Одиночество второе. Родные и близкие
Александр II всегда был окружен многочисленной родней: бабушка, отец, мать, братья и сестры, жена, шесть сыновей, две дочери. Отец Александра II Николай Павлович был деспотом из принципа, в соответствие со своим пониманием требований момента. Это в полной мере распространялось и на его семью, в которой он ощущал себя почти восточным владыкой. Он требовал от детей полной покорности, корил их за малейшие провинности, то есть, желая того или нет, ежедневно подавлял их личность. Понятно, что дети отвечали отцу чувством восточного же почитания. Вряд ли это можно назвать любовью, точнее будет обозначить как вынужденное уважение, основанное на укоренившейся привычке к безраздельному господству взрослых.
К первенцу Николая I, наследнику престола, все сказанное относилось в первую очередь. Муштровать сына император начал в раннем детстве, заставляя его печатать шаг и выполнять приемы с оружием в любое время суток. Позже он мог прилюдно и грубо обругать сына за ошибку во время воинского развода или надавать ему пощечин за игру в карты посреди дня. Их отношения довольно долго оставались чересчур официальными, доходило до того, что отец общался с сыном посредством указов и рескриптов в основном запретительного характера. По-своему Николай I был внимательным отцом, позаботившимся о прекрасном образовании сыновей и дочерей, следившим за их успехами, активно приобщавшим подросшего наследника к государственной деятельности. Однако он был отцом-императором, более владыкой, нежели родителем. Некоторое сближение монарха с наследником престола началось слишком поздно, чуть ли не после женитьбы Александра Николаевича.
|
|
|
Правда, к этому времени у нашего героя появилась собственная семья, да и вообще свободного времени оставалось все меньше и меньше. Иными словами, запоздалое сближение отца и сына получилось для обоих приятным, но несколько поверхностным. Скорее всего, император, наконец, заметил, что первенец вырос, стал помощником, на которого можно переложить часть государственных забот. Подобная ситуация упростила их общение друг с другом, но вряд ли сделала отношения между отцом и сыном более теплыми, семейными.
Мать, Александра Федоровна, была для Александра Николаевича, безусловно, понятнее и ближе, чем отец. Но и от общения с ней теплых воспоминаний у наследника сохранилось не так уж много. Императрица, занимавшаяся по должности широкой благотворительностью, участвовавшая в обязательных официальных мероприятиях, также не могла уделять сыну достаточно много внимания. Она осталась в памяти нашего героя как полупридуманный образ нежной и внимательной матери.
|
|
|
Из братьев и сестер ближе всех к нему по возрасту и строю мыслей стоял великий князь Константин Николаевич. Однако последнего готовили к руководству Морским ведомством, что предполагало некоторую специфику его воспитания и образования. С другими братьями и сестрами особо близких отношений у нашего героя не выстроилось. Они были гораздо моложе его, поэтому общие детские воспоминания связывали их не слишком сильно. Для постоянного общения с подросшими братьями и сестрами у наследника, а затем монарха не оставалось достаточно времени, да и политические их симпатии порою не совпадали. К тому же, как вспоминала великая княжна Ольга Николаевна, в детстве им постоянно напоминали о том, что Александр — это особая статья, его ждет престол, и потому относиться к нему необходимо то ли с почтением, то ли просто не докучать ему своими детскими «глупостями».
Нельзя, наверное, безапелляционно утверждать, что в отцовской семье Александр Николаевич был постоянно одинок и несчастлив. Однако вряд ли можно спорить с тем, что если он и не был одинок, то постоянно ощущал холодок одиночества (избранности); если он и не был отчаянно несчастлив, то крайне редко чувствовал себя действительно счастливым. Но ведь была еще и личная жизнь нашего героя за пределами родительской семьи. Как же с ней обстояло дело?
|
|
|
Повышенная чувственность, необходимость ощущения постоянной влюбленности были, видимо, одной из отличительных черт психологического облика всех Романовых. Конечно, без изрядной доли распущенности, без человеческой слабости здесь не обошлось, но проблема не только и даже далеко не в этом. Не были ли любовные истории Романовых в XVIII и особенно в XIX в. поиском выхода из монаршего одиночества, попытками прорыва к искренней, простой человеческой любви? Ведь бегство к женщине, в частную жизнь, даже в скандалы — это и есть бегство от трона, от официального «надо» или «нельзя», это бунт, протест против навязанных государственными соображениями семейных союзов. Правда, убегая на поиски обычной, «земной» любви, властители, не желая этого, из одиночества монаршего попадали в одиночество чисто человеческое. Свободная смена любовников и любовниц — не то средство, которое делает людей надолго и прочно счастливыми.
Александр II начал пытаться заводить романы, правда, чисто платонические, с 15-летнего возраста. Предметами его внимания были фрейлины матери (что делать, если именно они, фрейлины, всегда были перед глазами и под рукой). Вскоре родителям наследника надоели любовные метания сына, которые порой заводили его невесть куда, вплоть до английской королевы Виктории, и они женили Александра Николаевича на дармштадтской принцессе Марии (в православии — Мария Александровна). Этот союз был поначалу достаточно благополучным, прежде всего с точки зрения государственной и династической устойчивости. Но что он принес лично Александру II? Вскоре после восшествия на престол у Марии Александровны начал развиваться туберкулез, спровоцированный промозглым петербургским климатом и частыми родами. К тому же доверие императора к супруге вызвало ревность его ближайшего окружения, и придворные начали нашептывать ему, что по Петербургу ходит слух, будто бы Мария Александровна им руководит, то есть является соправителем государства. Этот шепоток упал на подготовленную почву: с детских лет предположение о том, что он может быть чьим-то «ведомым», было наиболее неприятным для Александра Николаевича. Теперь оно оттолкнуло его от супруги.
|
|
|
Уважение его к Марии Александровне на протяжении ее жизни оставалось неизменным, однако оно все больше напоминало заученный раз и навсегда ритуал. Утром бесстрастный поцелуй, дежурные вопросы о здоровье, о поведении и успехах детей, беседа на родственно-династические темы. Днем совместное участие в парадах и церемониях, позже — визиты к родственникам или выезд в театр, обязательный чай вдвоем или в обществе детей. Чувственность же, острота ощущений навсегда ушли из их отношений.
Александр II пытался возместить недостаток чувственности в своей жизни романтическими приключениями на стороне. С 1860 по 1865 г. он, по слухам, переменил полдюжины любовниц. В этом нет ничего удивительного. Во-первых, так было принято, во-вторых, по словам Б.Н. Чичерина: «Не поддаваясь влиянию мужчин, Александр II имел необыкновенную слабость к женщинам… в присутствии женщин он становился совершенно другим человеком». Однако даже приняв на веру «донжуанский список» нашего героя, можно смело сказать, что все это были лишь мимолетные увлечения, попытки панического бегства от дворцового одиночества, не принесшие ему никакого облегчения.
Свое человеческое счастье наш герой нашел в 1865—1866 гг., когда горячо полюбил Екатерину Михайловну Долгорукую, бывшую почти на 30 лет моложе его. Им пришлось перенести множество испытаний, преодолеть потоки лжи, причем эти испытания не закончились и в 1880 г., когда после смерти Марии Александровны Александр II венчался с Долгорукой и даже пожаловал ей и двоим их детям титул князей Юрьевских. Удивительно, что монарха, с одной стороны, упрекали в мезальянсе, а с другой — осуждали за появление у него в семье незаконнорожденных детей (иными словами, ему не оставляли выхода из создавшегося положения, кроме самого бесчестного — бросить любимую женщину с детьми на произвол судьбы). Что ж, попробуем разобраться в ситуации.
Именно Долгорукая дала ему возможность освободиться от необходимости искать все новых и новых любовниц, брак с ней связал нашего героя с женщиной, чьи чувства и мысли он уважал и в беседах с которой находил покой, позволявший ему отвлечься от бесконечной череды дел и забот. Надо признать, что его новая супруга способствовала росту критики в адрес царя, вызывала раздражение значительной части общества. Можно понять и родственников императора — династический скандал, спор детей Александра II от первого и второго браков, безусловно, назревал и грозил спокойствию империи.
Однако интереснее отметить то, что в данном случае Александр Николаевич пытался соединить две трудно соединимые вещи: долг государственного деятеля и его право на полноценную личную жизнь. Он попытался доказать обществу, совершенно к этому не готовому, что монархи, как и простые смертные, имеют право не только на преклонение и восхищение, но и на личное благополучие. Подобная попытка вызывает уважение, поскольку оказалась важной не только для самого государя, но и для его подданных.
Что же до одиночества монарха в кругу родни, лоне семьи, то тут все непросто, вернее, неоднозначно. Собственно говоря, история с Долгорукой — это бегство Александра II из монаршего одиночества, желание просто, по-человечески устроить личную жизнь, иметь возможность хотя бы в семье отдохнуть от вериг величия, богопомазанности, неповторимости, от ответственности за судьбы миллионов людей. Его предшественники на престоле в XIX в. не раз говорили о своем желании как-то разграничить в себе монарха и человека, но только Александр II сделал решительный шаг к такому разграничению. И у него это почти получилось… Казалось, еще немного, полгода-год… Но и второй круг одиночества не дал себя до конца разорвать, тесно переплетаясь как с первым, так и с третьим кольцом избранности, исключительности.
Дата добавления: 2016-01-05; просмотров: 13; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!