Историческая эволюция представлений о соотношении права, морали и нравственности
Соотношение права и морали – многоаспектная проблема. При ее решении важно выявить и разграничить разные стороны явления.
В данном случае, как и во многих других вопросах теоретической юриспруденции, возможны два подхода: идеальный (каким должно быть соотношение права и морали, если руководствоваться соображениями истины и справедливости) и реалистический (каково соотношение право и морали на практике).
При каждом из названных подходов следует различать два аспекта.
1) право и мораль как методы, способы регулирования общественной жизни.
2) соотношение права и морали по содержанию, причем последнее может быть и ущербным, противоречащим принципам справедливости.
Это явление наблюдается не только в праве, но и в морали, если рассматривать их не как идеальную конструкцию, а как реальную систему принятых и действующих в обществе правил.
Разные аспекты дела нередко смешиваются, что ведет к неточностям. Кажется, подобного смешения не избежал даже такой великий ум, как Кант. Положив в основу права и морали - двух составных частей нравственности, по Канту - категорический императив, он перевел проблему в идеальную плоскость, как бы забыв, что наряду с «всеобщим критерием права», сформулированным в классическом кантовском определении права, существуют и несовершенные, не всегда соответствующие этому
критерию законы. Если на идеальном уровне рассуждения Канта безупречны, то в плане реального бытия права они не соответствуют действительности.
|
|
|
Но и в практической сфере мысли Канта представляют большую ценность как определение специфики правового и морального регулирования.
Он выделяет два критерия разграничения моральных и легальных поступков: мотив и отношение к принуждению. Единственным мотивом морального поступка может служить только чувство долга, соблюдение категорического императива. Мотив легального поступка безразличен. Человек может действовать под влиянием страха наказания, корыстных соображений. Важно лишь чтобы он поступал в соответствии с законом. Отношение морали и права к возможности принуждения прямо противоположно. Моральный поступок должен быть результатом свободного волеизъявления. Угроза принуждения несовместима с моралью, губит ее.
Напротив право немыслимо без обращения к государственному принуждению в случае нарушения установленных им норм. Возможность принуждения разрушает мораль, но укрепляет право, повышает его действенность.
С кантовским разграничением морального и легального поступков перекликаются соображения Л.И. Петражицкого об односторонних (чисто императивных) и двусторонних (императивно-атрибутивных) эмоциях, позволяющие продемонстрировать разницу между моральным долгом и юридической обязанностью. ***Л.И. Петражицкий называет чисто императивные эмоции не моралью, а нравственностью. То есть по Петражицкому этика включает два компонента: нравственность и право. Той же позиции придерживался Н.М. Коркунов.
|
|
|
У Петражицкого, как и у Канта, мораль (=нравственность) свободна, не подлежит государственному принуждению. Это не означает, что сфера морали лишена всякого внешнего воздействия на субъекта поведения - санкции. Но моральные санкции носят особый, негосударственный характер. По словам немецкого правоведа А. Фердроса, они представляют собой «стихийные общественные реакции». В различии санкций отражается тот факт, что в современном обществе право представляет собою производное от государства, а мораль – от общества.
О соотношении права и морали по существу
В древности не было проблемы разграничения права и морали. Так в Ветхом завете божественный характер заповедей получил особенно четкое воплощение, что предполагало полное соответствие права и морали. Те же принципы характерны для всего древнего Востока.
В Греции и Риме, где мистицизм религии несколько снижается и в ней появляются нотки рационализма, усиливавшиеся мощным развитием философии, ослабляется и связь между божественным началом и правом, а вместе с ней и между правом и моралью. Открываются возможности для моральной оценки и критики действующих норм, не охватываемых понятием естественного права. Аристотель различал естественное и условное право. Последнее в его представлении не исключало возможность плохих законов. Стоики выявляли расхождения между «вечным» (естественным) и «временным» (позитивным) законом, что предполагало расхождение последнего с этическими представлениями.
|
|
|
Отождествление права с моралью уходило в прошлое. Н.М. Коркунов, написав, что «теории XVII в. не отличают нравственности от права», делает чрезвычайно важное уточнение: «по крайней мере от права естественного». Естественное право всегда рассматривалось как нечто разумное и справедливое, а значит, и совпадающее с моралью. Но в том же XVII в. был выдвинут боевой лозунг, что позитивное право является правом в полном смысле слова только в той мере, в какой оно соответствует естественному праву. В эпоху буржуазных революций требования привести позитивное право в соответствие с естественным стали стержнем правовой и политической теории. Тем самым идея тождества права (как реального явления) и морали была окончательно подорвана. Она сохраняет силу лишь в качестве идеала, указания на долженствование.
|
|
|
Исключения из этого правила встречались во взглядах советских ученых. В монографии М.П. Каревой «Право и нравственность в социалистическом обществе» проводилась мысль о полном тождестве права и нравственности. Право, таким образом, выступало как часть, раздел нравственности. «Все советское право в целом и каждая его отрасль в отдельности проникнуты духом коммунистической нравственности, полностью соответствуя понятиям советского народа о нравственном, справедливом», – писала М.П. Карева. Монография подтверждала бесспорность вывода сформированного ряд лет назад академиком А.Я. Вышинским: «Социалистическое право выражает собой те же принципы, что и социалистическая нравственность. Здесь никакой грани нет и быть не может».
Мораль, неотделимая от права, является одной из сторон правовых отношений (подчеркнуто Мартышиным). Следовательно, с позиций исторического прогресса право является моральной ценностью, содержание которой развивается и углубляется от одной общественно-исторической формации к другой...
Нормы права продиктованы в первую очередь не нравственностью, а государственной целесообразностью (Р. Иеринг). Но он не поясняет, как складывается эта целеесообразность, результатом взаимодействия каких социальных интересов она является.
Реалистический подход к праву приводил ряд исследователей и к более радикальным взглядам на соотношение права и морали. Г.В. Мальцев приводит слова немецкого социолога Т. Гейдера о том, что в наше время между моралью и правом нет ничего общего, ибо «мораль с ее волюнтаристскими методами регулирования приходит в столкновение с повышающейся рационализацией социальных связей в высоко индустриализированном обществе».
Тенденцию поляризации права и морали отмечал Н.М. Коркунов: «Резкое отделение права от нравственности... приводило к признанию того начала, что право должно быть индифферентно к вопросам нравственности. Оно должно только размежевать внешнюю свободу людей, совершенно не касаясь того, как воспользуются люди отмежеванной им свободой, согласно нравственным требованиям или нет…».
В современности: В.А. Четвернин совсем в духе отмеченной Н.М. Коркуновым традиции очищает право от морали во имя свободы личности. Право у него –
гарантия свободы, допускающей эгоизм и позволяющей не считаться с интересами других людей, мораль и религия – ограничение свободы, принесение ее в жертву интересам общества и других людей.
Поиски соотношения права и морали (нравственности), которое учитывало бы как их частичное совпадение, так и различия, увенчались классической формулой «право есть минимум нравственности».
P.S. О развитии данной формулы среди ученых было разобрано в первом вопросе.
Взгляды других ученых.
Харт подвергает сомнению утверждение, что «право должно соответствовать морали в каком-то более далеко идущем отношении, чем то, которое мы продемонстрировали как минимальное содержание естественного права». Другой известный теоретик права Г. Коинг (ФРГ), полагая, что смысл и содержание праву придает только утверждение этических требований, подчеркивает, что «право не исчерпывает нравственности и не сможет исчерпать ее никогда». И. Тиммель рассматривает справедливость как понятие более высокого ранга, чем право и т.п.
Идеи В.С. Соловьева живы и в России. А.И. Солженицын писал, что «юридизм изобретен как тот минимальный порог нравственных обязательств, без которого и ниже которого человечество может опуститься в животное состояние». В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» говорится: «Право содержит в себе некоторый минимум нравственных норм, обязательных для всех членов общества. Задача светского закона не в том, чтобы лежащий во зле мир превратился в Царствие Божие, а в том, Чтобы он не превратился в ад».
Приведенной мощной, нравственно и научно обоснованной традиции противостоит так называемая либертарно-юридическая теория, провозгласившая право высшим мерилом, источником морали и справедливости.
Отождествляя право со справедливостью, отечественные «либертаристы» восстанавливают свойственное школе естественного права представление о полном совпадении права и морали. Но, если в последней это представление относится только к естественному праву, что вполне логично, «либертарно-юридическая теория» распространяет его на право вообще. Связано это с искусственным и превратным пониманием права.
А.М. Величко полагает, что формула «право есть минимум нравственности» логически ведет к признанию «ненужности» права». И этот аргумент легко опровергнуть. Не просто «нужность», а необходимость права в том, чтобы гарантировать государственным принуждением осуществление этого минимума.
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 814; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!