К Анатолию, чиновнику префектуры
Мало и редко пишу я, да и давно уже не писал к твоему благородству; но не небрежность была причиной этого молчания, а продолжительная моя болезнь. Что же касается душевного нашего расположения, то, зная искренность твоей любви к нам, независимость, прямоту и чистоту твоего образа мыслей, мы любим тебя неизменно. Постоянно говорим мы каждому о той преданности, которой всегда пользовались со стороны твоего благородства — не только в бытность нашу там, но и заочно, так как нам небезызвестно, с каким усердием и после нашего отъезда ты старался словом и делом помочь нам. Награди тебя Бог за твое доброе чувство и здесь, и в будущем веке. Приятно нам писать к тебе, но еще более было бы приятно вместе с тем и от твоей мерности получать письма. Пиши же к нам, пожалуйста, и радуй нас известиями о своем здоровье, чтобы утешить нас в нашей прискорбной жизни среди этой пустыни. Письмо любви твоей, давая нам знать о твоем благоденствии и благополучии всех родных твоих, несмотря на жизнь в чужой стороне, принесет нам много утешения.
193. К диакону Феодулу [153]
Как ни жестока буря, как ни высоко поднялась она и как ни усердно люди, желающие запятнать готские церкви, стараются достигнуть своей цели, проникая всюду — вы свое дело делайте по–прежнему. И хотя бы все ваши старания остались безуспешны, чего я не думаю, во всяком случае вы заслужите себе у человеколюбивого Бога полнейшую награду за свое старание и намерение. Постарайся же, мой возлюбленный, поусердствуй, позаботься всеми силами, и сам, и через других, через кого только будет можно, не допускать туда смятения и волнений. Прежде же всего молитесь и прилежно, со всеусердием, непрестанно просите человеколюбивого Бога, чтобы Он прекратил постигшие нас ныне бедствия и подал церкви полный и глубокий мир. А до тех пор, как я и прежде писал, употребите все меры как–нибудь замедлить дело. Пиши к нам постоянно, пока там будешь.
|
|
|
194. К готским монахам, в имении Промота [154]
Еще прежде получения вашего письма я узнал, какие притеснения, какие козни, какие искушения, какое оскорбительное обхождение вы испытываете, и потому особенно ублажаю вас, имея в виду те награды, воздаяния и венцы, которые ожидают вас за это. Как строящие вам козни и беспокоящие вас подвергают себя тяжкому осуждению и навлекают на свою голову огонь геенский, так вы, претерпев это, сподобитесь великого возмездия, великого вознаграждения. Не смущайтесь же и не тревожьтесь поэтому, — напротив, радуйтесь и веселитесь, одушевляясь чувствами апостола, выразившимися в его словах: «Ныне радуюсь в страданиях моих» (Колосс. 1:24), или еще: И не сим только, но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность» (Рим. 5:3, 4). Сделавшись, таким образом, искушенными и постепенно богатея богатством небесным, радуйтесь тем более, чем жесточе будут ваши страдания, если вам придется испытать еще более сильное гонение: «Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас» (Рим. 8:18). Нам небезызвестно, сколько вы показали терпения, мужества, твердости, искреннего и горячего расположения к нам, непреклонности, неизменности и непоколебимости в своем образе мыслей. Свидетельствуем вам великую благодарность за это и со своей стороны. Мы постоянно от всей души заботимся о вас, и дальность расстояния нисколько не делает нас равнодушнее к любви вашей. Благодарю вас также за то усердие, с каким вы постарались не допустить в церковь готскую никакого смятения и дело отсрочили. Не только не осуждаю вас за то, что вы никого не послали, но хвалю и одобряю. В особенности похвально то, что все вы согласно затруднились принять в настоящее время это предложение. Старайтесь и вперед, сколько от вас будет зависеть, как сами непосредственно, так и через других, через кого только будет можно, отложить дело до срока. Успеете ли в этом, или нет, во всяком случае вы заслужите этим полнейшую награду за свое намерение и благожелание.
|
|
|
195. К пресвитеру Акакию [155]
|
|
|
Такой ревностный наш приверженец, так горячо расположенный к нам человек, ты ни разу не прислал нам от себя письма. Мы писали к тебе и раз, и два; но ты стал от этого еще неподвижнее. Между тем с твоей стороны было бы величайшим одолжением уведомить нас о своем здоровье. Напиши же к нам, пожалуйста, поскорее. Нам составляет большое утешение постоянно знать о здоровье людей, столько нас любящих, как вы.
196. К Салвиону [156]
Пишешь ли ты, или молчишь, я положительно знаю, что ты нас любишь. Ты не мог остаться неизвестен, будучи до такой степени ревностным нашим приверженцем. Все говорят о тебе это, и многие из приезжих к нам рассказывают нам о горячности и искренности твоей любви. Тем не менее нам приятно было бы также постоянно получать от твоего благородства письма с известиями о твоем здоровье, равно как о здоровье государыни моей, твоей благородной супруги, и всего твоего дома, составляющем предмет наших усердных благожеланий. Хотя исполнение нашей просьбы и затруднительно в настоящее время по зимней поре года и по редкости случаев езды к нам, но, зная наше желание, не поставь за труд, честнейший мой владыко, писать к нам по мере возможности и уведомлять о том, о чем просим. Ваше здоровье и благоденствие мы считаем собственным нашим сокровищем, счастьем и благополучием. Не оставляй же нас в неведении касательно предмета, составляющего наше благополучие, и за нашу горячую любовь к тебе подай нам в просимых нами известиях утешение, которое в состоянии много нас ободрить.
|
|
|
197. К Феодору [157]
Удивляюсь, как это случилось, что от других, а не от тебя, узнал я о нерадении пресвитера Салюстия. Мне известно именно, что до октября месяца он едва–едва сказал только пять бесед и что ни он, ни пресвитер Феофил, — один по лености, другой по трусости, — не ходят в церковь. Феофилу я послал резкий упрек за его поведение; касательно же Салюстия пишу твоей честности, зная, как горячо ты его любишь, что мне весьма приятно и утешительно. Жалуюсь, однако, и на твою честность в том, что ты не известил меня об этом и, тогда как должен был не только довести это до моего сведения, но и поправить, не сделал ни того, ни другого. Усердно прошу тебя, по крайней мере теперь, ради тебя самого и в величайшее одолжение нам, пробуди его сколько возможно сильнее и не давай ему ни засыпать, ни забываться в бездействии. Если он в настоящее время, во время невзгоды и наступивших бурных потрясений, не окажет надлежащего мужества, то будем ли мы до такой степени нуждаться в нем тогда, когда настанет мир и тишина? Прошу же тебя во имя твоего собственного долга, побуждай и его и всех других быть усерднее и внимательнее к нуждам бедствующей паствы, будучи, впрочем, совершенно уверен, что и без нашего письма ты стараешься об этом по собственному желанию и побуждению.
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 13; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!