РАЗЛИЧИЕ ПОЛОЖЕНИЯ В КОНЦЕ ДРЕВНЕГО МИРА, ОКОЛО 300 г., И В КОНЦЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ — 1453 г.28 27 страница

* В рукописи здесь имеется дополнительная приписка Энгельса: «(Коли­чество, стр. 259. Астрономия)» ⁴⁸. — Ред.

{190}

необходимости совершенно иная, чем химия земли; она не отме­няет последней, но находится вне ее. На туманностях, возможно, даже не существуют те из 65 элементов, которые, может быть, сами сложны. Итак, если мы желаем говорить о всеобщих за­конах природы, применимых одинаково ко всем телам, начиная с туманности и кончая человеком, то у нас остается только тя­жесть и, пожалуй, наиболее общая формулировка теории превра­щения энергии, vulgo [или, как обычно выражаются] механиче­ская теория теплоты. Но сама эта теория превращается, если последовательно применить ее ко всем явлениям природы, в исто­рическое изображение изменений, происходящих одно за дру­гим в какой-нибудь мировой системе от ее возникновения до гибели, т. е. превращается в историю, на каждой ступени которой господствуют другие законы, т. е. другие формы проявления од­ного и того же универсального движения,—и, таким образом, абсолютно всеобщим значением обладает одно лишь движение ⁵¹.

Геоцентрическая точка зрения в астрономии ограниченна и по справедливости отвергается. Но по мере того как мы идем в иссле­довании дальше, она все более и более вступает в свои права. Солнце и т. д. служат земле (Гегель, «Философия природы», стр. 155) ⁵². (Все огромное солнце существует только ради малень­ких планет.) Для нас возможна только геоцентрическая физика, химия, биология, метеорология и т. д., и эти науки ничего не теряют от утверждения, что они имеют силу только для земли и поэтому лишь относительны. Если мы всерьез потребуем лишенной центра науки, то мы этим остановим движение всякой науки. Для нас [достаточно] знать, что при одинаковых обстоятельствах повсюду [имеет место] одинаковое [...]⁵³

* * *

Познание⁵⁴. У муравьев иные глаза, чем у нас, они видят хи­мические (?) световые лучи («Nature» от 8 июня 1882 г., Леббок) ⁵⁵, но мы в познании этих невидимых для нас лучей ушли значительно дальше, чем муравьи, и уже тот факт, что мы можем доказать, что муравьи видят вещи, которые для нас невидимы, и что доказа­тельство этого основывается на одних только восприятиях нашего глаза, показывает, что специальное устройство человеческого глаза не является абсолютной границей для человеческого по­знания.

К нашему глазу присоединяются не только еще другие чувства, но и деятельность нашего мышления. С этой последней дело об­стоит опять-таки точно так же, как и со зрением. Чтобы знать, что наше мышление способно постичь, совершенно не нужно через

{191}

сто лет после Канта стремиться к определению границ мышления из критики разума, из исследования орудия познания; это столь же бесполезно, как бесполезно со стороны Гельмгольца в недоста­точности нашего зрения (которая ведь необходима: глаз, который видел бы все лучи, именно поэтому не видел бы ровно ничего) и в устройстве нашего глаза, ставящем нашему зрению определенные пределы, да и в этих пределах не дающем полной точности репро­дукции, видеть доказательство того, что глаз доставляет нам лож­ные или ненадежные сведения о свойствах видимого нами. То, что наше мышление способно постичь, мы видим скорее из того, что оно уже постигло и еще ежедневно постигает. А этого вполне достаточно как в смысле количества, так и в смысле качества. Наоборот, исследование форм мышления, логических категорий, очень благодарная и необходимая задача, и за систематическое разрешение этой задачи взялся после Аристотеля только Гегель.

Разумеется, мы никогда не узнаем того, в каком виде воспри­нимаются муравьями химические лучи. Кого это огорчает, тому уже ничем нельзя помочь.

* * *

Формой развития естествознания, поскольку оно мыслит, является гипотеза. Наблюдение открывает какой-нибудь новый факт, делающий невозможным прежний способ объяснения фак­тов, относящихся к той же самой группе. С этого момента воз­никает потребность в новых способах объяснения, опирающегося сперва только на ограниченное количество фактов и наблюдений. Дальнейший опытпый материал приводит к очищению этих гипо­тез, устраняет одни из них, исправляет другие, пока, наконец, не будет установлен в чистом виде закон. Если бы мы захотели ждать, пока материал будет готов в чистом виде для закона, то это значило бы приостановить до тех пор мыслящее исследование, и уже по одному этому мы никогда не получили бы закона.

Количество и смена вытесняющих друг друга гипотез, при отсутствии у естествоиспытателей логической и диалектической подготовки, легко вызывают у них представление о том, будто мы неспособны познать сущность вещей (Галлер и Гёте)⁵⁶. Это свойственно не одному только естествознанию, так как все человеческое познание развивается по очень запутанной кривой, и теории вытесняют друг друга также и в исторических дисци­плинах, включая философию, — на основании чего, однако, никто не станет заключать, что, например, формальная логика—бес­смыслица. — Последняя форма этого взгляда — «вещь-в-себе». Это утверждение, что мы неспособны познать вещь-в-себе (Гегель, «Энциклопедия», § 44), во-первых, выходит из области науки в область фантазии. Оно, во-вторых, ровно ничего не прибавляет к нашему научному познанию, ибо если мы неспособны занимать­ся вещами, то они не существуют для нас. И, в-третьих, это

{192}

утверждение—не более чем фраза, и его никогда не применяют на деле. Взятое абстрактно, оно звучит вполне вразумительно. Но пусть попробуют применить его. Что думать о зоологе, кото­рый сказал бы: «Собака имеет, по-видимому, четыре ноги, но мы не знаем, не имеет ли она в действительности четырех миллионов ног или вовсе не имеет ног»? О математике, который сперва определяет треугольник как фигуру с тремя сторонами, а затем заявляет, что не знает, не обладает ли этот треугольник 25 сторо­нами? 2X2 равняется, повидимому, 4? Но естествоиспытатели остерегаются применять в естествознании фразу о вещи-в-себе, позволяя себе это только тогда, когда они выходят в область фило­софии. Это—лучшее доказательство того, как несерьезно они к ней относятся и какое ничтожное значение имеет она сама. Если бы они брали ее всерьез, то а quoi bon [зачем] вообще исследовать что бы то ни было?

С исторической точки зрения это имело бы некоторый смысл: мы можем познавать только при данных нашей эпохой условиях и настолько, насколько эти условия позволяют ⁵⁷.

* * *

Вещь-в-себе⁵⁹: Гегель, «Логика», II, стр. 10 и дальше целый отдел об этом⁵⁹. ««Есть» — этого скептицизм не позволял себе ска­зать; новейший же идеализм» (т. е. Кант и Фихте) «не позволял себе рассматривать познание как знание о вещи-в-себе*... Но вместе с тем скептицизм допускал многообразные определения своей видимости, или, вернее, его видимость имела своим содержа­нием все многообразное богатство мира. И точно так же явление ⁶¹ идеализма» (т. е. то, что идеализм называет явлением) «охватывает собою весь объем этих многообразных определенностей... Пусть, стало быть, в основании этого содержания не лежит никакого бы­тия, никакой вещи или вещи-в-себе; это содержание само по себе остается таким, каково оно есть, —оно лишь перемещено из бытия в видимость» ^в1. Таким образом, Гегель здесь гораздо более решительный материалист, чем современные естествоиспытатели.

* * *

Ценная самокритика кантовской вещи-в-себе, [показывающая,] что Кант терпит крушение также и по вопросу о мыслящем «я», в котором он тоже обнаруживает некоторую непознаваемую вещь-в-себе (Гегель, V, стр. 256 и следующие) ⁶².

* На полях рукописи Энгельса здесь имеется еще пометна: «Ср. «Энцикло­педию», I, стр. 252» ⁶⁰. — Ред.

[ФОРМЫ ДВИЖЕНИЯ МАТЕРИИ. КЛАССИФИКАЦИЯ НАУК]

* * *

Causa finalis [конечная причина]—материя и внутренне при­сущее ей движение. Эта материя не абстракция. Уже на солнце отдельные вещества диссоциированы и не различаются по своему действию. А в газовом шаре туманности все вещества, хотя и су­ществуют раздельно, сливаются в чистую материю как таковую, действуя только как материя, а не согласно своим специфическим свойствам.

(Впрочем, уже у Гегеля противоположность между causa ef-ficiens [действующей причиной] и causa finalis снята в категории взаимодействия.)¹

* * *

Первоматерия². «Понимание материи как изначально суще­ствующей и самой по себе бесформенной очень древне, п мы его встречаем уже у греков, сначала в мифическом образе хаоса, кото­рый представляют себе как бесформенную основу существующего мира» (Гегель, «Энциклопедия», 1, стр. 258)³. Этот хаос мы снова находим у Лапласа; к нему приближается туманность, которая тоже имеет только еще начатки формы. В дальнейшем наступаер диференцирование.

* * *

Обыкновенно принимается, что тяжесть есть наиболее все­общее определение материальности, т. е. что притяжение, а не отталкивание есть необходимое свойство материи. Но притяясе-ние и отталкивание столь же неотделимы друг от друга, как поло­жительное и отрицательное, и поэтому уже на основании самой диалектики можно предсказать, что истинная теория материи должна отвести отталкиванию такое же важное место, как и притя­жению, и что теория материи, основывающаяся только на при­тяжении, ложна, недостаточна, половинчата. И, действительно, имеется достаточно явлений, наперед указывающих на это. От эфира нельзя отказаться уже из-за света. Материален ли эфир?

{194}

Если он вообще есть, то он должен быть материальным, должен подходить под понятие материи. Но он совершенно лишен тяже­сти. Все признают материальность кометных хвостов. Они обна­руживают огромное отталкивание. Теплота в газе порождает отталкивание и т. д. ⁴

* * *

Притяжение и тяготение⁵. Все учение о тяготении покоится па утверждении, что притяжение есть сущность материи. Это, конечно, неверно. Там, где имеется притяжение, оно должно дополняться отталкиванием. Поэтому уже Гегель вполне пра­вильно заметил, что сущность материи составляют притяжение к отталкивание⁶. И, действительно, мы все более и более выну­ждены признать, что рассеяние материи имеет границу, где при­тяжение превращается в отталкивание, и что, наоборот, сгу­щение оттолкнутой материи имеет границу, где оно становится притяжением ⁷.

* * *

Превращение притяжения в отталкивание и обратпо у Гегеля мистично, но по сути дела он здесь предвосхитил позднейшие есте-ственно-паучные открытия. Уже в газе — отталкивание молекул, еще значительнее — в более тонко распыленной материи, например и кометных хвостах, где опо действует даже с колоссальной силой. Гегель гениален даже в том, что он выводит притяжение как вто­ричный момент из отталкивания как первичного: солнечная си­стема образуется только благодаря тому, что притяжение берет постепенно верх над господствовавшим первоначально отталки­ванием. — Расширение посредством теплоты == отталкиванию. Ки­нетическая теория газов⁸.

Не *

#

Делимость материи⁹. Вопрос этот для науки практически без­различен. Мы знаем, что в химии имеется определенная граница делимости, за которой тела не могут уже более действовать хими­чески— атом, и что несколько атомов всегда находятся в соеди­нении— молекула. Точно так же и в физике мы вынуждены при­нять известные, для физического исследования наименьшие ча­стицы, расположение которых обусловливает форму и сцепление тел и колебания которых проявляются в виде теплоты и т. д. Но мы и до сих пор ничего не внаем о том, тождественны ли между собою или различны физические и химические молекулы. —Гегель очень легко разделывается с этим вопросом о делимости, говоря, что материя — и то и другое, и делима и непрерывна, и в то же время ни то, ни другое¹⁰, чтб вовсе не является ответом, но теперь почти доказано (см. лист 5, 3 внизу: Клаузиус)¹¹,

{195}

* * *

> Делимость. Млекопитающее неделимо, у пресмыкающегося еще может вырасти нога.—Эфирные волны делимы и измеримы До бесконечно-малого. —Каждое тело делимо, на практике, в из­вестных границах, например в химии¹².

* * *

«Его (движения) сущность заключается в непосредственном единстве пространства и времени... К движению принадлежат пространство и время; скорость, количество движения, это —про­странство в отношении к определенному протекшему времени» ([Гегель,] «Философия природы», стр. 65)¹³. «Пространство и время наполнены материей... Подобно тому как нет движения без материи, так нет и материи без движения» (стр. 67)¹⁴.

* * *

Неуыичтожимость движения выражена в положении Декарта, что во вселенной сохраняется всегда одно и то же количество дви­жения. Естествоиспытатели, говоря о «неуничтожимости силы», выражают эту мысль несовершенным образом. Чисто количествен­ное выражение Декарта тоже недостаточно: движение как тако­вое, как существенное проявление, как форма существования материи, неуничтожимо, как и сама материя,—эта формули­ровка включает в себя количественную сторону дела. Значит, и здесь естествоиспытатель через двести лет подтвердил философа¹⁵.

* * *

Неуничтожимостъ движения ¹⁶. Неплохое место у Грова — стр. 20 и следующие ¹⁷.

* * *

Движение и равновесие¹⁸. Равновесие неотделимо от движе­ния*. В дв-ижеаяи небесных тел движение находится в равнове­сии и равновесие в движении (относительно). Но всякое специаль­но относительное движение, т. е. здесь всякое отдельное движение отдельных тел на каком-нибудь движущемся небесном теле, пред­ставляет собою стремление к установлению относительного покоя, равновесия. Возможность относительного покоя тел, возможность временных состояний равновесия является существенным условием диференцирования материи и тем самым существенным условием

* Над этой строкой в самом верху листа написано карандашом: «Равно­весие = преобладанию притяжения над отталкиванием». — Ред.

{196}

жизни. На солнце нет никакого равновесия отдельных веществ, а только равновесие всей массы, или же, если там и имеется какое-нибудь равновесие отдельных веществ, то только весьма нич­тожное, обусловленное значительными различиями плотности; на поверхности — вечное движение, волнение, диссоциация. На луне, повидимому, царит исключительное равновесие, без всякого относительного движения — смерть (луна — отрицательность). На земле движение диференцировалось в виде смены движения и рав­новесия: отдельное движение стремится к равновесию, а совокуп­ное движение снова уничтожает отдельное равновесие. Скала пришла в состояние покоя, но процесс выветривания, работа морского прибоя, действие рек, глетчеров непрерывно уничтожают равновесие. Испарение и дождь, ветер, теплота, электрические и магнитные явления дают нам ту же самую картину. Наконец, в живом организме мы наблюдаем непрерывное движение как всех мельчайших частиц его, так и более крупных органов, кото­рое имеет своим результатом, во время нормального периода жизни, постоянное равновесие всего организма и тем не менее ни­когда не прекращается, — живое единство движения и равновесия. Всякое равновесие лишь относительно и временно.

* * *

1) Движение небесных тел. Приблизительное равновесие ме­жду притяжением и отталкиванием в движении.

2) Движение на отдельном небесном теле. Масса. Поскольку это движение проистекает из чисто механических причин, здесь тоже имеется равновесие. Массы покоятся на своей основе. Это осуществилось на луне, повидимому, полностью. Механическое притяжение преодолело механическое отталкивание. С точки зрения чистой моханики нам неизвестно, что сталось с отталкива­нием, и чистая механика точно так же не объясняет, откуда берутся «силы», посредством которых тем не менее, например на земле, массы приводятся в движение в направлении против силы тяжести. Она принимает этот факт как нечто данное. Здесь, таким образом, имеет место простая передача отталкивающего, удаляющего меха­нического движения от массы к массе, причем притяжение и от­талкивание равны между собою.

3) Но огромное большинство всех движений на земле предста­вляет собою превращение одной формы движения в другую — механического движения в теплоту, в электричество, в химическое движение — и каждой формы в любую другую; следовательно, либо¹⁹ переход притяжения в отталкивание — механического дви­жения в теплоту, электричество, химическое разложение (переход этот есть превращение в теплоту первоначального поднимающего механического движения, а не движения падения, как это ка­

{197}

жется на первый взгляд) [, —либо переход отталкивания в при­тяжение].

4) Вся энергия, в настоящее время действующая на земле, есть превращенная солнечная теплота²⁰.

* * *

Механическое движение²¹. У естествоиспытателей движение всегда отождествляется с механическим движением, перемеще­нием, и это отождествление считается чем-то само собою разумею­щимся. Это перешло по наследству от дохимического XVIII сто­летия и сильно затрудняет ясное понимание процессов. Движение, в применении к материи,.— &ю. .изменение „вообще. Из подоб­ного же недоразумения вытекает и яростное стремление свести все к механическому движению, —уже Гров «сильно склонен ду­мать, что прочие состояния материи являются модификациями дви­жения и в конце концов будут сведены к ним» (стр. 16) ²², чем смазывается специфический характер прочих форм движения. Этим отнюдь не утверждается, будто каждая из высших форм движения не бывает всегда необходимым образом связана с каким-нибудь действительным механическим (внешним или молекулярным) дви­жением, подобно тому как высшие формы движения производят одновременно и другие формы движения и подобно тому как хими­ческое действие невозможно без изменения температуры и электри­ческого состояния, а органическая жизнь невозможна без меха­нического, молекулярного, химического, термического, электри­ческого и т. д. изменения. Но наличие этих побочных форм не исчерпывает существа главной формы в каждом рассматриваемом случае. Мы, несомненно, «сведем» когда-нибудь эксперименталь­ным путем мышление к молекулярным и химическим движениям в мозгу; но разве этим исчерпывается сущность мышления?

* * *

Диалектика естествознания²³: предмет—движущееся веще­ство. Различные формы и виды самого вещества можно познать опять-таки только через движение; только в движении обнару­живаются свойства тел; о теле, которое не находится в движении, нечего сказать. Следовательно, природа движущихся тел выте­кает из форм движения.

1. Первая, наипростейшая форма движения—это механиче­ская, простое перемещение.

а) Движения отдельного тела не существует, — [о нем можно говорить]²⁴ только в относительном смысле — падение.

{198}

b) Движение обособленных тел: траектория, астрономия, — кажущееся равновесие, —конец всегда контакт.

c) Движение соприкасающихся тел в отношении друг к другу — давление. Статика. Гидростатика и газы. Рычаг и другие формы собственно механики, которые все в своей наипростейшей форме контакта сводятся к трению и удару, отличающимся между собою только по степени. Но трение и удар, т. е. в сущности контакт, имеют и другие, здесь никогда не указываемые естествоиспыта­телями следствия: при определенных обстоятельствах они произ­водят звук, теплоту, свет, электричество, магнетизм.

---

Дата добавления: 2021-05-18; просмотров: 61; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!