Глава 10. Мама и плохие новости
Новость о том, что Сириус Блэк невиновен и отсидел десять лет в Азкабане просто так, сильно всколыхнула общественность. Фадж под это дело смог сильно попортить репутацию Барти Краучу и тот перестал быть ему хоть каким-то конкурентом. Дамблдор как всегда весело сверкал глазами и многозначительно молчал. Фадж лютовал и брызгал на прежнюю администрацию слюной, мадам Боунс неохотно поддакивала. Гарри был рад, просто рад. Всё это болото пришло в движение и Гарри подумал, что только нечто подобное может привести к движению народа в такой затхлой стране.
Когда в зал Визенгамота на место обвинителя Петтигрю взошла сама Лили Поттер, общественность просто взорвалась. Тридцать авроров едва смогли утихомирить зал. А если учесть, что исторический процесс передавали в прямом эфире по радио… Аврорату пришлось побегать. Лили сумела доказать, что это действительно она. Отдел Тайн сразу взялся за это дело с небывалым энтузиазмом, которого у обычно заносчиво-ленивых невыразимцев не видели уже давно. Они сразу заявили, что некромантия тут не причём, она самый обыкновенный человек. Гарри пришлось подтверждать свою историю под веритасерумом. Со скрипом, но министерство приняло, что Лили Поттер никогда и не умирала, а просто переместилась куда-то.
Петтигрю, при свидетельстве главной матери-героини Англии, быстро выкинули в арку смерти, на всякий случай. Что всех немного удивило, но на этом настоял Альбус Дамблдор, который многих Пожирателей отпустил. Дамблдор решил начать делать задел в будущей войне уже сейчас. Сириуса отпустили, извинились, заплатили не очень большую компенсацию и даже предложили вернуться в аврорат с прохождением учебки за год вместо трёх. Сириус принял все поздравления, компенсации, слезливые, от работы отказался и быстро смылся. Найти его никто не смог. Гарри решил, что Бродяга обиделся, десять лет в Азкабане – не шутки, все плевали в его сторону, даже лучший друг, а теперь все извинились и ждут, что он всё отбросит и будет радоваться, как идиот. Бродяга оказался обидчивым типом и даже не сказал привет Ремусу. Хотя, может это было связано с тем, что он увидел Лили.
|
|
|
Три дня с суда прошло и Гарри всё это время проводил с матерью в доме тёти Петуньи. Она отказалась отпускать их обоих куда-либо. Лили пыталась узнать своего сына, ведь она пропустила почти всю его жизнь. Семья Дурслей укатила в зоопарк, а Гарри и Лили остались в доме. Гарри сидел на кухне и рисовал Бродягу по памяти в момент, когда он аппарировал в неизвестном направлении. Он получился в странном стиле, очень контрастные контуры белого и чёрного, как в японских комиксах. Гарри оживил картинку, как он обычно это делал. Сзади послышались тихие шаги.
|
|
|
Лили подошла к нему и посмотрела на рисунок. Её глаза увеличились – далеко не каждая фотография Сириуса была настолько хорошо сделана. Если бы она не видела, как это нарисовал Гарри, она бы не поверила.
- Знаешь, когда ты сказал, что любишь рисовать, то я думала о чём-то более… - она задумалась. – Более простом, наверно.
- Все так думают первый раз, - сказал Гарри, отрываясь от рисунка.
- А чем ты ещё занимаешься? – спросила Лили и присела за стол.
- Ну, на гитаре играю, фотографии делаю, из дерева могу выстругивать разные фигурки, в машинах люблю копаться, да много чего ещё. Я себя ничем не ограничиваю, - он сложил свои карандаши в коробку и положил её в карман штанов. – Люблю стрелять в тире, гулять люблю, плавать на разных лодках, нырять, правда с аквалангом не приходилось ещё, летать.
- А у тебя есть своя метла? – спросила Лили. – Хотя, чего это я, ты же первокурсник, у тебя не может быть метлы.
- Она мне и не нужна, - Гарри откинулся на спинку стула и стал качаться. – Ненавижу мётлы. Самое тупое, что могли сделать недоумки-маги после мантии.
- Ты не считаешь себя магом? – Лили очень удивилась.
- Ни капли, – Гарри скривился. – Я считаю себя маглом с палочкой. У маглов и магов разный подход во всём, даже в жизни. Как живут маги? Все живут, объединяясь в небольшие компании. Например, в Девоне живут Уизли, Лавгуды и Диггори. Все маги стараются собраться в стадо. Волшебники верят всему, что написано в книгах. У них даже не возникает мысли, чтобы попробовать проверить информацию. Это даже с именитыми учебниками, я уж молчу про газеты. Сами волшебники думать не любят, им лучше повторить за тем, кто уже придумал решение. Они используют магию для всего: зажечь свет, помыть посуду, вытереть мокрый пол. Ни одно дело волшебник никогда не сделает руками – ведь он волшебник, а не жалкий магл. Так говорят все, кстати, даже маглорождённые. У них будто голова отключается, когда они поступают курс на шестой.
|
|
|
Лили обдумывала слова сына, а Гарри встал, подошёл к большому старому приёмнику и включил радио. Подвигав ручкой настройки частоты, он нашёл станцию и комнату заполнили звуки свинга (Big Bad Voodoo Daddy – Old Man of the Mountain). Гарри подошёл к холодильнику, вытащил кусок мяса, пакет замороженных овощей, банку сметаны и принялся резать мясо мелкими ломтиками. Потом он обжарил их на оливковом масле, и стал тушить в кастрюле с овощной смесью. Лили внимательно за ним наблюдала.
|
|
|
- Гарри, а что из предметов тебе нравится в школе? – спросила мать.
- Ничего, - Гарри только пожал плечами, не отрываясь от плиты.
- Как? Ты не любишь учиться? – спросила Лили.
- Сам процесс получения новой информации довольно трудоёмкий и занимает время. Он не вызывает во мне положительных эмоций. Но он необходим для расширения кругозора, мировоззрения, - Поттер только пожал плечами. – Есть куда более приятные занятия. Например, танцы. Или просмотр кино.
- Но почему тебе не нравится не один предмет в школе? – спросила она снова.
- Потому, что я не занимаюсь коллекционированием ненужных фактов в своей голове, - Гарри опять пожал плечами. – Если реально взглянуть на вещи, то какое мне дело до того, какой гоблин поднял восстание пять сотен лет назад? Если вдруг это произойдёт сейчас, что очень маловероятно, то магловское правительство просто двинет пару дивизий солдат регулярной армии, зачистит весь гадюшник, а потом ликвидаторы зачистят память у солдат, а всем скажут, что проходили учения. Или зачем мне учить несколько десятков заклинаний трансфигурации, если одно единственное действие может заменить их все? Я показал своей подруге, как можно просто силой желания превратить любой неживой предмет в любой неживой предмет и теперь мы можем не появляться у МакГонагалл до начала пятого курса, когда я покажу другое воздействие, для трансфигурации живых объектов и мы опять уйдём, в этот раз до ЖАБА. В Хогвартсе дают просто минимум. Ну вот скажи, зачем мне уметь превращать стол в свинью? Она не съедобная.
- Ну, - миссис Поттер задумалась. – Это может помочь отвлечь внимание в бою.
- Во-первых, мам, - Гарри закатил глаза и поставил на плиту кастрюлю с водой нагреваться. – Я не собираюсь участвовать в каких-либо сражениях. Во-вторых, если мне всё же придётся сражаться, то я намерен делать это, как магл. Соберу излучатель Авады, сделаю защитный костюм, разных артефактов для облегчения проникновения в любой магический дом. Посмотри фильмы про супершпионов. Если реализовать все те идеи с помощью магии, то меня не удержит никто. Маги просто слишком задрали нос и видно скоро уже начнут падать.
- Про какую войну ты говоришь?
- Когда Волди вернётся, а он вернётся, начнётся новая гражданская. И я первым делом соберу всех своих: тебя, Бродягу, Лунатика, Гермиону, её родителей, дядю, тётю, Дадли и всех перевезу куда-нибудь в Австралию. Может и во Францию, там видно будет. Я не намерен участвовать в этом истреблении волшебников.
- Но ведь волшебное общество – это твой мир! – Лили вскочила и обняла сына.
- Моё общество, мама, это ты, крёстный, Луни, Гермиона. А магическая Англия, отнявшая у меня папу, тебя на долгих десять лет, не давшая возможности просто жить, она может гореть в пламени войны, мне плевать. Я не подписывался идти в армию. Мне хватило того, что в меня ударили Авадой один раз. Второго раза я надеюсь не допускать.
- Но почему ты ничего не хочешь сделать, чтобы помочь? – Лили была в шоке.
- Честно? Я уже устал от этого общества. Сначала меня выкинули на улицу. Потом десять лет не вспоминали. И вот, мне одиннадцать. И что мне говорят? «Гарри, мальчик мой, ты должен спасать наше общество, чего бы тебе это не стоило, сам учись это делать, сам учись магии». Я не хочу оставаться в магическом мире. Магловская деревенька меня устроит больше. Я не жажду кого-то убивать, мне не интересна справедливость – её всё равно не существует, как и равенства. Я просто хочу жить. Жить со своей семьёй. Почему меня должно тревожить, что кому-то не нравится, как я одеваюсь? Или чужое мнение о ещё чём-нибудь? Почему просто нельзя меня оставить в покое? - Гарри разложил еду по тарелкам, перенёс их на стол, уселся и начал молча есть.
Его мама села рядом и тоже стала молча есть. Она обдумывала его слова и решала, возвращаться ли ей в Орден Феникса или нет. Гарри сжал вилку, что его костяшки пальцев побелели.
- Ты знаешь, как мне противно смотреть на эти рожи? Когда они специально подходят ближе и начинают обсуждать «мальчика-который-остался-без-родителей», мне хочется просто убивать. А им нравится меня провоцировать. Ну ничего, скоро они доиграются, я не удержусь и раскрою пару пустых голов, - Гарри яростно стал запихивать в рот куски мяса.
- Гарри, ты должен быть спокойнее, - сказала укоряюще мама. – Они специально хотят вывести тебя, им интересно, что ты сделаешь.
- Стану убивать, - хмуро сказал Поттер.
- Давай оставим эту тему, - Лили напряглась. – Может сходим в кино?
- Робин Гуд с Кевином Костнером, - буркнул Гарри.
- Хорошо, пойду одеваться, - Лили встала и вышла из-за стола.
Гарри сидел в купе Хогвартс-экспресса и наигрывал лёгкую мелодию на гитаре. В купе кроме него никого не было. Зашла Гермиона, обняла Гарри и уселась рядом.
- Как прошли каникулы? – спросила девочка.
- Странно, - отозвался Поттер.
- Я читала. Это просто замечательно, правда? Что твоя мама жива, - она посмотрела парню в глаза.
- Я не знаю, - он пожал плечами. – Просто не знаю, как к этому относиться. Реально, я видел её, только когда был младенцем. Она со мной только сюсюкала. А теперь трудно найти тему для разговора. По сути, она вроде как чужой человек. Мне ближе тётя Петунья, которая выхаживала меня, когда я болел, которая учила меня читать ещё до школы, для которой я был сыном десять лет. А теперь появляется женщина и говорит, что она моя мама. Нет, я знаю, что это она, я помню, я сам спрятал её на десять лет. Я не хотел на такой долгий срок, но так получилось. И теперь она живёт с нами. Я просто не знаю, как к этому всему относиться.
- А какая она? – спросила Гермиона.
- Ну, молодая, красивая, умная. Только очень резкая в суждениях и идеалистка. Она рвётся защищать магический мир любой ценой. Нет, сейчас она задумалась, стоит ли это делать. Но менее… как бы сказать. Наверно подойдёт слово энергичная. Она готова делать всё и сразу. В общем, ведёт себя, как подросток, - Гарри посмотрел в окно грустным взглядом. – Она скорее старшая сестра, а не мама.
- А Сириус не появлялся? – спросила погрустневшая девочка.
- Он написал мне письмо, что он запутался в себе и мире и он отправляется на поиски себя, нового себя. Его мир развалился на части, когда его посадили по ложному обвинению в Азкабан свои же, тем более за предательство брата. Все тогда плевались в его сторону. Особенно сильно его задело то, что Лунатик не поверил ему, - Гарри только тяжело вздохнул. – Он написал, что отправляется в путешествие и не знает, куда заведут его дороги. Или когда вернётся. Надеюсь, с ним будет всё в порядке.
- Но ведь твоё настроение плохое не только поэтому? – спросила девочка осторожно.
- Ну, на каникулах я успел сходить с тётей к врачам, - Гарри вздохнул и повесил голову. – Мне сказали, опуская много всякой ненужной, сейчас, научной мути, что у меня повышенная опасность инсульта.
В купе повисла тишина, только тихо звучали струны. Девочка жалостливо смотрела на Гарри, тот смотрел в окно пустым взглядом.
- А магически можно это вылечить? – спросила Герми.
- Это не болезнь. Просто, у меня может неожиданно лопнуть сосуд в голове, - Гарри пожал плечами и опять уставился в окно.
- Но ведь тебя может парализовать, – прошептала Гермиона.
- Да, и когда это произойдёт, можно будет что-то сделать, в зависимости от очень большого количества факторов. А пока это не случилось, ничего не сделаешь. Мне нельзя волноваться или сердиться. И вообще, никаких ярких эмоций допускать нельзя. А у меня с этим проблемы.
- Может обратиться к мадам Помфри? – спросила Герми.
- Она школьная медсестра. Её конёк это лечить ссадины, ушибы, порезы. Она может и в полевом госпитале работать. Но мозг не по её части. Я уже был в Мунго. Это крупнейший магический госпиталь в Англии. Там сказали, что магией можно только устранить последствия разрыва сосудов. И то не всегда.
Он замолчал. Рука на струнах конвульсивно дёрнулась.
- Мне страшно, Гермиона. Вдруг это произойдёт в школе? Ведь сначала меня попробуют лечить там. Потом пару дней будут замалчивать. А когда доставят в Мунго, будет уже поздно. Я могу остаться парализованным до конца жизни. И повезёт, если это будет всего лишь палец. А если я вообще на всегда останусь прикованным к кровати? Я не хочу жить всю жизнь только двигая глазами, - он зажмурился и отложил гитару.
- Мы подойдём к профессору Дамблдору прямо сегодня и расскажем ему, что с тобой. – твёрдо сказала Гермиона. – И скажем, что он должен будет немедленно отправить тебя в Мунго. А лучше притащить врачей сюда, я сомневаюсь, что транспортировка пойдёт тебе на пользу в таком положении.
Гарри кивнул и немного расслабился.
- Ещё я думаю, что надо рассказать об этом на факультете. Вдруг это случится с тобой, когда кто-то будет рядом. Тогда они хотя-бы смогут помочь. Хоть чем-то, - Герми положила руку ему на плечо. – Не волнуйся, мы за тобой присмотрим.
- Спасибо, - он положил свою руку поверх её руки.
Дата добавления: 2016-01-05; просмотров: 35; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!