Идея “Москва III Рим и ее влияние на концепцию политической Руси
Структура режима власти в 1930 г .Сращивание партийных и государственных структур
4. Значение идеи «Третьего Рима» в становлении русской государственности
Идея «Третьего Рима» имеет огромное значение в становлении русской государственности. Лаконичные формулировки Филофея содержат квинтэссенцию церковно-политической мысли Руси. Позволим себе не согласиться с мнением В. И. Петрушко о том, что «некоторые построения Филофея сегодня могут показаться упрощенными и несколько наивными. Но нужно делать скидку на весьма невысокий общий уровень просвещения на Руси в то время» [3, с. 272]. Эта идея представляла призыв к великому князю, его окружению и высшему духовенству осознать вселенское предназначение русского царства. Справедливо замечает современный историк К. Резников: «Рождение идеи такого полета удивительно, ибо молодое русское государство, еще недавно платившее дань татарам, не принадлежало к числу самых богатых и многолюдных стран Европы. Не было оно и особенно боеспособным. В 1514 году литовско-польское войско разгромило русскую армию под Оршой. В 1521 году казанские и крымские татары разорили окрестности Москвы. И все-таки в начале XVI века было заявлено о мировой роли богоизбранного православного царства. За этим стоит не фантазия одинокого инока, но мироощущение образованных русских людей того времени» [6].
Важно подчеркнуть, что задача, которую предстояло решить Филофею Псковскому, находилась в сфере экклезиологии и эсхатологии; политическое содержание в ней также присутствовало, но оно не было определяющим. «Ответ-опровержение-отказ в связи с пропагандируемой католическим богословом Николаем Булевым идеей “соединения Церквей”, за которой стояли официальные предложения папы, заставляли размышлять и писать о статусе русской Церкви, об отношениях Московского престола с Константинопольским и Римским, о чистоте веры, верности первоначальному христианству и канонической традиции эпохи вселенских Соборов, периода до разделения Церквей. Проблема отношений с вселенским центром, каковым для России оставался канонически Константинопольский патриархат (т. е. проблема автокефалии), неизбежно вызывала и проблему “симфонии”, отношений между “священством” и “царством”...» [8, с. 222]. Влияние Церкви на российскую государственность было возвышающим и благотворным. «Хрістианство, воспринявъ отъ языческаго Рима идею единой вѣчной имперiи, дало ей дальнѣйшее развитiе: кроме задачъ политическихъ, новая христiанская имперiя, какъ отраженiе царства небеснаго на землѣ, поставила себѣ задачи религiозныя; вмеѣсто одного государя явились два — свѣтскiй и духовный <...> будучи оба двумя половинами одного недѣлимаго цѣлаго» [11, с. 790]. Отсюда само собой понятной становится и провиденциально-церковная роль русского великого князя. Самая существенная функция царской власти — это защита веры и церкви Христовой. Таким образом, основной нерв Послания великому князю Василию III — отражение в нем двух явлений или процессов, составлявших существенные доминанты церковно-политической истории России XV — XVI вв.: становление церковной автокефалии и типа отношений между «священством» и «царством» [8, с. 21-22].Воплощением Ромейского царства в «Третьем Риме»-Руси русский царь возвышается до уровня вселенского значения, а русская Православная Церковь укрепляется настолько, что начинает двигаться к автокефалии и Патриаршеству.
Русская концепция «Третьего Рима», впервые сформулированная ок. 1523-1524 г. в сочинении эпистолярного жанра, была изложена в официальном документе 1589 г., а именно в Уложенной грамоте Московского Освященного Собора с участием константинопольского патриарха и греческого духовенства, когда был учрежден Московский патриархат. Как и III канон II Вселенского Собора (381 г.) дал столице Восточной Римской империи определение «Нового Рима», так и Уложенная грамота Московского поместного собора (1589), будучи памятником древнерусского канонического права, закрепила на историко-каноническом уровне определение «Третьего Рима». «В Уложенной грамоте, скрепленной подписью и печатью константинопольского патриарха Иеремии II, слова о “Третьем Риме” изложены от его лица и относятся не только к городу, но и к царству, и даже в первую очередь к царству: “... твое же, о благочестивыи царю, — обращается вселенский патриарх к царю Федору Иоанновичу, — великое Россииское царствие, Третеи Рим, благочестиемъ всѣхъ превзыде, и вся благочестивая царствие в твое въ едино собрася, и ты единъ под небесемъ христьянскии царь именуешись въ всей вселеннеи, во всѣхъ христианехъ”. Тем самым Уложенная грамота провозглашает нераздельность судеб Москвы, православия и России, включаемых в длительную и длящуюся, восходящую к первым векам христианской и всей Священной истории цепь преемства мировых столиц и священных центров» [8, с. 5]. Русские книжники осуществили попытку осмыслить себя в перспективе мировой истории через выражение «русского» и «славянского» с помощью «римской терминологии» посредством изменения перспективы, в которой видит и размещает себя народ, Церковь, страна, — перспективы не только в пространстве (вширь — на Восток или Запад), но и во времени (вглубь, к первым векам христианской или всей Священной истории)» [8, с. 59].
Наибольшее значение события, которые произошли во Флоренции, а потом в Москве, имели для судеб Православия. Ферраро-Флорентийский собор был покушением на Церковь Христову как таковую, на Вселенское Православие. «Это была попытка Рима поглотить целиком всю Православную Церковь. Если бы она удалась, Православие должно было бы вообще прекратить свое существование. А это могло означать только одно: либо Православие не есть Истина (с чем невозможно согласиться), либо наступает конец мира, поскольку на земле исчезает истинная Церковь Христова. И, быть может, конец света состоялся бы тогда, если бы не шесть русских православных епископов, князь Василий Темный и святитель Марк Эфесский, которые не побоялись ни мусульманского Востока, ни католического Запада. Их руками и трудами на задворках Европы, среди лесов и снегов, Промыслом Божиим для мира было сохранено Православие» [3, с. 164]. Совершенно справедливо утверждение В. И. Петрушко, что знаменитая формула «Москва — III Рим» не есть нечто устаревшее и отжившее свое, поскольку касается она духовного аспекта [3, с. 268]. Это был одновременно инстинктивный, но и дерзновенно смелый позыв к разгадке своего русского призвания в масштабе всемирной истории, утверждавший провиденциальный переход на Московское православное царство ведущей роли вечного Рима, ставшего теперь, после падения Второго Рима — Римом Третьим и Последним.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
8 билет 2 вопрос
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 873; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!