А жизнь страны катИтся к эпилогу
Девяностые
А
Про девяностые года
Немало слов плохих
Уж сказано, а я тогда
Был молод – помню их
Не только с этой стороны –
Убейте хоть меня!
Ну, да, бардак, развал страны
И прочая херня
Имели место. Бандюки
В «голде» и в пиджаках,
Челночники и их тюки.
И невъебенный страх
При встрече, с разной гопотой -
Играющей с тобой,
Как кошки – с мышкой, перед тем,
Как съесть тебя совсем.
Но, повторяю, молодым
Я прожил это всё,
Любил и, кстати, был любим
И значит – вознесён
Над этой мерзостью срамной,
Да и вообще, башка
Была реальностью другой
Полна ещё пока.
Б
Так, жизней несколько назад,
Я сторожил детсад
Бывало, что по вечерам
«Все флаги в гости к нам»
Несли и водку, и вино,
Вели туда и баб.
Переменилась жизнь давно!
Забыть её пора б!
Но память всё же так свежа,
Как будто бы вчера
Был детский сад, где в сторожах
Я кайфовал! – Ура!
Конечно, дело не в вине
А в том что, милый друг
Себя мы ощущали вне
Реальности вокруг
а2
Ещё там Гессе, по ночам
Читал - взахлёб и всласть,
И волк степной во мне рычал
Оскаливая пасть,
И сладкий ужас подступал
(его уж не вернёшь).
О, волчий яростный оскал!
О, сладостная дрожь!
И я, как волк, бегу в ночи
Куда глаза глядят!
|
|
|
И следом - волк другой рычит,
Гоня меня - во ад!
Иль «Петушки» читаю, вот,
И с Веничкою – за
Бессмертье пью, как идиот,
Забыв про тормоза.
То – римский друг я, то Гуан,
То умер, то воскрес,
То от любви счастливой пьян,
А то «мне скучно, бес…»
Твердишь, впадая ты в хандру,
И думаешь: «помру»
О, чудный мир волшебных книг,
Слияний острый миг!
б2
Увы! Увы! Увы! Увы!
Наверно, стал я стар.
Как всадник я без головы,
Как Минин и пожар!
Погас огонь в моей душе,
Там – прозаичный мрак!
Как жаль, что книжечки уже
Меня не вставят так!
Всё реже открываю их,
Всё меньше балдежу!
Хоть иногда я чей-то стих
Вдруг вспомню и твержу…
А иногда, вот как сейчас,
Сам что-то напишу…
***
Лети, безумный зимний мотылек,
Кружись, вокруг настольной лампы...
Ты оживишь мне комнату, но сам ты –
Погибнешь, превратишься в уголек.
Но твой полет, порыв к огню, и пыл –
Тебя равняют с ангелом Господним,
Что вечером, глухим предновогодним,
Мой дом когда-то посетил
****
Культпоход
Идём в консерваторию? – О, да!
У нас есть батл вина и папиросы.
|
|
|
С портрета Бах поглядывает косо -
Немного раздражён он, как всегда,
Внезапным появленьем «этих двух» -
Терзающих гармониями слух,
Смущающих, беднягу-протестанта.
Ну, что ж, приступим. Как всегда – анданте.
К дверям придвинем, как затвор – фоно,
По пищеводу булькает вино.
В раскрытое окно – весна ворвётся,
Бах, иль не Бах? – глядящий со стены
Совсем не пробуждает в нас вины…
Аудитория залита ярким солнцем,
Мы счастливы. И Бах пускай глядит
На наш счастливый и преступный вид
Мы счастливы. Нам море – по колено.
Спасибо «консе», приютившей нас
И спрятавшей от глаз людских, на час.
Вот это жизнь! Вот это жизнь, Елена!
***
Катится всё куда то
Осыпается мир
Раньше ты был - солдатом
а теперь - дезертир
Время, тебя облаяв
Хочет пустить в расход
Время новых хозяев
Комиссаров-господ
Аутсайдеры, лохи
Нам – пустота - навар
Что ж, о конце эпохи
Спой, трубадур, фигляр
Пой и скачи по нотам,
Переходя на минор.
На горизонте, что там?
С веком извечный спор?
Жизнь нам дана «на вырост» -
Так что – тащи свой крест.
Если нас Бог не выдаст–
То и свинья не съест
|
|
|
***
Здесь был чей-то очаг, но теперь на тебя неспроста
Сквозь дверные проёмы таращит глаза пустота.
Дом стоит, словно памятник новой эпохе,
Неуютной, сырой.
Десны улиц теперь без зубов,
Всюду дыры сквозные на месте вчерашних домов.
Век подходит к концу и хрипит,
Задыхаясь при выдохе-вдохе.
В крышку гроба его забивая со злостью свой гвоздь,
Время ищет хозяев. И ты ощущаешь, что гость –
Это именно ты. И открытием тем опечален,
Ты бредешь наугад, растворившись в толпе без труда
В никотором часу, в никуда, навсегда, без следа,
Мимо замков воздушных своих и реальных развалин.
В телевизоре – муть, как и в каждой газетной строке.
Но поток информации, как и часы на руке,
Ничего не расскажут о Времени и не раскроют причину,
Почему же ты в город, которого, в сущности, нет,
Укатившего поезда держишь в кармане билет,
Но перрон уже пуст, и повсюду разит мертвечиной.
И блуждая сомнамбулой в долгом мучительном сне,
Тонешь ты в суете, в мелких дрязгах, заботах, в вине,
Молью съедены в старом шкафу твои пыльные крылья.
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 266; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!