РЕВОЛЮЦИОННАЯ ГРОЗА НАД РОССИЕЙ 43 страница

1 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 38. С. 31.

302

Разобраться в этом сложном, запутанном клубке противоречий было далеко не просто, тем более что на поверхности событий лежали такие бесспорные факты, как австро-венгерская агрессия против маленькой Сербии, объявление Германией войны России, вторжение немецких войск в Бельгию и Францию. В действительности же участников войны было очень трудно разделить на праведников и грешников, хотя ответственность за ее начало в первую очередь несла, конечно, Германия. Да и действовал германский империализм более грубо и нагло, чем английский или французский. Тем не менее и Англия, и Франция тоже преследовали в начавшейся войне захватнические цели, а их союзница Россия вела борьбу за обладание Черноморскими проливами и непрочь была «округлить» свои границы и в некоторых других местах.

Для партий II Интернационала война тоже не была неожиданностью, хотя многие годы они находились в плену иллюзий о возможности ее предотвращения объединенными усилиями международного пролетариата. Еще в 1887 г. Энгельс однозначно предсказал, что большая европейская война приведет к целой серии революций ¹. Однако он был твердо уверен, что победа революции в мирное время неизмеримо предпочтительнее победы революции, вырастающей из войны. Вот почему он подчеркивал, что социалисты всех стран стоят за мир ².

В дальнейшем по мере обострения международной обстановки II Интернационал не раз обращался к проблемам, связанным с борьбой против милитаризма и угрозы войны. Правда, сторонников крайних, радикальных методов борьбы с военной опасностью вроде объявления в ответ на мобилизацию резервистов всеобщей антивоенной стачки с перспективой перевода ее в вооруженное восстание было сравнительно немного, а их предложения расценивались обычно как чистейшая утопия. Тем не менее на довоенных конгрессах Интернационала не раз принимались резолюции о необходимости бороться с угрозой войны всеми доступными социалистам средствами (их выбор предоставлялся на усмотрение каждой отдельно взятой партии и должен был зависеть от конкретных условий). Если бы война все же стала, однако, фактом, социалисты видели свой долг в том, чтобы добиваться ее скорейшего прекращения и использовать созданную ею кризисную ситуацию для ускорения начала пролетарской революции.

Именно об этом шла речь в дополнении, предложенном Р. Люксембург, В. И. Лениным и Ю. О. Мартовым к проекту резолюции по докладу А. Бебеля о борьбе с милитаризмом на Штутгартском конгрессе II Интернационала в 1907 г. В дальнейшем эти решения были подтверждены на Копенгагенском (1910) и Базельском (1912) кон-

¹См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 361.

²Там же. Т. 22. С. 259.

303

грессах Интернационала. При этом в Базеле надвигавшаяся на Европу война уже прямо характеризовалась как грабительская, чуждая интересам пролетариата. Делегаты конгресса заявили в своем манифесте, что рабочие считают преступлением стрелять друг в друга.

Интересные мысли о связи возможной в будущем войны и пролетарской революции высказал в 1911 г. в статье «Война и мир» ведущий теоретик германской социал-демократии и всего II Интернационала К. Каутский. Если в Европе разразится война, писал он, то можно с уверенностью сказать, что за ней с неотвратимой необходимостью последует социальная революция. Возможно, что она явится также результатом реакции трудящихся масс на гонку вооружений или произойдет в силу каких-либо других причин. Но в любом случае она будет «международным явлением». Если даже вначале революция и ограничится пределами одного государства, то «при современных условиях такое положение не сможет продлиться долго». Революция перебросится и на другие страны, возникнут Соединенные Штаты Европы, а затем и Соединенные Штаты всего цивилизованного мира ¹.

Бесспорно, в исторической ретроспекции многое в предвоенных решениях II Интернационала кажется нам излишне хвастливым, самоуверенным и вместе с тем весьма туманным. Ведь не были определены даже четкие критерии оборонительных и наступательных, справедливых и несправедливых войн, не говоря уже о более конкретной тактике социалистов на случай начала большого многостороннего военного конфликта. Так или иначе, вплоть до августа 1914 г. во II Интернационале царила вера в то, что соединенными усилиями международного пролетариата и его социалистического авангарда надвигающуюся войну можно предотвратить или по крайней мере быстро локализовать и завершить.

Нельзя отрицать, что антимилитаристское движение приняло в предвоенные годы довольно широкие масштабы, причем участие в нем принимали не только партии II Интернационала, их парламентские фракции, партийная печать, но и широкие массы рабочих. Митинги и демонстрации проходили в различных странах Европы в связи с Марокканским кризисом и итало-турецкой войной 1911 г., Балканскими »войнами 1912—1913 гг., а также накануне Первой мировой войны в 1914 г. Не стояла в стороне от этого широкого демократического движения и Россия. Лозунг «Долой войну!» стал одним из главных во время осенних стачек 1912 г. В дальнейшем антивоенные мотивы постоянно вплетались в требования передовых рабочих. В июне 1913 г. социал-демократическая фракция IV Государственной Думы отказалась голосовать за военный бюджет.

Надо сказать, что Плеханов вполне разделял взгляды, нашедшие отражение в решениях II Интернационала. В ноябре 1912 г. он заявил, -например, в органе французских социалистов «Le Social-

¹ Die Neue Zeit. 1911 Jg. XXIX. Band II. S. 106-107.

304

isme»: «Для нас высший закон — это интересы международного пролетариата. Война же находится в полном противоречии с этими интересами. Поэтому международный пролетариат должен решительно восстать против шовинистов всех стран... Да, мы за мир. Но мы не пацифисты... Мы не верим в магическую силу слов. Мы знаем, что в мире существует только одна сила, способная поддержать мир, — это сила организованного международного пролетариата. Пусть сколько угодно обвиняют нас в парадоксальности, от этого не станет менее неоспоримым, что только война между классами сможет с успехом противостоять войне между народами» ¹.

Плеханов с одобрением относился к резолюции Штутгартского конгресса II Интернационала о милитаризме и международных конфликтах. «В самом деле, — писал он, — она гласит, что в случае надобности все политические партии обязаны употребить в дело все средства, которые им покажутся наиболее подходящими для предупреждения войны. Эта алгебраическая формула обобщает всякие возможности, т. е., между прочим, возможность не только всеобщей стачки, но и вооруженного восстания. А этого достаточно» ².

Особые надежды Плеханов возлагал при этом на эталонную партию II Интернационала — германскую социал-демократию. Однако в жизни все произошло по-другому. Уже 29 июля 1914 г., за три дня до начала войны, правление германской социал-демократии уведомило рейхсканцлера Бетман-Гольвега о том, что их партия не планирует никаких антивоенных акций (всеобщей или частичной забастовки, организации саботажа и т. п.). А 4 августа 1914 г. фракция социал-демократов в рейхстаге единодушно (такова была сила партийной дисциплины) проголосовала за военные кредиты. Нашлось этому и подходящее оправдание: особая реакционность русского царизма, о которой не раз предупреждали еще Маркс и Энгельс. Тем самым был создан прецедент, оказавший огромное влияние на позицию остальных партий II Интернационала, причем во Франции и Бельгии социалисты даже вошли в состав правительств.

Позиция, занятая лидерами германской социал-демократии, больно задела Плеханова. «То, что происходит теперь в Германии, ужасно в полном смысле этого слова, — писал он в начале сентября 1914 г. Иде Аксельрод. — Полное торжество оппортунизма. Вы не можете себе представить, как тяжело подействовало на меня поведение немецкой партии. Я был нравственно болен. Теперь несколько поправился: привык. Бернштейн торжествует, и Каутский молчит или говорит слова, темные, как осенняя ночь. Трудно!» ³

Плеханов стал свидетелем того, как волна национализма и шовинизма буквально захлестнула всю Западную Европу, сразу же похо-

¹Философско-литературное наследие Г. В. Плеханова. Т. II. С. 75.

²Плеханов Г. В. Соч. Т. XVI. С. 363-364.

³РЦХИДНИ. Ф. 264. Оп. 1. Д. 99. Л. 1.

305

ронив надежды на то, что разум восторжествует над военным безумием. Это был для него тяжелый нравственный удар, заставивший во многом пересмотреть прежние взгляды, расстаться с былыми иллюзиями, остро почувствовать, что его родной стране тоже грозит большая беда. Еще накануне войны Плеханов хорошо сознавал всю опасность создавшейся в Европе ситуации. Когда весной 1914 г. жена заговорила с ним о расширении своего небольшого санатория в Сан-Ремо, он посоветовал ей отложить строительные работы, ссылаясь на неустойчивость международной обстановки.

1 июля Плехановы приехали в Париж, где Георгий Валентинович рассчитывал поработать в Национальной библиотеке над материалами, необходимыми для второго тома «Истории русской общественной мысли». Первый только что вышел в свет в Москве, и Плеханов находился в состоянии хорошо знакомого каждому интеллектуалу творческого возбуждения, когда душа рвется к новой работе. Побывал он и на чрезвычайном съезде французских социалистов, проходившем в Париже 14 — 16 июля. А примерно через неделю маленький пароходик доставил Георгия Валентиновича и Розалию Марковну в Англию: в Лондоне Плеханова ждали богатейшие фонды библиотеки Британского музея. Но 31 июля в Париже был убит великий борец за мир, один из лидеров французских социалистов, замечательный оратор Жан Жорес. Это был выстрел в самое сердце Интернационала, вызвавший бурю возмущения не только во Франции, но и в других странах. Когда Плеханов прочитал газетное сообщение из Парижа, он смертельно побледнел. Мне показалось, что он вот-вот потеряет сознание, вспоминала Р. М. Плеханова. «Что с тобой? Почему эти новости так расстроили тебя?» — спросила она мужа. «Ты не можешь себе представить, что это будет за война, — ответил он. — Это будет человеческая бойня, и ее жестокость превзойдет все, что человечество пережило до сих пор» ¹.

3 августа Плехановы были уже в Париже. В этот день Германия как раз объявила войну Франции, и ее столица — город великих демократических традиций и четырех революций, признанный центр европейской цивилизации, где дух интернационализма буквально витал в воздухе, — оказалась вдруг во власти шовинистических чувств. Париж бурлил, негодовал, проклинал мерзких «бошей» (так французы называли немцев). Толпы народа с криками «На Берлин! На Берлин!» волна за волной катились по Большим бульварам. Нечто подобное происходило в Берлине, Вене, а отчасти и в Петербурге, но Париж благодаря французскому темпераменту и непосредственной угрозе со стороны германских войск побил здесь все рекорды. В городе царила паника, парижане тысячами покидали свою древнюю столицу, устремившись в провинцию. Все это не могло не взволновать Плеханова до глубины души.

¹ Цит. по: Baron S. Plekhanov. P. 322.

306

Вдобавок в нем заговорил несостоявшийся офицер, на которого весть об объявлении войны подействовала поистине магически. В итоге он сделал свой выбор и стал воинствующим франкофилом, одобрив голосование французских социалистов за военные кредиты и вступление своего друга Жюля Геда и другого социалиста, Марселя Самба в правительство.

А вскоре Плеханов оказался вовлеченным в события, связанные с отправкой на франко-германский фронт добровольческого отряда русских политэмигрантов, проживавших в Париже. Всего в августе 1914 г. в волонтеры записалось около 9 тыс. русских эмигрантов. Республиканский отряд, состоявший из социал-демократов (в том числе и небольшой группы большевиков), эсеров, бундовцев, анархистов, составлял примерно 70 — 80 человек. 21 августа они обнародовали написанную при участии Плеханова декларацию, где подчеркивалось, что роль зачинщиков войны сыграли правящие круги Германии и Австро-Венгрии и что победа Германии может привести к поражению европейской демократии, тогда как победа Антанты, напротив, означала бы торжество демократических идеалов во всех европейских странах, включая Россию. «Да здравствует демократия, германская республика, международный социализм! Долой царизм!» — заканчивался этот документ ¹.

Сохранилось письмо одного из большевиков — члена Парижской секции РСДРП, в котором описывались события, предшествовавшие отправке русского республиканского отряда на фронт: «Плеханов всецело на стороне волонтерства, приходил на последнее наше собрание перед уходом из Парижа, произнес горячую приветственную речь, призывая нас жизнь отдать за «великое, славное дело» защиты демократии» ². В то же время выяснилось, что находившийся тогда в Париже лидер меньшевиков Ю. О. Мартов — убежденный противник волонтерства, считающий его чуть ли не изменой социализму. Не случайно именно он возглавил интернационалистское течение среди меньшевиков, органом которого стала вскоре небольшая русская эмигрантская газета «Наш голос» (затем «Голос», «Наше слово»), издававшаяся в Париже.

Основные мысли, высказанные Плехановым в его напутствии русским волонтерам, были изложены им затем в открытом письме в редакцию кадетской газеты «Речь» от 30 сентября 1914 г., неодно-

¹Цит. по: Крестовская Л. Из истории русского волонтерского движения во Франции. Париж, б. г. С. 123—124. Интересно отметить, что германские социал-демократы, проживавшие в Париже, сделали в то же время следующее заявление: «Мы все очень любим свое отечество, но мы не можем более любить отечество, которое нападает на мирный народ. Наши симпатии принадлежат вам, защищающим землю свободы. Да будет победа с вами! Идите, побеждайте преступное берлинское правительство! Да здравствует демократическая Франция!» (Ежемесячный журнал. 1914. № 8 — 9. С. 228).

²РЦХИДНИ. Ф. 351. Оп. 2. Д. 61. Л. 8.

307

кратно воспроизводившемся затем в России в различных газетах и журналах. Он подчеркнул, что в войне между Германией и Австро-Венгрией, с одной стороны, и Францией, Бельгией и Англией — с другой, «интересы прогресса находятся на стороне трех последних государств и поэтому каждый, дорожащий указанными интересами, должен желать победы именно этим государствам». Далее Плеханов заявил, что хотя он и является принципиальным противником войны, но раз война началась, то желает «поражения виновному, т. е. нападающей стороне. А нападающей стороной, по моему глубокому убеждению, явилась Германия и ее союзница Австро-Венгрия» ¹. По мнению Плеханова, в случае победы Германии она постаралась бы сделать Россию своим экономическим вассалом, а это очень вредно отразилось бы на дальнейшем ходе ее развития по пути к той цели, которую ставит перед собой РСДРП, — демократической республике ².

Обращает на себя внимание тот факт, что вначале Плеханов предпочитал не говорить прямо о своем отношении к участию России в начавшейся войне. Однако скоро подобное молчание стало невозможным.

Война началась для России с крупной неудачи в Восточной Пруссии, где попала в окружение армия под командованием генерала Самсонова. Около 170 тыс. убитых и раненых, почти 30 тыс. попавших в плен — и это только за месяц боев! Правда, такой ценой России удалось несколько облегчить положение Франции, но августовская трагедия в Мазурских озерах надолго оставила кровоточащий след в сердцах россиян, хотя вскоре русская армия взяла реванш за это поражение в ходе грандиозной Галицийской битвы на русско-австрийском фронте, когда был взят Львов. Довольно скоро стало ясно, что рассчитывать на быструю победу в войне России не приходится.

Резко изменилась и ситуация внутри страны. Забастовочное движение быстро пошло на спад (здесь сказалась и растерянность рабочих, и боязнь правительственных репрессий, и усиление патриотических чувств), а экстренная однодневная сессия Государственной Думы прошла под знаком патриотического единения всех политических партий за исключением крайне левых. Социал-демократы (и большевики, и меньшевики) выступили в Думе 26 июля (7 августа) 1914 г. с антивоенной декларацией и не голосовали за военные кредиты. Рукопожатие же, которым обменялись в тот день в Таврическом дворце лидер кадетов П. Н. Милюков и черносотенец В. М. Пуришкевич, стало символом временного примирения оппозиционных и консервативных сил перед лицом германской угрозы.

¹Речь. 1914. 15 октября; Голос. 1914. 28 октября; Наша заря. 1914. № 7-9. С. 140.

²Там же.

308

В этой обстановке Плеханов остро чувствовал потребность быть вместе с родной страной и ее народом. Конечно, он прекрасно понимал, что политический курс России определяется царизмом с его великодержавными амбициями и неискоренимой враждой к демократии, однако угроза германского нашествия, национального унижения, огромных людских, а возможно, и территориальных потерь была столь велика, что тревога за судьбу родины заслонила на время все остальное. О «пораженчестве» по примеру 1904— 1905гг., когда шла локальная русско-японская война, не могло, по мнению Плеханова, в 1914 г. быть и речи.

Прожив в Париже почти до конца августа, Плехановы вернулись затем в Женеву. Здесь Георгий Валентинович встретился с одной из активисток итальянского социалистического движения, уроженкой России Анжеликой Балабановой, которая всегда была его искренней почитательницей и сторонницей. Но на этот раз их встреча, судя по воспоминаниям Балабановой, проходила в очень напряженной обстановке. Когда Балабанова сказала, что нужно сделать все, чтобы помешать вступлению Италии в начавшуюся войну, глаза Плеханова гневно сверкнули, и он с упреком сказал: «Так вы хотели бы помешать вступлению Италии в войну! А как же Бельгия? И где ваша любовь к России?» Балабанова попыталась возразить: «Что вы имеете в виду, говоря о моей любви к России? Разве должно мое отношение к войне измениться от того, что в нее вовлечена Россия? Разве другие империалистические правительства не действовали бы в Бельгии так же, если бы им было необходимо добиться своих целей? Разве не вы учили меня видеть истинные причины войны? И не вы ли предупреждали нас, что готовится страшная бойня и что мы должны противостоять ей?» Но Плеханов как будто не слышал своей собеседницы. «Что касается меня, — сказал он, — я сам вступил бы в армию, если бы не был так стар и слаб. Колоть штыком ваших немецких товарищей доставило бы мне большое удовольствие» ¹.

Дата добавления: 2021-06-02; просмотров: 66; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 38 39 40 41 424344 45 46 47 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!