Международная коммунистическая партия» 15 страница
«…пространный принципиальный доклад... о вреде нашей работы в Китае».
Последним военным атташе в Китае (сентябрь 1926 г. — апрель 1927 г.) был еще один бывший руководитель военной разведки — Роман Войцехович Лонгва.
Деятельность военных атташе регламентировалась «Ин- струкцией военным представителям, посылаемым в иностран- ные государства» от 22 декабря 1920 г. (вскоре военные пред- ставители начнут называться военными атташе). Инструкция учла особенности становления института советских военных атташе: в начале 20-х годов на должность военного и морского представителей в основном назначались бывшие офицеры Генштаба Российской армии и Морского флота, перешедшие на сторону советской власти и которые в подавляющем своем большинстве были беспартийными. В связи с этим предусмат- ривалось введение в аппарат военного представителя на долж- ности помощников военного представителя членов партии, на которых возлагалось руководство агентурой. Так, в докладе по Регистрационному управлению Полевого штаба на имя за- местителя председателя РВСР Э. М. Склянского от 28 октября 1920 г. «…ввиду предстоящей посылки в Финляндию нашей дипломатической миссии и открывающейся возможности по- слать и военное, и морское представительство» испрашивалось утверждение следующих кандидатур:
«1) На должность военного представителя Генерального штаба — Петра Ивановича Изместьева.
|
|
|
2) На должность помощника — Александра Александро- вича Инно.
3) На должность морского представителя — Евгения Ан- дреевича Беренс».
Представляя на утверждение Реввоенсовета Республики в ноябре 1920 г. «Инструкцию военным представителям, по-
Глава 1
сылаемым в иностранные государства», начальник Регистра- ционного управления Полевого штаба РВСР Я. Д. Ленцман пояснял: «Принимая во внимание то обстоятельство, что сбор необходимых сведений затруднен без тайной разведки и что тайную разведку с большим успехом может провести только лишь член партии, которому безусловно доверяют Регистра- ционное управление и местные партийные органы, услугами которых приходится пользоваться, нами введена в штат воен- ного представительства обязательная должность помощника военного представителя, безусловно, члена коммунистической партии при беспартийном военном представителе».
Согласно инструкции, распределение задач между во- енным представителем и его помощником в части добыва- ния разведывательной информации выглядело следующим образом. На военного представителя возлагался «…сбор сведений о государстве, в котором он находится, попутно в сопредельных странах, а равно во всех государствах: а) об организации вооруженных сил, б) о всех новейших изобре- тениях в области военной техники». Кроме того, военному представителю вменялось в обязанность исполнять «…все те задания и приказания, которые на него будут возложены главою дипломатической миссии или начальником Регистра- ционного управления».
|
|
|
На помощника военного представителя, каковой должен быть, безусловно, членом Российской коммунистической партии, возлагались: «а) функции, соответствующие комис- сарским при военном представителе, б) руководство тайной разведкой, если таковую будет признано необходимым иметь в том государстве, где он находится».
Сбор сведений должен был производиться следующими способами: «а) путем изучения иностранной и военной ли- тературы; б) путем извлечения необходимых сведений из пе- риодической печати; в) путем непосредственных наблюдений; г) путем получения сведений через особо доверенных лиц, причем все поручения доверенным лицам даются помощни- ком военного представителя».
Однако не всегда военные представители были беспартий- ными, так же как и их помощники «безусловно» партийными. В случае, когда военный представитель являлся членом РКП(б),
 |
Советская военная разведка в Китае (1922 г. — март 1927 г.).
|
|
|
обязанности по организации тайной агентурной разведки возлагались на него. При этом к нему в случае необходимости мог быть прикомандирован военный специалист — нечлен партии.
В Китае, куда военными атташе назначались только члены партии, тем не менее организаторами агентурной разведки выступали не они, а резиденты, занимавшие должности при- крытия при посольстве СССР и находившиеся в оперативном подчинении у военных атташе.
Важность Харбина как центра Маньчжурии, откуда мог- ла исходить непосредственная угроза Советскому Союзу со стороны Японии, использование находившихся здесь бело- гвардейцев, а также присутствие на ответственных постах в генконсульстве СССР и правлении КВЖД А. Я. Зейбота и А. И. Геккера предопределило создание центральной хар- бинской резидентуры для Северо-Восточного, Северного и Центрального Китая, а также Кореи (Сеула).
Харбин был заложен на правом берегу реки Сунгари, притока Амура, в 1898 г. с началом строительства КВЖД, в ее полосе отчуждения. В 30-е годы Харбин являлся торгово- экономическим и политическим центром Северной Маньчжу- рии (Особого района Трех Восточных Провинций Китая), ее столицей. В 1931 г. население Харбина насчитывало 332 тыс. жителей, из них 75 % китайцев и свыше 10 % русских. Одно- временно Харбин считался центром контрабандистской и шпионской деятельности на Дальнем Востоке.
|
|
|
Контрабандная торговля, включая провоз опиума, золота, различных драгоценностей, имела широкое хождение на КВЖД. Опиум в Китай шел из Приморья, где корейцы и ки- тайцы засевали маком огромные пространства, очищенные в Уссурийской тайге. В контрабандной торговле опиумом участвовали пограничные чиновники, железнодорожный обслуживающий персонал, полиция. Операциями по пере- возке опиума ведали особые компании, возглавляемые дель- цами, среди которых были корейцы, европейцы, старожилы- железнодорожники, китайцы и русские. Доставлялся он со станции Пограничная в Харбин в паровозах, в пассажирских вагонах и вагонах-ресторанах, в которых его прятали за раз- борными стенками. Опиум доставлялся пачками по нескольку
Глава 1
фунтов, обернутых в свинцовую бумагу и резиновую ткань, чтобы скрыть специфический запах.
Другим видом контрабанды были золото, драгоценнос- ти, меха, предметы искусства, конфискованные советским правительством и направляемые через Маньчжурию на ино- странные рынки. Их провозом ведали люди, часто служившие паровозной и вагонной прислугой, арендаторами вагонов- ресторанов, буфетчиками. Почти все они зачастую против своего желания были связаны с различными советскими организациями, включая Далькрайком, Северо-Маньчжурский коммунистический комитет, ГПУ и т. д.
В конце 1924 г. выпускник Восточного отдела Военной академии РККА В. Т. Сухоруков118 был направлен на разведы- вательную работу в Китай. Вопрос о должности прикрытия предполагалось решить на месте. В этой связи Берзин направил телеграмму в генконсульство СССР в Харбине Грандту (А. Я. Зей- боту) с просьбой временно пристроить Сухорукова «по своей или НКИД линии». Под «своей линией» имелось в виду одно из структурных подразделений КВЖД, членом правления которой он являлся. Хотя, надо сказать, для Зейбота обе «линии» были
«своими». В конечном итоге Сухоруков был назначен на долж- ность сотрудника для поручений генконсульства.
Здесь же, в Харбине, находился сотрудник Разведупра Рыбаков («Рябинин», «Михаил», «Степан Сихалин»), который зарекомендовал себя как вдумчивый, инициативный агентур- ный работник.
По состоянию на 15 октября 1925 г. агентурная сеть хар- бинской резидентуры насчитывала 17 агентов, в том числе восемь китайцев.
Среди наиболее результативных источников резидентуры проходил агент по кличке «Косырев». Сотрудничал с ноября 1924 г. Русский. Беспартийный. Профессия — драгоман (пере- водчик при дипломатических представительствах и консуль- ствах стран Востока). Служил в Главном управлении окружных войск Харбина. Проявил себя как добросовестный, честный работник. «Косыревым» был завербован китаец, поручик Глав- ного штаба Охранных войск, имевший доступ к дислокации войск, в том числе и армии Чжан Сюэляна. У китайца-поручика были широкие связи среди военных в Мукдене, Гирине и
| |
Советская военная разведка в Китае (1922 г. — март 1927 г.).
Цицикаре. По-русски он совершенно не говорил. Задания ему давались при личном свидании «Косыревым». Самим
«Косыревым» и китайцем-поручиком было добыто большое количество документов, получивших высокую оценку.
Другим не менее результативным был агент по кличке
«Степаничук». Сотрудничал с разведкой с 1921 г. Беспартий- ный. Русский. Бывший ротмистр, бывший адъютант Разведы- вательного отделения Заамурского военного округа. Хорошо знал Китай и Японию. Был чрезвычайно полезен, так как имел хорошее военное образование и опыт старого разведчика. Давал сведения по контрразведке, переводил секретные до- кументы. Имел связи среди белогвардейцев, японцев местной колонии и других городов Маньчжурии и Кореи. Был известен в местных кругах как журналист, переводчик, военный. Через него было добыто много документальных материалов, полу- чивших высокую оценку руководства разведорганов.
Среди русских агентов в харбинской резидентуре был и бывший белый генерал по кличке «Иванов», служивший ин- структором по артиллерии в штабе мукденских войск. Имел связи среди белоэмигрантов и китайцев. Проявил себя хитрым, но трусливым агентом. Особого усердия не проявлял и нуждал- ся в постоянном нажиме. Был полезен как знаток артиллерии, стоявшей на вооружении армии Чжан Сюэляна.
Из китайских агентов в лучшую сторону отличался бывший подполковник, член партии Гоминьдана. В его характеристике говорилось: «Служил в Главном полицейском управлении. Имел связи исключительно среди военных. Был хорошо образован и развит. Мог объясниться по-русски. Честный и искренний гоминьдановец, преданный идеям Сунь Ятсена». Решительность сочеталась в нем с большой осторожностью. 17 апреля 1925 г. Китайская комиссия Политбюро ЦК РКП(б) приняла решение для руководства всей военной работой в Китае создать в Пекине «Центр в составе предсе- дателя — полномочного представителя СССР тов. Карахана, членов — военного руководителя тов. Геккера и руководителя
военно-политической работой тов. Воронина».
В качестве военного руководителя выступал военный ат- таше, который должен был осуществлять руководство работой военных советников через соответствующих начальников
Глава 1
групп. Возлагаемая на центр задача по руководству всей воен- ной работой в Китае была чрезвычайно сложна из-за крайне запутанной внутриполитической обстановки в стране, в кото- рой продолжалась гражданская война, а наряду с центральным правительством в Пекине существовало национальное прави- тельство в Кантоне, в Маньчжурии единовластным правителем являлся Чжан Цзолинь.
К этому следует добавить трудности в организации связи и наличие таких авторитарных фигур на Юге страны, как глав- ные политический и военный советники при «национальном» (кантонском) правительстве М. М. Бородин и В. К. Блюхер соответственно, которые по определению не собирались под- чиняться никакому центру.
Спустя месяц после принятия решения Китайской комис- сией, 20 мая 1925 г., Фрунзе в письме к Карахану дал пояснения насчет штатной структуры создаваемого Центра: «Никакого штаба в Пекине создавать не будем: допустимо лишь некоторое увеличение его разведывательной части и числа переводчиков в группах». Председатель РВС СССР поставил задачу поднять
«…на должную высоту информацию о событиях, действующих силах и создающемся положении, а также оценки этих сил и группировок». «Мы до сих пор, например, не знаем, что на самом деле происходит на Юге. Необходимо знать не только голые отрывочные факты, а обстановку с фактами», — отмечал М. В. Фрунзе. К этому времени состоялось решение о переводе Геккера на работу в Харбин. Не исключено, что именно рас- пределения обязанностей в созданном центре по руководству военной работой в Китае с председательством в лице полпреда Карахана явились тому причиной.
Противостояние полпреда и военного атташе (если тако- вое имело место) отрицательно сказывалось на организации информационной работы в целом и зависело во многом от масштаба фигур, занимавших эти должности. В своем докладе о ведении разведки в калганской группе военных советников летом — осенью 1925 г. начальник штаба группы Н. В. Кор- неев (находился в распоряжении Разведупра Штаба РККА) отмечал:
«В смысле военного и военно-политического руководства в Пекине царит двоевластие. Полпред есть фактически выс-
| |
Советская военная разведка в Китае (1922 г. — март 1927 г.).
шая политическая инстанция. В нашем деле, где политика на каждом шагу, он естественный руководитель, что особенно подчеркивается личностью хана (Карахана. — Авт.). Наряду с этим существует «военный атташе», который по укрепившейся у нас традиции (в Китае) не является «атташе» (буквально с французского языка «прикрепленный». — Авт.), а поставлен в положение командующего, по меньшей мере, фронтом, что подчеркивается назначением на эту должность лиц с «именем». Военный атташе является для военных инстанцией [фигурой], стоящей рядом с послом, даже материально от него независи- мой. При таком положении дела сравнительное благополучие м. б. достигнуто лишь моральным подчинением одного друго- му. В данном случае (считаясь с характером хана) мы видим, что двоевластие не сказывается при безвольных атташе, но оно, несомненно, дает себя почувствовать при столкновении равных характеров». Военным атташе в описываемый период являлся Н. М. Воронин, который на своей должности продер- жался с мая по октябрь 1925 г.
«Отсутствием организационного единовластия, — про- должал начальник штаба калганской группы военных со- ветников, — объясняется и огромная раздутость аппарата (достаточно подсчитать число информучреждений), ведущего параллельную работу, и не всегда удовлетворительно веду- щего». А вледствие того, что военный атташе с его аппаратом занимался «…не только своим прямым делом, но и высокой политикой», получалось неудовлетворительное руководство группами и их администирование. Сам же аппарат военного атташе, по словам Корнеева, имел «…весьма относительное представление о составе групп, их жизни, потребностях и средствах». И работа аппарата военного атташе, «…будучи лишена планомерности и какой-либо руководящей идеи, пре- вращается в пустую канцелярщину».
Объявление о создании центра по руководству военной работой в Китае неизбежно должно было привести и привело к формированию специальной структуры, которая находилась бы «под рукой» и осуществляла координацию и руководство разведывательной деятельностью именно из Пекина. Имев- шийся к тому времени разведывательный центр в Харбине, ограничивал свою деятельность Северо-Восточным, Север-
Глава 1
ным и формально Центральным Китаем и был не в состоянии охватить весь Китай даже в силу своего географического по- ложения.
Уже в августе 1925 г. Разведывательным управлением стал прорабатываться вопрос о переводе разведывательного цен- тра в Пекин, с подчинением ему в «оперативном отношении Харбина и Кореи». Под оперативным подчинением подразуме- валось «исполнение заданий тройки [в] лице Воронина» — в то время военного атташе в Пекине.
В Харбине работой должен был руководить Геккер при на- личии помощника, которого нужно было отобрать на месте. В качестве такого помощника был определен Д. Ф. Попов119 (псевдоним «Горайский»), выпускник Восточного отдела Во- енной академии РККА 1924 г.120
Необходимость в военных востоковедах заставила Рев- военсовет Республики в лице его председателя Л. Троцкого подписать приказ 20 января 1920 г. № 137, согласно которому при Академии Генерального штаба РККА с 1 февраля 1920 г. учреждалось Восточное отделение.
В положении о Восточном отделении отмечалась необхо- димость подготовки специалистов востоковедов для службы на восточных окраинах и в сопредельных странах Среднего, Ближнего и Дальнего Востока, в том числе и по военно- дипломатическому профилю.
На Восточном отделении изучались турецкий, персидский, хиндустани, английский, арабский, китайский, японский, ко- рейский и монгольский языки. Кроме того, слушателям препо- давались краткий курс мусульманского права, страноведение, военная география, история и практика дипломатических отношений, торговое право. Изучение этих дисциплин не освобождало слушателей от штудирования военных наук общего академического курса. Срок обучения устанавливался в два года.
В последующем Восточное отделение Академии Гене- рального штаба стало Восточным отделом этой же академии (с 1921 г. стала называться Военной академией РККА), затем Восточным, Специальным факультетом Военной академии им. М. В. Фрунзе. Главным руководителем Восточного от- деления Военной академии РККА с 1921 г. состоял Снесарев
| |
Советская военная разведка в Китае (1922 г. — март 1927 г.).
Андрей Евгеньевич121, (начальник академии в 1919–1921 гг.), имевший богатый опыт сбора разведывательной информации о странах и армиях Востока. Снесарев был выдающимся рус- ским военным востоковедом, географом, этнографом, одним из основоположников и теоретиков школы русского военного востоковедения.
Попов и уже упоминаемый Сухоруков были далеко не един- ственными выпускниками Восточного отдела Военной акаде- мии РККА 1924 г., направленными на работу в Китай по линии Разведывательного управления (первый выпуск Восточного отдела состоялся в 1923 г. в количестве восьми человек). В раз- ное время на крышевые должности НКИД были отправлены В. Я. Аболтин122 и П. Ю. Боровой123. Среди военных советников в Китае оказались И. И. Зильберт124, И. К. Мамаев125 и Ф. Г. Ма- цейлик126. А Карл Мартынович Римм127 с начала 1932 г. являлся помощником Зорге в шанхайской нелегальной резидентуре. В выпускной характеристке Аболтина значилось: «Может быть использован на ответственной военной или политической работе на Востоке». На «политическую работу» — референт НКИД — был направлен выпускник Восточного отдела Во- енной академии РККА 1924 г. Г. М. Григорьев128, уже с 1925 г. работавший по линии ИНО ОГПУ в Китае. В том же 1924 г. Вос- точный отдел Военной академии окончили и два сотрудника ОГПУ — Н. И. Эйтингон129 и В. П. Алексеев130, командированные в Китай по линии ИНО под прикрытием должностей Народно- го комиссариата иностранных дел за границей.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 63; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!