Сладкий страх запредельный познать
Ноги сами несут на квартеру,
Где опять в тишине и опять
Заунывно звучит колокольчик,
В мозг вонзаясь, ликуя, грозя…
«Я не выдам себя»! – Да уж больше
Уже, кажется, выдать нельзя
Вам себя, Родион мой Романыч…»
(Как ему умный опер сказал).
Никуда не сбежать из романа,
Где оставлен открытым финал
И неясно, чем всё завершится
И в чью пользу конечный расчет?
Кто там жертва? И кто же убийца?
Достоевский? Раскольников? Чёрт?
***
Гори, звезда моя, гори
Не угасай и над могилой
Лети за мной, мой ангел милый
И плачь, и смейся, но не ври!
Скорее, сопли подотри
Учи меня творить молитву,
А рядом чёрт мне правит бритву
И шепчет на ухо: «Замри».
А мне послышится - «Умри»!
Умру – замру. И всё забуду.
Жил – был - и не был.
Будешь? - буду»!
Приятно жить и верить Чуду,
Так год считается за три!
Сомненья – псы – поводыри,
Ведут меня через дороги,
Туда, где сумерки и боги,
вокзалы, свалки, пустыри.
1995
***
Здесь малина, братва,
Нас встречают малиновым звоном (В.С. В.)
Равно готовый к бунту и к повинной,
Попутав звон «малиновый» - с «малиной»,
Апостола приняв за вертухая,
Народ по всяким поводам бухает.
И это неспроста. Считает он,
Что эта жизнь – не более чем сон.
Обман, байда, ботва, напрасный кипеж.
И правды нет. Надежда лишь на Китеж,
Но к Китежу ведут лишь те пути,
Которых трезвым сроду не найти
|
|
Триптих
1
В Москве Кирилл меня встречает
на съёмной хате с бодуна.
Прошу садиться, выпить чаю
Кой чёрт нам чай-то, старина?!
Мы пьём два дня, три дня, неделю
Посуды высится гора
Веселье - вечером. Похмелье -
с утра.
2
Ещё соскабливают грязь
И кровь с асфальта после путча
Ещё народ шумит, рядясь
О том, кто прав был, кто был круче
В братоубийственной войне
Мы жили как на динамите
Казалось, что страна на дне
О, сколько нам ещё открытий
Готовил русской смуты дух,
пока молчал в ночи петух.
3
базар-вокзал Москва не верит
Ни воплям нашим, ни слезам
Смешались черти, люди, звери
Закрыт на сто замков сезам
Берешь ты на себя не много ль
Замки пытаясь превозмочь?
Луна. Глядит с тоскою Гоголь
Повсюду – Вий. Повсюду – ночь.
Павелецкий вокзал
Пора каникул, отпусков настала
и чрево переполнилось вокзала.
Что может быть страшней того вертепа
средь потных тел и искажённых рож
мелькает жизнь - ужасна и нелепа
ползёт и скачет по душе, как вошь
Стоят жара и мат многоэтажный.
Нам предлагают чай и квас от жажды
но те, в чьих душах радость иль печаль
предпочитают квасу - спирт «рояль».
|
|
На площади - запруда из толпы
толпа встаёт в запруде на дыбы
берёт нас в оборот и рвёт на части
цыганка хвать на руку: «Молодой,
дай закурить, дай погадаю, стой
не уходи, не то не будет счастья!»
не останавливайся ты, не тормози -
не то прилипнет этот паразит -
заговорит до полусмерти, чую.
А деньги - те последние гроши
что ты себе на пиво отложил -
в её карман перекочуют
да что цыганка – вон - два чувака
средь бела дня на людях мнут бока
приехавшему гостю из Тамбова
тот быстро расстаётся с кошельком
точней – с барсеткой, в горле колом - ком
и слёзы на глазах. Ему херово.
Тусуются бомжи и синячьё
они везде и как бы ни при чём
смеются добродушно: «Вот растяпа,
сам виноват и варежку закрой
скажи ещё спасибо, что живой
ведь тут мааасква , а не тамбов твой-папа»
тамбовский, не пришедший в чувство толком
уже глядит на всех «мааасковских» волком
у касс – столпотворенье, вавилон
и давка, толкотня со всех сторон
хоть надорвись, кричи хоть, не кричи
икру мечи, до одури, до смерти
без очереди лезут басмачи
к заветному окну, как будто черти
скандал назрел, и час его настал
скандал поставил на уши вокзал
дошло уже совсем до драки даже
но тут успели появиться стражи
правопорядка, бойню ту прервав
и быстро разъяснив тех, кто неправ.
|
|
измят и потен, притерпев урон
выстреливаю пробкой на перрон
курю устало около вагона
пью «жигулёвское» я жадно для догона
мимо меня проходят земляки
несут, корячась, полные тюки
другие едут налегке, беспечно
двух-трёх знакомых непременно встречу -
глаза горят, и пот течёт ручьём
иной вообще обнимет горячо
и радуются, как родному брату
привет-привет, ну наконец домой?
да-да, наелись досыта Москвой
теперь – в Саратов
Всё, как всегда, но что-то тут не то
течём мы сквозь вокзала решето
а часть себя теряем в решете том
зимой и летом.
***
Город С. Не рай, не ад.
Тут не дно, а днище.
Конса. Липок аромат.
Есть музей Радищева.
Чернышевский смотрит вслед,
На нём очки-велосипед,
Одет он в каменный сюртук,
Он говорит:
- Что делать, друг?
Родился тут, и тут помрёшь,
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 353; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!