София и автоматическое письмо Соловьёва
А. П. Козырев, выполнивший перевод написанной на французском языке рукописи В. С. Соловьёва «София», утверждает, что на страницах рукописи обнаружены места, написанные медиумическим (также называемом автоматическим) письмом — это письмо, когда «мы имеем дело не просто с записями, написанными в особом душевном состоянии, но с текстами, сообщенными другим субъектом, а не исходящими из сознания записывающего». Всего в рукописи «Софии» встречается около десяти случаев такого письма, многие из которых выглядят как любовные признания являвшегося Соловьёву существа, которое он принимал за Софию.[7]
«В “Софии” встречаются три фрагмента, в которых медиумическое письмо содержательно инкорпорировано в текст рукописи, о чем можно судить по изменившемуся почерку, слитному написанию слов, хотя имя Софии в них и отсутствует. В остальных же случаях медиумическая запись, как правило, предваряется и завершается именем Sophie. После него иногда стоит крест.… В софийных записях содержание довольно однообразно: бесконечные признания Софии в любви к своему адепту, выражение желания соединиться с ним, просьба никогда не расставаться с ней. Тема избранничества Соловьева прослеживается в них постоянно. Нередко встречаются и указания, советы: вернуться в Петербург, ехать в Индию (!), рассуждать о началах и т. д. В медиумической записи на листе с планом трактата мы обнаруживаем обещание Софии «сообщать посредством письма все, что ты должен делать относительно твоего дальнейшего просвещения светом духовным». Однако, в основном записи касаются именно взаимоотношений Софии и ее возлюбленного. Записей, сообщающих нечто, касающееся собственно философских и теософских занятий Соловьева сравнительно немного» (А.П.Козырев. Парадоксы незавершенного трактата)
|
|
|
А. П. Козырев: «Спасибо большое, оба вопроса очень интересные и требуют пространного ответа. Я скажу, что. конечно, параллели софиологии с Юнгом, безусловно. есть, уже хотя бы потому, что Юнг так же. как Соловьёв, очень интересовался гностицизмом. Далее, мой бывший студент. Евгений Калинин, который сейчас, к сожалению, перешел в юриспруденцию, опубликовал статью в одном из выпусков «Соловьёвских исследований», есть такой сборн|ик. выходящий в Иванове, потому что в Иванове уже десять лет работает Соловьёвский семинар, в Ивановском энергоуниверситете. Его организовал профессор М.В. Максимов, и я ежегодно, а иногда и два раза в год езжу, принимаю участие в его работе, и думаю, что здесь присутствуют еще некоторые участники, вот Сергей Коротеев там был. Игорь Иванович Евлампиев. Так вот. в одном из выпусков «Соловьёвских исследований» есть статья Калинина, в которой он рассматривает связь софиологии Соловьёва с Юнгом, с юнговской теорией Анимы. Тут еще надо сказать. что София у Соловьёва в ранних работах несет весьма демонический оттенок. т.е. она является матерью Демиурга и Сатаны и поэтому перетягивает на себя иногда некоторую коннотацию темного начала. Есть даже автоматическое письмо Соловьёва, где вместо подписи Софии дважды появлялось слово «чорт», т.е. это здесь такая амбивалентность Софии».
|
|
|
Чулков Георгий Иванович писал: «В самом раннем сохранившемся у меня письме Блока встречается имя А. Н. Шмидт. Письмо написано 15 июня 1904 года. В это время Блок жил в Шахматове. Из письма видно, что А. Н. Шмидт приезжала к Блоку в деревню в мае месяце. Встреча ее с поэтом так же провиденциальна, как встреча ее с Владимиром Соловьевым. Она явилась как бы живым предостережением всем, кто шел соловьевскими путями. Мы все повторяли гётевское «Das Ewig Weibliche zieht uns hinan»…[337] Однако вокруг «вечно женственного» возникали такие марева, что кружились не только слабые головы, но и головы достаточно сильные. И «высшее» оказывалось порою «бездною внизу». Старушка Шмидт, поверившая со всею искренностью безумия, что именно она воплощенная София, и с этою странною вестью явившаяся к Владимиру Соловьеву незадолго до его смерти — это ли не возмездие одинокому мистику, дерзнувшему на свой страх и риск утверждать новый догмат? Я имел случай теперь — в 1922 году — изучить некоторые загадочные автографы Владимира Соловьева, до сих пор не опубликованные.[338] Эти автографы — особого рода записи поэта-философа, сделанные им автоматически б состоянии транса. Это состояние (как бы медиумическое) было свойственно Соловьеву по временам. Темою соловьевских записей является все она же, «София», подлинная или мнимая — это другой вопрос. Во всяком случае, характер записей таков, что не приходится сомневаться в «демоничности» переживаний, сопутствовавших духовному опыту поклонника Девы Радужных Ворот.»[13]
|
|
|
Учение о греховности Христа
Для философа Церковь, это «божественное начало», ставшее материальным, «новая плоть» Христа, которая «есть божественная субстанция Церкви»[14], В. С. Соловьев утверждает закон «развития или роста тела Христова»[15], на основании которого должна совершенствоваться, мыслимая им органически, Церковь. Нынешняя Церковь «не есть Его прославленное, всецело обожествленное тело», Она «соответствует телу Иисуса во время Его земной жизни», в которой Им были восприняты «все немощи и страдания человеческой природы»[16]. Согласно же святоотеческому учению[17], Христос не имел «немощей» и «всех страданий» человеческой природы, был свободным от грехов (Евр. 4, 15), и в Нём отсутствовали укоризненные страсти[18].
|
|
|
"Таким образом, преодолев искушения злого начала, склонявшего его человеческую волю к самоутверждению, Христос подчиняет и согласует эту свою человеческую волю с волей божественной, обожествляя свое человечество вслед за вочеловечением Божества своего."[19]
«Духовный подвиг - преодоление внутреннего искушения — должен быть довершен подвигом плоти, т. е. чувственной души, претерпением страданий и смерти, поэтому-то в Евангелии после рассказа об искушении в пустыне сказано, что диавол отошел от Христа до времени. Злое начало, внутренно побежденное самоотвержением воли, не допущенное в центр существа человеческого, еще сохраняло свою власть над его периферией — над чувственной природой, и эта последняя могла быть избавлена от него также только через процесс самоотрицания — страдание и смерть; и после того как человеческая воля Христа свободно подчинилась его Божеству, она чрез это подчинила себе его чувственную природу и, несмотря на немощь сей последней (моление о чаше), заставила се осуществить в себе божественную волю до конца — в физическом процессе страдания и смерти. Так во втором Адаме восстановляется нормальное отношение всех трех начал, нарушенное первым Адамом. Человеческое начало, поставив себя в должное отношение добровольного подчинения или согласия с началом божественным как внутренним благом, тем самым получает вновь значение посредствующего, единящего начала между Богом и природою, и эта последняя, очищенная крестною смертью, теряет свою вещественную раздельность и тяжесть, становится прямым выражением и орудием Божественного духа, истинным духовным телом. В таком теле воскресает Христос и является Церкви Своей»[20].
Адогматизм Соловьева
Сам философ, как известно, высказывался об этом в ответ на богословскую критику, прозвучавшую в его адрес со стороны журнала «Вера и разум» в 1885–1888 гг. «Отвергать отвлеченный догматизм, – писал он, – не значит отвергать самые догматы, как отвергать рационализм не значит отрицать самый разум… Точно также указывать на несовершенство известной теологической системы никак не значит посягать надогматы нашей веры» (Замечания г. Соловьева // Вера и разум. 1885. Май. № 1. С. 589).
«Большой резонанс в среде православных богословов вызвала статья В. С. Соловьева «Догматическое развитие церкви в связи с вопросом о соединении церквей», опубликованная в 1885 г. в журнале «Православное обозрение»[21].По мнению русского философа, вся история христианства показывает, что истины веры, «несомненно, переходили в церковном сознании от меньшей ясности и определенности к большей, выступали, так сказать, наружу». И если кому не нравится само понятие догматического развития, то пусть говорит о «многостороннем раскрытии христианских истин». Эволюция догматического церковного сознания для В. Соловьева — «бесспорный факт», любой богослов должен в своих исследованиях его учитывать.»[22]
Органическая ересь Соловьёва
Раскрывая своё учение о Церкви, В.С. Соловьев пишет о коллективной ипостаси Христа, об организме, состоящем из божественного – Бога Слово, и плотского – Вселенской Церкви. У Соловьева Церковь – коллективная ипостась, именуемая Христом: «божественное начало стало материальным. Слово плоть бысть, эта новая плоть (Христа – от ред.) есть божественная субстанция Церкви»[23].
Соловьев считает, что Христос содержит в Себе как Логос, так и Софию «Осуществляющий в себе или носящий это единство Христос, как цельный божественный организм — универсальный и индивидуальный вместе, — есть и Логос, и София»[24], представляя его как Бога, обладающего не только индивидуальным, но и универсальным (что позволяет ввести в Божество новых существ). Он продолжает: «Представление Бога как цельного существа, как универсального организма, предполагающего множественность существенных элементов, составляющих этот организм, — это представление может казаться нарушающим абсолютность Божества, вводящим в Бога природу. Но именно для того, чтоб Бог различался безусловно от нашего мира, от нашей природы, от этой видимой действительности, необходимо признать в Нем свою особенную вечную природу, свой особенный вечный мир. В противном случае наша идея Божества будет скуднее, отвлеченнее, нежели наше представление видимого мира»[25].
Оригенизм Соловьёва
Оригенизм: «бесконечное существование после смерти никак не вяжется логически с ничтожеством до рождения»[26] и «допустить, что он существует после физической смерти, можно, лишь признавши, что он не есть только то существо, которое живет в природном мире, — только явление, — признавши, что он есть еще кроме этого вечная, умопостигаемая сущность.[27]» Соловьёв считает, что «в первой сфере» существа пребывают напр., «как чистые духи, находясь в непосредственном единстве божественной воли и любви»[28], до воплощения, это противно святоотеческому учечнию, хотя Соловьев там же и указывает на «потенциальное существование»[29] в первой сфере. Но если бы существование действительно было бы лишь в идеях Бога, то не могло бы быть здесь никакого обратного созерцания этими «идеями» Бога, о котором пишет Соловьев: «божественное существо не может довольствоваться вечным созерцанием идеальных сущностей (созерцать их и ими созерцаться)».
Дата добавления: 2021-02-10; просмотров: 122; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!