Нынче козыри – черви. Шестёрки забили туза,
Образа – наизнанку. Глядят из-под век - не глаза -
Две глубоких могилы. И сказка становится былью.
Вместо Слова – слова, вместо Дела – такие дела,
Что горят синим пламенем, и остаётся зола…
Посидим мы и выпьем, по рублику скинувшись с носа.
А потом разойдёмся своими дорогами, но:
Кто уходит совсем, кто – на дно, кто – в окно,
Кто – наверх… кто - на полном ходу – да с откоса.
На обломках империи буйно растёт трын-трава,
Пахнет плесенью, смертью. Смердят, умирая, слова,
Потерявшие смысл. Всё размылось и перемешалось,
И ища в этом смысл, ты его ни хрена не найдёшь.
От избытка желанья его обрести молодёжь
Без особых помех сразу прыгает в старость.
Костенеет душа, наливаются кровью зрачки,
Тем верней и верней пустота набирает очки,
Но мы вправе гордиться, что жили в эпоху Распада,
Скоро новый поток наших судеб обломки сметёт,
Хотя, впрочем, наверное, всё это лишь эпизод,
Репетиция ада.
Мы устроим побег от постылых своих двойников
Не игрушечный ветер гуляет на стыке веков
Но степной ураган разметал наши старые стены…
Надышись этим ветром, наполни им всю свою грудь
Не вернуться обратно, теперь отправляемся в путь
из своей ойкумены. И время - поддаст в зад коленом
(кажется, осень 91-го)
***
Подойдешь к «Аромату»,
Где и ты – завсегдатай,
Но бываешь всё реже и реже.
Тут базарят ребята
Про кредит, предоплату…
разговоры всё те же и те же:
|
|
|
Пять вагонов бензина,
Для «Камазов» резина,
Или сами «Камазы» -
Всё сразу.
Сигареты и даже
Воздух нынче в продаже!
Залезает в твой разум -
Зараза.
Ты плывёшь в говностоке
с гордым именем «брокер»,
в голове загнивает идея:
куш сорвать исхитриться
и свалить за границу,
капиталом солидным владея.
И в коричневом море
уж не вычислить вскоре:
комсомолец ты был, или рокер?
Всех нас, без исключенья,
в море сносит теченьем.
Парус тонет вдали одинокий.
Русская плясовая
Прибежали в избу дети
И позвали праотца.
Мы, - кричат, - за мир в ответе,
Ом-ца дрицца оп-ца-ца.
(«Полно, дети, что за дичь?
Этот клич смешон немало»-
Молвил им Иван Ильич
Из-под смертного завала.
Молодёжь не слышит вроде
Глас Ивана Ильича,
И Иван Ильич уходит,
Еле ноги волоча).
Ворон к ворону стремится
Ворон ворона клюёт -
Я, - кричит, - уже не птица,
Я советский самолёт!
Я – сверхновый истребитель,
|
|
|
Сверхсекретноскоростной.
Никому не хватит прыти,
Чтобы справиться со мной!
Эх вы сени, мои сени,
Мои сени бытия…
Достоевский хоть и гений…
Ну а кто у нас не гений?
Вот, к примеру, ты, иль я….
Нет, рабом я сроду не был,
Не сидел в кутузке я.
Только воли мне и треба
Средь равнины русския…
Мчатся тучи, вьются тучи,
Черные, летучие…
По какому случаю
Я себя так мучаю?
Я понять себя хочу,
Смысла я в себе ищу,
Оттого себя я мучу,
Оттого-то и грущу.
Ух, как весел русский пляс!
Но не весел мой рассказ.
Ну и что, что он не весел -
он закончился как раз
Раскольников
Жил он в бедности, жил он в печали,
По несчастной шагая стезе.
Очень люди его огорчали,
Эти твари дрожащие все.
Метафизика, химия, Ницше,
Достоевский и Наполеон,
Крыша едет... да хрен бы с ней, с крышей,
Тварь ли я? Тварь ли ты? Тварь ли он?
Вот вопрос! Не ответить до гроба,-
Без ответа остаться – пропасть!
А попробовать? – только попробуй!
Хоть разок! Ну, разочек! И ХРЯСТЬ!
Он, решимость в себе обнаружив,
Ум пытливый имея, притом,
Стал лущить всяких мерзких старушек
|
|
|
Топором, топором, топором…
Находились хорошие люди,
Говорили, желая добра:
«Ну, лущил…Что же, все мы там будем,
Что же каяться горько с утра
И себя и других беспокоя?
Образумиться, парень, пора!
Опера тебя скоро расколят,
Ой, повинтят тебя мусора.
Делай ноги, и хватит истерик.
Скоро киллеры будут в цене.
Есть Европа, есть пара Америк,
Да и в нашей прекрасной стране
Для тебя тоже хватит работы.
Только нервным не будь идиотом»!
И другие (хорошие тоже),
Говорили: «куда ты полез?
Не подлец, не придурок, а все же
Не поймешь – человек или бес?
Ты завязывай, выйдет ведь боком!
Человек – не блоха и не вошь.
Что ж ты бродишь всю ночь одиноко,
Что ж ты бабушкам спать не даешь»?!
Он молчит. Он не знает ответа.
Он навеки теперь погружен,
В петербуржское душное лето,
В полуявь-полубред-полусон.
Он в проклятый роман упакован,
Словно в бочку, в могилу, в тюрьму.
И идёт убивать он, по новой,
И по новой - неймётся ему
Испытать себя, в полную меру,
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 277; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!