население, наиболее заинтересованное в радикализации экономической реформы. И тем не менее реализация закона о государственном предприятии, попытка использовать «кооперативный» ресурс были наиболее значимыми направлениями экономического курса 1987—1988 гг. Но ни одно из них не решило первоначальных задач. Более того, наложенные на проинфляционные меры предшествующего этапа, эти два элемента политики значительно усугубили ситуацию как в производственной сфере, так и на потребительском рынке. С начала 1988 г. отмечается ажиотажный спрос, к осени стала реальностью перспектива развала потребительского рынка в результате финансовых диспропорций. Одна из главных причин хозяйственных неудач в СССР в конце 1988 г. — недооценка роли финансовых рычагов регулирования экономики, что было характерно для мышления высшей партийно-хозяйственной элиты в 1985-1988 гг. По мнению специалистов, ценовая и денежная реформы должны были если не предшествовать, то, по крайней мере, сопутствовать, не отставать от других «прорыночных» преобразований, В СССР же ситуация развивалась иначе. Принципиальное решение о реформе ценообразования, принятое на июньском (1987) пленуме ЦК, должно было осуществляться с 1 января 1988 г. Всю иторую половину 1987-го Госкомцен «гнал» подготовку реформы и к намеченному сроку ее параметры были определены. Однако реформу пришлось отложить. Это было сделано в силу существования ряда стереотипов, мощное давление которых испытывали как рядовые граждане, так и руководство страны. Известный экономист Е. Ф. Сабуров прямо писал о «разрушительном страхе» как мотиве бездействия. Этим можно объяснить тот факт, что, принимая аргументы в пользу изменения системы цен и неоднократно одобряя предложенные меры, в том числе и на заседаниях Политбюро, важнейшая рыночная реформа так и не была запущена нн в 1988-м, ни позже. О ней открыто заговорили лишь под влиянием кризиса в 1989 г., и она сразу же оказалась в центре политической борьбы и стала предметом популистских спекуляций. Призывая к проведению рыночных реформ, горбачевское руководство само оттягивало их начало. В результате кризисная ситуация в социально-экономической сфере становились все менее управляемой, сужая возможности относительно плавного перехода к рыночным отношениям и создавая питательную почву для политического и экономического радикализма. В 1989 г. негативные тенденции в развитии экономики приобретают необратимый характер. Это вынудило руководство страны искать иоиые рецепты решения экономических проблем. В 1985—1988 гг. со-ипником М. С. Горбачева по экономическим вопросам был академик С. А. Аганбегян. В 1988-1989 гг. большую известность своими кри- 619 тическими и конструктивными выступлениями приобрел директор Института экономики АН СССР академик Л. И.Абалкин. В июле 1989-го он в ранге вице-премьера возглавил Государственнз'ю комиссию по экономической реформе при правительстве СССР. Она должна была разработать сценарий преобразований, обеспечивающих плавный, регулируемый перевод советской плановой экономики на рыночные рельсы. Однако почти сразу же после своего создания комиссия вызвала настороженно-критическое отношение. Ее руководитель часто ассоциировался с нерешительным премьером Н. И. Рыжковым и печальными результатами хозяйствования 1985—1989 гг. Ученые-экономисты вне правительства все громче высказывали мысли о необходимости ускоренного движения к рынку, радикального реформирования советской экономики. К ним стал склоняться и Горбачев, что нашло отражение в приглашении им в декабре 1989 г. к себе в качестве советника по экономическим вопросам известного последовательно рыночными взглядами академика Н. Я, Петракова. Однако новые комплексные планы перехода страны к рынку оформились лишь весной 1990 г., а летом были предложены в виде получивших широкую известность программ. «Новое политическое мышление» в действии. В 1987—1990 гг., на которые приходится начало реализации принципов «нового мышления», произошли события, вызвавшие большие изменения в мировой политике с неоднозначными последствиями для нашей страны. Активно развивался советско-американский диалог. Одним из ег важных итогов стало заключение 8 декабря 1987 г. договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД). Согласно ему лик видации подлежали 1752 советские ракеты и 869 американских, т.е сокращение носило асимметричный характер. Плюс к этому совет ской стороной ликвидированы ракеты малой дальности «Ока», pai мешавшиеся в Сибири и на Дальнем Востоке, в договоре вообще и упоминавшиеся.
Дата добавления: 2018-04-05; просмотров: 352; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!