На пути к независимости

 

По окончании второй мировой войны политическое раз­витие Брунея было связано с национально-освободитель­ным движением, развернувшимся в странах Юго-Во­сточной Азии еще в период японской оккупации. Не­смотря на то что Англии удалось восстановить свои гос­подствующие позиции на территориях Северного Кали­мантана, она не могла не считаться с новой обстанов­кой, сложившейся в результате глубокого кризиса ми­ровой системы колониализма, сопровождавшегося кру­шением оплотов британской колониальной империи. В 1957 г. добилась провозглашения независимости Малай­ская Федерация; в 1958 г. Лондон был вынужден пойти на предоставление статуса «самоуправляющегося госу­дарства» Сингапуру, а также допустить некоторые эле­менты самоуправления в Сабахе и Сараваке. Все это вы­двигало в повестку дня н вопрос о Брунее.

Процесс углубления антиколониального движения, росла национального самосознания народов Юго-Восточ­ной Азии сказался на политической жизни и в самом Брунее. В середине 50-х годов здесь появляются первые политические партии. Из них наибольшее влияние за­воевала образованная в 1956 г. Партей ракьят Бруней, или Народная партия Брунея (НПБ), которую возгла­вил шейх А. М. Азахари.

Азахари родился в 1923 г. на острове Лабуан. Неко­торое время он работал в Брунее в качестве государст­венного служащего, а затем был направлен в Индоне­зию для изучения ветеринарного дела. Участвуя в анти­японском движении на Северном Калимантане, а позд­нее, в конце 40-х годов, в борьбе индонезийских пов­станцев против голландских колонизаторов, Азахари сформировался как политический лидер. В 1950 г. он поселился в Сингапуре, но периодически появлялся в Брунее, где в 1952—1953 гг. развил заметную полити­ческую активность под лозунгом предоставления Бру­нею независимости. За организацию политической де­монстрации — первой такого рода демонстрации в сул­танате — Азахари был подвергнут английскими коло­ниальными властями шестимесячному тюремному за­ключению, что еще больше способствовало повышению его авторитета. В 1957 г. руководимая им НПБ насчи­тывала около 16 тыс. человек, объединяя в своих рядах почти 75% взрослого мужского населения Брунея. Основную часть членов НПБ составляли малайцы. Бу­дучи мелкобуржуазной по своему характеру, партия включала представителей различных социальных слоев, не имела четкой идейно-политической программы.

Притягательность НПБ придавало то, что она реши­тельно выступила за освобождение страны от англий­ского колониального господства и демократизацию об­щественного строя путем установления системы консти­туционной монархии. Партия предложила провести все­общие выборы, в которых должно было принять участие все мужское население страны, достигшее восемнадца­тилетнего возраста. Одновременно вносилась ясность и в вопрос о том, кого считать гражданами Брунея. Ими, как говорилось в одной из резолюций съезда, станови­лись те, кто родился на территории султаната и про­жил здесь долгое время. Выступая против расовой ди­скриминации, НПБ предлагала предоставить брунейское гражданство не только малайцам, составлявшим боль­шинство населения, но и китайцам, которые сотни лет жили в Брунее. В области внешней политики партия вы­двигала идею образования Федерации независимого Се­верного Калимантана с участием Брунея, Сабаха и Саравака. После того как требование о предоставлении независимости Брунею было официально подтверждено на съезде партии б 1957 г., НПБ направила в Лондон делегацию, которая попыталась убедить правящие кру­ги Англии в необходимости проведения в Брунее все­общих выборов и предоставления султанату самоуправ­ления.

Правительство Англии отказалось рассматривать де­легацию Народной партии в качестве полномочных пред­ставителей Брунея, однако по настоянию А. М. Азахари и других лидеров НПБ высшие чиновники английского правительства были вынуждены ее принять.

В ходе этой встречи Азахари изложил позицию НПБ по преобразованию государственной структуры Брунея, предложения партии по ограничению власти султана, проведению выборов. Состоялась и встреча Азахари с султаном Брунея, который в этот момент тоже находил­ся в Лондоне.

Реакция английского правительства на предложения НПБ была отрицательной. Представитель английского министерства по делам колоний Джон Мартин заявил Азахари и его сторонникам, что власть султана следует Сохранить, поскольку у народа Брунея «отсутствует опыт в деле создания демократического правительства». Азахари не удалось осуществить задуманное, однако деятельность НПБ несомненно явилась одним из важ­ных факторов, побудивших Лондон поспешить с опре­деленным компромиссом с феодальной верхушкой султа­ната, с которой он продолжал иметь дело. Свою роль сыграло также то, что вступивший в 1951 г. на престол новый султан Брунея Омар Али Сайфуддин проявил большую, чем его предшественники, настойчивость в стремлении к независимости своей страны, пытался до­биваться уступок от англичан, осуществил некоторые внутренние реформы, пошел на такой важный шаг, как объявление малайского языка государственным языком султаната.

С учетом всего этого в Лондоне сочли целесообраз­ным пойти на некоторое расширение самоуправления Брунея, что должно было ослабить антиколониальные и антианглийские настроения в общественных кругах султаната. В 1959 г. между Брунеем и Англией был подписан новый договор, заменивший все предшествую­щие англо-брунейские соглашения. По этому договору Соединенное королевство признавало султана правите­лем Брунея, при котором вместо резидента назначался верховный комиссар, то есть посол. Однако фактически никаких существенных изменений в статус султаната как протектората внесено не было. Верховный комис­сар наделялся теми же прерогативами, что и резидент. Англия брала на себя ответственность за оборону и внешние связи Брунея.

Одновременно с заключением нового договора по со­гласованию с Лондоном была разработана и принята первая в истории султаната конституция. Как и договор, она была призвана затушевать колониальный характер статуса Брунея путем введения некоторого подобия пред­ставительной системы управления с использованием ат­рибутов показной демократии.

В соответствии с конституцией Бруней провозглашал­ся «малайским исламским монархическим государст­вом». Верховная власть в нем формально закреплялась за султаном, которому английский верховный комиссар «давал советы» по делам обороны, и внешних сношений, а также по другим вопросам, за исключением тех, которые относились к исламу и малайским обычаям. Уч­реждался также законодательный совет (парламент), однако его полномочия были весьма ограничены, по­скольку окончательное решение всех вопросов остава­лось за султаном, а выборными являлись лишь 16 из 33 его членов. Наиболее важные государственные зако­ны совет имел возможность принимать только при усло­вии утверждения их султаном и даже не мог обсуждать их без его согласия, тогда как султан располагал правом, вопреки решению совета, отвергнуть внесенный за­конопроект.

Важная роль отводилась тайному совету, который занимался вопросами перемещения и назначения выс­ших должностных лиц, вырабатывал предложения, ка­сающиеся изменений и толкования конституции. Всеми делами, относящимися к мусульманской религии, ведал религиозный совет. Центральным органом исполнитель­ной власти являлся исполнительный совет, который с 1965 г. стал именоваться советом министров.

Принятие конституции не только не ослабило господ­ства в султанате английских колонизаторов, но и спо­собствовало укреплению их позиций в новой специфи­ческой форме. Британский верховный комиссар входил в состав тайного совета и исполнительного совета (пра­вительства). Внешние сношения и безопасность султа­ната по-прежнему контролировались Англией. Визы для въезда в Бруней выдавались британским консульством. Хотя по конституции султанат мог иметь свои воору­женные силы, все командные посты в них были заняты англичанами. В гражданских ведомствах также имелось большое количество различных английских консультан­тов и советников, а некоторые учреждения даже нахо­дились под их началом (иммиграционное управление, директорат образования, информационная служба).

Народная партия Брунея расценила происшедшие в султанате преобразования как направленные на созда­ние «колониальной администрации» или отвечающие ин­тересам Англии, а не населения Брунея. Тем не менее будучи уверенной в своей победе, она приняла участие в первых всеобщих выборах. В августе 1962 г. НПБ завоевала все выборные места в законодательном сове­те и 54 из 55 мест в муниципальных советах и на этой основе стала добиваться реализации своих программные установок. Руководство партии подготовило для рассмотрения на заседании законодательного совета резо­люцию с требованием предоставить независимость Се­верному Калимантану в 1963 г.

Острый характер к этому моменту приобрел вопрос о включении султаната в Федерацию Малайзия, созда­ние которой планировалось в составе Малайи, Сингапу­ра, Саравака, Северного Борнео и Брунея. Эта идея про­тивопоставлялась планам британских губернаторов Са­равака и Северного Борнео создать находящуюся под английским управлением федерацию государств Север­ного Калимантана. Для султана было очевидно, что в такого рода федерации его страна окончательно лиши­лась бы последних остатков самостоятельности. Суще­ствовало и опасение, что в новом государственном обра­зовании малайцы окажутся на положении национально­го меньшинства, так как численный перевес в федера­ции был бы за китайцами. Против создания федерации государств Северного Калимантана самым решительным образом возражала также Малайя, которая рассматри­вала Саравак и Северное Борнео как неотъемлемую часть своей территории.

При таких обстоятельствах англичане вынуждены были отказаться от северокалимантанского прожекта. В 1961 г. в результате переговоров между премьер-мини­страми Англии, Малайи и Сингапура была достигнута договоренность об образовании Федерации Малайзия с включением в нее помимо последних двух стран Сара­вака, Северного Борнео и Брунея. В декабре 1961 г. эту инициативу поддержал султан Брунея.

В отличие от султана и брунейского правительства лидер НПБ Азахари считал целесообразным как раз создание федерации государств Северного Калимантана с вхождением в нее Бруиея. НПБ заняла резко отрица­тельную позицию по вопросу включения султаната в Фе­дерацию Малайзия. Данный вопрос горячо обсуждался на третьем съезде НПБ, состоявшемся в феврале 1960 г. Азахари, выступая на съезде, призвал к воссоединению трех территорий Северного Калимантана. По его мне­нию, именно таким путем можно было обеспечить дости­жение ими подлинной самостоятельности. Вместе с тем Азахари сделал упор на то, что главной целью усилий НПБ должно стать не просто образование федерации, а получение ею независимости, освобождение ее народов от колониального угнетения.

После того как стали известны результаты англо-малайско-сингапурских переговоров, НПБ заявила, что новый политический альянс, создаваемый при деятель­ном участии английских колонизаторов, будет носить неоколониалистский характер, и призвала население султаната противодействовать реализации этого плана. Правительственная комиссия, которой было поручено изучить настроения населения, пришла к выводу, что брунейцы выступают против создания Федерации Ма­лайзия. Линия на ее образование встретила отрицатель­ную реакцию также со стороны местных политических партий в Сараваке и Северном Борнео. В сентябре 1962 г. при деятельном участии Азахари был организо­ван Антималапзнпскип союз Народной партии Брунея и этих партий.

Одержав победу на выборах в законодательный со­вет, НПБ в декабре 1962 г. одновременно с резолюцией о предоставлении независимости Брунею, Сараваку и Северному Борнео предложила принять резолюцию о недопущении их включения в состав Федерации Малай­зия. Верховный комиссар Англии наложил запрет на эти резолюции, утверждая, что совет некомпетентен за­ниматься столь важными вопросами. Тогда возглавляе­мые Азахари лидеры НПБ решили, что необходимо пе­реходить к другим методам борьбы, и отдали приказ о восстании, которое началось 8 декабря 1962 г.

Восстание было поднято Национальной армией Се­верного Калимантана—нелегальной организацией, руко­водство которой осуществляла НПБ. Оно вспыхнуло в столице султаната, распространилось на нефтепромыслы в Сериа и Куала-Белаите, а затем и на всю территорию Брунея, охватило ряд городов в Северном Борнео и Са­раваке, получило широкую поддержку населения. Наи­более активную роль в восстании играла малайская мо­лодежь. Повстанцы арестовали английского верховного комиссара и других крупных чиновников колониальной администрации, освободили находившихся в тюрьмах узников, попытались захватить дворец и вынудить султана подписать декларацию о независимости трех тер­риторий Северного Калимантана.

В день начала восстания Азахари опубликовал в Маниле (Филиппины), где он тогда находился, манифест, в котором целью восстания провозглашалось создание независимого государства Северного Калимантана с признанием султана Брунея в качестве его главы. В ма­нифесте сообщалось о создании революционного прави­тельства Саравака, Сабаха (Северного Борнео) и Бру­нея, а Азахари отводились в нем посты премьер-минист­ра, министра иностранных дел и министра обороны.

Новое государство декларировало проведение нейт­ральной внешней политики, неприсоединение к военным блокам и сотрудничество со всеми странами в их борь­бе за всеобщий мир. Оставаясь членом Британского Со­дружества наций, оно по достижении независимости на­меревалось вступить в ООН. Революционное правитель­ство не стремилось национализировать иностранный ка­питал, включая собственность британской нефтяной мо­нополии «Шелл», однако предупреждало Англию, что может приостановить действие концессий на разработку нефтяных месторождений.

Восстание имело ярко выраженную антиколониаль­ную направленность. Это не могло не вызвать глубоко­го беспокойства у английских правящих кругов, опасав­шихся, что события в Брунее окажут далеко идущее воз­действие и на другие колониальные владения Британ­ской империи. Для подавления восстания в Бруней бы­ли переброшены английские войска из Лондона и Син­гапура, несколько эскадрилий реактивных самолетов, большое количество кораблей военно-морского флота. Сюда же был направлен специальный полицейский от­ряд из Малайи. Помощь Англии в «наведении порядка» в султанате оказывали Австралия и Новая Зеландия. К 15 декабря 1962 г. в Брунее было сосредоточено более 5 тыс. солдат и много современной военной техники. Ка­рательными операциями руководил командующий анг­лийскими войсками на острове Борнео Уолтер Уокер.

В течение почти двух недель восставшим, которые в большинстве своем были вооружены ружьями, луками и бамбуковыми копьями, удавалось противостоять вой­скам английских империалистов. Но силы были слиш­ком неравны, и к 20 декабря 1962 г. каратели подави­ли основные очаги сопротивления. После поражения восстания султан запретил Народную партию Брунея, объявил о роспуске законодательного совета, приостано­вил действие конституции и ввел чрезвычайное положе­ние. Азахари было предоставлено политическое убежи­ще в Индонезии, и в конце декабря 1962 г. он прибыл в Джакарту.

Расправившись с восстанием, английское командова­ние не только не вывело карательные войска, но пред­приняло активные шаги для наращивания английской поенной мощи на Северном Калимантане. В результате, как писал потом Уолтер Уокер, к марту 1965 г. в Бру­нее было сосредоточено множество английских военных кораблей, 70 боевых вертолетов и около 40 самолетов, 4 пехотные бригады. Ежемесячно в Бруней доставлялось около тысячи тонн оружия и военного снаряжения, а все­го сюда было переправлено более 10 тыс. военнослужа­щих Англии и ее сателлитов.

Несмотря на поражение, восстание в серьезной сте­пени способствовало повышению уровня политического самосознания брунейцев. Действия восставших и их ан­тиколониальные лозунги встретили поддержку и одобре­ние прогрессивных сил во всем мире, и в частности уча­стников третьей конференции Организации солидарно­сти народов Азии и Африки, состоявшейся в феврале 1963 г. в Танганьике. Участники конференции заявили, что поддерживают народ Брунея, выступивший против неоколониализма, и призвали все афро-азиатские страны высказаться в поддержку борьбы народов Северного Ка­лимантана против империализма.

Сразу после декабрьских событий 1962 г. феодаль­ная верхушка Брунея при поддержке англичан приняла меры по ужесточению контроля над положением в стра­не. Из 15 членов чрезвычайного совета, учрежденного вместо распущенного парламента, 6 человек были пред­ставителями колониальной администрации, в том числе британский верховный комиссар. Остальные не избира­лись, а назначались султаном. Однако власти не могли не учитывать изменившейся в результате восстания Об­становки и не считаться с наличием оппозиционных на­строений. Спустя некоторое время они сочли необходи­мым пойти на определенные уступки. В ноябре 1963 г. чрезвычайный совет был распущен, а затем в конститу­цию были внесены поправки, в соответствии с которыми число выборных членов законодательного совета увели­чивалось с 16 до 21 человека.

После восстания 1962 г. Бруней окончательно отка­зался от вхождения в Федерацию Малайзия. На это решение оказали влияние как само восстание, показав­шее, что против такого шага настроены значительные слои населения султаната, так и ряд других факторов.

Резкое недовольство султаната вызвало требование Ма­лайи о том, чтобы в бюджет будущей федерации в те­чение первых 10 лет отчислялась половина, а затем к все 100% доходов, которые Бруней получал от компа­ний, эксплуатирующих его нефтяные месторождения, Отказались от поддержки идеи включения Брунея в фе­дерацию и англичане, которые в сложившейся ситуации сочли более выгодным для себя сохранение за султана­том статуса британского протектората, что более на­дёжно обеспечивало интересы владельцев нефтяной мо­нополии «Шелл».

В 1968 г. произошла смена султанов Брунея. Омар Али Сайфуддин, не получая поддержки британского пра­вительства, недовольного его националистическими на­строениями и стремлением побудить Лондон к полити­ческим и экономическим уступкам, вынужден был от­речься от престола в пользу своего старшего сына, на­следного принца Хассанала Болкиаха. Вступив на пре­стол 1 августа 1968 г., Хассанал Болкнах и в настоящее время является султаном Брунея.

В последующие годы брунейско-английские отноше­ния развивались по линии поиска таких форм сотрудни­чества, которые, с одной стороны, учитывали бы и амор­тизировали национально-освободительные тенденции, все более властно проявлявшие себя в современном ми­ре в целом, а с другой — позволяли бы в максимально возможной степени сохранить и продлить английское господство. В соответствии с этими соображениями в 1971 г. после длительных переговоров между Брунеем и Англией был заключен договор, по которому султа­нат провозглашался «полностью суверенным государст­вом» в вопросах, касающихся области внутренней поли­тики, а за Англией сохранялись вопросы внешних связей и обороны страны.

Настойчивые требования к Лондону довести до кон­ца деколонизацию заморских английских владений про­звучали в Организации Объединенных Наций. 20 марта 1975 г. Народная партия Брунея обратилась к генераль­ному секретарю ООН с письмом, в котором рассказы­валось о положении в султанате и особо подчеркива­лось, что, несмотря на достигнутые на бумаге догово­ренности, Англия по-прежнему полностью контролирует ситуацию в стране, а английские чиновники занимают ключевые посты в государственном аппарате. Как указывал в своем выступлении на XXX сессии Генеральной Ассамблеи ООН 13 ноября 1975 г. Л. М. Азахари, Бру­ней продолжает оставаться колониальным придатком Англии, благодаря чему монополия «Шелл» получает от эксплуатации брунейских нефтяных месторождений 20% всех своих доходов. Заявления НПБ получили под­держку членов ООН, и на XXX сессии Генеральной Ас­самблеи ООН была принята резолюция, которая под­тверждала право народа Брунея на самоопределение.

В такой обстановке в 1978 г. Англия и Бруней вновь вступили в переговоры, на этот раз с целью выработки условий и процедуры предоставления султанату полити­ческой независимости. 7 января 1979 г. в Бандар-Сери-Бегаване был подписан договор, согласно которому про­возглашение независимости султаната намечалось на 31 декабря 1983 г. Договор сопровождался тремя допол­нительными протоколами, обнародованными 6 месяцев спустя после его подписания. По одному из этих прото­колов на территории Брунея вплоть до провозглашения его независимости оставался батальон гуркхов[2] под командованием англичан. В сентябре 1983 г. было за­ключено брунейско-английское соглашение, которым предусматривалось, что батальон гуркхов останется в султанате и после обретения Брунеем независимости, причем на это английское военное подразделение спе­циально возлагались наиболее важные функции — охра­на районов добычи нефти и газа, за что Бруней обя­зался ежегодно выплачивать Англии 3 млн. ф. ст.

В ночь с 31 декабря 1983 г. на 1 января 1984 г. в Бандар-Сери-Бегаване в праздничной обстановке со­стоялось провозглашение независимости Брунея. На торжества по этому случаю были приглашены много­численные иностранные делегации. Англию на них пред­ставлял принц Уэлльский, супруг королевы.

Совет министров султаната был упразднен, а вместо него учрежден кабинет в составе семи человек. Посты премьер-министра, министров финансов и внутренних дел в кабинете занял султан X. Болкиах, министра обо­роны — его отец, брат султана Моха мед стал министром иностранных дел, другой брат, Джефри, — министром культуры, молодежи и спорта. X. Болкиах заявил о сво­их намерениях строить Бруней как исламское государ­ство, управляемое по образцу ближневосточных мусуль­манских княжеств.

После провозглашения независимости в султанате сохранился запрет на деятельность Народной партии Брунея. Ее руководители, находящиеся в эмиграции, в том числе Азахари, в последний период не проявляли заметной политической активности. Генеральный секре­тарь НПБ Зайни бин Ахмад, проживающий в Малай­зии, высказывался в пользу роспуска партии, мотивируя это тем, что главная ее цель — независимость Брунея — достигнута.

Вместе с тем руководители партии продолжали пред­принимать известные усилия к тому, чтобы сохранить авторитет НПБ во внешнем мире, дать понять, что у НПБ имеются возможности для воздействия на ситуа­цию в Брунее. Ими используются средства массовой ин­формации тех стран, где они сейчас проживают, и преж­де всего периодическая печать этих стран, для выступ­лений по вопросам политической ситуации в султанате и некоторым проблемам его внешнеполитического поло­жения. К числу наиболее крупных акций такого рода относится, например, осуществленный в 1987 г. в Ма­лайзии при активном участии Зайни бин Ахмада вы­пуск сборника документов НПБ. В это издание, при­уроченное к 25-й годовщине со дня восстания, вошли документы на малайском и английском языках, в кото­рых рассказывается об истории создания НПБ, пока­зывается ее роль в восстании 1962 г. и борьба этой пар­тии за полное освобождение Брунея от колониальной зависимости. Составители сборника подобрали докумен­ты таким образом, чтобы не просто раскрыть роль и участие НПБ в событиях 1962 г., но продемонстриро­вать, что партия продолжает сохранять авторитет среди населения султаната и после поражения восстания. Сборник не случайно выпущен именно частным изда­тельством, специализирующимся на литературе по во­просам истории, внешней политики и положения в ис­ламских государствах. В Малайзии наряду с Индоне­зией проживает основная часть брунейских эмигрантов. И хотя в последние годы их выступления не получали, гак правило, официальной поддержки правительств этих стран, однако они и не пресекались местными властями. Видимо, на отношение к брунейским эмигрантам правящих кругов Малайзии, Индонезии и других стран, где официальной религией является ислам, во многом влияет приверженность идеям исламской солидарности, подчеркнутое внимание к вопросам положения единовер­цев в других странах, заинтересованность в преодоле­нии остатков колониализма.

В мае 1985 г. в Брунее с разрешения властей была создана Национальная демократическая партия Брунея (НДПБ), выступившая за расширение в султанате парламентской демократии в условиях сохранения консти­туционной монархии. Умеренная критика действий пра­вительства, требования демократизации общественной жизни привлекли в НДПБ несколько тысяч человек, главным образом представителей деловых кругов. Пре­зидентом партии стал Абдул Латиф Хамид, генераль­ным секретарем — Абдул Латиф Аванг Чучу. Однако широкой поддержки в султанате НДПБ не нашла и, просуществовав немногим менее трех лет и растеряв почти всех своих сторонников, в январе 1988 г. прекра­тила существование. Позднее было объявлено, что по распоряжению властей партия расформирована, а ее ру­ководители арестованы, поскольку, находясь за грани­цей, они без ведома брунейских властей неоднократно устраивали пресс-конференции и поддерживали контак­ты с другими политическими организациями, тем самым нарушая существующее в Брунее законодательство. Трудно сказать, насколько серьезную угрозу режиму султаната представляла партия НДПБ и действия ее лидеров. В печати стран ЮВА высказывалось мнение, что правительство решило воспользоваться благоприятным случаем и продемонстрировать, что держит под контро­лем деятельность политических партий страны и может в любой момент предотвратить попытки их лидеров воз­действовать на внутриполитическую ситуацию.

В 1986 г. из состава НДПБ вследствие разногласий в руководстве вышла группа лидеров, основавших Брунейскую национальную объединенную партию (БНОП). Ее генеральный секретарь — Заинал Абидин Путех. Партия является сторонницей сохранения в Брунее ис­ламской монархии.

В целом политическая активность населения султа­ната остается невысокой, демократические процессы пока не получили здесь достаточного развитая. Как считают местные политические обозреватели, лишь менее 10% брунейских избирателей обладают необходимым уровнем образования и достаточной политической зре­лостью, чтобы сделать такой выбор, который в полной мере отвечал бы национальным интересам и положе­ниям действующей конституции.

Социальная пассивность трудящихся проявляется в том, что в имеющихся в Брунее нескольких профсоюзах состоит всего около 4 тыс. человек. Самые крупные из них — Союз рабочих государственных предприятий, об­разованный в 1962 г. и объединяющий около 2,5 тыс. человек (главным образом строителей), и Союз нефтя­ников, созданный в 1961 г. и насчитывающий около 1 тыс. человек. Значительно меньше по своей численно­сти Союз работников государственной службы здраво­охранения, Союз таможенных служащих и др. Наибо­лее действенными являются профсоюзы работников неф­тяной промышленности и строительства, которые пыта­ются отстаивать интересы своих членов при заключении коллективных трудовых договоров.

Провозглашение независимости Брунея привело к тому, что местные китайцы, численность которых к 1984г. превысила 50 тыс. человек и которые до этого находи­лись под покровительством англичан, оказались на по­ложении лиц без гражданства. Это лишает их многих прав и преимуществ, предоставленных малайцам как коренным жителям (получение бесплатного образова­ния и медицинской помощи, найм на государственную службу, приобретение земли и др.). Получение китай­цами брунейского гражданства возможно лишь в том случае, если они в течение 25 из 30 последних лет жиз­ни проживали в султанате, и при условии, что они ус­пешно выдержат экзамен на знание малайского языка. Сдать же этот экзамен весьма нелегко, поскольку он не только включает выяснение степени владения самим языком, но и предполагает ответы на вопросы, требую­щие основательного знакомства с традициями, природой и животным миром Брунея. Характерен такой пример. Одному брунейскому китайцу удалось убедить экзаме­наторов в том, что он может свободно изъясняться по-малайски. Но, не удовлетворившись этим, они предло­жили ему назвать по-малайски 15 разных пород, де­ревьев, которые встречаются в местных джунглях. Ре­зультатом столь жесткого подхода явилось то, что из 50 тыс. лиц китайского происхождения только 6 тыс. стали гражданами Брунея.

Брунейские китайцы считают подобный подход к во­просу гражданства китайского населения несправедли­вым, однако в малайской общине Брунея распростране­но мнение, что такое отношение к китайцам является ре­зультатом их неучастия в борьбе населения султаната за независимость, следствием того, что в период англий­ского колониального господства китайцы выступали лишь в качестве «посредников» между англичанами и малайцами. Свою линию в отношении китайской общи­ны брунейские власти объясняют также опасением того, что с получением гражданства китайцы еще более уси­лят занимаемые ими господствующие позиции в эконо­мике страны.

Уже сейчас практически все, что не является госу­дарственной собственностью, принадлежит китайцам. Они контролируют строительство жилых домов в горо­дах, а также зданий и сооружений на нефтегазовых ме­сторождениях, владеют лавками и магазинами, рестора­нами и мастерскими. Часть брунейских китайцев, и преж­де всего те из них, кто получил высшее образование за рубежом, не находит работу по специальности и, буду­чи не в состоянии применить свои знания на практике, уезжает в западные страны, главным образом в Канаду и Австралию. Выезд китайцев из Брунея пока не носит массового характера, поскольку правительство не ско­вывает их предпринимательскую активность, однако, су­дя по всему, будет продолжаться. Как заявил султан X. Болкиах, в вопросе обеспечения занятости Бруней бу­дет и в дальнейшем придерживаться той же политики, что и правительство Малайзии, то есть оказывать пред­почтение малайскому населению.

По некоторым признакам эта политика уже прово­дится на деле. Так, сразу же после предоставления Брунею независимости правительство султаната стало оказывать давление на компанию «Бруней шелл», с тем чтобы она увеличила процент малайцев среди рабочих и служащих компании. Правящие круги пытаются при­глушить вызванное этим недовольство китайцев. Чтобы смягчить их обеспокоенность ущербностью своего граж­данского статуса, X. Болкиах пообещал им свое покро­вительство. Заявление, с которым султан выступил по этому поводу в торгово-промышленной палате Брунея, было с удовлетворением встречено китайцами, однако реального изменения положения китайской общины пока не произошло.

 

---

Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 19; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!