Правовой статус затонувших военных объектов
Вопросы правового статуса затонувшего имущества, кораблей, судов и летательных аппаратов также остались вне пределов регулирования КМП-82. Вместе с тем, гибель военного корабля, летательного аппарата или иного военного объекта с членами экипажа, как в бою, так и в мирное время образует на дне не просто могилу, а военное захоронение, попечение о котором должно осуществлять государство флага.
Под «затонувшим военным имуществом» следует понимать корабль (судно), летательный аппарат, принадлежащий вооруженным силам государства, их части и принадлежности, а также принадлежащее экипажу военное снаряжение и прочее имущество, дрейфующие под водой, находящиеся на дне или выброшенные на мелководье, банки или скалы, при условии утраты судовладельцем способности к их управлению.
Анализ известных случаев работ в местах гибели военных кораблей, свидетельствует пусть пока о незначительной, но весьма важной и поучительной прецедентной практике, складывающейся по отношению к затонувшему военному имуществу.
Трагедия с российской АПЛ «Курск» и осуществленные на лодке работы показали, что технический аспект судоподъема уже достиг того уровня, когда проблема регулирования судоподъемных работ и иных работ на затонувших объектах требует вполне определенного международно-правового оформления.
Считается уже «академическим», случай подъема летом 1974 г. американским судном «Гломар Эксплорер» части советской ПЛ, затонувшей в 1968 г. в тысяче миль северо-западнее от Гаваев. Советский Союз о факте и районе затопления (или катастрофы) ПЛ официально не сообщал и вплоть до подъема отсека ПЛ никаких официальных демаршей не предпринимал. Однако, осенью 1980 г. при попытке подъема крейсера «Адмирал Нахимов», затонувшего в Корейском проливе во время русско-японской войны 1904-1905 гг. японской частной фирмой, советская сторона заявила решительный протест, объявляя район гибели «Адмирала Нахимова» «военно-морским захоронением». Весьма поучительной, с точки зрения дальнейших умозаключений, явилась и практика спасательных работ в месте гибели советской АПЛ «Комсомолец» 7 апреля 1989 г.
|
|
|
Соотнося практику судоподъема со статусом различных категорий морских пространств, справедливо сделать следующие выводы:
A. Во внутренних, архипелажных водах и территориальном море вопрос судоподъема может быть решен только с получением разрешения прибрежного государства на проведение указанных работ.
Б. В прилежащей зоне допустимо проведение судоподъемных работ с санкции прибрежного государства, с соблюдением санитарных или иных правил, вытекающих из законодательства государства, осуществляющего на эти пространства свою юрисдикцию.
|
|
|
B. В исключительной экономической зоне и на континентальном шельфе иностранного государства судоподъемные работы не противоречат положениям КМП-82. Однако, если характер их последствий угрожает или наносит ущерб биологическим или минеральным ресурсам указанных пространств, прибрежное государство вправе потребовать от бывшего судовладельца:
- ликвидации источника опасности;
- возмещения наносимого ущерба.
Непринятие мер по судоподъему указанного источника повышенной опасности может служить формальным основанием для принятия «страдающим» государством самостоятельных мер по ликвидации источника опасности.
В случае если достоверно установлено, что затонувшее в архипелажных водах или территориальном море государственное судно, военный корабль или летательный аппарат, принадлежащий иному государству, прибрежное государство информирует об обнаружении такого поддающегося идентификации объекта.
Правовой статус затонувшего военного имущества следует рассматривать в связи с конкретной стадией судоподъемных или иных подводных работ (например, связанных с предотвращением выхода из корпуса корабля особо опасных веществ). Затонувший объект в процессе подводных или судоподъемных операции может находиться в следующих функциональных состояниях: на дне; на поверхности после судоподъема с обеспечением нахождения в водоизмещающем состоянии; может быть погруженным на специализированный плавучий объект (например, типа голландского КПС «Гертод») или транспортное судно государства флага (или иностранное).
|
|
|
Находясь на дне, вне зависимости от статуса района затопления, затонувший военный корабль (летательный аппарат) является собственностью государства флага или регистрации и остается под его суверенитетом, пока это государство формально от него не откажется. Вместе с тем, затонувший корабль (судно) не может признаваться военным кораблем, так как в затонувшем состоянии лишен признаков, предусмотренных международным морским правом (в частности, КМП-82) для таких морских объектов.
Однако, ситуация резко изменится, если удачно проведен подъем затонувшего корабля (судна) и ему придана положительная плавучесть для дальнейшей транспортировки. Потеряв статус военного корабля, но приобретя характеристики судна, возникнет проблема юридического оформления такой функциональной трансформации, поскольку с учетом определений, зафиксированных в кодексах мореплавателей многих стран, включая и российский Кодекс торгового мореплавания, а также в МППСС-72, поднятый на поверхность корабль будет являться судном. Более существенным представляется вопрос о владельце такого судна. Применительно к российскому законодательству собственником такого судна может явиться как государство в лице ВМФ, так и Министерство (Департамент) морского транспорта, кооперативная или общественная организация. Не вдаваясь далее в эту проблему (это вполне самостоятельный вопрос), заметим, что сразу же после подъема возникнут проблемы документального оформления права плавания под флагом конкретного государства. Процедуры подъема флага (и какого, если, например, по договору со спасателем последний должен на свой страх и риск отбуксировать судно в конкретный район или порт), регистрации судна и целый ряд других, связанных с этим вопросом. Кроме того, если предположить, что затонувший корабль подпадает под понятие «ядерное судно», то на него, безусловно, будут распространяться нормы и международного атомного права.
|
|
|
Вместе с названными, применительно к работам на затонувших объектах, могут возникнуть и другие, не менее сложные проблемы. Как уже отмечалось выше, район гибели - не просто место катастрофы. По складывающемуся международному обычаю, это место военно-морского захоронения, которое и в мирное время является, по сути, братской могилой военных моряков, погибших при выполнении служебных обязанностей.
Международные нормы, практически не регулируют подобный процесс. Законодательство Российской Федерации вопросы военно-морских захоронений также не рассматривает, чем характеризуются законодательства и других государств. По-видимому, единственным источником предполагаемых правил может служить сложившаяся практика, основанная на давних морских традициях.
По-видимому, первым должен быть поставлен вопрос о том, уместно ли вообще каким-то образом затрагивать покой погребенных в океане моряков? Как известно, в случае гибели российской АПЛ «Курск» государство в лице высших органов государственной власти приняло решение о подъеме лодки, невзирая на многочисленные протесты родственников. Однако, в связи с действиями ВМС США на советской ПЛ К-129, затонувшей в Тихом океане в марте 1968 г., МИД СССР направил США ноту, в которой наряду с другим подчеркивалось: «Вы нарушили покой погибших моряков, осквернили их братскую могилу». В публикациях, связанных с попытками проведения несанкционированных работ на английском крейсере «Эдинбург», затонувшем в годы Второй мировой войны, отмечалось, что английская сторона объявила утонувший «Эдинбург» военным захоронением и, следовательно, никто из иностранцев не имел права нарушать вечный сон полусотни моряков, разделивших судьбу «Эдинбурга».
Очевидно, что право государства принимать рещения по судоподъему затонувших военных кораблей с погибшими членами экипажа должно быть законодательно регламентировано, ибо в противном случае судом подобные действия, без согласия родственников погибших, могут рассматриваться как «надругательство над могилой», предусматривающие уголовное наказание за несанкционированные действия в местах захоронений.
Вторая проблема носит терминологический характер и заключается, прежде всего, в детерминации понятия «военно-морское захоронение», поскольку наряду с этим понятием, в связи с рассматриваемыми действиями, в нормативных документах встречаются и такие, как «братская могила», «могила», «место погребения», «кладбище», «памятные места славных побед и героической гибели кораблей русского и советского флота».
Ни международно-правовые акты, ни нормативные акты Российской Федерации официального толкования вышеназванных терминов не дают, равно, как и не определяют правовой статус захоронений вообще и с военнослужащими в частности, применительно к мирному или военному времени.
Между тем, разграничение таких понятий имеет практическое значение, с точки зрения правил захоронения, содержания захоронений, права собственности на захоронение, учета прав родственников, ритуала памяти, источника финансирования расходов и т.п.
На наш взгляд, затонувший военный корабль, а также судно (независимо от характера времени: мирный или военный, с членами экипажа или без них, правового статуса вод, где затонул корабль (судно), в большей степени имеет основания обозначаться «военным захоронением».
Под «военно-морским захоронением» – официально объявленный государством (или судовладельцем, если таковой является органом государства) район затопления корабля (судна), летательного аппарата или иного объекта, при котором вместе с ним погребены военнослужащие вооруженных сил.
На военно-морское захоронение распространяется юрисдикция государства флага затонувшего корабля (судна) или летательного аппарата и ни одно государство, физическое или юридическое лицо не в праве без согласования с последним проводить какие-либо судоподъемные или иные подводные работы на таком объекте, за исключением случаев, когда затонувший объект угрожает или является источником загрязнения морской среды, а бывший судовладелец устраняется от работ по демпфированию существующей опасности.
Представляется, что для формально юридического отнесения места гибели к военному захоронению, могут служить критерии, содержащиеся в определении «военный корабль», сделанном в Статье 29 КМП-82, а именно: принадлежность погибшего судна к вооруженным силам какого-либо государства, наличие документов, подтверждающих, что корабль в момент гибели находился под командованием офицера, состоявшего на службе правительства государства, идентифицирующего погибшее судно, наличие на судне останков военнослужащих, формировавших его экипаж.
По нашему мнению, на военное захоронение:
- сохраняется право собственности государства независимо от срока давности;
- распространяется юрисдикция государства флага корабля (судна).
К другим проблемам общего характера следует отнести проблемы оказания воинских почестей при погребении, в случае подъема затонувшего корабля (судна). Назовем некоторые из них: надо ли отдавать почести, каков их ритуал, где проводить погребение в случае подъема судна и идентификации тела члена экипажа (в море или на берегу), как проводить после этого захоронение: индивидуально или коллективно, по законам (правилам) государства флага затонувшего объекта или государства флага регистрации спасателя?
Анализ международно-правовых актов и внутригосударственного законодательства показывает, что прямых ответов на поставленные вопросы они не содержат.
Женевская конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях 1949 г. (Статья 17) требует от сторон, находящихся в конфликте погребения погибших «с честью» и «если возможно, согласно обрядам религии, к которой они принадлежат, а также чтобы могилы уважались, были сосредоточены, по возможности, согласно национальности умерших, содержались надлежащим образом, и отмечались таким образом, чтобы всегда можно было их разыскать».
Что касается места захоронения, то Конвенция о применении к морской войне начал Женевской конвенции (Статья 16) содержит положение о том, что воюющие стороны будут «следить за тем, чтобы их погребению на суше или в море.. предшествовал внимательный осмотр их трупов». Женевская конвенция 1949 г. об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава Вооруженных сил на море (Статья 20) фиксирует, что стороны, находящиеся в конфликте, примут необходимые меры для того, чтобы погребение в море производилось, насколько это возможно, индивидуально.
Таким образом, обобщая сказанное в отношении места погребения, отметим, что международные нормы допускают захоронение, как в море, так и на берегу, по возможности индивидуально, согласно национальным обрядам.
Другим, хотя в большей степени внутренним вопросом, является выбор обряда или ритуала погребения. По-видимому, международно-правовое регулирование погребения, вряд ли уместно, ибо ритуалы прощания и похорон с умершим наитеснейшим образом связаны с морально-этическими и религиозными основами национального самосознания.
В качестве выводов следует констатировать, что морское право не детерминирует большинство из используемых в КМП-82 морских объектов. Достаточно подробно КМП-82 наполняет юридическим содержанием понятие «военный корабль». Вместе с тем, анализ договорных источников морского права позволяет определить основные правила, которые следует применять в отношении к государственным и коммерческим судам, летательным аппаратам, искусственным установкам и иным сооружениям. Ключевой остается проблема юрисдикции прибрежного государства в отношении судов и иных объектов, нарушающих, по его мнению, установленные им правила и нормы.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 276; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!