Дружинник князя Ярослава в Новгороде Лерг отправляется с набегом на чужую северную территорию, на поле брани, битва с рыцарем. Русь, XI в. (8 сессий). 16 страница
отработан, спокойно называю уже достаточно большую цифру своего возраста.
Как здесь хорошо до войны. Я бы была уже пожилым человеком сейчас. Хорошее детство. Разыскать интересно школу, может быть, есть на доске погибших Петенька Малиниц. Очень больно было однажды, когда приятельница в адрес воевавших бросила упрек, что они шли умирать с именем Сталина. Такая буря была внутри: они же погибли, погибли и за нас тоже. Вину за тридцатые годы брала на себя. Я знала, какая там была хорошая жизнь, я чувствовала себя виноватой, хотя я там, в прошлом, маленьким была, не знала, может быть, не хотела знать, может быть, мы не хотели знать. Дети всегда бывают счастливыми, в разные времена. Та была другая чья-то жизнь, а мы жили своей жизнью. Я хочу быть счастливым всегда, в лют бой жизни. Ребенок имеет право, а они сейчас упрекают... Как сердце болит, не виноват, что у меня было счастливое детство в тридцатые годы. Я не виноват, что отец у меня не сидел, я не виновата, что не сидела у них в 37-м. Сами пороха не нюхали... Это урок не для меня, а для вас. А мне нужна была героическая смерть за советскую Родину. Мы умирали за советскую Родину, мы гордились своей советской Родиной.
Все, с меня хватит, я больше в эти игры не играю, я не буду участвовать в войнах никогда!
В детстве любила читать книги про летчиков, потрясла книга летчика Водопьянова, зачитывалась книгой "Четвертая высота" про Гулю Королеву. Петя любил читать Ф.Купера, ДЛондона, Эдгара По, Конан-Дойля. Одни и те же книги читали и любили, с ума сойти! Интересно, что в детстве прочитала свои же книжки, те же самые книжки, что тогда, была бо-, лезнённая радость встречи с этими книгами. Воспоминание детства, восхищение перед детской библиотекой, сама в нее записалась в первом классе. Перед книгами испытывала чувство религиозного экстаза. В сессии звучит гайдаровское: "А жизнь совсем хорошая!", очень был значим Гайдар в детстве. Удивлялась, что поколение дочери и сама она не испытывают подобных чувств к его книгам.
|
|
|
Вот откуда часто болела, было трудно ходить в школу, она была точно такой же, как та довоенная, откуда туберкулез в верхушке левого легкого на месте того старого ранения. Благополучный ребенок из благополучной семьи - и такой хворый. В школе хорошо училась, но очень боялась учительницу литературы. Вспомнила, что в шестом классе, когда готовила к выступлению стихотворение, в котором было слово "шинель" и • А
произносила его мягко, учительница требовала жесткого произношения, это слово звучало, как немецкое "шнель", становилось плохо от этого. Образ учительницы накладывался на сцены пытки и эсэсовца.
|
|
|
Там пользовались металлическими фляжками, а здесь всегда очень почтительно относилась к такой же отцовской военной фляжке.
Всегда очень не любила немецкий язык, в школе боялась при распределении попасть в класс, в котором его изучали. Теперь понимаю почему. С данной жизнью так много работали, столько раз проходили расстрел, что убрали из случая всю боль и все негативные эмоции. Когда проходили последний раз, при расстреле казалось, что пули проходят мимо, а я смеялась, глядя на это. Офицер в черной форме казался красивым, даже похожим на мужа, и я его любила в этот момент. Мне его было так жалко, что мне захотелось погибнуть в очередной раз так красиво, героически, а он должен в этой игре выполнять столь незавидную роль. Прошло более двух лет, и я оказалась в Германии, в которую никогда не стремилась, а тут поехала с огромным удовольствием. До чего же немецкий язык казался красивым и четким! Я его слушала, как песню. Теперь я люблю и Германию, и немецкий народ, и немецкий язык! Мало того, на кладбище я была восхищена тем, как немцы ухаживают за могилами погибших в последней войне солдат и офицеров. Раньше бы я испытывала от этого боль.
|
|
|
Сначала не могла понять, почему перед разведкой вижу листву желтой, а траву пожухлой, хотя знаю, что время теплого лета: в гимнастерке даже ночью не холодно. Потом только догадалась, что нахожусь в местах, где шли бои и все просто опалено.
Заметки одитора:
"Вижу как карту сверху: Брянщина в переходе в Белоруссию - юго-западнее Москвы, севернее Смоленщина, западнее Белоруссия", - преклир удивляется, так как не знает расположения этих городов на карте, в этой жизни в них никогда не была, а "здесь все так четко видно".
"Там ощущение здорового, активного детства, будущее большое, светлое, могу осуществить все мечты. Такой ребенок счастливый!" Преклир всегда испытывала болезненные эмоции, когда говорили негативно про тридцатые годы, всегда считала их очень светлыми, завидовала в этой жизни тем, кто тогда там жил, считала, что тогда было счастливое детство. "Бегаем на Футбол на "Динамо", это рядом". Преклир в этой жизни на Футбол не бегала, будучи девочкой, но занималась легкой ат-
летикой на стадионе "Динамо", была "Юным динамовцем", не представляла, что можно болеть за другую команду. К футболистам испытывала благоговейное отношение.
|
|
|
Заметки историка:
Довоенное детство - типичная история многих тысяч обыкновенных московских мальчишек с их учебой, развлечениями и идеалами. Заметна характерная для ЗО-х гг. "идейность", вернее, заидеологизированность героя. Московская пролетарская семья из тех, которые дадут начало первому поколению советской интеллигенции.
Фронтовая история довольно обыкновенна: лейтенант Ма-линин из тех выросших на войне хороших офицеров, что привели Красную армию к победе. Крайне показательна его система мышления: ему подсознательно нравится на войне, он чувствует себя здесь сильным и необходимым своей стране, это его мир. Точно так же считали и тысячи его сверстников, надевших в 1943-1945 гг. офицерскую форму. Это своего рода прослойка "людей войны", очень многие из них стали в послевоенные годы кадровыми военными, и таков был бы, вероятно, и путь нашего героя, если бы не его гибель. (Преклир соглашается с этим, выбрала и отца и мужа военных.)
Довольно интересна ситуация со знаками различия. Утверждается, что, когда Малинин прибыл на фронт летом 1943 г., знаки различия на его форме были в петлицах (один кубик -младший лейтенант). К этому времени Указом от 6 января 3 г. в Красной армии уже были введены погоны. Однако известно, что формы нового образца долгое время не хватало, и на фронте многие продолжали носить знаки различия прежнего образца - петлицы. Такую "старую" форму выдали, вероятно, и свежепроизведенному курсанту Малинину. (Преклир отмечает, что долго крутилась, недоумевая, что что-то не то с этими знаками различия, что они не соответствуют, но видела то, что видела.)
В годы войны в структуру советской стрелковой дивизии входила разведывательная рота. В разведку действительно старались отбирать наиболее развитых офицеров, желательно владеющих немецким языком. Именно в такой роте и воюет в 4 г. старший лейтенант Малинин. Задание, которое получает он перед своей последней операцией, входит в типичную компетенцию дивизионной разведки: сбор сведений в ближнем тылу противника и захват пленного ("языка" на фронтовом жаргоне).
Он попадает в плен в ходе неудачной разведывательной операции. Захватившие его германские солдаты с бляхами на гоуди - из полевой жандармерии: именно они носили такие знаки отличия и активнее всего боролись с советской разведкой в прифронтовой полосе. Именно у них было больше всего специально подготовленных собак, одна из которых и нашла раненого лейтенанта. Странно, что допрос пленного ведет офицер СС: как правило, захваченными советскими войсковыми разведчиками "занимался" абвер (военная разведка и контрразведка). Поведение лейтенанта Малинина на допросе тоже типично: немецкие источники подтверждают, что не менее трети пленных советских разведчиков были способны выдержать пытки и умирали, ничего не выдав. •
Выписки из документов, справочников:
"Москва военная. 1941-1945. Мемуары и архивные документы" (101а).
Выступление по радио зам. председателя СНК СССР*2, наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова*3 в связи с нападением гитлеровской Германии на СССР.
2 июня 1941 г.
(12 час. 15 мин.)
Граждане и гражданки Советского Союза! Советское правительство и товарищ Сталин*4 поручили мне сделать следующее заявление:
Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города - Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек...
Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено несмотря на то, что между СССР и Германией заключен договор о ненападении и Советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия договора...
Теперь, когда нападение на Советский Союз уже совершилось, Советским правительством дан нашим войскам приказ - отбить разбойничье нападение и изгнать германские войска с территории нашей Родины...
*2 СНК СССР,Совет Народных Комиссаров СССР.
*3 Молотов(Скрябин) В.М. (1890-1986), в 1941-1945 гг. первый зам. председателя Совета народного хозяйства СССР, нарком иностранных Дел, одновременно зам. председателя Государственного Комитета Обо-Роны.
*4 Сталин(Джугашвили) И.В. (1878-1953), в 1941-1945 гг. председатель Совета народного хозяйства СССР, председатель Государственного К-омитета Обороны, нарком обороны, Верховный главнокомандующий, секретарь ЦК ВКП(б).
Правительство Советского Союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наши доблестные армия и флот и смелые соколы советской авиации с честью выполнят долг перед Родиной, перед советским народом и нанесут сокрушительный удар агрессору...
Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, еще теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя товарища Сталина. Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами.
"Правда", 1941, 23 июня.
Из воспоминаний председателя исполкома Моссовета В.П.Пронина.
[...] Незабываем высокий патриотический подъем, которым были охвачены советские люди в те дни. Целыми колоннами шли с заводов и фабрик в военкоматы москвичи. Целыми семьями и бригадами записывались добровольцами в Советскую Армию. Сотни и тысячи заводов и цехов с первого дня войны считали себя мобилизованными...
Состав работающих на московских предприятиях сократился на
На базе многих эвакуированных предприятий возникли мастерские по ремонту самолетов, танков, моторов и вооружения... Всего за время войны московская промышленность дала фронту более 16 тыс. боевых самолетов...
"Великая Отечественная война Советского Союза 1941-1945. Краткая история. М.: Ордена Трудового Красного Знамени военное издательство Министерства обороны СССР, 1970.
Поздней осенью 1943 г. Красная Армия освободила почти одну шестую часть Белоруссии. Обширная территория республики все еще оставалась в руках оккупантов...
К разгрому немецко-фашистских войск в Белоруссии основательно готовились 1-й Прибалтийский, 3, 2 и 1-й Белорусские фронты. Еще в начале мая 1944 г., как вспоминает маршал К.К.Рокоссовский, Верховный Главнокомандующий устно в общих чертах ориентировал командующих о предстоящем наступлении. В глубокой тайне штабы фронтов приступили к разработке планов. Вскоре они представили свои соображения в Ставку. На основе этих тщательно продуманных предложений был разработан план наступления четырех фронтов в Белоруссии под условным названием "Багратион".
Замысел этой крупной операции 1944 г., вошедшей в историю Великой Отечественной войны Советского Союза в качестве одной из наиболее выдающихся операций, был прост и оригинален... Войска левого крыла 3-го и центра 2-го Белорусских фронтов наносили фронтальные удары: один - на Оршу, другой - на Могилев.
История Второй мировой войны 1939-1945., т. 9. М.: Ордена Трудового Красного Знамени военное издательство Министерства обороны СССР, 1978.
Войскам 2-го Белорусского фронкта, которым командовал генерал Г.Ф.Захаров, предписывалось во взаимодействии с левым крылом 3-го и правым крылом 1-го Белорусских фронтов разгромить могилевскую группировку противника, освободить Могилев и выйти на Березину.
Елена Ивановна Ивановская, 30 лет, в конце ноября 1922 г. отправлена на поселение в г.Тобольск за контакты с братом-биржевиком, заболела в пути. Выходили поселенцы, март 1923 г. (1 сессия).
Мне тридцать лет. У меня светлые волосы, пучок небольшой. Вообще я красивая, все говорят. Я живу в Москве, в маленькой трехкомнатной квартирке на Поварской, недалеко от Арбата. Квартира не нравится, вечно холодно, не очень удобная, угловая. В первой комнате мы и дети, девочка и мальчик. Большая комната, изразцовая печь до потолка, очень красивая. Старая нянечка живет, которая меня еще воспитывала. Где-то в другом месте жили, но Евгению, мужу, дали эту квартиру в бывшем доходном доме. Все меня называют "Ивановская", когда училась в пансионе, нас называли там по фамилиям. У меня своя фамилия. Мы с мужем не венчаны и не расписаны. Нянечка по этому поводу очень сокрушается.
- Да молчи ты, старуха, так сейчас все живут.
Муж мне подарил на тридцатилетие золотой медальончик и надел на цепочку вместо креста, сказал, чтобы я крест не носила. Он работает в Кремле. Няня говорит: "При царе-батюшке был бы ты обслугой". А он говорит, чтобы она этих слов не говорила, что он госслужащий.
- Это сейчас, а при царе - обслуга.
Москва снегом занесена, дров нет, очень холодно и голодно. Друг к другу никто не ходит. Няня выручает, бегает на Ка-лашовский рынок. А Евгений получает паек каждую неделю *в столовой, там, где Царское крыльцо. Приносит из Кремля в кульках и в газету завернутое.
- Дожили, нормально завернуть-то не могут, только в посудной лавке так заворачивают, - это няня.
Он в комендатуре, в охране Кремля. Бонч-Бруевич возглавлял охрану, был комендантом Кремля, их быт устраивал. Я работала в Третьяковке, сейчас не работаю.
У меня брат, младше меня, Ивановский Дмитрий Иванович. С Евгением они постоянно в ссоре. Он на бирже играет, но все не на пользу, все проматывает. На Беговой живет, в Яр ездит к цыганам, друзья у него сомнительные. Он разгульный, вся Москва его знает. Деньги огромные были, и нам он помогал. Колечко с изумрудом мне подарил на тридцатилетие. У меня все это раньше было, я привыкла. Он говорит: "Возвращаю краденое".
В Москве бирж много открылось, многие играют. Прямо избыток денег на руках, - Евгений сказал.
Заехал брат на извозчике, продукты привез, все в пергаментной бумажке, и все это стоит безумно дорого. Евгений нас кормит, а брат вкусненьким подкармливает.
- Ешьте, пока я жив.
- Ох ты, мой хороший шалопай, - нянюшка.
Она в нем души не чает. Первый кусок всегда ей. Едим в нянюшкиной комнате. У нее в комнате узкая печка, зеленой плиткой выложена. Теплая комнатка, маленькая. Нянечка называет меня "Солнышко". Чай ставим. В Москве сейчас только морковный пьют, чай очень дорогой, себе могут позволить только деловые люди. Он привозит, для няньки старается. Биржа на Мясницкой, "Чайный дом", он там все покупает. Калачи от Елисеева приносит детям-племянникам.
Евгений упрекает: "Твой братишка на извозчиках всю Москву объездил, надоело мне это..."
Ноябрь 1922 г.
Биржу закрывают, там следствие. У брата дела плохие, прибегал, просил, чтобы я с Евгением поговорила, а тот и слушать не хочет, руками разводит, что сделать ничего не может.
У нас черный телефон на стене.
- Нэп свертывается, биржу закрывают,- говорит Евгений по телефону, - и будет облава, массовые аресты дельцов-биржевиков. Почему бесконтрольность такая.
Нянечка брата жалеет. Все время забегал, а тут несколько дней не появляется, его, возможно, забрали. Нянечка очень волнуется: где брат, там и сестра.
- Если с братом что-нибудь случится, то и сестре несчастья не миновать.
Евгений сообщил, что его забрали, там разборы идут биржевиков, и он по делу биржевиков проходит, и что я брата долго не увижу. Мы очень переживаем, нянечка испугалась, достала свой чемодан из-под кровати, валенки. Евгений чего-то все на работе, домой не приходит. Он последнее время стал странно себя вести, как бы он отдельно, а семья отдельно. В Кремле и сотрудники живут, вот он там и ночует.
- Где это видано, чтобы в Кремле люд толпился.
Праздники ноябрьские. Ночью к нам постучались, думали, что это Евгений... Вошли. Когда пришли, я у печки стояла.
- Ивановская Елена Ивановна, собирайтесь с вещами, надо разобраться.
Нянька уже все собрала, дает мне. Лифт стеклянный, как в Метрополе. Живем на четвертом этаже.
Зима. Маленький, с брезентом грузовик у входа, карбюратор закрыт телогрейкой. За кем-то еще заехали, напихали нас туда. Рядом с бортом военный: "Ну теперь на Ярославский вокзал на подъездные пути".
Поезд отогнан от вокзала дальше. Привезли, грузовиков много, машин двенадцать. Где грузовик остановился, в тот загон и сажают. Вагоны товарные, внутри скамьи по периметру. Лесенки установили. Погружают. Подсвечивают фарами грузовиков. Двое солдат помогают подняться, поддерживают. Когда поднялась, подали чемодан и паспорт в синем перепле-хе, в него какое-то постановление вложено... "Выселяется из Москвы, мера наказания - поселение". Прохожу, сажусь на свободное место. У кого-то чемоданчики в руках, у меня тоже в руках чемодан темный, деревянный, на крышке открытки приклеены. Непривычно, сетка с продуктами: хлеб, бутылка с подсолнечным маслом закрыта пробкой из газеты, луковицы, пшено, в кульке куски сахара, от головки я его сама откалывала. Масло пролилось, руки испачканы. Ощущение, что все мне приснилось, что это случайно. Не знаю, куда документы сунуть, испачкаю их маслом, надо сунуть в валенки.
Теплушка набита людьми, нас человек тридцать, как сельди в бочке, как на картине Ярошенко "Всюду жизнь". Старики, женщины, есть еще молодые ребята-студенты, как воробьи. Все молчат. Недоумение. Дверь открыта. Справа на металлическом крюке висит лампа керосиновая. Темно, но освещено фарами.
У меня пальто черное осеннее на вате, расклешенное, манжеты на рукавах и воротник бархатом отделаны. Мне его нянечка дала. "Что новое-то трепать", - она сказала. Чемодан нянечкин, к нему ее новые серые валенки привязаны, убожество какое. Ботики на каблучке, юбка длинная, перчатки, на голове шапочка каракулевая, как у Крупской, сверху платок-паутинка, белый, шерстяной. У меня кольцо и серьги золотые с изумрудом, бриллиантами. А еще у меня часы золотые швейцарские и браслет золотой на часах. Никто их не видел под кофтой. Еще Цепочка золотая, медальончик - зигзаг и маленький красненький камешек, с маленькими фотографиями детей.
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 292; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!