Глава 13. Последний и единственный
- Ага, значит, ты эмоциональная наркоманка! – Ромка ехидно улыбается. – Ты хоть представляешь, как тебе со мной повезло?
- Да уж, удача редкая! Прям золото ты у меня!
- Ну да, я ж Золототрубов. И золото, и трубы…
- О чем они трубят-то? О славе или о позоре?
- О славе, конечно! Я ж рок-стар, блин!
- Да уж, отмокай, чудо! Утопить бы тебя за все твои проделки – да зла не хватает! – я шутку пытаюсь окунуть его с головой в ванну, он сопротивляется.
- Эй, подожди топить, я тебе песенку спою!
Полунеземной объят тоской
По Луне зимой в грязи людской,
Где подо мной есть только ненависть и злость.
Танцевало солнце мало с ней,
Замерзая, шла ко мне во сне
Небесною невестой бледно-ледяной…
Плыла Луна унылая
Тускло-ленивая…
- Хватит уже твоих депрессивных песенок, дай полежать в тишине!
- Нет, не дам, и не надейся! Лучше расскажи, кто был у тебя первым мужчиной? – он резко меняет тему разговора.
- Это еще тебе зачем?
- Как зачем? Ну я же хочу быть последним и единственным! И мне надо знать, кто был первым… Я же лучше всех, правда? – он смотрит на меня жалобно, и я вспоминаю детский мультик.
- Ты говоришь сейчас, как Карлсон: «Малыш, ну я же лучше собаки, да?».
- Ты зачем меня с собаками сравниваешь? Я могу и обидеться!
- Ну я же пошутила! Не парься! – ох уж эти психи, надо поаккуратнее. Надо его отвлечь. Блин, как надоело быть Шахерезадой! Но придется! Вариантов больше нет!
- Слушай, ты хотел узнать про моего первого… Вот история – слушай! – я начинаю читать и надеюсь, что вновь получится его усыпить, отвлечь, как-то успокоить и придумать план бегства из этой «тюрьмы». Спасение утопающих – дело рук самих утопающих! До чего же банально, но это моя реальность!
|
|
|
Глава 14. Бородатый мачо или мифы о брутальности
В сущности, многие из нас склонны кидаться в крайности. Например, еще вчера мужчина был без ума от пышногрудой вульгарной блондинки а ля Памела Андерсон. Потом она его нагло кинула, и теперь он из принципа «западает» (или делает вид, что «западает») только на хрупких, изысканных брюнеток. Да и мы, женщины, тоже часто этим грешим. Конечно, утонченные и нервные эстеты из мира искусства мне близки до боли, они вдохновляют и дают фейерверк эмоций, но иногда устаешь от перепадов настроения и других симптомов гениальности. Хочется чего-то более стабильного и земного. И в эти моменты в твоей жизни, как по заказу, появляются мачо атлетического телосложения с тяжелым взглядом, «от которого можно забеременеть». Что такое брутальность? Это откровенная и наглая сила самца, уверенного в своей неотразимости… Он как бы говорит всем своим видом: «Доверься мне, детка (trust me, baby!) Я смогу защитить себя от всех бед!»
|
|
|
* * *
- Я тебя почти люблю! – заявил Костя, нахально улыбаясь, когда я принесла чеснок и мед для кофе, забежав за ними к соседям.
Само сочетание меда и чеснока – в этом он весь: острое и сладкое, опасное и притягательное одновременно. В принципе, с этого экзотического кофепития все и началось – проскочила шальная искра, и сердце мое попало в капкан. Да просто сдвиг по фазе произошел от такого ядреного напитка. В тот момент был самый разгар моего 18-го дня рождения. Я считалась вроде бы девушкой «патлатого» Даньки, сохла по нему страшно, но вдруг поняла, что свет на нем клином не сошелся. Меня отчаянно потянуло к широкоплечему бородатому Косте, который, кстати, тоже умел обращаться с гитарой. Правда, вместо песен БГ и Цоя он пел Высоцкого и Шевчука, соблазняя всех дамочек бархатным тембром своего не очень-то сильного, но почти гипнотического голоса. Он пел с таким видом, будто делает всем одолжение, снисходит по-царски до зеленой молодежи, как умудренный опытом морской волк. А на самом деле был старше всех нас лет на пять всего. Но это же целая пропасть, когда ты куришь свои первые скверные сигаретки в скверике за главным кинотеатром города, а пары стаканов легкого вина достаточно, чтобы поймать состояние эйфории.
Примерно такое состояние было у меня после одного вполне невинного девичника, когда Костя Борода позвонил через неделю.
- Поедем в лес, - предложил он властным тоном, так что отказаться не было никакой возможности.
Его старенькая полуразбитая «копейка» казалась мне тогда верхом роскоши, а Константин, превративший небрежную хэмингуэевскую бородку в пижонскую эспаньолку, был задумчив и подчеркнуто галантен. Он целовал мне руки, угощал темным шоколадом, читал Есенина и даже помог собрать осенний букет из рыжих и золотистых кленовых листьев. Было странно и как-то немного обидно, что он не предпринимает никаких попыток меня соблазнить – у него была репутация коллекционера девичьих сердец. Казалось, он изо всех сил старается изменить свой имидж и «закосить» под романтика.
Но маскарад длился недолго. Всего четыре месяца, с половиной. Хотя для такого прожженного ценителя женских прелестей это был огромный срок. И наши разговоры «за жизнь» все чаще повисали в воздухе, пронизанном тягучими, плотными волнами желания. Он целовал меня своими полными, как бы чуть припухшими губами так, что не оставалось ни малейшей надежды на пощаду. Все тело трепетало и было готово раскрыться, как бутон. А потом становилось страшно, и я пряталась за глупыми шуточками и очередной сигареткой.
Но однажды наступил особенный вечер, когда плотина рухнула под напором бурного потока. Это был теперь уже его день рождения – как симметрично расставила судьба свои ловушки! Я принесла ему в подарок огромную книгу о японских самураях, а сама решила войти в роль гейши, слегка пародируя мизансцены фильма «Империя чувств», где герои красиво едят, беседуют о высоких материях, а потом занимаются сексом так же обыденно, как едят суши своими палочками, добавляя в любовные игры элементы садо-мазо. Правда, в конце концов все заканчивается печально: обезумевшая гейша в порыве ревности кастрирует своего возлюбленного по принципу: «Так не доставайся ты никому!»
Впрочем, мои робкие попытки передать японский колорит ограничились книгой, ароматическими палочками и предложением отведать угощения с моего обнаженного тела. Это была шутка, но Костя воспринял ее вполне серьезно. Правда, ему стоило огромных усилий уговорить меня оголиться хотя бы до состояния «топлесс»…Вместо суши, о которых тогда еще никто слыхом не слыхивал в нашей «столице Черноземья», мы угощались кусочками копченой колбасы, которую красиво порезали и разложили у меня на «трепетной девичьей груди». Естественно, процесс поедания всей этой вкуснотищи плавно перешел в эротическую игру…Покрывая поцелуями мое дрожащее тельце, мой первый мужчина не смог долго сдерживать свою страсть… Джинсы полетели на пол вместе с остатками трапезы…Жалкий розовый комочек трусиков мне не удалось уберечь от ярко-алых пятен…Да и покрывало оказалось залитым «следами преступления»…мы потом вместе пытались его отстирать… Но тщетно…
И все-таки нам было ужасно весело в тот момент! Тогда еще песня была в моде: «Два кусо-чека колбаски у тебя лежали на столе. Ты рассказывал мне сказки, только я не верила тебе». В тему как раз! Точно – верить Бороде не стоило. Даже когда он гипнотизировал меня долгим, задумчивым взглядом и носил на руках…
|
|
|
|
|
|
***
Старый Новый год. Снега почему-то совсем нет… Тепло даже в осеннем пальто. Мы гуляем ночью по каким-то глухим дворикам под лунной дорожкой… Едим обычный пломбир, но он кажется неземным лакомством… Костян вдруг хватает меня на руки и тащит по аллее скверика, куда мы незаметно забрели:
- Машка, давай сбежим на дачу? Спрячемся от всех на неделю… Я хочу, чтобы ты была только моя…- и без особого перехода вдруг озадачивает меня вопросом. - Когда поженимся, будешь сидеть дома, детей воспитывать?
- Вот еще, я хочу творчеством заниматься, карьеру делать..
- Какая на фиг карьера! Место женщины – у плиты и в детской.
- А ты тиран!
- Ну да, я такой! – самодовольно ухмыляется Борода, и глаза его сверкают недобрым блеском.
***
Жаль, так и не удалось нам выполнить программу-максимум. Дитя, которое могло бы родиться, оказалось совсем некстати, потому что ни мои, ни его родители не хотели этого брака. Суровая маменька, узнав о моем «залете», срочно заставила сделать аборт, а потом отправила меня… в монастырь. Да-да, в самый настоящий Саввино-Сторожевский монастырь под Звенигородом, где и сейчас живут две мои тетки. Конечно, я не послушницей там была, просто работала экскурсоводом. Но, к ужасу моих родных, на расстоянии романтическая болезнь лишь обострилась.
Ты – моя незаживающая рана,
Ты – мое неисчезающее чудо.
Ты – моя еще не спетая баллада,
Ты – моя неизлечимая простуда.
Ты – мое неповторимое смятенье,
Ты – мой холст, не предназначенный тщеславью,
Ты – всех струн моих разбуженное пенье,
Ты – мой сон. Когда моей ты станешь явью?
Сколько подобных стихов было написано в обычной тетрадке в клеточку! А потом я их заботливо перепечатала на старенькой печатной машинке – компы тогда в музее просто не водились.
Днем я водила экскурсии по территории монастыря, где каждый камень пропитан древностью, со звонницы так хорошо видна вся окрестность, но иногда, в минуты тоски и тревоги, возникает соблазн рухнуть вниз головой.
Снова и снова я спрашиваю себя:
«А зачем эта глупая жизнь и свет?
Зачем все порывы к тому, чего нет?
Почему только страшным ликом поворачиваешься, Судьба?»
Неужели не хватит духа взглянуть
В эти глазницы темные, во мрак колодца.
Чтобы ощутить, как сердце быстрее забьется
Если не от любви, то хотя бы от погружения в муть?..
Не гони раздумья о лени и лести,
Не печатай главы старомодного романа.
Ты ведь знаешь, как натренирован нюх гурмана,
Ухмыляющегося над мифом о Непорочной Невесте.
Ибо, что есть миф – скорлупа ореха,
Паутина тонкая, но цепко хватающая
Все то, что не остыло от слез пока еще,
Не избавилось от назойливо-истеричного смеха.
Не разрушив панцирь вездесущей материи,
Не дойдешь до влаги подземного царства,
Не узнаешь способа преодоления коварства,
Да и не примешь участия в последней мистерии…
Задавая вопрос, не страшись ответа,
Доходя до края, шагни спокойно,
Это совсем легко – тебе не будет больно,
И ты наконец откроешь загадку света…
Вечерами украдкой (чтобы тетки не знали) я забегала на переговорный пункт и заказывала разговор с городом моей любви. Это был единственный способ коммуникации – твои звонки были под запретом.
- Ну когда ты приедешь, солнце мое? – спрашивал Костик таким грустным голосом, что сердце мое колотилось о ребра, как глупый воробышек.
- Не скоро, меня завербовали на все лето.
- И что ты там делаешь – скукотень, наверно, страшная?
- Ну почему, я книжки всякие читаю по истории и по искусству, с людьми интересными общаюсь Вот тут у нас есть реставраторы прикольные. Один все хочет портрет мой написать, говорит, что у меня тип лица иконописный.
- Тааак! Ты что там - шашни крутишь с каким-то придурком? – Юрка изображает приступ ревности, но я чувствую, что его мои слова все же задели.
- Да ладно тебе, он женатый и вообще почти монах, не пьет совсем, только курит много, и на все службы в церковь ходит.
– Ну тогда ладно! Пусть рисует! Но все равно – смотри там, ни с кем не вздумай романы крутить…
- А знаешь, как-то и не хочется, монастырь все-таки. Я же теперь крещеная – наконец-то, в 20 лет решилась!
- Поздравляю! И что – грешить теперь – ни-ни?
- Ну если только с тобой…
Конечно, с кем еще я могла тогда «грешить», наивная влюбленная дурочка! На расстоянии я копила в себе силы, чтобы снова ринуться в этот омут с головой. И купалась я в нем еще несколько лет, пока не наступила агония «большой и чистой любви». И даже сеновал для этого не понадобился.. Хотя дачный домик в качестве декораций присутствовал.
***
…но прольется вдруг вишневый ликер,
все испачкает и будет смешно, -
песня Митяева стала эпиграфом, а может, даже эпитафией этого длинного и бурного романа. Мне вообще везет – одно легкое движение руки, как у царевны Василисы, и все вокруг разливается, бьется посуда или что-то загорается.
- Видели ночь, гуляли всю ночь до утра!!! – орали мы песню Цоя по дороге к тебе на дачу.
Ветер развевал мои волосы, неизвестно, что пьянило больше – легкое пиво или ощущение свободы. Мне казалось, вот он – момент истины, сейчас что-то должно решиться – либо мы останемся вместе навсегда, вопреки запретам родителей, либо разругаемся в пух и прах. Романтический ужин с ликером Cherry Brandy, по логике вещей, должен был перейти в фееричную ночь любви, но действо пошло совсем по другому сценарию Мелодраму сменил триллер. Алкогольные пары слишком ударили тебе в голову, и вместо порыва страсти истинного мачо я увидела пьяное буйство неотесанного, грубого мужлана. За окном разразилась майская гроза, ветер расшумелся не на шутку, капли хлестали по стеклам, а в дачном доме бушевал монстр, потерпевший фиаско в постели. (Кто знает, возможно, с ним случилось такое впервые, а я не знала, как себя вести и ляпнула что-то невпопад).
- А ну иди сюда, сука! Сейчас я покажу тебе, что такое настоящий секс! – ты выламываешь мне руки, рвешь одежду, больно хватаешь за волосы, но мне удается вывернуться из твоих цепких лап. Бежать, прочь из этого кошмарного места, где разбиваются мечты! На веранде ты догоняешь меня и, о ужас, я вижу в твоих руках огромный нож…Я хватаю тяжелый лом, стоящий в углу и со всей силы бью прямо в висок… Ты застываешь на месте, а потом оседаешь медленно, как огромная тряпичная кукла, но, упав, вдруг хватаешь меня за ногу…
…кто это? Где я? За ногу меня ухватил веселый, лохматый и мокрый щенок, неизвестно откуда забежавший в дом.. А, оказывается, я спала – что за бред мне приснился! Правда, одежда и вправду изрядно потрепана, на колготках стрелка, а у Кости расцарапана щека… Значит, дрались все-таки… Надо же – спит, как младенец, живой и невредимый, посапывает, а от угла губ тянется ниточка слюны.. Фу, и этого небритого, дурно пахнущего и агрессивного придурка я любила пять лет? Как я могла дойти до жизни такой? Вернее, что было с моими глазами, если я видела в нем только ум, обаяние, иронию, не замечая неряшливости, склонности к алкоголизму и приступам ярости, которые так трудно контролировать? Или мне просто нравилось создавать романтичный образ в своем воображении…
Вот и все, мой милый. Смертелен
Оказался взгляд твоих глаз.
Этот старый, как мир, поединок
Мной проигран всухую, на раз.
Я бросаю в Лету все страхи
И терзанья меж «да» и «нет».
Не смогла сберечь свою нежность –
Сразу в сердце погас мой свет.
Я пытаюсь найти на вершине
Колдовской эдельвейс любви.
Дотянуться, взойти на кручу,
Ободрав ноги до крови.
Но цветок – высоко, за гранью,
Дотянуться не хватит сил.
И сорвавшись с отвесного края,
Вдруг почувствую: ты любил…
***
- Эй, привет! Ты что, не узнаешь старых знакомых? - Костя неожиданно вырос передо мной в супермаркете, куда я забежала в перерыв перехватить что-нибудь на обед. Лоб с залысинами, намечается пивное брюшко, а в целом еще вполне импозантная особь мужеского полу. Одет довольно дорого, но как-то скучно – видно, слишком старается соблюдать офисный стиль.
- А, приветик, раз не узнала, значит, богатым будешь! – смеюсь я, привычно откидывая назад копну волос.
- Да я и так вроде не бедствую. Хочешь, подвезу? – он кивает на лупоглазого старомодного «мерина», стоящего возле магазина – мы уже вышли с покупками и затормозили на пороге в раздумье.
- Ну давай, прокатимся, я не против, - я сажусь рядом со своим первым мужчиной с ощущением «дежа вю» - только песен Цоя сейчас не хватает…
- Что же ты тогда так жестоко меня бросила, и не стыдно тебе? – спрашивает Костя, горько улыбаясь и закуривая привычную сигарету.
- Это я должна стыдиться?! А кто мне всю одежду порвал?
- Зато ты мне рожу, как кошка, расцарапала.
- Значит, мы квиты. А ты, я слышала, женился. Ну и как семейная жизнь?
- Ой, лучше не спрашивай, жена у меня главбухом в фирме работает – вместе и дома, и на работе, тоска зеленая. Двое пацанов у нас, коттедж за городом строю - дел по горло.
- Ну надо же, какого крутого парня я упустила! – смеюсь я, и закуриваю длинную дамскую сигарету. – А знаешь, я тебе даже благодарна. Если бы не разругались мы тогда, сто раз бы уже разбежались. Я вот была замужем, развелась, дочку воспитываю и прекрасно себя чувствую одна – никто мне не нужен. Свобода! Кстати, спасибо, что подвез – мне здесь выходить, пора на встречу. Я теперь журналистом работаю, печатаюсь во многих изданиях, книжку стихов готовлю – скоро выйдет, а ты в меня никогда не верил – зря, между прочим!
- Да глупости это все! Мужика тебе надо хорошего. На вот визитку – звони, если что.
- Нет, не возьму, ни к чему это.. В одну реку дважды…Ты же все понимаешь... Удачи тебе и привет жене, ее же Наталья зовут?
- Да, а ты оттуда узнала?
- Ой, догадаться не трудно! Она была самой твоей преданной поклонницей…И даже мне один раз призналась, что без ума от тебя…Ну все, пока-пока! – я выхожу из машины и иду по осенней улице плавной походкой от бедра, ощущая невероятную легкость. Мираж из прошлого растаял за поворотом, оставив лишь облачко дыма… Облачко, которому можно придать любую форму – насколько позволит фантазия…
Глава 15. Я – красивый, как Джонни Депп…
- Ну и долго ты с этим бородатым мачо встречалась? – Ромка проявляет любопытство, за которым сквозит плохо скрываемая ревность.
- Да так, всего ничего – лет пять! – я пытаюсь шутить, но у меня плохо получается.
- И что ж ты за него замуж не вышла? – по-моему, он издевается.
- А ты что, так ничего и не понял из моего рассказа? Глупая была, зеленая совсем и слишком мамочку слушала, хотя и боролась с ней, как могла… Ты что, опять ревнуешь к прошлому? Брось, ерунда это! – жаль, не могу сейчас смеяться. Рисковать не хочу. Это ж нарочно не придумать – один маньяк ревнует к другому, и неизвестно, кто из них шизанутее!
- Ромка, перестань, хватит уже в моем прошлом копаться! Давай поговорим о тебе. Мне кажется, в тебе тоже брутальность проявляется, когда ты бриться перестаешь, - это совсем уже смешно - неужели клюнет на такую грубую лесть?
- Ты предлагаешь мне бороду, как у Шнура, отрастить?
- Нет, лучше трехдневная щетина, как у Лагутенко сейчас. Такой интеллигентный мачо, с претензиями на богемный шик…
- Вообще-то мне до сих пор больше всего нравится стиль Джонни Деппа.
- Ты потому о нем и поешь? Как там у тебя, ну спой…
- Сейчас, подожди, настроюсь:
Видел сон - стал прекрасен
Я лицом и душою, как он,
В Америке он в мире кино…
И уже нужен я всем
И теперь уже нужен тебе такой
По-любому, я ведь,
Как Джонни Депп, красивый,
Как Джонни Депп, любимый.
Нужен тебе, я знаю,
Как Джонни Депп, звезда я.
Был эгоистом, признаюсь,
Был плохой внутри, грязный весь.
Был испорчен жизнью этой - это жесть.
Я сказал: «Я исправлюсь»,
И теперь уже нужен тебе такой
По-любому, я ведь,
Как Джонни Депп, красивый,
Как Джонни Депп, любимый.
Нужен тебе, я знаю,
Как Джонни Депп, звезда я
Нужен тебе, нужен тебе, нужен тебе, тебе я…- он прекращает петь и смотрит на меня пристально, сканируя реакцию. - А скажи, я лучше Деппа?
- Конечно, Депп красавец, но ты же ни на кого не похож, Ром, ты – индивидуальность…
- Я – инди-попер!
-Ой, слово-то какое смешное, я не могу! Инди кто?
- Инди-попер, ну то есть инди-рокер, наверно... Ну не важно… Поцелуй меня, пожалуйста…
Ё-моё, мне только игрищ в воде не хватало! Я что – русалка? А кстати, про русалочью символику я тоже много чего писала – как раз в тему…
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 224; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!