Дивизия на сдачу. Раатская дорога
163-я дивизия после своего поражения была ограниченно боеспособна. Однако с востока по Раатской дороге все еще медленно подтягивались части 44-й стрелковой дивизии комбрига Алексея Виноградова. Виноградов до войны был довольно обычным командиром РККА. Первую мировую войну он не застал, в Гражданской воевал рядовым, военное образование получал на командирских курсах. 44-я дивизия прибыла, что называется, с корабля на бал. До войны она квартировала в районе Житомира. На бумаге это была очень сильная дивизия, для РККА 30-х, можно сказать, технически совершенная. Она располагала аж двумя гаубичными полками, танковым батальоном и даже авиазвеном У-2 для связи. Кроме того, она была исключительно хорошо укомплектована людьми, и неидеально, но существенно лучше, чем 163-я — теплой одеждой. В отличие от 163-й стрелковой 44-я была кадровым формированием. Словом, на бумаге 44-я смотрелась куда сильнее, чем пострадавшая при Суомуссалми дивизия Зеленцова. Тем удивительнее то, что произошло дальше.
В момент, когда солдаты дивизии Зеленцова шли по льду, 44-я растянулась по дороге длинной колонной. Авангарды уже находились под Суомуссалми, уйдя от границы почти на 30 км, тыловые части расположились вдоль дороги чуть ли не до самых пограничных рубежей. Как и 163-я, 44-я страдала от нехватки предметов снабжения. В первую очередь проблема состояла в отсутствии провианта и фуража для многочисленных лошадей. Хлебозавод отстал где-то глубоко в тылу. Словом, основные бои еще не начались, а войска уже попали в уязвимое положение.
|
|
|
44-я успела понести довольно существенные потери (несколько сот убитых и раненых) еще при попытках деблокировать окруженцев в Суомуссалми. Однако это были лишь действия против статичной обороны. Теперь финны высвободили крупные силы. 9-я пехотная дивизия включала 2 полка, 3 отдельных батальона и части усиления. Всего финны располагали 11 пехотными батальонами несколько большей численности по сравнению с советскими, против 7 стрелковых батальонов РККА (и еще 2 — НКВД). Можно сказать, силы были примерно равными. Как и в случае со 163-й дивизией, формальным преимуществом советских войск было обилие техники и тяжелого оружия, а реальным недостатком — средний уровень подготовки солдат и командиров, необходимость использовать множество людей для обслуживания техники и охраны коммуникаций, и гораздо более высокая, чем у противника, чувствительность к прерыванию коммуникаций. Снарядов и топлива для дополнительного гаубичного полка и танкового батальона требовалось много, а возможности их подвозить как не были очевидными в случае с дивизией Зеленцова, так и не стали — в случае с дивизией Виноградова. Опять-таки невозможно удержаться от вопроса: если в 20–30 км от границы наступающие уже начали испытывать труднопреодолимые сложности со снабжением, как могла выглядеть логистика 9-й армии, если бы ей вдруг удалось пройти в глубину Финляндии еще столько же, не говоря о достижении Оулу, до которого только от Суомуссалми — 190 километров?
|
|
|
Слабостью 44-й дивизии была крайне плохая организация разведки. Войска действовали практически вслепую. Виноградов и его штаб очень туманно представляли себе силы и местоположение противника.
Тем не менее перед новым 1940 годом дивизия уже вела бои, а с начала января финны начали наступление. План Сииласвуо состоял в том, чтобы выйти 44-й в тыл, пользуясь лучшей маневренностью своих войск, разрезать дивизию на части и разгромить в локальных котлах.
Атаку предваряли диверсионные налеты на дорогу. Наиболее удачной акцией был взрыв моста неподалеку от границы, в самом тылу красных. Что еще важнее, перед атакой на Раатскую дорогу финские саперные части озаботились строительством ледовой трассы параллельно ей, по цепочке озер южнее. Получив такую магистраль, они могли атаковать 44-ю в любой точке. Разведка Виноградова об этом маршруте не подозревала.
|
|
|
Первые попытки финнов смять части 44-й не увенчались успехом. Однако финны начали обходить по дуге советские редуты. Легкая пехота Сииласвуо терпела неудачу, если пыталась сражаться с хорошо вооруженными красноармейцами лоб в лоб. Однако атаки на глубине, против не успевших развернуться артиллерийских частей, против слабо прикрытых тылов, оказывали просто опустошительный эффект. После первых неудачных ударов финны обрушились на тылы дивизии.
Виноградов тут же распорядился применить танковый батальон: боевые машины начали сопровождать колонны снабжения повзводно. Однако финны огнем из засад жгли технику и заваливали дорогу там, где советских частей не было, выводили из строя грузовики, уничтожали лошадей.
Как и в случае со 163-й дивизией, финны не всегда выигрышно смотрелись в каждом конкретном столкновении на тактическом уровне — но фатально переигрывали красноармейцев в организации операции в целом. По сути, 2 января основные силы дивизии еще не находились в окружении, но уже лишились путей подвоза из-за завалов и засад.
Рассечение 44-й дивизии выглядит поразительно. Если 163-я собрала силы в кулак и неделями вела бои в окружении, не позволяя расстроить свои ряды, то 44-ю всего за несколько дней разделили на разрозненные очаги сопротивления. Никаких контратак в духе незабвенного 81-го полка здесь не предпринималось, и буквально каждая рота и каждый батальон воевали сами, в меру способностей командиров и состояния солдат. Виноградов потерял управление боем и распоряжался лишь частью сил дивизии.
|
|
|
Пожалуй, наиболее ярким примером дезорганизации, царившей в 44-й дивизии в этот момент, стала история гибели 9-й роты 146-го стрелкового полка.
9-я рота во главе со старшим лейтенантом Шафигуллиным оборонялась примерно в 7 километрах южнее Раатской дороги, в районе хутора Сангинахо. Ее командир, Шариф Шафигуллин, имел специфическую биографию: ротой он командовал всего пару месяцев после двух лет под арестом — сидел он за слишком близкое общение с осужденными контрреволюционерами. Дело прекратили через два года за недостатком доказательств, а старшего лейтенанта вернули в армию и сразу поставили на должность ротного командира.
Рота прикрывала небольшую дорогу, отходящую от Раатской на юг. Группу усилили станковыми пулеметами и двумя легкими полковыми пушками. В общей сложности силы этого отряда составляли до трехсот человек. Назначенный район бойцы заняли 30 декабря. Под Новый год рота оборудовала позицию для круговой обороны, замаскировавшись на небольшой возвышенности. Шафигуллин (как и Виноградов) не знал, что финская ледовая дорога вдоль позиций 44-й дивизии проходит совсем близко.
Утром 2 января у Сангинахо красноармейцы обстреляли охранение финского разведывательного отряда. Шедшая за охранением рота развернулась в боевой порядок и попробовала сбить дозор, но под плотным огнем отступила. Финны тут же вывели один взвод во фланг Шафигуллину и поставили заслон, отрезав роту от основных сил дивизии.
Ночь ненадолго развела противников. Теперь финны знали, что на юг выдвинут редут, который серьезно мешает дальнейшим операциям. На позиции 9-й роты сориентировали «отряд Кари» — два батальона и саперный взвод под общим командованием майора Кари. Стороны провели скверную ночь на морозе, но финны, по крайней мере, ждали подкреплений. 9-я рота никакой помощи не получила. Зато ее теперь атаковали силы, эквивалентные трем батальонам.
Финны оставили прикрытие с юга, а основными силами атаковали с севера, поскольку здесь их прикрывал лес. Однако не следует думать, что солдаты Сииласвуо обладали идеальной тактической подготовкой. Красноармейцы подпустили финнов на 80 метров, после чего выкосили авангард из станковых пулеметов. Вообще рота Шафигуллина не выглядит кучкой беспомощно жмущихся друг к другу людей (той же ночью рота контратаковала — правда, атака захлебнулась). В ночь 4 января финны организовали финальную атаку — с двух сторон, превосходящими силами. Сражение длилось до 14–00 и завершилось полным уничтожением 9-й роты. Около 40 человек попали в плен, около 260 — погибли. Один из финских комбатов, участвовавших в бою, составил, пожалуй, лучшую эпитафию солдатам и офицерам РККА: «Враг доблестно сражался и пытался удержать свои позиции до конца».
Купленные упорным боем часы не пригодились — подкрепления не было, командование никак не поддержало окруженных, да и вообще, кажется, забыло про них.
Уже 4 января Виноградов запросил у штаба армии позволения пойти на прорыв без тяжелого оружия и техники. По сути это означало признание разгрома прекрасно укомплектованной дивизии за 4 дня серьезного боя!
Гибель злополучной дивизии приближалась. 44-я была разрезана на три крупных группы, плюс небольшой отряд пограничников. Самый многочисленный осколок находился в распоряжении самого Виноградова в западной части котла, пограничники располагались восточнее других на довольно большом расстоянии от остальных сил. Поддержки с воздуха не было из-за плохой погоды. Объединить разрезанные подразделения не удавалось из-за завалов на дороге.
Наиболее опасным было положение центральной группы майора Иевлева, командира одного из полков. У Иевлева скопилось много раненых, оставалось мало боеприпасов, боеспособность быстро снижалась. Некоторое время группа не позволяла себя разгромить, отбиваясь артиллерийским огнем, но снаряды быстро заканчивались. Уже вечером 5 января Иевлев имел 120 здоровых и 300 раненых, его группа находилась на самом пределе сил. Финны непрерывно пытались раздробить окруженцев на еще более мелкие группы.
6 января наступил окончательный надлом. Части начали отступать без единого плана и системы, кто куда. В действительности, если бы Виноградов сохранил управление войсками, потери могли быть значительно ниже, хотя матчасть и тяжелое оружие пришлось бы бросить в любом случае. Вместо этого начался хаос: кто-то отступал, кто-то пытался обороняться.
Вечером 6 января Виноградов начал прорыв остатков самой крупной группы дивизии. Тяжелораненых оставили на милость противника.
Больше всего мешали даже не финские завалы, а разгромленные вдрызг тылы дивизии — масса автомобилей, гужевых повозок, танков, конских трупов. Финны стреляли по колонне из засад. Дойдя до очередного завала, танкисты бросили оставшиеся боевые машины: растаскивать бревна было уже некому. Места этих последних стычек потом привлекали фотографов: колонна брошенных и подбитых танков производила мрачное впечатление. 7 января организованное сопротивление кончилось; началась зачистка.
Именно Раатская дорога, а не Суомуссалми стала местом, где финнам достались огромные трофеи и множество пленных, а Красная армия понесла самые тяжелые потери за единицу времени. Увы, но в огромной степени такой стремительный разгром был связан с субъективными факторами. Виноградов попросту растерялся и потерял управление сражением. В результате сложилась парадоксальная ситуация: не представлявшая собой ничего особенного 163-я дивизия в Суомуссалми отчаянно отбивалась и сумела организованно выйти из «мотти», а формально более мощная 44-я была полностью разгромлена в течение недели.
Потери 44-й дивизии составили 5305 человек, из которых лишь 1807 было ранено, остальные погибли или пропали без вести. Пограничники потеряли 1150 человек (400 ранеными). Финские вооруженные силы лишились при Суомуссалми и на Раатской дороге совокупно 2700 человек.
По итогам боев 44-й дивизии Борис Шапошников, один из самых квалифицированных советских военных, замечал:
С отходом 163-й стрелковой дивизии перед противником осталась одна 44-я дивизия. Надо было принимать решение — отводить 44-ю дивизию или нет. Противник, обходя с юга, начал дробить и окружать по частям силы 44-й дивизии. Если здесь вспомним об окружении 54-й дивизии, то получается интересная картина. С одной стороны противник, который старается раздробить дивизию на мелкие части и окружить их. Такой способ действия является правильным, — необходимо всегда противника дробить на части, а потом отдельные очажки ликвидировать. С другой стороны сидят «толстовцы», которые вместо того, чтобы своевременно чистить завал из 10 деревьев, сидят и ждут, когда навалят 20. Разведки нет, фланги и тыл не охраняются. Несмотря на то, что все наши уставы говорят об охране флангов, несмотря на то, что Ставка 12 декабря специальным указанием о новых тактических приемах, которые нужно применять в финляндской войне указывала, что смотрите за флангами и тылом, ничего не было сделано. Окруженные войска как «зачарованные» сидели в лесу. Об исходе боя 44-й дивизии всем известно.
Алексей Иванович Виноградов был отстранен от руководства дивизией и арестован 9 января 1940 года вместе с начальником штаба полковником Волковым и начальником политотдела полковым комиссаром Пархоменко. Суд занял 50 минут. Трибуналом Виноградов и его сослуживцы были приговорены к расстрелу. Приговор исполнили 11 января перед строем дивизии. Реабилитировали комдива только в 1990 году.
Рядовой Федор Хропатый описал этот эпизод:
Как подлечили нас немного, подкормили, так суток через десять, а, может, и больше, собрали всех, кто вернулся с того 27-го километра, и построили. Стоим, ждем. И вдруг привозят генерала Виноградова, командира нашей дивизии, и еще с ним четырех его побратимов. И зачитывают нам приговор: Виноградова и тех других офицеров (их фамилий я не помню) расстрелять как предателей народа. На наших глазах их и расстреляли. Я потом узнал, что расстрелять хотели больше командиров, но они сами застрелились…
Вот так. За что их? За то, что они остались живы и не дали нам погибнуть? Этот генерал под пулями вел себя бесстрашно. Да, мы не смогли прорвать кольцо, но была ли в том вина Виноградова?
И еще мне запомнилось: после того, как выстрелы стихли, те, кто скомандовал «Огонь!», зааплодировали…
Виноградов действительно далеко не лучшим образом командовал операцией, но практика расстрелов за неудачи на поле боя сама по себе мерзка и просто глупа. В конце концов, поражение 44-й не было делом рук одного человека. Сыграли и пороки исходного плана операции, и пороки РККА в целом, и объективные обстоятельства. Можно уверенно утверждать, что расстрел командования 44-й дивизии в первую очередь диктовался желанием найти козла отпущения.
РККА потерпела самое громкое поражение всей Финской войны. Однако боевые действия на этом не кончились.
Кухмо. Последний «мотти» 9-й армии
Из всех котлов 1940-го Кухмо, пожалуй, наименее известен. «Одинокая война» между Суомуссалми и озерным краем не привлекла внимания публики. Однако эта незнаменитая трагедия была тесно связана с битвой у Суомуссалми и стала последней костяшкой домино, упавшей в результате прорыва финнов на Раатскую дорогу в декабре 39-го.
В рамках наступления на Оулу южнее основной группы у Суомуссалми действовала 54-я горнострелковая дивизия. Она нацеливалась в качестве первой задачи на Кухмо — поселок к западу от Ребол, через который шла дорога с севера на юг. 54-я гсд, таким образом, сковывала маневр финнов и прикрывала фланг войск у Суомуссалми. Крупных сил противника здесь не ожидали.
Однако в действительности на Ребольском направлении стояла довольно серьезная группировка финнов. Причем, по недоброй традиции, распределенным в пространстве советским войскам противостояли сконцентрированные группировки. Вдобавок из 54-й дивизии забрали 81-й полк, который стал ключевым участником эпопеи Суомуссалми. Однако у горных стрелков имелось и некое преимущество: дивизия до войны дислоцировалась на Кольском полуострове, и ее солдаты куда лучше представляли себе район и условия боевых действий. Гаубиц не было, зато имелись легкие горные орудия и большое количество гужевого транспорта, что в конкретных условиях было скорее преимуществом.
Со снабжением и зимней формой было плохо, но наступление началось по плану. Впрочем, далеко от границы дивизия не отошла. За первые три дня наступающие войска продвинулись на 20 километров и вышли к основной линии обороны финнов. Те заняли позицию в межозерном дефиле, но после неудачной атаки в лоб их обошли по дальнему берегу озера и заставили отойти. Наступление шло медленно, по 1–2 километра в день, но вполне уверенно. К 12 декабря дивизия подобралась к Кухмо на дистанцию примерно 10–12 километров (и на 50 км по дорогам, если считать от границы), и здесь ее движение застопорилось.
Условия, в которых приходилось воевать, были вполне спартанскими. Младший командир рассказывал:
Финны убрали население из зоны боевых действий. За все время только на одном хуторе нам оказали сопротивление мужчина и девушка, открыв огонь из винтовок. Мы дом обложили и через переводчика предложили сдаться, в противном случае пообещали сжечь дом. Они сдались. Мы их привели. Девушка, как потом мне говорили, была членом Лотта, и ее расстреляли. В одном населенном пункте зашли в дом, а в доме весит портрет Ленина. Ну, думаем — тут коммунист живет. Потом мне объяснили, что Ленина чтут за то, что он дал свободу, а тогда я этого не знал. Полезли в погреб. Там мясо, настойки, овощи. Вообще, в любом финском доме погреба были полные, но все запрещалось брать. Я мог бы картошки принести, но и это запрещалось. А у самих питание — какое было — в сутки получали сухарь на четверых, да кусок конины. Мы в бане не мылись четыре месяца! На фронте нашего окружения не было воды. Был только один ручеек на нейтралке, куда ночью ходили брать воду и мы, и финны. Но когда политорганы прознали про это, то стали лупить друг друга. Кипятили снег, но, видимо, получалась пресная вода, и начались поносы, боли в животе. Вшей было много. Одежду трясли над раскаленными печками. Потом нам сбросили белье, пропитанное мылом «К». Кое-как помылись, надели белье — все тело горит. Потом это белье перестирывали и уже тогда носили.
Однажды я сбил капитана под проволочным заграждением. Мы сходили в контратаку. Вернулись обратно. Маскхалат с него сняли, а под маскхалатом шуба лисья. Мы эту шубу сняли. Гляжу — на руке у него часы «Павел Буре». Часов ни у кого тогда не было. Отнес я часы комбату. Меня комбат матом:
— Ты зачем принес?! Сейчас особый отдел нагрянет, начнет тебя таскать. А в разведку кто будет ходить? Забирай все это!
— Шубу-то уже резать начали. — Говорю я.
— Зачем? — Солдаты чулки теплые шьют.
— Ну, пусть шьют.
А часы эти подарил снайперу. Он их привез домой, но в Кеми НКВД их отобрало. Запрещено было пользоваться.
Остаться в стороне от событий, происходящих с другими частями 9-й армии, 54-я гсд не могла. После разгрома 44-й дивизии Сииласвуо перебросил свои части к Кухмо. 54-я дивизия основными силами находилась в районе Расти (на юг-юго-восток от Кухмо), при этом дорога в тылу практически не охранялась. Сценарий Раатской дороги, казалось, повторяется: колонна с открытыми флангами, финские войска на тылах. 27 января Сииласвуо сосредоточил основные силы и перешел к реализации плана по разгрому 54-й гсд.
События развивались стремительно: финны 29 декабря начали наступление и буквально за считаные дни разрезали 54-ю гсд на 8(!) малых котлов, включая наиболее крупный (вместе с управлением дивизии) — у Расти. На сей раз командование 9-й армии реагировало куда быстрее. Первой ласточкой прибывающих резервов стала сводная группа майора Кутузова — два лыжных и саперный батальон. Однако никаких успехов она не добилась, а финны начали переваривать зажатую в нескольких «мотти» 54-ю.
Следом на выручку окруженным выдвинулась лыжная бригада полковника Долина. Бригада прошла довольно далеко до первых позиций окруженных, но увы, поставить людей на лыжи — еще не значит сформировать полноценную лыжную часть. Тактическая подготовка солдат и командиров была плохой, включая самого Долина, поэтому растянутую аж на 40 километров в глубину бригаду быстро рассеяли. Долин погиб в одной из первых стычек. Отряд уцелел, но понес тяжелые потери (более 700 погибших) и в полном беспорядке откатился назад. На советскую территорию вышли отдельные группы — многочисленные, но неорганизованные и неспособные к возобновлению боев.
Сражение бригады Долина имело своеобразный постскриптум. По весне к командующему финскими войсками в этом районе явился крестьянин и потребовал денег за похороны убитых на его участке. Услышав, что денег не дадут, он заявил: «Трупы — ваших рук дело. Вы и хороните». В конце концов, погибших вывезли в СССР и похоронили там…
Уничтожение окруженных на дороге гарнизонов оказалось неожиданно трудным делом. Лишь один из них финнам удалось разгромить, и еще один котел разрезать надвое и уничтожить отрезанный кусок. Нужно признать, что Гусевский, командир 54-й, руководил своими людьми куда разумнее, чем Виноградов, а командиры на местах по большей части не растерялись и выстроили достаточно прочную круговую оборону. Некоторые «мотти» быстро начали представлять собой маленькие крепости с блиндажами в три наката, ДЗОТами, минными полями и колючей проволокой. К тому же в интересах дивизии начала работать авиация.
Лейтенант Дмитрий Крутских рассказывал:
Питание и боеприпасы нам сбрасывали с самолетов. Только один раз к нам пробились четыре машины с продуктами и двумя полковыми пушками. Бои были очень сложные и тяжелые. Лыж у пехоты не было. Войска шли только вдоль дорог. До середины января воевали мучительно! Всему мы учились в ходе боя. А учиться в ходе боя — это, значит, нести потери. Опыт доставался большой кровью. Финских мин мы не знали, — найдем что-нибудь и изучаем, пока кто-нибудь не подорвется или, может, пронесет. Финны использовали противопехотные английского производства, которые потом сами делали. Кроме этого в заграждения вкладывали заряды. Минировали они и площади перед плотными проволочными заграждениями, кладя мины прямо в снег. Использовали растяжки. Плотность минирования была очень большая. Двери минировали в деревнях. Первое время наши разведчики подрывались. Но с января мы уже по-другому воевали. В конце января в нашем батальоне мы сформировали второй отряд. Начали чувствовать эти мины. Смотришь — ровный снег, а если присмотреться — заметны маленькие бугорочки. В бинокль посмотришь, разведчиков пошлешь — да, стоят мины.
В конце февраля финны столкнулись со старыми знакомыми — 163-я дивизия, вышедшая из-под Суомуссалми, привела себя в порядок и теперь пошла в наступление для деблокады 54-й. Особых успехов она не достигла, однако финнам пришлось резко ослабить нажим на окруженные гарнизоны. Битва за «мотти» у Кухмо продолжалась до самого окончания войны, и развалить оборону горнострелковой дивизии так и не удалось. В таком положении воюющих и застали известия о перемирии. Стрельба шла ровно до соглашения о прекращении огня.
Командир 163-й дивизии Андрей Иванович Зеленцов получил ранение под Кухмо, но счел рану незначительной и остался в строю. В госпиталь он отправился уже по окончании боевых действий, когда начались осложнения. Командование оценило его действия скорее положительно: к «Анне» и «Станиславу» Первой мировой добавилось «Красное знамя» за Финляндию. Зеленцов погиб на следующей войне, в августе 1941 года. Примерно тогда же погиб и Николай Гусевский, командовавший под Кухмо 54-й горнострелковой…
Соотношение потерь под Кухмо выглядит не таким сокрушительным, как под Суомуссалми и на Раатской дороге — 6431 человек в составе 54-й гсд, 4595 человек — в финских частях. Как бы то ни было, операции 9-й армии закончились.
Закончились они, конечно, полным провалом. Самый крупный успех состоял в том, что не все части финнам удалось разгромить. Армия потеряла более 13 тысяч погибшими и пропавшими и более 17 тысяч — ранеными. Поход на Оулу полностью провалился.
Труп русского солдата, выставленный финнами для устрашения
***
Попытка разрезать Финляндию надвое или хотя бы выйти во фланг линии Маннергейма увенчалась тяжелой и просто-таки постыдной неудачей. Финнам удалось нанести РККА серию болезненных поражений. Осталось понять, почему так произошло.
Для начала следует отметить важный факт. Финны, безусловно, не были никакими сверхлюдьми. Им случалось принимать очень спорные тактические решения. Скажем, лобовые атаки на Суомуссалми обошлись им сравнительно дорого — при мизерных результатах. В тех случаях, когда с советской стороны воевали хорошо подготовленные части, красноармейцы и финны сражались на равных. Так, кадровый 81-й полк из разбитой дивизии Зеленцова показал и примеры успешной обороны, и четких, решительных действий в наступлении. Это были не какие-то сверхчеловеческие качества, но если бы вся дивизия демонстрировала тот же уровень боеспособности, битва при Суомуссалми (и, соответственно, на Раатской дороге) могла пойти иначе. Увы, майор Вещезерский, командир 81-го, дал буквально убийственную характеристику остальной дивизии:
С первого дня вступления в бой 163 сд является небоеспособной, рядовой и командный состав в большинстве не обучен, из приписного состава. Среди такого состава отсутствует должная организация, нет четкого выполнения приказаний. Пропадешь с такой дивизией ни за что.
Нужно отметить высокую стойкость красноармейцев. Несмотря на голод, холод и отсутствие снабжения солдаты часто демонстрировали готовность сражаться, пока это физически было возможно.
Однако планирование наступления в Северной Финляндии не выдерживает критики. Штаб Мерецкова ухитрился создать замысел наступления, не учитывавший ни собственных возможностей, ни особенностей театра боевых действий, ни сопротивления врага. Война на сложнейшей местности, бедной коммуникациями, пересеченной огромным количеством озер, покрытой лесами, наконец, в зимнее время очевидно требует специальной длительной подготовки. Хотя финский поход и не стал неожиданностью для командования Ленинградского военного округа, операцию готовили в невероятной спешке. Не были приняты даже вполне очевидные меры. Прокладка дорог в собственном тылу, накопление запасов и организация их доставки к войскам — это, казалось бы, то, чем военное руководство должно озаботиться заранее. На практике войска оперировали в таких местах, куда колонны снабжения проникали лишь с огромным трудом. Конечно, РККА не первая и не последняя армия, пострадавшая от неверных расчетов пропускной способности дорог, но невозможность поддерживать бесперебойное снабжение сыграла фатальную роль в самом громком поражении Красной армии за всю войну — при Суомуссалми. Войска, действующие в Северной Финляндии, начали страдать от нехватки самого необходимого еще на собственной территории. Наконец, отправка в поход войск, не оснащенных зимним обмундированием, просто скандальна. Когда немецкие военачальники говорят, что не готовились воевать в России зимой, это звучит как детский лепет, но немцы, по крайней мере, начали войну в июне и собирались добиться основных успехов до холодов. В нашем случае война началась в конце ноября, и немедленно оказалось, что солдаты должны воевать без перчаток и валенок. Это даже нельзя квалифицировать как жестокость: жестокость предполагает работу на результат. Это простой непрофессионализм. Солдат, много дней находящийся на морозе без теплой одежды, неизбежно заболеет и обморозится, и уже не будет выполнять боевые задачи. И все эти ужасы происходили практически у самой границы. Трудно даже вообразить, чем бы питались и как получали боеприпасы войска, пройди они хотя бы половину намеченных маршрутов.
Вопросом о снабжении дело не исчерпывается — под операцию выделили очень странный состав войск. Покорять Оулу отправились части, перегруженные тяжелой техникой. Применить сотни танков и орудий в лесах оказалось предсказуемо негде. При этом небольшие артиллерийские части (главным образом это касается легких пушек) и группы танков работали вполне результативно. Так, при Суомуссалми одну из финских атак застопорили два танка-амфибии с пулеметным вооружением. Однако на полную мощность артиллерийский и танковый кулак так ни разу и не был использован. При этом тактическая подготовка войск в целом, и особенно навыки действий в качестве легкой пехоты в отрыве от артиллерии и танков, находились на прискорбно низком уровне. Эта проблема тесно связана с общим пороком РККА предвоенной эпохи — неудачной организацией сухопутных войск. Значительную часть сил до Финской войны составляли недавние дивизии тройного развертывания — «тройчатки». Это соединения, во время войны формирующиеся делением существующей дивизии и формированием на ее базе сразу трех. По уровню боевой подготовки такую часть нечего и сравнивать с кадровой. Хотя от концепции «тройчаток» уже начали отказываться еще до Финской войны, к началу боевых действий довести реформу до конца не успели. Севернее Ладоги к таким дивизиям с ужасающе низким уровнем подготовки относились, например, «сидельцы» в долго державшемся котле — 168-я стрелковая. К «тройчаткам» же относилась избитая при Суомуссалми 163-я стрелковая дивизия — но с кадровым полком, который, в сущности, и спас ее от коллапса. В среднем кадровые подразделения демонстрировали зримо более высокую боеспособность, чем дивизии тройного развертывания. Исключения были, однако в целом кадровые дивизии оказались серьезным противником финнов, и их победы и поражения относятся все же к обычной области военной удачи или неуспеха, без трагедий и чудес. Горно-стрелковые дивизии, имеющие навыки как раз таких боев, которые шли в Финляндии 1939–40 годов, и вовсе держались молодцом. А вот концепция «тройчаток» потерпела полное фиаско.
Довольно часто провал операции объясняется ошибками на тактическом уровне. РККА действительно имела неважно подготовленного солдата и слабый офицерский корпус. Однако командованием армий, округа и самой Ставкой задачи ставились так, будто в наступление шли прекрасно вышколенные части с квалифицированным комсоставом, а незнание реального уровня возможностей собственных подчиненных — это тоже непрофессионализм, и гораздо более серьёзный.
Неповоротливость и плохие способности войск к маневру на сложной местности окончательно заколотили 9-ю армию в гроб. Если смотреть по голым цифрам, трудно понять, почему же 9-я армия проиграла все свои сражения: преимущество перед противником в людях было существенным, а в технике — абсолютным. Однако стабильно лучшая маневренность финских войск привела к тому, что в каждом конкретном сражении преимущество РККА в числе серьезно сглаживалось или просто отсутствовало, а на тактическом уровне вообще регулярно оказывалось, что советская рота ведет бой с финским батальоном, но по тем или иным причинам никто не может оказать ей помощь. Героическая оборона 9-й роты неподалеку от Раатской дороги — самый яркий, но, к сожалению, далеко не единственный пример таких столкновений.
Вообще трудно отделаться от мысли, что 9-ю армию по иронии судьбы разгромили в «идеально русском» стиле: сначала наступающая армия втягивается в район, бедный на коммуникации, слабеет от голода, холода и нехватки всех предметов снабжения, после чего следует удар, приводящий к общей катастрофе. Аналогии с битвой под Москвой зимой 1941-го, и даже с походами в Россию Наполеона и Карла XII бросаются в глаза. В кампании 1939/40 года доску перевернули.
Провал наступления в обход Карельского перешейка сам по себе стал тяжелым поражением, и кроме того, оказался «желтой карточкой» перед скорой Великой Отечественной войной. Если эти операции и принесли какую-то пользу, то именно обширный материал для изучения слабостей РККА и исправления недостатков. Кроме того, именно эти сражения нанесли наибольший ущерб репутации Красной армии и вообще Советского Союза на мировой арене. Корреспонденты фотографировали горы убитых, толпы измотанных пленных, брошенную на дорогах технику. Из всего этого делались вполне конкретные выводы об уровне боеспособности РККА. На что, однако, журналисты не обратили внимания, так это на готовность русских солдат продолжать сражаться даже в полном окружении, на морозе, без снабжения, в самых диких условиях. Зрелище покрытой снегом, замерзшими трупами и разбитой техникой Раатской дороги успокаивало будущих противников РККА и позволяло не думать о том, что будет, когда уцелевшие на ней солдаты научатся воевать. Между тем выводы были сделаны довольно быстро. После громких провалов на севере Финляндии возобновились сражения на линии Маннергейма — с совершенно другим результатом.
Приложение. Основная литература
БаирИринчеев, «Штурм линии Маннергейма». Несмотря на безумное название, данное издательством («Оболганная победа Сталина», «Штурм…» — авторский вариант), это на данный момент, пожалуй, оптимальный вариант для «чайников», желающих иметь представление о фактической стороне событий.
Его же «Танки в Зимней войне». Тематика, очевидно, довольно узкая, но зато применение бронетехники в Финляндии описано очень подробно, часто — даже с описанием судьбы конкретных машин.
«Советско-финляндская война 1939–1940» — весьма основательный двухтомный труд, написанный большой группой авторов. В силу этого разные части имеют разную ценность (и ощутимо различающийся стиль), но в целом эта работа — наиболее полное изложение событий Финской войны единым куском в приемлемых объемах.
Slon-76.livejournal.com — блог Олега Киселева, одного из лучших специалистов по Финской войне в нашей стране. Жемчужину журнала составляет серия постов с детальнейшим разбором битвы при Суомуссалми и на Раатской дороге по тегу «Суомуссалми».
«Тайны и уроки Зимней войны» — сборник документов. Лучше всего читается в сочетании с вышеперечисленными работами. Очень много фактической информации с советской стороны, но безусловно, читать этот сборник лучше всего уже имея представление, где и что происходило, чтобы не теряться между безумным количеством номеров и топонимов.
Завершение следует
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 2015; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!