Двадцатый век: Искусство и СМИ 2 страница
Временная путаница Адела и постоянным интеллектуальной дислокации составляют, Маклюэн говорит: «притчу западного человека в электрическую эпоху.... Конечная конфликт между видом и звуком, между письменной и устной видов восприятия и организации на нас ".
Может быть и так. Важным моментом является то, что в то время как Адела Quested представляет западную straitlaced и линейным мышлением, Индия, несмотря на его примитивности и глубокой старости, представляет собой вызов электронный
Двадцатый век: Искусство и СМИ
СМИ. С одной стороны, Запад побеждает древнюю устную и традиционную культуру Индии. С другой стороны, полностью интегрированный, nonspa пространственной и невисочной культура Индии доминирует униформу, непрерывной и последовательной культуру Запада до электронной революции.
Еще более важно, по крайней мере, для культур старого восточного мира, западные электронные СМИ сегодня нести послание культурного опустошения. Но народы третьего мира страдают не больше путаницы и дислокацию, чем мы сами, хотя мы заставить их произойти.
Замок и Маг
Томас Манн родился в Любеке, Германия, в 1875 году. Он дожил до восьмидесяти. Франц Кафка родился в Праге в 1883 году. Он дожил до сорока. В восемьдесят лет Манн написал больше книг, но ни один не был больше, чем двух знаменитых романов Кафки, Процесса и Замок. * И как Кафка и Манн предсказал, а также сообщил, новый способ, в котором человечество предпочитают жить в двадцатом века.
|
|
|
Я говорю: "предпочитают жить", хотя многие современные мужчины и женщины жалуются, как они живут и говорят, что они предпочли бы жить по-другому, в том, как человечество живет в более раннем возрасте. Трудно поверить, что они имели в виду это. Это не невозможно, хотя это может быть трудно, жить в старомодным способом. Все это занимает определение отказаться от тех аспектов современной жизни, которые наиболее часто жаловались: его блеска и блеск, его деформаций и напряжений, его быстром темпе и ее эпидемического поверхностности. Но это те аспекты жизни, которые люди, кажется, меньше всего хотели сдаваться.
В Замок деревня находится у подножия горы. Для этой деревне приходит К., которые утверждают, что землемер назначен властями. Деревня отвергает его, и поэтому он пытается получить признание от властей замка на вершине горы. Несмотря на его неустанные усилия, он никогда не выигрывает, что он стремится. Но он не будет полный провал. Он продолжает жить в деревне, влюбляется в очаровательного буфетчицы, получает маленькие победы. Сюжет, в целом, трагична, но К., кажется, не понимают, что. Он не несчастна, хотя он обречен никогда не добиться успеха в своем стремлении. Роман, по сути, является по существу комическая, хотя и с трагическим оттенком.
|
|
|
Судебная история, возможно, тот же человек, Джозеф К., который пробуждается, чтобы найти, что он был обвинен в совершении тяжкого преступления. Его попытки защищаться, в том числе обучение природу фактического преступления, доказать
* Оба были написаны незадолго до смерти Кафки в 1924 году; они не были опубликованы только после его смерти.
История знаний
безуспешными. Никто не скажет ему, что он должен сделать, если он может сделать что-нибудь, чтобы освободить себя и получить прощение. Он становится одержимым необходимости очистить себя от заряда, хотя он не знает, что это такое. В конце книги становится ясно, что он никогда не будет в состоянии доказать свою невиновность, хотя исполнение приговора за преступление, которое, кажется, смерть, будет отложено на неопределенный срок. Судебная является более мрачным, чем Замок, все же это тоже содержит комические обертоны.
Оба романа были интерпретированы бесконечно. Замок, возможно, был символом отца Кафки, которую он не мог подойти и чьи хорошее мнение он не мог получить. Заряд в Процессе, возможно, был Кафки еврейство, которое только он, в те дни ХХ века, стали воспринимать считался столицей преступности. Но любая интерпретация этих двух великих романов, как правило, уменьшить их, чтобы умалить их подавляющего психологического истины. Мало читатели могут избежать чувство, что эти книги описывают свою жизнь.
|
|
|
В то же время, жизнь, вызванный этих романов не могло быть жил до двадцатого века. Карл Маркс увидел, что происходит, когда он заявил, что "Все сословное и застойное исчезает." Старые безопасные фонды рассыпались, все развалится, центр не имеет места, и мы потеряли в Marabar пещерах, ищу оправдания, что не больше не существует ни для кого.
Большая часть Томаса Манна творчестве обеспокоен проблемами художник по себе, и ни один писатель нашего времени и, возможно, из любой момент не исследовали так глубоко в художественной личности или описано так блестяще, как работает художественного гения. Таким образом, истории как Тонио Kroger и Смерть в Венеции являются универсальными, а не компании любое время. Но Манн не мог игнорировать судьбу своей любимой Германии и его только чуть менее любимой Европе в катаклизме Великой Двадцатого века войны.
Волшебная гора появилась в том же году, 1924 году, как проезд в Индию. Кафки Замок остался незавершенным, когда ее автор умер в июне того же года. Гора названием Манна близка к замок работы Кафки. Оба являются объектом вечного стремления, стремления, что обречен никогда не добиться успеха. Ганс Касторп, герой Манна, достигает склонах горы только потому, что он заболел туберкулезом. После того, как он находится на пути, чтобы вылечить, он должен спуститься снова на равнину, где в памятном фразы Мэтью Арнольда, "невежественные армии столкновение ночью."
|
|
|
Волшебная гора очень долго и не хватает согласованности, которая отмечает Кафки два шедевра. Но Манн был способен достичь тех же высот, как Кафка, и он сделал так в десятке рассказов, а также в Феликс Krull, Мошенник (1954), его последнего романа.
Пожалуй, ни более совершенным история, чем Марио и Мага (1929) не было написано в наше время. Он пытается выявить пустоту жизни лишенную его старый, ласковая, и всего отношения и открыта для дикой будущем в
Двадцатый век: Искусство и СМИ
взрыв. В этой сказке, немецкий семья высадили в конце лета в типично европейское место полива. Солнце палит беспощадно, и леность настигает всех, кроме очаровательной раба Марио, который работает для отеля и любимого всеми гостями за его человечности и хорошим настроением. Несмотря на многочисленные препятствия, семья остается на дольше, чем она намеревалась, пока объявление не появится из выступления известного мага. Дети шумно присутствовать, и билеты куплены, места найти.
Спектакль Любопытно и как-то угрожающе. Видимо мошенничество, маг, кажется, неспособен ни кроме самых простых трюков, и все же он держит свою аудиторию со странным власти, что они не могут устоять. Семья хочет, чтобы уйти, но они находят, что они не могут. Что-то держит их в своих креслах. Наконец Марио называется на сцену, чтобы помочь в последнем трюк вечера. Он подвергается унижениям со стороны мага и вынуждены действовать в отвратительной образом. По пробуждении от транса, он получает свою месть, но она дает ни ему, ни тех, кто любит и уважает его за жизнерадостность и порядочность никакого удовлетворения. На самом деле, нет никакого спасения. Существует только надежда, что производительность будет в конечном когда-то, хотя это может продолжаться вечно.
Томас Манн признался, что история была о фашизме, который уже обогнал Италию и инфицированных много немцев. Как и величайших историй, Марио поднимается выше местного источника. Двадцатый век было трудно провести различие между реальностью и иллюзией, отчасти потому, что старые виды реальности стали менее реальны, и создатели иллюзии стали настолько искусны. "Мастера обмана", кажется, все вокруг нас.
В ожидании Годо
Сэмюэл Беккет (1906-1989) родился в Дублине, но поселился во Франции в 1937 году и прожил большую часть своей жизни там. Он писал по-французски, а затем переведены его произведения на английский язык, или он отменил процесс. Во время войны он служил во французской метро с 1942 по 1944 год. Он писал в течение длительного времени, медленно и мучительно, но его первые книги не были опубликованы до конца 1940-х годов. ожидании Годо был произведен в Париже в 1951 году и стал ошеломляющий успех. В Нью-Йорке в 1953 году, он оказался еще более успешным, хотя весьма спорным.Многие пришли издеваться его и слева убежден, что Беккет был совершенно новый голос в театре. Думая, что они могли смеяться над ним, они оказались смеясь над собой, а затем разрыв в слезы.
В ожидании Годо не имеет почти никакого действия. Более того, вряд ли что-то существенное или запоминающимся, как говорят на Эстрагон и Владимир, главных героев, или по Поццо и Лаки, кто проходит мимо в каждом из пьесы двух действиях. Диди и Гого ждут Годо, который никогда не придет.Он может
История знаний
никогда не придет, пока они не будут ждать, пока в конце каждого дня, а затем вернуться на следующий день ждать снова. Это как жизнь, они говорят: скучно, недоумение, повторяющиеся, полный печали, несправедливости, и боль. Что делать на дороге, которая никуда не ведет, ожидая человека, который никогда не придет, для назначения, который никогда не держал, к цели, которая не может быть достигнута? Они развлекают друг друга, они рассказывают истории, они танцуют, они жалуются, они помогают друг, когда они падают. Это то, как мы живем, когда жизнь лишенной иллюзий и обмана, избавиться от тривиальных целей, достижение которых ничего не значит.
Владимир. То проводили время.
Эстрагон: Было бы прошли в любом случае.
Владимир: Да, но не так быстро.
В ожидании Годо является многословным сравнению с Endgame, который впервые был выпущен в Лондоне в 1957 году. Есть четыре символа, Хамм и его слуга (?) Клов, и Nagg и Нелл, отец Hamm в (?) и мать (?). Знаки вопроса не предназначены для быть провокационным. Я действительно не знаю.Сцена необычная, белая коробка с двумя высокими, занавешенные окна. Это внутренняя часть (? Hamm в) головы человека? Являются ли два окна его глаза, которые выглядят на на "muckheap" мира? Нелл и Nagg жить в ashcans, из которых они сунул голову, сказать несколько слов, и опуститься снова.Хамм и Клов утверждают, бороться, поют друг другу и вызвать о помощи. Наконец Клов уходит. Он не вернется. Хамм закрывает лицо платком.
Это трудно себе представить силу, что эти две пьесы, которые уменьшают и жизнь, и драма, чтобы их голые кости, имеют над зрителями, если вы их еще не видели. Как только они были опытные, сам факт читая их несколько, запасные слова навевает трепет и трепет.
СМИ и образование
Визуальный и городской или социальная революция, которая была торжественно открыта или по крайней мере выражается великих художников в начале этого века был увековечен, как Маклюэн показал нам, в средствах массовой информации.
В конце ХХ века компьютеры широко распространены, но они остаются в значительной степени невидимым, если мы не работаем с ними. Они контролируют нашу жизнь без обычно вторгаясь на них. Медицинская технология также вездесущ, но мы стараемся не обращать внимания, если мы не это нужно. Средства массовой информации не может быть предотвращено или игнорируются. Они все вокруг нас, как смогу Лос-Анджелеса. Мы не можем избежать.
В 1929 году испанский философ Хосе Ортега -и-Гассет у (1883-1955) написал книгу под названием Восстание масс. В нем он характеризуется
Двадцатый век: Искусство и СМИ
Европейское общество своего времени, как во власти посредственного, необработанной массы людей, которые недавно поднявшихся к власти в результате политических и технологических изменений. Идея массового человека с энтузиазмом подхвачена интеллектуалов по обе стороны Атлантики, которые по большей части согласованного с Ортегой, что необработанной массы, если бы они только знали, что было действительно хорошо для них, уступит социальный контроль в культивируемых меньшинства.
В свою очередь, теория пошла, меньшинство бы взять на себя ответственность, чтобы дать Большинство лучшие образованиями, чем они когда-либо полученные ранее, таким образом доведя их до высокого уровня выращивания пользуются их потенциальных наставников.
Это было элитарность чистая и простая, но это было еще кое-что. Отношение вернулся в плач Токвиля для совершенства, что, казалось, исчез перед натиском демократического равенства. При всей своей несправедливости, старый режим производится здания и произведения искусства, которые были изящные, красивые, и "приятно, когда видел." Современные демократические и социалистические человек создал тусклые, уродливые здания, мрачные полосы неоновых продовольственных магазинов. Ходкие книги в мире являются комиксы, и великая традиция классической музыки умер, когда Игорь Стравинский со сцены в 1971 году и с тех пор не произвел всемирно уважаемый композитор. Как Ньютон Миноу заявил тридцать лет назад, телевидение по-прежнему "большой пустырь", и единственное, что действительно интересно, ролики, которые в бизнесе не совсем правду. Массы лгал, cozened, и обманул умными мастеров обмана, которые хотят продать им плохие имитации хороших продуктов и идей, дешевые. И хуже всего то, что массы довольствуются быть обманутыми их кто выше, ибо они думают, что они счастливы в первый раз в истории человечества.
Как я уже говорил, есть доля правды в этих обвинений, но не намного. Как любой, кто делает попытку понять его очень хорошо знает, демократическое массовый человек не такой дурак, как его так называемые вышестоящие верить. С одной стороны, он на самом деле счастливее, чем человечество когда-либо в прошлом, особенно в развитых, так и развитых стран Западной Европы и Северной Америки, но и в других местах. Если равенство не за горами для каждого человека на земле, видно на горизонте почти все. С равенство политического рода придет экономическое равенство, возможность жить лучше, чем большинство людей когда-либо испытывали: более комфортным, безопасным, более здоровым, более, богаче творческих возможностей.
Массовое образование нашего времени, вероятно, не самое лучшее образование, что любые человеческие существа когда-либо наслаждались. С одной стороны, двадцатый век был занят другими делами. Но образование, которое доступно для масс на большей части земли лучше и богаче и более вдохновляющим, чем обучения опыт, который они имели прежде. Массовая Человек идет в
История знаний
школа, или посылает своих детей там. Школы может быть лучше, но они есть, как и для большинства они не были сто лет назад..
Кроме того, дети массовой человека не просто учиться в школе. Телевизор включен в семь утра и оставили на весь день. Массовая женщина смотрит его, пока она находится дом, который все меньше и меньше в эти дни, и массовые детям смотреть его, когда они возвращаются из школы. Вся семья смотрит на него в течение нескольких часов в вечернее время. Социологи говорят, что они имеют пристрастие к телевизору, что есть что-то о мерцающем синий трубки, что завораживает их. Зависимость, если это то, что, не в физическом свете, но в другом виде света. Это свет ума, который вступает в почти в каждом доме в мире, в эти последние годы ХХ века. Это свет, который приносит новые знания.
Говорит детский психолог и психотерапевт Гленн Доман, ребенок рождается с яростью, чтобы учиться. Матери знаю, что это так, и так делать рекламодателей, особенно телевизионных рекламодателей. Многие педагоги, кажется, не знают об этом. И они стали рождать слишком мало, слишком поздно.Рекламодатели не настолько глуп. Они знают, что дети хотят выяснить, как можно скорее, как устроен мир, и что все люди в нем делать. Поэтому они бросают стоит семестра из грохот действия и забавный, удивительный факт в массовой ребенка в 1/32 коммерческих. Всегда ли факт? Почему бы и нет.Но ни на есть вся информация учили в школе. Это интересно? Ну да, больше, чем ребенок формально узнает. Искать ли коммерческий ребенка хорошо до его же блага? Почему бы и нет. Но сделать всех учителей?
Есть массовые дети учатся читать смотреть телевизор? Может быть, может и нет. Но они все учатся читать в школе, а если нет, кто-нибудь приняты достаточные проблемы, чтобы сделать их хотят? По крайней мере, коммерческие предложения его гениальный все возможное, чтобы сделать их в состоянии прочитать название продукта, поэтому они могут распознать его и рывок в юбке матери в супермаркете.
Средства массовой информации обвиняют в том, что одна четверть молодых взрослых американцев функционально неграмотны сегодня. Критики говорят нам этот процент выше, чем это было сто пятьдесят лет назад, и неисправность телевидение, которое массы ребенка предпочитают смотреть, чем делать домашнее задание. Трудно знать правду этих сложных и запутанных вопросов. Но одно представляется очевидным: грамотность не должна быть ключом к мирской успех, что он когда-то был, или больше людей будет настаивать на становление грамотными. Массовая человек, как и все остальные, голосует ногами; то есть, он выражает свое предпочтение не тем, что он говорит, а тем, что он делает.
Что мог бы заменить грамотности? Некий ловкость в пальцах, что приводит к успеху в видео горнице, которая в свою очередь делает для славы среди своих сверстников? Определенная гибкость ума, чьи устные запись может быть переписана на грамотного машинисткой с менее живой ум?Определенный навык в конечностях, что может привести к профессиональной спортивной славы? Некий талант и способности, чтобы освободить душу внутри вас, что может привести к записи кон
Двадцатый век: Искусство и СМИ
тракта? Некоторые из этих новых карьер принести баснословные выгоды, в прямом смысле "сказочный", что фея дает в басне. Не удивительно, что масса ребенка и масса молодежь хочет их больше, чем грамотности.
Разве виноват стороны средств массовой информации, то, что массовые мужчины и массовые женщины плохо образованные, если они есть? Допустим, в каком-то смысле это так. Их образование, конечно, отличается, чем их деды "и бабушек. Сто лет назад, большинство людей не получил почти никакого формального образования. Если им действительно удавалось идти в школу, они научились читать, писать, и выяснить; они узнали историю и, возможно, поверхностное знание другого языка. Они были даже учил немного философии. И что они сделали? Они построили современный мир, в котором средства массовой информации воспитывать своих внуков.
Есть спорные плюсы и минусы на все эти вопросы о средствах массовой информации. Возможно, какой-то баланс должен быть составлен. Пусть это будет признать, что средства массовой информации доминируют нашу интеллектуальную жизнь, в самом широком и прямом смысле «интеллектуальной», а не узкой академическом смысле, что мало интересует, кроме как для ученых. Главный вопрос, то, является ли мы лучше за это.
Не удивительно, что это действительно вопрос о знании. Знаем ли мы сегодня больше, чем мы сделали сто лет назад, потому что СМИ? Даже если мы знаем еще, это увеличение знаний тривиально? Даже если это не так просто, потому что средств массовой информации, то, что мы знаем, правда?
Каждый читатель должен попытаться ответить на эти вопросы для самого себя. Мои собственные ответы могут быть разочаровывающими, или удивительного. Я думаю, что это неоспоримый, что знания нашего мира обладает все, но некоторые из нас-потомков высоко культурного меньшинства времени возраста-это больше, чем это когда-либо было. Большая часть этих знаний можно назвать тривиальным, но это было всегда так, что познающий классы знал. Знающие классы теперь подавляющее большинство, где когда-то они были крошечное меньшинство. Подумайте о глупости и моде старого режима. Что может быть более тривиально? Это то, что мы теперь знаем, правда? Большая часть этого нет. Но читатель этой книги понимает, что другие возрасты, кроме наших собственных также страдает от ошибки всех видов, ошибки, по которому они поклялись и за которые они отдали бы свои жизни.
На действительно больших предметов, действительно важные вопросы, я думаю, что баланс явно в нашу пользу по сравнению с нашими бабушками и дедушками. Из-за СМИ мы понимаем демократию лучше, чем почти любой понял века назад. Из-за СМИ у нас есть более глубокий недоверие к войне. Не достаточно глубоко, пока еще, но идея очень новый для большинства людей. Вера в естественной неполноценности отдельных видов других людей-принять ваш выбор-не так легко выжить, когда средства массовой информации постоянно напоминают нам о наших сходствах к ним. Даже морально...
Нет, я не готов сказать, что из-за массовой информации мы лучше
История знаний
человек, чем наши бабушки и дедушки были. Но я не думаю, что мы хуже, либо, из-за СМИ. На самом деле, являемся ли мы лучше или хуже, я не могу сказать. Для ликвидации природного рабства исключением, моральный прогресс всегда была весьма неоднозначна, и в конце ХХ века это все еще.
Ближайшие сто лет
Р
rophecy это рискованный бизнес. Мы не знаем, будущий курс
любом рынке: из золота, товары, валютные, ст. Квалифицированные и
опытные люди ошибаются так часто, как они правы. Даже эксперты
не знаю, кто победит в World Series в следующем году, или Супер Боул.
Никто даже не знает, кто будет играть. Никто не может предсказать, где
рядом маленькая война разразится, или будет ли происходить большая конфликт, хотя
тех, кто изучает такие вещи, скорее всего, правы, чем те, кто
нет.
Когда я пишу, СМИ провернуть проекции какие десятилетия 1990-х годов будет. Один эксперт заявляет период будет десятилетием новый, более высокий моральных норм. Как Сократ указал, только полная дура бы желание что-либо еще. Вопрос в том, не желает ли мы эти стандарты. Это, будем ли мы их достижения. Сами по себе они не могут сделать нас лучше. Вопрос сэра Тоби из Malvolio, в Шекспира Двенадцатая ночь, звучит правдоподобно:
Разве ты думаешь, потому что ты добродетельный,
Там должно быть не больше веселье?
Некоторые считают, мы можем предсказать направление технического прогресса в течение предстоящего десятилетия. Но у нас есть только пролистывать прогнозам десятилетней прошлое, чтобы увидеть большинство пророки были подвержены ошибкам. В 1980 году эксперты были уверены, что компакт-диски, содержащие миллионы слов скоро сделает книги устарели. Книги еще предостаточно, и справочные CD библиотеки едва было видно. Они могут возродить в 1990-х, но никто толком не знает. В 1960 году, считают эксперты, будущие фильмы будет рассматриваться в 3D; 3D обернулось катастрофой. Мгновенный фильм доктора Ленда бы революционизировать фотографии, говорили другие. Polaroid нашел свое место, но будущее принадлежал камер, которые фотографируют на пленку, которая должна быть обработана. В самом деле, это
История знаний
камеры, которые были изменены почти до неузнаваемости, не фильм. Они так же легко использовать в качестве Джорджа Истмена первой Kodak 1888, и они принимают почти идеальное изображение почти каждый раз.
Прогнозирование год или десять лет вперед достаточно трудно. Подумайте о том, сто лет! Чтобы понять трудности, отдать свой ум обратно в начале этого века. Составьте список знакомых объектов нашего Мира-самолетов, автомобилей, компьютерных-все то, что не существовало тогда. В 1900, никто никогда не летал на самолете. Никто не слышал радиопередачу или видел телевизионное шоу. Горстка легковых и грузовых автомобилей существовали, но они считались безлошадных экипажей до сих пор, и даже не гений, такие как Генри Форд мог предсказать появление, звук и запах Сан-Диего шоссе во время 1990-х годов в час пик. Никто не даже представить себе цифровой компьютер. Строго говоря, никто не будет в течение еще тридцати пяти лет, пока знаменитой работе Алана Тьюринга, и даже Тьюринг не мог предвидеть сегодняшние крошечные электронные чудеса. Мари Кюри (1867-1934) были замечательные интуиции о радия, но никто не иначе, если даже она, мог предвидеть бомбу в Хиросиме и политику ядерный век. Никто не мог себе представить, антибиотики, даже самые преданные врач. Не мог кто-нибудь предсказать, что рентгеновские лучи покажут, не говоря уже о компьютерной томографии. Если несколько блестящих исследователей было некоторое представление о гене, никто не мог предвидеть, что вблизи середины века несколько молодых исследователей бы сопоставить план жизни. Не мог кто-нибудь предсказать недолгую триумф американские горки и провал коммунизма на мировой арене.
Прогнозируя будущее знаний в течение следующих ста лет не просто трудно, это невозможность в квадрате, как сто есть квадрат десяти. Тем не менее, я собираюсь попробовать.
Я не буду описывать, как человеческие существа будут жить сто лет. Я не буду даже пытаться угадать значение доллара в 2100,1 не имеют ни малейшего представления, какую музыку или искусства будет пользоваться популярностью, скажу лишь, что песни о любви, вероятно, останется в моде. Будут ли люди все еще едят мясо, или воля вегетарианство подметать землю? Будем ли мы жить в больших мегаполисах, два или три раза больше наших крупнейших городов сейчас? Или мы будем равномерно занимают поверхность планеты, через пробел, но не настолько, как хотелось бы, и присоединились электронных строк в том, что Маршалл Маклюэн называемых в глобальную деревню? Возможно, как произойдет, но никто не может сказать наверняка.
Совершенно очевидно, что человечество в 2100 году будет знать много вещей, которые никто не может себе представить сегодня. Там нет никакого способа предсказать ход человеческой изобретательности и гениальности. Возможно, ребенок, родившийся в этом году будет иметь представление о том, что изменит мир за пределами наших мечтаний. На самом деле, как мы знаем из нашего исследования прошлого, что, скорее всего, произойдет, чем нет.
Тем не менее, есть несколько вещей, которые можно сказать о следующих ста лет, которые имеют все шансы превратить, чтобы быть правдой. Процессы
Ближайшие сто лет
, которые уже на протяжении века, скорее всего, продолжится, и мы можем предположить, где они будут приехали в новом веке. Часть того, что произошло, даже недавно должен иметь предсказуемые последствия. Если их можно увидеть, если только смутно, они могут быть описаны..
Я буду рисовать мои пророчества с широкой кистью. Я не могу надеяться предоставить информацию или дать точные даты, когда то или иное событие произойдет. Будущее будет судья моего точностью. Я хотел бы быть рядом, чтобы увидеть, действительно ли был прав я. Потому что есть одна вещь, я уверен: двадцать первый век будет отличаться, то это будет новая, и, как и все века, это будет чудесно интересно.
Компьютеры: Следующий этап
В менее чем половины столетия, так как они стали широко использоваться, компьютеры решили большинство старых задач расчета и управления технологическими процессами. Что будет дальше?
Пять с половиной веков назад, Гутенберг изобрел печатный станок, и в течение пятидесяти лет большинство достойных книг, когда-либо написанных были переизданы по-новому. К 1490 году, издатели жаловались на успех нового предприятия, которое, казалось, быстро исчерпала свой продукт в то же время, что она открыла огромный, голодный новый рынок.
Они не должны волноваться. После того как все старые книги были напечатаны, новые стали писаться. Они были о новых вещах и были написаны по-новому. Книги дело с учебным дисциплинам, которые, казалось, полностью роман: новые идеи, новые политические договоренности, новые мечты, что может стать мировым.
В 1492 году Христофор Колумб открыл Новый Свет. Первое, что он сделал, когда он вернулся в Испанию был рассказать всем о своем открытии в письмах и книг, которые вскоре были печатных и прочитанных нового класса читателям, что изобретение Гутенберга привез в бытие. Эти книги изменили образование во всем мире, для студентов, теперь был в первую очередь, чтобы научиться читать-ранее их учение не было в основном орально-и когда они учатся, они читают почти все книги, как бы ни клеветническими или непристойными, независимо от того, насколько радикальными или мятежный.
Новые читатели были не просто вновь грамотными. Грамотность также принесла с собой новые способы мышления о старых проблем. Залив, практически непроходимая, вырос между ними и их учителей, которые до сих пор принадлежали, умственно, к старому, дописьменного возраста. В течение столетия после Гутенберга, большинство моральных и религиозных структур дописьменного возрасте упал в руины. В другом веке художественные и интеллектуальные структуры рассыпались. Начиная с 1490 и в течение следующих трех столетий все народы Европы были либо в активном восстания или борьба отчаянная
История знаний
арьергард акция против новых идей правительства. Гутенберг заслуга за то, что одним из самых революционных изобретателей в истории.
Сходство между заключительных пятидесяти лет пятнадцатого века, и конечные пятидесяти лет двадцатого поразительны. Затем новая технология печати, в сопровождении новой навыком чтения, сожрал все старые книги и вынуждены производство большого количества новых. Теперь, как компьютер завершает свой первый полвека, она потребляется старые финансовые, промышленные и коммуникационные системы и жадно требует новых завоеваний.
Дата добавления: 2015-12-18; просмотров: 17; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!