Й Государственный шарикоподшипниковый завод 26 страница
Нельзя думать, что Англия и Соединенные Штаты в состоянии будут снабдить их всем необходимым. Только одержимые глупой жадностью, причем здесь больше глупости, чем жадности, могут думать, что мир всегда будет зависеть от нас и смотреть на наш народ, как на вечные фабричные реки всех народов. Нет! Народы сделают то, что сейчас делает Россия»[244].
Форд стал учителем в деле поточного производства, в деле развития автомобильной и тракторной промышленности.
В том же году было заключено соглашение с фирмой Круппа о технической помощи, согласно которому фирма должна была принимать и обучать у себя ежегодно до 30 человек инженеров и рабочих из Советского Союза. В числе первых практикантов поехал в Германию Василий Семенович Емельянов, ставший впоследствии заместителем начальника Главного управления черной металлургии НКТП СССР. В числе первых поехал в Германию, в Эссен, Иван Тевадросович Тевосян, которого после подготовки за границей выдвинули на должность начальника объединения «Спецсталь», которое должно было освоить производство высококачественных сталей.
В СССР они были высокопоставленными хозяйственными руководителями, а в Германии они стали простыми практикантами в цехах и лабораториях крупповских заводов в Эссене. Тевосян в мартеновских цехах специально изучал технологию разливки стали, которая у немцев была организована гораздо лучше. При том, что в СССР процесс плавки был организован лучше, тем не менее немцы получали более качественную сталь за счет ее правильной разливки. Главное внимание уделялось принципу самого процесса. Тевосян говорил о своих занятиях в Эссене:
|
|
|
«Сам процесс производства стали не представлял большого интереса. У нас технология ведения плавки поставлена лучше, мы грамотнее подходим к этому процессу. А вот разливка стали у них организована очень хорошо…
Вот видишь, как легко попасть впросак, не зная принципа, который положен в основу технологического процесса. Можно собрать бесчисленное количество фактических материалов, но не уметь ими воспользоваться»[245].
Тевосян дежурил в мартеновском цехе, вместе с мастером тщательно наблюдая за процессом выплавки и разливки стали и тут же расспрашивая мастера о непонятных ему вещах. Результаты своих наблюдений он заносил в свою рабочую тетрадку. Ему удалось понять процесс разливки стали, применяемый на крупповских заводах, и понять причины брака, допускаемого в стальных отливках на советских металлургических заводах.
Потом Тевосян перешел в лабораторию электрометаллургии, где изучал тонкости технологии производства высококачественной молибденовой стали, которая в СССР не производилась.
|
|
|
Но самое главное, что они изучали и к чему привыкали на немецких заводах, так это к дисциплине производства, поставленной на крупповских предприятиях на очень большую высоту. Вместе с ними дисциплине производства учились рабочие и мастера, которым предстояло работать в крупнейших доменных и мартеновских цехах советских металлургических заводов. Немцы поначалу свысока относились к советским рабочим, но вскоре изменили свое мнение, увидев, насколько быстро они постигают тонкости производства.
В октябре 1929 года Главмашинострой ВСНХ СССР начал переговоры с Американской ассоциацией инженеров и рядом фирм о возможности посылки советских инженеров для ознакомления с производством, для заключения договоров о технической помощи и поставки оборудования. После долгих переговоров удалось договориться о поездке в США 200 советских инженеров. Американцы долго не соглашались, усматривая в стремлении Советского Союза построить собственную машиностроительную промышленность растущую конкуренцию собственным заводам и фирмам. Но после обещания выгодных договоров американцы в большинстве своем согласились. Американская ассоциация инженеров согласилась принять советских инженеров и содействовать в их работе. Это соглашение сыграло большую роль. В США в то время была передовая машиностроительная промышленность, освоившая выпуск новых видов машин, в особенности тракторов и автомобилей. Сотрудничество с американскими фирмами позволило быстро, в кратчайшие сроки поднять советское машиностроение до мирового уровня.
|
|
|
В январе 1930 года в США едет в командировку группа инженеров со Сталинградского Тракторостроя во главе с начальником Тракторостроя Ивановым. Цель их поездки – всестороннее изучение американского тракторостроения, изучение возможностей американского станкостроения, составление технологии производства трактора 15/30 и заказ необходимого оборудования.
Советские инженеры объехали все крупнейшие тракторостроительные фирмы Соединенных Штатов: «Форд», «Джон-Дир» и «Клето». Но самый важный для них завод Мак-Кормика, где производился прототип будущего СТЗ, отказался от сотрудничества и наотрез отказался пускать советских инженеров. Завод Мак-Кормика выпускал всего 20–30 тысяч машин в год, и владелец фирмы видел в советском заводе своего конкурента. Но Иванов сумел посмотреть производство своего конкурента. Одному из сотрудников советского торгпредства удалось подкупить служащего завода. Он тайком провел Иванова и его помощника по заводу и показал производство машин. Иванов и его инженеры изучали самые последние достижения индустриального производства, и не просто изучали, но еще и старались превзойти их! Иванов писал в своих воспоминаниях:
|
|
|
«Мы сталкивали капиталистические фирмы лбами. Брали у них лучшее, что имела Америка. Она работала на нас, на наши новые заводы, для которых мы закупали оборудование, но не слепо копировали, а пытались синтезировать достижения американской техники»[246].
В январе 1930 года в командировку в США поехал начальник Челябинского Тракторостроя Казимир Петрович Ловин. Ему предстояло посетить крупнейшие американские тракторостроительные заводы, изучить их производство и заключить с американцами договоры о технической помощи. Если инженеры со Сталинградского тракторного изучали производство колесных, легких тракторов, то группа Ловина изучала изготовление тяжелых гусеничных тракторов. Инженеры объехали заводы фирм «Катерпиллер», «Аллен Чалмерс», «Аллиганс» и другие заводы, где производились тяжелые гусеничные тракторы.
10 февраля 1930 года в Монреале собралось совещание представителей «Амторга», начальников строительств и председателей совещаний. Это совещание собрал Николай Осинский, бывший комиссар в Госбанке, бывший председатель ВСНХ, а теперь возглавляющий Всесоюзное автотракторное общество, сокращенно ВАТО, занимающееся моторизацией Советского Союза[247]. Это совещание решало, что делать дальше, какие принимать меры по перениманию американского промышленного опыта.
У каждого были свои сложности. Группе инженеров с СТЗ было предложено знакомиться с трактором самим и самим разрабатывать технологию производства. Был куплен образец трактора, разобран, и инженеры своими силами произвели обмеры всех деталей. Исходя из опыта, приобретенного в ходе осмотров заводов, группа инженера Кагана составила примерную схему производственного процесса. Теперь основной вопрос заключался в отработке технологии изготовления деталей. Инженеры нашли нетривиальный выход из положения. Они размножили чертежи деталей трактора с указанием требований к их качеству и разослали на крупнейшие американские станкостроительные заводы с просьбой дать рекомендации по их изготовлению на том оборудовании, которое те фирмы производили. Чтобы капиталисты быстрее работали, им пообещали крупные закупки оборудования.
В работе над технологией изготовления трактора на СТЗ работало 70 американских фирм, владевших более чем сотней станкостроительных заводов. Все они прислали свои рекомендации и материалы. После обработки, которая сама по себе дала ценнейшие сведения о состоянии передового в мире машиностроения, Иванов стал заключать с фирмами договора на поставку оборудования[248].
Для группы Ловина положение было сложнее. Фирма «Катерпиллер» тормозила техническое сотрудничество, опасаясь конкуренции. Заводы советским инженерам были показаны, но вот предоставить чертежи трактора и содействовать в разработке технологии производства руководство фирмы наотрез отказалось. Их можно было понять, поскольку американцы производили 5–6 тысяч тракторов в год, тогда как советский ЧТЗ проектировался для выпуска 40 тысяч машин в год.
Положение осложнялось еще и тем, что не было готового проекта нового завода. На совещании в Монреале было принято такое решение: ВАТО ассигнует 3,5 млн. долларов на составление чертежей трактора, разработку технологии и составление проекта. Но в таком случае нужно было добиться прекращения импорта тяжелых тракторов в течение 20 лет. Ловин согласился на такие условия. Для экономии средств было решено проектные работы развернуть в Соединенных Штатах. Это предложение было оперативно согласовано, и нарком РКИ Орджоникидзе дал согласие на создание в США проектного бюро ЧТЗ. В начале апреля 1930 года Ловин арендовал помещение на 13-м этаже в небоскребе «Юнион Траст Билдинг» в Детройте. Эти помещения были самыми дешевыми. Здесь и разместилось проектное бюро ЧТЗ из 40 советских и 12 американских инженеров-проектировщиков[249]. На входной двери висела табличка: «Chelyabinsk tractor plant»[250].
В бюро привезли трактор, разобранный на части, и группа инженеров-технологов взялась за составление рабочих чертежей трактора и составление технологического проекта завода. Из СССР прибыл эскизный проект завода, составленный ГИПРОМЕЗом, по которому началось строительство. Инженеры-проектировщики вместе с инженерами фирмы «Альберт Кан» начали доработку проекта. Сроки были жесткими. Технологический проект требовалось подготовить до 15 мая 1930 года, генеральный план завода – до 1 июня, чертежи конструкций и фундаментов – до 1 июля 1930 года. На проектировку завода отводилось чуть больше двух месяцев.
Инженеры «А. Кан» предложили изменить проект завода, который им показался слишком нерациональным. По эскизному проекту планировалось строительство 12 корпусов. Американцы предложили построить всего три корпуса, использовав новейшую систему стальных конструкций на цельнометаллических опорах для перекрытия такой грандиозной площади. Это, по их мнению, должно было существенно сократить и сроки и стоимость строительства. Правда, для осуществления такого проекта требовалось 15 тысяч тонн проката. Ловин знал, что в СССР прокат в большом дефиците, и обратился к Орджоникидзе за разрешением. Тот дал согласие и пообещал, что нужный металл будет куплен за границей, если не получится его произвести в Советском Союзе. Позднее прокат был куплен в Германии, и уже на советских заводах из него делали металлоконструкции для ЧТЗ. За эти металлоконструкции Ловина потом чуть не отдали под суд, обвиняли его в растрате государственных средств. Нападки на него прекратились только после решительного вмешательства Орджоникидзе.
Инженеры уложились в сроки. 7 июня 1930 года генеральный план завода был готов, и можно было продолжать строительство. Чтобы не затягивать стройку ожиданием документов, Ловин передал размеры и координаты корпусов телеграммой. Опасаясь, как бы телеграфисты чего не напутали в тексте, он написал телеграмму по-русски, но латинскими буквами и потребовал ее передать именно в таком виде. По данным этой диковинной телеграммы, 10 августа 1930 года состоялась закладка литейного и кузнечного цехов Челябинского тракторного завода. Осенью 1930 года, когда все проектировочные работы были закончены, проектное бюро ЧТЗ в Детройте было распущено, и Ловин с инженерами вернулся в Советский Союз.
В феврале 1930 года в США уехали комиссии Кузнецкстроя и Магнитостроя для заключения договоров о технической консультации и заказа оборудования для новых, мощных доменных печей заводов-новостроек. В работе советские инженеры встретились с совершенно неожиданным затруднением. Фирмы, в которые они обращались, не могли выполнить такие заказы. Переговоры тянулись до июня, но так ничего и не дали.
В июне 1930 года в США приехал председатель производственного объединения «Новосталь» И.В. Косиор, под началом которого находились все металлургические заводы-новостройки. 18 июня в Буффало состоялось совещание членов комиссий строек под председательством Косиора, на котором решалась судьба заказов оборудования. Было принято решение купить в США чертежи новейшего металлургического оборудования, а заказы на изготовление разместить в Германии на крупповских заводах. Чертежи новейшего оборудования металлургических заводов согласилась продать фирма «Фрейн».
В деле технической консультации советским представителям удалось продвинуться гораздо дальше. Комиссии с Магнитостроя удалось найти фирму, которая рискнула подписать договор на проектирование и строительство обновленного Магнитогорского комбината с новой мощностью. 14 марта 1930 года договор с фирмой «Мак-Ки» был подписан. По нему американцы обязались составить полный проект нового завода мощностью в 2,5 млн. тонн чугуна в год, рабочие чертежи зданий и сооружений, сметы, а также осуществлять руководство строительством. Комиссии с Кузнецкстроя также удалось найти фирму, которая согласилась осуществлять техническое консультирование и составление проекта Кузнецкого комбината. Техническим консультантом выступила та же фирма «Фрейн». Договор с ней был подписан в июне 1930 года. В это время уже полным ходом шло строительство доменных печей и цехов завода. И.В. Косиор телеграфировал на строительство, чтобы там не начинали больше никаких работ без приказа председателя «Новостали»[251].
Строительство таких огромных заводов, как Магнитогорский и Кузнецкий, в СССР было новинкой, и потому руководство «Новостали», ВСНХ СССР пошли на сотрудничество с американцами. Правда, надо сказать, американцы выполнили только часть работ, установленных договором.
Сотрудничество с ведущими промышленниками мира разворачивалось по многим направлениям. Орджоникидзе инициировал посылку в Германию и США советских инженеров-строителей специально для изучения самых новейших, индустриальных методов строительства. Особенно его тогда интересовало изготовление сборных железобетонных конструкций. В мае 1930 года Строительный комитет ВСНХ СССР отправил за рубеж группу инженеров-строителей во главе с членом Коллегии Наркомата РКИ С.З. Гинзбургом, нам уже известным.
Эта группа тщательно изучила технологию расчета и производства железобетонных конструкций, технологию сборки их на площадке, все возможности этого способа строительства, которые тогда были известны. Этот ценнейший материал сразу же пошел в дело. В 1931 году привезенные из-за границы материалы были проверены Центральным Институтом Труда, а 25 января 1932 года введены приказом Орджоникидзе как обязательные. Уже в 1933 году стал возводиться механосборочный цех Харьковского тракторного завода, где применялись железобетонные колонны и балки перекрытий[252].
В конце октября 1929 года в США выехала комиссия Шарикоподшипникстроя во главе с Вишневецким. Там они должны были осмотреть американские фирмы, производящие подшипники, и заключить договора на предоставление технической помощи. Вишневецкий в своих воспоминаниях приводит ответ американцев:
«Мы можем поверить, что русские будут выпускать автомобили, освоят производство тракторов, но что касается подшипников, то идея их изготовления в России – нереальная. Обеспечить точность обработки русский человек не может. Ибо точность в технике – это результат труда поколений, продукт высшей технической культуры»[253].
24 января 1930 года Вишневецкий сообщил в Москву, что американцы предоставить техническую помощь отказались. Тогда представители Машинообъединения обратились к итальянским фирмам, производящим подшипники. Самой крупной итальянской фирмой была фирма «РИВ», которая согласилась оказать помощь в проектировании завода и в организации производства подшипников. В мае 1930 года председатель Машинообъединения А.Ф. Толоконцев подписал договор с фирмой «РИВ». Комиссия Вишневецкого переехала из США в Италию.
Итальянцы высоко ценили наших инженеров и потому охотно помогали в составлении проекта очень крупного подшипникового завода. 1-й ГПЗ планировалось развить в три очереди: первая очередь – 24 млн. подшипников в год, вторая – 36 млн., третья – 50 млн. штук в год. 18 августа 1930 года проект Фирмы «РИВ» был принят за основу строительства[254].
В это время Наркомат Рабоче-Крестьянской инспекции под руководством Г.К. Орджоникидзе вел напряженную работу, разбираясь с положением в тяжелой промышленности. Он собирал информацию о недоработках, ошибках и просчетах руководства ВСНХ в капитальном строительстве. Орджоникидзе готовился к докладу на предстоящем XVI съезде ВКП(б).
2 июля 1930 года, на заседании съезда, председатель Центральной Контрольной Комиссии и нарком РКИ Орджоникидзе сделал доклад о положении в тяжелой промышленности и о грубых ошибках руководства ВСНХ. Этот доклад вызвал совершенно неподдельный интерес у делегатов. Орджоникидзе, например, сообщил съезду, что в строительстве до сих пор действует «Урочное положение», составленное еще в 1843 году и утвержденное Александром II в 1869 году. Это «Урочное положение» устанавливало нормативы строительных работ. Расчеты каменной кладки, плотницких и подсобных строительных работ до сих пор делались по этому положению. Разумеется, говорил Орджоникидзе, что строительство отстает и не может выполнить высокие планы, потому что нормы, предъявляемые на строительстве, давно устарели. Из-за этих правил каменные и бетонные работы ведутся черепашьими темпами и тормозят темпы строительства и ввода новых предприятий.
Ударил он и по проектному делу, благо в его распоряжении был хороший материал. Советское государство, говорил Орджоникидзе, оказалось вынужденным тратить золото на содержание инженеров за границей, на работу проектного бюро, которое составляло проект Челябинского тракторного завода и ряда других предприятий. Проектное дело в СССР оказалось исключительно слабым.
Критика Куйбышева была разгромной. Ему нечего было возразить в ответ. Ночью, 3 июля 1930 года, Куйбышев написал покаянное письмо в ЦК с признанием своих ошибок:
«1) Устами Серго говорила партия, ее генеральная линия;
2) партия, как всегда, права;
3) хозяйственники не должны превращаться в какую-то касту, они должны быть вместе с партией, помогать ей в исправлении безбоязненно недочетов и впрягаться в работу;
4) хозяйственники не должны самоизолироваться и более активно пополнять свою среду свежими пролетарскими силами»[255].
Решение Политбюро ЦК последовало очень скоро. Решили заменить Куйбышева на Орджоникидзе на посту руководителя ВСНХ. Тот тоже неплохо разбирался в хозяйстве и имел гораздо более жесткий характер и чрезвычайную требовательность к подчиненным. 14 августа 1930 года Григорий Константинович Орджоникидзе постановлением ЦИК и Совнаркома СССР был назначен Председателем ВСНХ.
Однако до 10 ноября Куйбышев продолжал исполнять обязанности Председателя ВСНХ. Политбюро дало ему шанс поправить положение. Он остался на посту потому, что начались большие политические события, и пока Сталину был крайне необходим на посту председателя ЦКК такой человек, как Орджоникидзе. Началась работа по выведению Рыкова с поста председателя Совнаркома СССР. Потом совершенно неожиданно вскрылся заговор Сырцова и Ломинидзе против руководства партии. Орджоникидзе вступил в должность председателя ВСНХ только 11 ноября, после того, как было принято окончательное решение по делу блока Сырцова – Ломинидзе. Куйбышев все это время исполнял обязанности председателя ВСНХ, а потом его передвинули на пост Председателя Госплана СССР вместо постаревшего Кржижановского.
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 323; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!