Интенсивность , время и дистанции командировок
Для мировых судей Западной Сибири, если они работали в местностях за пределами городов, перемещения стали повседневным режимом. Средний сибирский участок, как отмечал томский прокурор М. Войтенков, составлял 200 верст радиусом,[44] и на преодоление расстояний расходовалось большое количество времени.[45] Томский адвокат, а ранее мировой судья с девятилетним стажем В. Н. Анучин утверждал, что каждому чиновнику приходилось бывать в пути по 60 часов в месяц, проезжая при этом по 500–600 верст.[46] По данным Тобольского окружного суда, в 1905 г. подчиненные ему судьи находились в переездах в среднем по 45 дней.[47] В Барнаульском уезде Томской губернии в 1906–1908 гг. мировым судьям приходилось находиться в поездках ежегодно гораздо больше – до трех месяцев, совершая до 47 выездов, а в среднем измерении на одного судью – более 20.[48]
| Участок мирового судьи Барнаульского уезда | Ежегодное количество командировок в 1906–1908 гг. | ||
| 1906 | 1907 | 1908 | |
| 1 | 42 | 25 | 27 |
| 2 | 31 | 20 | 31 |
| 3 | 14 | 15 | 21 |
| 4 | 29 | 24 | 25 |
| 5 | 39 | 28 | 15 |
| 6 | 47 | 24 | 20 |
| 7 | 4 | 30 | 27 |
| 8 | 5 | 27 | 4 |
| В среднем на одного судью | 26 | 24 | 21 |
В условиях, когда отдельные участки мировых судей охватывали территории, сопоставимые по площади с крупными государствами Европы, передвижения бывали весьма дальними и длительными. Огромные расстояния преодолевал мировой судья из села Демьянского Тобольской губернии. Один путешественник рассказывал о встрече с ним на пароходе, когда тот направлялся для расследования убийства вместе с писарем из волости, где было совершено преступление. Писарь говорил, что им предстояло проплыть после высадки с комфортабельного речного судна на лодке еще несколько сотен верст по реке Конде до места происшествия, и с нескрываемым состраданием восклицал: “Ох, как трудно здесь судьям приходится, какими необъятными участками заведуют судьи в местных краях!”[49] Действительно, хлопотная деятельность демьянского судьи заслуживала всяческого сочувствия. 3 февраля 1900 г. он писал председателю Тобольского окружного суда С. В. Сукачеву, что до отдаленных уголков участка ему приходилось добираться по 700 верст, а в 1899 г. он потратил 142 дня на разъезды только для производства предварительных следствий.[50]
|
|
|
Осиливать дополнительные расстояния приходилось из-за вынужденного и иногда неразумного размещения камер мировых судей не в центре своих участков, а на их границах. Мирового судью села Бердского Томской губернии заставляло совершать лишние разъезды расположение камеры на самой окраине участка, а те населенные пункты, которые располагались географически удобнее, были настолько малонаселенными, что в них даже отсутствовала полиция. В 1910 г. в той же губернии выделилась новая Славгородская волость и ее по административным соображениям включили в участок мирового судьи, резиденция которого располагалась в 305 верстах, тогда как ближе на 200 верст к волости постоянно находился другой мировой судья.[51]
|
|
|
Западносибирские окружные суды выезжали чрезвычайно часто, далеко и долго. Средняя выездная сессия Тобольского окружного суда отнимала обычно около недели только на дорогу,[52] а вне Тобольска в 1900 и 1901 гг. учреждение проводило их по 28, на что, включая время в пути, затратило всеми своими составами вместе в 1900 г. 490 дней, в 1901 г. – 483. Чуть более 60 дней ежегодно в командировках проводил каждый член суда. Совершенная впервые в 1905 г. поездка в северные Сургутский и Березовский уезды длилась полтора месяца. Исчерпывающая картина напряженности и дистанций командировок имеется на 1903 г., из которой не видна особенная зависимость расписания выездов от расстояний, развитости транспортных путей и населенности мест назначения. Заметно лишь, что Тобольский окружной суд позволял себе чаще посещать с краткосрочными визитами Тюмень, которая располагалась ближе остальных населенных пунктов к губернскому городу и имела с ним более удобное сообщение. Средняя продолжительность отдельной сессии составляла в губернии 6.8 дня.[53]
|
|
|
| Город | Расстояние от Тобольска (в верстах) | Количество сессий | Число затраченных на сессии дней |
| Тюмень | 256 | 5 | 34 |
| Тюкалинск | 742 | 4 | 33 |
| Ишим | 404 | 4 | 34 |
| Тара | 892 | 4 | 34 |
| Курган | 524 | 4 | 22 |
| Ялуторовск | 337 | 4 | 20 |
| Туринск | 421 | 3 | 12 |
| Всего | 28 | 189 |
Зато в Томской губернии расписание выездных заседаний находилось в большей подчиненности географическим факторам, состоянию путей сообщения и численности населения объезжаемых районов. Так, из графика Томского окружного суда за 1907 г. следует, что поездки регулярно совершались в восемь селений. Большинство сессий – 18 из 33 – было проведено в южных уездах, члены суда израсходовали на них 188 из всего 308 дней. Там, на удаленном Алтае, где отсутствовали железные дороги, каждая сессия в среднем составляла 10.5 дней, на севере – 8 (здесь поезд из Томска доставлял пассажиров-судей на станцию Транссиба Тайга, от которой можно было также в пассажирском вагоне доехать в восточном направлении до Мариинска, в западном – до Новониколаевска и Каинска) при общей по губернии продолжительности в 9.3 дня. Просто объясняются частые и краткие приезды в Новониколаевск: он являлся близким к Томску и географически центральным в северном районе. Крупнейший и серединный по географическому положению на юге Барнаул значительно чаще остальных населенных пунктов губернии посещался окружным судом, члены которого только на путь до него и близлежащих городов затрачивали свыше 300 дней ежегодно.[54]
|
|
|
| Пункт назначения | Расстояние от Томска (в верстах) | Количество сессий | Число затраченных на сессии дней |
| Северные населенные пункты | |||
| Каинск | 501 | 4 | 39 |
| Новониколаевск | 290 | 5 | 24 |
| село Бердское | 373 | 2 | 13 |
| Мариинск | 225 | 4 | 44 |
| Всего | 15 | 120 | |
| Южные города | |||
| Барнаул | 499 | 7 | 78 |
| Бийск | 654 | 4 | 49 |
| Змеиногорск | 775 | 3 | 29 |
| Кузнецк | 802 | 4 | 32 |
| Всего | 18 | 188 | |
| Итого по губернии | 33 | 308 | |
У окружных судов Западной Сибири был более энергичный режим командировок, чем у крупнейших восточносибирских в Красноярске и Иркутске. Первый выезжал лишь в четыре города – Канск, Ачинск, Минусинск и Енисейск, а количество выездов равнялось, например, в 1909 г. – 19, в 1912 г. – 17. В 1902 г. члены этого суда израсходовали на сессии вместе с временем на проезд лишь около 180 дней.[55] Иркутский окружной суд на рубеже первого и второго десятилетий ХХ в. делал выездных сессий менее 20 ежегодно, посещая Балаганск, Нижнеудинск и совершая единые комбинированные выезды сразу для трех населенных пунктов – Верхоленска, Киренска и Бодайбо. Чем суд из Иркутска превосходил окружные суды Тобольска и Томска, так это длительностью и дальностью отдельной командировки своих членов: те, кто проделывал путь Иркутск–Верхоленск–Киренск–Бодайбо и в обратном направлении, находились вдали от дома, бывало, примерно 50 дней,[56] а проезжать им приходилось речным и гужевым транспортом свыше 3400 верст.[57]
Распорядок выездных сессий западносибирских окружных судов отличался повышенными интенсивностью и продолжительностью по сравнению с размеренными командировками таких же учреждений к западу от Урала. По естественно-географическим характеристикам наиболее подходящей для сравнения является крупнейшая в Европейской России Архангельская губерния, где судебная система, к тому же, строилась на одинаковых с юстицией Сибири основаниях.[58] Архангельскому окружному суду приходилось преодолевать порой внушительные расстояния, но, например, по данным на 1901 г., делалось это редко (причем, Холмогоры, Пинега и Мезень охватывались единым выездом), с высокой степенью путевого комфорта (девять из десяти сессий пришлись на период с поздней осени по раннюю весну, т.е. в дороге использовался не колесный, а более удобный санный гужевой транспорт) и кратко (средняя сессия 4.1 дня).[59]
| Город | Расстояние от Архангельска (в верстах) | Количество сессий | Число затраченных на сессии дней |
| Мезень | 508 | 2 | 8 |
| Пинега | 207 | 2 | 6 |
| Холмогоры | 71 | 2 | 6 |
| Шенкурск | 375 | 2 | 10 |
| Кемь | 496 | 1 | 6 |
| Онега | 233 | 1 | 5 |
| Всего | 10 | 41 |
Сведения о выездных сессиях остальных, кроме архангельского, 13 окружных судов округа Московской судебной палаты дают представление о нормальной для страны подвижности учреждений. В средних цифрах каждый суд, подчиненный палате Москвы, в 1901 г. проводил выездные заседания 97 дней, а отдельная сессия была 3.4 дня.[60] Таким образом, превышение обычной для центра России командировочной нагрузки у окружных судов Западной Сибири составляло несколько раз (выпадавшие на долю здешних судей дорожные невзгоды не подлежат ни исчислению, ни сравнению).
Частота, география и продолжительность командировок увеличивались из-за неудачного месторасположения окружных судов: Томск и Тобольск находились на северных окраинах зоны компактного расселения сибиряков. К концу первого десятилетия XX в. в четырех южных – Ишимском, Ялуторовском, Тюкалинском и Курганском – уездах проживало 65% населения Тобольской губернии, а в алтайских южных уездах жило 66% населения Томской губернии, и, разумеется, там возникало большее количество дел. Административно-территориальное деление также не всегда удовлетворяло потребностям подвижности судебной власти. К примеру, в 1898 г. еще первый председатель Тобольского окружного суда М. Я. Введенский предлагал в интересах правосудия отнести Тюкалинский уезд к Омскому окружному суду.[61] Через шесть лет с такой же инициативой выступил председатель Омской судебной палаты. Дело в том, что Тюкалинск находился в три раза ближе к Омску, чем к Тобольску. Однако разумное предложение судебных чиновников не вписывалось в задачи губернского управления: тобольский губернатор А. П. Лаппо-Старженецкий не усмотрел необходимости в реализации предложенной меры.[62]
Дальность поездок членов Омской судебной палаты по Западной Сибири определялась главным образом расстояниями до губернских центров (там заседания проводились чаще других городов). Транссибирская железнодорожная магистраль обеспечивала из Омска в Томск комфортный путь, составлявший 890 верст; в Тобольск (расстояние не менее 600 верст) судебные чиновники добирались на пароходе. В период с 1902 по 1906 г. палата ежегодно проводила по шесть и семь выездных сессий, затрачивая на них от 75 дней в 1904 г. до 116 – в 1906 г.[63]
Сценарии судейских поездок
Разные части Западной Сибири таили свои препятствия для перемещения чиновников. В Томской губернии на южном Алтае мировые судьи, по их донесениям, были вынуждены в поездках пересекать “быстрые реки” и горные хребты с “часто размывающимися тяжелыми и опасными перевалами.” На равнинном севере сложность представляли сами расстояния с плохим развитием транспорта и бедственным состоянием путей сообщения. Весьма крупным там являлся второй участок Томского уезда, в который входил просторный Нарымский край. На поездки туда мировой судья тратил минимум две недели (Нарым находился в 475 верстах от Томска, где располагалась камера судьи). Причем эти выезды часто оканчивались безрезультатно из-за опозданий парохода или распутицы, препятствовавшей прибытию нужных для следствия лиц.[64]
Погода могла иметь решающее для командировок значение. В июне 1908 г. судья первого участка Кузнецкого уезда поехал для разбирательства более 30 дел в село Яминское, но из-за обильных дождей таежные реки смыли все мосты. Судья вынужден был вернуться с полдороги, не выполнив работу. Когда к служебным неприятностям, обусловленным географическими и климатическими условиями, добавлялись случайности иного характера, происходили настоящие трагедии. Несчастье случилось в дороге с мировым судьей четвертого участка Змеиногорского уезда Н. С. Титовым. В одном из сел 4 ноября 1907 г. он ненадолго оставил без присмотра свой транспорт, в котором перевозил более 60 дел. Возвратившись, чиновник не обнаружил на месте лошадей с повозкой, где лежали дела, и ему потом в течение целого года, несмотря на чрезмерную перегруженность текущей работой, приходилось восстанавливать утраченные производства.[65]
Командировочный режим наверняка влек за собой нравственные деформации. В 1908 г. взрыв ввозмущения жителей села Усть-Сосновского Кузнецкого уезда вызвал факт сожительства здешнего мирового судьи С. Н. Николаева, женатого и имеющего трех детей, с шестнадцатилетней дочерью уважаемого населением местного учителя, которая сопровождала чиновника в его служебных переездах по местным деревням.[66] В 1901 г. тобольскому губернатору поступил анонимный донос от крестьян Крайчиковской волости Тарского уезда, в котором описывалась картина судебного процесса, организованного мировым судьей во время приезда: “Более важные дела разбираются в квартире писаря во время выпивки. Судья судит, а волостной писарь объявляет наказание.” Речь шла о писаре Н. А. Успенском. Как установила проверка, он действительно регулярно устраивал пьянки для заезжих чиновников и, пользуясь их слабостями, оказывал на них влияние в принятии решений.[67]
Поездки требовали значительного финансирования, но его очень не хватало, и многие мировые судьи считали главным препятствием своей деятельности “крайне недостаточный размер канцелярских средств.”[68] Показательно, что в ежегодном содержании мировых судей в Сибири специальные деньги на командировки не предусматривались (они терялись в общих канцелярских расходах), как это делал тогда, например, закон 23 мая 1896 г. применительно к таким же чиновникам в маленькой Черноморской губернии.[69]
Сценарии разъездов сибирских окружных судов писались так, что, по словам И. Г. Щегловитова (возглавлял Министерство юстиции в 1906–1915 гг.), время на них затрачивалось “совершенно непроизводительно.”[70] Обычно выезд сопровождался хлопотными мероприятиями, задействовавшими лиц несудебного ведомства. В частности, поездке суда из Томска в Бийск зимой 1898 г. предшествовали разработка маршрута (в данном случае приходилось комбинировать проезд железнодорожным и гужевым транспортом), предоставление его на рассмотрение губернатору А. А. Ломачевскому с тем, чтобы тот через подчиненных ему чиновников администрации и полиции обеспечил в пунктах проведения сессий путешествовавший со всей канцелярией состав суда лошадьми, а также квартирами для проживания судей и помещениями для судебных заседаний.[71]
Там, куда приезжали суды, отсутствовали специально приспособленные дома. Томский адвокат Р. Л. Вейсман указывал, что под судебные процессы в Западной Сибири приспосабливались старые школы, казармы, клубы.[72] Иногда сессии из-за отсутствия помещений срывались. Так, в Ишиме окружной суд регулярно размещался в здании банка, который в 1901 г. неожиданно отказал судебному учреждению в комнатах, поставив суд “в безвыходное положение.”[73] В 1900 г. в Бийске окружному суду не удалось провести заседания в одном местном заведении, которое оказалось задействованным для празднования масленицы.[74] Зачастую атмосфера, царившая в залах заседаний судов, была далеко не подходящей для отправления правосудия: слышались хлопанье пробок винных бутылок, звуки бильярда и пьяные голоса посетителей.[75] Подобное положение вызывало возмущение судебных деятелей. Однажды во время выездной сессии члены Томского окружного суда сделали заявление о категорическом отказе от проведения судебных заседаний “в те дни, когда устраивались обыкновенные клубные вечера.”[76]
Командировки вносили существенные корректировки в работу главных офисов окружных судов. Из-за необходимости разъездов даже пришлось сместить назначенные самим министром сроки торжеств по поводу завершения судебной реформы Александра II. В Тобольске такое знаменательнейшее событие отметили 21 августа 1899 г., и это произошло ранее намеченного всероссийского празднования. Сукачев в рапорте Муравьеву оправдал изменение даты тем, что в предписанные дни уголовному отделению суда давно планировалось покинуть губернский центр для проведения заседаний в Таре.[77] Следующий за Сукачевым председатель Тобольского окружного суда П. Е. Маковецкий считал обязанность разъездов причиной “накопления дел в суде и вообще некоторого застоя,” а совершенную в 1905 г. полуторамесячную поездку на север губернии он, издеваясь над ситуацией, саркастически называл “такое счастье.” Руководитель докладывал о случаях, когда бывало, что все члены уголовных отделений были вынуждены совершать командировки одновременно,[78] а значит жители главного губернского города вовсе лишались уголовного правосудия.
Вместе с тем на служебные вояжи выделялось явно недостаточно денег. В критическом состоянии находился в конце 1899 г. окружной суд в Тобольске. Сукачев телеграфировал в Министерство юстиции: “Сессия должна выехать 1 ноября; денег нет; прошу перевести телеграммой, иначе придется сессию отложить – дела исключительно арестантские.” Из Санкт-Петербурга отвечали: “Министерство лишено возможности удовлетворять в настоящее время поступающие от судебных установлений ходатайства об отпуске дополнительных средств.”[79] Непосредственно после судебной реформы в Сибири материальное положение Томского окружного суда было настолько плачевным, что речь шла не только о невыполнимости поездок, но и окончании функционирования этого учреждения вообще: председателю учреждения Ф. Ф. Деппу пришлось сообщать столичным бюрократам о “возможной полной приостановке деятельности суда.”[80] Притом недостаток денег на командировки был хроническим. Вплоть до 1902 г. Сукачев постоянно обращался к руководству с просьбами увеличить финансирование по этой статье расходов, иногда предупреждая, что в ином случае “придется уменьшить число сессий.”[81]
Таким образом, финансирование бывало решающим обстоятельством, определявшим саму возможность командирования; оно же стало главной составляющей наиболее крупного скандала начала ХХ в. вокруг сибирской юстиции. 4 мая 1912 г. выдающийся российский политик, лидер черносотенцев В. М. Пуришкевич, вероятно, решая задачи по дискредитации политических оппонентов, с трибуны Государственной Думы обвинил судебный персонал Томской губернии в антиправительственной деятельности. Кроме прочего, в своей речи он объявил, что якобы там с помощью различных махинаций судьям завышались денежные суммы при возмещении путевых расходов.[82] По результатам расследования, однако, увеличение командировочных расходов нашло оправдание. В данном случае обращает внимание, что подверглись пристрастной проверке судебные чиновники, уже пережившие в командировках серьезные неприятности (одни столкнулись с бездорожьем, другие, как член Томского окружного суда Н. П. Далингер, имя которого прозвучало из уст Пуришкевича, серьезно заболели в дороге), за какие и получили повышенную денежную компенсацию.[83]
Омская судебная палата в организации своих выездов сталкивалась с теми же трудностями, что и окружные суды. В частности, она проводила сессии в Тобольске и Томске в зданиях окружных судов, но другие города предоставляли зачастую случайные помещения. В 1914 г. старший председатель палаты В. В. Едличко докладывал самому императору: “В уездных городах края окружные суды и палаты принуждены открывать свои заседания в гостиницах и общественных клабах – в помещениях, где иногда накануне давал свои представления приезжий фокусник. Нет помещений, где можно было бы вершить суд, не подрывая здоровья судебных деятелей, нет помещений, отвечающих достоинству высокого дела правосудия, творимого именем Вашего Величества.”[84]
Дата добавления: 2021-02-10; просмотров: 42; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!