Bernfeld S., 1935: Uber die Einteilung der Triebe, in: Imago, Wien, 21 (1935), p. 220 страница
^См. анализ проблемы нарциссизма в гл. IX.
350
звукозапись некоторых речей Гитлера, и каждый раз, когда Гитлер
нему приходил, проигрывал ему эти речи. Гитлер ’’падал в огромное мягкое кресло и наслаждался звуками собственного голоса, пребывая как бы в состоянии транса. Он был, как тот трагически влюбленный
себя самого греческий юноша, который нашел свою смерть в воде, с восхищением вглядываясь в собственное отражение на ее гладкой поверхности” (116, 1970, с. 284). Обсуждая ’’культ Я” Гитлера, Шрамм приводит слова генерала Альфреда Йодля о его ’’почти мистической уверенности в собственной непогрешимости как вождя нации и воена чальника” (216, 1965, с. 84). Шпеер показывает, как в строительных планах Гитлера проявлялась его ’’мания величия”. Его дворец в Берлине должен был стать самой большой из когда-либо существовавших рези денций — в сто пятьдесят раз больше, чем резиденция канцлера, выстро енная во времена Бисмарка (253, 1969, с. 116).
|
|
|
|
|
|
нарциссизмом у Гитлера было тесно связано полное отсутствие интереса ко всему, что лично ему не могло быть полезным, а такжепозиция холодного отдаления. С людьми он всегда был холоден и соблю дал дистанцию. Его абсолютному нарциссизму соответствовало полное отсутствие любви, нежности или способности сопереживания. На протя жении всей жизни рядом с ним не было никого, кого он мог бы назвать своим другом. Кубичек и Шпеер приблизились к нему больше других, но все же и их нельзя считать ’’друзьями”. Кубичек был ровесником Гитлера, но Гитлер никогда не был с ним откровенен. Со Шпеером отношения складывались по-другому. Внем Гитлер, судя по всему, видел самого себя
|
|
|
|
|
|
роли архитектора. Через посредство Шпеера он, Гитлер, должен был
стать великим зодчим. Он, кажется, был даже по-своему привязан
Шпееру. Это — единственная привязанность, которую можно отыскать во всей его биографии, за исключением, быть может, привязанности
Кубичеку. И я допускаю, что одной из причин этого удивительного явления было то, что архитектура была единственной областью, к кото рой Гитлер испытывал неподдельный интерес, единственная сфера за пределами его собственной личности, где он мог по-настоящему жить. Тем не менее Шпеер тоже не был его другом. Шпеер сам хорошо сказал об этом на Нюрнбергском процессе: ’’Если бы у Гитлера вообще были друзья, я был бы его другом”. Но у Гитлера друзей не было. Он всегда был скрытным одиночкой — и в те времена, когда рисовал открытки в Вене, и тогда, когда стал фюрером рейха. Шпеер говорит о его ’’неспособности к человеческим контактам”. Но Гитлер и сам сознавал свое полное одиночество. Как вспоминает Шпеер, Г итлер однажды сказал ему, что если он (Гитлер) однажды отойдет от дел, его вскоре забудут.
Люди повернутся к тому, кто придет на его место, как только поймут, что власть у него в руках... Все его оставят. Играя с этой мыслью
преисполнившись жалости к себе, он продолжал: ’’Возможно, иногда меня посетит кто-нибудь из тех, кто шел со мной рука об руку. Но я на это не рассчитываю. Кроме фрейлейн Браун, я никого с собой не возьму. Только фрейлейн Браун и собаку. Я буду одинок. Почему в самом деле кто-нибудь захочет добровольно проводить со мной время? Меня просто не будут больше замечать. Все они побегут за моим преемником. Быть может, раз в год они соберутся на мой день рождения” (253, 1969, с. 113).
Из этих слов видно, что Гитлер не только отдавал себе отчет, что его никто по-человечески не любит, но и был убежден, что единственное, что притягивает к нему людей, это его власть. Его друзьями были собака
Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 75; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!