Сон в красном тереме. Т. 2. Гл. XLI – LXXX. 110 страница
– Что ты, не нужно! – запротестовала госпожа Ю. – Я не хочу. Да и откуда у тебя вкусное, если ты все время болеешь?
– Вчера мне прислали душистого чаю, – проговорила Ли Вань, – Выпей чашечку!
Она приказала заварить чай. Погруженная в раздумье, госпожа Ю продолжала хранить молчание.
– Вы в полдень не умывались, госпожа, – обратились к госпоже Ю служанки. – Не хотите ли привести себя в порядок?
Госпожа Ю кивнула. Ли Вань приказала Суюнь подать туалетный ящик. Суюнь принесла также свою пудру и помаду и с улыбкой сказала:
– У нашей госпожи таких вещей нет, возьмите мои, они чистые!
– Если у меня нет, могла у барышень взять, – заметила Ли Вань. – Зачем свои принесла? Хорошо, что это госпожа Ю, а ведь другая могла бы и рассердиться!
– Да что тут особенного! – улыбнулась госпожа Ю и стала умываться. Перед ней стояла девочка-служанка и держала таз.
– Ты что, правил не знаешь? – прикрикнула на девочку Ли Вань, и та быстро опустилась на колени.
– Наши служанки только болтают о правилах приличия, – заметила госпожа Ю, – а сами то и дело их нарушают.
Ли Вань поняла, что госпожа Ю имеет в виду случившееся накануне.
– Ты совершенно права, – с улыбкой промолвила она. – Но на кого ты намекаешь?
– Ты еще спрашиваешь! – вскричала госпожа Ю. – Неужто из-за своей болезни ты витаешь в облаках и ничего не знаешь?
Разговор был прерван появлением служанки, которая доложила:
– Пришла барышня Баочай.
|
|
|
Ли Вань и госпожа Ю в один голос приказали ее просить, но она уже стояла на пороге.
– Почему ты одна? – спросила госпожа Ю, предлагая ей сесть. – Где сестры?
– Я их не видела, – ответила Баочай. – Матушка болеет, ее доверенным служанкам тоже нездоровится, они не встают с постели, а на других положиться нельзя, поэтому я вынуждена побыть несколько дней дома. Докладывать об этом старой госпоже и госпоже Ван я не стала, не столь уж это важное дело, чтобы их беспокоить. Как только матушка поправится, я тотчас же вернусь. Затем и пришла, чтобы сказать вам об этом.
Ли Вань с госпожой Ю обменялись взглядами и улыбнулись.
Вскоре госпожа Ю привела себя в порядок, и все стали пить чай. Обращаясь к Баочай, Ли Вань с улыбкой сказала:
– Я сейчас пошлю служанок справиться о здоровье твоей матушки, так как не могу лично ее навестить. Не беспокойся, милая сестрица, я велю служанкам присматривать за твоими комнатами. Поживи дома, если хочешь, денька два и возвращайся к нам. Не ставь меня в неловкое положение.
– В неловкое положение? – удивилась Баочай. – Ухаживать за больной матерью – долг дочери. Не разбойника же вы отпускаете на волю. И потом не стоит посылать в мои комнаты служанок, лучше поселить там Сянъюнь. Пусть поживет денек-другой неподалеку от вас. Все веселее будет.
|
|
|
– А где, кстати, барышня Сянъюнь? – спросила госпожа Ю. – Что-то я ее не вижу.
– Я послала ее за Таньчунь, – ответила Баочай. – Хочу ей сказать, что несколько дней побуду дома.
Вскоре служанка доложила:
– Пришли барышни Таньчунь и Сянъюнь.
Когда девушки сели, Баочай им сказала, что несколько дней поживет дома.
– Что же, я согласна, – проговорила Таньчунь. – Надеюсь, как только тетушка поправится, ты возвратишься! А задержишься – тоже не беда.
– Ну и гостеприимство, – заметила госпожа Ю. – Так можно разогнать всех родственников!
– А что здесь особенного? – усмехнулась Таньчунь. – Лучше я ее выгоню, чем ждать, пока это сделают другие! Как бы ни были хороши родственники, незачем им жить здесь до смерти! Мы все из одной семьи, но, будто слепые куры, не прочь поклевать друг друга!
– Не везет мне сегодня! – виновато улыбаясь, произнесла госпожа Ю. – Все словно сговорились срывать на мне зло!..
– А ты, как говорится, не лезь в раскаленную печь! – посоветовала Таньчунь. – Кто тебя снова обидел? – И, словно рассуждая сама с собой, она продолжала: – Фэнцзе на тебя не за что сердиться! Кто же все-таки тебя обидел?
|
|
|
Госпожа Ю пробормотала в ответ что-то невнятное. Таньчунь поняла, что женщина боится наговорить лишнего, чтобы не нажить себе еще неприятностей, и сказала:
– Не прикидывайся овечкой! Ни за какое преступление, кроме государственного, голову не рубят, так что бояться нечего! Я вчера тоже провинилась, дала пощечину жене Ван Шаньбао. Ну и что? Посудачат немного и успокоятся. Бить меня никто не посмеет!
– За что же ты дала ей пощечину? – поинтересовалась Баочай.
Таньчунь рассказала о том, что произошло накануне вечером. Тогда госпожа Ю пожаловалась на Сичунь.
– Такой у нее характер, – произнесла Таньчунь. – Она упряма, и ничего с ней не сделаешь… А нынче утром в доме было спокойно, и, узнав, что Фэнцзе опять заболела, я послала служанок разузнать о жене Ван Шаньбао. Служанки сказали, она клянет себя за то, что вмешалась не в свое дело.
– Поделом ей! – проговорили госпожа Ю и Ли Вань.
– Да она просто всех морочит! – с усмешкой заметила Таньчунь. – Посмотрим, что будет дальше.
Вскоре пришли служанки звать барышень к обеду. Сянъюнь и Баочай поспешили домой переодеться, но это к делу уже не относится.
Между тем госпожа Ю попрощалась с Ли Вань и отправилась к матушке Цзя. Матушка Цзя полулежала на кане, а госпожа Ван ей рассказывала об истории с Чжэнями: в чем они провинились, как было конфисковано их имущество и как они прибыли в столицу ожидать решения суда.
|
|
|
Матушка Цзя слушала и тяжело вздыхала.
– Ты с чем пожаловала? – спросила матушка Цзя, увидев госпожу Ю. – Как себя чувствуют Ли Вань и Фэнцзе?
– Им лучше, – ответила госпожа Ю.
Матушка Цзя кивнула, и у нее снова вырвался вздох.
– Хватит нам разговаривать о постороннем. Подумаем лучше, как пятнадцатого числа будем любоваться луной.
– К празднику все готово, – сказала госпожа Ван, – не знаю только, где вы намерены устроить угощение. Ночью в саду, пожалуй, прохладно.
– Разве нельзя потеплее одеться? – возразила матушка Цзя. – Где еще любоваться луной, если не в саду?!
В это время служанки внесли обеденный стол. Госпожа Ван и госпожа Ю стали расставлять блюда и раскладывать палочки для еды. Когда матушка Цзя увидела, что кушанья для нее уже на столе, а у служанок еще два короба с яствами, присланными от родственников в знак уважения, она недовольно сказала:
– Я ведь просила ничего мне не присылать!..
– Это обычные блюда, которые у нас едят за обедом, – проговорила госпожа Ван. – Мне, например, нечем особым выразить вам свое уважение, потому что я соблюдаю пост. Пресные клецки и соевый сыр вам не по вкусу, поэтому я прислала только подливу из мелко крошенной водяной мальвы, приправленную перцем и маслом.
– Вот это я охотно отведаю! – обрадовалась матушка Цзя.
Юаньян поставила перед матушкой Цзя чашку. Баоцинь спросила, чего бы ей хотелось поесть. Матушка Цзя пригласила Таньчунь, которая пришла с сестрами, сесть рядом с ней, однако Таньчунь отказалась и села рядом с Баоцинь.
Указывая на кушанья, расставленные на столе, Юаньян говорила матушке Цзя:
– Не знаю, как называются эти блюда, но мне известно, что прислал их старший господин Цзя Шэ. А ростки бамбука – господин Цзя Чжэнь из восточного дворца.
С этими словами она поставила перед матушкой Цзя чашку, в которой горкой лежали ростки бамбука.
Матушка Цзя отведала каждого кушанья, а остальное велела унести, сказав:
– Передайте тем, кто мне прислал угощение, что я отведала всего понемножку и прошу больше не посылать. Если захочется чего-нибудь, сама попрошу!
Служанки стали убирать со стола, но рассказывать об этом мы не будем.
Между тем матушка Цзя попросила:
– Дайте мне рисового отвара!
Госпожа Ю поднесла ей чашку отвара красного риса. Матушка Цзя половину съела, остальное приказала отнести Фэнцзе, а блюдо с фруктами передать Пинъэр.
– Ну вот, я поела, – сказала она госпоже Ю. – Теперь и ты садись есть.
Госпожа Ю кивнула, подала чай для полоскания рта, а затем воду для мытья рук. Матушка Цзя принялась болтать с госпожой Ван, а госпожа Ю вместе с остальными села обедать.
Вдруг матушка Цзя заметила, что госпожа Ю ест простой белый рис, и спросила:
– Почему госпоже не подали рис, приготовленный для меня?
– Этого риса нет больше, – ответили служанки, – у нас обедала нынче одна из барышень, и его не хватило.
– Мы теперь лишнего не готовим, – промолвила Юаньян, – сколько едоков, столько и еды.
– Последние два года то дожди, то засуха, поэтому риса нам доставляют меньше, чем обычно, – заметила госпожа Ван. – Особенно риса высшего сорта. Вот и приходится его экономить.
– В самом деле! – воскликнула матушка Цзя. – Самой искусной хозяйке не сварить кашу без риса!
Все рассмеялись.
Юаньян приказала служанкам:
– Принесите рис, который был приготовлен для третьей барышни Таньчунь!
– Не нужно, я сыта! – отозвалась госпожа Ю.
– Не хотите, я съем! – улыбнулась Юаньян.
Служанки побежали за рисом.
Вскоре ушла обедать и госпожа Ван. Матушка Цзя проболтала с госпожой Ю до первой стражи, а потом сказала:
– Тебе пора!
Госпожа Ю попрощалась и вышла. Миновав вторые ворота, она села в коляску, служанки задернули занавески на окнах, слуги подхватили коляску, вывезли за ворота и стали запрягать лошадь. Служанки, приехавшие с госпожой Ю, побежали вперед, чтобы встретить ее у ворот дворца Нинго. А служанки из дворца Жунго, проводив госпожу Ю, вернулись домой.
Подъехав к воротам дворца Нинго, где стояли каменные львы, госпожа Ю заметила несколько колясок и поняла, что собрались дружки Цзя Чжэня играть в азартные игры.
– Интересно, сколько еще человек приехало верхом? – обратилась она к служанке Иньдэ.
Выйдя из коляски, госпожа Ю направилась прямо в гостиную. Встречать ее вышли жена Цзя Жуна и служанки с фонарями в руках.
– Мне давно хотелось посмотреть, как играют, – заметила госпожа Ю. – Вот и представился случай, так что давайте заглянем в окна!
Служанки подняли фонари и пошли вперед, освещая дорогу, а одна из них поспешила предупредить слуг, чтобы ничего не говорили господам. Госпожа Ю остановилась под окном и прислушалась. В комнате было шумно: восхищенные возгласы, смех, шутки, ругань, недовольное ворчанье – все слилось воедино.
Дело в том, что Цзя Чжэнь, соблюдая траур по отцу, не мог развлекаться открыто, поэтому, изнемогая от скуки, созвал родственников и знатных друзей якобы для стрельбы из лука и в качестве поощрения ввел призы. На дорожке возле терема Небесного благоухания выставили мишени в виде журавлей и по этим мишеням каждое утро стреляли. Сочтя для себя неудобным устраивать подобные игры во время траура, Цзя Чжэнь поручил Цзя Жуну этим заняться.
Надо сказать, что друзья Цзя Чжэня, знатные молодые люди, увлекались петушиными боями да собачьими бегами. Они уговорились по очереди устраивать угощения, резали баранов, свиней, гусей и уток, щеголяя друг перед другом щедростью, искусством собственных поваров, редкостными яствами, словно на «состязании в Линьтуне»
[193]
.
Спустя некоторое время о стрельбах прослышал Цзя Чжэн, но, толком не разобравшись, что происходит, сказал:
– Цзя Чжэнь правильно поступил. Не смог отличиться в гражданских делах, обратился к ратному делу. Не хочет жить одной только славой предков.
И он приказал Баоюю, Цзя Хуаню, Цзя Цуну и Цзя Ланю каждое утро ходить к Цзя Чжэню учиться стрелять из лука.
Однако Цзя Чжэнь преследовал свои цели. Стрельба была лишь предлогом для азартных игр по вечерам. Сначала проигравший устраивал угощение, но вскоре в ход пошли деньги.
Месяца через три никто и не вспоминал о стрельбе. Ее вытеснили карты и кости. Игра шла по крупной, словно в игорном доме. Кое-что перепадало и слугам, поэтому они молчали, и из посторонних никто ничего не знал. Вскоре к игрокам присоединился и Син Дэцюань – брат госпожи Син, а также Сюэ Пань: игра на деньги была для него не в новинку и он не мог отказать себе в таком удовольствии.
Син Дэцюань хоть и приходился родным братом госпоже Син, но совсем не походил на сестру. Он только и знал, что пить да играть в азартные игры, развлекаться с гетерами; деньги из его рук текли, как вода. Недаром его называли «дядюшка Дурак».
Что же до Сюэ Паня, то его давно считали глупцом.
В тот вечер Син Дэцюань и Сюэ Пань пригласили еще двух игроков и, усевшись на кане в прихожей, затеяли свою излюбленную игру в цайцюань. Другие за столом «гоняли барана»
[194]
. Те, что пообразованнее, во внутренних комнатах играли в кости и домино.
Итак, госпожа Ю, пробравшись к окну, заглянула в комнату. Первое, что бросилось ей в глаза, – это разукрашенные и наряженные мальчики-слуги. Они сидели у стола и вместе с играющими пили вино.
Сюэ Пань проиграл было, но потом ему повезло: он не только отыгрался, но еще и выиграл изрядную сумму и сразу повеселел.
– Закусим, – предложил Цзя Чжэнь. – Как дела у других?
Оказалось, еще не все кончили игру, поэтому стол накрыли пока только для Цзя Чжэня и его партнеров.
Между тем Син Дэцюань, проигравшись, хлебнул вина запьянел и принялся бранить мальчиков-слуг:
– Ублюдки! Постоянно пользуетесь моими милостями, а стоило мне проиграть несколько лянов, так сразу нос воротите! Неужто думаете, больше не придется ко мне обращаться?
Проигравшие посмеивались, а выигравшие говорили:
– Вы совершенно правы, дядюшка! Эти сукины дети взяли себе за правило пренебрегать проигравшими! Что стоите? – заорали они на слуг. – Почему не нальете дядюшке вина?
Слуги, дурачась, быстро наполнили кубок и, ползая на коленях перед дядюшкой Дураком, взмолились:
– Не сердитесь, уважаемый господин, пожалейте нас! Учитель учил нас не делить людей на дальних и близких, скупых и щедрых, а оказывать уважение тем, у кого деньги! Сделайте ставку покрупнее и, если выиграете, увидите, как мы будем обхаживать вас.
Под общий смех дядюшка Дурак с улыбкой принял кубок и произнес:
– Если бы я не жалел вас за ваше убожество, одним пинком вышиб из вас дух!
И в подтверждение своих слов он поднял ногу. Мальчики моментально вскочили с колен, стянули платком руки дядюшки Дурака и влили ему в рот вино.
Захлебываясь от смеха, дядюшка Дурак осушил кубок и ущипнул одного из мальчишек за щеку.
– Гляжу я на тебя, а кровь так и играет!..
Вдруг он стукнул рукой по столу и обратился к Цзя Чжэню:
– Знаешь, вчера я поскандалил с твоей теткой!
– Не слышал, – ответил Цзя Чжэнь.
– И все из-за денег! – вздохнул дядюшка Дурак. – Ты и не представляешь себе, мудрый мой племянник, что творится у нас в семье. Когда умерла бабушка, я был ребенком и мало в чем разбирался. Из трех сестер бабушки твоя тетка была самой старшей и, выйдя замуж, забрала все имущество. Сейчас вышла замуж твоя вторая тетка, но семья ее бедствует. Третья тетка до сих пор живет дома. Всеми расходами моей старшей сестры ведает ее доверенная служанка – жена Ван Шаньбао. Я пошел к ней просить денег, ничего не требуя из имущества семьи Цзя. Дали бы мне часть имущества, привезенного сюда моей старшей сестрой, и я был бы доволен. Но мне отказали. И я остался ни с чем.
Цзя Чжэнь опасался, как бы кто-нибудь не услышал эту пьяную болтовню, поэтому постарался переменить тему разговора. Но госпожа Ю все поняла и потихоньку сказала служанкам:
– Слыхали? Родной брат затаил на госпожу Син злобу! Что уж говорить о других!
Она снова прильнула к окну, но игроки в это время окончили «гонять барана» и потребовали вина.
– Кто обидел почтенного дядюшку? – спросил один из них. – Мы так и не поняли. Расскажите, мы рассудим!
Син Дэцюань снова стал жаловаться на мальчиков-слуг.
– Негодники! – воскликнул другой игрок. – Вы почему пренебрегаете дядюшкой? Не удивительно, что он рассердился. Ведь дядюшка проиграл всего несколько лянов серебра! Вот проиграй он свою мужскую силу, тогда дело другое.
Раздался дружный взрыв смеха. Син Дэцюань, хохоча, воскликнул:
– Ах ты дрянь! И как только у тебя язык поворачивается говорить такое!
Госпожа Ю при этих словах плюнула.
– Вы только послушайте этих негодников! – сказала она. – Представляю себе, что здесь будет, если они еще выпьют!
Возмущенная, она удалилась в свои комнаты и легла отдыхать.
А веселая компания пировала до четвертой стражи, после чего Цзя Чжэнь пошел в комнату Пэйфэн.
На следующее утро, едва Цзя Чжэнь проснулся, слуга доложил:
– Надо разослать лунные лепешки
[195]
и арбузы.
Цзя Чжэнь обратился к Пэйфэн:
– Пойди скажи госпоже, чтобы разослала лепешки по своему усмотрению. Я занят!
Пэйфэн передала госпоже Ю приказание Цзя Чжэня, и та велела служанкам разнести лепешки.
Вскоре Пэйфэн вновь появилась у госпожи Ю.
– Господин спрашивает, – сказала она, – собираетесь ли вы нынче куда-нибудь, госпожа! Он говорит, что траур еще не кончился и уж если отмечать праздник, то только дома, тем более что погода прекрасная.
– Мне и самой не хотелось бы уезжать из дома, – ответила госпожа Ю. – Но во дворце Жунго болеют Ли Вань и жена второго господина Цзя Ляня. Так что придется поехать. А то у них никого не будет на праздник.
– Господин просит, – продолжала Пэйфэн, – если вы поедете, возвратиться пораньше! А в сопровождающие взять с собой меня.
– В таком случае я поеду сразу после завтрака, – проговорила госпожа Ю.
– Господин сказал, что не будет завтракать дома, и просил вас завтракать без него.
– С кем же он будет завтракать? – поинтересовалась госпожа Ю.
– Кажется, с какими-то двумя приезжими из Нанкина.
Госпожа Ю позавтракала, переоделась и вместе с Пэйфэн отправилась во дворец Жунго. Возвратились они оттуда лишь к вечеру.
Цзя Чжэнь распорядился зажарить свинью и барана, приготовить закусок и фруктов и накрыть стол в зале Зеленых зарослей в саду Слияния ароматов. Здесь он поужинал с женой и наложницами, затем приказал подать вино и собрался любоваться луной.
Наступила первая стража, воздух на редкость был чист, ярко светила луна, Серебряная река
[196]
едва заметно белела в небе.
Цзя Чжэнь приказал Пэйфэн и еще трем женщинам сесть на циновке и стал играть с ними в угадывание пальцев.
После выпитого вина Цзя Чжэнь развеселился, приказал Пэйфэн принести флейту и играть, а Вэньхуа – петь. Чистый голос молодой женщины привел всех в восхищение. Затем сели играть в «столовый приказ».
В третью стражу, когда Цзя Чжэнь изрядно захмелел, а остальные, одевшись потеплее, пили чай и наполняли кубки вином, вдруг послышался вздох.
– Кто там? – громко крикнул Цзя Чжэнь.
Никто не ответил. Он снова окликнул, потом еще и еще, – молчание.
– Может быть, это там, за стеной, кто-то из слуг, – высказала предположение госпожа Ю.
– Глупости! – возразил Цзя Чжэнь. – Тут поблизости нет домов для прислуги. Вздох донесся со стороны нашего храма предков. А откуда там взяться людям?
Не успел он договорить, как за стеной прошелестел ветер, и всем показалось, будто в храме захлопали ставни; мрак сгустился, стало невыносимо тоскливо. Все взоры обратились к луне, но она теперь не казалась такой яркой, словно потускнела. У всех волосы зашевелились от ужаса.
С Цзя Чжэня весь хмель слетел, и хотя, не в пример остальным, он не очень струсил, от безотчетного страха избавиться не мог и потерял всякий интерес к развлечениям. Он посидел еще немного и пошел отдыхать.
Утром пятнадцатого числа Цзя Чжэнь с сыновьями и племянниками отправился в храм совершить обряд по случаю полнолуния. Они внимательно осмотрели храм, но ничего необычного не нашли, и Цзя Чжэнь решил, что вздохи и шорохи ему просто почудились спьяна. Он тут же забыл о случившемся, совершил церемонию и, выйдя из храма, проследил, чтобы дверь заперли на замок.
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 211; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!