В организации и ведении военной разведки. 54 страница
 |
Формирование военных угроз Советскому Союзу в 30-е годы ХХ в.
чаще стали поступать требования к руководителям МОЦР о вовлечении Тухачевского в эту организацию. Желая придать МОЦР более «авторитет- ный» и «могущественный» характер, органы ОГПУ выполнили это тре- бование белоэмигрантских кругов и, пойдя фактически на дальнейшую компрометацию Тухачевского, сообщили за границу о якобы вовлечении его в организацию.
В обзоре, посвященном деятельности «Треста», составленном 15 сен- тября 1931 г. помощником начальника Особого отдела ОГПУ Стырне, по этому вопросу, в частности, отмечалось: «Затем на некоторое время «Трест» занял зарубежных монархистов якобы происходящими внутри самого
«Треста» недоразумениями на почве привлечения к работе М. Н. Тухачевско- го. Дело в том, что неоднократно нам из-за рубежа рекомендовали вовлечь в «Трест» Тухачевского. Особенно монархическая молодежь хотела видеть в нем русского Бонапарта, предполагали, что он только прикидывается коммунистом, в действительности же монархист. «Поддавшись» этим на- строениям, за границу было написано, что Тухачевского удалось привлечь в «Трест». Там это сообщение произвело эффект...»
Из этого же обзора следовало, что нелегально прибывшие осенью 1923 г. в Советский Союз из Франции представители генерала Кутепо- ва — Захарченко и Радкович — были введены в заблуждение сотрудни- ками ОГПУ, выдававшими себя за участников МОЦР. В своих письмах Кутепову они подтверждали участие Тухачевского в этой антисоветской организации.
|
|
|
В заграничных белоэмигрантских кругах на основе дезинформации из ОГПУ создавалось твердое убеждение о заговорщической деятельности Тухачевского.
В середине 1923 г. Якушев очередной раз выехал в командировку в Берлин и Париж. Там он встречался с белоэмигрантами Лампе, Климови- чем, Миллером, Хольмсеном, великим князем Николай Николаевичем и другими. С ними Якушев обсуждал вопросы подготовки переворота в СССР, говорил с ними о РККА и личном составе МОЦР.
Перед отъездом Якушева в эту командировку были подготовлены во- просы, которые он должен был осветить при встречах с руководителями белой эмиграции. В частности, в вопроснике отмечалось следующее:
«Требуется:
Список генералов, находящихся в контакте с МОЦР и готовых вы- ступить.
Список прежних крупных сановников, примыкающих к МОЦР.
Список воинских частей, в которых имеется организация, с указанием местонахождения части и по возможности разделение частей по степени готовности на несколько разрядов. (Указать %-ное отношение).
<…>
5. Указать, не следует ли требовать скорейшего выступления.
|
|
|
6. Разрешить проводить мысль, что активная молодежь, томясь бездей- ствием, все более начинает увлекаться фашизмом, почему, если пройдет еще некоторое время до решительных действий, все движение может принять иную форму и вылиться в фашизм…»
| |
Приложение
Как следовало из приведенного перечня вопросов, белая эмиграция, по сути, подстрекалась к вооруженному выступлению, исходя из хорошо подготовленной «почвы» в СССР.
Для дезинформации белоэмигрантских кругов Якушеву также были вручены «Резолюция по военному вопросу» и резолюция якобы собирав- шегося съезда МОЦР. В этом документе, в частности, говорилось:
<…>
«3. Считать, что основной задачей штаба и военной группы является упрочение монархических и национальных идей в Красной армии, что должно привести к превращению последней в национальную Русскую армию.
4. Основными моментами работы признаются:
а) Завоевание кадровым офицерством командных постов.
б) Борьба за единоначалие в Красной армии с упразднением комис- сарского состава, причем в частях, где он упраздняется, кадровому офи- церству предлагается для сохранения командных постов записываться в коммунистическую партию.
<…>
Направить все усилия к вхождению во все без исключения штабы и к созданию агитационных ячеек в частях.
|
|
|
Обратить самое серьезное внимание на насаждение наших людей во все арсеналы и склады боевых припасов и снаряжения.
<…>
13. Предложить штабу заняться изучением фашизма».
В «Резолюции по военному вопросу» указывалось также, что с ведома политсовета и штаба МОЦР разрешалось передавать агентурные материа- лы о Красной армии разведкам иностранных государств.
Для создания за границей представления о МОЦР как о всесильной организации, имевшей «прямые связи» с крупными должностными лицами РККА, органы ОГПУ и Разведупр РККА передавали агентам иностранных разведок различные фальшивые документы о боевой и мобилизационной готовности Красной армии, дислокации, численности, штатах и боевой оснащенности частей и соединений, фамилии командиров и начальников штабов корпусов и дивизий, провозной способности железных дорог, мощности военной промышленности и ряд других военных сведений, интересовавших разведки буржуазных государств, в частности Польши, Эстонии и др.
Однако опасаясь, что передача заведомо ложных сведений может провалить операцию «Трест», руководство ОГПУ наряду с дезинформаци- онными материалами по этим вопросам передавало через своих агентов и действительные сведения о Красной армии, причем был передан ряд документов за подлинными подписями С. С. Каменева, И. С. Уншлихта и Б. М. Шапошникова.
|
|
|
В уже цитируемом обзоре, посвященном деятельности «Треста», дати- рованном 15 сентября 1931 г., сотрудник Особого отдела ОГПУ Стырне ука- зывал, что иностранным разведкам направлялись следующие материалы:
«1) агентурные донесения по заданиям иноразведок;
| |
Формирование военных угроз Советскому Союзу в 30-е годы ХХ в.
2) донесения, составляемые по собственной инициативе источника; подлинные приказы или копии с них, поскольку таковые уже имелись
у противников, или подлинные документы, передача которых вызывалась
«тактическими» соображениями;
«подлинные», но переработанные приказы, документы или копии с них;
совершенно ложные приказы и другие равноценные документы; официальные, неофициальные и секретные (устаревшие или поте-
рявшие актуальное значение) военные издания; инспирированные статьи и хроникерские заметки в печати».
Получение представителями белой эмиграции и иностранных ге- неральных штабов документов за подлинными подписями должностных лиц РККА, бесспорно, убеждало их в том, что они имеют дело с солидной антисоветской организацией, в состав которой входят видные военные руководители.
В конце 1923 г. — начале 1924 г., когда выяснилось, что органы ОГПУ
«переиграли» с именем Тухачевского, было дано указание (кем — не уста- новлено) о «выводе» Тухачевского из разработки операции «Трест». По этому поводу Стырне писал: «...Так как было признано неудобным «чис- лить» Тухачевского в составе «Треста» и было поручено распоряжение прекратить игру с его фамилией, — пришлось для заграницы вывести его из состава «Треста».
В этой связи из Москвы сообщали, «…что руководитель «Треста» За- янчковский (А. М. Зайончковский. — Авт.) (который в то время еще и не знал о том, что он состоит в какой-то к.-р. организации), вопреки поста- новлению политического совета не допускает к практической деятельнос- ти Тухачевского и что на этой почве возник серьезный конфликт между Заянчковским и другими руководителями «Треста», дело якобы дошло до того, что крупнейшие руководители «Треста» вынуждены уйти в отставку и ждут замены». «Этот манёвр, — по мнению руководителей ОГПУ, — давал некоторую передышку, т. к. в роли ушедших, но еще не сдавших должности трестовские деятели могли некоторое время не проявлять особой деятель- ности. Работа организации якобы временно заглохла».
Кроме того, происшедший якобы конфликт должен был поднять авторитет Зайончковского в глазах Парижа, «…ибо там его считали недо- статочно авторитетным, недостаточно сильным для руководства монар- хической организацией».
В результате этого «конфликта», судя по письмам из Москвы и разго- ворам с «племянниками», Марией Захарченко-Шульц и ее мужем Георгием Радковичем, представителей Кутепова, преданных ему и нелегально про- живавших в то время в СССР и поддерживавших контакты с «Трестом», Зай- ончковский должен был остаться победителем. Он «…выигрывал в смысле и своего авторитета, и проявленной твердости и силы воли».
Написав по этому поводу с десяток писем и продержав «племянников» несколько недель в состоянии волнения за судьбы организации, было решено сообщить, что «конфликт» улажен и Тухачевского оставили в по- кое. Париж разразился рядом писем, в которых излагал свое удовольствие
| |
Приложение
по поводу ликвидации всех недоразумений. «Племянники» тоже были довольны и тоже подробно писали за границу все те перипетии внутри- трестовской «склоки».
Однако, как это следовало из архивных материалов, органы ОГПУ при
«выводе» Тухачевского из МОЦР не преследовали цели рассеять сложив- шееся за границей по их вине ложное представление о нем как о человеке, враждебно настроенном к советской власти.
Вместо того чтобы сообщить за границу, что Тухачевский отказался проводить какую-либо антисоветскую деятельность и порвал связь с МОЦР, органы ОГПУ представили дело так, как будто Тухачевский готов был и дальше проводить «практическую деятельность» в нелегальной антиправительственной организации, но его не допускает к такой «дея- тельности» руководитель «Монархического объединения Центральной России» — Зайончковский. Более того, ОГПУ сообщало за границу, что ряд руководящих работников МОЦР, солидаризируясь с Тухачевским, ушли из этой организации. Таким образом, «исход» Тухачевского и его сторонников из МОЦР подавался органами ОГПУ так, что все эти лица готовы продол- жать антисоветскую деятельность, но вне вышеозначенной организации. Между тем органы ОГПУ и дальше продолжали компрометацию Тухачев- ского, создавая за рубежом еще большую уверенность о его враждебном отношении к советской власти.
Компрометирующие сведения о Тухачевском и других советских военных деятелях не оставались достоянием лишь белогвардейских организаций. Эти сведения или от белоэмигрантов, или напрямую по- падали иностранным разведкам разных стран, раздувались, искажались и интерпретировались в выгодном для разведок и соответствовавших генеральных штабов свете. Запущенная ОГПУ легенда о Тухачевском как о видном военачальнике с антисоветскими настроениями, пройдя фильтры иностранных разведок, приобретала характер «секретных сведений», ко- торые подхватывались советской агентурой за границей и возвращались в адрес авторов этой легенды в виде агентурных данных.
Несмотря на то что Тухачевский был «отстранен» от участия в «дея- тельности» МОЦР, им усиленно продолжало интересоваться руководство белоэмигрантских организаций.
Свидетельством тому являлось донесение агента ОГПУ Власова, вы- езжавшего в октябре 1926 г. в Париж для встречи с Кутеповым и другими представителями из белоэмигрантского руководства. «В отношении Красной армии Кутепов интерес проявлял только в области настроений — преимущественно у командного состава и взаимоотношений военнослу- жащих в служебное и неслужебное время; отчасти также интересовался бытом армии.
Из отдельных лиц интересовался т. Ворошиловым, Тухачевским и крупными военспецами из числа бывших полковников, генералов. Осо- бенный интерес проявлял почему-то к Тухачевскому, спрашивал, не может ли быть он привлечен в ряды сторонников национального движения».
К 1927 г. работники ОГПУ, занимавшиеся разработкой операции
«Трест», пришли к убеждению о необходимости ее свертывания. По их
| |
Формирование военных угроз Советскому Союзу в 30-е годы ХХ в.
мнению, широкие связи, установленные участниками игры, все больше и больше вели к расшифровке операции. Предложение о завершении операции «Трест» было поддержано руководством ОГПУ. В связи с этим началась подготовка к «ликвидации» МОЦР.
Однако события развернулись по-другому. В апреле 1927 г. один из активных действующих лиц МОЦР, «заместитель Якушева по финансовым делам», сотрудник ОГПУ Опперпут (бывший русский офицер, проходив- ший под фамилией Стауниц) вместе с представительницей генерала Ку- тепова Марией Захарченко бежали за границу, где Опперпут сообщил, что
«Монархическое объединение Центральной России» является специально созданной органами госбезопасности организацией.
В агентурном деле «Трест» имеется переведенный с польского языка документ, озаглавленный «Оценка доклада начальника Штаба Красной армии за время с 9.XII.25 г. — 19.III.27 г. на имя председателя Реввоенсо- вета». Из содержания этого документа следовало, что польская разведка получила доклад начальника Штаба РККА Тухачевского от «монархической организации». «Доклад, как это видно из архивных материалов, содержал ряд дезинформационных сведений. Однако с точки зрения военных данных он раскрывал важные вопросы, касающиеся мобилизационной и боевой готовности РККА, железнодорожного транспорта и т. п.». Польская разведка отметила, что «…в отношении формы подлинность документа не вызывает сомнения».
После измены Опперпута польская разведка в конце 1928 г. провела обстоятельный анализ «доклада» Тухачевского путем сопоставления его содержания с различными данными, в том числе с официальными вы- ступлениями в печати Ворошилова, Тухачевского, Каменева и других со- ветских военных руководителей. В разделе «Общий итог анализа доклада Тухачевского» польская разведка отмечала: «Таким образом, мы имеем дело с типичным фактом инспирации. Принимая во внимание сам характер инспирации, ранее уже сделанные наблюдения в отношении работы ис- точника (монархическая организация) и в отношении метода ведения инспирации со стороны советского штаба (преувеличенно представляет в хорошем освещении ценность Советской армии) можно утверждать с полной уверенностью, что, несмотря на монархическое происхождение источника, откуда был получен документ, документ этот сфабрикован и доставлен советским штабом и что весь источник является просто его ор- ганом... Монархическая организация в Москве, имеющая представителей у нас в Варшаве и других заграничных центрах, является просто организа- цией советского шпионажа как по отношению к нам, так и по отношению ко всей русской эмиграции». Запоздалое прозрение.
Созданная самими органами ВЧК — ОГПУ легенда о существовании крупных антисоветских центров в СССР привела к тому, что на фоне ожидания предполагаемой интервенции стали уничтожать не существо- вавших в подавлявшем большинстве случаев иностранных шпионов и террористов.
В течение 1927 г. в Советском Союзе состоялось несколько судебных процессов над «иностранными шпионами и диверсантами». Уже 10 июня
| |
Приложение
1927 г., всего три дня спустя после убийства советского полпреда в Польше,
«Правда» опубликовала официальное сообщение ОГПУ: «Ввиду открытого перехода к террористической и диверсионно-разрушительной борьбе со стороны монархической белогвардейщины, действующей из-за рубежа по указке и на средства иностранных разведок, коллегия ОГПУ постановила опубликовать приговор о высшей мере наказания — расстреле, вынесен- ный в заседании от 9 июня с. г.» в отношении 20 человек, из которых 14 было отнесено к террористам и иностранным шпионам, а шестеро были признаны английскими шпионами. Приговор был приведен в исполнение в тот же день.
Переход к открытой террористической деятельности, помимо убийст- ва 7 июня 1927 г. П. Л. Войкова, состоял в следующем:
«3 июня 1927 г. в Москве в доме №3/6 по Малой Лубянке, где прожи- вали сотрудники ОГПУ, был обнаружен взрывной снаряд весом в четыре килограмма английского, как установила экспертиза, производства и за- жигательные бомбы»;
7 июня на Центральный партийный клуб в Ленинграде, где состоялось заседание философской секции, было совершено нападение: в комнату, где находились заседавшие, было брошено две бомбы, одна из которых
«…взорвалась, произвела большие разрушения и ранила многих участников заседания» (около 35 человек);
6 августа прорыв через границу в Финляндию трех террористов — организаторов взрыва в г. Ленинграде.
Среди приговоренных к расстрелу террористов были следующие лица:
П. Д. Долгоруков, «бывший князь и крупный помещик, член ЦК кадет- ской партии, в 1926 г. нелегально проникший из-за границы в Украину с целью создания антисоветских групп»;
Г. Е. Эльвенгрен, бывший штаб-ротмистр гвардейского кирасирского полка, «…участник многих антисоветских заговоров и террористических актов, в 1926 г. нелегально пробрался на территорию СССР для продолже- ния террористической деятельности»;
И. М. Сусалин, бывший полковник врангелевской армии, бывший на- чальник контрразведки Врангеля в Болгарии, «…организатор неудавшегося покушения на советского представителя Л. Б. Красина в 1926 г., пробравший- ся нелегально в СССР с поручением от бывшего великого князя Николая Николаевича для организации и выполнения террористических актов»;
Н. А. Павлович, бывший начальник киевской боевой монархической дружины «Двуглавый орел», в прошлом деятель деникинской контрраз- ведки;
Б. А. Нарышкин, бывший офицер Черниговского гусарского полка, мо- нархист, приверженец великого князя Кирилла Владимировича, «…шпион иностранных представительств в Москве;
Е. Н. Щегловитов, сын царского генерала, монархист, «…занимавшийся шпионажем по заданиям иностранных разведок».
За шпионаж в пользу Великобритании был осужден ряд лиц, в том числе:
| |
Формирование военных угроз Советскому Союзу в 30-е годы ХХ в.
В. А. Евреинов, бывший царский консул и «…бывший начальник цар- ской разведки в Персии, сотрудник Госбанка СССР, состоявший агентом британского поверенного Ходжсона, дававший последнему сведения шпионского характера и финансовых планах Госбанка и о войсках Мос- ковского военного округа»;
С. Е. Мазуренко, бывший колчаковский офицер, «…информатор ан- глийского поверенного о морском и железнодорожном транспорте и военных перевозках в СССР»;
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 60; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!