Стыд и уход от ответственности 8 страница
Если же воспоминаний об отвергающей, фрустрирующей матери намного больше, чем приятных воспоминаний, интеграции не произойдет, потому что бремя реальности, в которой твоя мать отвергает тебя, непосильно тяжело для психики маленького ребенка. На медицинском языке достижение момента, когда становится возможным слияние двух представлений о матери как о разных объектах в единый o6i.ckt. называется интеграцией представлений о частях объекта.
Свершившаяся интеграция предвещает установление здоровой. зрелой амбивалентности2*. Ребенок, н сознании которого существует единый образ матери, может испытывать противоположные чувства (притом что обычно негативные чувства менее интенсивны, чем позитивные) по отношению к одной и той же матери. До интеграции ребенок мог легко ударить или укусить мать, представляемую как отвергающая часть объекта, потому что она воспринималась как совершенно другой человек, не имеющий ничего общего с хорошей мамой. Теперь же, по достижении интеграции, четырехлетний ребенок, которому мама не разрешает схватить шоколадный батончик со стойки возле кассы, уже не может, как обычно, в бешенстве накинуться на нее с кулаками, потому что помнит, что эта обида - всего лишь маленькая часть его большой, любящей мамы. Неожиданно для себя ребенок вдруг осознает, что. капризничая из-за батончика, он рискует потерять гораздо больше. Обида из-за неудовлетворенности сиюминутного желания теперь противопоставляется совокупности всего «хорошего”, что есть в матери: четыре тысячи кормлений, постоянное мытье попы, вытирания носа, утешения, общение и ласковая забота - все это всплывает в детской памяти. Важность ничтожного мимолетного удовольствия меркнет по сравнению с массой воспоминаний о приятных моментах, проведенных с матерью. Столкновение яростного требования батончика и его вновь приобретенной способности помнить о «доброте» мамы приводит к тому, что гнев ребенка постепенно гаснет. Теперь он уже не так зол. потому что вспомнил несметное количество доказательств материнской любви, которые более чем компенсируют его обиду. Этот процесс затухания называется - правда, не совсем корректно - нейтрализацией влечений.
|
|
|
Внимательному читателю может показаться странным, что мы снова вернулись к концепции влечений, поскольку Фейрбейрн утверждал, что такой вещи, как бесцельное/абстрактное влечение, не существует. Как я уже отмечал, Фрейд предполагал, что человечество движимо инстинктами и что под цивилизованностью и добрыми намерениями кипит котел приглушенных влечений. Фейрбейрн находится на прямо противоположном конце спектра теорий, рассматривая людей как изначально хороших, а не пытающихся подавить свои антисоциальные, примитивные инстинкты. Он был убежден, что гнев является результатом неудовлетворения целиком правомерных потребностей растущего ребенка и что дети внимательных, любящих матерей практически не проявляют агрессии. Фейрбейрн понимал, что агрессия у эмоционально благополучных детей отсутствовала не вследствие сублимации мощных инстинктов, а благодаря родительской ласке, которая никогда не давала ребенку повода впадать в ярость. Он говорил также о том, что можно воспитать злобное чудовище, если запрещать ребенку все подряд. Тот факт, что обделенные и страдающие дети превращаются в опасных, жестоких людей, никоим образом не докалывает, что агрессия является основным компонентом нормальной человеческой личности.
|
|
|
Ребенок, которому повезло с родителями, может усмирять свои внутренние потребности, потому что его Эго населено множеством воспоминаний о бесчисленных приятных моментах его прошлого. Такой ребенок может отсрочить немедленное удовлетворение своей потребности в удовольствии, сверившись со своими воспоминаниями о приятном. Эти воспоминания помогают ребенку «продержаться» на несколько минут дольше, ведь он уверен, что награда уже близка, или же, если вдруг награда все никак не приходит, он не будет разбит и уничтожен горем, потому что найдетутешение в своем прошлом опыте. По мере взросления ребенок учится довольствоваться все менее и менее «осязаемыми» поощрениями просто потому, что его сознание поддерживается множеством воспоминаний о проявлении заботы и любви.
|
|
|
Невозможность интеграции
у обделенных и подавленных детей
Интеграция не может произойти во внутреннем мире ребенка. лишенного заботы и уважения. Причины этого упоминались несколько раз в предыдущем разделе. Интеграция позволяет ребенку «увидеть», что любящая/заботливая и обижающая/запреща- ющая части принадлежат одной и той же матери. Если подавленный и обделенный ребенок каким-то образом заставит себя интегрировать - хотя на самом деле этого никогда не происходит - чудовищное количество ужасных, бессмысленных, болезненных столкновений с матерью с немногими позитивными воспоминаниями о любви и заботе, он поймет, что его мать скорее злобная и жестокая, чем любящая. Такой удар не под силу выдержать ни одному ребенку. Ребенок вынужден хранить такое восприятие матери отдельно и продолжать видеть свою мать (или отца) как двух разных, никак не связанных людей. Это называется расщеплением, этот крайне важный защитный механизм будет подробно обсуждаться в главе 4.
|
|
|
Обиженному, эмоционально обделенному ребенку контроль над своими реальными или воображаемыми потребностями дается с большим трудом. Огромное давление накопившихся неудовлетворенных потребностей становится источником проблем с самоконтролем. а это и есть причина многих расстройств личности. Воспитанный в заботе и любви ребенок из предыдущего примера с шоколадным батончиком ради минутного каприза не захотел рисковать ни возможными поощрениями в будущем, ни хорошими отношениями с матерью. Он оказался способен отсрочить получение удовольствия, потому что у него был доступ к хранилищу позитивных воспоминаний и. кроме того, реалистичная надежда на вознаграждение в будущем. Соответственно, у отвергаемого, эмоционально опустошенного ребенка, имеющего скудную и ненадежную историю безрадостных отношений с матерью, не будет такого хранилища утешительных воспоминаний, из которого можно было бы почерпнуть немного надежды на будущее. Такой ребенок быстро потеряет из виду «доброту” своей матери (которая, на самом деле, так и не успела запечатлеться в его сознании), если ему отказывают в сладком. Все его желания будут сконцентрированы на этом батончике, а мать будет восприниматься как препятствие на пути к очень важному источнику удовольствия. Такое неинтегрированное восприятие матери, скорее всего, выльется в ссору между ней и ребенком. Возможность проявления агрессии по отношению к матери вполне реальна, потому что в данных обстоятельствах ребенок видит в ней только неприятную сторону. В его восприятии «злая» сторона его матери обитает в совершенно другой личности, отдельной от его «доброй” мамы. Эта ситуация является прямой противоположностью той. где ребенок отзывчивой и доброжелательной матери воздерживается от импульсивного выражения своего желания благодаря воспоминаниям о поощрениях. полученных в прошлом. А у эмоционально обделенного ребенка нет воспоминаний о родительской любви, которые могли бы подавить всплески ярости. Гнев рождается в нем из-за неспособности переносить неудовлетворенность любого рода, потому что внутренняя неудовлетворенность - это его постоянное состояние. Получение хотя бы какого-то удовольствия является невероятно важным для ребенка, чье развитие не получает должной поддержки. Ярко выраженное желание материальных удовольствий у Фейрбейрна получило название «заместительное удовлетворение». который рассматривал вредные привычки, алкоголизм и другие попытки заполнить пустоту внутри себя как следствие утраченной надежды на обретение близости с другими людьми. Обратите внимание на разное отношение к проявлению влечения у Фейрбейрна и Фрейда. Фрейд считал проявление сильных желаний кирпичиками, из которых строится личность, в то время как Фейрбейрн видел в них следствие распада человеческих отношений.
Практически все родители, которые не занимались воспитанием ребенка на стадии раннего развития (в первые пять лет жизни), признаются, что чем старше ребенок, тем более своенравным и неуправляемым он становится. Для нерадивой матери (или отца) бывает очень легко отмести в сторону потребности маленького ребенка; намного сложнее будет игнорировать эмоционально незрелого подростка, на которого давит груз потребностей, не удовлетворявшихся на протяжении четырнадцати лет, озлобленного из-за своего эмоционального и физического одиночества:
Если страх отделения от родителей рассматривать в таком свете, то есть как определяющую жизненную позицию, мы окажемся лишь в одном шаге от понимания того, почему угрозы бросить ребенка, часто используемые как средство контроля над ним. представляют огромную опасность... Страх быть покинутым провоцирует не только сильнейшую тревогу, но и ярость, часто в крайних проявлениях, особенно в детях старшего возраста и подростках. Ярость, служащая для того, чтобы убедить близкого человека не исполнять свою угрозу, легко может принять нездоровую форму. Именное этой позиции, я думаю, и можно понять такое абсурдно-парадоксальное поведение одного подростка, который, убив свою мать, воскликнул: «Я не мог позволить ей бросить меня”, - случай описан в работе Бернхэма (Burnham, 1965) (Bowlby. 1988:30-31).
Как мы увидим при рассмотрении сценария насилия, физическое насилие над человеком, в надежности которого сомневается эмоционально привязанный, но отвергаемый подросток, встречается сплошь и рядом. И если у мальчика-подростка, подвергающегося жестокому обращению, есть все шансы стать убогим, вспыльчивым домашним тираном, то у девочки есть равные шансы превратиться в жертву домашнего насилия.
Интеграция собственного Я
Как уже упоминалось, интеграция может обозначать как слияние двух внешних восприятий людей в виде разных частей объекта вне себя самого, так и внутреннюю интеграцию отдельных частей самого себя. Так же, как ребенок воспринимает свою мать в виде двух отдельных объектов (добрую и злую), он воспринимает и себя самого как две отдельные личности. Если родитель проявляет любовь, внимание и поощряет ребенка, тот воспринимает себя как «хорошего”, то есть любимого, ценного и достойного заботы и ласки. И наоборот, если мать не оправдывает ожидания ребенка, он ощущает себя «плохим”, то есть ненужным, ненавистным и неважным для нее. Внутренняя интеграция становится возможной, когда ребенок начинает ощущать себя единой личностью, независимо от реакции родителя. Эта важная веха в развитии называется «константность самости”, и она не может быть достигнута, пока не установилась константность объекта. Ребенок, достигший константной самости, будет чувствовать себя спокойно, даже если в данный момент мама злится на него.
Интеграция собственного Я представляет собой нечто большее, чем простое слияние хорошего и плохого Я в одно целое. Существуют более тонкие нюансы самосознания, которые требуют признания себя частью цельной личности - те части, каких родители, возможно, не одобрят. Приведенный выше пример Александра Портного из романа Филиппа Рота является хорошей иллюстрацией сложности интегрирования собственной сексуальности, когда довлеющая властная мать постоянно отвергает этот аспект своего ребенка как несуществующий. Успешно интегрированное Я способно видеть и принимать все части себя связанными и функционирующими как единое целое. Слишком жесткие родители вынуждают детей скрывать некоторые части своей личности, которые неприятны родителям. Одним из обычно отвергаемых аспектов детской личности является гнев, и родители часто отказываются признавать, что для проявления гнева у ребенка есть причины, в то время как повод сердиться у него на самом деле существует. В некоторых особо запущенных случаях, когда ребенка жестоко наказывают за проявления гнева, он полностью подавляет собственное осознание этого состояния. Вопиющий пример недостаточной интеграции собственного Я встретился мне в истории болезни пациента, страдавшего практически полным распадом структуры Эго. Этот случай, подобно истории Фреды и Греты, недифференцированных сестер-близнецов, особенно убедительно доказывает значение этих Эго-процессов в формировании экстремальных случаев психопатологий. Следующий пример не показателен с точки зрения роли недостаточной интеграции в расстройствах характера, поскольку имеет гораздо более тяжелые последствия, но в качестве иллюстрации переживания такого чрезвычайного состояния представляет определенный интерес:
Он больше не мог сказать наверняка, из каких частей своих родителей он состоял, и каждая часть принадлежала к разной национальности: его отец был англичанином, мать - наполовину немкой, наполовину полькой, в настоящее время проживающей в Англии. Каждая «часть” имела особые, свойственные только ей одной, характеристики. Его отец - профессор, кроме того, он был и потомственным военным, но в то же время был пацифистом; он принадлежал к высшему и низшему
социальному классу, был консерватором и социалистом и т.п. Он стал считать свою мать еврейкой. Каждой «части” он присвоил национальность: одна «часть” его была прусской, очень суровой, другая «часть” была английской, еще одна - польской и т.д. Одно время он хотел стать евреем, но позже расхотел. Восхищаясь ими поначалу, потом их критиковал (Rey, 1979:458).
Этот пример иллюстрирует внутренний опыт личности, неспособной интегрировать все свои части и достичь осознания собственного Я. Недостаточная согласованность внутри Эго-структуры приводит к неспособности связать воедино несопоставимые части личности. Слабо интегрированное Эго оставляет своего несчастного хозяина на пороге хаоса. Это еще одна из «основных” причин (как оказывается, таких «основных» причин, вносящих свой вклад в возникновение расстройств личности во взрослом возрасте. можно насчитать больше десятка), приводящих к тому, что ребенок. воспитанию которого не уделялось должного внимания, превращается в запутавшегося, блуждающего в хаосе собственной психики взрослого, легко поддающегося влиянию других людей. Слабо интегрированная личность имеет до того противоречивые представления о себе самой и о других людях, что теряет уверенность в собственном восприятии, своих чувствах и мнениях. Она легко становится жертвой людей, которые - как ей кажется, очень убедительно - навязывают ей другую версию реальности, потому что она совершенно не уверена в своих собственных переменчивых и хаотических воззрениях. Недостаток интеграции играет большую роль при любом столкновении мнений. Особенно это касается сценария насилия, где доминирующая личность принуждает подчиненного партнера принять его искаженное представление о реальности.
Выводы
Основополагающей концепцией развития личности ребенка являются три фундаментальных процесса, участвующих в формировании Эго, по завершении которых возможно возникновение полноценной личности. Первым процессом, через который должен пройти ребенок, является осознание дифференцированности по отношению как к внешнему, так и к внутреннему миру.В первую очередь, ребенок должен научиться различать оттенки своих внутренних ощущений. Задача дифференциации от объектов состоит в том. чтобы научиться воспринимать себя как отдельную и независимую личность в окружающем мире. Дети, обделенные вниманием родителей, остаются недифференцированными, потому что (1) не могут отделиться от своих нерадивых родителей из-за страха остаться без всякой надежды на любовь и поддержку, в которых они так отчаянно нуждаются, и (2) продолжают оставаться недифференцированными даже во взрослом возрасте, находя утешение в чувстве постоянного присутствия своих объектов-обидчиков «внутри» себя. Второй аспект здоровой дифференциации касается способности понимать тонкую разницу между относительно сходными чувствами во внутреннем мире. Разобраться со своими чувствами ребенку обычно помогает «достаточно хорошая» мать, если она способна точно идентифицировать его потребности; она же помогает ему научиться адекватно распознавать внутренние ощущения и давать им названия. Обделенный лаской ребенок, напротив, не знает точной реакции на свои потребности и не может отличить одну потребность или эмоциональное состояние от других.
Вторым процессом, проходящим одновременно с дифференциацией, является интроекция. В процессе интроекции ребенок впитывает события с участием матери и взаимоотношения с ней и распределяет их по категориям в ячейках с похожими воспоминаниями. Ячейки памяти, хранящие воспоминания о событиях детства. когда ребенок ощущал любовь и поддержку матери, становятся интернализованными «хорошими» объектами, в то время как ячейки с воспоминаниями об огорчениях и обидах, нанесенных матерью, становятся интернализованными отталкивающими объектами. Позитивные, утешительные воспоминания постоянно вызываются из памяти во время стрессовых для ребенка ситуаций, они стабилизируют Эго и восстанавливают утраченный покой. Негативные воспоминания имеют противоположное действие, подрывая детскую самооценку и делая его более восприимчивым к стрессу. Ребенок, которого окружает пренебрежение и жестокость, имеет очень скудный запас позитивных интернализованных воспоминаний о своих объектах, явно недостаточный, чтобы противостоять обычному давлению жизненных обстоятельств. Более того, несчастный ребенок (а впоследствии и взрослый), обремененный таким грузом негативных воспоминаний о своих объектах, нетолько ощущает недостаток поддержки и легко впадает в панику, но может даже развить защитные механизмы, позволяющие ему забыть об обидах, полученных от родителей.
Последним процессом, через который предстоит пройти Эго перед тем, как формирование полноценной личности можно считать завершенным, является интеграция, которая, подобно дифференциации. имеет одно значение в применении к внешним объектам, и другое - применительно к самому себе. Интеграция относительно внешних объектов подразумевает, что ребенок должен составить из своего раннего восприятия матери, делящего се на двух разных людей (хорошую и плохую), один цельный образ. Для достижения этого важного этапа интеграции необходимо, чтобы позитивные воспоминания об общении с родителями с большим перевесом преобладали над негативными и расстраивающими воспоминаниями. В обратном случае, когда болезненные воспоминания перевешивают приятные, интеграция не произойдет. Интеграция поощряющей и отвергающей частей матери демонстрирует ребенку, что и эта отвергающая часть тоже принадлежит матери (отцу), тогда как раньше она существовала в виде отдельной личности (отвергающий родитель). Ни один ребенок не выдержит постоянного осознания того, что родитель, в котором он так сильно нуждается, ненавидит его и постоянно отвергает. Если же такому ребенку все-таки удается интегрировать огромный багаж негативных воспоминаний с гораздо меньшим объемом позитива, ему придется столкнуться с невыносимо пугающей реальностью. Единственно возможным решением этой проблемы становится раздельное хранение этих пакетов воспоминаний в своем внутреннем мире. Интеграция также может подразумевать способность личности ощущать себя единым, связанным целым. Для этого требуется, чтобы ребенок признал существование всех частей своей личности, что позволит его Эго «сплавить» все эти отдельные части в согласованное и полноценное представление о себе.
Как становится ясно из вышесказанного, развитие происходит гармонично в том случае, если родители должным образом заботятся о ребенке, но если что-то не ладится, тогда неудовлетворенные потребности ребенка вкупе с неполноценным Эго приводят к возникновению серьезных расстройств личности. Давайте рассмотрим наихудший из возможных сценариев развития проблемы. Ребенок, которому не повезло родиться у депрессивной, одинокой матери-алкоголички, получит настолько мало внимания в раннем детстве, что ему не удастся накопить достаточно позитивных интернализованных воспоминаний, которые позволили бы ему хоть на минуту покинуть свою неадекватную мать. Он никогда не сможет ощутить себя отдельным от нее, потому что дифференциация воспринимается как покинутость. То есть у него не будет той внутренней энергии, которая поддержала бы его в отсутствие матери. Конечно же. он не сможет пройти стадию интеграции, потому что негативные воспоминания о пренебрежении со стороны матери намного перевешивают позитивные воспоминания о ней. Его злость и ярость со временем будут только усиливаться из-за постоянных разочарований, и эти разочарования не будут уравновешены сколько-нибудь значительными воспоминаниями о материнской любви и принятии его таким, какой он есть. В итоге получаем «взрослого» человека, крайне несамостоятельного, ломающегося от малейшего стресса, нетерпимого к малейшим раздражителям, из-за отсутствия интегрированности воспринимающего людей в черно-белом свете и вынужденного находить спасение от собственной пустоты и боли в замещающих удовлетворениях (возможно, в алкоголе и наркотиках). Таков психологический портрет будущего тирана.
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 324; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!