ГЛАВА XIII Черты характера, свойственные старости. 2 страница
отдельного лица, например, для Сократа или Каллия, но имеет в виду то, что
убедительно для всех людей, каковы они есть. Точно так же поступает и
диалектика; это искусство не выводит заключений из чего попало (ведь и
сумасшедшим кое-что кажется убедительным), но только из того, что нуждается
в обсуждении; подобно этому и риторика имеет дело с вопросами, которые
обыкновенно бывают предметом совещания для людей.
Она касается тех вопросов, о которых мы совещаемся, но относительно
которых у нас нет строго определенных правил, и имеет в виду тех слушателей,
которые не в состоянии ни охватывать сразу длинную нить рассуждений, ни
выводить заключения издалека. Мы совещаемся относительно того, что,
по-видимому, допускает возможность двоякого решения, потому-то никто не
совещается относительно тех вещей, которые не могут, не могли и в будущем не
могут быть иными, раз мы их понимаем как таковые, - не совещаемся потому,
что это ни к чему не ведет.
Делать заключения и выводить следствие можно, во-первых, из того, что
раньше было уже доказано силлогистическим путем, а во-вторых, из таких
положений, которые, не будучи раньше доказаны путем силлогизма, нуждаются в
подобном доказательстве, как не представляющиеся без этого правдоподобными;
в первом случае рассуждения не удобопонятны вследствие своей длины, потому
что судья ведь предполагается человеком заурядным, а во втором они не
|
|
|
убедительны, потому что имеют своим исходным пунктом положения
необщепризнанные или неправдоподобные. Таким образом, энтимема и пример
необходимо должны быть: первая -силлогизмом, второй - наведением касательно
чего-нибудь такого, что вообще может иметь и другой исход. И энтимема, и
пример выводятся из немногих положений; часто их бывает меньше, чем при
выведении первого силлогизма, потому что, если какое-нибудь из них
общеизвестно, его не нужно приводить, так как его добавляет сам слушатель,
например, для того чтобы выразить мысль, что Дорией победил в состязании,
наградой за которое служит венок, достаточно сказать, что он победил на
Олимпийских играх, а что наградой за победу служит венок, этого прибавлять
не нужно, потому что все это знают.
Есть немного необходимых положений, из которых выводятся риторические
силлогизмы, потому что большая часть вещей, которых касаются споры и
рассуждения, могут быть и иными [сравнительно с тем, что они есть], так как
люди рассуждают и размышляют о том, что бывает объектом их деятельности, а
вся их деятельность именно такова: ничто в ней не имеет характера
необходимости, а то, что случается и происходит по большей части, непременно
|
|
|
должно быть выведено из других положений подобного рода, точно так же, как
необходимое по своей природе должно быть выведено из необходимого (все это
известно нам также из "Аналитики"). Отсюда ясно, что из числа тех положений,
из которых выводятся энтимемы, одни имеют характер необходимости, другие - и
такова большая часть их - характер случайности; таким образом, энтимемы
выводятся из вероятного или из признаков, так что каждое из этих двух
понятий необходимо совпадает с каждым другим из них.
Вероятное то, что случается по большей части, и не просто то, что
случается, как определяют некоторые, но то, что может случиться и иначе; оно
так относится к тому, по отношению к чему оно вероятно, как общее к
частному.
Что касается признаков (ог\[М\а), то одни из них имеют значение общего
по отношению к частному, другие - частного по отношению к общему; из них те,
которые необходимо ведут к заключению, называются TЈK|jrjpia - приметами; те
же, которые не ведут необходимо к заключению, не имеют названия, которое
соответствовало бы их отличительной черте.
Необходимо ведущими к заключению я называю те признаки, из которых
образуетс силлогизм. Отсюда-то подобный род признаков и называется
|
|
|
TЈK|jrjpiov, ибо когда люди думают, что сказанное ими не может быть
опровергнуто, тогда они полагают, что привели тгкрпрюу, как нечто доказанное
и законченное, потому что в древнем языке текрар и ттерск; значат одно и то
же.
Из признаков одни имеют значение частного по отношению к общему, как
например, если бы кто-нибудь назвал признаком того, что мудрецы справедливы,
то, что Сократ был мудр и справедлив. Это - признак, но он может быть
опровергнут, даже если сказанное справедливо, потому что он не может быть
приведен к силлогизму. Другой род признаков, например, если кто-нибудь
скажет, что такой-то человек болен, потому что у него лихорадка, или что
такая-то женщина родила, потому что у нее есть молоко, - этот род признаков
имеет характер необходимости. Из признаков только один этот род есть
тгкрпрюу, потому что он один не может быть опровергнут, раз верна [посылка].
Признак, идущий от общего к частному, [будет таков], например, если
кто-нибудь считает доказательством того, что такой-то человек страдает
лихорадкой, тот факт, что этот человек часто дышит; это может быть
опровергнуто, если даже верно это утверждение, потому что иногда приходится
часто дышать человеку и не страдающему лихорадкой.
|
|
|
Итак, мы сказали, что такое, вероятное, признак и примета, и чем они
отличаются друг от друга; более же подробно мы разобрали вопрос как об этом,
так и о том, по какой причине одни доказательства не выведены, а другие
выведены по правилам силлогизма, - в "Аналитике". Мы сказали также, что
пример есть наведение, и объяснили, чего касается это наведение: пример не
обозначает ни отношения части к целому, ни целого к части, ни целого к
целому, но части к части, подобного к подобному, когда оба данных случая
подходят под одну и ту же категорию случаев, причем один из них более
известен, чем другой; например, [мы предполагаем], что Дионисий, прося себе
вооруженной стражи, замышляет сделаться тираном, - на том основании, что
ранее этого Писистрат, замыслив сделаться тираном, потребовал себе стражу и,
получив ее, сделался тираном; точно так же поступил Феаген Мегарский и
другие хорошо известные нам люди; все они в этом случае делаются примерами
по отношению к Дионисию, о котором мы хорошенько не знаем, точно ли он
просит себе стражу именно для этой цели. Все приведенные случаи подходят под
то общее положение, что, раз человек просит себе стражу, он замышляет
сделаться тираном. Мы сказали, таким образом, из чего составляются способы
убеждения, кажущиес аподиктическими. Между энтимемами есть одно громадное
различие, совершенно забываемое почти всеми исследователями, оно - то же,
что и относительно диалектического метода силлогизмов; заключается оно в
том, что одни из энтимем образуются согласно с риторическим, а также с
диалектическим методом силлогизмов, другие же согласно с другими искусствами
и возможностями (6uva|jЈiq), из которых одни уже существуют в законченном
виде, а другие еще не получили полной законченности. Вследствие этого люди,
пользующиеся ими, сами незаметно для себя пользуясь ими больше, чем следует,
выходят из своей роли простых ораторов. Сказанное нами станет яснее, если мы
подробнее разовьем нашу мысль. Я говорю, что силлогизмы диалектические и
риторические касаются того, о чем мы говорим общими местами (топами
-tottoi); они общие для рассуждений о справедливости, о явлениях природы и о
многих других, отличных один от другого предметах; таков, например, топ
большего и меньшего, потому что одинаково удобно на основании его построить
силлогизм или энтимему как относительно справедливости и явлений природы,
так и относительно какого бы то ни было другого предмета, хотя бы эти
предметы и были совершенно различны по природе. Частными же я называю
энтимемы, которые выведены из посылок, относящихся к отдельным родам и видам
явлений, так, например, есть посылки физики, из которых нельзя вывести
энтимему или силлогизм относительно этики, а в области этики есть другие
посылки, из которых нельзя сделать никакого вывода для физики, точно так же
и в области всех [других наук]. Те [энтимемы первого рода, то есть, tottoi]
не сделают человека сведущим в области какой-нибудь частной науки, потому
что они не касаются какого-нибудь определенного предмета. Что же касается
энтимем второго рода, то чем лучше мы будем выбирать посылки, тем скорее
незаметным образом мы образуем область науки, отличной от диалектики и
риторики, и если мы доберемся до основных положений, то будем иметь перед
собой уже не диалектику и риторику, а ту науку, основными положениями
которой мы овладели. Большая часть энтимем выводится из этих частных
специальных положений; из топов их выводится меньше.
Теперь точно так же, как и в топике, нам нужно рассмотреть виды
энтимем, а также топы, из которых их нужно выводить. Видами я называю
посылки, свойственные каждому отдельному роду предметов, а топами - посылки,
одинаково общие всем предметам.
Итак, поговорим сначала о видах. Предварительно же рассмотрим роды
риторики, чтобы, определив число их, разобрать элементы и посылки каждого из
них в отдельности.
ГЛАВА III
Три элемента, из которых слагается речь. - Три рода слушателей. - Три
рода риторических речей. - Предмет речей совещательных, судебных,
эпидиктических. -Время, которое имеет в виду каждый из трех родов речи. -
Цель каждого рода речи. - Необходимость знать посылки каждого рода речи.
Есть три вида риторики, потому что есть столько же родов слушателей.
Речь слагается из трех элементов: из самого оратора, из предмета, о котором
он говорит, и из лица, к которому он обращается; оно-то и есть конечная цель
всего (я разумею слушателя). Слушатель бывает или простым зрителем, или
судьей, и при том судьей или того, что уже совершилось, или же того, что
должно совершиться. Примером человека, рассуждающего о том, что должно быть,
может служить член народного собрания, а рассуждающего о том, что уже было,
- член судилища; человек, обращающий внимание [только] на дарование
[оратора], есть простой зритель. Таким образом, естественными являются три
рода риторических речей: совещательные, судебные и эпидиктические. Дело
речей совещательных - склонять или отклонять, потому что как люди, которым
приходится совещаться в частной жизни, так и ораторы, произносящие речи
публично, делают одно из двух [или склоняют, или отклоняют].
Что касается судебных речей, то дело их -обвинять или оправдывать,
потому что тяжущиеся всегда делают непременно одно что-нибудь из двух [или
обвиняют, или оправдываются].
Дело эпидиктической речи - хвалить или порицать. Что касается времени,
которое имеет в виду каждый из указанных родов речи, то человек, совещаясь,
имеет в виду будущее: отклоняя от чего-нибудь или склоняя к чему-нибудь, он
дает советы относительно будущего. Человек тяжущийся имеет дело с прошедшим
временем, потому что всегда по поводу событий, уже совершившихся, один
обвиняет, а другой защищается. Для эпидиктического оратора наиболее важным
представляется настоящее время, потому что всякий произносит похвалу или
хулу по поводу чего-нибудь существующего; впрочем, ораторы часто сверх того
пользуются и другими временами, вспоминая прошедшее или строя предположения
относительно будущего. У каждого из этих родов речей различная цель, и так
как есть три рода речей, то существуют и три различные цели: у человека,
дающего совет, цель - польза и вред: один дает совет, побуждая к лучшему,
другой отговаривает, отклоняя от худшего; остальные соображения, как-то:
справедливое и несправедливое, прекрасное и постыдное, - здесь на втором
плане.
Для тяжущихся целью служит справедливое и несправедливое, но и они
присоединяют к этому другие соображения.
Для людей, произносящих хвалу или хулу, целью служит прекрасное и
постыдное; но сюда также привносятся прочие соображения.
Доказательством того, что для каждого рода речей существует именно
названная нами цель, служит то обстоятельство, что относительно остальных
пунктов в некоторых случаях и не спорят; например, тяжущийся иногда не
оспаривает того, что такой-то факт имел действительно место, или что этот
факт действительно причинил вред но он никогда не согласится, что совершил
несправедливое дело, потому что в таком случае [то есть в случае его
сознания] не нужно было бы никакого суда.
Подобно этому и ораторы, подающие советы, в остальном часто делают
уступки, но никогда не сознаются, что советуют бесполезное или отклоняют от
полезного; например, они часто не обращают никакого внимания на то, что
несправедливо порабощать себе соседей или таких людей, которые не сделали
нам ничего дурного. Точно так же и ораторы, произносящие хвалу или хулу, не
смотрят на то, сделал ли этот человек что-нибудь полезное или вредное, но
даже часто ставят ему в заслугу, что, презрев свою собственную пользу, он
совершил что-нибудь прекрасное; например, восхваляют Ахилла за то, что он
оказал помощь своему другу Патроклу, зная, что ему самому суждено при этом
умереть, между тем как у него была полная возможность жить. Для него
подобная смерть представляется чем-то более прекрасным, а жизнь чем-то
полезным.
Из сказанного очевидно, что прежде всего необходимо знать посылки
каждого из указанных родов речей в отдельности, потому что доказательства,
вероятности и признаки -посылки риторики. Ведь, вообще говоря, силлогизм
составляется из посылок, а энтимема есть силлогизм, составленный из
названных нами посылок. Так как не могло совершиться в прошедшем и не может
совершиться в будущем что-нибудь невозможное, а [всегда совершается лишь]
возможное, и так как не могло совершиться в прошедшем что-нибудь не бывшее,
точно так же, как не может быть в будущем совершено что-нибудь такое, чего
не будет, то необходимо оратору как подающему советы, так и произносящему
судебные или эпидиктические речи, иметь наготове посылки о возможном и
невозможном, о том, было ли что-нибудь, или не было, будет или не будет.
Кроме того, так как все ораторы, как произносящие хвалу или хулу, так и
уговаривающие или отговаривающие, а также и обвиняющие или оправдывающиеся
не только стремятся доказать что-нибудь, но и стараются показать великость
или ничтожество добра или зла, прекрасного или постыдного, справедливого или
несправедливого, рассматривая при этом предметы безотносительно сами по
себе, или сопоставляя их один с другим, - ввиду всего этого очевидно, что
нужно иметь наготове посылки как общего, так и частного характера
относительно великости и ничтожества и относительно большего и меньшего,
например, относительно того, что можно назвать большим или меньшим благом,
или большим или меньшим преступлением, или более или менее справедливым
деянием; точно так же и относительно остальных предметов.
Итак, мы сказали, относительно чего необходимо иметь наготове посылки.
После этого следует разобрать [предмет] каждого из указанных [родов речи] в
отдельности: чего касаются совещательные, эпидиктические и, в-третьих,
судебные речи.
ГЛАВА IV
О чем приходится говорить оратору в речах совещательных? - Подробное
рассмотрение вопросов, с которыми имеют дело люди, не входит в область
риторики. - Риторика заключает в себе элемент аналитический и элемент
политический. - Пять пунктов, по поводу которых произносятся совещательные
речи:
1) финансы,
2) война и мир,
3) охрана страны,
4) продовольствие страны,
5) законодательство. -
Оратор должен знать виды государственного устройства.
Итак, прежде всего нужно определить, относительно какого рода благ и
зол совещается человек, так как [совещаться можно] не относительно
всевозможных благ и зол, но лишь относительно тех, которые могут и быть, и
не быть. Что же касается того, что непременно есть или будет, или же не
может или не могло быть, о таких вещах не может быть никакого совещания. Но
[совещаются] также не о всем том, что может быть потому что в числе благ,
которые могут и быть, и не быть, есть и такие, которые являются в силу
естественного хода вещей или случайно, и о которых нет никакой пользы
совещаться. Очевидно, что явления, относительно которых возможно совещание,
- те, которые в силу своей природы зависят от нас и начало возникновени
которых заключается в нас самих. Мы ведь до тех пор исследуем известные
вещи, пока определим, в силах или не в силах мы их сделать.
Здесь мы не должны задаваться целью подробно один за другим рассмотреть
и распределить на виды те вопросы, с которыми люди обыкновенно имеют дело,
точно так же мы не должны давать им определения, согласные с истиной,
насколько это возможно, - не должны мы этого делать потому, что это
относится к области не риторики, а другой более глубокой и истинной науки,
да и теперь уже риторике дано гораздо больше задач, чем ей свойственно.
Справедливо, как мы и раньше заметили, что риторика состоит из науки
аналитической и науки политической, касающейся нравов, и что она в одном
отношении подобна диалектике, в другом -софистическим рассуждениям. Если же
мы захотим рассматривать диалектику и риторику не как способности, но как
науки, то, сами этого не замечая, мы уничтожим их природу, так как, относясь
к ним таким образом, мы переходим в область наук, которым подчинены
известные предметы, а не одни рассуждения.
Однако скажем теперь о вопросах, которые полезно разделить на категории
и которые имеют значение для политической науки.
То, о чем люди совещаются и по поводу чего высказывают свое мнение
ораторы, сводится, можно сказать, к пяти главным пунктам; они следующие:
финансы, война и мир, защита страны, ввоз и вывоз продуктов и
законодательство.
Тому, кто захотел бы давать советы относительно финансов, следует знать
все статьи государственных доходов - каковы они и сколько их, чтобы, если
какая-нибудь из них забыта, присоединить ее [к доходам], и если какая-нибудь
другая меньше [чем могла бы быть], увеличить ее; кроме того, [необходимо
знать также и] все расходы, чтобы, в случае если какая-нибудь статья расхода
окажется бесполезной, уничтожить ее, а если какая-нибудь другая окажется
более значительной, [чем следует], уменьшить ее, так как люди становятся
богаче не только путем прибавления к тому, что у них есть, но и путем
Дата добавления: 2021-03-18; просмотров: 60; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!