От октября 1917до создания Советского государства 5 страница
Первая мировая война, как и прежние войны, которые вела Россия, показала, как мусульмане относились к империи, в которой они жили. "Согласитесь, что это курьёзно: борьба славянства с немцами и турками с конечной целью расчленения Турции и водружения креста на Святой Софии. И в этой войне за славянскую идею безропотно гибнут сотни тысяч мусульман", — писал после Февральской революции в своей книге "Мусульмане на Руси" (М., 1917) А.Тамарин. Он отмечал, что общее мнение о них было таково: мусульмане — "лучшие солдаты, честные, идеальные, храбрые и выносливые". Более того, добровольцы-мусульмане в течение войны в самых тяжёлых условиях "творили чудеса мужества, покрывая славой русское оружие". Они сознают, отмечал автор, что свобода России — их свобода, несущая осуществление их самых заветных дум и надежд. И потому мусульмане-солдаты будут сражаться до тех пор, пока это нужно свободной России. "Нынешнее российское мусульманство доросло до понимания тех форм правления, которое оно считает для себя приемлемым, и в массе своей мусульманство не менее сознательно, чем, скажем, русский народ".
Популярный столичный журналист Н.Н.Брешко-Брешковский также пришёл к выводу: "На мусульман всегда можно было вернее положиться… Именно они, мусульмане, были бы надёжной опорой власти и трона".
(Брешко-Брешковский Н.Н. "Дикая дивизия". Роман. Рига, 1920).
|
|
|
Но такие рассуждения были исключением в потоке антимусульманских публикаций. После Февральской революции, в марте 1917 года в "Вестнике Временного правительства" был опубликован текст присяги на верность службы Российскому государству, имевший специальный вариант для мусульман. Для них она заканчивалась так: "Заключаю сию мою клятву целованием преславного Корана и ниже подписуюсь". В Текинском полку, насчитывавшем около 400 всадников-туркмен, их к этой присяге приводил полковой мулла. Когда полк при штандарте выстроился в поле, мулла воскликнул "Аминь!", после чего все поднесли руки к лицу и присяга была закончена. Когда после присяги был поднят вопрос, почему полк не носит красных бантов, а со штандарта не снят императорский вензель, командир полка ответил, что полк состоит из мусульман, а их национальный цвет — зелёный, который и будет скоро введён. Что же касается штандарта, то он принадлежит полку, и полк не хочет снять вензель, который заслужил кровью (вензель был тем не менее обёрнут зелёной материей).
Строки из письма солдата — казанского татарина характеризуют его настроение после принятия присяги: "Вчера принимали присягу Временному правительству… Теперь сами хозяева. Эфенди (мулла) говорит, что мы, мусульмане, теперь должны ещё больше бороться за свободу. Не хочется только теперь и воевать. Теперь и русский, и мусульманин равны, и для чего воевать? Офицеры пускай воюют, и мулла пускай воюет. А мы посмотрим". Но, как свидетельствуют многие архивные документы и сообщения прессы, большинство тюркских солдат не "смотрело" пассивно, а продолжало исполнять свой воинский долг. В популярном столичном журнале "Нива" под рубрикой "Незаметные герои фронта" был опубликован документальный очерк под названием "Герой-татарин" о рядовом Г.Гильманове, где подчёркивалось, что "русские мусульмане" свято исполняют присягу и беззаветно проливают кровь за Россию наравне с прочими её верноподданными. Рядовой бронированного "ударного отряда смерти" 159-й пехотной дивизии Г.Хабибуллин в августе был награждён Георгиевской медалью 3-й степени за проявленное "выдающееся самопожертвование и мужество" под сильным артиллерийским, пулемётным и ружейным огнём неприятеля. В таких полках, как Текинский, Крымский, Татарский, после Февральской революции царил порядок, который сохранился также в тех частях, во главе которых стояли командиры-мусульмане. Воины-тюрки показали, что не собираются пассивно наблюдать, как решит их судьбу новая власть. Большая их часть рассчитывала на самоорганизацию.
|
|
|
|
|
|
С весны 1917 года в тылу и в действующей армии создавались мусульманские военные организации. Они по преимуществу занимались тем, что разъясняли тюркским солдатам (как правило, очень плохо владевшим русским языком или совсем не говорившим по-русски) перемены в обществе, готовили их к выборам в Учредительное собрание и т.д. Первой по времени возникновения мусульманской военной организацией стал Казанский мусульманский военный комитет, созданный 8 марта 1917 года. На его втором заседании, 12 марта, было впервые произнесено и встречено с восторгом предложение о создании регулярных мусульманских войсковых формирований. Замысел об их формировании созрел не только у тюркских военных, но и у некоторых русских военачальников.
Вопрос о создании отдельного крымско-татарского полка впервые был поднят перед крымскими татарами командиром Крымского конного полка А.П.Ревишиным. Он в своём докладе исполняюшему обязанности таврического муфтия Д.Култуганскому писал, что считает необходимым "оказать татарам поддержку, которая может вылиться в форму существования такой части, которая комплектовалась бы исключительно крымскими татарами. Хотя Крымский полк и является такой частью, но опыт мирного и военного времени показал, что это недостаточно… Считаю наилучшим, чтобы, сохранив Крымский конный полк, была сформирована, при полку или отдельно, пехотная часть, через ряды которой проходили бы остальные крымские татары… Такая организация, давая возможность мусульманам служить вместе и соблюдать все правила религии, как боевая единица даст большие преимущества, так как будет вполне однородна по своему составу в отношении национальности и религии и сплочена в силу принадлежности отдельных солдат к одним и тем же деревням, городам, уездам". По его мнению, Временное правительство могло бы вполне рассчитывать на лояльность крымско-татарских воинских частей и видеть в них прочную опору, о чём, как он заверял, свидетельствовал пример Крымского конного полка. Предложение было принято как крымскими татарами, так и властями.
Во время пребывания военного министра Временного правительства А.Ф.Керенского в Севастополе 15 мая 1917 года к нему направилась депутация от крымских татар во главе с таврическим муфтием Ч.Челебиевым. Депутация ходатайствовала главным образом о возвращении из Херсонской губернии в Крым Крымского конного полка, а также об организации такого же полка из имеющихся в запасных воинских частях крымских татар — солдат и офицеров. Керенский выслушал депутацию с большим вниманием и задал ряд вопросов, ответами на которые был очень доволен. Он признал требования крымских татар подлежащими удовлетворению и обещал помочь, предложив обратиться к правительству с докладной запиской, что и было сделано.
В тыловых гарнизонах мусульманские роты стали возникать в мае-июне. Первая из них была создана в 95-м полку Казанского гарнизона. Позже роты были сформированы в Пензе, Оренбурге, Уфе, Саратове, Симбирске и Одессе. Правительство и его, по выражению И.Р.Тагирова и Р.К.Валеева, "местные сатрапы" делали всё для того, чтобы не допустить создания национальных формирований, которое рассматривалось властями как факт неповиновения и раскола русской армии.
|
|
|
(Тагиров И.Р., Валеев Р.К. Общественно-политическая жизнь в первой четверти ХХ века. // Материалы по истории татарского народа. Казань, 1995. С.406).
На деле, идя навстречу требованиям о выделении в отдельные маршевые роты, батальоны, эскадроны и батареи офицеров и солдат из мусульман-тюрок, командующий войсками Казанского военного округа генерал А.З.Мышлаевский (до этого — начальник Генштаба) разрешил выделять из запасных пехотных полков, кавалерийских полков и артбригад округа офицеров и солдат-мусульман — при условии согласия командиров полков и полковых комитетов, без особого финансирования, не нарушая существующей организации полков. Уже 12 июня 1917 года сформированные мусульманские батальоны "дефилировали" по улицам Уфы. Командующий Одесским военным округом генерал М.И.Эбелов в начале июля приказал всех крымских татар из запасных полков, находящихся в Симферополе (10 офицеров и 1300 солдат), присоединить к 32-му запасному полку, который 20 июля отправлялся на Румынский фронт. Но распоряжение это не было выполнено, и роты, по сведениям татарской газеты, были расформированы и распределены между различными пехотными частями. В контексте славяно-тюркского "диалога" большое значение имело решение Временного правительства о выборных муллах. В приказе военного министра Керенского от 1 июля 1917 года было указано, что при штабах дивизий учреждается должность выборных мулл, содержащихся за счёт казны.
В августе представители мусульман и национальных войсковых организаций украинцев, поляков, литовцев, эстонцев, латышей и других в своём обращении к Керенскому указали, что "полугодовой период жизни революционной армии настоятельно требует урегулирования вопроса о праве национальностей, входящих в состав армии, иметь свои организации". После того, как в конце августа мусульманские организации своими усилиями отстояли Петроград от "Дикой дивизии", являвшейся ударной силой корниловцев, правительство стало содействовать созданию крупных мусульманских воинских частей — полков, дивизий, корпусов. 15 сентября Генштаб сообщил, что новый военный министр А.И.Верховский дал принципиальное согласие мусульманам на комплектование из них одной дивизии. Главковерх Керенский по соглашению с военным министром приказал формировать в Казани запасной мусульманский батальон для пополнения полка в одной из дивизий. 17 сентября в прессе появилось сообщение о том, что согласно приказу в тех гарнизонах Казанского военного округа, где имеется достаточное количество солдат-мусульман, надлежит выделить их в мусульманские роты на общих основаниях и по возможности назначать офицеров из мусульман. 19 сентября начальник штаба главковерха Н.Н.Духонин телеграфировал из Ставки Керенскому, что понимает "вопрос о формировании мусульманской дивизии только как известную уступку политическим партиям. Необходимости в оперативном отношении иметь мусульманскую дивизию нет никакой, во всяком случае, эта мера не послужит к усилению мощи армии". Тем не менее, он сообщал, что для выбора подходящей дивизии на европейском театре боевых действий были запрошены фронты, какая из дивизий по её составу больше подходила бы для этого. 23 сентября из аппарата главковерха сообщили, что, помимо запасного мусульманского батальона в Казани, дальнейшее формирование национальных частей главковерх признал ненужным. Через несколько дней начальник Генштаба В.В.Марушевский телеграфировал в Ставку Духонину, что необходимо создать мусульманские части в Казани, Уфе и Симферополе, с тем чтобы они пополняли три дивизии, расположенные в Казанской, Уфимской и Таврической губерниях, а ввиду "настроения мусульман на местах скорейшее формирование указанных запасных частей вызывается настойчивой необходимостью". В своей речи на Демократическом совещании 17 сентября 1917 года офицер-моряк У.Токумбетов основное внимание уделил вопросу повышения боеспособности российской армии. Он подчёркивал, что "только национальная армия, когда командный состав близок по духу и по крови к солдатской массе, когда он сроднится с родной солдатской массой, только так реформированный командный состав может заслужить доверие солдат, только так национализированная армия способна спасти родину от дальнейшего развала и распада. Только национализированная армия, объединяющая командный состав и солдатскую массу, способна вывести Россию из тупика, в котором она сейчас находится. Не иллюзией, не праздной фантазией была наша попытка создать национально-мусульманские полки, а государственно полезная идея и государственная необходимость… К сожалению, до сих пор… мы встречали только препятствия и нигде не встречали сочувствия. Только теперь, кажется, уже с новыми веяниями и обстановкой, когда в прежних приёмах возврата мощи армии изверились, теперь в лице нового военного министра тов.Верховского, кажется, встречаем сочувствие и уже принципиально разрешена возможность сформирования национальных полков путём выделения их из армии". 4 октября 1917 года по всей стране был объявлен как "день солдата-мусульманина". Поскольку на этот же день приходилось празднование первого дня мухаррама (первого месяца мусульманского календаря), то имам мечети в Ташкенте обратился ко всем официальным лицам с просьбой освободить в этот день военнослужащих-мусульман для исполнения ими религиозных обязанностей.
В Казани 4 октября состоялся парад мусульманских рот гарнизона, в котором участвовали около 1500 человек. Его принимал военный комиссар округа капитан Калинин. Парад, как сообщалось, прошёл образцово, среди мусульманского населения настроение было праздничное. В связи с телеграфным сообщением о том, что правительство разрешило создавать мусульманские полки, азербайджанский публицист А.Мамедов-Ахлиев в статье "Национальная мусульманская армия" писал: "Для нас отныне начинается новая эра, и к числу наших национальных праздников нужно прибавить ещё два праздничных дня: день освобождения от царского ига и день декрета об образовании национальной армии". Получив это известие, член Особого закавказского комиссариата Временного правительства М.Джафаров направил из Тифлиса военному министру Верховскому телеграмму, в которой говорилось, что мусульмане Закавказья (азербайджанцы) "изъявляют желание" создать пехотную бригаду, артиллерийский дивизион и 2-й конный Татарский полк, чтобы участвовать в "общей защите родины". Отказ в просьбе, отмечал Джафаров, "нанесёт мусульманам крайнюю обиду", они будут считать, что и при данном правительстве являются "пасынками отечества и не пользуются его доверием". 11 октября Джафарову была направлена телеграмма, в которой говорилось, что главковерх Керенский, ознакомившись с его телеграммой, приказал запросить, "не пожелают ли закавказские мусульмане воспользоваться правом граждан свободной России и присоединиться к общей массе населения России в смысле отбывания всеобщей воинской повинности". Через несколько дней Джафаров ответил, что закавказские мусульмане считают для себя обязательным несение всех общегосударственных повинностей наравне с прочими гражданами свободной Российской республики, в том числе отбывание воинской повинности, форма и способ несения которой должны быть определены сообразно бытовым и религиозным их особенностям. Однако в данное время немедленное осуществление такого мероприятия встретило бы массу затруднений по чисто техническим причинам (отсутствие общей переписи населения, точных метрических данных для выяснения призывных возрастов и т.д.). Целесообразнее всего было бы незамедлительно создать новые отдельные добровольческие части, необходимость которых диктуется общегосударственными задачами, тем более что идея эта особенно популярна среди мусульман. Такая постановка вопроса более всего отвечала, по мнению Джафарова, условиям времени: "Мы надеемся, что такой способ укомплектования в количественном и качественном отношениях даст блестящие результаты как более отвечающий историческим традициям и бытовым условиям мусульман. Я уверен, что эти войсковые части выполнят с честью свои задачи, являясь лучшим оплотом как для целей обороны, так и правопорядка в стране и укрепления завоеваний великой революции", а "промедление может… быть истолковано как недоверие правительства к мусульманам и может повлечь за собой иное разрешение". Революции нужна армия дисциплинированных воинов, писал татарский политик И.Шагиахметов в статье "Мусульманские полки и революция", а мусульмане-солдаты, согласно мнению военных экспертов, сохранили дисциплину и всё необходимое для использования их как вооружённой силы государства. При этом в интересах военного дела желательно взаимное понимание солдат в воинских частях и "наиболее полное единство духа". Но этим условиям не отвечают сотни тысяч мусульман-солдат, плохо знающих русский язык и распылённых по армиям. Нет никакого преувеличения в его словах: "Если бы мусульмане хотели иметь для себя, и только для себя, опору в своей армии, то они уже давно сами образовали бы эту армию, ибо для этого достаточно было бы одного лишь простого распоряжения мусульманских центров. Но мусульмане всегда исходили в своей политике из революционной государственной точки зрения".
Мусульманизация армии казалась привлекательной как для национальных лидеров, так и для солдат. Тот факт, что боевой дух и воинская дисциплина воинов-мусульман были относительно устойчивыми, пытались использовать российские военные и политики самых различных ориентаций.
10 октября на заседании Временного совета Российской республики военный министр Верховский, касаясь вопроса о национальных войсках, сказал, что помимо существующих польских частей в настоящее время "фактически осуществляется уже создание частей — украинских, эстонских, грузинских, татарских… Это даст возможность держать людей, вместе живших, в войсках, вместе же с этим точно так же поднять боеспособность армии". Мусульманская армия стала нужна Временному правительству в качестве собственной опоры.
В общей сложности, по подсчётам Т.Н.Шевякова, "национализации" были подвергнуты 53 пехотных и стрелковых дивизии, 6 кавалерийских дивизий, 3 отдельных пехотных и 5 отдельных кавалерийских полков и множество вспомогательных и технических частей. Таким образом, мусульманскими стали примерно 16 процентов всех "национализированных" пехотных и стрелковых дивизий и 20 процентов кавалерийских частей. Среди мусульман народами, стремящимися к образованию отдельных частей, являются главным образом татары и башкиры, телеграфировал начальник Генштаба Марушевский в Ставку Духонину. Как эти, так и другие тюркские народы объединены общностью религии, которая у них, подчёркивает генерал, является "главным и сильнейшим связующим началом". На его взгляд, "розни и стремления к обособлению среди мусульманских народностей не замечается, а, напротив, наблюдается сильное стремление к слиянию на почве общности интересов. Все наиболее авторитетные мусульманские организации, какими являются Всероссийский мусульманский совет и Всероссийское мусульманское военное шуро (совет — Б.Х.), носят общенациональный характер и, как показывает самое их наименование, ставят задачей объединение мусульман без различия народности… В соответствии с изложеннным Генштаб, мусульманизируя первоначально три пехотных запасных полка в Казани, Уфе и Симферополе, не нашёл возможным разделить мусульман-воинов на отдельные народности, что только усложнило бы неизбежную ныне работу по национализации воинских частей". Со своей стороны Всероссийский мусульманский военный шуро (ВМВШ) отмечал: "...Нет сомнений, что выделение войсковых частей по национальному признаку, что предвещено декретом о самоопределении народностей, производится без грубых нарушений, так сказать, безболезненно, как технически, так и морально. И боевая мощь армии, уровень её сознания от этого вовсе не пострадают. Напротив, нужно надеяться на подъём и усиление этих качеств". Позднее мусульманизация вооружённых сил продолжилась, но при Советской власти возникли новые проблемы. 17-18 ноября 1917 года в Ставку поступили сведения о том, что тюркских солдат всех фронтов сильно беспокоит замедление решения вопроса о формировании новых мусульманских частей. 19 ноября на фронты было отправлено телеграфное сообщение о том, что Духонин приказал немедленно приступить к формированию стрелкового мусульманского корпуса из добровольцев-мусульман Северного, Западного, Юго-Западного и Румынского фронтов. Сообщая об этом, находившийся при Ставке комиссар ВМВШ завершил свою телеграмму так: "Это — начало новой жизни в истории мусульман России". Духонин же, отстранённый от своей должности большевиками, видимо, надеялся, что данный замысел создания мощного мусульманского воинского соединения поможет в борьбе против них. Замысел создания мусульманского корпуса на Румынском фронте стал быстро воплощаться в жизнь. По решению ВМВШ была разработана форма офицеров и солдат-мусульман. Предлагалась комбинация эмблем общемусульманских и татарских (полумесяц со звездой, лук и стрелы — эмблема Золотой Орды). Офицеры корпуса, который официально именовался "1-м армейским имени Чингисхана мусульманским корпусом", должны были носить такую эмблему: на голубом поле натянутый лук со стрелой. Был сочинён гимн корпуса.
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 363; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!