XX. Возвращение в Правительство



Правительство, действовавшее в период Первой Думы, по замыслу Государя, должно было стать Правительством переходного времени. В него на прежний пост Министра финансов вошел и Владимир Николаевич Коковцов, которому Государь свой выбор Горемыкина на должность Премьер-министра объяснил так:

"Для меня - главное то, что Горемыкин не пойдет за Моей спиной ни на какие уступки во вред Моей власти…" (С.С.Ольденбург, 354 стр.).

И Святой Государь Император был прав - Совет Министров выступил 13 мая 1906 года с декларацией к Думе, в которой Монарху возвращались многие законодательные права. В.Н.Коковцов и Министр внутренних дел П.А.Столыпин решительно возражали против личного обращения Государя к Думе, убеждая в преждевременности этого шага. И для оного были причины.

XXI. Противник Думы и вольнодумства

Вот как описывает открытие Первой Государственной Думы барон, генерал-адъютант, Министр Императорского двора Владимир Борисович Фредерикс (1838 - 1927 гг.):

"Депутаты производили впечатление шайки жуликов, которые только и ждут знака, чтобы броситься на Министров и перерезать им глотки. Какие противные морды! Я никогда бы не хотел очутиться снова среди этого народца".

 Барон В.Б.Фредерикс не был единственным, кто чувствовал себя неловко.

Вдовствующая Императрица Мария Феодоровна отметила "…непонятную ненависть на лицах депутатов".

Министр финансов В.Н.Коковцов, - "…обнаружил среди депутатов одного заслуживающего внимания высокого человека, одетого в рабочую блузу, который оглядывал Трон и стоящих вокруг него с насмешливым и дерзким видом". Столыпин, стоявший рядом с Коковцовым, прошептал ему:

"Мы оба, кажется, поглощены одним и тем же спектаклем. У меня даже есть чувство, что этот человек может бросить бомбу…" (P.Мэсси, 192 - 193 стр.).

Вместе с другими членами Русского Правительства В.Н.Коковцов был решительным сторонником Монархии и противником Думы и ее вольнодумства.

 Ему принадлежит крылатая фраза, навечно оставшаяся в истории России:

"Слава, Богу, у нас нет Парламента".Она была сказана во время работы Второй Думы, "боевая фраза" Коковцова стала девизом Монархического движения.

О характере нового Правительства С.С.Ольденбург писал:

 "Совет Министров уже через день решил, что Думу необходимо распустить. Но мнения разошлись на том, следует ли сделать это немедленно или подождать и посмотреть, какой оборот примут заседания и, в частности, какую тактику примет руководящая партия (кадеты – прим. А.Р.)…" (374 стр.).

Желание Коковцова и других преданных Престолу лиц разогнать Думу вызвало нескрываемый гнев депутатов. О том с раздражением написал в "Воспоминаниях" известный негодяй - Павел Николаевич Милюков (1859 - 1943 гг.). Этот масон, кадет и публицист был злейшим врагом Самодержавной власти Государя Императора и неутомимым критиком всей преданной Престолу "старой гвардии".

Содействуя разрушению Престола Российской Империи масонскими и либеральными идеями и речами, Милюков в своих мемуарах нелестно отозвался о Коковцове:

 "…аккуратный и добросовестный бюрократ, верный служитель неограниченной Монархии... Это был странный человек, этот Министр финансов, попавший потом в Премьеры за те же свои качества - аккуратность и добросовестность в рамках принятого на себя служения. Там он охранял казенный сундук от посторонних покушений, - в том числе и Царских. И все мы соглашались с его репутацией"честного бухгалтера". Здесь он охранял от покушений вверенные ему интересы патрона (Императора – прим. А.Р.), не считая себя ни в коей мере "политиком", а только верным слугой Престола…» (376 стр.).

Всей своей долгой жизнью, Владимир Николаевич Коковцов доказал правоту этих слов. И, насколько мы знаем, он ни разу не жалел о своем служении Святому Царю Мученику.

 

XXII. Исполнитель воли Монарха

Известно, что почти все мемуаристы того времени, после крушения Российской Империи, отзывались о В.Н.Коковцове сдержанно и корректно, ибо он был действительно ревностным и честным исполнителем воли Монарха.

В думский период истории России в Совете Министров, по воспоминаниям В.H.Коковцова, - «…не было разночтений».

Его и других Министров позиция выражалась кратким, но решительным девизом:

 «Уступка натиску Думы недопустима».

Как писал все тот же П.Н.Милюков:

«Коковцов формулировал три положения, особенно «недопустимые»: «отмена права собственности в порядке принудительного отчуждения» (это – наш аграрный проект), «отмена основных законов и переход к ответственному Министерству», и «захват всей власти управления народным представительством»… эти поспешные утверждения испуганного бюрократа свидетельствовали о возбужденной думскими заявлениями тревоге…» (372 – 373 стр.).

Тактика Премьера, - «…выразилась в полном игнорировании или, как тогда говорили, в «бойкоте» Думы».

Горемыкин, Коковцов и Столыпин, - «…ничего от Думы не ожидали… Дума была предоставлена самой себе, что, при недостаточности ее прав и при отсутствии сотрудничества с властью, должно было свестись к «гниению на корню»…» (374 стр.).

Дальнейшие события показали, что Министр финансов В.Н.Коковцов был за роспуск Думы, и о том настоятельно указывал Государю Императору Николаю II.

Отвечая на вопрос Святого Государя, - «Что же нужно делать, чтобы положить предел тому, что творится в Думе, и направить ее работу на мирный путь?», - В.Н.Коковцов ответил: «Готовиться к роспуску Думы, и к неизбежному пересмотру избирательного закона…»

Далее, цитируя «Воспоминания» В.Н.Коковцова, масон Милюков приводит его слова: «Государь долго стоял молча передо мною…». Потом Он «…крепко пожал руку и отпустил с… напутствием…»

«В.Н.Коковцов, - пишет Милюков, - всегда приводит в своих «Воспоминаниях» подлинные слова Царя в кавычках; но они тоже, обычно, принимают в его изложении тягучесть и стиль, свойственные этому мемуаристу…» (здесь и далее 380 – 381 стр. – прим. А.Р.).

Коковцов прекрасно понимал значимость всех встреч с Императором и особую силу Его слов, а потому старался сохранить их для потомков в неповрежденной чистоте. Таким лаконичным и точным было увековечено и напутствие Святого Государя Императора Николая II, сказанное им В.Н.Коковцову незадолго до роспуска Первой Думы:

«Я не отвергаю сразу того, что Мне говорят. Мне было очень больно слушать суждения, разбивающие лучшие черты всей Моей жизни; но верьте Мне, что Я не приму решения, с которым не мирится Моя совесть, и, конечно, взвешу каждую мысль, которую Вы Мне высказали, и скажу Вам, на что решусь. До той поры не верьте, если Вам скажут, что Я уже сделал этот скачок в неизвестное…» (В.Н.Коковцов, «Из моего прошлого. Воспоминания», 1903 – 1919 гг., т. 1 – 2., Париж, 1933 г.). 

Переданные с такой любовью и точностью слова страдальца Императора не могли не раздражать противников Русского Престола. 

Одним из них был Милюков, писавший о воспоминаниях Коковцова: 

«Аккуратный и добросовестный чиновник, и монархист по традиции, автор, кажется, и до конца своих дней не понял, что совершил предательство перед памятью своего возлюбленного Монарха, сделав общим достоянием фотографические снимки своих интимных бесед с Царем…» (386 стр.).

Слова эти я привожу с той лишь целью, чтобы подчеркнуть сильные и достойные почитания стороны души и характера В.Н.Коковцова. В устах его врагов они звучат как похвала и тем ценны для нас, что связаны с памятью Святого Государя Мученика Николая II и жизнью Его верных слуг. Им навсегда останется в истории России и Владимир Николаевич Коковцов.

Тем временем, в остром противостоянии с Государем Императором и Правительством Дума потерпела сокрушительное поражение.

 

XXIII.Роспуск Думы  

  В воскресение, 9 июля 1906 года, Высочайшим Манифестом о роспуске Первая Дума прекратила свое существование. В том была и личная заслуга В.Н.Коковцова. Все попытки масона Милюкова и его сообщников манифестами и воззваниями поднять народ в свою защиту - не имели успеха.

Дума, как пишет С.С.Ольденбург, - "…в целом ставила себя вне существующего строя; она считалась не с требованиями основных законов, а только со своими воззрениями на природу народного представительства... Дума хотела, в другой форме, продолжать революцию. Государь, не желавший отменять того, что Он дал, в то же время не видел никаких оснований идти на уступки этому новому натиску революционного движения…" (362 стр.).

Святой Государь был за продолжение начатого в России опытасуществования Первой Думы. Но, для оного, от преданных слуг Престола требовались усердие и верность в беспощадной борьбе с кровавыми насильственными проявлениями иудейской революции. Было также необходимо продолжить проведение экономических реформ Русского Правительства. Святой Государь Мученик Николай II избрал человека, который был готов смело и непреклонно изменять к лучшему жизнь народа, в охваченной смутой и либерализмом стране.

Избранником был Петр Аркадьевич Столыпин (1862 - 1911 гг.).

     

 

XXIV. Под началом Столыпина

В летописи Великого и трагического Царствования Святого Императора Мученика Николая II, уже известный нам С.С.Ольденбург писал:

"А.Столыпин как нельзя более подходил именно для такой роли. Человек с большим личным мужеством, способный быстро решать и энергично действовать, выдающийся оратор, производивший впечатление даже во враждебной атмосфере первой Думы, искренне преданный Государю монархист, не пытавшийся "ультимативно" навязывать Ему свои взгляды, бывший Саратовский Губернатор был, в то же время, хорошо знаком и с земством, и с аграрным вопросом, и с механизмом аппарата власти… "(363 стр.).

Вечером 7 июля 1906 года Император пригласил Столыпина в свой кабинет в Царском Селе и предложил ему стать Председателем Совета Министров. В.Н.Коковцов писал позже:

"Столыпин сказал нам, что пытался указать на недостаток опыта и незнание жизни Петербургского общества, но Царь не дал ему закончить: "Нет, Петр Аркадьевич, здесь есть икона, перед которой Я часто молюсь. Осените себя Крестом перед ней и давайте попросим Господа помочь Нам обоим в этот трудный, возможно, исторический момент". Затем Царь перекрестил Столыпина, обнял, поцеловал и спросил, в какой из дней удобнее всего распустить Думу…"(Ро6ерт Мэсси, "Николай и Александра", 1967 г. 190 стр.).

Так был назначен Государем новый Премьер-министр, с сохранением поста Министра внутренних дел.

 

XXV. Верный помощник и друг 

Все время Премьерства П.А.Столыпина Коковцов был не только Министром финансов, но и его преданным помощником и другом. Он со свойственным ему рвением, активно поддерживал и исполнял обширный план реформ нового Премьера. Он признавал, что "...столыпинские благородство, мужество и преданность государству неоспоримы".

По словам Министра торговли и промышленности С.И.Тимашева, - «единственный член Кабинета, который занимал в нем самостоятельное и довольно независимое положение, выступая с постоянными возражениями против своих коллег, был Министр финансов Коковцов – он же заместитель Председателя Совета Министров. С его мнениями по финансовым вопросам (но не в области общей политики) Столыпин считался и выслушивал их внимательно и терпеливо, несмотря на обычную чрезмерную длиноту речей Коковцова. Происходило это вероятно потому, что В.Н.Коковцов, старейший из Министров, умудренный многолетним опытом в делах государственных, пользовался авторитетом и заслуженным уважением как в бюрократическом мире, так и в наших палатах. Кроме того, Петр Аркадьевич (Столыпин) не считал себя компетентным в финансовых делах, отдавая в этом отношении решительное преимущество Коковцову».

Такой же справедливый и тем боле ценный отзыв о нем дает Министр иностранных дел Александр Петрович Извольский (1856 – 1919 гг.): «Наиболее достойным представителем в этом кабинете (Столыпина) был, несомненно, Министр финансов КоковцовОдаренный исключительными способностями и всесторонне образованный, он прошел по всем ступеням чиновничьей иерархии и приобрел большой опыт не только в финансовых делах, но и в различных областях административной деятельности.Он принимал участие в парижских переговорах о заключении большого займа, которые велись графом Витте, и вел это деликатное дело с полным успехом. В отличие от большинства своих коллег он не питал враждебной предубежденности к Думе (Второй) и показал себя склонным к искреннему сотрудничеству с этим учреждением… Коковоцов обладал громадным даром красноречия. Продолжительные речи, которые он поизносил в Думе, характеризовались не только обширной эрудицией, но также и блестящей формой, выслушивались с величайшим вниманием и, как правило, благосклонно принимались депутатами» («Воспоминания», Москва, 1989 г., 2-е издание). 

Были и другие мнения, которые, однако, также можно воспринять как похвалу из уст оппонентов. Так, граф, гофмейстер Иван Иванович Толстой (1858 - 1916 гг.) писал о Коковцове: «человек он уравновешенный, не фантазер, но типичнейший бюрократ, не чуждый, однако, европейской культуры и лоска. Широтою взглядов он «не страдает», консерватор по вкусам и служебному воспитанию, говорун вне конкурса, он едва ли способен взять на себя инициативу в деле серьезных реформ. Законник в бюрократическом смысле слова, т. е. придерживающийся буквы закона и умеющий находить подходящий закон для каждого данного случая» («Дневник. 1906-1916 гг.», Санкт-Петербург, 1997 г.).

За заслуги перед Отечеством и усердную службу в должности заместителя Председателя Кабинета Министров Владимир Николаевич в 1908 году был Высочайше пожалован бриллиантовыми знаками к ордену Святого Александра Невского.

Однако вскоре после назначения нового Председателя Совета Министров В.Н.Коковцов как и вся Россия испытали шок - чудовищное покушение на Столыпина:

"В пятницу во второй половине дня, всего месяц спустя после назначения на должность, он писал за своим столом на загородной даче, когда взорвалась бомба. Обрушилась стена дома, погибло 32 человека, включая гостей и слуг. Маленький сын Столыпина, игравший на балконе, был ранен, а дочь Наталия получила тяжкие увечья. Но сам Столыпин был просто облит чернилами…" (Р.Мэсси, 190 стр.). В.Н.Коковцов, пораженный столь дерзким и кровавым событием, писал:

"Через день после взрыва Совет Министров возобновил свою работу, как будто не произошло ничего необычного. Столыпинские спокойствие и самообладание вызывали восхищение у каждого…" (190 стр.).

Господь хранил до времени Россию и верных сынов ее - Столыпина и Коковцова.

Как пишет С.С.Ольденбург, - "С 1906 по 1911 годы погода в России отличалась теплым летом, мягкими зимами и устойчивыми, спокойными дождями. Это были самые высокие урожаи в истории России. Из-за обилия продуктов вырос государственный годовой доход, бюджет сбалансировался и даже появился излишек. С помощью крупных французских займов быстро расширялась сеть железных дорог. Угольные и рудные шахты били рекорды по производительности…" (191 стр.). Однако новые испытания не заставили себя ждать. 

 

XXVI. Замещая Премьера

23 февраля 1909 года Премьер заболел гриппом, перешедшим в воспаление легких. Государь возлагает на В.Н.Коковцова обязанность заменять больного Столыпина на посту Премьер-министра. Так продолжалось до 20 апреля 1909 года.

В это время началась активная тяжба в вопросе о морских штатах. В левой печати (как и в наши дни) появились сообщения о предстоящей отставке Кабинета. А.Столыпин, медленно оправляющийся от болезни, уехал на четыре недели отдыхать в Ливадию. Святой Государь не хотел высказывать Свою волю в отсутствие Премьера, которому Он полностью доверял.

Вернувшемуся 20 апреля 1909 года в столицуСтолыпину Государь в письме от 25 апреля, писал:

"О доверии или недоверии речи быть не может. Такова Моя воля. Помните, что Мы живем в России, а не заграницей или в Финляндии, а потому Я не допускаю мысли о чьей-либо отставке. Конечно, и в Петербурге, и в Москве об этом будут говорить, но истеричные крики скоро улягутся... Предупреждаю, что Я категорически отвергаю Вашу или кого-либо другого просьбу об увольнении от должности…" (С.С.Ольденбург, «История царствования Императора Николая II», 433 стр.).

Монарх высказал Свое полное доверие всем Министрам, т. е. и В.Н.Коковцову. Он, по высказыванию Витте "…несомненно, являлся одним из наиболее подходящих кандидатов на пост Министра финансов…", и готов был исполнять обязанности столько, сколько потребовали бы обстоятельства и воля Монарха. («Избранные воспоминания"., 609 стр.).

Однако, как едко заметил Витте, Коковцов - "…пузырь, наполненный петербургским чиновничьим самолюбием и самообольщением…", защищал вверенное ему Богом и Государем имущество, невзирая на лица, и потому и здесь очень скоро проявил твердость в споре со Столыпиным о Крестьянском банке (там же, 549 стр.).

В то время П.А.Столыпин, как пишет С.С.Ольденбург, - "…желавший ускорить ход реформы (вопрос о земельной политике – прим. А.Р.), считал, что Крестьянский банк, находившийся в ведении Министра финансов, недостаточно идёт навстречу намерениям власти и слишком осторожен в своей кредитной политике. Он задумал передать Крестьянский банк в Министерство земледелия, но вcmpemuв в этом сопротивление В.Н.Коковцова, заявлявшего, что он подаст в отставку в случае изъятия Крестьянского банка из ведения Министра финансов. Вокруг этого вопроса велась долгая тяжба перед Государем…"(444 стр.).

Были и другие разногласия.

Государь высоко ценил Премьера, но всегда обладал Своей волей и видением событий, которые не мог понимать решительный и исполнительный Столыпин. Однажды Святой Государь Мученик вернул Премьеру документ без своей резолюции со словами:

"Несмотря на самые убедительные аргументы в пользу принятия положительного решения в этом деле; внутренний голос все больше и больше настаивает, чтобы Я не брал ответственность за это. Пока Моя совесть не обманывала Меня. Таким образом, Я намереваюсь в этом случае последовать ее велению. Я знаю, что Вы также верите, "что сердце Царево в руце Божией". Пусть будет так. За все законы, установленные Мной, Я несу великую ответственность перед Богом, и Я готов ответить за Свое решение в любую минуту…" (Р.Мэсси, 196 стр.).

Слова Государя были обращены ко всем Министрам, имевшим намерение настаивать на своем мнении пред Императором. Владимир Николаевич Коковцов в скором времени испытал сказанное на себе… 

Государственный Совет и Дума в последние два года Премьерства Столыпина вступали с ним в горячую полемику. Последний не выдерживал критики - 5 марта Столыпин выехал с докладом к Государю, и сообщил ему о своем решении подать в отставку.

В.Н.Коковцов, знавший о происходящем со слов Государя и П.А.Столыпина, написал в мемуарах, - Государь Император отвечал, что Он не считает возможным лишиться Столыпина в такой момент:

 "Я не могу принять Вашу отставку, и Я надеюсь, что Вы не будете настаивать на ней, для Вас должно быть понятно, что, приняв Вашу отставку, Я не только потеряю Вас, но также создам прецедент. Как будет Правительство подчиняться Мне, если Министры приходят и уходят сегодня из-за конфликта с Советом, завтра из-за конфликта с Думой? Подумайте о другом способе и дайте Мне знать о нем…" (Р.Мэсси, 197 стр.).

Тем временем, само существование Думы многие монархисты называли позором для Самодержавия. Столыпина обвиняли в отставке Витте, и последний в том убеждал многих. Кроме того, вмешавшись в мистические взаимоотношения Святого старца Григория Распутина и Святой Царской Семьи, он невольно ранил Императрицу, затеяв расследование и представив его Императору.

Не получив ответ от Государя, - "Столыпин своей собственной властью приказал Распутину покинуть Санкт-Петербург. Александра неистово протестовала, но Николай отказался отменить приказ Премьер-министра. Распутин уехал в долгое паломничество в Иерусалим... Изгнание Распутина было еще одним примером трагической изоляции Царской Семьи. Столыпин вовсе не был безсердечным человеком. Если бы он хоть однажды присутствовал у постели Царевича, мучимого болью, и видел помощь, оказываемую Распутиным ребенку и матери, он не отдал бы такого приказа…" (Р. Мэсси, "Николай и Александра", 196 стр.).     

Государыне Императрице, - "…представлялось, что Столыпин умышленно разорвал связи, от которых зависела жизнь Ее сына…", и Она изменила к нему отношение.

В этот сложный момент В.Н.Коковцов выступал как советник в возникавших недоразумениях между Святой Царской Семьей и Премьером:

"Столыпин, тем временем, cmал уставать от работы. Пытаться преодолеть вековые традиции за пять лет - это было, чересчур даже для такой сильной личности, как он. Его здоровье ухудшилось от повторяющихся заболеваний гриппом, он стал раздражительным. Для человека, который предпочитал ясные решительные действия, общение с Монархом, углубленным в фатализм и мистицизм, (так автор называет веру Императора в промысел Божий – прим. А.Р.), не могло не принести сокрушительного разочарования…" (Р.Мэсси, 196 стр.).

Известно, что вдовствующая Императрица Мария Феодоровна (1847 - 1928 гг.), считавшая Святого старца Григория "мошенником и шарлатаном", в тот момент послала за В.Коковцовым, чтобы выслушать его мнение. Она часто советовалась с ним в сложные для Ее Августейшего сына Святого Императора Николая II дни. Она приняла в "проблеме Столыпина" участие:

"К несчастью, Мой сын слишком добр. Я хорошо понимаю, что Столыпин почти в отчаянии и потерял веру в Свои способности вести государственные дела... Я совершенно уверена, что Царь не может расстаться со Столыпиным. Если Столыпин будет настаивать, у Меня нет ни малейших сомнений в том, что, в конце концов, Царь уступит. Он не дает ответа, потому, что пытается найти какой-то другой выход из ситуации. Он не ищет ничьих советов. У Него и Императрицы слишком много гордости, Он хочет пройти через этот кризис так, чтобы никто не видел Его колебаний. С течением времени в Царе будет все больше и больше укореняться недовольство Столыпиным. Я чувствую безошибочно, что Столыпин победит сейчас, но ненадолго; он будет вскоре устранен, что будет печальным фактом, как для Царя, так и для России... Моему бедному сыну так мало везет с людьми… " (Р.Мэсси, 197 стр.).

Многие призывали Столыпина вернуть Русскому Государю свободу законодательного творчества, и путем реформы сделать Думу совещательным органом. Но Столыпин не решился на это, опасаясь новой революции. Как писал С.С.Ольденбург, - "Даже сторонники П.А.Столыпина сознавали, что Премьер попал в тупик.. Государь считал, что П.А.Столыпин в последнем кризисе (роспуск второй Думы – прим. А.Р.) поступил неправильно; что Он ему уступил и вышло только хуже: и у Него уже не было прежнего доверия к политической прозорливости Премьера…" (461 стр.). Владимир Николаевич Коковцов писал позднее:

"Престиж Столыпина как-то сразу померк. Клубы, особенно близкие к придворным кругам, в полном смысле слова, дышали злобой... Столыпин был неузнаваем... Что-то в нем оборвалось, былая уверенность в себе куда-то ушла, и сам он, видимо чувствовал, что все кругом него, молчаливо или открыто, но настроено враждебно…" (461 стр.).

Долго так продолжаться не могло. Все ждали решения Государя, но Высочайшего решения не последовало. Всемилостивый Господь вмешался в события жизни России и Русского Премьера. 

П.А.Столыпин в 1911 году, "ощущая себя в состоянии полуотставки", на все лето, - "уехал отдыхать в свое имение Колноберже и лишь ненадолго приезжал в июле в Петербург…" (461 стр.).

Вот как об этом пишет П.Н.Милюков: "Коковцову он заявил, что "все происходящее с начала марта его совершенно расстроило: он потерял сон, нервы его натянуты и, всякая мелочь его раздражает и волнует. Он чувствует, что ему нужен продолжительный и абсолютный отдых, которым для него всего лучше воспользоваться в его любимой ковенской деревне". Он получил согласие Государя передать все дела по Совету Министров Коковцову, и только просил последнего непременно приехать в Киев, где готовилось открытие памятника Александру II и, предполагался прием земских гласных от западного края, только что выбранных по закону Столыпина" ("Воспоминания", 2 т., 80 стр.).

Премьер испросил для себя отпуска до 1 октября, но говорил, - "едва ли я вернусь в Петербург Председателем Совета Министров" (С.С.Ольденбург, 463 стр.). Однако планам его не суждено было сбыться.

Столыпин последний месяц лета 1911 года пребывал в мрачном настроении и дурном предчувствии беды. Коковцов писал позднее в своих "Воспоминаниях", что 28 августа Премьер обронил фразу: "Мы с вами здесь совершенно лишние люди»...

 На следующий день Столыпин распорядился, чтобы экипаж Коковцова всегда следовал за его экипажем, а 31-го он предложил Коковцову сесть в его закрытый экипаж - и мотивировал это тем, что, - "его пугают каким-то готовящимся покушением на него". Коковцов был "удивлен" тем, что Столыпин как бы приглашает его "разделить его участь" (П.Н.Милюков, 81 стр.).

Ранее Столыпин имел предчувствия, что падет от руки охранника.

Так и случилось…

XXVII. Смертельное покушение

     Охраны у Столыпина не было никакой - Государь был окружен гвардией и полицией, в то время как экипаж, в котором ездили оба Министра, был совершенно не защищен. Но убийца Столыпина все рассчитал и не собирался покушаться на него на улице.

В последние дни уходящего церковного 1911 года "опальный" Святой прозорливец о. Григорий и Премьер, изгнавший его из столицы, встретились:

"Потрясающим... соприкосновением судеб было то, что Распутин был в Киеве в этот день, стоя в толпе и наблюдая за процессией. Когда экипаж Столыпина прогромыхал мимо, Распутин стал трястись и что-то бормотать. Внезапно он произнес трагическим голосом: "Смерть за ним! Смерть едет сзади него!" Весь остаток ночи Распутин продолжал бормотать о смерти Столыпина…" (Р.Мэсси., "Николай и Александра", 198 стр.).

"Так разъезжали по городу оба Министра два дня - и вместе приехали вечером 1 сентября на парадный спектакль в городском театре. Коковцов сидел один в одном конце кресел первого ряда, а Столыпин в другом - "у самой Царской ложи". Во втором антракте Коковцов подошел к Столыпину проститься, так как уезжал в Петербурге и выслушал просьбу Столыпина взять его с собой: "Мне здесь очень тяжело ничего не делать… "(П.Н.Милюков, 81 стр.).

"Царская свита присутствовала на представлении оперы Римского-Корсакова "Сказка о царе Салтане" в Киевском оперном театре. Николай сидел с двумя старшими дочерьми в ложе, обозревая сцену, в то время как Столыпин и другие официальные лица сидели в первом ряду партера. Кончилось второе действие оперы, начался антракт. Столыпин поднялся и повернулся спиной к сцене. К нему по проходу направлялся молодой человек в вечернем костюме. Премьер-министр вопросительно посмотрел на него. В ответ человек выхватил браунинг и дважды выстрелил Столыпину в грудь…"(Р.Мэсси, 198 стр.).

"В II час. 30 мин. вечера к Премьеру, стоявшему перед первым рядом кресел, быстрыми шагами подошел неизвестный молодой человек во фраке (убийца - eвpeйБагров, «…полуреволюционер, полуохранник…» - слова Милюкова – прим. А.Р.) и почти в упор npouзвел в него два выстрела. П.А.Столыпин пошатнулся, но выпрямился и, повернувшись к Царской ложе, левой рукой осенил ее широким Крестным знамением, (правая рука была прострелена). Раздались крики ужаса; в возникшей суматохе убийца, медленно направлявшийся к выходу, едва не скрылся, но у двери его схватили…" (С.С.Ольденбург, 463 стр.).

Государь видел все из своей ложи. Он описал эту трагическую сцену в письме к своей Матери, вдовствующей Императрице Марии Феодоровне:

"В это время Мы услышали два звука, похожие на стук падающего предмета... Вправо от ложи Я увидел... офицеров и людей, которые тащили кого-то. Несколько дам кричало, а прямо напротив Меня в партере стоял Столыпин. Он медленно повернулся лицом ко Мне и благословил воздух левой рукой. Тут только Я заметил, что он побледнел и что на кителе у него и на правой руке кровь. Он тихо сел в кресло и начал расстегивать китель. Фредерикс помогал ему... Ольга и Татиана увидели все, что произошло... Пока Столыпину помогали выйти из театра, в коридоре рядом с нашей комнатой происходил шум, там хотели покончить с убийцей. По моему, к сожалению, полиция отбила его от публики и увела для первого допроса... Все-таки он был сильно помят, с двумя выбитыми зубами. Потом театр опять заполнился, был гимн, и Я уехал с дочками в II часов, Ты можешь себе представить с какими чувствами... Татьяна была очень расстроена, она много кричала... Бедный Столыпин сильно страдал в эту ночь…" (Р. Мэсси, 198 стр.).

Потрясение Государя было безмерным, ибо он видел в том предзнаменование новых для России трагических событий, о которых предсказывали многие Святые русской земли – и праведный монах Авель, и преподобный Серафим Саровский и праведный Иоанн Кронштадтский и благословленный им в 1903 году о. Григорий Распутин (Новый).

Первую помощь Петру Аркадьевичу оказал профессор Г.Е.Рейн. Раненного перевезли в клинику доктора Маковского, туда же, отменив отъезд в Петербург, отбыл и Владимир Николаевич Коковцов.

3 (16) сентября 1911 г. обязанности Председателя Совета Министров возложены распоряжением Государя Императора Николая II (Правительственный вестник, 1911, 3 сентября, № 190) на соратника раненного Столыпина. С этой минуты в возрасте 68 лет Владимир Николаевич Коковцов принял на себя обязанности Председателя Совета Министров Российской Империи.

 


Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 275; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!