Казнь и общество. Завет Теда Банди
Сторонники высшей меры наказания неустанно твердят о том, что смертная казнь необходима для защиты общества. Явное лукавство! О какой защите идет речь, если преступник пойман, обезврежен и пожизненно заключен в тюрьму?! Он уже, как правило, ни для кого не опасен. Конечно, бывают среди них агрессивные. Конечно, бывают случаи побега, бывают отдельные случаи убийства заключенными своих сокамерников и охранников. Да! Но чаще всего «зона» способна утихомирить даже таких одиозных личностей, как Чикатило и Ряховский. Разумеется, охрана тюрьмы должна делать все для предотвращения побега, а судебная система должна исключать возможность амнистии для особо опасных и жестоких осужденных (особенно, склонных к рецидиву), но эта ответственность полностью лежит на представителях судебной власти, которые обязаны проявлять компетентность и не выпускать из тюрьмы всех подряд! Но если преступник осужден пожизненно без права на помилование и находится там, откуда физически невозможно сбежать (примеры таких колоний в России – Огненный остров, «Полярная сова», «Черный дельфин» и «Белый лебедь»), да притом и ведет себя адекватно – как он может быть опасен для общества?! Разве пожизненно заключенный Попков более опасен, чем расстрелянный Чикатило, а Ткач в тюрьме – страшнее, чем Кулик в земле? Ясно, что нет. Ведь, образно говоря, если заключение преступника – есть акт необходимой самообороны со стороны социума, то смертная казнь – явное превышение необходимой самообороны. Поэтому казнь – это абсолютное, бессмысленное и, главное, совершенно излишнее зло. Зло, гораздо более страшное, чем обычное убийство, потому что казнь проходит открыто, гласно и напоминает какой-то чудовищный древний ритуал жертвоприношения неведомому языческому божку с необъятной утробой; жрецы – то есть палачи и судьи, исполняются чувством выполненного долга, а толпа, словно окропленная жертвенной кровью, исполняется легкостью и радостью, от совершенного правосудием акта «справедливости» и «очищения» мира от преступника. Смертная казнь ужасна тем, что это не просто узаконенное человекоубийство, а человекоубийство, совершаемое во имя закона, от имени закона и во благо общества. А вот что думают великие люди по этому поводу:
|
|
|
Артур Кестлер, писатель: «Виселица - это не только машина смерти, это символ. Это символ ужаса, жестокости и презрения к жизни; общий знаменатель первобытной дикости, средневекового фанатизма и современного тоталитаризма».
Василий Розанов, философ: «Дьявольская это вещь, при свете дня, в торжественной обстановке, творится только государством… Все остальные «последние люди» стыдятся этого; "и средь бела дня зарезал" - это звучит как жалоба на последнюю степень бесстыдства, вызов человеку и человечеству. Обыкновенно ночью, где-нибудь в глубине дома, в гуще леса, в тайге приканчивают человека… Ужас! Только государство…барабанит в барабан, сзывает народ, душители надевают мундир, все ордена, становятся, молчат, точно за обедом; и на глазах их удавливают человека».
|
|
|
Федор Достоевский, писатель: «Убивать за убийство несоразмерно большее наказание, чем само преступление. Убийство по приговору несоразмерно ужаснее, чем убийство разбойничье».
Николай Бердяев, философ: «Страшна смерть и отвратительно убийство, но что сказать о смерти, возведённой в закон жизни во имя поддержания призрачного в ней порядка. Есть в мире правда высшая, чем эта кровавая месть, и не к мести этой призывает наше сознание, но не государству об этой правде напоминать и не перед государством будет дан ответ за ужас убийства».
Прав и Пирпойнт, считавший, что казнь – всего лишь акт примитивной мести. От себя добавлю, что она направлена на удовлетворение кровожадных, бесчеловечных и низменных инстинктов толпы, которую и обществом-то назвать трудно. Если Вы думаете, что подобная мера способна хоть как-то облагородить или устрашить общество, то сильно ошибаетесь. Смертная казнь не только, по выражению Сахарова, дегуманизирует общество, она ДЕМОНИЗИРУЕТ его! Публичные казни, вместо того, чтобы стать актом устрашения, превратились в яркое развлечение – вроде гладиаторских боев в Древнем Риме. Толпа хохотала и бесновалась при виде смертника, а хорошо завершивший «работу» палач нередко награждался бурными овациями. Вот как описывает подобное «мероприятие» Чарльз Диккенс: «Картина была немыслимо чудовищна, поскольку ум попросту не в стоянии вообразить это сочетание злобы и вместе с тем непринужденной веселости огромного скопления людей... Когда вдруг выглянуло солнце, оно словно бы позолотило тысячи и тысячи задранных вверх лиц, столь неописуемо отвратительных в своей жестокой радости или бесчувственности, что человеку невозможно было не устыдиться, что он человек». Было модно таскать на такие «представления» даже детей, которых «с младых ногтей» приучали к острым ощущениям; а потом эти очаровательные «цветы жизни» для забавы отрубали головы несчастным животным. Но хорошо еще, если дело только кошками и собачками ограничивалось!.. Как уверяют американские ученые Гленн Пирс и Уильям Боверс, каждая смертная казнь ожесточает общество «вызывая в среднем 2-3 новых убийства». Что не удивительно – смертная казнь атрофирует в массовом сознании чувства сострадания, доброты и милосердия, порождая жажду крови, садизм и тягу к убийству, в лучшем случае – ледяное безразличие.
|
|
|
|
|
|
В Средние Века (и даже позднее), например, висельников на несколько дней оставляли в петле мертвыми, чтобы люди проходили мимо – и боялись. Да где там! Зеваки спокойно проходили дальше, в ближайший кабачок, продолжая пьянствовать, развратничать… и преступать закон. Никого не заботили гниющие в виселицах трупы, развевающиеся на ветру… Более того, смерть становилась сувениром – палачи продавали части тела своих жертв, и куски веревки, на которых те были повешены. Кожа смертников перерабатывалась, как и кожа животных. Волосы казненных женщин шли на парики и шиньоны. А в Темные Века, в случае голода, тела казненных отправлялись на прилавок мясника…
В наше время продолжает быть духовный каннибализм, когда факты совершения казни активно муссируются в СМИ, а поглощающая информационный фаст-фуд публика смакует и радуется: так ему, гаду, и надо! В СССР в кинотеатрах перед показом фильмов показывали реальные казни – расстрелы и повешения «врагов народа» и просто уголовников. Немногим лучше обстоят дела и сейчас. В интернете есть ужасный пост, автор которого объявляет праздником день казни Чикатило и смакует это с подробностями, а комментаторы ему поддакивают. Да, Чикатило – личность на редкость отвратительная! Но если мы будем радоваться его казни, то мы – такие же садисты и недочеловеки, как он, или даже в 100 раз хуже! Потому что убийство человека, кем бы он ни был, не может вызывать никаких положительных эмоций, никакой радости – по определению, ибо убийство противно человеческой природе. Маньяки и садисты – исключение, они больные и бесноватые, находятся во власти демонов (это не метафора!). Но мы, считающие себя нормальными, не должны опускаться до их уровня и действовать их методами, иначе весь мир превратится в гигантскую «палату №6». Поймите, смертная казнь – жесточайшее преступление против человечества, причем, не столько в отношении преступников, сколько – нас самих. Избавляясь, как мы думаем, от асоциальных элементов и нанося им удар, мы убиваем самих себя, вытравливая из своей души все человеческое, производя безжалостное насилие над самими собой и над своей сущностью!
Иногда смертная казнь может давать обратный эффект – возникает героизация преступника. Тот же пресловутый Чикатило имеет поклонников, которые им восхищаются; а некоторые из них убеждены в его невиновности. Если бы этого маньяка-садиста навсегда упрятали в каземат или в «психушку», он вызывал бы меньше эмоций… «Смертная казнь делает преступника героем», - считает российский художник, поэт, музыкант и кинорежиссер Юрий Косаговский. И хорошо еще, если у таких «героев» не появятся продолжатели и подражатели!
В любом случае, смертная казнь приносит эффект, обратный тому, который от нее ожидают.
В СМИ часто появляется словосочетание «двойные стандарты», применяемое, главным образом, к политическим и правовым ситуациям. На самом деле, «двойные стандарты» преследуют нас всю жизнь. Например, брезгливо отворачиваясь от алкоголика, спящего под забором, мы с удовольствием, без зазрения совести, предаемся обильным возлияниям за столом. Морщась при взгляде на фотокарточку какого-нибудь педофила, мы в то же время смеемся над воздержанием и целомудрием, самозабвенно предаваясь «свободной любви»! Смертная же казнь – это апофеоз подобного ханжества и лицемерия – порицая наших заблудших братьев и сестер и безжалостно убивая их во имя справедливости, мы становимся еще более ужасными убийцами, чем они! Убийство подается как необходимость, как благо, поэтому границы Добра и Зла размываются. «Как штат Техас может убивать людей за то, что те убивают людей, и при этом говорить, что убивать людей плохо?», - недоуменно спрашивали смертники тюремного священника. И в этом – высший парадокс правосудия. Общество, узаконивающее убийство, на самом деле слабое и трусливое – оно не может ни исправить преступника, ни обеспечить его, ни защитить от него законопослушных граждан, и поэтому уничтожает его как негодный элемент! Такое общество никогда не сможет стать по-настоящему сильным, здоровым и счастливым! И потом не приходится удивляться тому, что в нем появляются новые маньяки! Как замечает Альберт Камю в своем эссе «Размышление о гильотине», «ни в сердцах людей, ни в нравах общества не будет прочного мира до тех пор, пока смерть не будет поставлена вне закона».
Искоренять преступность с помощью казней – это как бороться с тараканами при помощи тапка – прихлопнешь одного – куча новых появится. Лишь после тщательной уборки помещения и использования специальных средств вредные насекомые исчезнут. Точно так же и здесь – для сокращения уровня преступности необходимо лечить само общество, которое порождает асоциальных личностей. Я бы разделила фундаментальные проблемы социума на 2 группы – материально-душевные и духовные. К первой группе относятся нищета, безработица, пьянство. Обеспечьте людям достойную жизнь – станет меньше разбоев и ограблений; уберите с экранов телевизоров, компьютеров и газетных страниц порнуху, «чернуху» и «мокруху» - ее меньше станет в жизни; сократите алкоголизацию населения – будет меньше преступлений, потому что множество из них совершается в пьяном виде; более того, основной контингент преступников (в том числе, маньяков) составляют выходцы их неблагополучных семей – в частности, алкоголиков. Но самые серьезные – проблемы духовного плана: фатальное одиночество современного человека, его полная духовная дезориентация, отсутствие возвышенных идеалов. Для этого обществу необходимо возвращаться к Богу (ибо, по мысли Достоевского, «если нет Бога, то все позволено») и к подлинным общечеловеческим ценностям, таким, как: милосердие, доброта, сострадание, трудолюбие. И подлинный гуманизм, главной ценностью которого является человек, такой, каким задумал его Бог; когда ненависть распространяется на грех, но не на грешника; когда каждого человека любишь как брата, и в каждом видишь частицу Бога.
И, конечно, здоровое общество немыслимо без целомудрия и чистоты. Пусть в негодовании морщатся приверженцы «свободной любви», но именно разврат порождает новых маньяков. О чем свидетельствует глубочайшая трагедия Теда Банди – американского серийного убийцы и насильника, жестоко лишившего жизни, по крайней мере, 30 человек и вошедшего в историю как один из самых ужасных и отвратительных маньяков в истории человечества. Он давал свое последнее интервью накануне казни, когда ему уже было нечего терять и незачем рисоваться, поэтому не приходится сомневаться в его искренности. «Я вырос в отличной семье. – начал Банди свой рассказ. - Мы регулярно ходили в церковь. Мои родители не пили, не курили и не играли в азартные игры... Мне было 12 или 13 лет, когда я начал сталкиваться с «легкой» порнографией в магазинах и аптеках... Также попадались и детективные журналы. Я хочу это особо подчеркнуть, потому что самый разрушительный вид порнографии - я говорю из собственного горького опыта - этот тот, что включает в себя физическое насилие и сексуальное насилие. Сочетание этих двух составляющих - я знаю это, поверьте - приводит к поведению, которое и описать страшно... Я не говорю, что порнография заставила меня делать все это. Я полостью беру на себя ответственность за все, что сделал. Вопрос не в этом. Вопрос в том, как такого рода литература способствовала формированию моего поведения... Я не мог преодолеть сильный внутренний запрет на преступное поведение, который был заложен мне в семье, в церкви и в школе. Я знал, что неправильно даже думать об этом, не говоря уже о том, чтобы сделать. Я стоял на краю и последние ниточки, сдерживающие меня, постоянно натягивались под давлением моих фантазий, постоянно питаемых порнографией... В сочетании с пристрастием к порнографии, алкоголь снимал во мне внутренние запреты, а порнография разрушала их дальше, подобно эрозии... Люди, на которых так сильно повлияли сцены насилия по телевизору, особенно сцены порнографического насилия, на самом деле не были монстрами с рождения. Мы ваши сыновья и мужья. Мы выросли в обычных семьях. Сегодня порнография может проникнуть в любой дом и похитить любого ребенка. Двадцать или тридцать лет назад она похитила из моего дома и меня.. Я не социолог..но я провел в тюрьме долгое время и встретил здесь многих мужчин, склонных совершать насилие, как и я. И все они, все без исключения, были глубоко вовлечены в порнографию. Расследование ФБР дел серийных убийц показывает, что подавляющее большинство из них - порнозависимые. Это правда... Я думаю, что общество нужно защищать от меня и мне подобных. Это так. Однако я надеюсь, что из нашего разговора будет понятно, что общество нужно защищать от себя самого. Как мы уже говорили, в этой стране свободно пропагандируются порнография и насилие, и люди, с одной стороны, осуждают действия Теда Банди, но при этом проходят мимо ларька с журналами, из-за которых их дети и становятся как Тед Банди. В этом и ирония. Я говорю о том, что люди должны не просто наказать меня. Моя казнь не вернет родителям их детей и не облегчит их боли. Но сегодня на улицах играет множество других детей, которые завтра или послезавтра будут мертвы, из-за того, что другие молодые люди сегодня читают и смотрят по телевизору».
И его слова, без сомнения, не были позерством. Этот человек, действительно, говорил то, что чувствовал, это была горячая исповедь глубочайшего раскаяния и сожаления. История Банди – это не только трагедия от природы обаятельного, порядочного и прекрасного, человека, который под влиянием потока грязи, жестокости порнографии (и, конечно, собственной неустойчивой психики!) превратился в безжалостного, кровожадного и чудовищного монстра. Это трагедия социума, у которого не хватает духу «спастись от самого себя». Клянусь, за это интервью я бы не только сохранила ему жизнь, но и дала бы Нобелевскую премию, за то, что он так точно осознал и сформулировал настоящую и роковую причину фатальной болезни общества, как ни один именитый психолог или социолог! Тем не менее, Банди, несчастная жертва грязного разврата, был казнен на следующий день, в 7.15 утра. А бесчувственная толпа, собравшись у стен тюрьмы, пела и танцевала, радуясь его смерти. Но самое прискорбное – не то, что он погиб – я искренне надеюсь, что Господь принял его душу – а то, что общество не извлекло никаких уроков из его истории, проигнорировало его завет и продолжает предаваться блуду и разврату, плодя все новых и новых маньяков и не замечая, что безжалостный вирус зла окутал уже всю планету…
Не менее ужасна история Аркадия Нейланда, советского подростка-убийцы, казненного в 1964 году в возрасте 15 лет за жестокое двойное убийство молодой женщины и ее 3-летнего ребенка с целью ограбления. Ограбив квартиру, юный преступник планировал уехать в другой город. Семья его была неблагополучная, мать им не занималась, постоянно приводила в квартиру все новых кавалеров, которые били мальчика. В результате, став подростком, он стал хулиганом, а потом и убийцей. Несомненно, Нейланд совершил ужасное преступление, но виновен в нем не только подросток, но и его семья, где всем на него было плевать; школа, которая не видела, что парень катится в пропасть; и социум, где царили разочарование (как раз было время развенчания культа личности Сталина, которое привело к многочисленным суицидам, один из которых 11-летний Аркадий увидел собственными глазами) и бедность населения (вызванная неудачным правлением Хрущева и приведшая к грабежам). Возникла сильно накалившаяся криминогенная обстановка.
Предавая казни преступников, мы забываем, что сами виноваты перед ними. Они виноваты перед нами в том, что убивают наших близких, но и мы виноваты перед ними в том, что растлеваем их и толкаем на преступления. Убивая их, мы пытаемся спастись от них, не понимая, что должны спасаться от себя самих, и что в катарсисе и исправлении нуждаются не только они, но и мы сами. А главное, они – часть нас. Более того, они - не только наши убийцы, но и, в известной степени, наши жертвы.
«За подобные преступления ответственность несет не только преступник, но и общество. Я считаю, что общество не имеет никакого права казнить тех, от кого оно само отвернулось», - убежден американский адвокат Дэвид Доу.
Лучше не скажешь!
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мы проанализировали явление смертной казни с моральной, религиозной и физической точки зрения. Факты говорят, что эта мера наказания противоречит учению Христа и не приносит ничего хорошего – главное, она не исправляет общество, а растлевает его. Как утверждает техасский тюремный священник – Кэрролл Пикет, бывший вначале умеренным сторонником смертной казни, а потом ставший ярым ее противником, «Смертная казнь — это болезнь нашего общества, это жестокое и странное наказание… таким образом мы создаем больше жертв, чем решаем проблем. И мы отнимаем то, что невозможно вернуть».
Причем жертвами этого варварского, противоестественного с точки зрения человеческой природы, наказания становятся не только преступники, но и их несчастные родные, чье горе невозможно вообразить; палачи, которых государство принуждает быть убийцами; само общество, которое узаконивает человекоубийство, тем самым разлагая изнутри себя самого; и, самое страшное, невинные жертвы правосудия, попадающие в эту мясорубку…
Поэтому совершенно очевидно (и удивительно, что многие до сих пор имеют противоположную точку зрения!), что смертная казнь – абсолютное Зло, которому не должно быть места в нашем мире! Смертная казнь – отвратительный смердящий и гниющий струп на теле Земли! Это позор и проклятие всего человечества. Смертная казнь должна умереть, чтобы человечество имело право на существование. Отрадно, что есть такие замечательные правозащитные организации, как «Amnesty International» и «Мировая коалиция против смертной казни», которые активно и плодотворно борются с этим злом. 10 октября стал днем борьбы против смертной казни. И я искренне надеюсь и мечтаю дожить до того дня, когда эта чудовищная и варварская мера наказания окончательно перестанет существовать на всей нашей планете и окончательно исчезнет из всех уголовных кодексов мира!
Однако понятно, что глобального запрета на смертную казнь не достаточно для формирования здорового, счастливого и защищенного общества. Во-первых, контингент смертников и пожизненно заключенных неоднороден и разнообразен. Это могут быть люди, случайно попавшие на «скользкую дорожку» и однократно совершившие тяжкое преступление (часто под воздействием алкоголя или наркотиков). Многие из таких преступников искренне раскаиваются и становятся порядочными людьми (Мартинес, Пондекстер и другие). Такие люди достойны снисхождения и даже имеют право на досрочное освобождение.
Существуют чудовищные маньяки-убийцы с садистскими наклонностями, среди которых есть и педофилы. Они ведут двойную жизнь – с одной стороны, это как будто добрые, тихие и интеллигентные люди; с другой, это безжалостные чудовища – душегубы, насильники и потрошители. Хотя судебно-медицинские экспертизы и признают их вменяемыми, говорить о психическом здоровье таких людей нельзя. С точки зрения религии они одержимы демонами, некоторые из них даже слышат голоса, призывающие их к убийствам (такие симптомы были, например, у Оноприенко, Кулика, и Семенова). Часто серийные убийцы и садисты являются жертвами изнасилований, выходцами из неблагополучных семей, поклонниками фильмов ужасов и порнографии. Это ни в коей мере не уменьшает их вины, но помогает понять подлинную сущность их феномена. Таким преступникам, по моему мнению, необходима не только полная и бессрочная изоляция от общества, но и принудительное лечение не только душевного, но и духовного характера – проще говоря, им требуется помощь не только психиатра, но и священника.
Третья категория – безжалостные террористы (как Нурпаши Кулаев) и бессердечные грабители (например, Писчиков), хладнокровно убивающие ради корысти. Такие заслуживают самого сурового заключения в самом мрачном каземате без права на освобождение и помилование. Более того, они должны наказываться тяжелым трудом.
Таким образом, система исполнения наказаний должна быть более разборчивой и внимательной. В первую очередь, она должна позаботиться о неотвратимости наказания для преступника. Во-вторых, чтобы тюрьма действительно исправляла преступников, а не еще больше разлагала их; для этого первым делом необходимо исключить возможность сексуального насилия в местах лишения свободы. В-третьих, необходимо исключить случаи побега преступников, и минимизировать риск убийства ими сокамерников и охранников; а самое главное, не допускать амнистии для особо опасных и жестоких злодеев.
Сексуальным преступникам необходима химическая кастрация и заключение с элементами принудительного лечения. Кроме того, в рамках российской действительности было бы справедливым начать применять пожизненное заключение также в отношении женщин (как известно, в настоящее время максимальный срок для них – 20-25 лет тюрьмы, что не совсем справедливо, раз уж мы говорим о равноправии и об ужасных преступлениях, совершенных ими). И, несомненно, было бы полезным возродить каторги с точки зрения экономической справедливости – чтобы преступники не питались за счет государства, а сами себя кормили - и исправляли свою жизнь с помощью труда. При такой системе наказаний вопрос смертной казни отпадет сам собой. К тому же с заключенными должна активно работать Церковь.
Но лучшая защита от преступников – предотвращение преступлений, а это невозможно без кардинального исправления общества. Мы все должны помнить главные заповеди: возлюби Бога и возлюби ближнего. Мы все должны любить Бога и друг друга, быть добрее, чище, честнее, милосерднее, сострадательнее. Общество должно стать более религиозным, культурным, образованным, гуманным, духовно развитым, нравственно ориентированным. Что, в свою очередь, немыслимо без переоценки традиционных семейных ценностей – ведь семья – это ячейка общества. Необходима более жесткая борьба с такими пороками, как разврат, пьянство, наркомания, жестокость, лень, нищета, бездуховность. И только потом борьба с преступностью станет более эффективной. В реабилитации общества необходим комплексный подход – к этому должны приложить усилия государство в лице представителей 3 ветвей власти, СМИ, Церковь, деятели культуры и искусства, представители образования, каждая отдельно взятая семья. И каждый человек – любой из нас с вами. Потому что, как говорил Конфуций: «Хочешь изменить мир к лучшему – начни с себя!»
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 15; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!