Диагноз: F28. Неорганическое психотическое расстройство.

Психические расстройства, описанные в приведенном наблюде­нии, во многом были обусловлены личностным реагированием К. на якобы «колдовские» действия продавшего ему дом соседа. В силу присущих К. примитивности суждений, веры в магические силы, повышенной внушаемости он придавал особое значение различным «колдовским» предметам, обнаруженным при ремонте дома. У паци­ента развился затяжной реактивно-индуцированный психоз с галлюцинаторно-параноидной симптоматикой. Большое значение в ме­ханизмах развития индуцированного реактивного психоза имела социокультурная обстановка, в которой находился больной. Род­ственники, соседи, знахарки, местные священники не только не ра­­зубеждали К. в нелепости его предположений, но и укрепляли его в вере в их истинность. Соседи говорили о страшных событиях, про­исходивших в доме до вселения туда семьи К., знахарки оказывали ему «лечебную» помощь, священник окроплял дом святой водой. Стереотип развития болезни заключался в первоначальном появле­нии невротических расстройств, нарушений сна, эмоциональной гиперестезии, головных болей, сверхценных идей колдовского воз­действия. По мере углубления психоза сверхценные идеи трансфор­мировались в острый параноид с истинными слуховыми и зритель­ными обманами. При этом поведение К. и его жестокие действия полностью определялось бредовой интерпретацией происходящего.

Депрессивно-параноидный синдром. Клиническая картина была во многом сходна с описанной W .Griesinger формой «melancholia religiosa» [45]. Выраженные депрессивные проявления в виде печали, подавленности, тревоги, болезненного бесчувствия, ипохондричес­ких представлений о неизлечимом заболевании сопровождались деп­рессивным бредом самоуничижения и самообвинения с идеями гре­ховности, физической и моральной порчи. Очень тяжело переживались пустота, утрата чувства времени, исчезновение при­вязанности к близким, особенно детям. Уверяя, что все, что с ними происходит,— колдовство, больные считали себя виноватыми перед богом из-за недостаточной веры («все, что я делала,— делала непра­вильно, я грешница, бог отвернулся, в меня дьявол пытается все­литься — это так тяжело»). Актуальные бредовые переживания соче­тались с навязчивыми контрастными явлениями («ставлю в церкви свечу во здравие, а приходят мысли, что за упокой»). Бред моральной порчи сопровождался имеющими обвинительный характер слуховы­ми галлюцинациями («голоса бранили, называли падшей, разврат­ной, приказывали сожительствовать») и сенестопатиями, преимуще­ственно в половых органах. В двух наблюдениях клиническая карти­на соответствовала бреду J.Cotard [41] и выражалась тревожным аф­фектом с болезненными идеями о разрушении всего организма.

Бредовое поведение характеризовалось усилением религиозной деятельности. Учащалось посещение церкви, больные изнуряли себя постами, молитвами, каялись в грехах, ретроспективно припоминая все явные и неявные совершенные в течение жизни проступки. От­сутствие облегчения убеждало их в истинности бредовых построе­ний. Нередко возникали суицидальные намерения.

Парафренный синдром. В отличие от предыдущих вариантов, при которых все переживания, какими бы фантастическими они ни ка­зались, относились в сознании больного к нему как к конкретной личности, при данном варианте нарушались другие, более глубокие уровни интеграции психических процессов. Определяющим факто­ром здесь было расстройство осознания собственного опыта лично­сти, нарушение механизмов аутоидентификации [27]. Наряду с интерпретативными и чувственными в бредовые построения включались механизмы бреда воображения [5, 14].

Активная форма бреда, свойственная данному варианту, выра­жалась в открытии у себя выдающихся способностей и волшебных полномочий. Гипертимический фон настроения выражался прили­вом энергии, больные чувствовали, что помолодели, что цвет глаз принял необыкновенный изумрудный колдовской оттенок. Бредо­вое перевоплощение в колдунов, магов сопровождалось возникнове­нием в теле телепатических волн, ощущением тепла в кончиках паль­цев. Переосмыслению подвергались прошлое, настоящее и будущее. Больные утверждали, что с детства знали силу целебных трав, обща­лись со святыми, получали наказы поощрять добро и бороться со злом. Вызывая духи умерших родственников и слыша их приятные и необычные голоса, они угадывали чужие мысли, беседовали на рас­стоянии, назначали соседей по палате передатчиками своих мыслей.

В некоторых случаях клиническая картина характеризовалась сме­шанными параноидно-парафренными состояниями. Парафренный бред не снимал признаков параноидности, а наслаивался на них, усложняя клиническую картину. Картины с выраженной тревогой, страхом, пси­хическими автоматизмами, идеями овладения нечистой силой (мать — колдунья, превращается в корову, от нее плохо пахнет, хочет убить) сме­нялись бредом воображения с яркими образными представлениями Бо­гоматери, Иисуса Христа, инопланетян. Соответственно изменялась и фабула бреда с доминированием идей иного происхождения.

Делириозный синдром. Характеризовался преобладанием бредо­вых построений над нерезко выраженным галлюцинаторным ком­понентом, что соответствовало бредовому варианту дебюта белой го­рячки [32]. Парейдолии, зрительные галлюцинаторные образы интерпретировались как результат колдовских воздействий, наведе­ние порчи. Больные выгоняли нечистую силу, обрызгивали квартиру хлоркой, баррикадировались. В более сложных случаях расширялась фабула бреда, больным представлялось, что вся семья проклята, род­ственники должны попасть в ад. Длительность бреда определялась тяжестью психоза и интеллектуальным уровнем больных.

Динамика, выраженность, коморбидность бреда колдовства и пор­чи определялись как гомономными (склад личности, кататимия), так и гетерогенными (нозология, статус, течение) факторами. Преморбидный склад личности при параноидной шизофрении был представлен асте­ническим и шизоидным вариантами. В инициальном периоде отмеча­лись повышенная чувствительность, впечатлительность, ранимость, склонность к мечтательности, абстрагированию, магическому мышле­нию. Манифестация характеризовалась непродолжительным этапом интерпретативного бреда, отличающегося структурной целостностью со склонностью к генерализации бредовых переживаний. Преобладали идеи преследования, отношения, причиняемого ущерба, обиды, ипо­хондрические. Идеи колдовства и порчи появлялись постепенно, в сред­нем через семь лет после начала шизофренического процесса. В одних случаях они ассоциировались с воспоминаниями, представлениями, восприятиями, в других — возникали без всякого повода. Их появление сочеталось с нарушениями мышления в виде аморфности, нечеткости, абстрактной символики. Переход к парафренному этапу выражался сменой аффекта. На фоне приподнятого настроения возникали идеи сверхъестественных способностей и иного происхождения.

При шизоаффективном психозе бред колдовства развивался пре­имущественно в рамках его шизодоминантной формы [3, 56, 61] и чаше соответствовал ее варианту, описанному А.А.Мухиным [23]. В преморбидном периоде у больных отмечались черты шизоидности с эмоциональной хрупкостью, гиперестезией. Симптоматическая ла­бильность выражалась в склонности реагировать на внешние фак­торы гетерономными психическими расстройствами. Психоз разви­вался постепенно, причем ему предшествовали не только соматогении и стрессовые жизненные ситуации, но и культовые воздействия (ме­дитации, неконтролируемые парапсихотерапевтические мероприятия), на роль которых в возникновении психоза указывает R.Tolle [62].

На фоне астеноадинамической депрессии наблюдались призна­ки бредового настроения, бредовой ипохондрии, бреда значения, по­являлись мысли о наведенной порче. Затем, в период инверсии фазы с присоединением острого синдрома Кандинского — Клерамбо, на­блюдалось фантастическое видоизменение бреда с явлениями бре­довой деперсонализации и дереализации.

При атеросклеротических психозах бредовая фабула развивалась в рамках описанного Б.А.Лебедевым паранойяльного синдрома [20].

На фоне астенической симптоматики и жалоб соматического характера у больных начиналось формирование систематизирован­ных бредовых идей, чаще персекуторного круга. Их содержание было связано с преморбидными особенностями личности. Больные отличались невысоким уровнем интеллекта, повышенной внушае­мостью. Соматическое неблагополучие интерпретировалось как на­ведение порчи, в бред вовлекались лица ближайшего окружения, чаще соседи. На динамику бреда определенное влияние оказывало течение основного заболевания. При улучшении показателей дея­тельности сердечно-сосудистой системы интенсивность бредовых переживаний сглаживалась.

Итак, бред колдовства является компонентом архаического бредо­вого комплекса и относится к нему как часть к целому. В отличие от не зависящих от временных и социальных факторов психопатологичес­ких явлений, например бреда Котара или бреда Капгра, он во многом представляет собой выражение социального патоморфоза психичес­ких заболеваний. Его распространенность в популяции зависит от из­менений психологической ценностной ориентации, взаимоотношений между людьми, культурного уровня и потока информации [15].

Как и любой другой культурально обусловленный феномен, ар­хаический бредовой комплекс, не изменяя глубинную сущность ге­терогенных психопатологических универсалий (конструкция веду­щего синдрома, течение, тяжесть), выражает их через совокупность культуральных, исторических и социальных компонентов [49]. Изу­чение архаического бредообразования помогает выкристаллизовать в общем бредовом синдроме постоянное прочное ядро его структуры, отделив его от случайных, непостоянных элементов влияния эпохи и окружающей среды [12].

Определяя с этой точки зрения клиническое значение бреда кол­довства и порчи, следует рассмотреть его взаимосвязь и взаимообус­ловленность другими психопатологическими синдромами. Динами­ка бредообразования обусловливалась синдромотаксисом, т. е. порядком чередования, сочетания и распада синдромов в течение дви­жущегося патологического процесса [28]. Так, психалгии, сенестоалгии, сенестезии, сенестопатии, дисморфомании в рамках астени­ческого, ипохондрического, паранойяльного синдромов сочетаются с болезненными идеями порчи, колдовства; сенсорные и двигатель­ные автоматизмы при галлюцинагорно-параноидном синдроме — с идеями одержимости; прилив сил, энергии, идеи величия, наруше­ние аутоидентификации при парафренном синдроме — с бредом иного происхождения и волшебных полномочий.

В эволюционном аспекте исследуемая бредовая фабула не пред­ставляется простым возвратом к палеологическому уровню мышле­ния. Как было подмечено еще V.Magnan [55], предрассудки и суеве­рия прошлых веков сочетаются у больных с начатками знаний о научных открытиях современного мира, следствием чего является смешанная картина бреда. По нашим наблюдениям, идеи воздей­ствия гипнозом, рентгеновскими лучами, различными видами энер­гий конкретизировались как колдовское вмешательство.

Клиническое значение бреда колдовства и порчи тесно связано с его социальным аспектом. Сочетаясь с бредовыми идеями пресле­дования, отравления, ущерба, он образует «единый психопатологи­ческий узел, когда ставится под вопрос возможность дальнейшего общественно-морального бытия и физического существования боль­ного, вызывая тем самым брутальные формы бредовой защиты» [9]. Поэтому его следует считать неблагоприятным прогностическим признаком как в клиническом, так и в социальном аспектах.

 

Литература

1. Бехтерев В.М. Внушение и его роль в общественной жизни.— СПб.: К.Л.Риккер, 1903.- 144 с.

2. Блейхер В.М., Крук И. В. Толковый словарь психиатрических тер­минов.— Т. 1—2.— Ростов-на-Дону: Феникс, 1996.

3. Бологое П.В. Типологическая характеристика манифестных состо­яний шизодоминантной формы шизоаффективного психоза // Журн. невропатол. и психиатр.—1998.— Т. 98, № 6.— С. 14-18.

4. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. Филосо­фия и литература, мифология и религия, язык и культура.— М.: ЭКС-МО, 2003.- 591 с.

5. Варавикова М.В. Состояния с бредом воображения при приступо­образной шизофрении // Синапс— 1993.— № 4.— С. 51—55.

6. Гиндикин В.Я. Ипохондрические расстройства и их уровни // Врач.— 1993.- № 2.- С. 11-14.

7. Голенков А.В. Клинико-социальные особенности больных с бредом колдовства, совершивших опасные действия // Росс, психиатр, журн.— 2001.- № 1.- С. 41-44.

8. Жане П. Неврозы и фиксированные идеи: Пер с фр.— СПб.: Изд-во О.Н.Попова, 1903.- 428 с.

9. Зурабашвили А.Д. Динамические уровни психического аппарата и персонологические проблемы при синдроме бреда // Актуальные про­блемы персонологии и клинической психиатрии.— Тбилиси: Мецниереба, 1970.- С. 124-135.

10. Иеромонах Пантелеймон (Ледин) Козни бесовские.— М.: Право­славный фонд «Благовест», 1977.

11. Каариайнен К., Фурман Д.Е. Религиозность в России в 90-е годы // Старые церкви, новые верующие: религия в массовом сознании постсовет­ской России.- СПб.: Летний Сад, 2000.- С. 7-48.

12. Каменева Е.Н., Кудинов А.И. Об архаических формах бреда // Тр. 1-й Московской психиатрической больницы, 1940.— Т. 3.— С. 440—450.

13. Каннабих Ю.В. История психиатрии.— Репринт— М.: ЦТР МГП ВОС, 1994.- С. 74-81.

14. Киндрас Г.П. О психопатологии острого бреда воображения // Воп­росы общей психопатологии.— 1976.— № 2.— С. 106—119.

15. Ковалев В.В. Патоморфоз психических болезней: его типы и при­чины // Журн. невропатол. и психиатр.— 1989.— Т. 89, № 12.— С. 51—55.

16. Коркина М.В. Дисморфомания в подростковом и юношеском воз­расте.— М.: Медицина, 1984,— 221 с.

17. Краинский Н.В. Порча, кликуши, бесноватые.— СПб.: Тип. М.Акинфиева и И.Леонтьева, 1900.— 46 с.

18. Крепелин Э. Введение в психиатрическую клинику: Пер. с нем.— М.: БИНОМ. Лаборатория знаний, 2004.— 493 с.

19. Кречмер Э. Об истерии: Пер. с нем.— СПб.: Образование, 1996.— 132 с.

20. Лебедев Б.А. Психические расстройства сосудистого генеза // Руководство по психиатрии / Под ред. Г.В.Морозова.— В 2 т.— Т. 2.— М.: Медицина, 1988,- С. 5-28.

21. Меграбян А.А. Деперсонализация.— Ереван: Армгосиздат, 1962.— 355 с.

22. Медведев А.В. Бредовые и галлюцинаторные расстройства при по­здних шизофренических психозах, протекающих с картиной «параноида жилья» // Журн. невропатол. и психиатр.— 1990.— Т. 90, № 9.— С. 62-67.

23. Мухин А.А. Клинико-психопатологические особенности и типо­логия острых параноидов при шизофрении // Журн. невропатол. и пси­хиатр.- 1985.- Т. 85, № 2.- С. 236-243.

24. Павлов И.П. Полное собрание сочинений.— 2-е изд., доп.— Т. 3, кн. 1. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности животных.— М.: Изд-во АН СССР, 1951.— 392 с.

25. Пашковский В.Э. Клинические аспекты бреда колдовства // Журн. невропатол. и психиатр.— 2005.— Т. 105, № 3.— С. 7—11.

26. Попов X. Дифференциальный диагноз синдрома тревоги: Пер. с болгарск. // Журн. невропатол. и психиатр.— 1986.— Т. 86, № П.— С. 1671-1676.

27. Портнов А.А., Бунтов Ю.А., Лысков Б.Д. К синдромологии пара-френного бреда и сходных с ним состояний // Журн. невропатол. и пси­хиатр.- 1968.- Т. 68, № 6.- С. 890-895.

28. Портнов А.А. Общая психопатология.— М.: Медицина, 2004.— С. 48-52.

29. Психические расстройства и расстройства поведения (F00—F99) (Класс V МКБ-10, адаптированный для использования в Российской Федерации) / Под общей ред. Б.А.Казаковцева, В.Б.Голанда.— СПб.: Изд. дом СПбМАПО, 2003.- 588 с.

30. Рассел Б. Почему я не христианин: Избр. атеист, произвел.: Пер. с англ.— М.: Политиздат, 1987.— 333 с.

31. Терентьев Е.И. Бред ревности.— М.: Медицина, 1991.— 271 с.

32. Фролов Б.С. О синдромологической структуре белой горячки // Журн. невропатол. и психиатр.— 1970.— Т. 70, № 5.— С. 736-740.

33. Якубик А. Истерия: Пер. с польск.— М.: Медицина, 1982.— 344 с.

34. Alonso L., Jeffrey W.D. Mental illness complicated by the Santeria belief in spirit possession // Hosp. Community Psychiatry.— 1988.— Vol. 39, № П.- C. 1188-1191.

35. Anderson R.D. The history of witchcraft: a review with some psychiatric comments // Amer. J. Psychiatry.— 1970.- Vol. 126, № 12.- P. 1727-1735.

36. Au W.L., Tan L.C., Tan A.K. Hemifacial spasm in Singapore: clinical characteristics and patients perceptions // Ann. Acad. Med. Singapore.— 2004,- Vol. 33, № 3.- C. 324-328.

37. Calmeil L.F. De la folie consideree sous le point de vue pathologique, philosophique, historique et judiciaire.— N. Y.: Arno Press, 1976.— 522 p.

38. Capgras J., Reboul-Lachaux J. L′illusions des sosies dans un delire systematique chronique // Bull. Soc. de Med. Psych.— 1923.— Vol. 2.— P. 6-16.

39. Charcot J.M., Richer P.M. Les demoniaques dans l′art.— Paris: Macula, 1984,- 211 p.

40. Connor J. W. The social and psychological reality of European witchcraft beliefs // Psychiatry.- 1975.- Vol. 38, № 4.- P. 336-380.

41. Cotard J. Du dulire de negations // Arch. De Neurol.— 1882.— Vol. 4 — P. 153-282.

42. Esquirol J. Des maladies mentales consideres sous les rapports medical, hygienique et medico-legal.— Paris: Balliere, 1838.

43. Ey H., Bernard P., Brisset Ch. Mannuel de Psychiatrie.— 3 ed.— Paris, 1967.- 1211 p.

44. Gattaz W.F., Hass S. The isolated olfactory hallucinosis and the olfactory hallucinations in the endogenous psychoses // Fortschr. Neurol. Psychiatr.— 1982.- Vol. 50, № 3.- P. 67-72.

45. Griesinger W. Die Pathologie und Therapie der psychischen Krankheiten: ftr Aerzte und Studirende.— 4 Aufl.— Braunschweig: F.Wreden, 1876.— 538 S.

46. Hoyersten J.G. Possessed! Some historical, psychiatric and current moments of demonic possession // Tidsskr. Nor Laegeforen.— 1996.— Vol. 116, № 30.- P. 3602-3606.

47. Iida J. The current situation in regard to the delusion possession in Japan // Jap. J. Psychiatry Neurol.- 1989.- Vol. 43, № 1.— P. 19-27.

48. Jaspers К. Allgemeine Psychopathologie.— 3 Auft.— Berlin: Thieme, 1923.- 420 S.

49. Karp I. Deconstructing culture-bound syndrome // Soc. Sci. Med.— 1985.- Vol. 21, № 2.- P. 221-228.

50. Kemp S., Williams K. Demonic possession and mental disorder in medieval and early modern Europe // Psychol. Med.— 1987.— Vol. 17, № 1.— P. 21-29.

51. Kotsopoulos S. Intrusion and internalization of the devil: popular saints vs. the Fathers of the Church // Vesalius.- 2001.- Vol. 7, № 2.- P. 78-85.

52. Lauerma H. A religious experience or psychiatric symptom? // Duodecim.- 2000.- Vol. 116, № 23.- P. 2704-2709.

53. Leon C.A. «E1 duende» and other incubi. Suggestive interactions between, the devil, and the brain // Arch. Gen. Psychiatry.- 1975.- Vol. 32, № 2.- P. 155-162.

54. Magnan V. Le dfflire chronique a evolution systfimatique, par Magnan et P.Sm-iex.- Paris: Gauthier - Villars, 1892.- P. 184.

55. Magnan V. Les degeneres, etat mental et syndromes episodiques.— Paris: Rueff, 1895.- 235 p.

56. Marneros A. The schizoaffective phenomenon: the state of the art // Acta Psychiatr. Scand Suppl.- 2003.- Vol. 418.- P. 29-33.

57. Omata W. Schizoaffective psychoses in Germany and Japan — a transcultural psychiatric study // Fortschr. Neurol. Psychiatr.— 1985.— Vol. 53, № 5.- P. 168-176.

58. Pfeifer S. Demonic attributions in nondelusional disorders // Psychopathology.- 1999.- Vol. 32, № 5.- P. 252-259.

59. Sepec V. Demonology in old medical manuscripts // Ceska Slov. Psychiatr- 1995.- Vol. 91, № 5,- P. 277-281.

60. Seglas J. Les Hallucination psychomotorices verbales // Progress medical.- 1888.- Vol. 2, № 53.- P. 137-139.

61. Spitzer R.L., EndicottJ., Robins E. Research diagnostic criteria: rationale and reability // Arch. Gen. Psychiatry.- 1978 - Vol. 35, № 6 — P. 773-782.

62. Tolle R. Psychiatrie 7., bberarbeitete und erg. Aufl.— Berlin; New York: Springer-Verlag, 1985.- 433 S.

63. Turkson S.N. Schizophrenia — the spirit possessed 23 year old male from rural Kpando Dzoanti, Volta Region in Gana: case report // East. Afr. Med. J.- 2000.- Vol. 77, № 11.- P. 629-630.

64. Weyer J. De praestigiis damonum. Von teuffelsgespenst, zauberern und gifftbereytern.— Franckfurt am Mayn: durch Nicolaum Basseum, 1586.— 575 S.

 

ГЛАВА 5

---

Дата добавления: 2016-01-04; просмотров: 13; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!