XXVIII. Кончина П. А. Столыпина
Истекающий кровью Петр Аркадьевич Столыпин медленно умирал:
"Первые два-три дня сильный организм Премьера боролся с ранением, и в газетах писали, что он, вероятно, выживет. Ту надежду высказывал и Государь. Улицы, ведущие к больнице, были запружены народом. Со всех концов России поступали на имя Столыпина телеграммы с выражением скорби и ужаса и пожеланием выздоровления…" (С.С.Ольденбург, 463 стр.).
"Столыпин, - пишет Р. Мэсси, - жил еще пять дней после покушения, и Царь, хотя и побуждаемый дворцовой службой безопасности немедленно уехать из Киева в Ливадию, все-таки остался в городе…» (199 стр.).
«Вернулся в Киев 3 сентября вечером, заехал в лечебницу, где лежал Столыпин, видел его жену, которая Меня к нему не пустила…", - писал Святой Государь своей Матери, вдовствующей Императрице Марии.
К 4 сентября состояние раненного было признано безнадежным и 5 сентября 1911 года, в 10 час. 12 час. вечера, в день воспоминания Русской Православной Церковью убиения Святого благоверного князя Глеба (1015 г.) во Святом крещении Давида, Петра Аркадьевича Столыпина не стало…
"В эту минуту, - пишет С.С.Ольденбург, - широкие круги русского народа почувствовали, какого большого государственного человека утратила Россия…"(464 стр.). Многие вспомнили слова самого Столыпина:
"Что я такое - я не знаю. Но, я верю в Бога и знаю наверное, что все мне предназначенное я совершу, несмотря нu на какие препятствия, а чего не назначено - не совершу ни при каких ухищрениях... Я верю в Россию. Если бы я не имел этой веры, я бы не в состоянии был ничего сделать…" (там же – прим. А.Р.).
|
|
|
Государь узнал о кончине П.А.Столыпина от Владимира Николаевича Коковцова. Это произошло в 21 час. вечера, 6 сентября на пристани по возвращении Государя Императора в Киев из Чернигова, куда Самодержец прибыл на поклонение к мощам Святителя Феодосия Углицкаго, (прославлен в Царствование Николая Александровича в 1896 г. – прим. А.Р.).
В те трагические для России дни Святой Государь Мученик писал своей Матери:
"Поехал прямо туда, при мне была отслужена панихида. Бедная вдова стояла... и не могла плакать…" (Р. Мэсси, 199стр.).
Государь долго молился у тела Столыпина:
«Ваше Величество, - сказала ему О. Б. Столыпина, - Сусанины ещё не перевелись на Руси…» (С. С. Ольденбург, 466 стр.).
Петра Аркадьевича Столыпина похоронили 9 сентября 1911 года, в Киево-Печерской лавре.
Незадолго до смерти он как-то сказал:
"Где меня убьют, там пусть меня и похоронят".
«У него, - пишет С. С. Ольденбург, - было уже давно чувство обреченности. "Когда я выхожу на улицу, говорил он, - я никогда не знаю, возвращусь ли я назад или меня привезут…"
|
|
|
«...Много было произнесено надгробных речей... Была открыта подписка на сооружение памятника - их было три: в Киеве, Саратове, Гродно. На Киевском памятнике стояли его слова: "Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия". Со временем сознание великой утраты не проходило, а наоборот возрастало. Смерть Столыпина была тяжелым ударом для Русского государства…" (466 стр.). О том же писали и извечные соперники России.
Так английская газета "Дейли Телеграф" после гибели Петра Аркадьевича Столыпина писала: "Потеря его тяжела не для одной России, а для всех европейских стран, так как, несомненно, в его лице большой человек сошел с арены европейской политики…" (П. Н. Милюков, 2 т. 83 стр.).
К несчастью для Коковцова, эта великая потеря выдающегося русского государственного мужа особым образом отразилась и на его судьбе. Владимира Николаевича всю жизнь сравнивали со Столыпиным и естественно, не в сторону превосходства. Оказаться рядом с такой фигурой как Столыпин, означало иметь одни укоры и нелицеприятные замечания в свой адрес.
XXIX. Предотвращая погром
В первый же день покушения на Столыпина Министр финансов его Правительства Владимир Николаевич Коковцов проявил редкие теперь самообладание, мужество и решительность:
|
|
|
«Никто иной, как Коковцов в ночь после убийства взял на себя бразды правления и предотвратил новое несчастье: из-за того, что Багров был евреем, православное население Киева, не скрываясь, готовилось начать погром. Обезумев от страха, евреи всю ночь упаковывали свои пожитки. На рассвете следующего дня площадь перед вокзалом оказалась битком набитой телегами и людьми, пытающимися втиснуться в отходящие поезда. Неожиданно для насмерть перепуганных людей послышался стук копыт. Безконечным потоком, с длинными пиками, черневшими частоколом на фоне светлеющего неба, ехали верхом казаки. На свой страх и риск Коковцов приказал трем полкам казаков предотвратить в городе насилие. На вопрос: «Кто отдал команду?». Коковцов отвечал: «Глава правительства»…» (Р. Мэсси, 199 стр.).
«Ему сообщили, что готовится еврейский погром, и он распорядился вернуть в город три казачьих полка, которые готовились к смотру следующего дня. Это был первый политический жест нового Председателя Совета Министров». (П. Н. Милюков, 81 стр.).
По поводу его решения один из членов Третьей Думы подошел к Коковцову, и не упустил случая саркастически возразить. Он, как пишет масон и враг Коковцова, - «…выразил сожаление, что он своей мерой пропустил «прекрасный случай ответить на выстрел Багрова хорошеньким еврейским погромом» (81 стр.).
|
|
|
В. Н. Коковцов был возмущен подобным цинизмом, но именно эти слова подсказали ему, что меры, принятые в Киеве, недостаточны:
«…я послал открытую телеграмму всем Губернаторам округа с требованием, чтобы они использовали все возможные средства, а если потребуется, и силу, и предотвратили назревающие погромы. Когда я показал эту телеграмму Царю, он выразил одобрение ей и мерам, принятым в Киеве…» (Р. Мэсси, 200 стр.).
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 261; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!