Освобождение от наказания и обратная сила уголовного закона

 

Освобождение от наказания возможно безусловное, к которым относятся: 1) Освобождение от отбывания наказания в связи с истечением сроков давности обвинительного приговора (ст. 83 УК РФ) и 2) Освобождение военнослужащего от дальнейшего отбывания наказания в случае заболевания, делающего его негодным к военной службе (ч. 3 ст. 81 УК РФ), и условное: 3) Условно-досрочное освобождение от отбывания наказания (ст. 79, 93 УК РФ), 4) Условное осуждение (ст. 73, 74 УК РФ),[221] 5) Отсрочка отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей (ст. 82 УК РФ), 6) Освобождение от наказания в связи с болезнью (ст. 81 УК РФ).

1. В сравнении с применением обратной силы в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности вопрос о применении обратной силы в связи с истечением давностных сроков обвинительного приговора решается несколько сложнее. Сложность заключается в том, что по ст. 49 УК РСФСР давностный срок определяется фактически назначенным судом наказанием, тогда как в ст. 83 УК РФ указан иной критерий - категория преступления, т.е. максимальное наказание, предусмотренное санкцией статьи, по которой лицо осуждено. Вследствие этого одно и то же положение, в частности предусмотренный п. ”а” ч. 1 ст. 83 УК РФ двухлетний давностный срок, в одних случаях действует, в других нет. Так, имеет обратную силу положение п. “а” ч. 1 ст. 83 УК РФ, согласно которому лицо освобождается от отбывания наказания, если обвинительный приговор не был приведен в исполнение в течение 2 лет при осуждении за преступления небольшой тяжести, поскольку пунктом 1 ч. 1 ст. 49 УК РСФСР при осуждении к лишению свободы на срок не свыше 2 лет или к наказанию, не связанному с лишением свободы, предусмотрен 3-летний давностный срок. Вместе с тем при осуждении к лишению свободы на срок не свыше 2 лет за преступления средней тяжести, тяжкое или особо тяжкое преступление следует руководствоваться п. 1 ч. 1 ст. 49 УК РСФСР, предусматривающий 3-летний давностный срок, тогда как ст. 83 УК РФ при совершении таких преступлений предусматривает более длительные сроки освобождения от отбывания наказания.

В остальных случаях действует ст. 49 УК РСФСР, предусматривающая при осуждении к лишению свободы на срок не свыше 5 лет 5-летний (п. 2 ч. 1 ст. 49), а при осуждении к более строгому наказанию - 10-летний давностный срок (п. 3 ч. 1 ст. 49), тогда как п. ”б” ч. 1 ст. 83 УК РФ в первом случае (преступление средней тяжести) предусматривает 6-летний давностный срок, во втором по п. ”в” ч. 1 ст. 83 (тяжкое преступление) - такой же, как и по п. 3 ч. 1 ст. 49 УК РСФСР, 10-летний срок давности, но для УК РФ, в отличие от УК РСФСР, это не максимальный срок давности, так как пунктом “г” ч. 1 ст. 83 УК РФ предусмотрен 15-летний давностный срок при осуждении за особо тяжкое преступление. В соответствии со ст. 49 УК РСФСР по преступлениям, совершенным до 1 января 1997 г., приговор не может быть приведен в исполнение независимо от меры наказания (кроме осуждения к смертной казни –в соответствии с обоими УК вопрос о применении срока давности в этом случае решается судом) даже при уклонении лица от отбывания наказания, если со времени вынесения приговора прошло 15 лет[222].

Статья 83 УК РФ также, как ст. 78 этого УК, не знает, в отличие от ст. 49 УК РСФСР, прерывания давностного срока, и это положение действует, независимо от того, по какому Уголовному кодексу применяются в конкретном случае давностные сроки исполнения обвинительного приговора. Как и по институту освобождения от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности, мы считаем необоснованным отказ законодателя от прерывания сроков давности исполнения обвинительного приговора в случае совершения лицом нового преступления. Рецидив преступлений во втором случае свидетельствует о еще большей общественной опасности лица, чем совершение повторного преступления в первом случае. Уголовные кодексы Республики Беларусь (ч. (3) ст. 84), Латвийской республики (ч. (2) ст. 62), Республики Узбекистан (ч. 3 ст. 69), Украины (ч. 4 ст. 80), Эстонской республики (ч. (2) ст. 54) сохранили прерывания давностных сроков в случае совершения лицом нового преступления. Аналогичное положение имеется и в Модельном уголовном кодексе для Содружества Независимых Государств (ч. 3 ст. 83).

В большинстве европейских государств (Австрия – ч. (3) § 59, Дания – ч. (2) § 97, Испания – ст. 133, ФРГ – ч. (3) § 79, Швейцария – ч. 1 ст. 73, Швеция – ст. 8 гл. 35 и др.) давностные сроки исполнения обвинительных приговоров исчисляются от фактически назначенного наказания, как это было и по УК РСФСР, что является более оправданном.

Мы также согласны с Ю. М. Ткачевским, считающим, что сроки давности, предусмотренные ст. 83 УК РФ следовало бы удлинить[223]. Во многих государствах эти сроки значительно превышают сроки назначенного лишения свободы. Так, частью (2) § 97 УК Дании и ст. 8 гл. 35 УК Швеции срок давности установлен в пять лет для тюремного заключения на срок до одного года, 10 лет для тюремного заключения на срок не более четырех лет, 15 лет для тюремного заключения на срок не более восьми лет и 20 лет для тюремного заключения на срок свыше восьми лет. Другой пример - ч. (3) § 59 УК Австрии: 15 лет для лишения свободы на срок не свыше пяти лет, 10 лет для лишения свободы не свыше одного года и пять лет во всех других случаях.

2. К видам безусловного освобождения от наказания относится также впервые предусмотренное в УК РФ освобождение от наказания военнослужащего в связи с болезнью. Согласно ч. 3 ст. 81 УК РФ военнослужащие, отбывающие арест либо содержание в дисциплинарной воинской части, освобождаются от дальнейшего отбывания наказания в случае заболевания, делающего их негодными к военной службе. Суду предоставлено также право замены в таких случаях наказания более мягким видом наказания. Заболевание не обязательно должно быть тяжким, важно, чтобы оно исключало возможность исполнения лицом своих обязанностей по военной службе. Выздоровление после освобождения, как усматривается из содержания ч. 4 ст. 81 УК РФ, не влечет возвращение лица к отбыванию наказания. Указанные положения, не известные УК РСФСР, улучшают положение осужденных и поэтому имеют обратную силу, т. е. применимы к военнослужащим, осужденным за преступления, совершенные до 1 января 1997 г.

3. Юридическая природа условно-досрочного освобождения от наказания заключается в создании у осужденного стимула к быстрейшему исправлению, по мере достижения этой цели – прекращению отбывания реального наказания и при условии соблюдения осужденным правил поведения в течение испытательного срока - восстановлении прав и свобод. Условно-досрочное освобождение от наказания – это не внесение коррективов в приговор, изменить приговор вправе только вышестоящий суд в порядке кассационного или надзорного производства, а не суд или судья, рассматривающий дело об условно-досрочном освобождении от наказания[224].

Новый УК внес существенные изменения в вопросы условно-досрочного освобождения от наказания. Вопрос об обратной силе условно-досрочного освобождения от наказания встал сразу после введения в действие нового УК РФ. Согласно ст. 10 УК РФ обратную силу имеет уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, и соответственно не имеет обратной силы уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица. Несколько слов недалекой истории. В литературе неверно отмечается, что принципиально новым в ст. 10 УК РФ является то, что придается обратная сила закону, иным образом улучшающему положение лица. Таким законам и ранее, по общему правилу, придавалась обратная сила.

Вопросы, не относящиеся к преступности и наказуемости деяния, решались по УК РСФСР подобно тому, как решались уголовно-процессуальные вопросы, по законам, действовавшим в момент, когда возникла необходимость их применения[225]. Например, введенная Законом РФ от 12 июня 1992 г. в Уголовный кодекс РСФСР ст. 46-2 “Отсрочка отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей” применялась и к женщинам, совершившим преступления до введения в действие ст. 46-2 УК, т. е. имела обратную силу.

Не всегда подобным образом обстояло с нормами, иным образом ухудшающим положение лица. Так, нормы об условно-досрочном освобождении от наказания и замене наказания более мягким и о неприменении условно-досрочного освобождения от наказания (ст. 53, 53-1, 55 УК) неоднократно изменялись в сторону ухудшения положения осужденных, однако эти изменения учитывались и при решении вопроса об условно-досрочном освобождении от наказания в отношении лиц, совершивших преступления до внесения указанных изменений. Именно такое указание было дано постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 18 декабря 1963 г., которым разъяснялось судам, что вопрос о возможности применения или неприменения условно-досрочного освобождения от наказания и замены неотбытой части наказания более мягким должен решаться в соответствии с действующим на данный момент законом, а не на основе законодательства, действовавшего во время совершения преступления[226].

Критикуя эту позицию Верховного Суда СССР, А. И. Бойцов обоснованно пишет, что поскольку законодатель установил определенное правило поведения, соблюдение которого стимулируется обещанием вознаграждения в виде предоставления виновному в совершении преступления определенных льгот и преимуществ в связи с его социально одобряемым постпреступным поведением, он связан этим обещанием и не может аннулировать его задним числом[227].

Уголовный кодекс РФ в целом изначально в сравнении с УК РСФСР предусмотрел более благоприятные основания для условно-досрочного освобождения осужденных от наказания. Это проявилось, в частности в том, что существенно были сокращены новым УК сроки наказания, по отбытии которых возможно условно-досрочное освобождение.

Для достижения целей наказания большое значение имеет определение оптимальных, с учетом тяжести преступления, личности виновного, его поведения в процессе отбывания наказания, сроков, по отбытии которых лицо может быть условно-досрочно освобождено от дальнейшего отбывания наказания.

Минимальным сроком лишения свободы, по отбытии которого целесообразно условно-досточное освобождение, в большинстве стран установлена половина назначенного судом срока наказания. Так, в Австрии (§ 46 УК), Дании (§311 УК), ФРГ (§57 УК) – это ½, 2/3 назначенного срока, в Азербайджанской Республике (ст. 76.1. УК), Республике Беларусь (§ 311 УК), Латвийской Республики (ст. 61 УК), Украины (ст. 81УК), Эстонской Республике (ст. 55) – это ½, 2/3, ¾ назначенного судом срока, в КНР (ч. 1 ст. 81 УК) – не менее половины назначенного срока, а при бессрочном лишении свободы, – 10 и более лет наказания при условии должного поведения). Согласно же ч. 2 ст. 81 УК КНР «к осужденным рецидивистам, а также осужденным за преступления, приведшие к смерти людей, взрыву, ограблению, изнасилованию похищению людей, и за другие насильственные преступления либо осужденным к срочному лишению свободы на срок более 10 лет, бессрочному лишению свободы – условно-досрочное освобождение не применяется»[228].

Ст. 79 УК РФ в редакции ФЗ РФ от 13 июня 1996 г. также предусматривала условно-досрочное освобождение от наказания после фактического отбытия осужденным не менее ½ срока наказания, назначенного за преступление небольшой и средней тяжести, 2/3 – за тяжкое преступление и ¾ - за особо тяжкое преступление и в случае, если условно-досрочное освобождение было отменено по основаниям, предусмотренным ч. 7 ст. 79 УК. В отношении несовершеннолетних сроки условно-досрочного освобождения предусматривались пониженные: соответственно 1/3, ½, 2/3.

Однако ФЗ РФ от 9 марта 2001 г. в отношении взрослых сроки были понижены и установлены такие же, как у несовершеннолетних – 1/3, ½ и 2/3. Администрация исправительных учреждений, прокуратура, суды не всегда оперативно реагируют на изменения закона. Так, приговором от 3 ноября 1995 г. Казанская была осуждена по ч. 2 ст. 145 УК РСФСР к 7 годам лишения свободы (начало срока 26 июня 1995 г., окончание 25 июня 2002 г.). Постановлением судьи Люблинскго межмуниципального районного судью г. Москвы от 2 августа 2001 г. осужденная была освобождена по отбытии 2/3 назначенного наказания, тогда как согласно п. «б» ч. 3 ст. 79 УК РФ в редакции ФЗ РФ от 9 марта 2001 г. Казанская могла быть освобождена как совершившая тяжкое преступление по отбытии ½ назначенного наказания (конечно администрация колонии могла считать, что Казанская не заслуживала более раннего освобождения, но судья и в этом случае обязан был мотивировать условно-досрочное освобождение отбытием ½ наказания). Аналогично условно-досрочное освобождение М., осужденного по ч. 1 ст. 111 УК РФ к 4 годам лишения свободы, постановлением Люблинского суда г. Москвы от 7 сентября 2001 г. было мотивировано отбытием осужденным 2/3 назначенного наказания, а не ½, как предусматривает п. «б» ч. 3 ст. 79 УК РФ при совершении тяжкого преступления.

Такое резкое (неизвестное законодателям других государств) понижение сроков условно-досрочного освобождения от наказания вряд ли является оправданным. Во-первых нарушается стабильность приговора. Во-вторых, при краткосрочном пребывании в колонии сложно сделать вывод о наличии оснований для условно-досрочного освобождения. В-третьих, нарушается многолетнее положение, заключающееся в том, что основания условно-досрочного освобождения несовершеннолетних всегда осуществлялось на льготных условиях. Достаточно вспомнить, что в первой редакции УК РСФСР (1960 г.) несовершеннолетние освобождались из мест лишения свободы при совершении любого преступления по отбытии 1/3 наказания досрочно, а подростки, совершившие в несовершеннолетнем возрасте преступления любой тяжести, но достигшие совершеннолетия в процессе отбывания наказания, освобождались по отбытии 1/3 назначенного наказание условно-досрочно. С принятием ФЗ РФ от 9 марта 2001 г. основания условно-досрочного освобождения взрослых и лиц, совершивших преступления в несовершеннолетнем возрасте, уравнены. Вряд ли это является справедливым и может быть оправдано стремлением разгрузить исправительные колонии и СИЗО.

Сокращение сроков наказания, по отбытии которых возможно условно-досрочное освобождение, значительно обостряет еще одну проблему. Даже при наличии прежних сроков в печати неоднократно появлялись публикации о трудностях соблюдения требований УК РФ и УИК РФ для своевременного представления к освобождению осужденных, заслуживающих условно-досрочного освобождения, особенно при назначении незначительных сроков лишения свободы. Согласно ч. 10 ст. 175 УИК РФ «Вопрос об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания осужденного к лишению свободы или замене ему неотбытой части наказания более мягким видом наказания рассматривается в случае отбывания указанным осужденным наказания в облегченных, а несовершеннолетним осужденным - в льготных условиях». А переводу в облегченные или льготные условия предшествует еще пребывание в обычных условиях. В соответствии с ч. 2 ст. 122 УИК РФ при отсутствии взысканий за нарушение установленного порядка отбывания наказания и добросовестном отношении к труду, по отбытии лишь шести месяцев срока наказания в обычных условиях отбывания наказания осужденные могут быть переведены в облегченные условия. А этому еще предшествует СИЗО, рассмотрение дела по 1 и 2 инстанциям. О каком же условно-досрочном освобождении по отбытии 1/3 наказания может идти речь[229]?

Нельзя сказать, что законодатель никогда не реагирует на предложения, содержащиеся в юридических публикациях. Так, в основательном исследовании, посвященном соотношению уголовного и уголовно-исполнительного законодательства, Ю. М. Ткачевский пишет, что согласно ч. 6 ст. 88 УК РФ, несовершеннолетние осужденные мужского пола, приговоренные к лишению свободы впервые, отбывают это наказание в колониях общего режима, а осужденные несовершеннолетние мужского пола, ранее отбывавшие лишение свободы, - в воспитательных колониях усиленного режима. Данное предписание закона логично: предшествующее отбывание лишения свободы не обеспечило законопослушное поведение осужденного, он вновь совершает преступление, возникает необходимость осуждения его к отбыванию наказания в более строгих режимных условиях колонии усиленного режима. Таково предписание уголовного закона, целесообразность которого подтверждена многолетней практикой.

Между тем, Уголовно-исполнительный кодекс (ст. 132 –133), игнорируя предусмотренные ст. 88 УК РФ два вида воспитательных колоний для несовершеннолетних, устанавливает единые режимные правила как для несовершеннолетних, отбывающих наказание в воспитательных колониях общего режима, так и для несовершеннолетних, отбывающих наказание в воспитательных колониях усиленного режима. Имеется недопустимое противоречие между уголовным и уголовно-исполнительным законодательством, - заключил Ю. М. Ткачевский[230].

Законодатель отреагировал на справедливое критическое замечание с точностью до «наоборот». ФЗ РФ от 9 марта 2001 г. из ч. 6 ст. 88 УК РФ исключены два вида воспитательных колоний для несовершеннолетних – теперь и те осужденные подростки, которые впервые попали в колонию, и те, которые уже имеют опыт пребывания в этих местах, будут содержаться вместе. Таким образом УК РФ приведен в соответствие с УИК РФ, тогда как всегда считалось, что УК находится в привилегированном положении перед уголовно-исполнительным законодательством Кстати, этим же законом (от 9 марта 2001 г.) существенно изменена ст. 58 УК РФ, однако мужчины, впервые осужденные (даже) за тяжкие преступления, направляются в исправительные колонии общего режима, а те, кто уже отбывал наказание в виде лишения свободы (рецидивисты) – в исправительные колонии строгого режима.

Наиболее актуальными проблемами в борьбе с преступностью всегда были проблема преступности несовершеннолетних и проблема рецидивной преступности. Вряд ли можно ждать каких-либо успехов в борьбе с подростковой преступностью при сохранении такой тенденции в изменении уголовного законодательства.

В юридической печати отмечается также деформированность ст. 79 и 93 УК РФ, из которых сложно понять, какой уровень поведения требуется для получения указанных в статьях льгот. Причем, если в ст. 53 и 55 УК РСФСР говорилось о требованиях к поведению, при соблюдении которых лицо могло в будущем рассчитывать на условно-досрочное освобождение, то в ст. 79 и 93 ничего подобного нет, хотя место этим условиям именно в УК РФ,[231] а не в УИК РФ или не только в УИК РФ. В. Авдеев считает, что в ст. 93 УК должна быть формулировка, например, типа: «примерным поведением, добросовестным отношением к труду и обучению лицо доказало, что для своего исправления не нуждается в полном отбывании назначенного наказания»[232].

ФЗ РФ от 9 марта 2001 г. не внес в ст. 79 УК РФ никаких изменений, кроме понижения сроков, по отбытии которых лицо может быть условно-досрочно освобождено, вследствие чего этот закон без всяких ограничений имеет обратную силу относительно всех преступлений, совершенных после введения в действие УК РФ. Как уже отмечалось, основания условно-досрочного освобождения от наказания, предусмотренные УК РФ в редакции ФЗ РФ от 13 июня 1996 г., по общему правилу были уже тогда более благоприятны для осужденных, совершивших преступления до 1 января 1997 г., чем условия, предусмотренные УК РСФСР. Тем более сроки наказания, по отбытии которых стало возможно условно-досрочное освобождение от наказания после внесения изменений в ст. 79 УК ФЗ РФ от 9 марта 2001 г., стали более благоприятными для лиц, совершивших преступления до 1 января 1997 г. Однако, скорее теоретически, можно представить случай, когда лицо, совершившее до 1 января 1997 г. особо тяжкое преступление (мы по-прежнему считаем, что ст. 23 и 24 УК РСФСР содержат тождественные ч. 5 ст. 15 УК РФ признаки особо тяжкого преступления), осужденное к лишению свободы, например, сроком на 3 года в 2000-м году, отбывавшее наказания после введения в действие ФЗ РФ от 9 марта 2001 г., подлежало условно-досрочному освобождению в соответствии с ч (4) ст. 53 УК РСФСР по отбытии половины назначенного судом срока, а не по отбытии 2/3 наказания, как это предусмотрено п. «в» ч. 2 ст. 79 УК РФ в отношении лиц, совершивших особо тяжкое преступление.

ФЗ РФ от 9 марта 2001 г. существенно изменил редакцию ст. 80 (Замена наказания более мягким видом наказания). Если ранее замена наказания допускалась только при совершении преступлений небольшой и средней тяжести после фактического отбытия осужденным не менее 1/3 срока наказания, то по новому закону замена наказания более мягким допускается по всем преступлениям после отбытия назначенного наказания в зависимости от категории преступления, как и при условно-досрочном освобождении, при совершении преступлений: небольшой и средней тяжести – после отбытия не менее 1/3 наказания, тяжких – после отбытия ½ наказания, особо тяжких – после отбытия 2/3 наказания.

Если после введения в действие УК РФ отказ в замене наказания более мягким видом наказания при совершении тяжких и особо тяжких преступлений не распространялся на преступления, совершенные до 1 января 1997 г. (по УК РСФСР замена наказания более мягким видом наказания, как и условно-досрочное освобождение, допускалось по всем преступлениям, кроме перечня преступлений, содержащихся в ст. 53-1, по которым не допускались ни условно-досрочное освобождение, ни замена наказания другим более мягким видом наказания), то с принятием ФЗ РФ от 9 марта 2001 г. ст. 80 УК РФ распространяется на все преступления, совершенные и до 1 января 1997 г.

Замена наказания другим более мягким видом наказания, как и ранее, применяется очень редко. Из недостатков, допускаемых при рассмотрении материалов об условно-досрочном освобождении от наказания, следует отметить, что, как и ранее (на это обращал внимание еще Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 4 марта 1961 г. № 2 «О судебной практике по условно-досрочному освобождению осужденных от наказания»)[233], при рассмотрении дел об условно-досрочном освобождении допускается использование заранее подготовленных бланков постановлений, нередко материалы рассматриваются в отсутствии прокурора.

4. К не имеющим обратной силы при условном осуждении за преступления, совершенные до 1 января 1997 г., следует отнести положения ст. 73, 74 УК РФ. Так, Верховный Суд Российской Федерации обоснованно отклонил кассационный протест государственного обвинителя, ставившего вопрос об изменении приговора Пермского областного суда от 27 января 1997 г. и назначении Лукину А. наказания в виде условного осуждения к лишению свободы не в соответствии со ст. 44 УК РСФСР, как это сделал областной суд, а в порядке ст. 73 УК РФ (Лукин А. был осужден по ч. 2 ст. 176-2 УК РСФСР за преступление, совершенное 21 сентября 1996 г.).

Основанием отклонения протеста явилось то, что ст. 73, 74 УК РФ в сравнении со ст. 44 УК РСФСР ужесточают порядок отбывания и ухудшают положение лица, осужденного к условной мере наказания: ч. 5 ст. 73 УК РФ в отличие от ст. 44 УК РСФСР предусмотрела возможность возложения на условно осужденного исполнения определенных обязанностей, способствующих его исправлению, неисполнение которых влечет последствия, указанные в ст. 74 УК РФ[234].

Вместе с тем, при рассмотрении дел о преступлениях, совершенных до 1 января 1997 г., определяя продолжительность испытательного срока, следует руководствоваться ч. 3 ст. 73 УК РФ, предусматривающей более краткие в сравнении со ст. 44 УК РСФСР сроки: при условном осуждении к лишению свободы на срок до одного года или к более мягкому виду наказания испытательный срок должен быть не менее шести месяцев и не более трех лет, а в случае назначения лишения свободы на срок свыше одного года - не менее шести месяцев и не более пяти лет, тогда как согласно ч. 2 ст. 44 УК РСФСР испытательный срок назначался судом продолжительностью от одного года до пяти лет, независимо от определенного судом наказания.

УК РФ в отличие от УК РСФСР (ст. 46-1) не предусмотрел отсрочки исполнение приговора. Однако, представляется, что лиц, осужденных до 1 января 1997 г. с применением ст. 46-1 УК, не следует считать освобожденными от наказания. Этих лиц, по нашему мнению, следует считать условно осужденными в соответствии со ст. 73 УК РФ.

Такой вывод следует, во-первых, из того, что отсрочка исполнения приговора является, по существу, разновидностью условного осуждения[235]. Во-вторых, между ст. 73 УК РФ и ст. 46-1 УК РСФСР имеется некоторая преемственность: ст. 73 УК РФ восприняла из института отсрочки исполнения приговора возложение на осужденного исполнения определенных обязанностей. В-третьих, в соответствии с ч. 5 ст. 46-1 УК РСФСР по истечении срока отсрочки исполнения приговора суд обязательно дает оценку поведению осужденного и рассматривает вопрос об освобождении этого лица от наказания либо о направлении осужденного для отбывания наказания, назначенного приговором, тогда как согласно ст. 73 УК РФ осужденный по истечении испытательного срока автоматически освобождается от наказания, если он исполнял возложенные на него обязанности и не допускал нарушения общественного порядка, за которое на него налагалось административное взыскание. Таким образом, предусмотренное ст. 73 УК РФ условное осуждение улучшает положение лиц, осужденных до 1 января 1997 г. с отсрочкой исполнения приговора в соответствии со ст. 46-1 УК РСФСР.

Подтверждением положения о том, что с введением в действие УК РФ лица, осужденные с применением ст. 46-1 УК РСФСР, не освобождались от наказания, свидетельствует постановление Государственной Думы от 24 декабря 1997 г. “Об объявлении амнистии”, согласно п. 6 которого освобождаются от наказания осужденные к лишению свободы, исполнение приговора которым отсрочено,[236] т. е. только постановление «Об объявлении амнистии» освободило от наказания лиц, осужденных с применением ст. 46-1 УК РСФСР, а не введение в действие УК РФ.

Вместе с тем, в отношении лиц, на которых постановление “Об объявлении амнистии” не распространяется, неприменимы ч. 7 ст. 73 УК РФ, предоставляющая право суду дополнить ранее установленные для осужденного обязанности.

5. Статья 82 УК РФ в редакции ФЗ РФ от 13 июня 1996 г. предоставляла суду право отсрочить отбывание наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим детей в возрасте до 8, а не до 3 лет, как это было по ст. 46-2 УК РСФСР. Применение отсрочки исполнения наказания, как отмечается в юридической литературе, является проявлением гуманизма как к осужденной, так и к ребенку, причем закон не связывает ее применение с реализацией целей наказания. Статья 82 УК РФ, улучшающая положение осужденных в сравнении со ст. 46-2 УК РСФСР, была применима как при рассмотрении дел о преступлениях, совершенных указанными женщинами до 1 января 1997 г., так и в отношении женщин, отбывающих наказание, за исключением осужденных к лишению свободы на срок свыше 5 лет за тяжкие и особо тяжкие преступления против личности.

ФЗ РФ от 9 марта 2001 г. редакция ст. 82 изменена: суду предоставлено право давать отсрочку отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим детей в возрасте не до 8, а до достижения ребенком четырнадцатилетнего возраста. Кроме того, согласно новому закону, по достижении ребенком четырнадцатилетнего возраста суд может освободить осужденную от отбывания наказания или оставшейся части наказания либо заменить оставшуюся часть наказания более мягким видом наказания, но не вправе, как это было ранее, принять решение о возвращении осужденной в соответствующее учреждение для отбывания оставшейся части наказания. Эти положения как улучшающие положение лица имеют обратную силу и распространяются как на лиц, совершивших преступление до введения в действие нового кодекса, так и на лиц, совершивших преступление после введения в действие УК РФ.

Продолжительность испытательного срока при применении отсрочки исчисляется до достижения ребенком четырнадцатилетнего возраста. Еще в период действия ст. 82 в прежней редакции Ю. М. Ткачевский отмечал, что такой продолжительный испытательный срок (в то время он мог быть более 8 лет при применении отсрочки к беременной женщине) может войти в противоречие со ст. 83 УК РФ, регулирующей освобождение от отбывания наказания в связи с истечением сроков давности обвинительного приговора.[237] Это замечание тем более актуально теперь, когда отсрочка возможна до достижения ребенком четырнадцатилетнего возраста. Очевидно в ст. 82 УК РФ при применении отсрочки необходимо предусмотреть минимальный и максимальный испытательный срок.

Часть 1 ст. 398 УПК РФ (Отсрочка исполнения приговора), наряду с отсрочкой исполнения приговора в отношении беременных женщин и женщин, имеющих малолетних детей, предусматривает отсрочку исполнения приговора на определенный срок при осуждении лица к (еще не применяемым) обязательным работам, ограничению свободы, аресту, а также к исправительным работам или лишению свободы при наличии одного из следующих оснований:

1) болезнь осужденного, препятствующая отбыванию наказания, - до выздоровления;

2) тяжкие последствия или угроза их возникновения для осужденного или его близких родственников, вызванные пожаром или иным стихийным бедствием, тяжелой болезнью или смертью единственного трудоспособного члена семьи, другими исключительными обстоятельствами, - на срок, установленный судом, но не более 6 месяцев.

Частью 2 ст. 398 УПК РФ предусмотрена отсрочка или рассрочка уплаты штрафа на срок до одного года, если немедленная уплата его является для осужденного невозможной.

Как и рассмотренные ранее ст. 25, 28, 349, глава 40 УПК РФ, положения ст. 398 УПК РФ относятся прежде всего к уголовному праву и могут применяться, по нашему мнению, лишь после внесения соответствующих изменений в Уголовный кодекс РФ.

6. К условным, в соответствии с действующим УК, относится освобождение по болезни (ст. 81). Согласно ч. 2 ст. 81 УК РФ лицо, заболевшее после совершения преступления тяжелой болезнью, препятствующей отбыванию наказания (кроме психического расстройства, об условиях освобождения от уголовной ответственности и наказания при наличии такого расстройства говорится в ч. 1 ст. 81 УК РФ), может быть судом освобождено от отбывания наказания. Перечень заболеваний, которые могут быть использованы в качестве основания для представления к освобождению от отбывания наказания осужденных к лишению свободы утвержден министром здравоохранения РФ и министром юстиции РФ приказом от 9 августа 2001 г. № 311/242.

Такой вид освобождения от наказания ранее регулировался ст. 362 УПК РСФСР. Причем эта статья предусматривала при освобождении в связи с тяжелым заболеванием учет тяжести совершенного преступления, личности осужденного и других обстоятельств. Модельный кодекс, по нашему мнению – обоснованно, предлагал сохранить эти положения в новом УК.

Согласно ч. 4 ст. 81 УК РФ, лица, освобожденные от отбывания наказания в связи с тяжелым заболеванием, в случае их выздоровления могут подлежать наказанию, если не истек срок давности исполнения обвинительного приговора, предусмотренный ст. 83 УК РФ. Статья 362 УПК РСФСР такого положения не содержала, вследствие чего ч. 4 ст. 81 УК РФ как ухудшающая положение лица обратной силы не имеет и к лицам, осужденным за преступления, совершенные до 1 января 1997 г. и освобожденным от отбывания наказания в связи с тяжелым заболеванием, не может быть применена.

 

§ 3. СУДИМОСТЬ И ОБРАТНАЯ СИЛА УГОЛОВНОГО ЗАКОНА

 

Судимость, являющаяся последней стадией исполнения обвинительного приговора, преследует те же цели, что и наказание: восстановление социальной справедливости, исправление осужденного, общую и частную превенцию[238]. Сроки погашения судимости зависят от вида и размера отбытого наказания, а также от категории преступления (ст. 57 УК РСФСР, ст. 86 УК РФ), в которых отражаются характер и степень общественной опасности преступления. По обоим УК одинаково решен вопрос о погашении судимости в отношении условно осужденных - судимость погашается по истечении испытательного срока (п. 3 ч.1 ст. 57 УК РСФСР, п. ”а” ч. 3 ст. 86 УК РФ), а в отношении отбывших более мягкий вид наказания, чем лишение свободы, - судимость погашается по истечении 1 года после отбытия наказания (п. 4 ч. 1 ст. 57 УК РСФСР, п. ”б” ч. 3 ст. 86 УК РФ)[239].

Сложности возникают при решении вопроса о сроках погашения судимости в случае отбытия наказания в виде лишения свободы, т. к. критерии здесь, как и в давностных сроках исполнения обвинительного приговора, различные: в ст. 57 УК РСФСР - фактически отбытый срок лишения свободы, а в ст. 86 УК РФ - категория преступления, за совершение которого осуждено лицо, т.е. максимальное наказание, предусмотренное санкцией статьи, по которой квалифицированы действия этого лица. Вследствие этого в каждом конкретном случае необходимо сопоставлять положения о сроках погашения судимости по обоим кодексам. Сравнение этих сроков по ст. 57 УК РСФСР и по ст. 86 УК РФ приводит к выводу, что по общему правилу более благоприятными являются сроки погашения судимости, предусмотренные ст. 86 УК РФ.

Так, приговором Ульяновского областного суда от 27 ноября 1996 г. Абдульмянов был осужден по ч. 1 ст. 149 и по п. «и» ст. 102 УК РСФСР. Кассационная инстанция, рассмотрев дело 27 февраля 1997 г., ограничилась переквалификацией действий осужденного с ч. 1 ст. 149 УК РСФСР на ч. 1 ст. 167 УК РФ как предусматривающую более мягкое наказание. Президиум Верховного Суда РФ постановлением от 8 апреля 1998 г. изменил приговор и кассационное определение по следующим основаниям.

Абдульмянов, судимый 31 июля 1980 г. за умышленное убийство без отягчающих обстоятельств и вовлечение несовершеннолетних в пьянство и преступную деятельность к 10 годам лишения свободы, был освобожден из мест лишения свободы после отбытия наказания 20 августа 1988 г., а новое преступление совершил 6 апреля 1996 г., т. е. спустя 7 лет и 7 месяцев.

Согласно п. 7 ст. 57 УК РСФСР срок погашения судимости при осуждении к лишению свободы на срок свыше 6 лет равен 8 годам, однако в соответствии с п. «г» ч. 3 ст. 86 УК РФ в отношении лиц, осужденных к лишению свободы за тяжкие преступления срок погашения судимости 6 лет. Сославшись на ст. 10 УК РФ, Президиум переквалифицировал действия осужденного с п. «и» ст. 102 на ст. 103 УК РСФСР[240].

Исключением из общего правила являются случаи, когда лицо за совершенное до 1 января 1997г. преступление, подпадающего под признаки тяжкого или особо тяжкого преступления, отбыло наказание в виде лишения свободы сроком не свыше 3 лет - в этом случае действует трехлетний срок погашения судимости, предусмотренный п. 5 ч. 1 ст. 57 УК РСФСР, а также случаи, когда лицо отбыло за такое же преступление наказание в виде лишения свободы на срок свыше 3, но не свыше 6 лет - в этом случае срок погашения судимости определяется пунктом 6 ч. 1 ст. 57 УК РСФСР - 5 лет, тогда как согласно ст. 86 УК РФ в этих случаях более длительные сроки погашения судимости (6 лет по п. ”г” ч. 3 и 8 лет по п. ”д” ч. 3).

Так, Серегин был осужден за особо квалифицированное мошенничество по ч. 3 ст. 147 УК РСФСР к лишению свободы сроком на 5 лет. При рассмотрении дела в 1998 г. Верховный Суд РФ учел, что согласно УК РФ совершенное Серегиным преступление является тяжким и срок погашения судимости по такому преступления согласно п. «г» ч. 3 ст. 86 УК РФ равен 6 годам. Однако во время совершения Серегиным преступления действовал п. 5 ст. 57 УК РСФСР, согласно которому срок погашения судимости с лиц, осужденных к лишению свободы на срок более 3 лет, но не свыше 6 лет, равен 5 годам. Поэтому, указал Верховный Суд, новый закон ухудшает положение осужденного и в соответствии с требованиями ст. 10 УК РФ не подлежит применению, т. е. судимость Серегина погашена по истечении 5 лет[241].

Относительно судимостей, полученных за преступления, совершенные до 1 января 1997 г. следует отметить несостоятельность доводов адвоката А. Непринцева, считающего, что коль скоро ст. 144 УК РСФСР не предусматривала в качестве квалифицирующего признака наличие двух или более судимостей за хищение или вымогательство, то привлечение по «в» ч. 3 ст. 158 УК РФ лица, совершившего кражу после 1 января 1997 г. при наличии двух или более непогашенных или неснятых судимостей за указанные преступления, совершенные до 1 января 1997 г., противоречит ст. 10 УК РФ[242]. Ни ст. 10 УК РФ, ни ст. 144 УК РСФСР к этому случаю не имеют никакого отношения, так как лицо привлекают к ответственности за преступление, совершенное после 1 января 1997 г., и сознанием этого лица охватывается, что с введением в действие УК РФ имеющиеся у него судимости являются особо квалифицирующим признаком для п. «в» ч. 3 ст. 158 УК РФ.

Ст.86 УК РФ, в отличие от п. 8 ч. 1 и ч. 4 ст. 57 УК РСФСР, не предусматривает снятия судимости судом с лиц, осужденных к лишению свободы на срок свыше 10 лет, а также прерывания сроков погашения судимости в случае, если лицо, отбывшее наказание, до истечения срока судимости совершит преступление. Эти положения распространяются и на преступления, совершенные до 1 января 1997г.

Вместе с тем, отсутствие в ст. 86 УК РФ указания о прерывании срока погашения судимости в случае совершения нового преступления вызывает серьезные возражения. Сложности возникают, например, при решении вопроса о рецидиве преступлений. А признание преступления особо опасным рецидивом в соответствии с п. “а” ч. 3 ст. 18 практически невозможно. Основанием признания преступления особо опасным рецидивом по этому пункту является совершение лицом умышленного преступления, за которое оно осуждается к лишению свободы, если ранее это лицо три или более раза было осуждено к лишению свободы за умышленное тяжкое преступление или умышленное преступление средней тяжести.

Согласно п. “в” ч. 3 ст. 86 УК РФ при совершении преступления средней тяжести судимость погашается по истечении трех лет после отбытия наказания. Невозможно представить, чтобы лицо, отбыв наказание в виде лишения свободы за преступление средней тяжести, “уложилось” в трехлетний срок и выполнило требования п. “а” ч. 3 ст. 18 УК: совершило второе тяжкое или средней тяжести преступление, отбыло за него наказание в виде лишения свободы, затем совершило третье подобное преступление, отбыло за него наказание в виде лишения свободы и после этого совершило четвертое умышленное преступление. И все это за три года! Как показало изучение судебной практики, отсутствие положения о прерывании срока погашения судимости в случае совершения лицом нового преступления привело к тому, что особо опасный рецидив признается судами только при совершении лицом тяжкого, а затем особо тяжкого преступления, или наоборот, особо тяжкого, затем тяжкого преступления (п. «б», «в» ч. 3 ст. 18 УК РФ).

Также маловероятным является осуждение лиц за преступления, особо квалифицирующим признаком которых являются две или более судимости за хищение или вымогательство (ст. 158-163, 165 УК РФ). К моменту совершения лицом третьего преступления судимость за первое преступление будет, как правило, уже погашена. Именно такой случай описан в журнале «Законность» 1999 г. (№10, с. 61): с 1992 по 1997 г. Задворнов в течение 5 лет совершил 3 кражи, за первые две он был осужден соответственно к 3 и 2 годам лишения свободы. Приговором Ленинского районного суда г. Иванова Задворнов был осужден по п. «в» ч. 3 ст. 158 УК РФ. Однако судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассмотрев дело в надзорном порядке, с учетом того, что статьей 86 УК РФ не предусмотрено прерывания сроков погашения судимости, пришла к выводу, согласно которому судимость за первое преступление погашена и переквалифицировала действия виновного на п. «б», «в», «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ.

Отсутствие в законе прерывания сроков погашения судимости противоречит юридической природе этого института, одной из целей которого является частная превенция. Очевидно законодатель не предусмотрел тех серьезных осложнений, которые повлечет исключение прерывания срока погашения судимости при совершении нового преступления[243].

Следует отметить, что УК многих государств предусматривают прерывание сроков погашения судимости в случае совершения лицом нового преступления (например, ст. 107 УК Республика Польша, ст. 83 УК Азербайджанской Республики, ст. 63 УК Латвийской Республики, ст. 69 УК Республики Узбекистан, ст. 89 - 90 УК Украины). Согласно ч. 2 ст. 97 УК Республики Беларусь судимость лица, допустившего особо опасный рецидив, не погашается, но в соответствии ч. 2 ст. 98 УК может быть снята при определенных условиях по истечении 5 лет. В соответствии с ч 2 ст. 86 УК Республики Болгария реабилитация по праву не наступает за преступление, совершенное лицом, достигшим совершеннолетия, если оно уже было однажды реабилитировано.

Согласно п. 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 апреля 1995 г. № 5 «О некоторых вопросах применением судами законодательства об ответственности за преступления против собственности» судимости в других странах СНГ после прекращения существования СССР не должны приниматься во внимание при квалификации преступлений, но могут учитываться при назначении наказания как отягчающее обстоятельство в соответствии со ст. 76 Конвенции о правовой помощи и правовых отношений по гражданским, семейным и уголовным делам стран-участниц СНГ от 22 января 1993 г.[244]

Руководствуясь этим постановлением, судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ определением от 13 октября 1998 г., рассмотрев дело по обвинению Борисова, осужденного приговором Канавинского районного суда г. Нижнего Новгорода от 6 мая 1997 г. по «б», «в», «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ, исключила из приговора п. «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ по тем основаниям, что признак «кража, совершенная неоднократно» вменен осужденному неправильно, так как он был осужден в 1992 г. судом Украины после прекращения существования СССР.[245] Судимость на территории бывших союзных республик Союза ССР после прекращения существования СССР (12 декабря 1991 г.) не учитывается также при назначении вида исправительного учреждения[246].

 

§ 4. ДЕЙСТВИЕ "ПРОМЕЖУТОЧНОГО" УГОЛОВНОГО ЗАКОНА

 

Реформа уголовного законодательства осуществлялась в двух направлениях: с одной стороны, посредством внесения существенных изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. (достаточно сказать об исключении Законом от I июля 1994 г. из УК гл. 2 "Преступления против социалистической собственности" и изменениях гл. 5, включившей в соответствующие статьи составы преступлений из гл. 2) и, с другой стороны, путем разработки и принятия нового УК РФ.

С введением в действие нового УК при применении конкретных норм возникли вопросы не только об обратной силе закона, но и о действии "промежуточных" законов, включенных в прежний УК, незадолго перед принятием нового УК. Актуальность проблемы действия "промежуточных" законов со временем усилилась, так как разработка и принятие нового УК происходили в условиях нестабильности, когда общественные отношения еще не сформировались, что повлекло вскоре после введения нового УК в действие внесение в него значительных изменений и дополнений.

Вопрос о применении "промежуточного" закона возникает в тех случаях, когда этот закон мягче (или вовсе исключает уголовную ответственность) в сравнении с законом, действовавшим во время совершения преступления, и законом, действовавшим во время привлечения лица к уголовной ответственности или вынесения приговора. Такая ситуация сложилась, в частности, с нормой, предусматривавшей ответственность за дачу взятки и посредничество во взяточничестве при принятии уголовных кодексов союзных республик СССР в 1959—1962 гг., в связи с последующими изменениями этих норм.

Так, ст. 118 УК РСФСР 1926 г. предусматривала наказание за дачу взятки и посредничество во взяточничестве в виде лишения свободы на срок от 1 года до 5 лет. Аналогичная ст. 174 УК РСФСР I960 г. установила наказание по ч. 1 до 3 лет лишения свободы или до 1 года исправительных работ, а по ч. 2 (дача взятки или посредничество во взяточничестве, совершенные неоднократно или лицом, ранее судившимся за взяточничество) — «от 3 месяцев до 5 лет лишения свободы». В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 февраля 1962 г. «Об усилении уголовной ответственности за взяточничество» Закон РСФСР от 25 июля 1962 г. внес изменения в ст. 174 УК, предусматривавшую ответственность за дачу взятки, усилив наказание по ч. 1 до лишения свободы на срок от 3 до 8 лет, а по ч. 2 — на срок от 7 до 15 лет. Посредничество во взяточничестве было выделено в отдельную статью — 174', включав­шую в качестве наказания по ч. 1 лишение свободы на срок от 2 до 8 лет и по ч. 2 — от 7 до 15 лет. Таким образом, ст. 174 УК РСФСР 1960 г. в первоначальной редакции, предусматривавшая более мягкое наказание в сравнении как со ст. 118 УК РСФСР 1926 г., так и со ст. 174 УК РСФСР 1960 г. в редакции Закона РСФСР от 25 июля 1962 г., являлась "промежуточным" законом относительно указанных статей.

Аналогичная ситуация сложилась с нормами об ответственности за изнасилование: ст. 153 УК РСФСР 1926 г., ст. 117 УК РСФСР в редакции 1960 г. и Указ Президиума Верховного Совета СССР от 15 февраля 1962 г. "Об усиление уголовной ответственности за изнасилование" (в ст. 117 УК РСФСР соответствующие изменения были внесены Законом РСФСР от 25 июля 1962 г.).

А. А. Тилле в статье «Промежуточный» закон и его действие во времени»[247] рядом примеров по делам о взяточничестве проиллюстрировал противоречивость судебной практики при решении вопроса о примене­нии или неприменении "промежуточного" закона: в одних случаях деяния лиц, давших взятку в период действия УК 1926 г. и осуждавшихся после введения в действие Указа от 20 февраля 1962 г., квалифицировались по ст. 118 УК РСФСР 1926 г., в других — по ч. 1 ст. 174 УК РСФСР в редак­ции 1960 г.

В Бюллетенях Верховного суда СССР было опубликовано единст­венное дело, в котором Верховным судом СССР рассматривался вопрос о применении "промежуточного" закона, — дело по обвинению М. И. Фейгина и др.[248] Приговором Гомельского областного суда от 21 ав­густа 1963 г. Фейгин за дачу взятки в сентябре 1955 г. и за посредничест­во в даче взятки в ноябре 1955 г. был осужден по п. "б" ст. 208 УК БССР 1928 г., предусматривавшей ответственность за дачу взятки и посредни­чество при даче взятки, совершенные неоднократно. Этим же приговором Бабушкин, Брандин и Выпирайлов за дачу взяток в 1956—1960 гг., а Чередник — за посредничество во взяточничестве в 1960 г. (у каждого по одному эпизоду) были осуждены по соответствующим статьям УК БССР в редакции Указа Президиума Верховного Совета БССР от 25 июня 1962 г., устанавливавшим за один эпизод дачи взятки более мягкое наказание, чем п. «а» ст. 208 УК БССР 1928 г. С такой квалификацией 20 сентября 1963 г. согласилась кассационная инстанция.

Однако Пленум Верховного суда БССР 14 мая 1964 г. признал, что преступления всех осужденных должны квалифицироваться по соответ­ствующим статьям УК БССР 1960 г., вступившего в действие с 1 апреля 1961 г. При этом Пленум исходил из того, что хотя осужденные соверши­ли преступления до введения в действие УК БССР 1960 г., их действия следует квалифицировать по ст. 170 УК БССР 1960 г., поскольку в этой статье предусмотрено более мягкое наказание, чем в ст. 208 УК 1928 г. и ст. 170 УК в редакции Указа Президиума Верховного Совета БССР от 25 июня 1962 г.

Пленум Верховного суда СССР, рассматривавший дело по протесту председателя Верховного суда СССР, признал выводы Пленума Верхов­ного суда БССР неправильными. При этом Пленум Верховного суда СССР отметил, что преступная деятельность осужденных была раскрыта и они были осуждены в период действия ст. 170 УК БССР в редакции Указа Президиума Верховного Совета БССР от 25 июня 1962г.; эта же статья в редакции 1960г. к указанному времени уже не действовала и, следовательно, не может быть применена.

Признав, что закон, по которому были квалифицированы действия осужденных Пленумом Верховного суда БССР (ст. 170 УК 1960г.), "не действовал ни в период совершения осужденными преступных действий, ни в момент возбуждения дела и рассмотрения его в суде", Пленум Верховного Суда СССР отменил постановление Пленума Верховного суда БССР от 14 мая 1964г., оставив без изменения приговор Гомельского областного суда от 21 августа 1963 г.

В юридической литературе высказаны различные точки зрения о действии "промежуточного" закона. Так, позицию Верховного суда СССР по делу М. И. Фейгина и других поддержал И. И. Солодкин. "Исходя из общего положения, что всегда должен применяться действующий во время совершения преступления уголовный закон (закон, уже вступивший в силу и не потерявший ее), — пишет И. И. Солодкин, — можно прийти к выводу, что "промежуточный" закон может применяться только при его "жизни", т. е. тогда, когда он действует"[249].

Аналогичное мнение высказал В. H. Кудрявцев, считающий, что «промежуточный" закон не может применяться, так как он не действовал ни в момент совершения преступления, ни при рассмотрении дела судом[250].

Противоположную точку зрения высказали Л. Зайцев, И. Тишкевич, И. Горелик, считающие, что "промежуточный" закон подлежит применению, если он более мягкий по сравнению с законом, действовавшим в момент рассмотрения дела судом[251].

Позицию этих авторов поддержал H. Д. Дурманов, полагавший, что «промежуточный» закон, смягчающий наказание, подлежит применению, хотя бы в момент осуждения он был уже заменен более суровым законом[252]. К данной точке зрения присоединился также Я. М. Брайнин[253].

М. И.- Блум и А. А. Тилле предприняли попытку "примирить" обе эти крайние позиции и найти решение, удовлетворяющее всем требова­ниям. По их мнению, при наличии "промежуточного" закона "преступ­ление квалифицируется по времени совершения преступного деяния, но при назначении наказания его уровень ограничивается пределом более мягкого ''промежуточного" закона со ссылкой на него[254]. Предложение М. И. Блум и А. А. Тилле поддержали А. И. Бойцов и Б. В. Волженкин[255].

Представляется, что доводы авторов, отрицающих применение "промежуточного" закона и считающих, что следует сравнивать только закон, действовавший в момент совершения преступления, и закон, дей­ствующий в момент его применения, несостоятельны.

Ни Конституция РФ, ни УК РСФСР, ни тем более УК РФ такого требования не содержат. Согласно п. 2 ст. 54 Кон­ституции РФ, "если после совершения правонарушения ответственность за него устранена или смягчена, применяется новый закон". В ч. 1 ст. 10 УК РФ указано: "Уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, то есть распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу …». Из этих положений следует, что если новый закон ycтранил преступность деяния или смягчил его наказуемость, всем этим преступлениям независимо от того, возбуждены по ним дела или нет и привлечены ли лица к уголовной ответственности, дана иная правовая оценка и в случае принятия третьего закона предусмотренную этим третьим законом наказуемость деяния следует сравнивать с "промежуточным" законом.

Аналогичные доводы мы находим у С.П. Мокринского, который, считая, что из нескольких принятых в разное время уголовных законов, должен применяться наиболее благоприятный для виновного закон, писал: государство “не должно отнимать гарантии у тех, кто уже приобрел их, если оно только желает оставаться действительно правовым государством”[256].

Соответственно, если новый (второй) закон установил наказуемость деяния или усилил наказание, иная правовая оценка всем ранее cовершенным преступлениям не дается, ибо такой закон обратной силы не имеет, и предусмотренную третьим законом наказуемость следует сравнивать с законом времени совершения преступления.

Возражая А. А. Тилле, считающему, что нельзя применить более мягкий «промежуточный» закон, поскольку в ст. 6 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик (ст. 6 УК РСФСР) речь идет о признании обратной силы за действующим законом, a не законом, утратившим силу, каковым становится "промежуточный" закон после принятия нового (третьего) закона[257], Я. М. Брайнин обоснованно отметил, что "исходя из такого толкования ст. 6 Основ, надо признать, что не может применяться как утративший силу и закон, действовавший во время совершения преступления, даже если он по сравнению с "промежуточным" законом является более мягким"[258].

Справедлива критика Я. М. Брайнина и по поводу того, что "промежуточный" закон не может применяться к правоотношению, возникшему до его издания. Я. М. Брайнин в связи с этим указал, что, руководствуясь подобной точкой зрения, нельзя придать обратную силу и закону, пришедшему на смену "промежуточному" закону и смягчающему ответственность по сравнению с законом времени совершения преступления или "промежуточным" законом[259].

Некоторые авторы, отрицающие действие "промежуточного» закона, сами ощущают небезупречность своей позиции. Так, М.И.Блум и А. А. Тилле вынуждены признать, что "позиция игнорирования любого "промежуточного" закона все же имеет уязвимые пункты"[260]. Эта уязвимость проявляется, в частности, в том, что невозможно отрицать действие «промежуточного" закона, устраняющего преступность деяния. Если «промежуточный» закон устранил действие предыдцщего закона, пишут М. И. Блум и А. А. Тилле, новый, более суровый закон не может восстановить его действие[261]. Такая ситуация могла возникнуть, например, при самовольной без надобности остановке поезда стоп-краном, совершенной до 1 января 1961 г.: Уголовным кодексом РСФСР 1960г., вступившим в действие с 1 января 1961г., указанное деяние было декриминализировано, а Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 3 июля 1965 г. за него вновь была установлена уголовная ответственность (ст. 213' УК).

Между действием "промежуточного" закона, устраняющего пре­ступность деяния, и действием "промежуточного" закона, смягчающего наказуемость деяния, принципиального отличия нет. И соглашаясь с дей­ствием первого, следует согласиться и с действием второго.

Л. Зайцев, И. Тишкевич, И. Горелик, не согласившись с позицией, отрицающей в целом действие "промежуточного" закона, обоснованно отметили, что при данном подходе квалификация преступления и связанный с нею размер наказания будут зависеть от того, насколько успешно работают государственные органы, на которые возло­жено раскрытие преступлений[262].

И. И. Солодкин, возражая этим авторам, пишет, что "от качества ра­боты органов расследования зависит не только вопрос о том, какой закон должен быть применен. При плохой работе этих органов истекут давностные сроки, и виновное лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности"[263]. Однако приводимая И. И. Солодкиным аналогия несостоятельна. Сравниваемые ситуации имеют существенные различия: при плохой работе правоохранительных органов, повлекшей истечение давностных сроков, страдают интересы правосудия; из-за плохой оперативности работников правоохранительных органов, раскрывших преступление лишь в период действия третьего закона, и игнорировании при этом "промежуточного" закона, предусматривающего наиболее мягкое наказание, страдают интересы конкретного лица.

В литературе утверждается, что толковать закон необходимо по нормам справедливости[264], "справедливость является высшим критерием закона"[265]. Между тем при игнорировании "промежуточного" закона принцип справедливости, заключающийся в соответствии наказания “характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного” (ст. 6 УК РФ), а также в назначении одинакового наказания лицам, совершившим одинаковое преступление, нарушается.

К примеру, А., Б. и В. при одинаковых обстоятельствах, имеющих значение для квалификации и назначения наказания, совершили в соучастии преступление в период действия закона, наказуемость по которому сначала смягчалась, а затем усиливалась. Наказание А., осужденного в период действия первого закона, затем, с принятием второго, более мягкого закона, будет соответственно снижено; наказание Б., привлеченного к ответственности в период действия второго закона, будет определено по этому, более мягкому и поэтому имеющему обратную силу закону. Почему же наказание В., привлеченному к ответственности в период действия третьего закона, должно отличаться от наказания А. и Б. и определяться без учета "промежуточного" закона?

Исследователи последних лет А. И. Бойцов, А. М. Медведев, Л. В. Иногамова-Хегай приходят к выводу в пользу действия «промежуточного» закона[266]. А. И. Бойцов приходит к такому выводу, исходя из того, что «промежуточный» закон является «промежуточной» формой существования уголовно-правовой нормы, темпоральной коллизионной нормой. Вместе с тем, А. И. Бойцов отмечает, что «медлительность правосудия» и «страдания подсудимого» не могут служить доводами в пользу применимости «промежуточного» закона, так как исходят из «чувственно практического восприятия» и «утилитарного прагматизма»[267]. Однако новый уголовный кодекс содержит доводы в пользу такого обоснования. Из процитированного нами выше принципа справедливости следует, что влияние иных, не указанных в ст. 6 УК РФ обстоятельств, в том числе и «медлительность правосудия», на меру наказания подсудимого, противоречит принципу справедливости. Таким образом указанные доводы обрели уголовно-правовую почву[268].

С принятием нового УК РФ ч. 2 ст. 147-1 УК РСФСР (присвоение или растрата), действовавшая с 1 июля 1994 г. до 1 января 1997 г. (наказание до 5 лет лишения свободы, давность привлечения к уголовной ответственности согласно ч. 3 ст. 48 УК РСФСР 5 лет, но в соответствии с ч. 3 ст. 78 УК РФ возможно приостановление сроков давности в случае уклонения от следствия и суда), является «промежуточным» законом относительно ч. 2 ст. 92 УК РСФСР, действовавшей до 1 июня 1994 г. (наказание до 7 лет лишения свободы), и ч. 2 ст. 160 УК РФ (наказание до 6 лет лишения свободы).

ФЗ РФ от 9 февраля 1999 г. существенные изменения были внесены в ст. 126 УК РФ (похищение человека). С принятием этого закона ч. 3 ст. 126 УК в редакции от ФЗ РФ 24 мая 1996 г. (наказание от 5 до 15 лет лишения свободы) стала «промежуточным» законом относительно ст. 125-1 УК РСФСР, действовавшей до 1 января 1997 г. (наказание от 10 до 15 лет лишения свободы с конфискацией имущества или без такового), и ч. 3 ст. 126 УК РФ, введенной в действие с 12 февраля 1999 г. (наказание от 8 до 20 лет лишения свободы; кроме повышения наказания, в ч. 3 были введены новые особо квалифицирующие признаки).

«Промежуточным» законом стала также ч. 2 ст. 126 УК РФ в редакции ФЗ РФ от 24 мая 1996 г. (наказание от 5 до 10 лет лишения свободы) относительно ч. 2 ст. 125-1 УК РСФСР, действовавшей до 1 января 1997 г. (наказание от 5 до 10 лет лишения свободы с конфискацией имущества или без такового), и ч. 2 ст. 126 УК РФ, введенной в действие 12 февраля 1999 г.

Актуальными и сегодня являются слова М. П. Чубинского, который еще в Х1Х веке писал: «…быстрая смена уголовных законов разной строгости указывает на какое-то сильно наболевшее место в государственном организме, на какой-то очень жгучий вопрос и, являясь фактом ненормальным, заставляет предполагать, что законодатель действует без должного хладнокровия и беспристрастия, под давлением страстей или чрезвычайных обстоятельств»[269]. Эти соображения явились для М. П. Чубинского основанием при решении проблемы «промежуточного» закона. При быстрой смене нескольких законов разной строгости к преступному деянию, - писал М. П. Чубинский, - должен быть применен мягчайший из этих законов: «таким образом интересы обвиняемого будут обеспечены от последствий увлечения со стороны законодателя»[270].

Принципиальное значение имеют определения судебной коллегии Верховного Суда РФ от 6 мая 2000 г. и от 14 июня 2002 г. по делу Былининой и др. Приговором Тюменского областного суда от 6 мая 2000 г. Былинина, Бобылев, Бакустин и Фертиков, совершившие похищение человека 31 августа 1996 г., были осуждены: Былинина по ч. 2 ст. 125-1, а Бобылев, Бакустин и Фертиков по ч. 3 ст. 125-1 УК РСФСР. Определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 8 декабря 2000 г. действия всех осужденных были переквалифицированы на ч. 2 ст. 126 УК РФ в редакции ФЗ РФ от 24 мая 1996 г., то есть применен «промежуточный» закон (Дело 89-000-76). Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 8 декабря 2000 г. кассационное определение было отменено, так как в определении не был указан пункт ч. 2 ст. 126 УК РФ. При повторном кассационном рассмотрении 14 июня 2002 г. действия осужденных были переквалифицированы на п. «а» ч. 2 ст. 126 УК РФ в редакции ФЗ РФ от 24 мая 1996 г. (Дело 89-001-88). Таким образом, два состава судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ высказались за применение «промежуточного» закона, предусматривающего более мягкое наказание в сравнении с законами, действующими в момент совершения преступления и в момент вынесения приговора (санкция ч. 2 ст. 125-1 УК РСФСР лишение свободы на срок от 5 до 10 лет с конфискацией имущества или без таковой, ч. 2 ст. 126 УК РФ в редакции ФЗ РФ от 24 мая 1996 г. – лишение свободы на срок от 5 до 10 лет, ч. 2 ст. 126 УК РФ в редакции ФЗ РФ от 9 февраля 1999 г. – лишение свободы на срок от 6 до 15 лет).

Положения о «промежуточном» законе распространяются не только на вопросы преступности и наказуемости деяния, но и на законы, иным образом улучшающие положение лица.

В уголовном законодательстве некоторых государств содержатся нормы, предусматривающие действие "промежуточного" закона. Так, согласно ч. (2) ст. 2 УК Республики Болгария, "если до вступления приговора в законную силу будут изданы законы, предусматривающие различные по своей тяжести наказания, то применяется тот закон, который является наиболее благоприятным для виновного"[271]. Аналогичное положение содержится УК ФРГ. "Если закон, который действовал в момент окончания деяния изменяется перед принятием решения, — говорится в ч. 3 § 2 УК ФРГ, -то должен применяться самый мягкий закон"[272]. Первой из стран СНГ предусмотрела действие «промежуточного» закона Республика Беларусь, предусмотревшая в ч. 4 ст. 9 УК применение «наиболее мягкого промежуточного закона»[273].

Ранее неоднократно высказывались предложения о необходимости дать руководящее разъяснение по вопросу применения "промежуточного» закона высшей судебной инстанции[274]. Я. М. Брайнин считал желательным, чтобы соответствующие разъяснения по применению «промежуточного» закона дал, руководствуясь п. «в» ст. 49 Конституции СССР, Президиум Верховного Совета СССР[275].

С принятием нового уголовного кодекса целесообразно включение соответствующей нормы непосредственно в УК. Например, ч. 3 ст. 10 УК РФ, регулирующая вопросы обратной силы уголовного закона, могла бы выглядеть следующим образом: "Если после совершения преступного деяния до вступления приговора в законную силу будут приняты законы, предусматривающие различные по своей тяжести наказания, либо ответственность за это деяние будет сначала отменена, а затем восстановлена, то применяется наиболее благоприятный для виновного закон"[276].

 

Глава 5

 

---

Дата добавления: 2016-01-05; просмотров: 18; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!