Переводчики: m_red, Lisenka_D

Редактор: natali1875

 

Глава 18

 

– Войдите! – прозвучал женский голос и одновременно с ним: – Съебитесь.

Ефраим открыл дверь в свою темную спальню. Конечно же он мог все очень четко видеть.

Тревор лежал на кровати, его руки были скованы над головой.

Паула, как он сам себя любил называть, находился между ног мужчины, облизывая его яйца и осторожно тянул его за вялый член. Казалось, что Тревор не мог заставить его встать.

– О, как хорошо!

Тревор откинул голову назад.

– Ефраим, если это ты, парень, мы обсудим наши дела позже, – сообщил Тревор.

– Э нет, мы обсудим их сейчас, – твердо сказал Ефраим.

Паула сел, вытерев рот тыльной стороной своей руки с красивым маникюром.

– Вовремя. Тебе придется раскошелиться за это.

– Ладно.

– Вы, о чем там разговариваете? – в замешательстве пробормотал Тревор.

– Она – шлюха, Тревор, – спокойно сообщил Ефраим.

– Шлюха? Бля. – Он в недоумении покачал головой затем усмехнулся. – Слава Богу, на мне был презик, да.

Ефраим протянул руку, чтобы включил свет, но помедлил.

– Просто любопытно, Тревор, мои деньги того стоили?

Ефраим почувствовал, что Медисон стоит за его спиной. Она напрягалась, чтобы хоть что-то рассмотреть, но для ее человеческих глаз было слишком темно.

Тревор рассмеялся.

– Если ты сделал это, чтобы меня шантажировать, то тебе не повезло. Моя жена знает, что я трахаюсь налево и направо. Она будет злиться какое-то время, потом заставит меня сдать анализы, а затем снова пустит к себе между ног и все простит.

– Что если я скажу, что у меня здесь камера? Что я записал все, что ты делал?

– Здесь темно.

– Это очень хорошая камера, Тревор.

Он усмехнулся.

– Кому какая разница? Покажи это ей или размести в интернете. Я гарантирую, что через месяц буду скользить во влагалище своей жены, пока мы будем смотреть это вместе. Она балдеет от подобного дерьма.

– Ты так считаешь?

– Черт, да.

– Ну и как я тебе, сладкий? Тебе понравилось? Ты сказал, что у тебя до этого был анал. Как ты меня расцениваешь?

Тревор улыбнулся.

– Я с удовольствием скажу, что это был самый лучший оральный секс, который у меня когда-либо был и без сомнения лучший анал. Когда мы вернемся в Нью-Мексико, я бы хотел и дальше с тобой видеться раз в неделю, чисто потрахаться.

– Посмотрим, – сказал Паула скромно.

– Ты готова, Паула? – спросил Ефраим.

– Готова для чего? – потребовал Тревор.

– Подожди, я только хочу сделать одну последнюю вещь.

Он наклонился и снова взял Тревора в рот.

– О, блять, да, соси этот член, сучка!

Медисон беспокойно топталась за спиной Ефраима.

– Тебе не обязательно на это смотреть, – прошептал он.

– Я в порядке, – сказала она слабым голосом. Она не верила, что все происходило на самом деле.

Мокрые сосущие звуки прорезали тишину, затем последовали стоны Тревора.

Ефраим смотрел как Паула возвращает вялый член Тревора к жизни. В тоже время он гладил себя, получив хорошую эрекцию для Тревора.

Медисон была загипнотизирована звуками. Тревору, казалось, действительно нравилось внимание. Она потянула Ефраима за руку и почувствовала как он подался назад.

– Что такое? – прошептал он.

– Это то что доставило бы тебе удовольствие? – спросила она торопливым нервным шепотом.

В темноте появились два красных глаза.

– Ты ведь знаешь, что убиваешь меня?

– Извини, просто любопытно.

– Тогда остановись. Я пытаюсь сосредоточиться.

Он сделал глубокий успокаивающий вдох. Она увидела, как его красные глаза медленно исчезают и снова не могла ничего рассмотреть.

– Я готова, – сказал Паула.

– Я тоже, соси жёстче, – простонал Тревор.

Вспыхнул свет.

 

***

 

– Прекрати орать! – рявкнул Ефраим.

Высокий крик медленно замер. Тревор быстро переводил взгляд от эрекции Паулы, которая случайно была больше чем его собственная, на Ефраима и Медисон.

– Это кто? – его голос надломился, когда он кивнул в сторону Медисон.

Ефраим потянулся и закрыл камеру, прежде чем зайти в комнату.

– Это та женщина, которую ты шантажировал.

– Медисон? – спросил он в недоумении.

– Да, – сказала она и быстро отвела глаза. Годы его не пощадили. С тех пор, как она видела его в последний раз, он набрал по меньшей мере 50 фунтов[8], а волосы у него поредели и поседели. Его эрекция медленно слабела. – Может кто-нибудь его прикрыть?

– Извини.

Ефраим освободил его от наручников и бросил ему одежду.

– Я сваливаю! – Мужчина натянул свою одежду так быстро как только мог.

– Нет, не сваливаешь.

– Хрен я не уйду!

Ефраим преградил ему дорогу.

– Не уходишь. Если ты сделаешь хотя бы еще один шаг к двери, я тебя арестую.

– Т-ты полицейский?

– Детектив полиции. Ты шантажировал жительницу Нью-гемпшира и у меня есть доказательства. Должен сообщить тебе, что ты не очень хорош в сокрытии следов.

– Но...

– Но ничего, арест заставит тебя за все заплатить. Ты не покинешь штат. Ты будешь осужден и наказан здесь, а потом тебя экстрадируют Нью-Мексико, где тебя тоже осудят.

– Но...

– Я взял на себя смелость нанять Пола, то есть Паулу, для того чтобы все прошло гладко. Как только я с тобой покончу, эта маленькая запись, будет моей страховкой, что ты больше не потревожишь ни Медисон, ни Джошуа.

– Но...

– Ты его не любишь. Ты никогда не думал о ребенке. Он получил хорошее воспитание у Медисон, это то что у тебя должно было быть на первом месте. Ты больше не будешь вмешиваться. Если ты когда-нибудь отрастишь себе яйца и захочешь стать настоящим отцом ребенку, ты можешь связаться с миссис Бакмен или Медисон, или же держись подальше от них.

– Но...

– Просто замолчи. Если снова услышу "но", я сломаю тебе челюсть. Теперь сядь. – Тревор сел. Ефраим подошел к своему компьютеру и включил монитор. На экране была электронная страница банка. – Какой у тебя пароль?

– Что? – Тревор смотрел мимо него. – Эй, это мой банк!

– Да, и здесь введен номер твоего счета. Пароль?

– Ты не можешь это сделать! Это мои деньги!

Ефраим обернулся.

– Правда? Хочешь со мной поспорить?

– Да, черт побери, они мои! Меня не волнует, что говорит твоя сука!

Зря он это сказал. Ефраим заставил себя не поворачиваться, но он был не прочь надрать засранцу задницу.

– Вставай! – рявкнул Ефраим. Он дернул свой галстук и откинул его, быстро снял рубашку, явив облегающую белую майку, которая идеально подчеркивала каждый мускул.

– О, мой Бог, – сказал Паула, глазами пожирая тело Ефраима.

Медисон постаралась удержаться от того, чтобы облизать губы. Он был очень притягательным.

– Давай, решим это сейчас.

Ефраим ждал, сжимая и разжимая руки в кулаки.

Тревор заметно струхнул.

– Я-я-я... Это мои деньги!

– Я так и думал. Ты не представляешь, как сильно я хочу врезать тебе, – сообщил ему Ефраим. – Ты превратил ее жизнь на пять месяцев в сущий ад и пока ты сидел и ничего не делал, она билась, чтобы добыть еду и одежду для твоего сына. Ты кусок дерьма и не заслуживаешь этого ребёнка и должен благодарить, а не красть у нее.

Он осознал, что должен выглядеть виноватым.

– Мой пароль: studmuffin69[9].

Ефраим покачал головой в недоумении.

– Но она дала мне всего десять тысяч! Остальные мои!

– Я предупредил, что не хочу снова слышать слово "но", – Ефраим достал листок бумаги с двумя номерами банковских счетов.

Он внес первый и ввел двенадцать тысяч долларов.

– Ты заплатишь Медисон двенадцать тысяч. Из-за того, что ты забирал все ее деньги, она должна была платить комиссионные и штрафы.

– Я так предполагаю, что это честно, – сказал он строгим тоном.

Ефраим нажал на "Отправить" и внес второй номер счета.

– Второй перевод нужен для того, чтобы оплатить все те годы, что Медисон содержала твоего сына.

– Что?!

– Думаю, что десять тысяч более чем достаточно для покрытия расходов на одежду, медицинские счета, еду, кров и другие мелочи, которые так нужны маленькому мальчику.

– Прекрасно, – выплюнул он.

– Второй счет на имя Джошуа, а Медисон там как поручитель. Это будет его счет для колледжа.

Он нажал на "отправить" и оглянулся на Тревора и Медисон.

– Это честно для всех?

Медисон вытерла глаза и улыбнулась. Она беззвучно сказала: "Спасибо". Он подмигнул ей.

– Отлично. Но это все, – сказал Тревор. Он понимал, что попал в ловушку. – Ты никому не покажешь это видео, а я не побеспокою их снова.

– Не совсем. Подпиши это, – Ефраим достал доску-планшет из ящика письменного стола. – Я попросил своего адвоката набросать пару бумажек.

– Что за бумаги?

– Ты официально рвешь все связи с Джошуа и передаешь опеку миссис Бакмен, его бабушке и она, в свою очередь, позаботится о том, чтобы мальчик попал к Медисон, если с ней что-то случится. Я позабочусь о мальчике, поэтому тебе не о чем беспокоиться.

Тревор взял ручку и подписал.

– Отлично, он все равно был всего лишь налоговой скидкой.

Ефраим треснул его по голове, заставив споткнуться.

– Следи за своим языком!

Слезы навернулись на глаза Тревора. Он кивнул.

– Паула, ты не могла бы? – Он протянул бумаги.

– Не беспокойся красавчик, за свидетельство я не возьму денег. Этот парень слишком большой засранец. Держи его подальше от того маленького мальчика.

– Спасибо, Паула.

Голос Медисон надломился.

– Теперь я могу идти? – выдавил Тревор.

– Да, конечно, только помни, если ты попытаешься отменить перевод или получить от нее больше денег, я приду к тебе с этим видео.

– Подумаешь!

Он остановился перед Медисон.

– Оказалось, что ты превратилась в свою мамочку. Раздвигаешь ноги, чтобы заставить делать мужика то, что ты хочешь, – выговорил он ядовито, что заставило Медисон отшатнуться. – Гребаная шлюха.

Ефраим пронесся вперед, достал бумажник и кинул его Медисон, которая с трудом его поймала.

– Заплати Пауле, дай хорошие чаевые.

Он схватил Тревора за горло и поднял его в воздух, с силой прижав к стене.

– Ты никогда не будешь так разговаривать с ней! – Тревор мог только шипеть и хрипеть. – Я убью тебя на хрен! Ты понял?

Руки у Медисон дрожали, пока она открывала бумажник Ефраима. Он был полон хрустящих стодолларовых банкнот.

– Сколько он должен тебе?

– Две тысячи, – проговорила Паула в трансе.

Лицо Тревора становилось красным, но Ефраим не отпустил его. Медисон быстро пересчитала деньги и добавила пять сотен.

– Ты знаешь, как выбраться отсюда?

– Мы взяли две машины на прокат. Я вела одну, а другая Тревора.

Медисон поблагодарила бога, что Паула уже был одет. Она пихнула деньги ему в руку.

– Огромное спасибо за твою помощь, но мне нужно, чтобы ты ушел и тогда я смогу с этим управиться.

– Тебе не придется просить меня дважды.

С деньгами в руке Паула дернул дверь спальни и покинул дом.

Все надежды на то, что Ефраим не потеряет контроль, испарились, когда глаза у Тревора расширились от ужаса и он начал пинать и царапать Ефраима. Этому должен придти конец.

– Тревор, я отвлеку его, чтобы ты мог уйти. Если ты о нем кому-нибудь расскажешь, я покажу видео, и он скорее всего придет за тобой. Ты понял?

Тревор еще продолжал вырываться, но моргнул в знак понимания.

– Ефраим, детка, отпусти. Ты убьешь его, если не отпустишь. Смотри, он становится багровым.

Ефраим не смотрел на нее, но она хорошо могла видеть его красные глаза и клыки, и больше не мыслил ясно.

– Он проявил непочтение к тебе, – прорычал он.

– Это не значит, что он должен умереть. Детка, отпусти.

– Нет, – слово раздалось громким рыком.

Ей нужно было встать между ними, но Тревор должен прекратить пихаться. У Медисон не было ни малейшего сомнения, что если Тревор ее ударит, то Ефраим разорвет ему горло.

– Тревор, прекрати брыкаться, чтобы я могла влезть между вами.

Не мешкая, он замер на месте. Медисон проскользнула между ними, ей было очень тесно.

Казалось, что Ефраим не осознавал и не заботился о том, что она была там. Его глаза были прикованы к лицу Тревора.

– Ефраим, отпусти его.

Он не отреагировал. Если это не сработает, ей придется выстрелить в него. Она не могла просто оставаться в стороне и позволить ему кого-то убить, пусть даже этим кем-то является такой негодяй как Тревор.

Она встала на носочки и прижалась губами к шее Ефраима.

Она жадно облизывала и покусывала его шею, и почувствовала, как его рука немного опустилась. Тревор сполз по стене вниз. Он сделал судорожный вдох. Хорошо, он мог дышать.

Медисон провела языком по адамову яблоку Ефраима, а рукой дернула молнию на ширинке. Затем засунула руку и вытащила его наружу. Он был длинным, толстым, но мягким. Она провела по нему рукой, до этого никогда этого не делая, но зная, что по идее нужно было двигать рукой вверх и вниз.

Ефраим низко и глухо зарычал, становясь тверже под ее рукой. Медисон надеялась, что он не потерял контроль настолько, чтобы укусить ее. В таком случае это станет началом совсем другой проблемы. Она уже знала из его описаний, что он уже был кровожаден из-за злости, поэтому ей следовало действовать осторожно.

Тревор медленно опускался на землю, но Ефраим все еще крепко его держал.

Медисон осторожно его поглаживала, и бедра Ефраима словно сами по себе двигались в ответ, но ни хватка ни злость не остыли.

Она могла ощущать напряжение в его шее. Мускулы находились в боевой готовности.

Она нашла своим ртом его губы, успешно блокируя взгляд, направленный на лицо Тревора. Затем осторожно провела языком по его клыкам. Меньше всего на данный момент ей нужно было, чтобы, капля ее крови коснулась воздуха.

Тогда они все попадут в большую переделку. Она накрыла его рот, провела языком по его, дразня выйти и поиграть.

Ефраим медленно растаял от ее уговоров. Он вернул поцелуй сначала медленно, а затем Медисон уже жадно хватала воздух.

Он начал в одном ритме двигаться в ее руке. Ее намерения могли привести к обратному результату, когда он сильнее сдавил шею Тревора.

Она положила свободную руку Ефраима себе на грудь. Его тело действовало автоматически: он обхватил ее и сжал.

Медисон почувствовала дыхание Тревора у себя на затылке. Позволить ему дышать – стало ее основной задачей.

Ефраим смотрел в лицо Тревора. Он хотел разорвать его на части и вырвать ему глотку. Он больше ни на что не обращал внимания. Поэтому сжал рукой горло Тревору.

Ему нравилось ощущение и нравилось то как Тревор на него смотрел. Ефраим мог чувствовать запах страха.

Он едва ли осознавал, что делала Медисон и как он на это реагировал. Его глаза оставались открытыми пока он целовал ее. Страх Тревора отправлял эндорфины по всему его телу. Жажда крови становилась в нем сильнее.

Тревор зажмурился, слезы текли по его лицу, нижняя губа и подбородок дрожали.

Ефраим сжал еще немного сильнее. Тревор издал рыдающий болезненный всхлип. Тело Тревора начало выделять адреналин в небывалом количестве.

Запах стал невыносимым, Ефраим собирался разодрать глотку Тревору. Он хотел его кровь прямо сейчас, он пытался сделать шаг вперед только его что-то останавливало. Он попытался снова. Его разум не воспринимал мягкое препятствие, которое находилось между ним и его добычей.

Он предпринял следующую попытку приблизиться. Рукой сильнее сдавил шею Тревора и попытался подтянуть того к своим жаждущим клыкам, но мягкое препятствие снова встало на его пути.

В раздражении он толкнул Тревора к стене. Громкий угрожающий рык сорвался с его губ. Тревор громко заскулил.

Он уже собирался бросить Тревора на пол и наброситься на него, убрав мягкое препятствие, когда запах женского возбуждения начал дразнить его ноздри. Рык застрял в горле.

Запах был близок, очень близок. Он был сильным и знакомым. Что-то запечатлелось в его мозге. Это был запах женщины, его женщины.

В нем поднялся собственнический инстинкт. Его женщина была рядом, и она возбуждена. Он также воспринимал запах другого мужчины. Он знал, что этот запах принадлежал его жертве, но запах секса зависший в воздухе смущал его.

Ефраим перестал двигать ртом. Он обнажил клыки, громко рыча. Это был самый ужасающий звук, который Медисон когда-либо слышала.

Это наравне со скольжением его плоти в ее руке завело ее сильнее, чем когда-либо. Он был ей нужен прямо сейчас.

Она с силой толкнула его руку, которая удерживала Тревора. Его захват ослаб настолько, чтобы Тревор выскочил влево к двери. Он споткнулся, но не остановился.

Прозвучал очередной грозный рык и Ефраим опустил руку, которая сжимала через одежду грудь Медисон и потянулся за Тревором. Но промахнулся.

– Беги! – прокричала Медисон.

Тревор выбрался из комнаты, оставив там свою обувь. Она услышала, как хлопнула в коридоре дверь и как завелся двигатель. Ефраим пытался вырваться, чтобы последовать за Тревором, но был слишком смущен жаждой крови и конкурирующими запахами.

Мягкое препятствие снова остановило его. Он все еще мог добраться до своей добычи, все еще мог поймать его. И автомобиль не остановил бы его, и он это знал.

Препятствие схватило его и удерживало. Он руками уперся в препятствие, но оно не двинулось. Препятствие стало надоедать ему. Он двинулся вперед, надеясь убрать его со своего пути.

Что-то его остановило. Что-то было за мягким препятствием амортизируя между ним и препятствием.

Черт! Он убьет ее! Может ей следовало схватить его пистолет. Он все еще был у него на ремне. Но она не могла остановиться. Она хотела его. Медисон была крепко зажата между ним и стеной.

Медисон стянула трусики покачивая бедрами, пока они не были спущены и не сняты окончательно. Она отпустила его член и обхватила Ефраима за шею, чтобы посмотреть ему в глаза.

Его взгляд был пустым, но решительным. Он вообще знал, что она была там? Его глаза были обращены на нее, но не видели. Это должно сработать. Должно.

На данный момент у нее не было других идей, и она не пыталась придумать что-то новое. Медисон так сильно хотела Ефраима, что это причиняло боль.

Оперевшись на стену спиной и используя преимущество того, что он высокий и сильный, она подняла ноги, крепко за него держась. Казалось, что он оставался равнодушным, но его рычание стало ниже.

Она быстро обхватила ногами его талию. Медисон никогда бы в жизни не смогла снова повторить такой акробатический трюк.

Крепче обхватив его шею, она подтянула себя выше. Его сильно возбужденный член потерся о ее вход. Медисон жадно втянула воздух.

Его рычание изменилось, став глубже. Медленно-медленно она опустилась на него.

Медисон знала, что была узкой. Она чувствовала, как её тело его принимает. Она откинула голову назад и облизала губы. Он ощущался так невероятно. Опираясь на ноги, она втолкнула его в себя полностью. В ее плане оказалась всего лишь одна погрешность.

У нее не было возможности двигаться. Она была буквально насажена на него и застряла между ним и стеной. У нее было всего лишь немного пространства, чтобы дышать.

Каким-то образом он умудрился еще приблизиться, когда она не обратила внимания. Она попыталась пошевелиться, но ее бедра были зажаты.

Медисон поцеловала его подбородок и рот. Ефраим был все еще отрешен.

– Ефраим, детка, тебе нужно двигаться.

Он не шелохнулся.

– Черт.

Она схватила его за руки и положила их себе на попку, но это было тоже самое, что пытаться передвинуть пожарный рукав: большой, и слишком тяжелый и несгибаемый. Его руки зажали ее по наитию, но это было не то, он не двигался.

Медисон неистово целовала его, пробегая языком по его губам и языку пытаясь заставить его ответить. Она дернула его за волосы, он угрожающе зарычал, но ответил. Интересно, он реагировал на боль.

Она с трудом дотянулась до его спины и ущипнула за зад через трусы. Он снова зарычал и толкнулся вперед, заставив ее застонать. Она надеялась, что ей не придется щипать его для каждого толчка.

Боль, что-то её вызывало.

Ефраим пытался сосредоточиться, но все что он воспринимал, были запах страха, оставшийся от его добычи и аромат возбуждения его женщины. Он знал, что женщина принадлежала ему. Он чувствовал свой собственный запах на ней. Он попытался сфокусироваться на женщине.

Он знал, что она находится перед ним, но не мог на ней сосредоточиться. Она была мягким препятствием, и она что-то говорила ему и делала ему больно, но по какой-то непонятной причине, он не хотел отвечать ей болью или останавливать ее. Что-то говорило ему не причинять ей зла.

Почему она делала ему больно? Он не мог сосредоточиться, потому что каждая небольшая доза боли была вознаграждена удовольствием. Ее запах теперь преобладал над всем остальным.

Он становился сильнее, а его собственный запах смешивался с ее. Он вдруг осознал, что был до боли возбужден и заключён во влажные ножны.

– Трахни меня, Ефраим, – услышал он ее шепот у своего уха. Ее дыхание было горячим и посылало дрожь по позвоночнику. Он толкнул бедра вперед и застонал.

Ефраим почувствовал, как она провела языком по его шее сверху вниз. Он обхватил ее попку, удерживая так, чтобы она не могла и шелохнуться, пока он двигался внутри нее.

Он почувствовал, как она зубами царапала его кожу. И вдруг осознал так много вещей, но все еще был под властью туманной завесы. Тупые зубы вонзились в его шею.

– Черт! – взвыл он.

Медисон поцеловала поврежденную кожу.

– Хорошо, теперь, когда я завладела твоим вниманием, не хочешь присоединиться?

Он несколько раз моргнул, а затем отступил назад настолько, чтобы как раз увидеть их соединенные тела. Он жадно облизал губы, когда увидел как исчезает в ее теле.

– Я с удовольствием присоединюсь к тебе, Медисон.

– Хорошо, – сказала она с облечением. – Чего ты ждешь, детка, трахни меня, – ее голос был хриплым от возбуждения.

Он руками ухватил ее попу сильнее, удерживая ее, подался назад и толкнулся внутрь. Медисон говорила ему непристойности.

Многие женщины говорили ему непристойности в прошлом, но он считал это раздражающим и отвлекающим. С Медисон все было по-другому.

Каждый нерв ожил в его теле. Он был внутри нее, но было такое ощущение будто находится за несколько миль. Он отпустил ее попку и дернул свою футболку через голову. Удерживая Медисон своими бедрами, он просунул руки под ее рубашку.

Потом задрал ее вверх, пока не снял и не бросил на пол. Его женщина смотрелась восхитительно обнажённой на фоне стены.

Он пододвинулся ближе, одну руку положил на попку, а другую на грудь. Он сжимал и ласкал каждый миллиметр кожи пока не решил, что на левой груди к руке должен присоединиться рот.

Ефраим приподнял грудь вверх, так чтобы мог взять ее в рот. Медисон громко застонала, когда он втянул не только вершинку, а столько сколько могло поместиться ему в рот. Он облизывал и жадно посасывал, скользя внутрь и наружу.

Медисон провела руками по его спине, осторожно отмечая ногтями его кожу. Он начал толкаться сильнее, наслаждаясь ощущением.

Она руками дотянулась до его волос и осторожно потянула голову назад. Он отпустил ее грудь с громким чмокающим звуком.

Медисон обхватила его лицо и ласкала большими пальцами щеки, пока он занимался с ней любовью.

Она большими пальцами провела у него под глазами и опустилась вниз, пробежав по верхней губе. Затем пальцы скользнули еще ниже и осторожно провели по его клыкам.

– Ты такой красивый, Ефраим, – ее голос ощущался словно ласка.

Он повернул лицо в ее в ладонях и поцеловал.

– Люблю тебя, Медисон.

Медисон потянулась к его лицу за долгим глубоким поцелуем. Она поморщилась у его рта. Рукоятка его пистолета и кожаная кобура впивались ей в ногу, царапая ее... о, черт!

– Ефраим, стой!

– Что?

– Стой!

Ефраим вышел из нее и опустил ее на пол.

– Детка, что случилось?

Она согнулась пополам, обхватила внутреннюю сторону бедра.

– Ничего, совсем ничего!

Она рванулась в ванную комнату, поспешно закрыв за собой дверь.

Она подбежала к раковине и поставила ногу на край, чтобы лучше видеть.

– Слава Богу!

Медисон закрыла глаза, успокоившись. Было растерто, но кожа не поцарапана.

– Вот так, значит, – проговорил Ефраим низким голосом ей на ухо. Он уже входил в нее, одной рукой удерживая ее бедро, а другой поддерживая поднятую ногу.

Ее настрой ослаб, когда она подумала, что почти заставила его снова впасть в жажду крови. Как оказалось это его не затронуло.

– Извини за кобуру. Я искуплю свою вину.

Одной рукой он осторожно погладил натертое место, а другую положил Медисон между ног.

Она жадно втянула воздух и откинула голову ему на голое плечо. Затем подняла руку и схватила его за затылок, удерживая себя в то время как он вбивался в ее тело.

– Мне нравится наблюдать за тобой.

Он поцеловал ее в мочку уха, и захватил ее губами, потянул и нежно пососал.

Своими опытными пальцами он нашел ее набухший бугорок. Лаская ее круговыми движениями, слегка дотрагиваясь он сводил ее с ума. Медисон повернула голову так, чтобы поцеловать Ефраима.

Углубив толчки, он углубил поцелуй, пальцами продолжая ласкать ее все в том же медленном постоянном ритме.

Он почувствовал, как она сжалась вокруг него. Он постарался продержаться еще минуту и сдержать свое обещание. От него не укрылся испуганный взгляд, когда он вышел из нее.

Он собирался заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не забудет тот момент, когда осознала насколько опасно быть с ним и что он должен быть заменен.

– Тебе нравится? – спросил он низким чувственным голосом.

Она завела свободную руку назад и погладила его по обнаженному бедру, при этом держась за него пока он двигался в ней.

– Да, – простонала она и отплатила той же монетой. – Тебе нравится меня трахать, Ефраим? – Она медленно облизала его шею языком.

Он зарычал и начал двигаться жестче. Он сильнее зажал пальцами ее бугорок.

– Да, мне нравится тебя трахать, детка. Это то что ты хотела услышать? Что я люблю лизать и трахать тебя, пока ты не становишься влажной и не кричишь?

– О, Боже!

Она начала сильнее сосать его шею, утробно постанывая. Ее тело было на грани оргазма.

Она попыталась двигаться, но он крепко удерживал ее, ускоряя темп. Ему нравилось ощущать ее рот на себе. Он хотел ощутить его повсюду на себе.

Он заставил себя открыть глаза, чтобы увидеть, как она кончает. Медисон сильнее начала сосать, и вцепилась в него ещё крепче.

– Трахай меня, Ефраим... о, пожалуйста, Ефраим, трахай меня!

Что он и делал. Он не мог сдерживаться. Он вбивался в нее, поднимая ее над полом каждым жестким толчком. Он рычал и стонал, пока она стонала и выкрикивала его имя. В этот раз ему не нужно было кусаться, чтобы достичь пика.

Он медленно останавливался. Она все еще сжимала его в отголосках сильного оргазма. Это было слишком для его чувствительной плоти.

Ефраим шевельнулся, чтобы отойти назад, когда ее тело сжалось вокруг его все еще твердого члена. Медисон вонзила ногти в его бедро и затылок, когда еще один оргазм настиг ее.

Она вскрикнула и выдохнула.

Он зачаровано наблюдал за ней в зеркало. Он толкался вперед снова и снова. Он скрипел зубами, но продолжал, а она выкрикивала его имя.

Наконец, ее рука соскользнула вниз. Она подалась вперед, хлопнув руками по раковине, когда ноги у нее подогнулись.

– Это было так хорошо, – сообщила она учащенно дыша.

– Что значит "было"? – Усмехнулся он. Ефраим впился руками в ее бедра и продолжил двигаться внутри нее.

Медисон всхлипнуло, потому что тело начало снова отзываться на него. Было слишком много, слишком быстро.

– Детка, – вымолвила она наполовину умоляя, наполовину хныча.

– Да?

Он убьет ее оргазмами. Была только одна вещь, которую она могла сделать. Медисон подалась вперед, освободившись от него и повернулась.

Она прижалась в поцелуе к нему. Он жадно водил руками по ее телу. Медисон поймала его руку, когда он попытался добраться к ней между ног.

– Просто стой, – приказала она с улыбкой.

Он приподнял брови в замешательстве, когда она медленно опустилась на колени, целуя его живот и дальше.

– Что...

Он откинул голову назад, а губы от удивления сложились в форме буквы "О", когда Медисон взяла его в рот. Она не была профи по части минета, но это было лучшее из того что он когда-либо получал.

Он потерял связь с реальностью от ощущений, которые дарили ее прекрасные губы.

 

Переводчики: m_red

Редактор: natali1875

 

Глава 19

 

Она задрожала, и он сильнее прижал ее к себе. Последние полчаса они сидели на ее кровати... соединенные.

Медисон сидела у него на коленях, повернувшись лицом к нему в кольце его рук. Они медленно целовались и еще медленнее двигались. Он позволял ей задавать ритм.

Это был самый яркий опыт, который у Ефраима когда-либо был с женщиной.

Он провел руками по ее спине вниз, когда она положила голову ему на плечо.

– Устала? – прошептал он.

Она захихикала ему в шею.

– Мы занимались любовью последние... эм, нет, не знаю, сколько часов, а сейчас уже взошло солнце. Сказать, что я устала было бы преуменьшением – я истощена.

Ефраим усмехнулся.

– Я тоже.

Он прижался губами к ее лбу.

Медисон отстранилась от него. Она чувствовала слабость и боль во всём теле после ночи любви.

– Куда собралась?

Она посмотрела на него через плечо.

– В душ, буду долго сидеть в ванной... в одиночестве.

Он наблюдал за тем, как она, покачивая бедрами, подалась назад и отошла от него. Девять раз они занимались любовью – его новый рекорд.

Конечно, после века воздержания ему было что наверстать и прямо сейчас его тело возвращалось к жизни, готовое снова восполнить упущенное.

– Подожди, мне тоже нужен душ.

Она вздохнула.

– Детка, пожалуйста, я так устала. Я просто хочу принять душ, а потом лечь в постель, – сказала она, немного всхлипывая. Все тело болело, и она была истощена. На данный момент, находясь на расстоянии от его тела, ей с трудом удавалось держать глаза открытыми.

Он поднял руки.

– Только душ. Клянусь. – Она бросила на него недоверчивый взгляд. – Обещаю.

Если бы он не проговорил это с ухмылкой, возможно она ему бы поверила, и не потупила бы взор.

От удивления Медисон распахнула глаза.

– Ефраим, пожалуйста, нет, спать! Мне нужно поспать!

– И это то, что у тебя будет после душа. Обещаю вести себя хорошо. Я просто хочу в душ.

Он взял ее за руку и повел в ванную комнату.

– Враль, – пробормотала она, коснувшись головой подушки.

Ефраим легко рассмеялся, поцеловав ее в мокрое плечо.

Медисон свернулась калачиком, как только он положил ее на кровать. По ее мнению, он ее соблазнил в душе, потому что знал, что она не сможет воспротивиться, когда он ртом прикоснулся там, пониже.

Естественно в тот момент она позволила ему облокотить себя о стену и закончить начатое. Она была беспомощной жертвой страсти, которую он в ней разбудил.

Именно жертвой. Учитывая то, что Ефраим заставил ее умолять, но это было еще не самое главное.

Она осмотрелась и вздохнула – он крепко спал. Медисон немного успокоилась, осознав, что в некоторых вещах он был также слаб, как и она, и одной из этих вещей была их страсть.

Он выглядел таким красивым и невинным. Она перекатилась и прижалась в легком поцелуе к его губам.

– Дай мне пять минут, и я буду снова готов, – тихо произнес он, – Клянусь.

– Ты не окажешься у меня между ног, пока я не просплю как минимум восемь часов и у меня не будет хоть что-нибудь в желудке.

– Не честно, – прозвучало приглушенное бормотание, когда он зарылся головой в подушку. Ефраим был в нокауте и выведен из строя на некоторое время. Слава Богу.

 

***

 

– Медисон, пожалуйста, просыпайся!

Стук в дверь и рыдания Джошуа заставили ее так резко сесть, что у нее закружилась голова.

– Ефраим! – прошипела она, и потянулась к нему, чтобы разбудить и чуть не упала – его сторона кровати была пустой. Время было двенадцать дня.

– Черт, – пробормотала она. Они проспали всего час. Ну, то есть она проспала, потому что не имела ни малейшего понятия чем занимался он.

Ефраим вернулся в комнату, натягивая штаны. Больше на нем ничего не было.

– Детка, оденься.

– Медисон? – громче завопил Джошуа.

Ефраим рывком открыл шкаф и бросил ей одежду.

– Поторопись, он расстроен.

– Минутку!

Ефраим прошел к двери, положил руку на ручку двери и смотрел на нее в ожидании, пока она одевалась. Как только Медисон надела футболку и штаны, он открыл дверь.

Джошуа вбежал в комнату, потирая глаза. Ефраима он не увидел, когда бежал в распахнутые объятия Медисон.

– Что случилось, дружок? – Медисон постаралась сохранить равновесие.

Он больше не был маленьким ребенком, а она не была настолько сильной, чтобы удержать десятилетнего мальчика дольше чем пару мгновений. Она споткнулась под его весом.

Джошуа ахнул, когда сильные руки оторвали его от Медисон. От удивления, он распахнул глаза.

Затем снова скривил лицо, обхватил за шею Ефраима и уткнулся в его обнажённое плечо.

– Скажи нам, что случилось, малыш, – произнес он успокаивающим голосом.

Медисон погладила Джошуа по спине.

– Что не так?

Она старалась не обращать внимания на дырки в его футболке.

– Ба... Бабу... бабушка плачет!

– Что?

Это было последнее, что они оба ожидали услышать.

– Она плачет. Она кричала на нее... а потом... она поговорила с ними... потом... потом... они ненадолго ушли... потом... вернулись… и они... она...

Он так сильно всхлипывал, что не мог связно вымолвить хоть слово.

Ефраим поцеловал Джошуа в макушку.

– А где сейчас бабушка?

Он сделал глубокий вдох.

– Она внизу плачет, люди орут, другие кричат. Это ужасно! Я так рад, что ты вернулся, Ефраим!

Ефраим посмотрел на Медисон.

– Я тоже. Сделай одолжение: иди в свою комнату и успокойся.

– Нет! Мне нужно поднять настроение бабушке и Джил тоже плачет!

– Пойдем.

Ефраим прижимал к себе Джошуа одной другой, а другой держал Медисон за руку, когда она пошли вниз.

На полпути они услышали громкую ругань, доносившуюся из гостиной.

Он ускорил шаг и вошел в комнату, когда Крис поднял руки вверх.

– Хорошо, все заткнулись и прекратили на нее орать!

Миссис Бакмен – женщина, которую он считал крепким орешком, была практически прижата к стене несколькими кричащими и вопящими квартиро-съемщиками.

– Сдай больше комнат, потому что я не буду платить больше! – причитал один из мужчин.

– Прекратите на нее орать! – прокричал Бред. – Свободных комнат больше нет.

– Конечно нет, есть пять занятых комнат, которые никто не оплачивает.

– Я сказал, блин, заткнитесь! – рявкнул Крис.

Никто не обратил на него внимания, и никто не заметил в дверях Ефраима, Медисон и Джошуа.

– Мама, ты мне сказала, что я могу приехать и жить бесплатно, а сейчас ты требуешь оплату? Это не честно и знаешь, что? Я съезжаю завтра. Мой друг разрешит мне недолго у него перекантоваться, – театрально всхлипывала Кенди, – Не могу поверить, что родная мать могла так со мной поступить!

Большинство перестали кричать и округлили глаза.

– Слушай, я сказала, что постараюсь! Я больше не могу себе позволить этого! Извини, – плакала миссис Бакмен, закрыв лицо руками.

– Я не знаю, почему все на нее кричат. Я вам всем сказал, прийти сюда и спокойно сказать, что мы переезжаем в пансион на Смитсона, а не кричать на нее! – проговорил Бред.

– Вы все съезжаете? – спросила Кенди.

Бред кивнул.

– Мы не можем позволить себе платить больше, а пансион на Смитсона для начала стоит меньше и там лучше условия. Нам приходится выбирать.

– Она потеряет дом, – сказала миссис Эдл, ни к кому конкретно не обращаясь.

Миссис Бакмен сильнее заплакала и попыталась отвернуться, но люди около нее не дали ей этого сделать.

– Если бы она не взяла этот мертвый груз вместе с детьми, у нее все было бы в порядке! – промолвил кто-то, глядя на Кенди, которая сделала вид, что не услышала.

– Нет, если бы этот мертвый груз помогал, она была бы в порядке.

– Все было хорошо, пока они не появились. Не было закладной на дом. Я тебе говорил, что она попыталась взять кредит и они ей отказали? – информировала всех миссис Эдл так, будто миссис Бакмен не была тут и не плакала.

– Дерьмо. Я не съеду.

Ефраим узнал самого нового жильца.

Бред презрительно усмехнулся.

– Это потому что они тебя не возьмут. Ты даже не платил с тех пор как заехал, ты – часть проблемы.

Джил сидела в углу и плакала. Никто не обращал на нее внимания. Крис с трудом протискивался к миссис Бакмен и через несколько мгновений смог притянуть ее в свои объятия.

После минутного колебания она обняла его и расплакалась у него на груди.

– Прекратите, вы, все, – потребовал он.

Они снова начали кричать.

– Сделайте что-нибудь! – молил Джошуа.

Ефраиму все стало ясно, он увидел и услышал достаточно. Он отпустил Джошуа.

– Закрой уши, – тихо сказал он. Джошуа кивнул и сделал так как его попросили. Медисон не требовалось просить дважды.

– Я хочу получить назад оплату за последнюю неделю! – кто-то начала кричать. Затем крики превратились в гвалт.

– Тихо! – проревел Ефраим.

Все, кто был в комнате закрыли уши и отшатнулись от оглушающего звука. Вероятно, это был самый громкий и пугающий крик, которой они когда-либо слышали.

Вся толпа еще поёживалась, когда он вошел комнату. В обычной жизни Ефраим выглядел довольно-таки угрожающим, но прямо сейчас он пугал до чертиков: он был наполовину обнажен и каждый мускул его тела был напряжен, в боевой готовности.

Стоя в властной позе, он сложил руки на груди. От его взгляда веяло холодом, когда он переводил его, пытаясь заставить хоть кого-нибудь говорить.

– Так-то лучше. А теперь, живо отодвиньтесь и дайте Крису и миссис Бакмен сесть на диван.

Небольшое сборище дружно отступило.

Крис с облегчением посмотрев на Ефраима, повел миссис Бакмен к дивану.

Ефраим перевел взгляд на нового жильца, мужчину лет тридцати-тридцати пяти.

У Ефраима не было возможности проверить подноготную этого человека, как он обычно делал, но на этот раз у него было чувство, что он знал, что найдет.

– За сколько недель ты должен?

Мужчина сжал челюсти.

– Это не твое хрено дело, свинья.

У человека были проблемы с копами. Интересно.

– Пять, – сказал Бред, – Он не заплатил ни цента. Он рассказал ей слезливую историю, а ты знаешь, что это ее слабость.

Ефраим кивнул.

– Учитывая твое халявное проживание, ты должен упаковать свои вещи и выехать в течение часа или же я проверю тебя и мы оба знаем, что мои поиски увенчаются парой ордеров.

У мужчины отпала челюсть.

– Отлично, но я не заплачу ни цента.

– Я и не рассчитывал, просто убивайся. У тебя осталось пятьдесят девять минут.

Дженни, одна из съемщиц, которую он не выносил, заговорила.

– Это не честно, мы платим, и он тоже должен!

Он проигнорировал ее.

– Теперь поднимите руку те, кто договорился, что съедет.

Все кто исправно платил подняли руки, даже Кенди.

Он кивнул.

– Когда вы съезжаете?

Бред прочистил горло.

– Завтра они смогут нас принять. Если мы не приедем завтра, то потеряем наши места.

Ефраим кивнул.

– Я хочу оплату на последнюю неделю! – сказала Дженни.

Он сжал переносицу, пытаясь обрести контроль над собой.

– Вы съезжаете, предупредив менее чем за двадцать четыре часа. Вы не получите свою оплату. Вы подписали договор с недельным предупреждением. И давайте оставим как есть, потому что она не вернет вам деньги.

– Это не честно! – рявкнула Дженни.

Ефраим опустил руку и сделал шаг вперед.

Он пронзил взглядом Дженни и она отшатнулась.

– Тогда иди в суд. Ты подписала юридически обязательный контракт.

Миссис Бакмен сидела на диване и всхлипывала. Он не мог вынести того, что такая сильная женщина была сломлена.

– Кто-нибудь заплатил за предстоящую неделю?

– Нет, – сказали они хором. И это значило, что у нее совсем не было денег и не было возможности заплатить по счетам. Возможно, это и к лучшему, потому что иначе она была бы им должна.

– Хорошо, тогда вы все свободно можете уехать. Я предлагаю пойти и начать упаковывать вещи и приготовить ваши комнаты для проверки, если хотите снова получить свои залоги, – пренебрежительно бросил он.

Они робко кивнули и вышли из комнаты. Кенди поправила одежду и встала.

– Я так полагаю, мне тоже следует пойти и сложить вещи.

– Что? – спросила Медисон, не веря.

Кенди презрительно усмехнулась.

– Медисон, твоя бабушка потеряет дом, а мне нужно найти место, где жить. Ты же не хочешь, чтобы я стала бездомной?

– Как на счет твоей матери и твоих детей? Где они по-твоему окажутся?

Медисон сделала шаг к Кенди, дрожа от негодования.

Кенди отступила назад и направилась к двери.

– Я не знаю, чего ты от меня ожидаешь, Медисон. Ей богу, ты бываешь такой глупой. Дети будут в порядке. Я уверена, что детские дома в округе вполне нормальные.

Ефраим протянул руку и удержал Медисон, когда она замахнулась, чтобы ударить Кенди. Она промахнулась чуть-чуть.

– Тогда убирайся отсюда! Ты нам не нужна!

– Шшш, все хорошо, детка, просто дай ей уйти.

Он почти дотащил ее до мягкого кресла и посадил туда, сам сел на подлокотник и взял ее за руку.

Миссис Бакмен выпрямилась, она выглядела успокоившейся.

– Извините меня за все. – Она сглотнула. – Спасибо тебе за помощь, Ефраим, думаю, тебе нужно пойти и посмотреть сможешь ли ты урвать одну из тех комнат, пока еще не слишком поздно.

Ефраим провел рукой по волосам.

– Крис, сбегай в мою комнату. На столе найдешь две папки, захвати их вместе с моей чековой книжкой и бумажником, он где-то там, думаю в брюках, иди и принеси все.

– Окей.

Крис выглядел уставшим, когда побежал наверх.

Ефраим откинулся на спинку.

– Элеонор, насколько все плохо?

Она попыталась улыбнуться, но у нее не получилось.

– Я задерживаю за коммунальные, налоги и страховку, но я справлюсь.

Ефраим смотрел то на Элеонор, то на Медисон.

– Вас правда это убьет, женщины, если вы мне сообщите о том, что вам нужна помощь? Это сделало бы мою жизнь во много раз проще, знаете ли?

– Это мои проблемы, Ефраим. Я их решу, я могла бы продать дом. Я найду квартиру достаточно большую для себя и четверых внуков. Мы будем в порядке.

– И что ты будешь делать, если не сможешь продать быстро? – Он посмотрел на детей, и впервые заметил насколько плохо они были одеты.

Даже Элеонор и Медисон нужна была новая одежда. Не только Крису, Медисон не упомянула об остальных.

– Мы справимся, – солгала Элеонор.

– Иисусе, Элеонор, я тебя умоляю, у тебя нет денег, чтобы накрыть стол, а ты считаешь, что справишься? Посмотри на детей. Им срочно нужно к парикмахеру и за новой одеждой. А жить в доме без электричества, воды и отопления тоже не самое лучшее для них.

Элеонор тихо всхлипнула.

– Я справлюсь. Мои детки не попадут в детский дом, – решительно сообщила она.

– Детский дом? Я туда не пойду. Ни хрена не пойду, – сказал Крис, вернувшись в комнату.

– Следи за языком при детях, – тихо пригрозил Ефраим, забирая вещи у Криса. – Сядь, тебя это тоже касается.

Он сел на подлокотник дивана и сложил руки. Крис выглядел напуганным, но старался этого не показывать.

– Я туда не пойду.

Ефраим посмотрел на всех четверых детей, затем глянул на Медисон.

– Иди и сядь со своей семьей, пожалуйста, чтобы я мог говорить сразу со всеми без того, чтобы свернуть себе шею.

Медисон пошла и села между бабушкой и Джил. Ефраим занял кресло.

– С чего начнем? – размышлял он, и обратил взгляд на Элеонор. – Сколько ты задолжала за дом?

– Нисколько. Он полностью мой.

Это его смутило.

– Тогда почему тебе отказали в ссуде?

Она беспокойно сжимала руки на коленях.

– Из-за возраста и еще я не вносила достаточно, чтобы покрыть счета как таковые. Крыша оказалась дороже, чем я думала.

– Они отказали тебе из-за нас? – спросила Джил.

Элеонор неохотно кивнула.

– Они сказала, что не считают правильным давать ссуду мне, потому что у меня так много иждивенцев. Если я не заплачу вовремя, они не хотели выгонять из дома детей.

– Проклятье, – пробормотал Крис. – Так и знал, что это моя вина.

– Нет, не твоя, и не смей так говорить! – горячо потребовала Элеонор.

– Бабушка, у меня есть двенадцать тысяч долларов, ты можешь взять их, – сказала Медисон, радуясь тому, что Ефраим взял на себя то дело и вернул их.

Ефраим поднял руку и в тот же момент бабушка сказала:

– Нет.

– Это твои деньги, Медисон, держи их в банке, – сказал Ефраим. Он снова обратил свое внимание на Элеонор. – Сколько ты должна?

Её пальцы замерли.

– Более пятидесяти тысяч долларов.

– Бабушка, – Медисон не верила своим ушам.

– Сначала адвокаты, а потом еще крыша и фундамент – все это стоило больше чем, я рассчитывала, и я не могла дополнительно сдать комнаты. Все вышло из-под контроля.

– И из-за того, что я больше не платил за вторую комнату, у тебя, в конце концов, пошли убытки, – добавил Ефраим. Она кивнула. – Сколько ты хочешь запросить за дом?

– Боюсь, что я не получу больше двухсот тысяч. Дом старше всех домов в округе. В прошлом году Томпсоны продали свой дом, который примерно того же размера и новый и они получили двести шестьдесят. Я не питаю больших надежд.

– И мы отправимся в детский дом? – спросила Джил.

– Я не собираюсь туда, и они тоже не пойдут. Я найду работу, – твердо сказал Крис.

Ефраим вздохнул и подтолкнул одну папку в сторону Криса, а другую Элеоноре.

– Что это? – хором спросили они.

– Откройте.

– Что это значит? – поинтересовался Крис.

– Это значит, что ты не поедешь в детский дом. Это значит, что теперь ты Кристофер Уильямс.

– Что? – повысил он голос, – Ты меня усыновил? Как? А разве это не занимает несколько месяцев?

– Да, я тебя усыновил. Я спросил твою мать, и она решила, что обеспечить твое будущее лучше, чем выбрасывать тебя на улицу, поэтому она подписала документы. Что касается своевременности усыновления, я оказал пару одолжений.

– Без брехни? – настороженно спросил он. Крис думал, что это могла быть шутка, он не доверял с легкостью.

– Без брехни. Ты теперь официально мой ребенок, – сообщил Ефраим, подмигнув.

Крис улыбнулся.

– Прекрасно, – сказал он признательно.

– Я не понимаю, у меня уже было попечительство. Эмма подписала его. Я заплатила адвокату довольно круглую сумму, должна сказать.

– Боюсь, что Кенди соврала. У нее не было опекунства над Джошуа. Ефраим был добр и позаботился обо всем прежде чем что-либо могло произойти.

– Итак Джошуа теперь мой? – спросила Элеонор, улыбнувшись сквозь слезы.

– Да, Кенди потеряла все права год назад. Я заставил отца мальчика поступить правильно.

– А что со мной? – спросила Джил.

– Кенди отказалась от тебя в пользу бабушки, когда вы переехали. Все улажено.

– Отлично и все что у нас всех есть – это семья. Я взвинчен, поэтому не сердите меня, но какая разница, если мы на грани того, чтобы стать бездомными? – спросил Крис, когда Джошуа забрался к нему на колени. Крис обнял мальчика за маленькие плечики.

– Вы не потеряете ваш дом. Все только начало меняться. – Ефраим открыл чековую книжку и заполнил чек.

Он передал чек Элеоноре.

– Передадите мне подписанные бумаги в понедельник.

Элеонора взяла чек дрожащей рукой, при виде цифры она округлила глаза.

– Ефраим, что происходит? Ты не можешь себе этого позволить.

Ефраим пожал плечами.

– Я живу здесь, потому что не люблю жить один, а не потому что не могу себе этого позволить. Я очень обеспеченный человек, – сообщил он, равнодушно пожав плечами.

– Вот это, да. – Глаза у Джил стали размером с блюдца.

– По ходу у меня богатенький папочка, – поддразнивал Крис.

– Ты уверен? – спросила Элеонор.

– Да, я люблю этот дом.

Она улыбнулась и кивнула.

– Спасибо, Ефраим. Уверена, что быстро найду квартиру.

– Нам придется переехать? – спросил Джошуа, переведя взгляд на Медисон, – Я не хочу снова переезжать.

– Шшшш, сладкий, теперь это дом Ефраима, – сказала Элеонор.

Ефраим тяжело вздохнул.

– Элеонор, я не выгоняю детей из их дома и тем более я не выгоняю тебя.

– Ты меня смущаешь, – призналась Элеонор.

– Может быть он и принадлежит мне, но это ваш дом. Ты и дети останетесь. Дом больше не будет пансионом, хотя у нас будут гости время от времени. Мне бы хотелось, чтобы у детей был собственный дом, где бы они не сталкивались все время с чужими людьми и могли быть самими собой. – Он встал и потянулся. – В остальном, ты можешь поступать как тебе заблагорассудится. – Он открыл бумажник и вынул несколько стодолларовых купюр и дал их ей. – Возьми и сходите с детьми купите продукты. Передай всем, что из-за того, что они не заплатили за неделю, им придется пойти есть куда-нибудь еще. А вы ребята в кои-то веки можете сесть и устроить семейный обед. А теперь я пойду в постель, когда вернетесь, разбудите и мы поедем по магазинам, хорошо?

Гордость Элеоноры не дала ей взять деньги, несмотря на то, что холодильник и кухонные шкафы были полностью пустыми. Ефраим вложил деньги ей в руку.

– Элеонор, я очень устал. Я не спал больше трех суток, поэтому давай займемся делом. Ты живешь теперь в моем доме. Я ценю тебя и твоих внуков, мой новый непослушный сын ест как поросенок и я схожу с ума по твоей внучке. Пожалуйста, пожалей меня и просто возьми деньги и купи немного еды, чтобы я мог вернуться в кровать.

– Ефраим, мы не можем принять твою благотворительность, – сказала Медисон

– Медисон, это не благотворительность, моему сыну надо поесть. – Он был удивлен с какой легкостью это слетело с его языка. Крис отвернулся, пряча улыбку. – Мои любимые десятилетний мальчишка и пятнадцатилетняя королева драматического театра должны поесть.

– Эй! – открыла рот от возмущения Джил. Он проигнорировал ее.

– Помимо всего прочего, Элеонор должна поесть, чтобы справиться с детьми и домом. Это не благотворительность.

– Она самая!

Он дернул себя за волосы.

– Пожалей меня, женщина. Я истощен!

– Не делай этого из-за меня, – упрямо заявила она.

– Детка, даже если бы ты здесь не жила, я бы все равно так поступил бы. Элеонор заботилась обо мне последние три года, она хорошо ко мне относилась и мне нравилась ее компания. Я бы купил этот дом только лишь для того, чтобы она осталась здесь. Я бы сделал это ради детей. Мне все равно кто здесь живет. Я владелец этого дома. Я буду оплачивать счета и покупать еду. Я ничего ни от кого не ожидаю.

– Спасибо, Ефраим, – сказала Элеонор. Ее глаза светились теплом.

– Пожалуйста. Итак, я так полагаю, вы остаетесь, – сказал он, надеясь завершить беседу и снова залезть в постель.

Она кивнула, улыбаясь.

– Если ты хочешь, я с радостью останусь здесь, чтобы у детей был надлежащий дом.

– Это твой дом, Элеонор. Даже не думай иначе.

– Но... – начала Медисон.

В изнеможении он поднял руки.

– Я бы хотел, чтобы люди перестали начинать предложение с "но". – Он подошел к дивану, взял ее за руки и опустился перед ней на колени. – Детка, пожалуйста, ты меня убиваешь. Я ничего не ожидаю от тебя. Я просто хочу убедиться, что у нас есть крыша над головой. Я не хочу приходить в пустой дом, и я хочу, чтобы Крис, Джошуа и Джил были вместе с их бабушкой. Разве ты не видишь, что это делает меня счастливым? Ты хоть представляешь, как одинок я был и как долго это длилось?

Она медленно кивнула. Она представляла. Он слишком долго был один. Одного взгляда на него ей хватило, чтобы понять, что он делает это и для себя.

Ему было жизненно необходимо, чтобы они остались. Она вздохнула.

– Ладно, но я хочу платить за еду. Это честно.

– Но ты останешься? – Он взволнованно ожидал ее ответа.

– Да.

– Хорошо, тогда делай что хочешь, но сегодня я плачу за еду. – Он поцеловал ее в лоб, помня о том, что у них были зрители и встал. – Я иду в кровать, разбудите меня позже, и мы пойдем по магазинам.

– Зачем? – спросил Крис.

– Купить одежду.

– Вот блин. Давай лучше снимем пару телочек. – Джил со спины дотянулась до Криса и громко шлепнула его по голове. – Почему женщинам нравится меня бить?

Ефраим покачал головой.

– Понятия не имею.

 

Переводчики: m_red

Редактор: natali1875

 

Глава 20

 

– Крис, зайди! Ты не должен выходить оттуда в нижнем белье! – прошипела Медисон и повернулась к Ефраиму. – Прекрати смеяться! Ты его поощряешь!

– Что? Что-то не так? – притворился невинным Крис.

Маленькая девочка, которая вышагивала мимо примерочной указала на него пальцем и захихикала. Несколько старшеклассниц, проходя мимо, послали ему воздушный поцелуй.

Крис подмигнул и поиграл мышцами. Он был хорошо сложен для шестнадцатилетнего, заметила Медисон.

Это было неправильно, потому что она знала, что он не тренировался, если только видео игры не были причислены к видам спорта.

– Крис, – предупредила она.

– Ты мне сказала примерить новую одежду и выйти показаться. Я так и сделал.

Он повернулся, показывая свои трусы.

– Ты не должен мерить нижнее белье и тебе прекрасно известно, что появляться в таком виде нельзя!

Ефраим согнулся пополам от смеха.

– Это его трусы.

– О, посмотри какие, – весело размышлял Крис, – Хммм, зацени.

– Перестань крутить задницей! – Медисон тщетно пыталась удержаться от смеха.

– Подожди, хочешь убедиться, что они хорошо смотрятся в гангста стиле.

Он приспустил боксеры на бедрах и показал распальцовку.

У Медисон перехватило дыхание – чуть ниже пупка было родимое пятно в виде светло-коричневого полумесяца и креста. Она посмотрела на Ефраима и тот резко пришел в себя.

– Не смей, – предупредил он.

– Молодой человек, зайди, пожалуйста, обратно в примерочную. Это семейный магазин, – сообщил охранник.

– Ой, простите, моя сестра велела мне показаться. – Крис махнул в сторону Медисон.

– Мадам, пожалуйста, приберегите показ мод для дома. У меня в кабинете дама задыхается после его небольшого представления.

Медисон метнула молнии взглядом в Криса.

– Ей так понравилось то, что она увидела, да? – пошутил Крис.

– Просто сгинь к чёрту, – произнёс мужчина, уходя, стараясь спрятать улыбку.

Медисон повернулась, чтобы посмотреть на Ефраима.

– Ты знал! – взволнованно прошептала она.

– Что он Защитник? Я узнал, когда в первый раз его арестовал. Я за ним присматривал. Теперь я должен позаботиться о том, чтобы он не пострадал. Частично из-за него я окончательно принял их предложение. А еще из-за тебя. Именно поэтому я купил дом. Он превратится в пристанище Защитников.

– Что это значит?

– Система сигнализации, здание должно быть укреплено, учебная база в подвале, в доме будут жить несколько избранных духовников, чтобы помогать на территории, которую мы будем защищать.

– Ты скажешь ему?

– Нет, не сейчас. У него слишком забита черепушка на данный момент. – Она посмотрела на него с неодобрением. – Медисон, дай ему побыть мальчишкой немного дольше. У него никогда не было такого же детства как у тебя. Пусть у него будет еще год беззаботной жизни. По этому поводу я уже переговорил с советником. Я сам буду защищать и тренировать его. Придет время и его будут преследовать как вампиры, так и негодяи. Но сейчас позволь ему быть мальчишкой. Разве ты не видишь, как сильно ему это нужно? Нужна семья? Он уже побывал во взрослой жизни. Позволь ему побыть ребенком сейчас для себя, потому что позже Крис станет мужчиной для всех остальных. Пожалуйста?

Она кивнула.

– Ты прав. Крис был так счастлив последние две недели. Когда он понял, что со мной лучше дружить, его оценки начали улучшаться.

– Именно, если мы ему скажем сейчас, он либо взбунтуется, либо с головой окунется во все и даст себя убить. Пожалуйста, не говори ему.

– Не говори мне, что?

Они посмотрели и увидели, как Крис вышел из примерочной в своей старой одежде. У Медисон были смутные подозрения, что усиленный слух был одной из особенностей Защитников.

– Ты всё померил? – спросила она.

– Да, все подошло. – Он скинул одежду в тележку. – Не говори мне что?

Ефраим встал.

– Что ж, полагаю сюрприз испорчен.

– Какой сюрприз?

– Ты идешь со мной.

– Куда?

– Я хочу сделать тату.

Он протянул руку и удостоверился, что два листа бумаги, осторожно сложенные, все еще были в его заднем кармане – знаки Защитников, которые идентифицировали его как Стража и избранного Защитника. Символы были известны Защитникам, что сэкономит ему в последствии время, если понадобится провести идентификацию или попросить о помощи.

– Правда?

– Да, есть два символа, которые мне очень нравятся. Ты можешь пойти со мной. – Он приподнял бровь. – Ну, только если не струсишь.

– Ой, только не начинай эти игры, чувак. Пойдем! – Он почти перемахнул через Ефраима.

Ефраим достал бумажник и передал Медисон остатки налички.

– Ефраим, здесь почти две тысячи.

– Я знаю, должно хватить на всех.

– Этого более чем достаточно, чтобы заплатить за тебя, детей и бабушку.

– И тебя. Иди и купи себе что-нибудь из одежды. – Она открыла рот, чтобы начать спорить. – Пожалуйста, просто иди и купи то, что захочешь. Я все еще должен тебе подарок на день рождения, поэтому иди и купи одежду.

– Ты не отдал ей подарок? А что случилось с ко...

Ефраим рукой закрыл рот Крису.

– Пойдем, пока я не решил взять вместо тебя Джошуа.

– Спасибо. – Она потянула его вниз, чтобы поцеловать. – Но тебе стоит остановиться, иначе ты меня избалуешь.

– Мне нравится тебя баловать. – Он поцеловал ее в кончик носа. – Увидимся позже, детка.

Она прикусила губу.

– Ты правда собираешься сделать татуировки?

– Да.

– Где?

– О, пусть это будет сюрпризом.

 

***

 

– Ты сказал, что собираешься сделать всего две татуировки, – подал голос Крис со своего стула.

– Я солгал.

– Я вижу.

– По поводу третьей я решил, когда вошел сюда, если тебе так интересно.

– Интересно.

– Ты знаешь, я занимаюсь этим уже десять лет, – сказал Эд, парень, который делал ему татуировку на груди. – И я могу честно сказать, что у меня еще никогда не было клиента, который бы вытерпел тату, не говоря уже о двух одновременно.

Джеф, парень, который делал татуировку на правом плече, сказал:

– Должен признать. Мне нравится рисунок, чувак. Кельтский?

– Да, я заплачу сотню сверху каждому за то, что вы никому больше ее не сделаете.

– Хочешь сохранить рисунок подлинным? Понял, чувак. Не беспокойся. Мы не используем здесь то, на что у нас нет разрешения. Плюс эти чертовы татухи такие охренительно сложные, я в любом случае не смогу их повторить.

– Я ценю это, джентльмены, – сообщил Ефраим.

– Я был уверен, что ты будешь либо дергаться, либо орать, либо что-то еще. Ты меня разочаровываешь, пап. – Крис подтрунивал, хотя было ясно, что ему нравилось говорить подобное.

Эд с любопытством посмотрел на Ефраима.

– Я бы подумал, что он твой брат.

– Нет, он мой сын.

– Меня усыновили, – с гордостью заявил Крис.

– Ну, что ж твой отец – крутой мужик. У меня были байкеры, которые орали и корчились под иглой. Только не твой старик. Даже не дёрнулся.

– Мне чертовски больно, но я не хочу все испортить. – Солгал Ефраим. Он едва ли чувствовал жжение от иглы, а как блокировать боль он научился очень давно.

– Умный мужик. Одно гребаное движение и все было бы испорчено.

Он нахмурил брови.

– Я так и подумал.

– И так, пап, где собираешься сделать третью? – спросил Крис.

– На бицепсе.

– Правда? Если считаешь, что справишься, Джон вернется с перерыва через несколько минут. Он может сделать. Джеф, как думаешь?

– Хей, пока все остаются на местах и не двигаются, мы бы справились.

– Хорошо, – согласился Ефраим. Ему не было настолько больно, кожа заживала пока они работали. Помимо всего прочего, от Николса он получал и похлеще.

– Ты знаешь, я думаю, что вместо трайбл на руке надо нарастить клыки, кровавые такие, здорооовые. – Крис широко ухмыльнулся.

Ефраим прищурил глаза, глядя на него. Крис поднял руки как будто сдаваясь.

– Просто пошутил.

– Ты хочешь "М" посередине трайбл ободка на руке, правильно?

– Да.

– Ей может это не понравится, – выразил свое мнение Крис.

– Это не для нее, а для меня.

– Окей, как скажешь. – Он быстро проглотил газировку. – Эй, я могу сделать татуху.

– Нет, без разрешения твоего отца и даже с ним, я не буду делать тебе татуировку пока тебе не исполнится хотя бы семнадцать, – сказал Эд.

– Могу и подождать. Пап, я ведь могу?

– Посмотрим на твои оценки и поведение. Если все будет хорошо, сделаешь.

– Прекрасно.

 

***

 

Ефраим зарычал, какого черта он думал, когда делал татуировку с ее инициалами? Женщина начинает задыхаться от возмущения при слове "любовь", а тут он сделал татуировку с буквой "М" посередине.

Медисон выйдет из себя, и он будет счастлив, если она не выгнет его из своей постели навсегда. Когда он закрывал дверь в коридор, его внимание привлек тихий храп, слава Богу, Медисон спала. По крайней мере у него была отсрочка казни. Хорошей новостью стало то, что он сможет выспаться и набраться сил для грядущего дня криков, который ждёт его завтра. Это будет что-то. Убедившись, что Медисон действительно спит, а не устроила засаду, Ефраим снял одежду и забрался в постель. Он обнял свою женщину и прижался в поцелуе к её обнаженному плечу, прежде чем погрузиться в сон.

Зубы сжаты, глаза все еще закрыты в полусне, он запрокинул голову и застонал. Это был либо самый лучший эротический сон в его жизни, либо Медисон жестко оседлала его.

Она провела руками по его животу, затем по груди, двигаясь наверху. Она стонала громко и тяжело дышала.

– О, Ефраим! Ммм, детка, как хорошо!

Ее тело сжалось в спазме вокруг него. Она начала двигаться жестче и быстрее, затем закричала.

Ефраим схватил ее, потянул вниз на себя и одним рывком опрокинул на спину. Он резко начал в нее вбиваться, вызывая очередной оргазм, затем еще один, пока в конечном итоге не присоединился к ней.

Когда тело расслабилось, он опустился на нее.

– Доброе утро, Медисон, – пробормотал он, нежно целуя её в губы.

– Ммм, доброе утро, я все гадала, сколько тебе понадобится, чтобы проснуться и понять, что я тебя соблазнила.

Он тихо усмехнулся.

– Я думал, что вижу самый лучший сон в жизни, – снова поцелуй, – оказалось, что это было самое лучшее утро.

Она нежно погладила левую сторону его груди.

– Я упоминала о том, что мне нравится твоя татуировка?

– Да?

– Уугуу, очень сексуально.

Он приподнялся так, что теперь нависал над ней.

– Сексуально, да?

– Мммм, очень. – Она обвела пальцем черную окружность татуировки. – Похоже на лабиринт, она кельсткая?

– Нет, но, думаю, я могу тебе сказать. Это слегка измененный древний иудейский символ. – Удерживая себя наверху, он указал на символ в середине лабиринта.

– А я и не заметила, пока ты не показал. Это очень круто... вау… это тот же символ, что у Криса.

– Да, это символ Защитников. Рисунок скрывает символ, пока на него не укажут или если ты знаешь, куда смотреть.

– Таким образом он идентифицирует тебя? А разве кто-то другой не может сделать такую же татуировку и обмануть их?

Он покачал головой.

– Нет, присмотрись к каждой стороне лабиринта, что ты видишь?

– Слова, но я не могу их прочитать.

– Это древний язык, который уже давным-давно забыт. Защитники уже даже не знают, что слова значат, но это их девиз и будет идентифицировать меня. Никто кроме Защитников не знает этих слов.

– Что если они кому-нибудь скажут?

– Не скажут.

– Но ты сказал мне, и я бы не заметила, если бы ты мне не сказал. Разве ты не нарушаешь правила?

Он перевел взгляд и посмотрел настороженно.

– Нет, я сказал им, что покажу тебе. Ты никому не рассказала о моем секрете. Они высоко это оценили.

– Если я кому-нибудь скажу эти слова? – Она посмотрела на его грудь.

– Они попытаются забрать тебя.

– Забрать меня?

– Да, но я бы не позволил им. Помимо всего прочего, здесь не о чем беспокоиться, ты не скажешь.

– Нет, не скажу, но я все же обескуражена.

– Знаю. Извини. В таком случае я больше ничего тебе не буду говорить. Я не хочу тебя беспокоить. Ты все равно не знаешь слова, поэтому ты в безопасности.

– Ну и ладно.

– Просто забудь про эти символы и никому на них не указывай, и ты будешь в порядке.

– Просто позволю им думать, что у моего мужчины самые сексуальные татуировки?

Ефраим простонал:

– Мне нравится, когда ты называешь меня своим мужчиной.

Она захихикала и поёрзала под ним.

– Могу повторить.

– Хорошо, тогда мне не придется прекращать и объяснять, как сильно мне нравится.

Он снова начал двигаться внутри нее.

– О нет, ты не сделаешь этого! Я хочу рассмотреть другую татуировку. – Она перевела взгляд на его левый бицепс. – Это трайбал?

Ефраим медленно вышел из нее и сел на край кровати рядом с ней.

– Да, это трайбал. Без символики, но еще одна у меня на спине, она идентифицирует меня как Стража.

Он повернулся, пытаясь отвлечь ее внимание от руки. Получилось.

Медисон пробежалась пальчиками по спине.

– Не понимаю, зачем нужна эта тату. Они не поймут?

– Для меня это своего рода символ гордости. Не было необходимости ее делать. Советник показал мне несколько книг и рассказал, что четыре другие Стража присоединились к их рядам много лет назад и хотел, чтобы я увидел сколько хорошего они смогли сделать. Я увидел этот символ в книге и мне сказали, что он значит. Я попросил копию, чтобы поместить его на спину. В нем нет скрытого смысла и он не является тайной.

Она поцеловала его.

– Ой, извини. Больно? Я забыла, что они должны болеть довольно долго.

– Нет, они не болят. У меня все зажило прежде чем я вышел из приемной тату салона. К счастью, чернила никогда не исчезнут, а кожа уже восстановилась.

– Вот эта очень сексуальна тоже, – сказала она низким голосом.

– Да?

Он повернул голову, чтобы поцеловать ее. Она завладела его губами долгим чувственным поцелуем и внезапно отстранилась.

– Подожди, я хочу посмотреть третью и понять такая ли она сексуальная как и первые две, – дразнила она.

– Нет, Медисон, подожди, дай мне...

Слишком поздно, она уже обошла его. Медисон провела руками по татуировке, и он понял по тому как задрожали ее пальцы и перехватило дыхание, что она прикоснулась к букве "М".

– Медисон, слушай, прежде чем ты рассердишься, я просто...

– Это "М"?

– Да, – ответил он осторожно.

– Это... – она сглотнула, – Это мое имя?

– Да.

Он приготовился к крику.

Она продолжила водить пальцами по его коже, затем заскользила рукой по руке, сжимая и лаская его мускулы.

– Ты знаешь, я удивлена.

– Я знаю и...

– Мне очень нравится. Мне нравится, как она вьется вокруг твоей руки.

Она поцеловала его руку.

– Тебе нравится? – Он не смог скрыть удивление в голосе.

Она взяла его за другую руку и положила ее себе между ног.

– Как думаешь? – Медисон застонала, осторожно двигая бедрами.

Он жадно втянул воздух. Она была влажной, очень влажной и очень набухшей.

– Думаю, тебе нужно быть готовой провести день с широко расставленными ногами, – прорычал он, набрасываясь на нее, прижимая к кровати одним рывком, а следующим входя в нее.

Медисон рассмеялась, пока он не начал двигаться. Затем звуки радости превратились в звуки наслаждения.

 

Переводчики: m_red

Редактор: natali1875

 

Глава 21

 

Только бы не вырвало, только бы не вырвало, только бы не вырвало, – монотонно бормотала Медисон себе в руку. Она сделала медленный вдох и положила голову на прохладную поверхность стола и выдохнула, от того что стало хоть на чуть-чуть, но легче.

– Вы в порядке, мисс Соломан? – спросил кто-то.

Она посмотрела наверх и увидела, как весь ее класс внимательно за ней наблюдает.

– Я в порядке. Вы выполнили задания?

Большинство покачало головой.

– Хорошо, ребята у вас есть еще пятнадцать минут, я надеюсь, что вы разумно распорядитесь временем. Помните, что те, кто получит высшую оценку, не будут писать экзамен на следующей неделе.

Информация привлекла их внимание и они вернули внимание к заданию.

Медисон обратила взгляд на экран компьютера, стараясь выглядеть занятой. У нее тревожно скрутило желудок. Четыре дня, уже четыре дня такого состояния.

Ее рвало утром, в обед и вечером. Все это началось, когда Ефраим уехал в полицию штата в Конкорд на конференцию и обучение.

Медисон не могла и предположить, что сможет по кому-то так скучать, по мужчине коль скоро на то пошло. У нее пропали аппетит и сон.

Она тосковала и не могла с этим справиться. Она любила Ефраима.

Любовь. Впервые в жизни она была влюблена. В Ефраиме было все то, что она не рассчитывала найти в мужчине: заботливость, доброта, великодушие, чувство юмора. А еще он был ласковый, спокойный и терпеливый.

В последние три месяца он говорил ей, что любит без всякого нажима или расчета и он ни разу не расстроился и не отдалился, когда она не сказала ему, что любит.

Ефраим ни разу не пытался обсудить с ней ее чувства. Казалось, что ему достаточно просто говорить и показывать, то что он к ней испытывает.

Он был настолько бескорыстен, что порой она чувствовала себя самой большой сволочью на свете. Боже, она его не заслуживала. Медисон потерла лицо руками.

Сегодня, когда он вернется домой, она скажет и покажет ему как сильно его любит. Возможно танцы и поездка в какое-нибудь романтическое место, а затем они проведут пять-шесть часов под одеялом. Может быть ей стоит подготовить романтический ужин.

Может нет.

Ее желудок воспротивился идее. Она схватилась за живот и вздохнула с облегчением, когда звонок позволил отпустить класс.

Задания один за другим ложились ей на стол, пока дети шумно выходили из кабинета.

– Свободный урок, слава Богу, – пробормотала она и откатилась на стуле. Она собиралась выпить кувшин имбирного эля и упасть на диван в учительской на ближайшие сорок пять минут.

– Медисон! – присвистнул Крис в дверях.

Она была готова заплакать. Правда готова.

– Что?

Проигнорировав раздражение в ее голосе и приняв его за приглашение, Крис вошел и закрыл за собой дверь.

– Тебе папа звонил?

– Нет, я тебе вчера сказала, что он позвонит утром.

Крис выглядел расстроенным.

Она присмотрелась к нему повнимательнее и увидела, что он выглядел совсем нехорошо. Его короткие волосы, как правило зачесанные вперед, были в беспорядке, темные мешки под глазами, он забыл побриться и на нем была та же одежда что и вчера, когда он ходил на свидание с Эмбер.

– Черт! – Он провел руками по волосам. – Он точно сегодня возвращается?

– Ага, Крис, что происходит? Ты странно себя ведешь с тех пор как вернулся вчера домой. Вы с Эмбер подрались?

Она была милой девочкой, не смотря на определенную репутацию.

У него округлились глаза.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что тебе не обязательно дожидаться, когда Ефраим вернется домой. Знаешь, ты можешь и со мной поговорить.

Он сложил руки на груди и посмотрел вокруг.

– С тобой? – удивился Крис.

– Да, со мной. Знаешь, раньше ты мне доверял. Может быть я и не парень, но могу ответить на твои вопросы по поводу девочек, возможно, даже лучше, чем Ефраим.

Он побледнел.

– Я не могу с тобой говорить об этом.

Сегодня ей не хватало терпения.

– Разве тебе не нужно идти на занятия? – выпалила она немного жестче, чем планировала. Голова кружилась почти также быстро, как и крутило желудок.

Крис поднял руки в знак капитуляции.

– Святое дерьмо, я не знал, что сейчас то самое время месяца, Медисон.

Ее терпение лопнуло.

– Крис, прямо сейчас мы в школе. Помни, что ты должен обращаться ко мне мисс Соломан, а не Медисон. И к твоему сведению я болею. Это не то самое время месяца.

Что-то щелкнуло, что-то не хорошее. Она снова подвинулась к столу и начала рыться в нем в поиске ежедневника.

– Вау, успокойся, Медисон! Что не так? – Крис обошел стол, готовый помочь.

– Аха! – Она нашла ежедневник в верхнем ящике и практически разодрала его, пока открывала.

Крис пальцем ткнул в ежедневник.

– Что значит вот эта грустная мордашка?

Медисон убрала его палец, посмотрела и громко сглотнула.

– Это значит, я -э... – Она посчитала с того дня до сегодняшнего. – Черт!

– Что? – Он выглядел обеспокоенным.

– Мне нужно идти.

– Куда? – Он смотрел как она, схватив свой кошелек, чуть ли не столкнула локтем компьютер со стола.

– Мне нужно кое-что сделать, – вылетали у нее слова. Медисон вывалилась в коридор.

– Медисон, ты в порядке? – спросил Крис, нагнав ее.

– Да, нет, да. Я не знаю. Мне нужно идти.

– Ты уходишь из школы?

– Да, больная пошла домой, отличная идея, – бессвязно говорила она.

Она не знала, что Крис все еще был с ней, пока не дошла до дирекции.

Миссис Адамс, секретарь, в перевалку подошла к ним.

– Святые угодники, мисс Соломан, вы бледны как смерть. С вами все в порядке?

– Пойду домой, заболела, – вылетали слова.

– О, вижу. Надеюсь, вам станет лучше, дорогая.

– Похоже, что это случится нескоро, – пробормотала она.

– В смысле? – спросила миссис Адамс, – Я не совсем поняла.

Крис понял. Он сдвинул брови и осмотрел ее с ног до головы.

– Ничего. Я приду завтра. – Она выдавила слабую улыбку.

– А ты, Крис, чем я могу тебе помочь? – поинтересовалась миссис Адамс и внимательно посмотрела на Криса и то, что она увидела, ей явно не понравилось.

– Я тоже болен. Я пойду домой, – сообщил он.

– Без разрешения родителя или опекуна не получится.

Он указал на Медисон.

– У вас оно есть от нее. Она девушка моего отца.

– Но...

– Увидимся завтра, миссис Адамс, – весело отрапортовал Крис. Ему пришлось бежать, чтобы догнать Медисон, которая разговаривала сама с собой.

– Просто больна. Просто больна. Просто больна. Не о чем беспокоиться. Просто больна.

Она достала ключи дрожащей рукой.

– О нет. Ты не поведешь. – Крис забрал ключи у нее из рук.

– Что? – Медисон выглядела потерянной.

– Забирайся. Скажи мне куда, и я отвезу тебя.

Он открыл дверцу и помог ей забраться вовнутрь. Когда он сел за руль, она, наконец, пришла в себя.

– Стой, у тебя нет водительского удостоверения. Ты не можешь вести.

Он завел машину и тронулся.

– Хмм, смотри, выглядит так будто могу.

Она была в шоке от того, что он умел водить и довольно-таки неплохо.

– Наверное, к лучшему то, что я не знаю, как и почему ты научился водить.

Она прикрыла глаза рукой и попыталась расслабиться.

– Ага, наверное, к лучшему. Так куда?

Она прикусила губу, размышляя. Хороший вопрос. Ей очень нужно знать, но не хотела, чтобы кто-то знал на сколько.

Прежде всего это был маленький город. Ей не нужно было, чтобы именно эта новость распространилась.

– Мне нужно в аптеку, – медленно сказала она. Точно, аптека подойдет. Она посмотрела на Криса. Казалось, он с легкостью вел машину.

Хммм, возможно, то что он поехал со мной поможет.

– Крис, мне нужно, чтобы ты сбегал в аптеку и кое-что прихватил там.

– Не вопрос, что нужно? Лекарство от простуды? Аспирин?

– Тест на беременность.

 

***

 

– Ты с ума сошла? Я не пойду туда и не буду покупать тест на беременность.

– Крис, мы уже спорим с тобой полчаса. – Она осмотрела парковку. – Никого нет, поэтому иди и принеси тест. Минутный тест на беременность.

– Черт, нет!

– Крис!

– Нет! Если я пойду туда, они подумают, что я кого-то оприходовал, когда я не могу даже... – его голос сошел на нет, он затряс головой и, в конце концов, пробормотал. – Я не буду этого делать.

– Пожалуйста! – надулась Медисон.

– Нет, тебе надо, ты и иди.

– Нет! Все намного хуже!

Он вытаращил глаза.

– Что значит хуже?

Она иронично усмехнулась

– Я – двадцатичетырехлетняя одинокая учительница. Разве это не хуже? – Он поднял бровь, в ожидании приемлемого ответа. – Если я его куплю, то я – шлюха, если ты его купишь, ты – жеребец.

Он покраснел и отвел взгляд. Она не была уверена, но было похоже, что он собирается заплакать.

– Крис, ты в порядке?

Крис прочистил горло.

– Я в порядке. Слушай, это важнее, чем мои проблемы. Ты возможно носишь ребенка любви от двухсотшестилетнего кровопийцы, который отказывается расширить для меня границы дозволенного. – Он попытался пошутить, – Думаю, что здесь первоочередность.

Они смотрели друг на друга несколько минут, надеясь, что один из них сдастся. В конечном итоге Медисон прервала молчание.

– Ладно, ты пойдешь туда со мной?

– Ты почувствуешь себя лучше?

– Да.

– Не вопрос. Самое худшее, что может произойти, люди подумают, что ты носишь моего ребенка. Уверен, что это абсолютно нормальная ситуация для учительницы посреди дня покупать в аптеке тест на беременность вместе со своим учеником. Что может пойти не так? – спросил он, криво усмехнувшись.

Медисон открыла дверцу со своей стороны.

– Прекрасно, – выдавила из себя она. Черт бы побрал, но иногда он был слишком проницательным. В этот раз пожалуй это было даже на пользу.

– Оставайся здесь. Знаешь, ты настоящий засранец и я скажу твоему отцу, чтобы он урезал твои карманные деньги, мелкий предатель, – выпалила она раздраженно. Он протянул руку и схватил ее за руку. – Крис, я пошутила. – Он затянул ее обратно в джип. – Что?

Он кивнул в сторону входной двери в аптеку.

– О, нет, это миссис...

– Стивенс? Да, нам нужно пойти куда-нибудь еще или она разнесет о нашей покупке везде где только можно. Она совершенно определенно позвонит бабушке сразу, как только выйдет из аптеки.

– О, нет, – тяжело вздохнула Медисон и посмотрела на Криса. – Ты сможешь поехать за город?

Он снова завел машину.

– Мне больше нравятся дальние поездки. Мы весело проведем день. Прошвырнемся по магазинам, помочимся на палочку и возможно немного проветримся, – живо сказал он.

– Засранец, – пробормотала она.

 

***

 

– Ну? – прокричал Крис с другой стороны дороги.

Медисон подпрыгнула.

– Я еще не закончила. Дай мне минутку, не так уж и просто пописать на палочку в лесу, знаешь ли.

– Да, конечно, легко. Расстегиваешься, достаешь и...

– Я имела ввиду себя, ты – болван!

– Ох, надеюсь, ты не будешь использовать подобные выражения при ребенке.

– Мелкий засранец, – бормотала она. В последний раз убедившись, что Крис все еще стоял отвернувшись, она опустошила свой мочевой пузырь на полоску.

– Пожалуйста, пусть будет положительным, – шептала она, удивляя саму себя. Ребенок Ефраима? Она думала об этом, но не серьезно.

Он даже не был уверен, может ли у них быть ребенок. Она предполагала, что все может быть, но никогда не воспринимала данный факт всерьез. Медисон даже ни разу не подумала о противозачаточных средствах за последние несколько месяцев, когда они спали вместе.

Медисон закрыла колпачок и привела в порядок одежду, прежде чем направиться к джипу. Крис обеспокоенно ходил по кругу и как только увидел Медисон, подошел в ней.

– Ну?

– Это займет еще минуту. – Она подняла полочку. Они оба ждали, пока электронный тест выдаст результат.

– Ты в порядке? – поинтересовался он.

– Думаю, да. Я просто хочу знать.

Он рукой обхватил ее плечи.

– Все будет в порядке. Ефраим хороший отец, а ты действительно хорошая старшая сестра и вы все заботливы, поэтому все будет отлично.

– Спасибо.

Черт, он заставляет ее плакать.

Короткий сигнал заставил их сделать резкий вдох.

– Думаю, мы знаем результат, – сказал Крис.

– Извините? – произнёс мужчина за их спиной.

Они оба вздрогнули и повернулись, чтобы увидеть крупного мужчину с пугающе темными глазами, который стоял перед черным грузовиком. Крис машинально толкнул Медисон себе за спину.

– Чем мы можем вам помочь?

Он улыбнулся.

– Вы – Медисон Соломан?

– Как вы узнали? – Она сделала шаг назад, потянув Криса за собой.

– Ой, можешь не бежать, детка. Мы здесь, чтобы подвезти тебя, – сообщил мужчина.

– Крис, беги! – крикнула она.

Но вместо того, чтобы бежать, он свалился рядом с ней на землю.

– Крис!

Она опустилась рядом с ним на колени.

Кровь сочилась у него из уха. Она оглянулась, чтобы посмотреть причину ранения, когда резкая боль прострелила затылок и все померкло.

 

***

 

Медисон была беременна. Ему потребовалась каждая капля силы воли, чтобы не сказать ей об этом утром в день отъезда. Она выглядела такой красивой, пока спала, что он не захотел ее тревожить.

Ефраим проснулся в три с будильником, а также его разбудил ее изменившийся запах. У него заняло по меньшей мере десять минут, чтобы убедиться в этом. Он провел носом по ее животу несколько раз, боясь, что ошибается.

Медисон толкнула его во сне, чтобы заставить его отодвинуться. Ему было ненавистно уезжать от нее.

Теперь он несся назад к ней. Он уехал с конференции рано утром, чтобы её удивить. Ему хотелось сделать все правильно.

Это был их первый ребенок, поэтому он хотел сделать все для нее правильно. Она выйдет за него замуж и все на этом. Ефраим ждал месяцы, чтобы спросить ее об этом.

Он терпеливо ждал, пока она к нему привыкнет. Медисон привыкла к нему, но пока только телом, но бог-свидетель, ему нужно ее сердце.

Он ни разу ее не подтолкнул, ни разу не попросил сказать те слова или то что она чувствовала. Ему не требовалось это услышать, он знал, что она его любит. По крайней мере, надеялся. Но он не мог больше ждать.

Как только он ее увидит, опустится на колено и сделает ей предложение, пока она не узнала о ребенке. Он не хотел, чтобы она думала будто он хочет на ней жениться из-за ребенка.

Это было не так. Он любил ее. Поклонялся ей. Она была всем для него. Теперь нужно, чтобы она это увидела.

Легка на помине. Зазвонил его мобильный и он не смог удержаться от улыбки, увидев ее номер.

– Привет, детка, соскучилась?

– Ой-ой-ой, Ефраим, не припоминаю, чтобы ты меня так называл, – поддразнил чувственный голос.

По жилам пробежал ледяной страх.

– Откуда у тебя этот телефон? – он постарался, чтобы голос звучал нормально.

– И что, не будет "я скучал по тебе, Керолайн", "не мог прожить без тебя ни минуты", и даже "скучал по нашим трахам"? – сказала она с легкой обидой, а потом последовал визгливый смех. – О-оу, кажется Медисон не понравилась последняя часть. Может быть ты забыл рассказать ей о нас.

– Ты меня знаешь, я быстро теряю интерес.

– Ц-ц-ц, какой стыд.

– Не думаю, что она у тебя.

– Ты мне не веришь? – захихикала она.

– Черт, нет, у тебя куча поклонников, которые могли спереть ее телефон. Дай ей трубку, если хочешь, чтобы я хотя бы выслушал твои планы.

– Очень хорошо, всего минутку имей ввиду, мы еще не закончили веселиться с ними.

– С ними?

– Вместо одной, они захватили двоих. Я очень горжусь своими мальчиками.

– Докажи.

– Очень хорошо, только не клади потом трубку, я не хочу, чтобы ты пропустил веселье.

Он ждал, как ему показалось целую вечность, когда услышал ее голос.

– Ефраим?

– Медисон?

– Ефраим, Крис тоже у них!

– Шшш, все в порядке, детка. Я приду и заберу тебя.

– Нет! Ефраим, это то чего они добиваются. Это ловушка, не делай этого!

– Медисон, я не оставлю ни одного из вас с этими больными ублюдками. Я тебя люблю и приду за тобой. Дай мне снова эту стерву.

– Пожалуйста, Ефраим, не...

– Время закончилось, – сказала Керолайн, – Если хочешь их получить, приходи в старый особняк на Дрюбери Стрит. Знаешь, о каком я говорю?

– Да.

– Хорошо, и помни чем раньше придешь, тем быстрее начнется веселье.

Телефон затих.

– Проклятье! – Он включил мигалку с сиреной и вдавил педаль до пола.

 

Переводчики: m_red

Редактор: natali1875

 

Глава 22

 

Медисон и Крис жались друг другу и смотрела на белобрысую стерву с голубыми глазами, как про себя называла ее Медисон, вышагивающей по похожему на пещеру подвалу. Стерва не спускала с них задумчивый взгляд.

– Я вытащу тебя отсюда, Крис. Обещаю, – прошептала Медисон.

Крис взял ее за руку и подняв, осторожно потряс так что цепи тихонько звякнули.

– Как именно ты собираешься спасти меня, если не можешь помочь даже себе?

Она сердито на него посмотрела.

– Кто-нибудь заткните их, я пытаюсь думать, – рявкнула белобрысая стерва.

– Если мы слишком шумим, то мы с радостью подождем снаружи, пока ты подумаешь. Эй, я не отказался бы охладиться в машине, если тебе это поможет, – промурлыкал Крис со своей самой чарующей улыбкой.

Белобрысая стерва зарычала от злости.

– Заткнись! Просто заткнись! Вы, двое, разрушили мои планы!

– Рискуя разозлить тебя и боясь, что ты разорвешь мне горло, я все-таки спрошу, как именно мы нарушили твои планы? Ты похитила нас? – напомнил Крис.

– Я планировала это больше ста сорока лет.

– Брехня, мы еще не жили сто сорок лет назад.

– Э, Крис, она говорит о Ефраиме.

– О.

Он махнул ей рукой побуждая продолжать.

Она направила взгляд голубых глаз на Криса.

– Единственная причина, по которой я не разодрала твою глотку, это то, что ты – Защитник и определенно еще пригодишься.

Медисон замерла.

Крис рассмеялся.

– Леди, вы что-то перепутали. Я не знаю, о чем вы говорите, но это точно не обо мне.

Белобрысая стерва резко остановилась, чтобы внимательно его изучить.

– Не прикидывайся скромняшкой, мальчик. Я живу уже более пяти сотен лет и могу учуять Защитника за сотню ярдов и ты, мальчик, Защитник. Единственная вещь на данный момент, о которой мне стоит беспокоиться – придет твой приятель за тобой или нет. Это могло бы нарушить мои планы.

– Да?

Она округлила глаза и подошла к нему.

– Давай-ка посмотрим насколько важен вопрос о паре?

Она схватила Криса за ухо и потянула наверх.

– Ай! – Сучка рванула его футболку вверх, штаны и боксеры вниз, так что они едва прикрывали пах. – Эй, остановитесь!

Стерва рассмеялась.

– О, успокойся, у тебя все равно не стоит, поэтому я бы не волновалась на твоем месте.

Крис застыл. Медисон увидела, как у него кровь отлила от лица.

– О чем ты говоришь? – спросил он спокойно, с легким изломом в голосе.

– Что у тебя не стоит? Потому что я не твоя пара.

Она провела пальцем по метке. Белый дым поднялся от его метки. Женщина зашипела и отдернула руку, положив палец в рот и осторожно пососала.

– Действительно. Ты – Защитник, могу тебя заверить.

– Что ты имеешь ввиду говоря о паре?

Крис был сосредоточен как никогда и не сводил в нее глаз.

Она рассмеялась.

– Ты боялся, что у тебя проблемы по мужской части? Или ты боялся того, что тебе девочки не совсем нравятся?

Крис сжал руки в кулаки.

– Я так рада, что буду тем, кто расскажет тебе об этом, по крайней мере что-то хорошее может получиться этой ночью, потому что вы оба все испортили. Ты, мой мальчик, Защитник и именно поэтому твоё достоинство хочет только одну женщину. – Она подняла руку, когда он открыл рот, чтобы заговорить. – Твоя пара была создана для тебя, а ты для нее. Обещаю, что если я тебя выпущу отсюда, то ты сможешь показать ей на что способен без каких-либо проблем и, что важнее всего, ты будешь ее хотеть.

Он медленно кивнул и сел.

– Хорошо, что я об этом по крайней мере знаю. – Он избегал взгляда Медисон. – Кстати, мне не придется об этом говорить с отцом. – На мгновение он выглядел задумчиво. – Но думаю, у нас с ним состоится разговор совсем на другую тему.

– Представь себе, как мне полегчало, – едко сказала стерва.

– Как Медисон нарушила твои планы? – спросил Крис и Медисон взяла его за руку.

Стерва махнула в ее сторону рукой.

– Она носит его ребенка. Ребенка, которого хочу я. Это сэкономило часть моего времени, но теперь он не придет. Он знает, что я не причиню ей вреда, пока не родится ребенок и что ты слишком ценна для меня, чтобы навредить тебе.

– То есть ты думаешь, что он не придет? – спросил Крис, облегчение окрасило его голос.

Стерва ударила по дубовому столу так, что тот пролетел через всю комнату и разбился о каменную стену.

– Конечно, он не придет, пока не родится ребенок. Это было единственное, что я могла использовать, чтобы заставить его выслушать мой план. Теперь ему придется меня выслушать. Он не любит женщин, он их использует. Бесчувственный ублюдок. Никто и ничто для него не имеет значения.

– Тогда почему ты считаешь, что наше похищение приведет его сюда? – спросил Крис.

– Тебя я не собиралась похищать. Мои рабы облажались, если хочешь знать, но все-таки рада: не каждый день тебе попадается зелёный Защитник в качестве подарочка.

Она не знала, что Ефраим его тренировал и по изумленному выражению лица Криса, можно было понять, что он медленно начал осознавать, что делал Ефраим. Он дернул губами в улыбке, но тут же спрятал свою реакцию.

– Черт! – Она пнула подвернувшийся стол и отправила его через комнату в стену с громким ударом. – Этот ублюдок в любом случае знает, что она беременна. У него самое сильное обоняние из всех, кого я встречала. Он, вероятно, узнал в ту же секунду, как это произошло.

– То есть он использовал меня? – Медисон не могла в это поверить, но все же.

Стерва рассмеялась холодно и высокомерно и наклонилась, упершись руками в колени.

– О, а ты думала, что ты особенная? Что он тебя полюбил? Как забавно.

Она выпрямилась и снова зашагала, недоверчиво качая головой.

– Признаю, я не была уверена в том, что касается его планов на тебя. Он обычно использует женщину, а затем отталкивает. Затем меня озарило, что он хочет попробовать зачать ребенка. – Она свела ладони и громко хлопнула. – И теперь этот ребенок будет моим.

Керолайн выглядела глубоко задумавшейся. Чувство страха накатило на Медисон.

– И ты думаешь, что он захочет тебя? Что он останется с тобой? – медленно спросила Медисон.

– Конечно, захочет, – выплюнула она. – А ты думала, он останется с тобой? Ты стареешь даже пока мы говорим. Ты правда думаешь, что он заберется к тебе между ног через пятьдесят лет и будет сосать твою опавшую грудь? – Она рассмеялась. – Нет, не будет. Поверь мне. Ефраим – бесчувственный ублюдок. Он перестанет тебя трахать в тот же момент, когда потеряет интерес.

– Так он поступил с тобой? – огрызнулась Медисон. Ее злость задавила страх за ребенка, Криса и Ефраима. В последние несколько месяцев она заставляла себя жить одним днем и не думать о будущем.

Она знала, что состарится, а он нет. Осознание того, что эта женщина может предложить ему то, что не может Медисон, стало последней каплей.

– Ты – сука! – Она рванула к Медисон с поднятой рукой, готовая ее ударить. Крис встал перед Медисон, закрывая ее. Керолайн зарычала и отступила. – Хрен с ним, на всякий случай держите их на прицеле.

Те двое, что их похитили, отошли от подвальной двери. Они встали по обе стороны от Криса и Медисон, достали оружие и направили его им в голову.

– Эй! Я думал, ты сказала, что мы тебе нужны!

– О, да. Но есть кое-что, что вам стоит знать: Ефраим самый бесчувственный ублюдок, которого я когда-либо встречала, а я самая бессердечная стерва, которую встречали вы. Если я не получу от него что хочу, когда он придет, я застрелю тебя первым, мальчик, а затем и суку.

– А как же ребенок? Если ты ее убьешь, то убьешь и ребенка! – Крис сильнее прижал Медисон, стараясь отодвинуть ее подальше от оружия.

Керолайн пожала плечами.

– Он никогда не умрет и ему нравится трахаться. Я уверена, он вскоре обрюхатит еще кого-нибудь. Конечно, это не будет играть никакого значения, если он даст мне то, что я хочу.

– И что же это? – спросила Медисон.

– То, что хочет каждый вампир – ходить под солнцем и жить вечно, – захихикала она.

– Если бы мне пришлось иметь дело день и ночь с такой стервой как ты, я бы стал геем, – произнес Ефраим растягивая слова.

Все повернулись и увидели, как он расслабленно зашел в комнату и плюхнулся в большое кресло лицом к ним. Он откинулся на спинку, не сводя глаз с Керолайн.

– Как дела, Керолайн? Давно не виделись, – расслабленно сказал Ефраим, как будто столкнулся со старым приятелем в магазине.

– Как ты прошел через мою охрану? – потребовала Керолайн.

– О! – Он посмотрел через плечо и лениво махнул рукой. – Убил их, ты же знаешь как бывает, – сказал он пожав плечами.

– Ты убил моих вампиров и рабов?

– Ага, ну, тех, кто никуда не убежал. Должен сказать тебе, Керолайн, что я слегка разочарован твоим выбором, они едва ли умеют драться.

– Ни фига себе! – выдохнул Крис.

Ефраим беззаботно пожал плечами.

– Они стояли между мной и моей собственностью.

– Собственностью? – голос Медисон звучал даже для нее глухо.

Он не обратил внимания на нее.

– Итак, что это будет, Керолайн? Ты все еще гнешь свою мелочную жажду мести, в этом все дело?

– Она не мелочная.

Ефраим рассмеялся.

– Тебе уже давно пора с этим разобраться, дорогая. Я больше чем уверен, что ты трахнула кучу парней и свалила, когда тебе стало скучно.

– Ревнуешь?

Она улыбнулась ему чувственной улыбкой.

– Ни капли. Трахай кого хочешь, только не трогай мою собственность. Ты знаешь правила.

Керолайн обошла кресло, проводя рукой по плечам Ефраима.

– Итак, какую часть из твоей собственности ты хочешь вернуть?

Ефраим холодно посмотрел на Криса и Медисон. Если ему было не все равно, он этого не показывал.

– Скажи эти мудакам опустить оружие, или я вырву им сердца.

Она махнула рукой, и они оба опустили оружие.

– Замечательно, Ефраим, но помни, что даже ты не сможешь до них добраться прежде чем они выстрелят и скорее всего ты не сможешь спасти обоих. А теперь скажи мне, ты хочешь женщину или ребенка?

– Какая разница?

– Никакой. Все дело в том, что я получу то, что хочу и мне все равно как.

– Перестань нести чушь и скажи, чего именно ты хочешь? Я знаю, что твои маленькие мозги строили планы весь прошлый век.

– Хммм.

Она отошла от него и остановилась прямо напротив Криса и Медисон.

– Опустите их, – решительно сказала она и отступила. Они смотрели как несколько толстых цепей спускались на два фута из потолка в том месте, которое она только что покинула. На конце каждой цепи был толстый наручник.

– Это что? – спросил Крис.

Керолайн ликующе улыбнулась.

– Судя по выражения страха на лице Ефраима – это дежавю.

Медисон посмотрела на Ефраима. Он побледнел и вцепился в подлокотники кресла, при этом выглядел крайне испуганным.

Керолайн протянула руку и с любовью погладила один из наручников.

– Отвечая на твой вопрос, Ефраим, да, это твои старые кандалы. Думаю, это те самые старые наручники, в которых ты очнулся в тот памятный день. Конечно же, я их укрепила и почистила. Они прочнее, намного прочнее. Согласна, было бы дешевле купить новые, но иначе не было бы так весело? Я бы пропустила выражение твоего лица и это крайне бесценно. – Она ему подмигнула. Затем щелкнула пальцами и мужчина, который прятался в углу выступил вперед, толкая накрытый тканью стол. – Это стоило немного дороже, но я надеюсь, что смогла восстановить все самые любимые игрушки Николса. – Она откинула ткань, явив по край мере дюжину острых выглядящих первобытными инструментов. – Что не смогла починить – заменила и конечно же за годы добавила парочку своих, подходящих моменту.

Ефраим молчал, он медленно переводил взгляд с одного инструмента на другой.

– Естественно, ты не обязан этого делать и мы оба знаем, что в любой момент ты можешь встать и уйти. Я увижу тебя через девять месяцев, и мы сможем продолжить обсуждение. До тех пор, уверена, мальчишка и твоя шлюха будут очень счастливы. Я о них очень хорошо позабочусь. Давай сделаем это и отпустим их. Шанс на победу, можно сказать. У нее будет девять месяцев на то чтобы убежать и спрятаться, и родить маленького ублюдка, а затем вся жизнь на то, чтобы прятать ребенка от меня. Это будет ее и его единственный шанс. Или уходи и можешь вернуться за ребенком и стерва будет мертва, а мальчишка станет моей новой игрушкой.

– Ефраим, просто уйди! – молила Медисон. Она не знала, что задумала Керолайн, но понимала, что ничего хорошего.

Он должен уйти. Должен. Она хотела, чтобы он был в безопасности и подальше отсюда и больше никогда не хотела снова видеть на его лице взгляд полный паники.

– Ты не рискнешь оставить здесь Медисон, ты сукин сын! Мне плевать использовал ты ее или нет, не оставляй ее тут! – выкрикнул Крис.

Ефраим посмотрел всего мгновение, затем встал. Его лицо было белым как бумага.

– Прости, – прошептал он.

– Ты – сукин сын! – кричал Крис.

– Знала, что ты этого не сделаешь, – самодовольно сказала Керолайн. Она, казалось, совсем не расстроилась. Более того, видимо чувствовала облегчение. Она всего на мгновение метнула взгляд на Медисон и это стало очевидно.

Она ревновала и боялась, что Ефраиму Медисон не безразлична. Что ж, она только что получила свой ответ. Медисон хотелось за себя поплакать, но она любила Ефраима слишком сильно даже если он ее не любил, ей было нужно чтобы он ушел.

Крис сжал ее сильнее.

– Все в порядке, Медисон. Я о тебе позабочусь.

Ефраим повернулся и подошел к Керолайн. Он схватился за край своей футболки и стянул через голову, бросив на пол. Затем сорвал с себя нательный крестик, прежде чем Керолайн его спросила.

– Будь я на твоём месте, то не торопился бы, потому что как только я выберусь, сотру тебя в пыль. – Он дотянулся до наручника и защелкнул его на запястье с характерным звуком. Затем поднял вторую руку и посмотрел на Керолайн. – Можешь принимать гостей.

Улыбаясь, Керолайн так и сделала.

 

Переводчики: m_red

Редактор: natali1875

 

Глава 23

 

– Пожалуйста, остановись! – закричала Медисон. Она пыталась освободиться из оков и добраться до любимого, но все было тщетно. Крис схватил ее за руку и потянул назад.

– Да не беспокойся, дорогая, он не может умереть. – Склонив голову, Керолайн рассматривала Ефраима. – Мне кажется, я могла бы заниматься этим бесконечно.

Ефраим стоял прямо и смотрел вперед невидящим взглядом. Он не реагировал. Слабость – единственное, что он перестал показывать Николсу годы назад.

Ублюдок мог веселиться, мучая его, но после пяти лет, проведенных в его тюрьме, Ефраим уже ни разу не доставил ему удовольствия своим откликом. И поступит также с этой стервой, не важно, чего ему это будет стоить.

Черт побери, как же больно! Керолайн получала чересчур большое удовольствие от пытки. Порезы, которые она нанесла на его лицо, шею и живот не затягивались и не заживут еще долгое время.

Он потерял слишком много крови и не мог быстро восстановиться. Судя по звуку капающей на пол крови, Ефраим понял, что стоял в уже довольно-таки большой кровавой луже.

Кнут просвистел в воздухе, а затем щелкнул, рассекая его кожу. Он стиснул зубы.

– Нет, пожалуйста, остановись! – завопила Медисон. Она то кричала, то всхлипывала. Ефраима убивало то, что она видела его мучения.

Керолайн уронила кнут на пол.

– Мда, это не работает. Давай-ка посмотрим, что есть еще в нашей коробке с игрушками? – весело сказала она и посмотрела сначала на стол, затем на Ефраима. Злобная улыбка исказила ее губы. Она подошла к нему и медленно расстегнула его ремень.

– Что ты делаешь? – потребовал Крис.

Керолайн проигнорировала его вопрос, расстегивая штаны Ефраима, пока тот продолжал неотрывно смотреть в одну точку на стене.

– Ой, давай вынем все из карманов прежде чем продолжить. Не хотелось бы, чтобы что-нибудь нам мешало, правда?

Она засунула руки в его карманы, убедившись, что Медисон все хорошо видно, затем достала ключи, мобильный, и в этот момент Медисон заметила, что его гладкий черный телефон Защитников мигает зеленым светом.

Странно. Обычно он мигал красным, если шел звонок или была голосовая почта. Зеленый значил что-то еще, про это Ефраим ей говорил. Через мгновение она вспомнила – он отправил сигнал о помощи.

Медисон пришлось спрятать улыбку, когда Керолайн бросила мобильный на пол вместе с остальными вещами.

– А ты рассказывал ей, Ефраим, как мы весело проводили время вместе? – спросила Керолайн, подразнивая Медисон, которая тихо плакала в объятиях Криса.

Ефраим ничего не ответил.

– Ведь плохо, что у нас так и не получилось сделать ребенка, как мы хотели? – Она улыбнулась. – Мы трахались днем и ночью. Должна тебе признаться, я удивлена, что наш с тобой секс не привел к ребенку. Мне сказали, что мужчина – Страж может иметь потомство с вампирами, полагаю, они были не правы.

Впервые за три часа Ефраим заговорил:

– Да, мне рассказывали, что могут, – слабо усмехнулся он. – Хочу раскрыть тебе секрет, Керолайн. Хочешь его услышать?

– Да, – произнесла та настороженно.

Он наклонился вперед насколько позволяли цепи.

– Для начала, я трахал тебя всего лишь дважды, так что не рассказывай сказки, и мы оба знаем, что я это делал, только потому, что ты соврала и уверяла, что можешь привести меня к другим, таким же, как и я. Во-вторых, я в тебя никогда не кончал. Вообще-то, у меня были тяжелые времена – заставить стоять свой член в твоей холодной сухой вагине. Моя рука и то приятней, чем то, что ты называешь щелью. Мое семя никогда не входило в твое тело.

Она зарычала и выкрикнула:

– Лжец!

– Я? – рассмеялся он. – Вспомни, сколько это длилось?

Казалось, Керолайн не собирается отвечать, но в конце концов передумала. Ей было также интересно, как и Медисон, и, очевидно, Крису.

– Подожди. Ты сказал, что был слишком взволнован.

Ефраим покачал головой:

– Крис, закрой на минуту уши. – Крис прикрыл уши, слишком боясь сделать что-то вопреки отцу. – Детка, в самой плохой день, сколько мне нужно времени?

Медисон разрывалась между смущением и желанием поставить Керолайн на место.

– Ты – говнюк. У тебя не стоял больше одного раза и то в лучшем случае несколько минут, – объявила Керолайн. Она медленно оглядела Медисон и усмехнулась. – Кроме того, она даже на одну десятую не такая красивая, как я. Сомневаюсь, что у тебя мог встать без отсоса.

Это была последняя капля.

– Что ж, – Медисон старалась говорить и выглядеть задумчиво, – тебе хватило минуты, может быть, полторы...

– Так и знала, что ты трепло.

– ...я тогда работала ртом, но думаю, что самый короткий раз был десять минут – это когда ты перегнул меня через капот своей полицейской машины за кинотеатром. – Она пожала плечами и улыбнулась. – Кинотеатр скоро уже закрывался, нам пришлось поторопиться, пока парковка не заполнилась людьми.

– Ты – сука! – Керолайн шагнула вперед, чтобы ударить Медисон.

– Я думал, ты помучаешь меня еще немного. Так и знал, что ты трепло, – остановил ее слабый голос Ефраима.

Керолайн повернулась с вынужденной, словно приклеенной к ее губам, улыбкой:

– О, кажется, у меня появилась отличная идея. Давай посмотрим, сколько ты продержишься в конечном счете. Медисон может засечь время.

Он вяло рассмеялся:

– Пожалуй, соглашусь, что оказаться между твоих ног снова станет для меня мучением.

Вампирша протянула руку и провела ногтями по окровавленному животу, процарапала дорожку вниз по его телу, оставив пять свежих кровавых бороздок. Мышцы его живота сжались.

– Почему бы тебе не рассказать мне, как стать такой же, как ты, Ефраим? Мне известен твой маленький секрет: твоя кровь убьет меня, но знаю, что способ все же есть. Скажи мне.

Она забралась рукой под его боксеры.

Медисон ощутила, как ее сердце разбивается вдребезги. Она не хотела этого видеть. Не хотела видеть его с другой женщиной, и не важно по какой причине. Ее почти уничтожило, когда, в конце концов, он отреагировал.

Он откинул голову и заскрежетал зубами так, как делал много раз, когда был с ней.

Керолайн начала кричать.

– Что за хрень? – Крис встал на колени, чтобы лучше видеть. – Его штаны дымятся?

– Это святая вода, стерва, – выдавил Ефраим. – Я знал, что ты не удержишься.

Она выдернула руку из его штанов и, спотыкаясь, стала ходить по комнате, глядя на свою руку.

– Вот дерьмо! Ты глянь! – пробормотал Крис.

Медисон посмотрела. Рука Керолайн вспыхнула пламенем, через несколько секунд огонь погас, а ее рука превратилась в пепел. Вампирша наткнулась на стену.

Удар был достаточно сильный, чтобы пепел, который когда-то был рукой, слетел, осыпавшись на пол. Она снова закричала:

– Моя рука, ты, сукин сын! Ты сжег мою руку!

Все, что осталось от руки – волдырь на конце запястья. Слезы потекли по ее лицу.

– Это... научит... тебя... не... трогать... то, что принадлежит... другой... женщине, – промолвил он, задыхаясь. Боль в паху была невыносимой. Унизительное чувство.

– Ефраим, ты в порядке? – в один голос спросили Медисон и Крис.

Он попытался кивнуть. Движение вызывало боль в паху. Боль отдавалась в живот.

Ноги подогнулись и тело повисло на цепях. Он прерывисто задышал и начал рвать кровью.

– О Боже, Ефраим! – закричала Медисон.

– Моя рука! – вопила Керолайн, выбегая в заднюю дверь подвала.

Оба мужчины, державшие оружие, выглядели обеспокоенными. Третий побежал за своей госпожой.

– Что нам делать? – спросил один из них.

– Мы остаемся здесь! Она вернется! – нервно дернулся второй.

– Вот хрень, я – идиот, – слабо усмехнулся Ефраим.

– О чем ты говоришь? – спросил Крис. Он переводил взгляд с одного на другого обеспокоенных мужчин.

Оружие дрожало у них в руках.

– Эй! Направьте эти чертовы штуковины куда-нибудь еще, пока вы случайно не застрелили ее!

Ефраим сделал глубокий вдох и поднялся на ноги. Как только он встал прямо, то повернулся насколько позволяли ему цепи.

Он несколько минут внимательно изучал обоих мужчин, а затем понял, что было не так во всей ситуации.

Выругавшись про себя, он обернул вокруг каждой руки цепи, пока те не натянулись. Стражники наблюдали, широко раскрыв глаза, как каждый мускул на теле Ефраима напрягся и задрожал.

– Остановись или мы их застрелим! – предупредил тот, что стоял около Медисон.

Ефраим выдохнул прежде, чем снова потянуть. На этот раз его движение сопровождалось громким скрипом.

– Нет, не выстрелите, – просто сказал он.

Звук взведенного курка заставил Криса и Медисон прижаться ближе, пытаясь защитить друг друга.

– Ефраим, остановись! Он ее застрелит! – закричал Крис.

– Холостыми не застрелит.

Ефраим издал громкий, полный боли, стон, затем выгнулся и сорвал цепи с потолка.

Стражники одновременно повернулись и начали стрелять в Ефраима. Он спотыкался, но шел, не падал. Медисон заставляла себя смотреть.

Она оглядывала его тело, пытаясь найти отверстия от пуль, но не могла понять, где свежие ранения, а где старые, потому что все его тело было покрыто огромными ранами.

Еще один выстрел, затем еще. Звук был оглушающим. После каждого выстрела Медисон искала признаки, которые подсказали бы ей, что он ранен: неловкое движение, спотыкание, какое-нибудь слово, но ничего, никакой реакции.

– Они холостые, – прошептал Крис.

Казалось, оба стражника тоже это поняли и, отбросив оружие в сторону, попятились в сторону двери, через которую исчезла их госпожа.

– Идите, уверен, она будет голодна. – Ефраим опустился на четвереньки, но продолжал двигаться.

– Это то, чем вы были – едой. Она бы никогда не наняла двух идиотов, которые не проверяют оружие прежде, чем брать заложников. Вы были моей едой. Я – идиот.

– Нет, она любит нас. Она бы никогда так не поступила.

– Ага, продолжайте себя убеждать, – сухо сказал Крис. – Она только что оставила вас безоружными с рассерженным Стражем – это самая настоящая любовь.

– О черт! – заскулил один из них.

– Идите, просто идите, – слабо выдавил Ефраим. Он не смотрел на мужчин, продолжая медленно ползти на четвереньках вперед. И не останавливался, пока не уронил голову на колени Медисон.

Он обхватил руками ее талию и нежно поцеловал ее ногу.

– Ефраим, о Боже, Ефраим, – плакала Медисон, прижимая его голову к себе.

– Нам нужно выбраться отсюда до того, как психованная стерва вернется, – предложил Крис. Он вскочил на ноги и посмотрел на потолок, откуда свисали их цепи. С помощью своих цепей он подтянулся вверх.

– Они на крючках! – взволнованно сообщил он.

– Ты можешь их снять? – спросила Медисон, не отводя взгляда от затылка Ефраима.

– Думаю, да... держись… всего чуть-...

Входная дверь подвала резко открылась.

– Черт! – Крис потерял опору и упал с небольшой высоты на пол с криком: – Бля!

Медисон тихонько всхлипнула, увидев как двое мужчин и две женщины в черном камуфляже вошли в комнату с поднятым оружием.

Одна из женщин обнаружила вторую дверь и, дав сигнал второй, направилась к двери.

– Однорукая вампирша и три ее последователя вышли через эту дверь пять минут назад, – проинформировал их Крис.

Женщины кивнули.

– Эрик, мы посмотрим, сможем ли их догнать.

– Идите, – ответил мужчина с ежиком черных волос на голове. – Мы проверим, что у нас здесь.

Оба мужчины подошли к ним и стали осматривать.

– Этот Защитник, без пары, – сообщил другой, быстро оглядев Криса. Вздохнув, он провел рукой по спутанным светлым волосам.

– Освободи его. Что с этой женщиной и мужчиной? – Эрик пробежал взглядом по растерзанной и окровавленной спине Ефраима. Другой схватил Медисон за руку и, дернув, поставил на ноги. Ефраим скатился с нее на пол без единого звука.

– Эй, будьте с ней осторожны, она беременна, – рявкнул Крис.

– Извини, – пробормотал мужчина. Он осмотрел Медисон, выискивая следы от укусов. – И последнее, – он достал крестик и приложил его к ее лбу.

Ничего.

– Она – человек.

– Хорошо, тогда сними с нее цепи, – приказал Эрик.

– Что мы будем делать с этим? – Блондин толкнул Ефраима и приложил крестик к его голове. – Думаю, он человек.

Эрик вздохнул и, наклонившись, раздвинул губы Ефраима.

– Слишком большие клыки для человека, что ты скажешь?

– Ни фига себе!

– Что он такое?

– Он что-то типа кровопийцы. – Эрик оглядел Ефраима.

– Что делать?

– То, что нужно. Всадить кол ему в сердце.

– Нет, остановитесь! – Медисон оттолкнула мужчину и опустилась рядом с Ефраимом. – Стойте!

– Ой, прекрасно, поклонница клыков, – сказал блондин с явным отвращением. – Отойди, нам надо выполнять свою работу. Не знаю, что это существо тебе рассказало, но ты в большой опасности.

– Мэм, мне правда нужно, чтобы вы отошли, – сказал Эрик, пытаясь схватить ее.

– Нет! Он один из вас! Он – Защитник!

– Нет, мэм, это не так. Он либо вампир, либо демон, – тихо произнес Эрик, вероятно, надеясь не испугать ее.

Медисон лихорадочно вытерла лицо тыльной стороной рук.

– Нет, смотрите.

Она с большим трудом перевернула Ефраима на спину. Крис взял его за плечо и помог ей.

– Видите? – Она указала на его татуировку.

– Мэм, все, что я вижу, это окровавленная татуировка, – сообщил ей Эрик.

– Что?

Медисон присмотрелась и поняла, что тату была полностью покрыта кровью. Она постаралась рукой стереть кровь, но только смазала все еще хуже. Но тут увидела большую бутылку, пристегнутую к поясу мужчины, и схватила ее.

– Мэм, подождите!

Она не слушала, открыла крышку и вылила жидкость на его тату.

Кровь смылась, открыв татуировку. Затем она вылила еще немного жидкости, счищая кровь с лица и тела, пока не стали видны раны на смуглой коже.

– Разве это была не святая вода, Эрик?

– Ага, – голос Эрика звучал глухо.

– Тогда почему он не орет и не сгорает в пламени?

– Потому что он Защитник! Я говорю вам. Посмотрите на тату! Он отмечен! Он Страж!

– Страж? Ни хрена подобного. – Эрик сделал шаг ближе и посмотрел на тату. Он провел пальцем по сложному рисунку. – Будь я проклят. Он один из наших. Я не видел этот знак уже пятьдесят лет. – Медисон вскинула брови.

Мужчина выглядел не больше, чем на двадцать пять.

– Не могу поверить, что у нас есть Страж. Я думал, что это выдумка. Джон, глянь сюда. – Он указал на символ в середине тату.

– Пожалуйста, помогите ему. – Медисон взяла Ефраима за руку и сжала ее. Она так устала, до смерти устала. – Пожалуйста. – Она склонилась над бесчувственным телом Ефраима и начала плакать. – Пожалуйста, только помогите ему.

 

Переводчики: m_red

Редактор: oks9

 

Глава 24

 

Ефраим очнулся, судорожно хватая ртом воздух. Кто-то пытался ее застрелить. Кто-то пытался забрать его Медисон. Он ждал слишком долго. Все эти месяцы ожидания, пока она будет готова, и все впустую. Она умрет.

– Медисон?

Он быстро огляделся вокруг и понял, что был в ее комнате, в ее кровати. Ефраим протянул руку на ее сторону постели, но там оказалось пусто. Затем выбрался из кровати и поспешил в ванную.

Даже не открывая дверь, он уже знал, ее там нет. Ефраим пробежал через ванную в свою комнату и вздохнул с облегчением.

Медисон спала, свернувшись калачиком на мягком диване, который занял место его кровати. Журнальный столик, стоявший перед диваном, был отодвинут, и на нем лежали стопки тетрадей, которые она проверяла.

Он прошел по комнате и заметил, что ее письменный стол также весь завален, что не удивительно. Она та еще неряха, когда дело касалось ее стола, поэтому, когда они решили сделать из его комнаты общий кабинет, он настоял на том, чтобы у них были отдельные столы.

Ефраим тихо подошел к своему и развернул большое кресло так, чтобы наблюдать за ней. Сейчас она выглядела такой беззащитной и слабой. Его сердце сжималось от одного взгляда на нее и мысли, насколько она была близка к смерти.

Какую непростительную ошибку он совершил, впустив Медисон в свою жизнь прежде, чем решил проблемы с Керолайн. Европа также была ошибкой. Защитники могли бы подождать, не стоило спешить.

Крис был цел и невредим, и все бы так и оставалось, если бы присутствие Ефраима не привлекло Мастера и ее рабов. Он уронил голову на руки. Почему он просто не пошел и не убил стерву, как только она вернулась в январе?

Идиот. Позволил своему сердцу и члену управлять своей жизнью, и вот шестнадцатилетний мальчишка попал в список желаний Мастера. Теперь это только дело времени. Нужно полностью подготовить Криса, пока не стало слишком поздно.

Последние несколько месяцев он тренировал Криса медленно, стараясь, чтобы тот не догадался о его планах, а сейчас ему придется чертовски напрячься, чтобы привести мальчишку в полную боевую готовность прежде, чем его снова попытаются украсть, а они, скорее всего, предпримут новую попытку.

Керолайн была коллекционером и любила, когда под ее контролем находились уникальные вампиры и люди. Ему следовало знать, что он занял исключительное место в ее коллекции на несколько месяцев более ста лет назад. Необученный мужчина – Защитник без пары стал бы самым важным экспонатом в ее коллекции, как только она сломает его дух и разум. Затем из него вылепят одного из ее личных охранников или убийцу. Он будет идеальным в обоих вариантах. Навыки и мастерство защитят Криса.

Это единственное, что Ефраим мог для него сделать. С Медисон же была совсем другая история.

Он посмотрел на нее. Она что-то пробормотала во сне и перевернулась на спину. Медисон положила руку на живот, туда, где в ее чреве рос их малыш. У нее начиналась новая жизнь, так бы и было, переживи она роды, а это невозможно.

Все его многолетние исследования привели к пугающим результатам. Оплодотворение человеческой женщины было очень редким достижением для вампира. Это случалось всего два или три раза в столетие.

Из них редко, когда на свет появлялся Страж, ребенок, рожденный от двух миров с безграничным потенциалом. Большинство детей рождались либо мертвыми, при родах убивая мать, либо истинными вампирами.

Истинный вампир отличался от обычного только тем, что был рожден, а не превращен. Мать также умирала при родах. Только причина смерти была иной. Она погибала от потери крови, когда нерожденный ребенок разрывал утробу и набрасывался на ее сердце – источник крови.

Ефраим уже знал, кого носила Медисон – Стража, их сына. Он убедился в этом тем же утром, когда осознал, что она беременна.

Если бы он учуял истинного вампира, то потащил бы ее в больницу и приставил пистолет к голове врача, откажись тот достать из нее ребенка, прежде чем станет слишком поздно.

Уже ничего не поделаешь, даже если Медисон решит прервать беременность. Он мог чуять изменения в ней. Утроба, в прямом смысле слова, закрылась.

ДНК ребенка повлияло на что-то в ее теле, и на земле не найдется оружия, которое сможет пробить утробу. Их ребенок защищен от проникновения снаружи, но мать – совсем другое дело.

Нужно было сделать это месяцы назад, тогда ему не пришлось бы беспокоиться о ней день и ночь. Страшно представить все то, что могло навредить человеку. Раньше он даже не задумывался над этим, потому что ему было откровенно плевать.

Для него люди – вещи для разового использования, которые легко заменяются. Они в тот или иной момент умирали, и это неизбежно. Можно просто сидеть и наблюдать за тем, как неисчисляемое количество поколений сметаются с лица земли только для того, чтобы на их место пришли другие.

Ефраим ничего не мог с этим сделать, поэтому никогда не беспокоился особо. Единственный раз, когда он вступился и помог, тогда случилась поразительная несправедливость.

Во время Гражданской войны в Америке он путешествовал в качестве корабельного кока в Бостон вплоть до1863 года. После войны задержался в Бостоне и впервые взялся за охрану общественного порядка.

Когда не мог оставаться дольше, то вернулся домой и стал работать в Скотланд-Ярде до того небольшого инцидента в ноябре 1888 года.

Тогда он прокололся по-крупному. Ефраиму следовало арестовать преступника, а не опустошать, но что же ему полагалось делать, черт побери, тот был весь покрыт кровью? Это оказалось ошибкой, огромной ошибкой: идти на работу, предварительно не поев.

Его отправили в Уайтчепел присматривать за девушками. Подразумевалось, что он перекусит перед сменой, но благодаря этому пресловутому засранцу, все работницы не решались идти в темноту с мужчиной.

Поэтому, когда маленький говнюк, которого он искал, буквально натолкнулся на него, что ему оставалось? Ефраим осушил его и скинул тело в общую могилу. Собственная несдержанность стала слишком большим разочарованием, и он бросил притворяться человеком.

И с того дня отсиживался в пристанищах вампиров, пытаясь найти смысл жизни. Искал что-то или кого-то. Если бы он только знал, что человек, которого так ждал, родится в следующем веке, то многое сделал бы по-другому.

Ефраим проходил одну войну за другой, колесил по свету в поисках того, чего не хватало в его жизни. После второй мировой войны он оказался на обратном пути в Штаты, где и пребывал с тех пор, снимая комнаты в пансионах по всей стране.

Тогда это была не совсем жизнь, как он теперь понимал. Многие вещи теперь воспринимались по-другому, и причина ему известна.

Медисон.

Она могла бы быть с ним и дальше вместе с детьми. Они могли бы наслаждаться жизнью и путешествовать по миру. Они могли бы изменить мир к лучшему вместе с Защитниками. Он мог бы быть счастлив. Они могли бы быть счастливы. Он был глупцом, что ждал так долго.

Сейчас не только его счастье имело значение, но на кону стояла жизнь Медисон. Она находилась в огромной опасности и не только из-за родов. Керолайн была мстительной стервой, не только коллекционером.

Вампирша не смирилась с отказом много лет назад, а его очевидная привязанность к Медисон подкинула дров в огонь. Она не остановится, пока Медисон и его сын не окажутся в ее власти.

Ефраим не мог этого позволить. Медисон была самым лучшим в этом мире. Она заслужила долгую счастливую жизнь. И не будет расплачиваться за его ошибки или одна страдать за их любовь. Ему нужно все исправить.

Медисон может возненавидеть его за содеянное, и он не станет ее винить. Существует большая вероятность того, что она никогда больше с ним не заговорит снова. Это чертовски больно, но, по крайней мере, она будет в безопасности.

Жива и здорова. Единственное, что имеет значение. Она сможет жить дальше и найдет другого мужчину, станет счастливой и исполнит все свои заветные желания. Ему будет больно каждую секунду, но он смирится ради ее счастья.

Он слишком любил ее, чтобы этого не сделать. Однажды она поймет. Поймет, что он сделал это не только для нее, но и для их ребенка.

Она будет нужна их сыну, а он не мог себе даже представить лучшую мать, чем Медисон. Выбора нет, решил он; поднес свое запястье ко рту и вонзил клыки.

 

***

 

Мягкие губы коснулись губ Медисон. Она открыла глаза и улыбнулась. Ефраим стоял перед ней на коленях, полуголый и исцеленный. Неплохой способ пробуждения, подумала она. Он откинул голову и посмотрел в ее глаза. Он выглядел серьезным, слишком серьезным.

– Детка, что не так? – спросила Медисон, сев на диване.

– Ты знаешь, как сильно я тебя люблю? – нежно проговорил он.

– Да, – она провела пальцами по его щеке. – Я тоже тебя люблю, – наконец, вымолвила она те самые слова. Медисон ожидала, что Ефраим заключит ее в объятия и будет заниматься любовью до утра, но он лишь сухо кивнул.

– Ты ведь знаешь, что я никогда специально не причиню тебе вреда и не подвергну тебя опасности?

Он чувствовал вину за ее похищение, она должна была бы знать.

– Ефраим, все хорошо. Мы в порядке. – Она взяла его руку и прижала к своему животу. – Мы все в порядке.

Он нежно погладил ее еще пока плоский живот и произнес:

– Медисон, мне придется кое-что сделать с тобой. Мне нужно, чтобы ты поняла, я давно собирался это сделать. Я обязан был это совершить задолго до того, как случилось похищение. Если бы не тянул время, ты не пострадала бы. Понимаешь, о чем я говорю?

Она не понимала.

– Нет, ты о чем, Ефраим?

– Можешь возненавидеть меня после, хочу, чтобы ты знала, это нормально, главное, чтобы ты и наш сын были в порядке. Просто пойми это, пожалуйста, – он захлебывался словами.

– Сын?

Ее глаза наполнились слезами, она подарила ему свою самую нежную улыбку и наклонилась для поцелуя, но он отвернулся.

– Медисон, пожалуйста, не усложняй мое положение еще больше. Я и так попаду в ад после того, что сделаю.

До нее начало понемногу доходить в чем дело.

– Ты уходишь от меня? Думаешь, если останешься, Керолайн будет меня преследовать, поэтому хочешь уйти?

– Нет, детка, я никогда тебя не покину. Помимо всего прочего, если я от тебя уйду, то освобожу ей дорогу. Керолайн придет за тобой, у меня нет ни малейшего сомнения. Сейчас она одержима более, чем когда-либо.

Она накрыла его руку своей.

– Ну что ж, мы что-нибудь придумаем. Мы придумаем это вместе.

Ефраим встретил ее взгляд. Его потрясающие ярко-синие глаза потемнели до огненно-красного, к которому она привыкла во время их занятий любовью.

– Я уже придумал. Несколько месяцев назад. – Поцеловал ее в нос. – Помни, я люблю тебя, Медисон. Люблю тебя настолько, что готов рискнуть потерять тебя.

– Ефраим...

– Шшш, самое главное, чтобы ты и ребенок были в безопасности.

Медисон не заметила, как он левой рукой взял ее левую руку, и даже когда он предплечьем надавил на ее грудь.

Она забеспокоилась только, когда он прижал ее к спинке дивана, не давая двигаться.

– Ефраим, что ты делаешь? – потребовала она.

Выражение его лица было наполнено болью.

– Мне так жаль, детка. Я никогда не собирался делать это таким способом, но теперь у меня нет выбора. Прости.

Происходило что-то очень неправильное. Медисон попыталась шевельнуться, но он не уступил ей ни сантиметра.

Пока не поднял правую руку, которую до того момента держал сбоку, и она поняла, что должно случиться что-то очень плохое. Кровь после укуса потоками лилась вниз по руке.

– Прости, – повторил он снова и поднес руку к ее рту.

– Нет, Ефраим, пожалуйста, нет! – закричала она, но он твердо держал руку. – Детка, пожалуйста, твоя кровь убивает людей! Пожалуйста, остановись! Ефраим, нет!

– С тобой все будет хорошо, клянусь, – тихо шептал он. Медисон начала от него отбиваться, пинаться и толкаться, но он был непоколебим, словно скала, и не поддавался под ее напором.

Она открыла рот, чтобы закричать в последний раз, и Ефраим, воспользовавшись моментом, прижал свое запястье к ее губам. Она попыталась закрыть рот, но его запястье оставалось на месте.

Сладко-соленая жидкость полилась ей в рот. Медисон закрыла глаза, стараясь не глотать. Ее нос был открыт, поэтому она могла свободно дышать.

Кровь соберется у нее во рту, а, когда он отодвинется, Медисон выплюнет ее и надает ему тумаков. Все что ей нужно сделать, это позволить крови заполнить ее рот, и с ней все будет в порядке, уговаривала она себя.

Она попыталась закричать, когда почувствовала, как его клыки вонзились в ее шею, заставляя кровь бежать вниз, пока она не начала задыхаться.

Слезы жгли ей глаза, а его рот крепче прижался к ее шее. Но кровь все еще текла ей в рот. Перед ней встал выбор: либо проглотить, либо задохнуться.

Ефраиму пришлось заставить себя действовать медленнее. Ее кровь была настолько вкусной, что доводила его до экстаза. Хотелось больше, требовалось больше, Ефраим с трудом смог расслабиться.

Если он будет пить слишком быстро, то истощит ее и ребенка. Нельзя торопиться, нужно, чтобы он дождался, пока его кровь смешается с ее, а затем она всегда будет в безопасности, даже от него.

Медисон почувствовала, что Ефраим убрал свои зубы задолго до того, как отвел свое запястье от ее рта. Он облизал губы и выглядел странно успокоившимся.

– Все в порядке, детка, еще чуть-чуть.

Она попыталась послать его подальше, но его запястье затыкало ей рот, вместо слов вырвалось лишь громкое бессвязное мычание.

– Шшш, все в порядке, детка, ты сможешь накричать на меня позже.

Снова мычание.

– Если тебе от этого станет легче, ты сможешь потом надрать мне задницу вдоль и поперек.

Странно, но от этих слов Медисон почувствовала себя лучше. Его ждут бооольшие проблемы за его своевольное поведение. Ефраим слегка ухмыльнулся:

– Судя по выражению твоего лица, идея тебе понравилась.

Он убрал запястье и стремительно прижался к ее губам.

Медисон ощутила собственную кровь на его языке, от чего у нее скрутило желудок, и тут же отпихнула Ефраима от себя.

– Почему? – невнятно проговорила она.

Боже, она так устала, разве не спала только что? Медисон посмотрела мимо него на часы. Да, спала, целых четыре часа, тогда почему вдруг так устала?

Сильные руки приподняли ее. Она открыла глаза. Когда успела их закрыть?

– Шшш, детка, ты теперь немного поспишь, а когда проснешься, все будет совсем по-другому. Ты будешь в безопасности, и это самое главное. – Ефраим поцеловал ее в лоб.

– Я так надеру тебе задницу, Ефраим, – пробормотала Медисон.

Он несчастно вздохнул:

– Знаю.

 

***

 

– Ефраим? – позвала его миссис Бакмен, когда он шел к лестнице.

– Да, Элеонор? – И остановился у подножия лестницы.

Элеонор вытерла руки кухонным полотенцем.

– Уже три дня, Ефраим, думаю, нам нужно отвезти Медисон в больницу.

– Я спрошу ее, когда она в следующий раз проснется, – солгал он.

– Забавно, но я поднималась к ней несколько раз за последние пару дней и, оказывалось, всегда приходила именно тогда, когда она засыпала.

– Думаю, эта лихорадка отнимает у нее все силы.

Она нахмурилась.

– Если Медисон настолько больна, возможно, не стоит Крису с ней сидеть. Он может тоже заразиться.

– Крис всего лишь беспокоится о ней. Он все равно торчит в офисе, поэтому с ним все будет в порядке.

Не стоило ей рассказывать, что Крис каждый час кормит Медисон кровью через трубочку, помогая ей пройти трансформацию или, что будучи Защитником, обладал врожденной силой и сможет утихомирить ее, если она проснется в то время как Ефраим охотится на Керолайн.

А тут удачи пока не было. Единственное что он знал, она все еще была где-то рядом.

Миссис Бакмен сложила руки на груди и посмотрела на него своим суровым взглядом, давая ему понять о своем недовольстве.

– Кстати, когда конкретно ты собираешься сделать из моей внучки честную женщину? Мне не нравится, что вы двое делите кровать. По крайней мере, когда у тебя была отдельная комната, я могла отрицать очевидное, но сейчас ты вынуждаешь меня принимать меры.

– Вам полегчает, если я признаюсь, что решил попросить Медисон стать моей женой четыре месяца назад, и единственное, что меня останавливало – это ее иррациональный страх, внушенный ей вашей дочерью Эммой?

Элеонор пригладила бровь.

– Я боялась, что дело обстоит примерно так.

– Я очень сильно ее люблю, у меня уже есть кольцо наготове. В тот самый миг, когда она скажет "да", я потащу ее к мировому судье, прежде чем она успеет передумать, – пообещал Ефраим.

– Нет, так дело не пойдет, – сурово заявила миссис Бакмен. Ефраим никогда не брал в расчет, что она не одобрит быструю свадьбу. – У меня есть друг, он мировой судья. Ты притащишь его сюда, а я организую быструю свадьбу с помощью детей. Она вряд ли сбежит, если я буду охранять дверь.

Он усмехнулся:

– Скорее всего нет.

Она кивнула:

– Ладно, тебе лучше подняться, прежде чем твой друг сляжет.

– Друг?

– Да, молодой человек, который помог тебе добраться до дома неделей раньше, после автомобильной аварии.

Так Медисон объяснила раны Ефраима, когда Элеонор наткнулась на них в четыре часа утра.

– Хорошо. Мне нужно с ним поговорить. Спасибо, Элеонор.

– Скажи Крису, что ему лучше доставить свою маленькую задницу сюда через час и посадить ее за стол или десерта не будет.

– Обязательно. – Он уже поднялся наверх и направлялся в их комнату. Единственное, чего ему сейчас не хватало, так это Защитника, вмешивающегося в его дела. Совет был в курсе и обещал закрыть глаза на маленький инцидент с обращением Медисон.

Они не одобряли превращения людей. Ефраим поклялся всем, чем только мог, несколько месяцев назад, что больше никого не обратит. Он способен обратить в Стража всего одного человека.

После этого его кровь не будет такой сильной, и любой, кого он обратит после этого случая, станет всего лишь чуточку более сильным вампиром. Армия могучих вампиров – это настоящий кошмар для совета.

Сейчас члены совета пребывали в экстазе от известия, что у него родится ребенок. Они хотели ввести будущую мать в свои ряды, чтобы иметь влияние на ребенка как можно раньше. Как оказалось, это был четвертый ребенок-Страж, которого они приняли. Три мальчика в Ирландии уже находились под их защитой.

Их родители являлись Защитниками. После странного несчастного случая во время атаки вампира беременная женщина-Защитник превратилась в Стража.

Такого еще никогда не случалось в истории вампиров. Защитник всегда умирал после попытки обратиться, но зародыш в ее чреве каким-то образом отфильтровал ее кровь и изменил ее.

Вот откуда он узнал, как ему обратить Медисон. Та женщина годы спустя обратила своего мужа, когда он умирал. Она не была уверена в том, как это делается, но воспользовалась последним шансом.

Все действие – самое обычное обращение в вампира с тем лишь исключением, что длится дольше, и приходится кормиться друг от друга одновременно. Самое главное – он должен был попробовать свою кровь из крови Медисон.

– Держи ее! – услышал он из коридора крик Эрика.

– Спятил? Сам держи ее! – рявкнул Крис в ответ.

– Черт! – пробормотал Ефраим, распахивая дверь и вбегая в комнату.

 

Переводчики: m_red

Редактор: oks9

 

Глава 25

 

– Я убью его! – прокричала Медисон. Она стояла возле письменного стола, держа в руках лампу. Ее глаза светились красным, а изо рта торчали длинные белые клыки. Никогда прежде Медисон не казалась Ефраиму более красивой.

– Перестань бросаться вещами! – рявкнул Эрик. Это привлекло внимание Ефраима. Он огляделся вокруг и увидел, что на полу лежали осколки стекла вместе с рамками от фотографий, книги, диски, фильмы и его одежда. Она повытаскивала его одежду из шкафа.

Плохой знак.

В его сторону полетела ваза. Ефраим выставил руку и с легкостью ее поймал. Затем поставил ее на стол и сделал шаг вперед. Эрик и Крис загораживали дорогу к дверям.

Крис блокировал выход через ванную, а Эрик стоял у двери, через которую он только что вошел. Они, вероятно, надеялись, что Медисон не поймет, что может выпрыгнуть из окна и не пораниться, лучше не говорить ей об этом сейчас.

– Смотри, что ты со мной сделал! – завопила Медисон.

– А что? Ты отлично выглядишь. Помесь вампира и сексуальной супермодели, – вставил Крис.

Она зарычала на него. Проклятье, она его заводила, но сейчас было не самое лучшее время для этого. Ему нужно заставить Ефраима младшего успокоиться.

Медисон мгновенно повернулась в его сторону и сощурилась:

– Ты надо мной издеваешься? Это тебя заводит? – она махнула в его сторону с выражением отвращения на лице.

Эрик усмехнулся у него за спиной. Ефраим забыл, что она может почувствовать любое гормональное изменение в его теле.

– Я всего лишь сказал, что ты шикарно выглядишь, – небрежно сообщил Крис.

Она раздраженно закричала.

– Не помогает, Крис, – заметил Эрик.

– Он сказал тебе, что со мной сотворил? Ты это видишь? Этот ублюдок виноват! Смотри!

Крис закатил глаза:

– Да, мы уже выяснили, что он сделал с тобой. Нет нужды указывать на очевидное.

Медисон схватила боксеры Ефраима и бросила их в Криса, который успел уклониться.

– Проклятье, Медисон! – выпалил Крис, сдергивая у себя с головы трусы с Микки Маусом.

– Детка, я знаю, что ты расстроена. Я тебя не виню. Может, мы сядем и поговорим? – Ефраим сделал шаг в ее сторону, стараясь успокоить.

Остальные боксеры полетели в его направлении.

– Поговорим? Теперь ты хочешь поговорить? Почему ты не сделал этого прежде, чем сотворил со мной такое? Ненавижу тебя! Ненавижу!

– Говорил тебе, что она рассердится, – указал Крис.

– Какой ты догадливый, – иронично заметил Ефраим.

– А я говорил.

Медисон так резко повернулась в сторону Криса, что мальчишка вжался в стену позади себя от одного ее взгляда.

– Ты знал, что он собирается со мной сделать? И ничего не предпринял, чтобы его остановить?

– Нет, конечно, нет! – насупился он. – Ну, я только предполагал, что он обратит тебя когда-нибудь, но клянусь, что он не говорил мне, иначе я бы тебе сказал, клянусь. Медисон, ты же знаешь, как я о тебе забочусь. Ефраим сказал мне уже после, когда попросил помочь заботиться о тебе и кормить тебя кровью, пока он гоняется за…

– Ты кормил меня кровью? – пронзительно закричала она.

– Ээ, да? – Крис нервно облизал губы.

– О, Боже! Становится все хуже и хуже!

– Теперь это твоя еда. Думал, ты в курсе, – сказал Крис.

Она бросила в мальчишку носки.

– Крис, может, сейчас не время для помощи, – намекнул Ефраим.

– Почему она сердится на меня? Ты тот, кто ее обратил! – отрезал он.

– Я ненавижу тебя, Ефраим! – закричала Медисон.

– Да, я понял.

Он сел на край кровати и обхватил голову руками.

– Ты должен был меня спросить!

– Почему ты не спросил ее? Я имею ввиду, тебе пришлось ее обратить, но думаю, все прошло бы намного легче для всех заинтересованных, если бы ты спросил разрешения, – указал Эрик.

– Я запаниковал. Не мыслил ясно, когда делал это. Я был так напуган... Я... Я мог думать только о том, чтобы она и ребенок были в безопасности.

– Эээй, что ты имеешь ввиду, говоря, что знал, он обратит меня в вампира? Почему ты так считал?

Эрик провел рукой по волосам и сел на стул около двери.

– Ты беременна его ребенком.

– И?

– Итак, если у тебя в утробе Страж, и, как я предполагаю, так оно и есть, потому что он не пытался принудить тебя к аборту, у тебя больше нет выбора. Ребенок у тебя в утробе, и он защищен. Ты теперь не можешь сделать аборт.

– Я не хочу делать аборт! Это мой ребенок, я не причиню ему вреда!

– Наш, – ровно произнес Ефраим. – Ребенок не будет человеком. Собираешься спорить? – спросил он расслабленным тоном, в то время как внутри сердце сжималось от страха.

– Конечно, я буду любить своего ребенка. Мне все равно, кто он.

– Тебе не было бы все равно, будь он истинным вампиром. В таком случае не было бы выбора. Здесь стояла бы сотня Стражей, удерживающих тебя, пока мы извлекали бы ребенка, – сухо сообщил Эрик.

Медисон положила руку на живот.

– Вы бы забрали моего ребенка? Ефраим не позволил бы.

– Да, не позволил бы. Если бы это был монстр, я бы сделал это сам. У истинного вампира другая защита в отличие от Стража. – Он посмотрел на нее снизу-вверх. – Не волнуйся, наш сын – Страж. Никто его не тронет.

– Хорошо, – медленно вымолвила она. – Ребенок – Страж, все счастливы, так почему ты сделал это со мной?

– Не учитывая того, что Керолайн и все вампиры, которых она может собрать под своим началом сейчас думают, как на тебя напасть и похитить? – Она с трудом сглотнула. – Ты никогда не смогла бы пережить роды. Мне пришлось обратить тебя, чтобы спасти.

– Если ты знал... – Покраснев, она метнула взгляд на Криса и Эрика. – Почему ты, ну, ты знаешь, – она сделал ударение на последних двух словах, – если был шанс, что я забеременею?

Он сложил руки перед собой.

– Потому что я люблю тебя, и мне нужна была причина, чтобы удержать тебя навечно.

– Нет, тебе был нужен ребенок. Ты использовал меня.

– Детка, если бы все обстояло так, мне бы не пришлось тебя обращать. Я просто дождался бы родов и распрощался с тобой.

– А вот это уже грубо, – прокомментировал Крис.

– Но это правда, – процедил Ефраим сквозь зубы.

– Я хочу, чтобы ты убрался отсюда. Я не хочу больше никогда тебя видеть!

Ефраим встал и подошел к ней:

– Детка, просто выслушай...

Медисон ударила его, но не так, как бьют девчонки, а так, что профессиональный боксер позавидовал бы. Ефраим пролетел через всю комнату и врезался в стену.

– Ни хрена себе, – завопил Крис.

Ефраим с трудом поднялся, но снова упал на пол и сплюнул кровь.

– Думаю, стоило этого ожидать.

– Обещаю кое-что и похуже, если ты не уйдешь прямо сейчас. – Медисон скрестила руки на груди, с трудом удержавшись, чтобы не станцевать победный танец или подбежать к нему, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

Она все еще так сильно его любила, но то, что он с ней сделал, причиняло огромную боль. Его поступок сродни настоящему предательству.

– С этого момента я буду спать в кабинете, но никуда не уйду. – Ефраим поднялся на ноги с помощью Эрика.

– Прекрасно, тогда уйду я. У меня более чем достаточно денег, чтобы снять квартиру.

Ефраим покачал головой, пытаясь избавиться от звона в ушах:

– Нет, ты остаешься здесь. Здесь ты защищена.

– Я думала, ты превратил меня в вампира, чтобы защитить. Так и знала, что ты говнюк!

– Теперь они не смогут тебя убить, Медисон, но они все еще могут причинить тебе вред. Ты сможешь защитить себя сама, но как только станет заметна твоя беременность, тогда и начнется настоящая борьба, – объяснил Эрик. – Если ты будешь тяжело ранена, то твое тело уничтожит ребенка, чтобы спасти тебя.

– О, а не могу я переехать в дом Защитников и жить там в безопасности, пока не появится ребенок?

Эрик увидел, как Ефраим весь затрясся от гнева, глаза стали совершенно красными, а клыки выступили. На земле не найдется ни одного Защитника, который бы по доброй воле встал между Стражем и его беременной парой.

– Нет, никто не защитит тебя лучше, чем отец твоего ребенка. Тебе придется мне поверить, – Эрик сделал шаг в сторону двери. – Если я тебе понадоблюсь, зови, – сказал он Крису.

– Без проблем.

– Рад слышать, что Ефраим тебя тренирует. Я волновался, что ты беспомощен. Теперь все понятно. – С этим Эрик ушел.

– Пап, она ела час назад, в холодильнике кровь еще осталась, а я пошел в тренажерный зал, поработаю с ножами до обеда.

– Хорошо, постарайся вовремя успеть на обед, твоя бабушка вышла на тропу войны, – сумел выдавить Ефраим, сдерживая ярость.

– Без проблем. – Крис посмотрел на Медисон, выглядевшую злой и готовой к драке. – Медисон, мне действительно жаль, что ты расстроена, но рад, что теперь с тобой все в порядке. Я очень волновался за тебя. – Она холодно ему кивнула, и он ушел.

Два рассерженных Стража смотрели друг на друга. Ни один не шевелился. Ни один не проронил ни слова. Оба слишком взбешенные, чтобы сделать первый шаг, и лишь мерили друг друга яростными взглядами.

В конце концов заговорил Ефраим:

– Знаешь, ты все еще можешь есть еду. Ребенку понадобится и человеческая еда, и человеческая кровь. Это должно помочь от токсикоза и приведет в норму гормональный баланс.

От удивления ее брови поползли вверх.

– Неужели? Я думала, ты не мог усваивать еду.

– Я и не могу, а ты можешь, пока беременна. Потом нашему сыну понадобится и то, и другое, пока он не обратится или же он будет заперт в слабом теле вплоть до трансформации.

Медисон кивнула, слушая его:

– Знаешь, я все равно тебя ненавижу.

Ефраим повернулся, чтобы уйти.

– Я знаю. Поверь мне, знаю.

 

***

 

– Дурак, – пробормотала Медисон в подушку.

– Я слышал, – прошептал Ефраим в другой комнате.

– Знаю, – ответила она раздраженно. – Болван.

Он застонал:

– Ты когда-нибудь утихомиришься, чтобы я мог хоть немного поспать?

– Зануда.

– Я так понимаю, это значит "нет".

Медисон ворочалась на постели, пытаясь занять удобную позу. Прекрасно, он даже сна ее лишил. Без него она не могла заснуть.

Ей нужно его теплое тело рядом. Она повернулась на бок и обняла его подушку, надеясь, что это станет сносной заменой и позволит ей уснуть. Не помогло.

– Не спится? – тихо поинтересовался Ефраим.

– Заткнись, ненавижу тебя.

– Ну конечно, и именно поэтому продолжаешь мне об этом говорить, – сухо произнес он.

– Придурок.

Медисон услышала, как Ефраим пошевелился на диване. Ему было также неудобно, как и ей. Она улыбнулась. Хорошо. Если она не уснет, то он тоже.

– Ты пойдешь завтра на работу? – вдруг спросил он.

– Да, осталась всего неделя до каникул. Нет причин прогуливать. А мои дела тебя больше не касаются.

– Просто постарайся не кусаться, – насмехался он.

Зарычав, Медисон села на кровати, схватила его подушку, желая, чтобы это был он, и запустила ее через всю комнату.

– Тупица!

– Знаешь, что я думаю? – спросил Ефраим.

– Что? – рявкнула она.

– Я думаю, что ты все еще меня любишь.

– Ха!

– Согласен, ты сердишься, но ты все еще меня любишь, и знаешь, что еще?

– Держу пари, ты мне сейчас скажешь.

– Ты меня хочешь.

– Ха!

– Держу пари, твое тело хочет меня прямо сейчас. Оно нуждается во мне. Подумай об этом, Медисон. Ты знаешь, что это правда. Я тренировал твое тело, чтобы оно могло принимать меня четыре – пять раз в день. Я не был в тебе неделю. Ты отчаянно тоскуешь по мне.

– Ой, кто-то очень высокого мнения о себе. Могу тебя заверить, что секс с тобой это последнее, о чем я думаю. – Так и было, пока он не упомянул об этом. Теперь она об этом думала. Проклятье!

– Ты меня хочешь, признайся, Медисон.

– Ха! Думаю, это ты меня хочешь!

– О, ты себе и представить не можешь, как сильно я хочу тебя сейчас, – прорычал он. – Я хочу войти в комнату и сдернуть с тебя покрывало, а потом стянуть с тебя трусики клыками. Хочу вколачиваться в тебя языком снова и снова, также как трахаю тебя, и не прекращу двигаться, пока ты не выжмешь меня до суха.

Что Медисон должна была на это сказать? Ефраим говорил настолько страстно, что дрожь прошлась по всему ее телу. Она так сильно его хотела, что ей пришлось сжать ноги, надеясь успокоить тянущую боль.

Ефраим резко усмехнулся:

– Теперь я знаю, что ты меня хочешь.

Медисон повернулась и зарылась лицом в подушку.

– Придурок!

 

Переводчики: m_red

Редактор: oks9

 

Глава 26

 

Держа маленькие щипчики наготове, Медисон смотрела в зеркало, но щипать было нечего. Совсем нечего.

Она выщипывала брови три недели назад, и сейчас у нее должны бы вырасти, как у дикаря, но нет, они выглядели так же, как и в то утро, когда ее похитили.

Она бросила щипчики на маленькую, но дорогую кучку бесполезной косметики, которая, оказывается, теперь ей не нужна. Кожа выглядела здоровой и светящейся.

Медисон не могла найти ничего, что нужно было бы подправить или затонировать. Проклятье, подумала она, достала розовую бритву и бросила ее в кучу.

После принудительного обращения в вампира она решила больше не бриться, надеясь, что это оттолкнет Ефраима, и он перестанет поглядывать на нее с ухмылкой каждый раз, когда они оказывались в одной комнате.

Обычно уходило всего несколько дней, чтобы отрастить приличную щетину, но ее перевоплощение привело к тому, что ей вообще не нужно бриться. Ей не давала покоя мысль, неужели ее тело застыло в одной форме, словно после смерти, и никогда не изменится.

Медисон перестала так думать неделю спустя, когда поняла, что ее волосы продолжают расти. Такое ощущение, что тело само выбрало, что изменить, а что нет.

Когда она решила спросить об этом Ефраима, в один из немногих раз, когда заговорила с ним за прошедшие две недели, негодяй осмелился оценивающе пробежаться взглядом по ее телу.

Все это не имело смысла, потому что он все еще брился. Она это знала, поскольку несколько раз брила его сама. Согласно мистеру, Бесцеремонность тело должно поддерживать себя в условно идеальном состоянии.

Волосы на голове и лице являлись атрибутами красоты. Самым страшным оружием Стражей была способность очаровать свою жертву. Поэтому тело и содержало себя соответственно.

Не то, чтобы она жаловалась, у нее появился свободный час в день, но все же. Ей это совсем не нравилось. Ее жизнь изменилась навсегда, потому что она влюбилась не в того мужчину.

Единственное хорошее, что получилось из всего этого – ребенок у нее в животе.

Медисон никогда не думала, что захочет собственного ребенка после того, как вырастила Джил и Джошуа. У Джошуа еще восемь лет впереди до того, когда он станет самостоятельным.

Она всегда считала, что как только это время придет, то сможет свободно жить своей жизнью и делать, что захочет. Оказалось, что теперь к ее временному отрезку добавилось еще десять лет. Хотя в сложившейся ситуации это не имело значения.

Благодаря этому своевольному ублюдку у нее была вечность, чтобы жить своей жизнью. Медисон тяжело вздохнула, без сомнения, после первого столетия ей станет скучно, и она погрязнет в мире мыльных опер и леденцов, точнее леденцов, наполненных кровью. Придурок.

По крайней мере, сейчас лето, и у нее есть два месяца каникул. Медисон заполнила свои дни солнечными ваннами, купанием и прогулками.

О, и, конечно же, ей приходилось прятаться, чтобы выпить несколько пинт крови. Она быстро осознала, что чем больше выпьет, тем лучше у нее самоконтроль.

Первый день стал настоящим адом – она с трудом сидела в классе, полном подвижных детей. Каждый ребенок распространял особый аромат, от которого во рту появлялась слюна.

Ей потребовалось собрать все свои силы, чтобы не перепрыгнуть через стол и не вкусить букет. Глупый Ефраим. Он не побоялся появиться во время перерыва с пятью пакетами крови. Глупый, заботливый придурок.

Он постоянно делал что-то подобное. Плавали ли они в бассейне, куда она никогда его не приглашала, дети-предатели делали это за нее, он всегда приносил два прохладительных напитка. Один, большой, с соком, водой и содовой, для нее и детей, а другой, поменьше и закрытый, был наполнен кровью из пакета. Потом отвлекал детей, чтобы она могла пойти попить. И всегда ждал, пока она поест, никогда не ел сам, не убедившись, что она попила столько, сколько хотела.

По вечерам он напевал в кабинете колыбельную, пока она не засыпала. Был внимателен и нежен, когда дело касалось ее комфорта, заботился о ней.

В остальных случаях Ефраим, казалось, старался избегать ее также часто, как и она его. Это раздражало. Предполагалось, что она на него сердится, и никак иначе.

Ведь это ее обратили против воли, заставили вести жизнь кровопийцы, пусть кровопийцы с по-настоящему чистыми порами, но все-таки кровопийцы.

Дверь в ванную со стороны кабинета открылась, и зашел Ефраим, голый, как обычно. Медисон стояла к нему спиной и делала вид, будто его здесь нет, что являлось для них нормальной практикой.

Ее глаза, словно сами по себе, следили за ним, взгляд опустился на его бедра. Рот наполнился слюной, как и каждый раз, когда она видела его голым и в состоянии полной эрекции, и уже начала думать, что он делал это специально.

Медисон схватилась руками за край столика, пытаясь заставить себя думать о щенках и котятах, играющих с клубком пряжи, о чем угодно, лишь бы не о сексе. Да, Ефраим ее возбуждал, но это не значит, что ему нужно об этом знать.

Проходя мимо нее, Ефраим усмехнулся. Проклятье! Мужчина раздражал до чертиков! Через неделю эта самодовольная улыбка сойдет с его лица, и он сдастся.

А пока, несомненно, шло противостояние двух упрямцев. Ни один не говорил с другим чаще, чем требовалось, и, казалось, что они делали все от себя зависящее, чтобы раздразнить и зацепить друг друга.

Как же ее это бесило. Игра есть игра, и она собиралась выиграть. Медисон ненавидела проигрывать, поэтому начнет действовать так, как и любая нормальная женщина – мухлевать.

Через неделю Ефраим будет стоять перед ней на коленях и умолять о прощении. Он уже извинился, и где-то там в подсознании она понимала и даже была благодарна за то, что он совершил для нее и их сына, но его методам все же нет оправдания.

Ефраим по-настоящему напугал ее той ночью. Все можно было сделать по-другому, и именно это причиняло боль. Во время обращения она испытывала только страх и горькое одиночество.

Медисон его любила. Черт, она обожала его, но он должен понять, что не может поступать с ней подобным образом. С ней нельзя обращаться, как с ребенком.

Ефраим ее обидел. Он был тем, кому она доверяла больше, чем кому-либо, единственный мужчина, которому она когда-либо доверяла, и он обратил ее, даже не спросив. Она простит его, но только на своих условиях.

Ефраим возился у унитаза, когда Медисон привела в действие первую часть своего плана. Ее любимый придерживался определенного режима дня, который никогда не нарушал: просыпался, выпивал две пинты крови, облегчался и принимал душ, прежде чем делать что-либо еще. Ничто не могло встать между ним и душем.

На прошлой неделе в городе отключили воду, чтобы починить главную магистраль, так он засел в ванной на четыре часа в ожидании, когда включат воду.

Казалось, это была его слабость, то есть одна из его слабостей. С робкой улыбкой Медисон сняла футболку, пижамные штаны и шагнула в душ.

Она включила воду и улыбнулась. Ефраим обалдеет и взбесится. Медисон уже предвкушала дальнейшее.

– Передать мыло? – спросил Ефраим позади нее.

Вскрикнув, она подпрыгнула. Как он это делал? Благодаря ему у нее был суперчувствительный слух, но у него все равно получалось незаметно подкрадываться к ней. После того, как она перестанет на него сердиться, и он будет достаточно наказан, то попросит показать ей, как он это делает.

– Не делай так больше! – рявкнула Медисон. Просто ад для ее нервов. Настоящий ад.

Ефраим громко зевнул.

– Извини, – пробормотал он и протянул мимо нее руку за мылом, попутно прижавшись к ней животом и другими частями тела.

Затем, как ни в чем не бывало, отступил назад. А вот ее бросило в жар.

– Ефраим, что ты здесь делаешь? – спросила Медисон, постаравшись говорить так, словно ее все раздражало.

– Принимаю душ. А на что это похоже? Ты же знаешь, что я первым делом с утра иду в душ.

– Но я же здесь, – указала она сердито.

– Хмм, да, действительно. Как так? – произнес он удивленно.

Медисон посмотрела через плечо, одарив его своим самым хмурым взглядом.

– Пошел вон.

– Конечно, как грубо с моей стороны.

– Согласна. А теперь пошел вон.

– Уйду, сразу после душа, – невозмутимо ответил он.

Медисон тяжело вздохнула:

– Ты не можешь здесь находиться. Я голая!

Сведя брови, Ефраим медленно прошелся взглядом по ее телу.

– Посмотри-ка, и правда. Хмм, надо же.

Он нагнулся через Медисон, чтобы намочить волосы. Потом выпрямился и вытер воду со своего лица.

Так как Ефраим больше на нее не смотрел, Медисон решила перестать глазеть на него и закончить принимать душ. Эта битва была проиграна.

Ефраим наблюдал, как вода стекает вниз по ее гладкой загорелой коже, которая напоминала ему кофе мокко, всего на один оттенок темнее, чем его, и тем не менее самая прекрасная.

Теплая – вот, что приходило ему на ум, когда он смотрел на ее кожу. На вид теплая и манящая, она и в самом деле была таковой. Он скучал по их ночным объятиям.

Он страстно желал обнять Медисон, чтобы ее обнаженная спина грела ему живот, а прелестнейшая попка, прижавшись к нему, обжигала бы его бедра.

Каждый раз, когда он думал о том, чтобы проглотить свою гордость и извиниться, молить о прощении, она бросала фразу, которая его останавливала: "Я тебя ненавижу".

Она не имела это в виду. Ефраим знал это, но те три коротких слова держали его на расстоянии. Они причиняли намного больше боли, чем все остальное.

Он слышал эти слова сотни раз и прежде, может, тысячи раз, если быть совсем честным перед самим собой.

Пока был жив его брат, Ефраим бессердечно обходился со всеми женщинами, которые делили с ним постель. "Делили" громко сказано. Они раздвигали перед ним ноги, чтобы он мог доставить им удовольствие.

Как только он заканчивал, то тут же уходил. И никогда не проводил всю ночь с кем-нибудь из них. Это было слишком личным и заставляло ощущать его слабым, он боялся довериться кому-либо.

После того как умер Марк, он стал тем самым бесчувственным ублюдком, с которым и познакомилась Керолайн. И не заботился ни о чем и ни о ком, кроме того, чего хотел на самом деле – кого-то из своего вида рядом с собой.

Его не волновало, был ли это человеческий ребенок, которого он тренирует, или другой Страж, он просто не желал больше находиться в одиночестве.

Единственным человеком, который смог справиться с ним и поставить на место, стала Элеонор Бакмен. Она видела его насквозь с первых дней и ясно дала это понять.

Она никогда не боялась его характера. Наоборот, упрямо сдвигала брови и сжимала кулаки на бедрах и ждала, когда он закончит свою маленькую тираду, затем, не говоря ни слова, давала ему подзатыльник.

Что же удивительного в том, что ее внучка оказалась единственной женщиной, способной с ним управиться?

– Медисон, у тебя древесная смола на спине со вчерашнего дня, – солгал Ефраим. Ему хотелось к ней прикоснуться, прикоснуться так, чтобы не дать ей возможности выставить свои требования.

Если они собираются все решить, то надо договариваться на равных условиях. Он не желает проводить вечность в мучении. Ну, или более замученным, чем уже был. Мужчина должен положить этому конец.

Медисон протянула руки, пытаясь нащупать воображаемое пятно:

– Где?

Ефраим провел пальцем между ее лопаток там, где знал, она не сможет дотянуться. Она тоже об этом знала.

– Здесь, позволь мне.

– Хорошо, – ровно произнесла Медисон.

Ефраим с трудом сдержался, чтобы по-идиотски не улыбнуться, намыливая руки. Он снова притронется к ней, на своих условиях. Медисон оглянулась через плечо.

– Всего лишь древесный сок и не более.

– Не более, – повторил он невзрачным тоном. Она еще мгновение смотрела ему в лицо, затем отвернулась.

У Ефраима зудели пальцы от желания схватить ее, приласкать и обнять, но ему нужно вести себя хорошо. Он начал круговыми движениями нежно тереть ей спину.

– Отмывается? – поинтересовалась Медисон.

– Нет.

Он собирался растянуть удовольствие, пока не насытится прикосновениями к ней. Три недели слишком большой срок.

Ефраим положил руки ей на спину так, чтобы большими пальцами мог поглаживать ее. Медисон затаила дыхание.

Проклятье, как приятно прикасаться к ней. Через несколько минут он решил, что этого мало.

– О, я кое-что пропустил.

– Да? – изумилась она.

– Держись, сейчас сделаю.

Он нежно провел руками по ее спине, лаская каждый сантиметр кожи. У Медисон участилось дыхание, когда его рука спустилась вниз и погладила ее попку. Прежде чем она возмутилась его прикосновением, его руки уже двинулись вверх. Затем Ефраим медленно обнял ее и стал выписывать пальцами круги на ее животе.

Медисон чувствовала его горячее дыхание у себя на затылке.

– Нужно убедиться, что на ребенке нет древесного сока, – прошептал он ей на ухо.

Она смогла только кивнуть и подумала, в этом есть смысл. Лучше быть уверенной, чем потом жалеть. Нет ничего хуже, чем липкий растительный сок на коже. Он только помогал его убрать, и ничего больше.

Его руки поднялись вверх и обхватили ее грудь. Соски уже затвердели от его внимания.

Ефраим потеребил между пальцами соски, ущипнул, подразнил их, а его губы в это время прижались к ее шее.

Он посасывал и облизывал ее кожу медленно, чувственно.

Медисон обвела языком губы и запрокинула голову на его плечо.

– Что ты делаешь, Ефраим? – ее голос звучал приглушенно.

– На твоей шее было немного сока. Я его убрал. – Пользуясь тем, что держал любимую за груди, он прижал ее к себе теснее. – Думаю, есть еще местечко, которое я пропустил.

Она нервно сглотнула:

– Где?

– Мммхммм.

Одной рукой Ефраим крепко удерживал ее за грудь, а другая плавно заскользила вниз между ее ног. Затем он раздвинул ей ноги, готовя к своему вторжению.

Средним пальцем он провел по ее лону, дразня ее, пока Медисон не раздвинула ноги шире, чтобы дать ему больше пространства. Он скользнул одним пальцем внутрь, а другим поигрывал ее маленьким разбухшим бугорком.

Медисон тихо застонала, когда его палец обвел клитор, лаская его, пока тот болезненно не набух. Она ахнула, когда его палец медленно проник внутрь. Языком он проложил линию к мочке ее уха, коснулся ее, заставив Медисон стонать и выгибаться всем телом.

Когда Ефраим ввел в нее второй палец, Медисон схватила его за волосы, притягивая его рот к своему. Он охотно подчинился.

Пока их языки боролись за главенство, Ефраим погружал пальцы внутрь нее, резко и жестко. Потом прижался членом к ее попке, заставив двигаться навстречу его пальцам.

Ощущение его руки на груди, языка во рту, пальцев внутри нее и большого твердого члена, скользящего по ее попке, оказалось для Медисон уже слишком.

Она закричала ему в рот, а ее лоно сжало изнутри его пальцы. Ефраим застонал вместе с ней.

– Вот так, детка, кончи для меня, – шептал он ей в губы. Медисон снова закричала: ее настиг еще один оргазм, более сильный, чем предыдущий. – Скажи, что скучала по мне... скажи, что любишь меня....

– Нет, – ее голос надломился.

– Скажи!

Ефраим начал сильнее входить в нее пальцами, окуная ее в очередной оргазм.

Гордость взяла верх. Медисон не собиралась сдаваться, не важно, что он делал. Он был не прав, а не она. Так это не закончится.

Даже когда Ефраим держал ее на грани другого умопомрачительного оргазма, она упрямилась:

– Нет! Я тебя ненавижу!

Она оступилась, и ей пришлось вытянуть руки, чтобы не упасть. Наступило молчание. Вдруг она перестала чувствовать его прикосновения.

Медисон оглянулась, ожидая увидеть Ефраима, который готовится к новому спору, но он ушел. Дверь ванной громко захлопнулась, заставив ее подпрыгнуть. Страх наполнил Медисон.

 

***

 

– Слишком далеко, – бормотал Ефраим, идя по коридору к лестнице.

В этот раз она оттолкнула его слишком далеко. Он завернул за угол, не сбавляя быстрого шага.

Крис и Джошуа боролись в коридоре. Крис поднялся вместе с Джошуа, который висел через его обнаженное плечо, и начал кружиться. Джошуа весело смеялся.

– Мне дурно!

– Бросок! – шутливо заревел Крис.

Джошуа завизжал от страха:

– Нет!

Крис сделал вид, будто кидает хохочущего ребенка через колено. Мальчишки заметили присутствие Ефраима и сразу же успокоились.

– Пап, что случилось? – Крис осторожно опустил Джошуа на ноги. Джошуа ходил по кругу, шатаясь, словно пьяный, пока Крис не положил руку ему на голову и не удержал.

Худая, голая грудь мальчишки вздымалась от напряжения. Казалось, что мужская часть дома ходила теперь все время полуголой. Ефраим никогда бы не осмелился на такое, пока домом владела Элеонор, но сейчас, когда его имя стояло в документах, она не могла сказать ни слова против.

Вскоре Крис и Джошуа присоединились к нему. Единственное, где Элеонор заняла твердую позицию, это за столом. Ожидалось, что мальчики придут обедать полностью одетые.

– Ничего, как на счет потренироваться?

Ефраима трясло от ярости, и ему нужно было выплеснуть злость.

– Ээм, в принципе я бы с удовольствием, но ты выглядишь так, будто готов что-то разорвать на куски, и без обид, пап, но я не хочу быть тряпичной куклой.

Все было не так сегодня.

– Я не собираюсь тебе вредить. Просто хочу потренироваться.

– Я позанимаюсь с тобой, Ефраим! – радостно сказал Джошуа. Они позволяли ему иногда спускаться в подвал ради развлечения и, чтобы он чувствовал себя одним из них, но ему не разрешалось присутствовать на серьезных тренировках.

– Не знаю, малыш. Ты сильный. Боюсь, ты ранишь меня. – Ефраим попятился от мальчика.

Джошуа широко улыбнулся и накинулся на него.

Ефраим поймал мальчишку за пояс и перевернул вверх ногами. Осторожно покачал его из стороны в сторону, словно маятник.

– Если я сначала позанимаюсь с гирями и отведу душу на боксерской груше, ты спустишься тренироваться? – спросил он Криса.

Крис задумчиво постучал по подбородку.

– Ты ведь знаешь, что я думаю?

Он почти боялся спрашивать.

– Что?

– Если бы у меня были татуировки, я мог бы спуститься в подвал и не беспокоится по поводу синяков, которые появятся после того, как ты мне надерешь задницу.

– То есть ты согласен пойти бороться один на один прямо сейчас, если я отведу тебя делать тату? – усмехнувшись, спросил Ефраим.

– Мне кажется, что это честно.

– А знаешь, что еще звучит честно?

– Нет, что? – осторожно поинтересовался Крис.

– Что мы все еще повязаны первоначальной договоренностью, и я отведу тебя туда в следующем ноябре, когда тебе стукнет семнадцать. Я даже заплачу за татухи.

Казалось, Крис обдумывал предложение.

– Я могу получить две?

– Если после первой же не будешь плакать, как девчонка, можешь получить и вторую. Это будет твоим подарком на день рождения. – Крису исполнится семнадцать, и ему понадобится машина, особенно, для патрулирования. – Ну, одним из твоих подарков.

– Ладно, – он кивнул, соглашаясь.

– Ефраим, а можно мне тоже татуировку? – спросил Джошуа, хихикая.

– Когда тебе исполнится семнадцать.

– Вот блин! Так это же еще семь лет!

– Если Крис не будет возражать, то ты можешь пойти вместе с нами, но ты не должен рассказывать об этом женщинам, договорились?

– Я не скажу, а вот ты только что проговорился, – сообщил Крис.

До Ефраима донесся запах Медисон. Он обернулся и увидел ее, с изумлением взирающую на них.

– Почему бы вам мальчики не пойти вниз и не съесть чего-нибудь. Мне нужно поговорить с Ефраимом.

– Иди сюда, слабак, – Крис взял Джошуа за лодыжки и, перекинув через плечо, понес его вниз.

Ефраим с Медисон слышали, как всю дорогу до кухни Джошуа гогочет и умоляет Криса опустить его вниз.

– Еф...

Он поднял руку, все еще прислушиваясь.

– Звучит так, будто ребята нашли твою заначку с конфетами.

Медисон махнула рукой.

– Мне все равно, что о... они притронулись к моему шоколаду? – И тут же отвлеклась. Она так радовалась своей коллекции "Баунти" и баночкам с ореховым маслом.

Ефраим показал на свое ухо, намекая, что она должна слушать.

– Ты слышишь?

– Да, маленькие разбойники. Им бы лучше заняться чем-нибудь другим, чем вставать между женщиной и ее шоколадом.

– Я куплю тебе еще.

Медисон топнула ногой.

– Я не беспокоюсь по поводу шоколада. Я хочу поговорить с тобой.

Ефраим повернулся к ней спиной и направился вниз по лестнице.

– Чтобы ты могла еще раз сказать, что ненавидишь меня? Мне как-то уже хватает, – сухо ответил он.

– Ты не мог бы остановиться?

– Нет, просто скажи, что тебе нужно сказать, и покончим с этим. Предупреждаю, я укушу, если ты еще хоть раз мне скажешь, что ненавидишь меня.

Медисон врезалась в его спину, когда он неожиданно остановился внизу лестницы. Он повернулся, чтобы поддержать ее.

– Ты в порядке?

Она его не слушала, затем нахмурилась.

– Что это за звук?

 

Переводчики: m_red

Редактор: natali1875

 

Глава 27

 

– Кто-то плачет и, судя по звуку, фигово притворяется. – Конечно, Ефраим знал, кто это. Портящий воздух запах дешевых духов сказал ему обо всем.

Он подошел к закрытой двери в отдельную гостиную и рывком открыл ее. Элеонор сидела на двухместном диванчике и растерянно смотрела, как Кенди театрально рыдает, пряча лицо в ладони.

– Мама, я останусь ненадолго. Обещаю. Все пошло не очень хорошо.

– Эмма, все складывалось неплохо для тебя. А закончилось, потому что он обнаружил тебя в постели c другим мужчиной, это известно всему городу, – сказала она сдавленным голосом.

– Но чего же он ждал? – возразила Кенди. – Он оставлял меня одну каждый день, и мне стало одиноко.

– Работа, Эмма. Это называется работа. Вот куда он уходил. И если бы ты не уволилась, то так бы не скучала.

Кенди шмыгнула носом:

– Они уволили меня.

– Пожалуйста, скажи, что тебя не поймали на краже снова.

Кенди выпрямилась, вытирая глаза.

– Просто недоразумение. Они ошиблись при подсчете.

– Я действительно не понимаю, чего ты ждешь от меня, Эмма, – сказала Элеонор уставшим голосом.

– Ну, я надеялась вернуться сюда ненадолго. Мне просто нужно время, чтобы собраться и найти себя, понимаешь? Необходимо найти связь с внутренним я, чтобы встать на правильный путь и сделать что-то со своей жизнью.

– Ты действительно рассчитываешь вернуться, после того, как бросила своих детей? Тебя даже не волновало, не голодают ли они. Что бы ты не воображала себе последние пять месяцев, они могли оказаться на улице и воровать еду.

– Ой, мама, ты говоришь глупости. Я знала, что ты никогда не позволишь им голодать.

– Уверена, ты на это рассчитывала, – сухо ответила Элеонор.

Улыбаясь, Эмма встала, вероятно, думая, что победила.

– Я пойду принесу вещи. Поскольку все люди съехали, я займу комнату в другом конце дома, ты ведь понимаешь, мне нужно личное пространство.

– Я бы не стал беспокоиться о вещах, – глубокий голос Ефраима раздался эхом в маленькой комнате.

Обе женщины повернулись, чтобы посмотреть на него. Элеонор смутилась, а Эмма жадно пожирала взглядом его обнаженную грудь. Ни одна из них не заметила Медисон.

Она осталась в коридоре, прислонилась к стене и пыталась справиться с гневом. Медисон зажмурилась и провела языком по клыкам, пытаясь убрать их, как показывал Ефраим.

Это не работало. С каждым словом Кенди она еще больше распалялась.

– Эй, Ефраим, хорошо выглядишь, – промурлыкала Кенди. Лицо Элеонор покраснело еще сильнее.

– Уверен, ты прекрасно знаешь, что я выкупил дом у твоей матери несколько месяцев назад, поэтому можешь прекратить приставать к ней.

– Правда? – Кенди снова села, скрестила ноги и медленно откинулась назад, давая ему хорошенько себя рассмотреть.

– Да.

– Ну, возможно, я и ты могли бы прийти к какому-нибудь... соглашению?

Медисон собиралась убить ее. Вот так. Она надает матери пощечин.

После стольких лет самопожертвования со стороны Медисон, как Кенди осмелилась приставать к мужчине дочери? Она открыла глаза и сделала глубокий успокаивающий вдох.

– Медисон, что... ого! – Крис резко остановился в коридоре.

– Вау! Можно мне тоже потрогать? – спросил Джошуа взволнованно. – Это так круто!

– Возможно, позже, малыш. – Крис пытался отвлечь его.

– Ох, тоже клыки! Круто!

– Ох, нет, – пробормотала Медисон, краем глаза увидев восторженное выражение на лице брата.

– Да, она выглядит очень классно, правда? Почему бы нам не пойти наверх и не сыграть в видео игры?

– В твоей комнате? У тебя лучшие игры... Я имею ввиду, Ефраим не купит мне ни одной такой крутой.

– Конечно в моей комнате. – Крис подтолкнул мальчика к лестнице и взглядом, адресованным Медисон, спросил, все ли у нее в порядке. Она кивнула.

Затем снова закрыла глаза. Так близко. Слава Богу, это была не Джил. Та бы закатила истерику.

Ефраим долго молчал. Он прислушивался к разговору в коридоре. Они были на волосок от гибели. Рано или поздно им придется рассказать, кто такие они и Крис.

Для их же собственной безопасности им нужно быть в курсе. Но они всего лишь дети, а Элеонор ничего не знала о реальном мире, в котором жила.

Она не представляла, что землю населяют существа, подобные ему. Но поймет довольно скоро.

Кенди вскочила и направилась к нему.

– Почему бы нам не пойти в мою комнату и обсудить условия моего пребывания?

Она маняще облизнула губы.

– У тебя совсем нет гордости, Эмма? – презрительно поинтересовалась Элеонор.

Кенди пожала плечами, ничуть не смутившись. Казалось, она устраивает представление перед матерью. Но ее привлекло что-то новое.

Судя по выражению лица и языку тела, Эмма намеревалась получить желаемое, какой бы не оказалась цель.

Ефраим мягко оттолкнул ее, когда она подошла слишком быстро.

– Эмма, – он произнес это имя, потому что знал, как сильно та его ненавидит, – я с твоей дочерью, поэтому твое небольшое предложение не имеет смысла.

Кенди надменно рассмеялась:

– Она всего лишь девчонка, Ефраим. Тебе нужен кто-то с опытом, кто сможет доставить тебе удовольствие.

– Эмма!

Он так сильно сжал челюсть, что заходили желваки.

– Давай, Ефраим. Обсудим это. Ну же.

Она протянула к нему руку. Он отклонился и отошел.

Сдерживаясь, Ефраим обратился к ней:

– Эмма, давай кое-что проясним, даже если бы я не встречался с твоей дочерью, то ты никогда бы не привлекла меня.

Кажется, это ее не беспокоило.

Она продолжала понимающе улыбаться Ефраиму. Кажется, Кенди думала, что ее чары помогут добиться желаемого, бесплатного жилья и питания, возможно, даже немного денег.

– Я люблю твою дочь и собираюсь просить ее выйти за меня замуж, когда она перестанет упрямиться. Кольцо уже давно куплено, – произнес он, последняя часть предназначалась Медисон. – Ее потрясенный вдох сказал достаточно, и Ефраим продолжил, намереваясь высказаться до конца. – Что касается возвращения в лоно семьи, нет никакого долбаного шанса, что это произойдет. Думаю, что такой женщине, как ты не место рядом с Джошуа и Крисом, а учитывая произошедшее с Джил в Нью-Мексико, очевидно, что ты плохой для нее пример.

Брови Элеонор настороженно изогнулись.

Он забыл, что та не знала, как ее дочь подтолкнула ее младшую внучку к связи с тридцатипятилетним мужчиной.

Кенди усмехнулась:

– Они привыкли ко мне. Когда я жила здесь, мы почти не разговаривали, так что это бред. Им нет дела, чем я занимаюсь. Нет причин, по которым я не могу вернуться.

Ефраим раздраженно провел рукой по волосам. Эта женщина испытывала его терпение.

– Прекрасно! Ты не вернешься сюда, потому что я не хочу видеть тебя рядом с моим ребенком. Ни в коем случае наш ребенок не останется рядом с кем-то таким эгоистичным и мерзким, как ты!

Эмма отпрянула, словно ее ударили.

– Ты сделал меня бабушкой? – вскрикнула она, будто услышала что-то отвратительное.

Ефраим проигнорировал ее и возмущенные звуки, раздавшиеся из коридора, и сосредоточился на Элеонор. Она внезапно стала выглядеть на все свои пятьдесят восемь лет. Словно ее ударили. Ефраиму не нужно было спрашивать, чтобы понять почему.

Элеонор решила, что потерпела неудачу. Ее внучка не замужем и беременна. История повторяется, и не в ее силах что-то изменить.

Она не хотела наблюдать, как еще один ребенок пойдет по жизни без настоящей семьи, без любви.

Ефраим встал на одно колено перед Элеонор. Взял в ладонь ее дрожащую руку.

– Элеонор, она не Эмма. Не Эмма. – Она выглядела такой потерянной. – Элеонор, ей не шестнадцать, и она не одна. Ты знаешь, как сильно я люблю ее. Я не из тех мужчин, которые крутятся вокруг Кенди. Я собирался жениться на ней в любом случае. Ты должна знать, что я позабочусь о Медисон, и она не будет ни в чем нуждаться. Наш ребенок вырастет в любящем доме и с обоими родителями. Мы никогда не сделаем больно нашему ребенку, также как Эмма сделала с Медисон. Понимаешь?

– Да, – прошептала она.

– Ты, я, Медисон, малыш, Крис, Джил и Джошуа останемся здесь и станем семьей. Втроем мы вырастим их. Обещаю, что стану таким отцом для всех четырех детей, какого они заслуживают.

Элеонор улыбнулась сквозь слезы.

– Ты станешь хорошим отцом для них, и я благодарна тебе за это. Для детей лучше присутствие рядом надежного человека.

– Спасибо, но ты забываешь о лучшей части.

– Ох? – она выглядела смущенной.

– Этот ребенок станет первым внуком, которого ты возьмешь на руки младенцем после Медисон. Первым из многих, надеюсь.

Ефраим наблюдал, как эта мысль охватила ее. Она сделала глубокий вдох.

– Это верно. – Элеонор улыбнулась. – Могу я предложить помощь в качестве няньки?

Ее глаза заблестели от волнения.

Ефраим поцеловал тыльную сторону ее ладони.

– Уверен, ты, Медисон и Джил справитесь блестяще.

– Ох, так много предстоит сделать! – Элеонор подскочила. – Нужно позвать девочек, чтобы мы могли подготовить детские пеленки и одежду.

– Ты не можешь делать этого! Она не может быть беременна! – отрезала Эмма.

Элеонор проигнорировала ее, когда выходила из комнаты. Ефраим понял, когда она заметила Медисон.

– Детка! У тебя будет ребенок! – счастливо закричала женщина. Ефраим услышал, как из легких Медисон вышел весь воздух, так сильно Элеонор сжала ее в объятиях.

– И свадьба! Не забывай про свадьбу! – заорал Ефраим. Нельзя, чтобы она забыла об этой части. Он был уверен, что Медисон придет в себя в конце концов.

– Я так счастлива! Ребенок и свадьба! – воскликнула Элеонор и поспешила на кухню, где, несомненно, собиралась всем названивать.

– Ефраим, ты не знаешь, что делаешь! – вскрикнула Эмма.

Он обратил на нее внимание.

– Ох, чего я не знаю?

Его голос оставался обманчиво спокойным.

– Я расскажу ради твоего же блага. – Кенди перекинула свои густые осветленные волосы через плечо. Затем продолжила в спокойной, доверительной манере. – Она уже делала так прежде.

– Прости? – Слегка непонятно и неожиданно.

Кенди сочувственно кивнула:

– Это правда. Медисон – патологическая лгунья. Мне больно говорить, но это так.

– Просвети меня. – Ефраим понимал, что любимая затаила дыхание, и задался вопросом, сколько ей понадобится времени, чтобы успокоиться, прежде чем она ворвется в комнату.

– Отлично, я надеялась, что этого не случится, но, очевидно, Медисон тебя околдовала. – Кенди медленно подошла к дивану и села. Ефраим занял место, которое ранее освободила Элеонор, и стал ждать. – Еще когда она была ребенком, мне приходилось решать проблемы, связанные с ее ложью. Она воровала, и я, конечно, прикрывала ее. Все стало намного хуже, когда Медисон достигла половой зрелости. Она спала с каждым встречным парнем. Скоро Медисон начала пить и употреблять наркотики.

– С момента знакомства я никогда не видел, чтобы она выпивала больше глотка алкоголя, – заметил Ефраим резко.

Кенди не обратила внимания на его тон.

– Она делает это в тайне со времен своей последней беременности.

Черт возьми, эта женщина была последней сукой. Он поерзал на диване, пытаясь сосредоточиться на ее словах.

– Говоришь, она была беременна раньше?

– Да, она не знала, кто отец ребенка. Когда у нее не получилось вытрясти денег из мужчин, то сделал аборт. Это одна из причин, почему мы переехали сюда. Мне пришлось увезти ее подальше от всего этого.

– Я думал, вы уехали, потому что у тебя не осталось ни гроша за душой и негде было жить.

– И это тоже, – выдавила она. – Конечно, у меня не осталось денег. Медисон забирала каждую монету, что я приносила в дом. Так трудно было накормить моих младших детей. Когда я переехала сюда, мне понадобилось отвлечься и проветрить голову. Знаю, я должна была ей помочь. – Со слабым всхлипом она закончила свой маленький спектакль.

– Итак, что ты пытаешься сказать мне?

Кенди передвинулась на диване и устроилась поближе к нему. Она протянула руку и взяла его ладонь, и Ефраим позволил ей.

– Если она на самом деле беременна, ребенок может быть не от тебя.

Она завлекающе провела пальцами вверх и вниз по его руке.

– Ты думаешь, она мне изменяет? – мягко спросил он.

– Не хотела стать тем, кто расскажет тебе, но Медисон была со многими мужчинами с тех пор, как переехала сюда, так что ее репутация только укрепилась. Этот ребенок может быть твоим.

Ефраим сложил руки вместе и посмотрел вниз, не обращая внимания на ее холодные прикосновения. Руки женщины теперь ласкали его мускулы.

– Что ты предлагаешь мне сделать? Если она изменила мне, я не останусь с ней.

– Ох, и я не виню тебя. Ты такой сильный, добрый мужчина. Ты не заслужил всего этого, – пробормотала она.

– Что мне делать?

– Ну, думаю, лучше вам расстаться. У нее осталось достаточно денег, и есть хорошая работа. Тебе нужно попросить ее съехать.

– Как быть с ребенком?

Кенди пожала плечами.

– Она изменила тебе? Ты действительно хочешь ее видеть? Если Медисон беременна, с ней все будет нормально. Она позаботится о ребенке. Дочь способная, и тебе не надо об этом беспокоиться. Она же тебе не жена или что-то подобное, слава богу. Можешь представить, как было бы унизительно для тебя, как для мужа?

– Итак, ты думаешь, я брошу женщину, которая может быть беременна? – спросил Ефраим без тени эмоций.

Она сжала его бицепс, пытаясь подбодрить.

– Думаю, это лучший выход.

– Не могу в это поверить.

Он недоуменно покачал головой. Эмма выбрала неверный путь, который, кстати, Ефраим подготовил для нее.

– Знаю. Никогда не думала, что она поступит так снова. Я надеялась и молилась, что у тебя хватит сил изменить ее, но ошиблась. Это не твоя ошибка. Ты такой хороший человек. – Кенди положила другую руку на его колено.

– А как же дети? – спросил он, ускоряя ход ее маленькой игры.

– Ну, я хотела вернуться сюда в любом случае. Правда, не знала, что Медисон вновь начала свою игру, но готова помочь тебе с ними, и останусь здесь и ради тебя тоже.

Ее рука заскользила по внутренней стороне его бедра, где Ефраим схватил ее.

Он мрачно рассмеялся:

– Ох, Кенди, ты меня позабавила. – Ефраим оттолкнул ее руку и посмотрел ей в глаза. – Давай начнем сначала. Медисон не лжет. Она не умеет врать, когда дело доходит до игр, но она не лжет и никогда не украла ни монеты. Я никогда раньше не видел, чтобы женщина работала так усердно, чтобы позаботиться о своих брате и сестре. Медисон взяла на себя лишнюю ответственность, когда привела Криса, но никогда не жаловалась.

– Она одурачила тебя. – Эмма с жалостью посмотрела на него.

– Кенди, я могу без сомнений заявить, что Медисон была девственницей, когда я впервые взял ее.

– Ах, бедняжка. Женщина может притвориться, – ответила она мягко. У него появилось ощущение, что у нее есть в этом опыт.

– Помнишь, прием у врача в гинекологии?

– Да, – неохотно промолвила Кенди.

– Ну, доктор подтвердил, что она несомненно была девственницей, и, судя по выражению твоего лица, ты действительно об этом не знала, да?

– Я...

– Итак, когда твоя мать не смогла бесплатно поселить тебя здесь, ты решила, что это сделаю я, если предложишь мне себя. Затем поняла, что твои возможные источники доходов не настолько интересные и собиралась избавиться от конкурентки, так?

– Ефраим, не будь таким, – промурлыкала она.

Он резко встал.

– Ты действительно думаешь, что я выброшу на улицу любимую женщину и нарождённого ребенка, основываясь всего лишь на твоих словах?

Кенди выглядела нервной, впервые с начала беседы.

– Она просто использует тебя, Ефраим, – возразила она отчаянно.

– Нет, она крайне зла на меня сейчас, и не виню ее. Я сделал глупость, не спросив ее. Даже если она никогда не захочет меня снова, я даже пальцем к тебе не прикоснусь.

– Ефраим?

– Знаешь, ты недостойна ее. Ты воспользовалась ею и бросила ее и двух своих замечательных детей. Медисон отказывала себе во всем, чтобы накормить этих ребят, а ты ни разу не поблагодарила ее. Теперь, решила отплатить ей за доброту тем, что пришла сюда и пытаешься выдворить ее на улицу? Ты мне противна. – Он повернулся к ней спиной и обнаружил, что Медисон теперь стоит в дверях.

– Ох! Медисон, мы как раз говорили о тебе, – бросила Кенди бодро, стараясь делать вид, что ничего не произошло.

– Я слышала, – сухо ответила девушка.

Лицо Эммы осунулось.

– Это не то, что ты думаешь. Я... я... просто проверяла его, чтобы убедиться, что он достоин тебя.

– Как мило. – Она не сводила взгляд с Ефраима. – Могу я минуту с тобой поговорить?

– Конечно.

– Подождите, а как на счет меня?

Медисон наконец-то взглянула на мать и ничего не сказала. Та стала для нее пустым местом. В итоге, после всех этих лет, она не чувствовала ничего, когда смотрела на нее – ни любви, ни жалости и даже вины. Кенди перестала для нее существовать.

– А что с тобой? – спросила она холодно.

– Мне некуда идти. Ты же не собираешься выкинуть мать на улицу, правда? Что подумает твой ребенок, когда узнает, что ты выкинула его бабушку или Джил с Джошуа?

Кенди спрашивала, играя в игру, которая всегда хорошо у нее срабатывала.

– Ты никогда не была матерью этим детям и ты, конечно, не можешь называться бабушкой этого ребенка, – ответила Медисон тем же холодным голосом.

– Как ты можешь! У меня нет денег, и некуда идти! Перестань быть такой эгоистичной сукой!

Кенди сорвалась, потому что осознала, что потеряла какой бы то ни было контроль над Медисон.

Ефраим поднял руку, чтобы остановить любимую от того, что с удовольствием сам бы сделал в этой момент.

– Я дам тебе пять тысяч долларов за согласие покинуть этот штат. Я поговорю с Медисон, и, когда вернусь, тебе лучше принять решение, потому что это разовое предложение. Я куплю тебе билет в один конец в тот штат, который ты выберешь. Также дам немного денег, чтобы оплатить первые два дня в гостинице. Как только получу сообщение о твоем местонахождении, то вышлю чек. Ты беспокоишь нас в последний раз. Больше я никогда не дам тебе ни цента, поэтому тебе лучше растянуть эти деньги, пока не найдешь работу.

– Ты дашь мне пять штук? – глаза Кенди загорелись.

Он кивнул.

– Это твой выбор: получаешь пять штук и уезжаешь или ничего, и можешь остаться неподалеку, так чтобы быть рядом с детьми. И какого решение?

Она даже не моргнула.

– Пять штук! – Кенди хлопнула в ладоши. – Это великолепно!

Никто не удивился.

– Хорошо. Оставайся здесь, а я вернусь, когда мы с Медисон поговорим.

Она махнула им.

– Со мной все будет хорошо, не волнуйтесь.

Они и не собирались.

Ефраим отвел Медисон в коридор.

– Где ты хочешь поговорить?

– В спортзале.

– Ладно.

Он не спешил с этим, но лучше покончить со всем, чтобы он мог начать унижаться и умолять ее вернуться к нему. И он бы это сделал.

Ефраим не мог жить без нее, и ему плевать, даже если придется поставить себя в глупое положение, чтобы доказать это.

Он набрал код доступа на панели. После звукового сигнала Ефраим открыл дверь и придержал, пропуская Медисон. Дверь закрылась со щелчком и звуковым сигналом, прежде чем они достигли нижней ступеньки.

– Итак, о чем нам нужно пого...

Медисон схватила его за рубашку и прижала к стене, ее рот накрыл его губы.

 

Переводчики: Shottik

Редактор: oks9

 

Глава 28

 

Медисон проделала дорожку из поцелуев вниз по его подбородку и шее.

– Не то чтобы я жаловался, но думал, что ты хочешь поговорить.

– Ммхмм.

Она провела языком по его плоскому соску и дальше вниз к животу. Покусывала и целовала каждый выпуклый мускул.

– Извини меня за все, Медисон. Знаю, что должен был поступить по-другому и знаю, что тебе известны все мои доводы, поэтому и не собираюсь вляпываться в это снова. Если бы ты только смогла простить меня, я бы провел остаток вечности, искупляя свою вину перед тобой.

Она улыбнулась, уткнувшись в его кожу.

– Что ты под этим подразумеваешь?

Ефраим судорожно втянул воздух, когда любимая расстегнула молнию на его штанах.

– Н-не знаю, что это, но, п-пожалуйста, не останавливайся.

Его штаны упали к ногам, за ними последовали боксеры. Медисон стянула их и откинула в сторону, оставив его полностью голым и в состоянии полной эрекции.

Несколько капель выступили на кончике его члена. Медисон посмотрела снизу-вверх и встретила взгляд Ефраима, высунула язык и слизала капельки.

Громкий, протяжный стон сорвался с его губ, выдавая его возбуждение. От жаркого прикосновения его член дернулся. Медисон провела по его члену языком от кончика до основания и обратно, Ефраим часто и тяжело задышал, но надолго его не хватило.

– Хватит! – прорычал он, подхватил Медисон под ноги и закинул себе на плечо.

Задыхаясь, она хихикала, пока он нес ее вглубь тренировочного зала.

Ефраим пронесся мимо тренажеров, стола с ножами, стенда с пистолетами и стола с церковным оружием и, наконец, добрался до той части огромного зала, где лежали маты.

– Четыре недели – слишком большой срок, детка.

Он осторожно положил Медисон на мат.

– Согласна, поэтому больше не зли меня. – Проводя руками по его груди и плечам, она говорила хрипло и нетерпеливо. Ефраим снял с нее всю одежду.

Медисон все еще сидела, когда он опустил голову между ее ног и провел языком по складочкам.

Она начала медленно опускаться назад, пока не откинулась на локти. Ноги были согнуты в коленях и широко расставлены. Ефраим упивался сладким нектаром, словно человек, умирающий от жажды.

Медисон застонала и качнула бедрами навстречу его рту. Ефраим скользнул языком внутрь ее сердцевины, в то время как его большой палец потирал набухший бугорок.

– Ефраим... о Ефраим! – закричала она в плену оргазма, поднимая бедра над матом и насаживаясь на его язык до конца.

Когда оргазм утих, Ефраим накрыл ее тело своим. Потом закинул ноги Медисон на свои мощные плечи, широко открывая ее для себя.

– Скажи мне, Медисон, – попросил он напряженным голосом и провел кончиком члена по ее лону.

– Я люблю тебя, Ефраим. Пожалуйста! – взмолилась она. Он подался бедрами вперед, глубоко вонзившись в нее одним движением.

– Я люблю тебя, Медисон. Прости меня. Мне так жаль, – шептал он, полностью выходя из нее только для того, чтобы снова войти, но уже медленно, так чтобы прочувствовать каждый миг скольжения в ее узком тесном жаре.

Медисон запрокинула голову назад. Он увидел, как она облизала губы, и в тот миг, когда ее накрыл новый оргазм, показались клыки. Она застонала и выгнулась под ним.

Ефраим замедлил толчки, собираясь подарить ей еще один оргазм, прежде чем кончить самому. Уж слишком близко он подошел к краю.

– Ты прощаешь меня? – прошептал он ей в шею.

– Ммхмм, я простила тебя наверху, когда ты сказал, что я упрямая.

Он бессильно усмехнулся, уткнувшись ей в кожу.

– Всего-то и надо было?

– Да, и ты никогда не сомневался во мне, и даже с такой матерью, как Кенди, ты все равно идешь на риск и желаешь быть со мной.

– С тобой я не иду на риск, Медисон. Я обожаю тебя, дорогая. Прости меня, детка, пожалуйста, поверь мне. Я такой идиот. Я...

– Шшш, а разве ты не должен трахать меня вместо того, чтобы говорить? – промурлыкала она со страстной улыбкой.

Он зарычал, касаясь губами ее кожи. Она знала, как возбуждают его грязные разговоры, и ей нравилась его реакция. В конце концов, он сбился со своего размеренного ритма и стал лихорадочно вонзаться в нее без остановки.

Ефраим дал себе волю. Вся его сдержанность за последние четыре месяца, когда он боялся расстроить или обидеть Медисон, улетучилась. Он еще никогда не брал женщину так жестко и неистово.

Медисон застонала и выкрикнула его имя. Ефраим прекрасно знал, как его красавице нравилось крепко сжимать его, пытаясь удержать внутри себя и даже заставляя войти обратно. Ее соки покрыли член, делая каждое проникновение более глубоким. Медисон была такой чертовски мокрой, что ему хотелось кричать.

Ефраим выпустил клыки, решив показать Медисон, какого это, когда тебя трахает Страж, и вонзил их в изгиб ее шеи, зажмурив глаза от наслаждения. Такого у него никогда не было. Он кусал многих женщин в постели, но не получал удовольствия от укуса. Теперь же был готов взорваться.

Медисон задохнулась, когда его клыки вошли в ее плоть. Жар между ног усилился, чувства обострились, и все тело охватили тысячи ощущений.

Она отчаянно хотела двигаться вместе с ним, но была прижата Ефраимом к полу, и её ноги лежали у него на плечах. Ей удалось повернуть голову и лизнуть Ефраима в шею. Он застонал, дрожь прошла по телу.

Медисон снова лизнула его и была вознаграждена более сильным укусом в шею и еще более жесткими толчками между ног. Это было слишком, она не могла больше сдерживаться.

Когда клыки пронзили его шею, Ефраим неистово задвигался, нависая над Медисон. Это было самое эротическое ощущение в его жизни. Они питались друг от друга, занимаясь любовью.

Их громкие стоны удовольствия разнеслись по всей комнате, когда мощный оргазм настиг их обоих. Медисон ногтями процарапала дорожки вниз по спине Ефраима, подгоняя его, пока не утихли последние содрогания.

Убрав клыки, они отпустили друг друга и, медленно целуясь, пробовали коктейль из их крови.

Ефраим подался назад и улыбнулся. Медисон прикусила губу, выглядя смущенной.

– Что такое? – ласково спросил он.

– Мы были немного громкими, – пробормотала она.

Ефраим высокомерно хмыкнул:

– Определенно были.

– Нас, наверное, все слышали, кто был на первом этаже, – ужаснулась Медисон

Он поцеловал ее в кончик носа.

– Невозможно. Подвал звуконепроницаем.

– Да?

– Мммхм, иначе Элеонор убила бы нас за стрельбу в доме.

Медисон спустила ноги с его плеч и легко оттолкнулась, чтобы сесть.

– Ты сказал "нас", это значит Крис стреляет из оружия?

Ефраим громко выдохнул:

– Медисон, он не мальчик. Мы уже говорили об этом. Он – Защитник, и делает то, что должен, и у него хорошо получается. Все Защитники таковы, но Крису нужно тренироваться, чтобы улучшить навыки. – Взяв его за руку, она положила ее себе на колено и начала играть с пальцами. – Медисон? Ты понимаешь?

Через мгновение она заговорила:

– Да, понимаю, хотя мне это не нравится. Крис для меня как младший брат, и он мой лучший друг. Мне страшно, когда ты берешь его с собой на патрулирование.

– Знаю, детка. Тебе стоит помнить, что он мой сын, и я предпринимаю все меры предосторожности, чтобы ему ничего не угрожало. Я никогда не позволю, чтобы с ним что-то случилось, хорошо? – В его голосе звучала нежность.

Она посмотрела на него и ласково улыбнулась.

– А ты ведь и правда его любишь?

Его губы растянулись в кривой усмешке:

– Сорванец нравится мне все больше и больше. – И продолжил уже серьезнее. – Да, я очень его люблю, так же как Джошуа и Джил, будто они мои собственные дети.

Медисон теребила его руку, пока он не наклонился за поцелуем.

– Ты очень хороший человек, который делает очень-очень-очень-очень-очень глупые вещи, – ответила она, немного поддразнивая.

– Я – идиот. – Ефраим не отрывал взгляда от ее губ. – Тебе придется потрудиться, чтобы наставить меня на путь истинный.

– И что ты предлагаешь? – ее голос звучал низко и хрипло.

– Выйди за меня замуж. Сделай из меня честного человека, – выпалил он предложение прямо ей в губы, одновременно укладывая ее обратно на мат.

Медисон толкнула Ефраима на спину и быстро оседлала его бедра.

– Знаешь что, если ты сможешь заставить меня прокричать свое имя три раза, я выйду за тебя замуж.

Он обхватил руками ее бедра.

– А временные ограничения есть?

Она наклонилась вперед, скользнув по уже затвердевшему члену.

– О, нет, вообще-то, спешка здесь не поощряется, а если ты заставишь выкрикнуть твое имя четыре раза, я выйду за тебя замуж завтра.

Ефраим сжал её бедра и подтолкнул вперед, проникая в нее.

– Лучше приготовься повторить свои клятвы, Медисон, потому что завтра ты станешь моей.

 

***

 

– Неплохо! – оценил Крис, когда Джошуа уничтожил четырех плохих парней.

Джошуа был весь в игре – ничего, кроме видео игры сейчас не имело для него значения. Сидя в изножье кровати Криса, он так и не оторвал глаз от экрана, пока менял свою позу.

– Привет, лузер! – Джил постучала в дверь и вошла, не дожидаясь приглашения. Подойдя к ним, шлепнулась поперек кровати.

– Он не лузер, – сообщил Джошуа на автомате.

– Спасибо, малыш. – Крис оглянулся на Джил, которая наблюдала за их игрой. – Что надо?

– Бабушка сидит на телефоне и обзванивает всех, кого она когда-либо встречала. Она сказала мне заказать на обед пиццу.

– Замечательно, – обрадовался Крис. Насколько он любил бабушкину стряпню, настолько же скучал и по фаст-фуду.

Бабушка не разрешала им часто заказывать готовую еду, за исключением тех моментов, когда происходило что-то масштабное.

– Что случилось с бабулей? Преподобный, наконец, сделал первый шаг? – ёрничал он.

Джил стрельнула глазами в сторону Джошуа:

– Расскажу попозже.

Крису стало интересно:

– Скажи сейчас. Хоть намекни. – Он отложил свой джойстик на пол и развернулся в игровом кресле к ней лицом.

– Нет, сначала закажи пиццу.

– Сама закажи.

– Нет, ты, – пренебрежительно произнесла Джил. При каждом удобном случае она демонстрировала свое превосходство. Это раздражало. Крис все время удивлялся, что он сделал ей такого, что она достает его по пустякам

– Прекрасно, передай мне телефон, он позади тебя.

Она посмотрела через плечо на серебряный телефон на прикроватной тумбочке.

– Позвони по тому, который у тебя в кармане.

Крис сделал вид, что не услышал. Ему нельзя говорить о телефоне. Это был телефон Защитников, GPS, аварийный радиомаяк; в общем, это – его единственная связь с советом.

– Это мой рабочий телефон, Джил. Мне нельзя по нему пиццу заказывать. Просто брось мне мой телефон.

Девушка швырнула ему телефон.

– Не понимаю, зачем Ефраим уволился из полиции ради того, чтобы вместе с шестнадцатилетним парнем работать охранником? – Неверие сквозило в ее голосе.

– Верь, чему хочешь. – То была легенда, которую они всем говорили. К счастью, им не придется использовать ее долго. Скоро прибудет священник, чтобы усилить в доме защиту.

Требовалось освятить дом и установить дополнительные средства безопасности. Ефраим сказал, что вскоре они должны будут рассказать правду, за что премного благодарен, потому что он бы на подобную чушь не купился.

Крис сделал заказ и толкнул серебряный телефон обратно к ней.

– А теперь скажи мне то, о чем я хочу знать.

Сплетни были лучшими друзьями Джил. Пока ты позволяешь ей сплетничать или подкидываешь новые слухи, то являешься ее лучшим другом.

– Ну, кажется, что через семь с половиной месяцев им понадобится еще одна комната.

Крис вытаращил глаза.

– Ах, это? Я уже знал об этом.

– Ты такой врун.

– Я тебя умоляю, да я был первым после них, кто узнал об этом три недели назад. – Фактически, Медисон буквально вывихнула ему руку, заставив идти в Уол-март, который находился в часе езды от города, и купить тот чертов тест.

– Врун, почему это сказали бы тебе, а не нам?

Он посмотрел на нее как на дуру и медленно произнес тем же тоном:

– Потому что он – мой отец, а она – мой лучший друг.

– Эй! – огорчился Джошуа.

– Кроме тебя, малыш, конечно. – Крис слегка толкнул Джошуа в плечо.

Джошуа решительно кивнул, удовлетворенный поправкой:

– Конечно.

Джил фыркнула.

– Что? – слегка раздраженно спросил Крис.

– Он не твой настоящий отец, знаешь ли.

– Скажи это нашей правовой системе, – сухо ответил он.

– Ефраим и вправду его отец! Ты просто завидуешь! Он и со мной обращается как с сыном, а с тобой как с дочерью, поэтому я не понимаю, почему ты жалуешься, Джил. Я думаю, ты просто злишься, что он не удочерил тебя тоже, – заявил Джошуа.

– Неправда! Просто все это странно! Я имею в виду, что ему только двадцать шесть! У него не может быть шестнадцатилетнего сына. Это ненормально!

Джил могла все отрицать, но густой румянец на щеках выдал ее.

Крис не стал поправлять ее, говоря, что Ефраиму на самом деле двести шесть, дело было не в этом. Он просто пожал плечами.

– Если меня это не волнует, почему так тревожит тебя?

Она демонстративно осмотрела его комнату.

– Конечно, это тебя не тревожит. Он балует тебя до неприличия.

Крис проследил за ее взглядом. Ефраим купил ему телевизор с плоским экраном, видео игры, ДВД плеер, постеры, одежду, компьютер и еще много всего остального, чего у него никогда не было. Когда он жил со своей матерью, то спал на старом одеяле на полу трейлера в углу гостиной. Пока Медисон и Ефраим не взяли его к себе, он никогда на матрасе и не лежал.

Обводя рукой комнату, он не сводил взгляда с лица Джил.

– Если память мне не изменяет, твоя комната очень похожа на эту.

Она избегала его взгляда.

– Не в этом дело.

– О, тогда, ради Бога, скажи мне в чем дело? Ты сердишься из-за того, что я узнал о ребенке первым или из-за того, что Ефраим мой отец?

– Шшш! – прошипела Джил, показывая на Джошуа.

– У них будет мальчик, – небрежно бросил Джошуа.

– Что? Как ты узнал? – потребовала Джил.

– Когда Ефраим не на работе и не тренируется, он берет меня с собой по делам. Крис был с нами, когда он пожаловался, что Медисон продолжает давать ему подзатыльники за то, что он крадет у нее "еду для беременных". – Джошуа безразлично пожал плечами. – На самом деле это был я, но решил промолчать.

– Маленький воришка, – сказал Крис, усмехнувшись. Услышанное произвело на него впечатление. Ребенок хорошо справлялся.

– Эй, нездоровая пища есть нездоровая пища, брат.

– Ты знал и мне не сказал? – Неодобрение отчетливо звучало в словах сестры.

– С чего бы? У тебя длинный язык, и ты впадаешь в истерику, как Кенди. Я также не сказал тебе, что Ефраим хочет жениться на Медисон, и мне все равно, что ты по этому поводу думаешь!

– Итак, что, Джил? В чем твоя проблема? – спросил Крис. Ее детские капризы уже поднадоели. Вообще-то, они наскучили несколько месяцев назад.

– Думаю, она просто завидует. Я собираюсь попросить Ефраима тоже меня усыновить. Тогда Крис и я сможем быть братьями, а Ефраим станет моим настоящим отцом.

– Он не может тебя усыновить! – выкрикнула Джил.

– Нет, может! Он меня тоже любит! Он всем меня представляет, как своего младшего сына.

Джил закатила глаза.

– Ты такой идиот. Ты не понимаешь, что он делает? Помнишь, когда ты был маленьким, все те парни приносили нам подарки или ходили с нами гулять?

– Да, – медленно ответил Джошуа. Крису не нравилось к чему она вела.

– Он использует нас, чтобы получить Медисон. Как только устанет от нее или найдет кого-то еще, то перестанет быть с нами хорошим.

– Врунья! – выкрикнул Джошуа, но его нижняя губа задрожала. – Он купил этот дом, чтобы мы могли здесь остаться.

– Нет, он купил этот дом, чтобы он мог тут остаться. Как только с ней покончит, мы вылетим отсюда.

– Это неправда! Он меня любит! Он даже сказал мне об этом! – Джошуа уронил джойстик и начал лихорадочно вытирать лицо.

– Ты можешь быть настоящей стервой, знаешь об этом? – сказал Крис Джил, усадив Джошуа к себе на колени.

– Я всего лишь его предупреждаю. Лучше, если он узнает сейчас, чем тогда, когда нам дадут сапогом под зад.

– Прибереги свои предупреждения. Они не нужны. – Он обнял одной рукой Джошуа. Как же ему ненавистно все то дерьмо, что Кенди сделала своим детям. Его мать тоже внесла свою долю дерьма в его жизнь, но, по крайней мере, он мог отличить, когда кто-то искренне о нем заботился.

– О-о-н врал? – Джошуа посмотрел на него снизу-вверх сквозь пелену слез. Крис выругался про себя. Джил повезло, что он не бил девчонок.

– Нет, он не врал тебе. Если захочешь попросить отца тебя усыновить, я пойду с тобой. Если по какой-то причине он не сможет, вдруг бабушка собирается усыновить тебя или еще чего-нибудь, то мы с тобой братья в любом случае, хорошо?

Джошуа слабо улыбнулся и перестал плакать.

– Правда? Ты будешь моим братом?

– Да.

– Я не хочу, чтобы бабушка меня усыновила. Я хочу, чтобы она была моей бабушкой, а Ефраим– моим отцом.

– А как на счет Медисон? Ты подумал о ней? Если Ефраим на ней женится, хотя и сомневаюсь, что он на это пойдет, она станет твоей мачехой.

Джил действительно могла быть редкостной стервой, порой такой же, как и Кенди, и это пугало. Крис надеялся, в остальном она подражать матери не станет.

Казалось, Джошуа вовсе не расстроился.

– И что? Я уже воспринимаю ее как свою маму. Она не совсем моя сестра, поэтому мне это не мешает. – Он стрельнул взглядом в Криса. – Мы можем спросить сегодня?

– Конечно.

– Дети, думаю, что ваша пицца уже здесь. Идите откройте дверь, – сказала бабушка, идя по коридору. Они слышали, как она деловито разговаривала по телефону, проходя мимо.

Крис поставил Джошуа на ноги.

– Пиццу принесли, пойдем. – Он взял свой бумажник и встал на колени. – Забирайся. – Джошуа не нужно было повторять дважды.

Он прыгнул Крису на спину и крепко обхватил его за шею.

Крис бросил раздраженный взгляд на Джил.

– Пойдем, ты можешь понести пиццу. – И бросился бежать, заставляя Джошуа смеяться и визжать всю дорогу.

– Отлично, работаем вместе. Я наклоняюсь, а ты открываешь дверь.

– Хорошо! – возбужденно ответил Джошуа.

Крис наклонился и услышал, как Джошуа открывает дверь, и тут закричала Джил, а Джошуа сильнее сжал его шею.

Крис посмотрел наверх и увидел направленное на него дуло пистолета.

– Встать и отойти назад, быстро, – приказал мужчина четко и по-военному.

Крис медленно встал, не сводя глаз с мужчины перед ним.

– Спускайся Джош и оставайся позади меня. – Джош сделал, как ему велели, и маленькими ручонками схватился за задние карманы штанов Криса.

– Назад, – снова сказал мужчина. Крис медленно пятился, давая Джошуа время отойти.

– Есть кто-нибудь еще в доме? – спросил мужчина, войдя внутрь в окружении шести вооруженных людей.

Прежде чем Крис смог солгать, по лестнице спустилась бабушка, а из малой гостиной вышла Кенди. Он не знал, что она была здесь.

– Вы – обе, подойдите и встаньте с остальными. – Незнакомец подкрепил свой приказ взмахом пистолета.

Увидев мужчин с оружием, Кенди начала всхлипывать:

– Я не с ними! Даже здесь не живу! Дайте мне уйти, я никому ничего не расскажу!

– Подойди к остальным или я застрелю тебя, сука. – Он направил пистолет на нее. Спотыкаясь, она прошла в середину прихожей и обняла Джил.

– О мой Бог! – всхлипнула она, уткнувшись в плечо Джил, которая вслепую дотянулась до Джошуа, чтобы задвинуть его за себя, но мальчик не отпускал штаны Криса.

– Что здесь происходит? – потребовала бабушка.

– Вы все сейчас же снимите свои крестики, – потребовал мужчина. Его люди бросились обыскивать дом.

Крис сорвал свой крестик и бросил его вперед. Джошуа, Джил и бабушка сделали тоже самое. Мужчина отшвырнул ногой крестики к стене.

– Чисто, – позвал он. Затем со зловещей улыбкой проговорил: – Я приглашаю тебя войти.

– Наконец-то, – послышался знакомый голос.

– Вот черт, – пробормотал Крис.

Белобрысая стерва остановилась перед ними. Крис опустил глаза туда, где должна была быть культя. Проклятье, у нее отросла рука.

– Что? Ты не рад меня видеть?

– Если честно, то нет, не очень, – ответил Крис.

– Крис, ты их знаешь? – спросила бабушка.

– Не беспокойся, бабуль. Я разберусь, – твердо сказал он.

Керолайн рассмеялась:

– Ой, Крис, ты такой забавный. Мы оба знаем, что прежде чем закончится ночь, я разорву твою семью на куски.

– О, Боже, – заскулила Кенди и отключилась. Джил пыталась ее поймать, но смогла всего лишь придержать и осторожно уложить на пол.

– Мы убьем ее первой, – приказала Керолайн. Мужчина подошел к Кенди. Как только он коснулся ее руки, та подпрыгнула. – А ты, оказывается, притворщица. Буду знать.

Вампирша оглядела Криса.

– Где Ефраим?

– Пошла ты.

Керолайн провела пальцами по его подбородку и тяжело вздохнула:

– Пристрелите его. – Она отошла в сторону. Крис резко толкнул Джошуа назад и сделал шаг вперед.

Обжигающая боль в груди заставила рухнуть его на пол прежде, чем он услышал звук выстрела.

 

Переводчики: m_red

Редактор: oks9

 

Глава 29

 

– Я люблю тебя, Ефраим, – проговорила Медисон между поцелуями. Затем провела рукой вниз по молнии на его брюках, обхватила член и слегка его сжала. – Еще разок?

– Детка, мне нужно найти Криса и готовиться к патрулированию. – Ефраиму было ненавистно покидать ее сейчас, когда они помирились. – К тому же, мы должны приберечь немного для брачной ночи, – он поиграл бровями.

Медисон рассмеялась над его зловещим выражением лица.

– Полагаю, потрудиться мне придется в любом случае.

– Да, – высокомерно ухмыльнулся Ефраим. – Тебе нужно целую свадьбу спланировать, при этом уложиться меньше, чем за двадцать четыре часа. – При этих словах она взволнованно прикусила нижнюю губу. – Но, если я не ошибаюсь в Элеонор, а думаю, что не ошибаюсь, наверняка, пока мы здесь разговариваем, она сейчас наверху планирует свадьбу на завтра.

– Ты так считаешь?

– Элеонор так долго ждала эту свадьбу. Сейчас, когда ты беременна, она хочет ускорить процесс, чтобы ни один из нас не успел раздумать. – Он нежно поцеловал ее в губы.

– Я не передумаю.

– Как приятно это знать, – его голос был хриплым, более глубоким.

Медисон накрыла ладонью твердую выпуклость под его брюками, когда громкий пронзительный звук заставил ее вздрогнуть и вскрикнуть.

Не говоря ни слова, Ефраим дотянулся до своего кармана и достал телефон Защитников. Мигал зеленый огонек.

– Черт, – пробормотал он. – Похоже, нам придется выйти отсюда раньше, чем хотелось бы.

Он прижал большой палец к стеклянному квадратику на обратной стороне телефона и подождал, пока тот просканирует отпечаток его пальца. Прозвучал очередной сигнал, и телефон открылся.

– Ты куда? – с любопытством спросила Медисон.

– Секу... Мне только ну... здесь. – Ефраим получил сообщение, в котором указывалось имя Защитника, попавшего в беду, местонахождение того и путь от него до Защитника. – О, черт!

– Что?– с беспокойством спросила она.

– Это здесь. Крис в беде. – Всю дорогу до оружейной он ругался себе под нос.

– Может быть, это случайность. Джошуа или даже Джил играли с телефоном и включили сигнал.

Ефраим покачал головой.

– Крис никогда не выпускает телефон из вида. Он очень осторожен насчет этого. Да к тому же, кроме него или другого Защитника, никто не может открыть его телефон. Также невозможно включить сигнал случайно. Для этого нужно прижать палец к сканеру, нажав одиннадцать двадцать пять.

– День, когда рождается каждый Защитники, – констатировала она.

– Именно. Они наверху прямо сейчас. Кто-то впустил их в дом. Мне нужно попасть туда, прежде чем кто-то пострадает. – Он вылил себе на голову бутылку святой воды, которая потекла по его спине вниз к джинсам.

Медисон смотрела, как Ефраим прикрепил к лодыжкам на обоих ногах по кобуре с уже вложенным в них оружием. Затем засунул огромный пистолет за пояс спереди и такой же – сзади.

– Я думала пули не убивают вампиров, – ее голос дрогнул.

– Не убивают, они для их прислужников.

– Но они же люди!

Он кивнул.

– Они также рабы и, скорее всего, сейчас наверху. С точки зрения Защитника, приспешники вампиров лишились своих прав, когда поклялись служить мастеру. По мне, так они расстались со своей жизнью, когда пришли за моей семьей. – Он положил в карман крест и несколько маленьких бутылочек со святой водой.

Наконец, Ефраим натянул пуленепробиваемый жилет. Медисон понимала, что жилет предназначался не для спасения жизни, а чтобы помешать чему-либо замедлить движения Стража. Как она узнала несколько месяцев назад, пуля в сердце могла отключить его на пару часов.

Она протянула руку за другим жилетом.

– Я тоже пойду.

Он схватил ее за запястье.

– Нет, ты останешься здесь. Я должен знать, что ты в безопасности.

– Ефраим, ты сказал, что я не могу умереть, и ничто не может навредить ребенку. Я иду.

Суровые льдисто-голубые глаза встретились с ее.

– Ты не можешь умереть, верно. Мучиться от боли без единой надежды на облегчение – это совершенно другое дело. Ты никуда не идешь. Я не допущу, чтобы ты пострадала. Ты останешься здесь внизу и будешь ждать. Я попробую привести сюда детей. – Ефраим снова достал свой телефон. Медисон увидела, как он прижал большой палец к экрану и ввел четыре цифры.

– Что ты делаешь?

– Два Защитника, просящих о помощи в одном и том же месте, вызовет больше ажиотажа. Я оставлю телефон с тобой. Если со мной что-нибудь случится, и я не смогу вернуться за тобой, они найдут тебя.

Она знала, что Ефраим имел в виду. Он намекал на то, что напавшие могут его схватить.

– Ты ведь не собираешься дать им себя забрать? – Она смотрела на него осуждающе.

– Нет, но если они уйдут из дома, прихватив с собой кого-нибудь, мне придется пойти за ними. – Он быстро коснулся губами ее лба. – Пожалуйста, оставайся здесь. – Не дожидаясь ответа, он быстро ушел.

 

***

 

Низкий свист привлек его внимание. Он повернулся как раз в тот момент, когда Ефраим скользнул позади него. Одним быстрым движением Ефраим обезоружил мужчину и потянул его в темный угол столовой. Клыками он поцарапал шею мужчины, заставив того содрогнуться.

– Пикнешь, и твоя смерть будет мучительной.

Мужчина смог только кивнуть.

– Хорошо, сколько вас в доме, включая вампиров?

– Пять человек и Мастер.

Ефраим зловеще усмехнулся:

– Ты ведь мне не врешь? – Он провел клыками по коже, оставив тончайший порез, который, как он знал, принесет жгучую боль. Мужчина ахнул.

– Я не лгу, – прошипел он.

– Тогда почему ты говоришь мне правду?

– Она сказала, что ты обратишь нас всех. Что мы все сможем ходить при дневном свете, как ты.

– Хочешь попытать счастья, рассказывая мне о ее планах?

– Да, не вижу ни единой причины не говорить тебе, – нетвердым голосом произнес мужчина.

– Потому что хочешь остаться на моей стороне, чтобы я потом обратил тебя?

Мужчина кивнул.

– Что Мастер собирается делать с женщинами и детьми? – Он не ответил, а его тело напряглось.и– Она сказала, что вы будете от них кормиться? – Мужчина натянуто кивнул. – А она не говорила о том, что обращение занимает несколько дней?

– Н-нет.

– Но вы пришли сюда с намерением убить и кормиться от моих детей?

Ефраим почувствовал первую настоящую волну страха, которая окатила все тело мужчины.

– Я-я-я… нет... Я...

– Спасибо за помощь. – Ефраим закрыл рот мужчине рукой и вонзил клыки в его шею.

Ефраим нуждался в пище, чтобы выдержать все, с чем ему придется столкнуться, поэтому он решился на то, чего не делал больше века. Он иссушил тело, пока сердце мужчины не перестало биться.

Он пойдет на все ради своей семьи.

Как только Ефраим закончил, то направился в кухню за следующей жертвой. Оставив после себя четыре мертвых тела, он поднялся на второй этаж.

Затем тихо вскарабкался по стене наверх и заскользил по потолку, старавшись держаться подальше от люстры, которая висела посередине прихожей.

Он бесшумно перекатился на спину и посмотрел прямо на сцену внизу, отмечая глазами малейшие детали. Первый мужчина, конечно же, солгал.

Внизу стояли пятеро хорошо вооруженных мужчин, державших на прицеле маленькую группу людей, которые жались друг к дружке в середине. Он почувствовал сильный запах крови.

Крови Защитника.

Ефраим посмотрел на полуголое тело, лежавшее на коленях у Элеонор. В этот момент он поблагодарил Бога, что мальчишки переняли его манеру одеваться. Он хорошо мог видеть рану, было задето плечо.

И все же рана опасная. Учитывая ожоги вокруг нее, похоже, что стреляли с близкого расстояния. Скорее всего, их хватило, чтобы прижечь рану и замедлить кровотечение.

Левая рука Криса безжизненно свисала сбоку, а правая – то сжималась в кулак, то разжималась. Ефраим следил взглядом за Керолайн, которая мерила шагами большую прихожую. Успокоившись, что с Крисом все в порядке на данный момент, он осмотрел остальных заложников.

Джошуа стоял на коленях около бабушки в середине круга, где он будет в большей безопасности в случае стрельбы. Джил тихо плакала, стоя спиной к Джошуа, прикрывая его с другой стороны.

Ефраим так ею гордился. Несмотря на все то дерьмо, через которое провела детей Кенди, неумение Джил доверять и ее пессимизм, оказалось, что она действительно хороший ребенок.

А вот Кенди он собирался убить. Та медленно продвигалась за спину Джошуа, но не для того, чтобы защитить его, а чтобы потихоньку вытолкнуть из центра круга и занять его место.

Ефраим в ярости наблюдал за тем, как она осторожно, но настойчиво толкала Джошуа в спину. С каждым движением она потихоньку занимала его место, пока Джил и бабушка снова не прикрыли его собой. Они бросили на Кенди предостерегающий взгляд.

– Мне страшно! – плакала Кенди, – Пустите меня на его место. Посмотрите, он даже не расстроен! А я да! Дайте мне там сесть!

Джошуа кивнул.

– Она может сесть на мое место, я не боюсь. Мне все равно вампир она или нет. Мне не страшно. – Он устремил свои глаза на Керолайн, выражая свое неповиновение.

– Вампиры не существуют, Джошуа. Хватит меня пугать! – визжала Кенди.

Джошуа продолжил отодвигаться со своего места, когда Крис протянул руку и схватил его за запястье.

– Ты сидишь тут и не шевелишься!

– Но...

– Никаких "но". Если ты и правда хочешь, чтобы я стал твоим старшим братом, то должен слушаться. Ты не сдвинешься ни на дюйм ради нее или я скажу отцу, а ты знаешь, как он рассердится. Ты будешь держать свою маленькую задницу посередине и не двигаться. С ней все будет в порядке!

– Мне на нее наплевать. Я просто не хочу, чтобы она начала паниковать, и чтобы вас пристрелили, – пробормотал Джошуа.

– С нами все будет хорошо. Просто оставайся там, чтобы мы знали, что ты в безопасности, – проговорил Крис, делая глубокий вдох. Движение далось ему с трудом.

– Итак, ты хочешь, чтобы он стал твоим братом? – спросила Керолайн. – Значит ли это, что ты хочешь, чтобы Ефраим стал твоим папочкой? – издеваясь, поинтересовалась она.

– Да, – твердо ответил Джошуа.

Ефраим быстро осмотрел всю комнату. Других вампиров, помимо Керолайн, не было. Ничего удивительного, она бы не захотела делиться. Ее цель – стать самым сильным вампиром с огромной армией. Короче говоря, она хотела быть королевой вместе с ним в роли короля.

И не рискнула бы позвать другого вампира из-за опасений, что у нее украдут такую возможность. Страж закрыл глаза и прислушался. Других сердцебиений в доме он не услышал. Ефраим сосредоточился и нашел одно, снаружи, вероятно, водитель.

– Что если я скажу, что ваш папочка был как я и даже хуже? – спросила Керолайн, явно наслаждаясь тем, что мучает маленького мальчика. Ефраим был готов ее убить.

Он увидел, как Джошуа скрестил руки на голой груди.

– Ты лгунья.

Керолайн захихикала:

– О, уверяю тебя, нет. Как ты думаешь, почему мы здесь? Нам нужна его кровь.

– Он не такой, как вы! – выкрикнул Джошуа.

Вампирша откинула голову и расхохоталась:

– Ой, а давай посмотрим?

– Что здесь происходит? – спросил новый голос.

Ефраим метнул взгляд в сторону коридора рядом с лестницей. Он отшлепает ее по заднице так, что она не сможет ходить, а потом добавит еще.

Медисон вошла в комнату.

 

***

 

Неужели Ефраим и правда подумал, что она будет сидеть и ждать? Последние полчаса она провела, меряя шагами комнату, пока ее терпение не кончилось. Она решила, что с нее хватит; спрятала маленький крестик в бюстгальтер и засунула кол за пояс штанов сзади.

Затем взобралась по ступенькам и метнулась в прихожую, понимая, что у Ефраима займет не больше пары секунд, чтобы почувствовать ее запах и заставить вернуться назад.

Она только надеялась, что Керолайн не сможет ощутить перемену в ней. Ефраим уверял, что запах Стража был нейтрален для вампиров, и учуять его могли только оборотни.

Медисон молилась, чтобы он оказался прав. Ефраим сказал, что все вампиры считали их людьми, пока не пробовали их кровь, или пока они не обращались перед ними.

Керолайн ликующе ей улыбнулась, с гордостью демонстрируя свои клыки. Взмахом руки она приказала двоим мужчинам отвести Медисон к маленькой группке, сидевшей на полу.

Медисон почувствовала сильный запах крови Криса. Она не очень хорошо разбиралась в запахах крови, но знала достаточно, чтобы понять, его кровь была другой: пахла сладко и призывно, слишком призывно.

Это естественная ловушка Защитников. Кровь убьет вампира с первой же капли.

– Как мило с твоей стороны присоединиться к нам. Ты только что облегчила мою задачу отыскать тебя. Теперь нам нужно всего лишь дождаться Ефраима. Предполагаю, что он ходит вокруг дома, пытаясь убить моих людей?

– Я не имею ни малейшего понятия, где он, – сообщила Медисон.

Керолайн шагнула вперед и наклонилась. Закрыла глаза и сделала глубокий вдох прямо над Медисон. Она знала. Она поняла, что Медисон обратилась. Ее план провалился.

Медисон уже собиралась ударить женщину, надеясь вырубить ее, чтобы успеть спасти свою семью, когда Керолайн отреагировала не совсем так, как она ожидала.

– Сука! – выпалила Керолайн. Она отступила, ее глаза светились серебром.

Проклятье, она знала. Теперь они застрелят детей.

Медисон обхватила рукой Джил и Джошуа, надеясь, что этого хватит, чтобы их защитить.

И понимала, что этого недостаточно. Ей нужно было придумать, как использовать свои новые способности, чтобы спасти их.

– Ты была с ним! Я чувствую его запах на тебе повсюду! Сука! – закричала вампирша снова.

Медисон повернулась, чтобы посмотреть на Керолайн, и постаралась скрыть свое облегчение.

– Он мой, – решительно сказала она, надеясь, что сможет отвлечь женщину надолго и сообразит, как увести всех в безопасное место.

Лицо Керолайн искривилось от злости.

– Не надолго, гарантирую. – Она отошла, встала прямо перед маленькой группой и щелкнула пальцами.

Один из людей опустил оружие и принес ей стул. Она села, скрестила ноги в лодыжках и подалась вперед, подперев подбородок кулаками.

– Хочу видеть их лица, когда ты скажешь им, кто такой Ефраим на самом деле. – Когда Медисон не сделала ни малейшего движения, чтобы заговорить, она добавила. – Если ты им не скажешь, я застрелю их одного за другим и начну со старухи.

Крис попытался сесть.

– Лежи спокойно, – прошипела Элеонор.

– Я скажу им, – произнес Крис, голос звучал немного сильнее.

– Так даже лучше, – улыбнулась Керолайн. – Я с удовольствием выслушаю объяснения Защитника.

– Защитника? – в один голос спросили Джил и бабушка.

– Э... – Крис не знал с чего начать.

Керолайн вскочила.

– Я объясню ему, а затем он объяснит Ефраиму.

Ефраим внимательно наблюдал, его мозг просчитывал каждую малейшую комбинацию развития событий, следя за разговором.

Он знал, что Медисон закроет своим телом брата, сестру, Криса и Элеонор, если у нее будет такая возможность. Он также знал, что если она будет серьезно ранена, ее тело отвергнет ребенка.

Надо было напомнить ей, что ее тело может избавиться от ребенка, чтобы спасти себя, но у них не было достаточно времени.

Невозможно описать словами боль от пули или ножевого ранения, и он не хотел бы, чтобы она узнала это из первых рук. Если ее подстрелят, то тело поспешит исцелиться и убьет их сына.

Сейчас он корил себя за глупость. Если бы она знала, какую боль причиняет ранение Стражам, то никогда бы сюда не пришла. Хотя, неправда, ради детей, вероятно, так бы и сделала. С этого момента он возьмет за правило всегда говорить ей все, ничего не скрывая.

– Я поведаю вам всю историю вкратце, чтобы мы могли добраться до самого сладенького, – начала Керолайн дружелюбным и взволнованным тоном, будто сейчас расскажет сокровенную тайну. – У Криса есть большой секрет.

Краешком глаза она увидела, как Кенди отодвинулась на дюйм от Криса. Похоже, думала, что Крис был переодетым чудовищем, готовым на нее наброситься.

– Крис, как мы их называем, – Защитник. Я объясню про Криса, но не перебивайте. Я хочу, чтобы он рассказал про Ефраима как можно скорее. – Керолайн прочистила горло. – Тысячи лет назад Люцифер нашел способ, как поместить замаскированного демона среди людей. – Она подняла руку, когда Джил открыла рот. – Сказала же: никаких вопросов.

Джил закрыла рот и неохотно кивнула.

Приспешники Керолайн тоже с любопытством прислушивались к рассказу.

Что-то подсказывало Ефраиму, что она не любила делиться информацией. Люди сделали шаг ближе в своему Мастеру, чтобы не пропустить ни слова.

– Теперь это только история. Меня, естественно, там не было, когда все это произошло. Я всего лишь результат. Бог узнал об этом и рассердился. Он решил послать, думаю, вы бы их назвали полу-ангелами, воинов на землю вместо себя. Сам он не мог вмешиваться. Существует давнее соглашение, по которому земля была шахматной доской. Боги могли добавлять, но не отнимать. Они также не могли вмешиваться, как только игра была начата. Однажды Люцифер выпустил своих демонов, так как знал, что ему никогда больше этого не позволят. Правила, как я уже сказала. – Она пренебрежительно махнула рукой. – Как я уже сказала, все это очень сложно. Поэтому он позаботился о том, чтобы его демон мог размножаться сам по себе, через обмен кровью. Теперь Богу пришлось играть по тем же правилам. Я знаю, это ведь не кажется честным? – спросила вампирша со злой улыбкой, обнажив клыки. Вместо того, чтобы привести всех полу-ангелов за раз, он сделал так, что десять этих полу-ангелов будут приходить на землю каждые десять лет. Пять супружеских пар дает в итоге десять воинов. Они рождаются как один из близнецов вместе с человеческим ребенком. Им требуется человеческая душа, которая приводит их на землю. Думаю, что близнец Криса умер в утробе. – Керолайн посмотрела на Криса, ожидая подтверждения, тот кивнул. – Наш Крис здесь Защитник без пары. Вы видите, он еще не встретил свою пару и, скорее всего, никогда не встретит. – Она посмотрела на Криса с насмешливой улыбкой. – По большей части потому, что я собираюсь ее выследить и вырвать ей глотку ради забавы.

Крис дико закричал, пытаясь встать и наброситься на нее. Бабушка, Медисон и даже Джил удерживали его, но хватило прикосновения маленькой ручки Джошуа, чтобы он, в конце концов, успокоился. Керолайн продолжила как ни в чем не бывало:

– Сейчас обычно Защитники доживают до двухсот, а выглядят на двадцать пять всю свою жизнь. Они начинают быстро стареть, когда их работа окончена. Затем их отправляют назад. Говорят, они перерождаются. Их пары рождаются снова их парами. Вы бы назвали их родственными душами, двумя половинками одного целого. Теперь к сожалению, для Криса он не доживет до встречи со своей парой, не говоря уже о завтрашнем утре. – Керолайн хлопнула в ладоши. – Ну, а теперь думаю, Крис хочет нам что-то рассказать.

Раздавшийся сверху голос Ефраима разошелся эхом по всей комнате:

– О, думаю, я больше подхожу для того, чтобы рассказать эту историю, ты не согласна?

Все посмотрели наверх и ахнули.

 

Переводчики: m_red

Редактор: oks9

 

Глава 30

 

Медисон с удивлением смотрела на Ефраима, который, заложив руки за голову и скрестив ноги в щиколотках, лежал на потолке.

Идеальная поза отдыхающего человека, если, конечно кто-то занимался этим на потолке. Ей надо будет не забыть попросить его показать, как он это делает.

Медисон опустила взгляд, чтобы увидеть реакцию окружающих. Керолайн разрывалась между яростью из-за того, что не знала о его присутствии, и радостью, что он все-таки появился.

Ее люди выглядели взволнованными и напуганными. Медисон представляла, о чем они все думали. Без сомнения, Керолайн пообещала обратить их, и они все считали, что смотрят на свое будущее.

Кенди еще больше съежилась. Медисон увидела, что мать оценила всеобщее замешательство и, пользуясь моментом, стала быстро отодвигаться в сторону. Медисон промолчала.

Хорошо, если у Кенди все получится, в ином случае она привлечет внимание к себе, и в них начнут стрелять. Если решила подставить себя под пули, то пусть делает это подальше от детей.

Казалось, никто не заметил, что Кенди больше не была частью их маленькой группы. Керолайн не сводила глаз с Ефраима, ожидая, что ее люди наблюдают за пленниками. Конечно, те и не смотрели на них.

Краем глаза Ефраим следил за тем, как Кенди уползает прочь. Она даже не оглянулась, чтобы в последний раз взглянуть на детей, не говоря уже о том, чтобы вывести их отсюда в безопасное место.

Если с Крисом все в порядке, он мог бы рассчитывать, что тот уведет младших в тренировочный зал, где они будут в безопасности, пока не прибудет помощь.

Крис расслабился, увидев Ефраима. Элеонор тоже вздохнула с облегчением и все же крепче прижала к себе Криса и взяла Джошуа за руку.

Лицо Джошуа просияло, в ответ Ефраим помахал ему рукой. Джил выглядела потрясенной, не испуганной, просто удивленной.

Кенди уже миновала ступеньки, когда взгляд Керолайн упал на нее.

– Убейте ее.

Все в группе, кроме Медисон и Криса, захныкали и быстро пригнулись, стараясь прикрыть собой друг друга. Медисон бросила умоляющий взгляд на Кенди.

– Вернись, пока они не убили тебя!

Кенди замешкалась на ступеньках и оглянулась. Ее лицо было мертвенно бледным.

– Нет, я не умру ради кого-то. – Она обратилась в бегство. – Я не собираюсь умирать!

Человек, охранявший ее, пустился за ней в погоню. Медисон замерла на месте. Она не могла рисковать и бежать к Кенди на помощь и тем самым выдать себя. Ей нужно остаться и защитить детей.

Она понимала это инстинктивно, также, как и то, что если побежит, то Ефраим ее остановит.

Ефраим смотрел, как убегает Кенди. Один взгляд на Керолайн сказал ему, что если он последует за женщиной, вампирша убьет всех.

Если бы это был кто-то другой, он, может быть, и рискнул, но Кенди того не стоила. Она бросила собственных детей на верную смерть.

Несколько мгновений спустя они услышали выстрелы. Дети и Элеонор вздрогнули. Крис выругался. Медисон вытерла единственную слезу.

Ефраим понимал, ей пришлось принять тяжелейшее решение в жизни– пожертвовать матерью ради спасения своей семьи, но он был рад. Он не мог потерять никого из детей или Элеонор.

Вернулся охранник и кивнул. Керолайн выглядела довольной.

– В следующий раз, если кто-то из вас оплошает, я лично вырву вам глотки. – Охранники отпрянули и сосредоточили все свое внимание на пленниках. – Почему бы тебе не спуститься, Ефраим, и рассказать свою историю. Или мы можем просто застрелить мальчишку. Все равно будет весело.

Джошуа громко сглотнул и сжался от страха. С грацией, которой позавидовал бы любой танцор, Ефраим спустился на пол, бесшумно приземлившись на ноги. Улыбка Керолайн походила на оскал.

– Ох, я вся в предвкушении, когда и сама смогу проделывать такие трюки.

– Не сомневаюсь, – спокойно произнес Ефраим и встал перед пленниками.

Он находился на расстоянии не больше дюйма от них, загораживая Керолайн и закрывая обзор двум ее прихвостням. Его ноги были плотно сомкнуты, не позволяя видеть, что происходит за ними.

– Вы трое прикройте их спины. Я ему не доверяю, – сказала Керолайн трем другим охранникам. – Хочу, чтобы ты снял жилет и медленно вынул все оружие, потом повернулся кругом или я прикажу тем трем начать стрелять, – приказала Керолайн. Она следила за каждым движением Ефраима.

Он неторопливо стянул жилет, помня, как Керолайн реагирует на мужскую грудь. Отвлекая ее таким образом, прижал ногу к боку Криса, зная, что его голени и руки Криса будут скрыты.

Через несколько секунд Ефраим почувствовал, как штанина поднялась и у него забрали пистолет, для этого он и не стал пристегивать оружие. Еще через несколько секунд исчез и второй пистолет. Он услышал, как Джошуа и Джил ахнули от удивления, и то же сделала Керолайн.

– Что там? Повернись немедленно!

Он повернулся, показав Керолайн спину. Увидел, как Крис заткнул оба пистолета за пояс штанов и решительно кивнул. Ефраим подмигнул детям и, будто бы небрежно, кинул свой пуленепробиваемый жилет Джошуа.

Элеонор отпустила руку мальчика, и они вместе с Джил быстро надели на Джошуа жилет, постаравшись сделать это незаметно.

– Мастер, они надели на мальчика жилет, – указал один из мужчин.

У Ефраима выступили клыки, когда он смерил взглядом человека и угрожающе на него зарычал. Мужчина неуверенно отступил назад.

Керолайн рассмеялась:

– Если он хочет дать мальчику ложную надежду, пусть так и будет.

Ефраим услышал, как подошла Керолайн. Она вытащила пистолет из-за пояса его штанов сзади и выкинула его. Тот сначала ударился о стену, а затем упал на пол. Потом провела ногтями по спине Ефраима, оставляя царапины.

Без сомнения, после последнего раза она с осторожностью прикасалась к его коже. Он знал, что она рассматривала.

– Хмм, вижу ты стал очень страстным любовником, Ефраим, если верить этим царапинам. Буду знать.

– Ты никогда не узнаешь, – сообщил он скучающим тоном.

– Его глаза, – прошептала Элеонор.

Ефраим посмотрел на нее.

– Все в порядке. Обещаю.

Она медленно кивнула. Джил тоже кивнула. Джошуа просто широко улыбнулся.

– Круто! – воскликнул мальчишка. Надежда наполнила его глаза. Ефраим уповал, что не подведет его.

Керолайн обвила рукой Ефраима, все еще осторожничая и не касаясь его, и вытащила второй пистолет.

Бросила оружие через комнату.

– Мы все ждем твоих объяснений, Ефраим. – Она отступила, давая ему место. Очевидно, она не совсем дура. Даже удивительно.

Ефраим прошелся по комнате, предусмотрительно не приближаясь к вооруженным людям. Не хотел нервировать их еще больше.

Он решил выиграть немного времени, делая то, что она хотела, до поры до времени.

– Вы должны знать, я никогда не причиню вреда никому из вас. Таким я родился. Родился в Лондоне, в Англии зимой 1803 года. – Ефраим замолчал, давая им время свыкнуться с этой новостью. – Мой отец – вампир, мать – человек. Мне не известны подробности их отношений. Она была замужем за герцогом, которому родила двух сыновей до меня. Я оказался другим, маленьким. Когда мне исполнилось шестнадцать, я впал в кому и через месяц проснулся таким, какой сейчас. Я никогда не умру, но меня можно ранить. Могу ходить при дневном свете и пью кровь. Я убивал, но только при необходимости и ради справедливости. Хотел рассказать покороче. Как вы знаете, Крис – Защитник. Мы оба работаем на специальный совет. Наша задача – убивать буйных вампиров, демонов и оборотней. Дом, в котором вы находитесь, является недоработанным пристанищем Защитников. Я сказал недоработанным, потому что Понтифик и Совет усердно трудятся над тем, чтобы сделать его подходящим для нашего проживания. Это займет намного больше времени, чем обычно, из-за ребенка.

– А ребенок... – голос Элеонор оборвался.

Ефраим кивнул.

– Ребенок такой же, как и я. Понтифик и Совет хотят, чтобы ребенок находился в безопасности и под опекой Защитников в надежде, что в один прекрасный день он вступит в их ряды, как сделал я. – Он махнул рукой в сторону Керолайн. – Мастера, как и Керолайн, хотят забрать ребенка, чтобы создать как можно больше сильных вампиров. Она надеется завладеть ребенком и превратить его в своего слугу.

– Ты кое-что забыл, Ефраим. Либо обращаешь меня, либо твоя семья погибнет.

– Ефраим, почему ты не убьешь ее и этих мужчин, пока они нас не ранили? – не выдержала Джил.

– Потому что, если он сделает хоть малейшее движение в мою сторону, они пристрелят вас. Он не может спасти вас всех и знает об этом, – самодовольно сообщила Керолайн.

Джил прикусила губу и кивнула. Крис на мгновение задержал взгляд и кивнул. Он стал медленно поворачиваться, пока не улегся на коленях Элеонор, вытянув ноги перед Джошуа и Медисон.

Если они собирались что-то предпринять, то было самое время. Крис потерял слишком много крови и мог отключиться.

Ефраим увидел, как Крис положил обе руки на колени. Левая рука была ранена, и движение причиняло ему боль, но он пересилил себя.

Ефраим повернулся и одним ударом продырявил стену. Все вздрогнули от неожиданности. Крис воспользовался всеобщим замешательством и окончательно принял нужное положение.

– Да чтоб тебя!

Ефраим вытащил руку из стены и зашагал к Керолайн.

– Мне надоели эти чертовы игры, Керолайн. И все это дерьмо. Если бы знал, что ты будешь преследовать меня вечность, дал бы тебе свою кровь еще в прошлом веке.

– Сделаешь это сейчас? – осторожно спросила она.

Он оглянулся на пленников, словно обдумывая ее слова, затем решительно кивнул.

– Давай покончим с этим дерьмом. Хочешь, чтобы я превратил их в вампиров?

– Стой, что значит в вампиров? Ты обещала, что мы будем, как он! – сказал один из мужчин.

– Конечно, будете, – промурлыкала Керолайн и бросила в сторону Ефраима предупреждающий взгляд. Если он расскажет им о ее плане, она убьет их прямо сейчас.

Ефраим кивнул.

– Давай закончим наше дело.

– Отлично, теперь я знаю, что твоя кровь меня убьет; что мне нужно сделать по-другому?

– Сначала я должен покормиться от тебя. Твоя кровь смешается с моей. Затем сможешь поесть ты. – Он лгал. Им нужно было кормиться одновременно, но даже в этом случае ничего бы не получилось.

Он уже обратил Медисон. Его тело спокойно воспримет кровь Керолайн как пищу. Он мог с легкостью кормиться от вампиров, но предпочитал людей.

Керолайн не осознавала, что его желудок медленно усвоит ее кровь. Если бы они совершили двойной обмен, ее кровь пронеслась бы через его организм так быстро, что смешалась бы с его и сделала ее сильнее.

– Если не сработает, убейте всех, – приказала она людям. Все кивнули, переводя взгляд с них на группку пленников.

– Повернись, – сказал Ефраим.

– Нет, я хочу, чтобы ты кормился, обнимая меня, – воспротивилась вампирша.

– Нет, мне будет проще по-другому.

Прежде чем она начала спорить, он дернул ее к себе и вонзил клыки в ее шею. Его взгляд метнулся с Медисон на Криса.

Крис кивнул. Ефраим молился, чтобы в нужный момент Крис не стал медлить.

Страж быстро тянул кровь из шеи Керолайн, истощая ее. Чем больше она потеряет крови, тем быстрее умрет, выпив его. Она содрогнулась и застонала в его руках.

– Хватит!

Ефраим проигнорировал ее слова и продолжил пить. Через несколько минут, когда ее тело было почти осушено, а его желудок неприятно полон, он отстранился и протянул свое запястье.

– Угощайся. – Ему нужно действовать убедительно. – Как только все закончится, держись подальше от меня. Я не хочу видеть тебя всю оставшуюся вечность.

Керолайн согласно кивнула и притянула его запястье ко рту. Она была слишком взволнована, чтобы оттягивать момент. Слишком долго этого ждала.

Она вонзила клыки и начала глотать так быстро, как только могла. Кровь стекала у нее изо рта, но Керолайн ничего не замечала, с жадностью поглощая жидкость.

Минуту спустя Ефраим убрал руку.

– Достаточно, если возьмешь больше, все закончится тем, что я иссушу тех мужчин, прежде чем ты поешь. Ты же не хочешь уйти голодной.

Вампирша победно расхохоталась.

– Здесь больше чем достаточно, чтобы наесться до отвала.

– Если не возражаешь...

Он не договорил, кивнув головой в сторону мужчин.

– Конечно. – Она улыбнулась, не зная о том, что ее кровь осела у него в желудке, а не в венах, насытив его настолько, что он больше не мог выпить ни капли.

Ефраим направился к мужчинам.

– Давайте с этим покончим. Я хочу, чтобы вы все убрались из моего дома.

Люди смотрели на него с беспокойством, но никто не двинулся с места. Ефраим начал с того, что стоял слева, держа на прицеле Элеонор и Криса. Его надо убрать первым и делать это очень быстро.

– Опусти оружие. Не хочу, чтобы ты нечаянно выстрелил, пока мы будем заняты.

Мужчина кивнул и убрал пистолет в кабуру. Другой смотрел с тревогой. Ефраим подошел к мужчине и крепко взял его голову в свои руки.

– Ты готов? – громко спросил он.

Человек кивнул, но Ефраим спрашивал не его. Медисон увидела, как Крис потянулся вниз и вытащил два пистолета. Левым локтем он отпихнул Элеонор, заставив ее упасть навзничь.

Левой ногой уложил Джошуа и Джил, поскольку они сидели, труда это не составило. Все упали разом. Крис прицелился, а Медисон закрыла собой детей.

– Сейчас! – крикнул Ефраим, когда Керолайн закричала от боли. Медисон оглянулась на упавшую на пол вампиршу.

Ее тело билось в конвульсиях, а от кожи поднимался дым. Крис начал стрелять, мужчины вокруг выкрикивали приказы.

Ефраим свернул человеку шею и направился к следующему. Пуля вошла в ногу.

– Чтобы ни произошло, не останавливайся! – гаркнул он Крису. Другая пуля ранила его в правый бицепс, но он не позволил боли себя замедлить.

Медисон смотрела, как Крис стреляет. Его левая рука двигалась не так быстро, как правая, но, казалось, что у него все под контролем. Она услышала еще выстрелы у себя за спиной. Им нужно избавиться от прислужников Керолайн, пока никого из семьи не убили.

Ефраим направился к последнему стоявшему человеку.

Человек был уже ранен в нескольких местах, но не прекращал стрельбу. Прежде чем Ефраим успел до него добраться, тот снова начал стрелять, и тут же Крис закричал от боли.

Ефраим прикончил стрелявшего, быстро свернув тому шею.

– Крис! – завопила Медисон.

– О черт! – пробормотал Крис. Его ранило в то же плечо, что и раньше, а еще в живот. Пистолет выпал из его левой руки. Несмотря на дрожь, он продолжал целиться правой рукой на кучу тел на полу.

Было похоже, что его скоро вырубит, но он еще сопротивлялся. Медисон видела по лицу, что сознание покидает его.

– Крис! – выкрикнул Джошуа.

Медисон повернулась и увидела, что Керолайн сидит на полу. Тяжелый белый дым шел от ее тела. Помахав рукой, вампирша сумела разогнать часть дыма. Медисон слишком поздно увидела пистолет в ее руке.

Крис медленно качнул рукой, пробормотал проклятье и бросился вперед, заслоняя детей и сбивая Медисон с ног, тем самым убрав ее с линии огня. Сразу несколько вещей произошли одновременно.

Ефраим заревел от ярости, выстрелы отразились эхом по комнате, тело Криса замерло, затем подпрыгнуло несколько раз, словно его с силой ударили. И напоследок, распахнулась входная дверь.

Ефраим прыгнул верх над группой пленников, приняв в ногу пулю из пистолета Керолайн, прежде чем она попала в намеченную цель. Повернувшись лицом к незваным гостям, Керолайн закричала от боли.

Эрик ворвался внутрь, направив арбалет на Керолайн. Он нажал на курок, отправив стрелу в полет, та пронзила Керолайн в сердце, опрокинув ее на спину, но не раньше, чем она смогла выстрелить в последний раз.

Ефраим спикировал на ее падающее тело, принимая предназначенную Эрику пулю себе в грудь.

Он увидел, как вздрогнул Эрик, ожидая, что выстрел достигнет своей цели– его головы.

– Черт, – изумленно пробормотал Эрик, осознав, что произошло. Мужчины и женщины ворвались в дом, пока Эрик помогал Ефраиму подняться на ноги.

– Это Крис, – Ефраим, спотыкаясь, побежал к пленникам. Элеонор суетилась над телом Криса. Он уже видел, что Крис был без сознания и терял слишком много крови.

Эрик опустился рядом с Крисом.

– Мне нужен медик!– крикнул он.

Еще один человек присел рядом. Затем открыл рюкзак и начал обрабатывать раны Криса.

– Два в плечо, одно в спину, одно в живот, одно в ногу и последнее ранение сбоку на шее.

Медисон взяла Ефраима за руку. Он ободряюще сжал ее и вздохнул с облегчением, когда не почувствовал запаха ее крови. Крис спас их ребенка.

Ефраим беспомощно смотрел, как мальчик, ставший ему сыном, лежал на полу и умирал.

И ничего не мог сделать, чтобы спасти его.

– Джошуа ранили! – голос Джил прорезался сквозь его боль.

Он протянул руку и выдернул очень бледного Джошуа из самого центра хаоса. Тот был весь в крови, по запаху в крови Криса. Он осмотрел испуганного маленького мальчика.

– Куда?

– У меня болит живот, – плакал тот. – С Крисом все будет хорошо? – У него дрожал подбородок.

– Я надеюсь.

Ефраим содрал бронежилет с маленького мальчика и вздохнул с облегчением. У Джошуа был пурпурный кровоподтек на животе, но ранений не было.

– Похоже, что жилет спас его, – пробормотал Эрик, запихнув палец в отверстие жилета, где вошла пуля. – Его тоже нужно отправить в больницу.

– Вертушка здесь.

– Быстро, – промямлила Медисон между всхлипами.

– Когда два Стража в опасности, мы не валяем дурака. Мне только жаль, что задержались. У нас был ложный вызов в Бостоне.

Мы находились на полпути туда, когда получили ваш сигнал о помощи. Мы дважды проверили ситуацию в Бостоне по телефону и выяснили, что то была фальшивка.

– Трюк, чтобы вас отвлечь, – догадалась Элеонор.

– Да, мэм. Я прошу прощения, – произнес Эрик.

Она отмахнулась от него.

– Просто доставьте моих внуков в больницу, и вы прощены.

– Он готов, давайте вывезем его отсюда, – сказал медик.

Вошли несколько человек.

– Я возьму его. – Ефраим подхватил Криса, не обращая внимания на боль, пронзившую его тело. Все оказалось не настолько плохо, как могло быть, ведь он поел досыта. Его раны уже затянулись.

Он разъяренно посмотрел на людей, которые все еще хотели забрать Криса.

– Это мой сын.

Они кивнули и отошли, а он побежал с Крисом на руках к ожидавшему вертолету.

Ефраим обнимал Джошуа, пока Криса прикрепляли ремнями к столу и ставили ему капельницу.

– Ему нужна кровь! – крикнул медик.

Эрик протянул руку.

– Возьми! Ему все равно понадобится наша кровь! Человеческая кровь его убьет. – Медик согласно кивнул. Ефраим и Джошуа наблюдали, как медик подсоединяет капельницу от Эрика к Крису.

– Ефраим! – позвала Медисон, перекрикивая гул вертолета. Он повернулся и увидел ее живой и здоровой. – Встретимся на месте!

Он кивнул.

– Я люблю тебя! – выкрикнула она.

– Я тоже тебя люблю. Береги себя.

– Хорошо. – Она отвернулась.

– О, Медисон?

– Да? – она обернулась.

– Когда все закончится и Крису станет лучше, приготовься к трепке всех времен и народов за то, что не послушалась меня и испугала до чертиков!

Она открыла рот, приготовившись спорить, но всего лишь кивнула. Это было самым умным, что она сделала за весь день, кроме, конечно же, согласия выйти за него замуж.

Вертолет взлетел, а Ефраим все еще смотрел на Медисон.

Она пошла обратно в дом. Дюжина Защитников бегали туда-сюда. Он знал, что его семья будет в безопасности. Ефраим перевел взгляд на Криса.

К нему возвращался нормальный цвет лица.

– Это все кровь, она помогает ему быстро исцелиться. Моя кровь останавливает кровотечение, видишь. – Эрик указал на все еще белую повязку на шее у Криса.

Кровотечение остановилось. Ефраим молился, чтобы этого хватило. Он не мог потерять Криса.

Громкий протяжный звук послышался от одного из аппаратов, к которому был подключен Крис.

– Черт, мы его теряем!

Ефраим услышал прерывистое сердцебиение сына.

– Нет, Крис, нет!

– Разряд! – Медик послал электрический импульс в Криса.

Сердце Криса остановилось.

 

Эпилог

 

– Пап? – Ефраим отвел взгляд от своего младшего сына. Джошуа медленно вошел в детскую и сел на другое кресло-качалку.

– В чем дело, малыш? – спросил он, аккуратно качая ребенка на руках.

– Ничего, я только скучаю по Крису. – Джошуа осмотрел детскую и нахмурил брови. – Чья это была идея снова использовать мишку Тедди в дизайне комнаты?

Ефраим усмехнулся.

– Твоей мамы.

– Так и думал. Мама всегда была неравнодушна к мишкам Тедди. Она постоянно покупала мне одежду с ними.

– Уверен, ты выглядел мило.

– Да, – согласился Джошуа, подарив Ефраиму улыбку, от которой в один прекрасный день будут таять все девчонки.

Ефраим знал, что этот день скоро настанет. В одиннадцать ребенок уже выглядел чертовски привлекательно и очаровывал всех ради своей выгоды.

В комнату вошла Джил.

– Медисон тебя искала, пап.

Он кивнул.

Было забавно наблюдать, как быстро и с каким удовольствием Джил и Джошуа приняли его как отца. Джошуа с легкостью повысил Медисон из сестры в матери.

Джил не смогла. Слишком уж взрослой была для таких перемен и воспринимала Медисон как сестру и подругу, но все же разрешила Медисон себя удочерить. Она сказала, что так будет правильно.

– Не хотела бы взять у меня маленького Марка Кристофера? – Ефраим встал и осторожно передал сына Джил.

– Конечно, – Она улыбнулась ребенку. – Привет, маленький братик, ты такой красивый.

– Конечно, красивый. Ведь он назван в мою честь, – сообщил Крис, входя в комнату. И по пути к самому младшему брату взъерошил волосы Джошуа.

– Привет, малыш. Ты скучал, пока я патрулировал улицы? – Марк загулькал и широко улыбнулся. – Я так и думал. – Он поцеловал ребенка в головку.

– Ну? – спросил Ефраим.

– Не о чем отчитываться. Тихо, как в церкви. Как прошло твое патрулирование? – поинтересовался Крис, потирая уродливый бледный шрам на шее.

– Хорошо. Ничего нет. Все еще болит?

– Ага. Мышцы тянет, – поморщился Крис.

– Знаешь, а я тебя всю ночь ждал, – пожаловался Джошуа.

Губы Криса растянулись в улыбке.

– Вижу.

– Пойдем, у меня всего полчаса времени, потом надо идти спать.

Ефраим прочистил горло.

– Вообще-то, предполагалось, что ты ушел спать час назад. Уже десять.

– Ой, пап!

– Иди.

– Проклятье, – проворчал Джошуа. Крис дал ему легкий подзатыльник. – Смотри у меня, баклан.

– Сам баклан, – ответил Джошуа с доверчивой улыбкой.

Крис шел вместе с Ефраимом по коридору к их новой комнате.

Медисон настояла на том, что до рождения Марка они должны переехать поближе к остальной семье. Он согласился, после того как она вывернула ему руку, в буквальном смысле слова.

– Слушай, пап, я подумал.

– Да? – осторожно спросил Ефраим. Осторожность не помешает, когда речь заходит о "подумал" его семнадцатилетнего сына. Он поклялся, что если тот еще раз спросит на счет третьей татуировки, то самолично подвесит его за ноги в прихожей и оставит там.

– Я подумал, что вместо того, чтобы организовать свой собственный дом Защитников в следующем году, я еще поокалачиваюсь тут некоторое время, чтобы убедиться, что все в порядке.

Ефраим этого не ожидал.

– Крис, я бы очень хотел, чтобы ты остался, но не хочу тебя удерживать.

– Ты меня не удерживаешь, пап. Ты же знаешь, как только я уеду, они организуют другой пункт Защитников поближе, чтобы защитить Марка.

Ефраим вздохнул.

– Знаю. Мы подумывали о том, чтобы переехать куда-нибудь и начать все сначала, но это наш дом.

Медисон и бабушка хотят, чтобы дети росли в одном доме. И перестали переезжать с места на место.

Крис непринужденно улыбнулся.

– Я не жалуюсь, пап. Просто не хочу переезжать прямо сейчас. Хочу провести со своей семьей еще несколько лет, а затем уже жить сам по себе.

Ефраим положил руку на шею Криса.

– Уверен? Ты же знаешь, я никогда не буду стоять у тебя на пути.

– Уверен, папа.

– Хорошо. – Ефраим сдавил Криса в медвежьих объятиях. – Увидимся завтра. Поспи немного, мы нашли гнездо вампиров в Конкорде, надо помочь с зачисткой.

– Спокойной ночи, папа. – Крис направился в детскую, где, скорее всего, проведет остаток ночи.

Ребенок был просто гением, когда речь заходила о детях. Ефраим надеялся, что сыну не придется слишком долго ждать, и он найдет свою пару.

Развернувшись, он пошел в свою комнату, задержавшись у завешенной фотографиями стены в коридоре. Грустная улыбка появилась на его губах, когда он посмотрел на увеличенное фото с ним и его двумя братьями, где они были еще детьми. Затем он перевел взгляд на следующую выцветшую фотографию, где он стоял вместе с Марком и его семьей. Марк выглядел таким счастливым, одной рукой обнимая его за плечи, а в другой держа младшего ребенка.

Ефраим усмехнулся, размышляя о том, чтобы подумал Марк о суматошном дне, когда родила Медисон.

Марк, наверное, обзавидовался бы тому, что Ефраим был именно тем, кто привел своего сына в этот мир. Выбирать особо не приходилось: схватки начались, когда Медисон находилась внизу, наблюдая, как Крис учится заново ходить.

Это был самый счастливый день в его жизни: видеть, как его сын делает первые шаги после семи месяцев операций и изнурительной физиотерапии. Врачи не верили, что Крис когда-нибудь сможет снова ходить.

Черт, да добрая половина их самих не надеялись, что он переживет ночь, но, в конце концов, Крис доказал, что все ошибались.

Никогда он еще так не гордился Крисом как в тот день: мальчишка прополз по полу и заставил себя, несмотря на боль, пройти вверх по ступенькам, чтобы помочь Медисон.

Ефраим протянул руку и провел пальцем по улыбающимся губам Медисон на фото в день их свадьбы. Она выглядела такой счастливой в его объятиях. Он надеялся, что сможет делать ее счастливой всегда.

Улыбаясь, Ефраим вошел в их комнату и закрыл дверь. Он не сильно удивился, когда обнаружил, что Медисон лежит на большой кровати и ждет его.

Сняв рубашку, Ефраим забрался на кровать и подкрался к красивой женщине на кровати.

– Для этого ты меня звала, красавица-жена? – Он медленно стянул покрывало с ее тела, открывая обнаженную кожу.

Облизал губы, когда его взору предстала великолепная грудь.

– Может быть. – Медисон лежала на спине, когда он забрался на нее.

– Может быть?

Она рассмеялась:

– Ну, нет, я хотела сказать тебе, что Отец Джеймс сообщил мне, что завтра к нам присоединится другой священник. Он займет мою старую комнату.

– Оу, вижу, что ты не хочешь моих ласк сегодня? – спросил он, поиграв бровями.

– Я этого не говорила. – Она нащупала собачку на молнии и осторожно потянула ее вниз. Ее рука коснулась его уже твердого члена. Засунув руку внутрь, она вытащила его.

Ефраим толкнулся бедрами вперед, убирая ее руки со своего пути, чтобы ничто не мешало ему войти в нее одним решительным толчком.

У Медисон тут же показались клыки.

– Ты слишком в этом хорош, Ефраим.

– А внутри тебя так чертовски хорошо, дорогая, – прорычал он.

– Да? – ее голос был низким и хриплым.

От удовольствия он откинул голову назад, двигаясь внутри нее.

– О, да, ты просто потрясающая!

– Уверен, что не станешь скучать со мной, скажем, через лет сто?

Мышцы на его шее напряглись, когда он прорычал громко и протяжно:

– Черт, нет!

Она двигалась под ним, встречая каждый его толчок.

– Как насчет тысячи лет?

– Нет.

– Как насчет миллиона лет?

Ефраим осторожно опустился на нее. Он нежно прикасался к ее губам, двигаясь лениво, так, как ей нравилось. Она облизала губы, не переставая постанывать под ним.

– Я никогда не устану от тебя. Даже через миллион, триллион, квадриллион лет.

– Почему? – На мгновение она стала серьезной.

Выражение его лица смягчилось.

– Потому что я очень люблю и обожаю тебя, Медисон.

– Я тоже тебя люблю, Ефраим. Очень. – Он смял ее рот в обжигающем поцелуе.

Через несколько минут Медисон отстранилась. И неудержимо хохоча, спросила:

– А как насчет миллиона, биллиона, триллиона, квадриллиона...

Ефраим сердито выдохнул:

– Я так понимаю, что делаю что-то неправильно, раз ты все еще можешь говорить. – Он обхватил ее руками.

– Что-о-о? – ахнула Медисон, когда они вдруг взлетели к потолку. Он без труда перевернулся вместе с ней, и теперь она лежала на нем.

Ее спина касалась потолка, а руки были подняты верх и прижаты его рукой к потолку над головой.

– А теперь давай посмотрим, сможем ли мы найти что-то более интересное, чем разговоры.

 

Переводчики: m_red

Редактор: oks9

Конец книги!!!

 

[1] Бедлам – психиатрическая больница в Лондоне.

[2] 21 градусов по шкале Цельсия.

[3] 26 градусов по шкале Цельсия.

[4] WD-40 - Технический аэрозоль, разработанный более 50 лет назад. Эта смазка проникает в механизм, вытесняет влагу и размягчает ржавчину.

[5] 4,55 литра

[6] галлон = 4,54 л

[7] В южной части Гайд-парка находится Роттен-Роу (гнилой подряд), знаменитая дорога для верховой езды.

[8] около 23 кг

[9] studmuffin – притягательным мужчина, который с легкостью добивается любой женщины.

---

Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 61; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!