ЗАПИСКИ ДЛЯ МОИХ ПОТОМКОВ – 2 4 страница
Павлик поднял голову. Над двором понеслись странные пронзительные звуки, как будто кто‑то огромным гвоздём царапал по железу.
На балконе четвёртого этажа стояла неизвестно откуда взявшаяся Люська и залихватски размахивала смычком над маленькой жёлтой скрипкой.
– Привет, Павлик! – замахала смычком Люська. – Подожди меня, я сейчас выйду!
Через минуту, тяжело отдуваясь и обмахиваясь скрипкой, она сидела рядом с Павликом.
– Куда ты делся? Я тебя всё утро жду! Мы вместе с мамой приехали! И скрипку с собой привезли, мама заставила. Нахальство, даже летом отдохнуть не дадут! Не представляешь, как мне эти гаммы надоели! Хоть бы они провалились!..
Люська сунула скрипку под мышку и в упор поглядела на Павлика:
– Ну, как у тебя дела? Ты ещё не выследил их?
– Пока не могу сказать, – попытался уклониться Павлик.
– Как это «не могу»?! А ну, говори сейчас же, а то я прямо тут на скрипке играть буду!
Люська придвинулась к Павлику и подставила ухо. Глаза её, как две лампочки, загорелись жёлтым огнём любопытства.
– Ну?! – нетерпеливо сказала Люська.
– Я у него дома был, – прошептал Павлик. – У самого главного! Он меня чуть не убил. Мы с ним целый час боролись!
Люська открыла рот и вытаращила глаза.
– Врёшь!
– Честное пионерское! Меня только счастливый случай спас! Ему другой позвонил, и он меня выпустил. Они условились на какой‑то трубе встретиться…
– На какой ещё трубе?!!
|
|
|
Но Павлик не успел ответить.
– Эй, Тефтеля со Спицей, чего сидите, прохлаждаетесь? – услышал он. – У нас субботник, а они тут балалайками машут!
Перед Павликом и Люськой стояли Андрей – руки в карманы – и братья Петуховы с лопатами через плечо. Андрей усмехался. Носы братьев, покрытые тяжёлыми веснушками и лёгким загаром, высовывались из‑под низко надвинутых газетных треуголок.
– Идёмте ямы копать! – сказал Андрей. – Физический труд полезен для здоровья.
– Вот ещё! – скорчила гримасу Люська. – Делать нам нечего! Сами дразнитесь, сами и копайте!
– Лю‑ю‑ся‑а‑а… – донеслось из окна Павликиной квартиры. – Немедленно домой!
– Пристала! – раздражённо сказала Люська. – Сейчас скандал устроит из‑за скрипки! Ну ладно, я пошла, потом мне всё расскажешь, ладно, Павлик?
Глава 11
Следующая запись в дневнике
Пока Люська пиликала на скрипке, Павлик закрыл дверь на щеколду и сразу же принялся писать в дневнике.
«Да, я не ошибся! Это то самое, о чём я мечтал! Я эту девушку спасу от преступников. Один скрывается в доме двенадцать, квартира тридцать четыре. Он, наверно, эту квартиру специально снял, чтобы за девушкой следить. У него окна чем‑то плотным и тяжёлым занавешены, чтобы соседи не подглядывали!
|
|
|
Обязательно пойду за ним на трубу! Но как это сделать? Если он меня в третий раз увидит, мне несдобровать! Надо быть очень хитрым и осторожным, иначе всё сорвётся!»
Глава 12
«Вот это работа!»
Павлик кончил писать и поднял голову.
«Всё‑таки нехорошо, что я на субботник не пошёл! – подумал он. – Ну, Люська, понятно, она на скрипке занимается, а я? Надо пойти покопать немного… Пусть дразнятся, постараюсь не обращать внимания».
Он надел куртку и вышел во двор.
Андрей чертил мелом на земле большие круги.
– А, Тефтеля, пришёл? Вот тебе лопата, держи!
Стараясь не смотреть Андрею в глаза, Павлик взял протянутую лопату.
Деловитой походкой, с длинными тощими саженцами в руках подошёл Дмитрий Ферапонтович Волков в жёлтой соломенной шляпе.
– Работайте, ребята, работайте, – озабоченно сказал он. – Смотрите, чтобы всё в срок было. Тебя, Андрей, назначаю ответственным.
Андрей кивнул. Дмитрий Ферапонтович удалился, обмахивая лицо жёлтой шляпой.
– Вы, Петухи, копайте здесь, – сказал Андрей. – А ты, Светка, здесь. Тефтеля пусть копает с тобой. А я буду вот тут копать. Эх, жаль только, завтра у меня тренировки на корте! Как бы руки не загрубели!
|
|
|
– Да ты не копай, Андрей! – вскричали Петухи. – Брось! Мы сами всё вскопаем!
– Конечно! – воскликнула Светка. – Не копай, Андрюш, а то ещё соревнование не выиграешь!
И все стали копать, а Андрей ходил и следил, как копают.
– Петухи, крепче лопату держите! Светка, ты чего по сторонам вертишься?
– Ну, дети, как дела? – послышалось издали.
Андрей оглянулся и увидел быстро приближающегося Дмитрия Ферапонтовича.
– Тефтеля, как ты лопату держишь?! Прямо смотреть смешно! – воскликнул Андрей, взял у вспотевшего Павлика лопату, скинул с себя майку и стал копать сам.
Загорелая спина Андрея мерно сгибалась и разгибалась. Рыжая рассыпчатая кучка земли быстро росла рядом.
Все прекратили работу.
Невозможно было не залюбоваться мускулистой Андреевой спиной и сильными руками, крепко сжимавшими лопату.
Раз! Раз! Раз! – сгибался и разгибался Андрей.
– Вот это работа! – восхищённо покачал головой Дмитрий Ферапонтович. – Учитесь, дети, как работать надо! Хвалю, Андрей! От общественности двора хвалю!.. Ну, продолжайте в том же духе, я пошёл, – и зашагал в другой угол двора, где трудились взрослые.
– На€, – сказал Андрей, разгибаясь и отдавая лопату Павлику. – Продолжай в том же духе!
|
|
|
Он надел майку, поправил на ней заграничный значок, пригладил волосы…
– Светка, ты почему не работаешь? Хватит прохлаждаться. Петухи, давайте за дело! – весело покрикивал Андрей.
– Ну какой ты способный, Андрюш! Всё‑то ты умеешь лучше всех! – вздохнула Светка и взялась за лопату.
Через час всё было вскопано.
– Молодцы! – похвалил Дмитрий Ферапонтович. – Только не расходитесь, погодите одну минуту!
Вынул фотоаппарат «Смена», велел Андрею встать посередине, по бокам поставил братьев Петуховых, Светке велел встать на одно колено, позади Тольки Петухова поставил Павлика, скомандовал:
– Улыбнитесь! – и всех сфотографировал.
Глава 13
«О чём ты думаешь?»
И вот вечер. Сёстры Марина и Лидия Сергеевны хлопочут у стола, ставят на него торт, яблоки и чашки, а Люська сидит рядом с Павликом на диване и ноет:
– Ма‑а‑м, ну можно, я не буду менуэт играть? Надое‑е‑ло мне!
– Обязательно сыграешь! – строго говорит Лидия Сергеевна.
– Давайте лучше чай пить, торт засохнет!
– Не засохнет. Если не хочешь менуэт, сыграй мазурку. Ах, Мариночка, это такая чудная мазурка! Христофор Матвеич, Люсенькин преподаватель, сказал, что в ней сквозит тоска композитора по далёкой родине.
– «Сквозит, сквозит»! – пробурчала Люська и принялась с таким остервенением водить смычком по скрипке, что всем поневоле стало жаль бедного композитора.
Но Павлик скрипку не слушал. Взгляд его был туманен. Он глядел на торт, а видел скрючившегося в кустах человека. В ушах его звучали не пассажи мазурки, а зловещий вечерний разговор.
– О чём ты думаешь? – толкнула его в бок Марина Сергеевна. – Павлик, проснись!
Нет, Павлик не спал. Он думал о завтрашнем дне. Завтра, да, завтра он должен узнать, что это за люди, что они задумали? Завтра он – кровь из носу – должен побывать вместе с ними на какой‑то непонятной, таинственной трубе…
Глава 14
Павлик рассказывает о своих планах Люське
И наконец Люська кончила пиликать на скрипке, все попили чаю и сёстры ушли на кухню обсудить свои личные дела. Павлик с Люськой остались одни.
– Ну, – сказала Люська, в упор глядя на Павлика, – рассказывай, что это за труба такая!
– Да нечего мне рассказывать! Я и сам ещё ничего не знаю!
– Не ври! – закричала Люська. – Ты просто скрываешь от меня, я же вижу!
– Да честное слово! Вот пойду за ним и узнаю.
– Да как же ты пойдёшь? Этот Лохматый тебя уже как свои пять пальцев знает!
– А я всё придумал! – воскликнул Павлик, ибо в эту самую минуту, именно в эту самую минуту, гениальная догадка стукнула ему в голову. – Я переоденусь!
– А лицо?
– Маску надену, – сказал Павлик.
– А где ты её возьмёшь, маску?
– Сейчас увидишь.
Глава 15
Маска старичка
С треском распахнул Павлик двери кладовки, так что штукатурка посыпалась со стен, и принялся вышвыривать с полок в коридор чемоданы и корзины, в которых хранился разный ненужный хлам – старые пиджаки, стоптанные ботинки и сломанные игрушки.
Воспользовавшись тем, что увлечённые беседой мамы закрылись в кухне, он вывалил содержимое чемоданов на пол, и скоро в коридоре образовалась большая куча, из которой высовывались рукава, подошвы, велосипедные спицы и плюшевые медведи всех мастей и оттенков.
На глазах у изумлённой Люськи Павлик погрузился в кучу и извлёк из неё розовый нос, к которому были прикреплены жёсткие желтоватые усы из мочалки и оправа от очков с густыми нависающими бровями, тоже жёлтыми и тоже из мочалки.
Вместо волос у маски была шёлковая, розового цвета шапочка, очень похожая на лысину, с пучками волос по краям.
Встряхнув маску так, что у неё наполовину отклеилась бровь, Павлик бросился в ванную, и через секунду из ванной в коридор выскочил маленький старичок в очках, с большим розовым носом и розовой лысиной.
Старичок подбежал к кладовке, выхватил из кучи барахла полосатый пиджак с толстыми ватными плечами и мятые клетчатые брюки и быстро их надел.
После этого старичок удовлетворённо погляделся в зеркало в прихожей и крикнул тонким Павликиным голосом:
– Пусть теперь он попробует меня узнать! Пусть только попробует!
– Здорово! – только и прошептала Люська.
Часть III
Старичок в клетчатых брюках
Глава 1
«Эй, папаша!»
16 июня 197… года по тихому и безлюдному переулку двигался худенький старикашка в старомодном пиджаке в полосочку. Пиджак был старикашке великоват. Ватные плечи разъезжались, рукава болтались – вид был странный.
Мышиного цвета клетчатые брюки были закатаны снизу, очевидно, чтобы не мешать при ходьбе.
Старичок шёл в кедах. Вёл он себя тоже странно. Oн то горбился и продвигался вперёд маленькими неровными шажками, то делал огромные прыжки и прятался в подворотнях, осторожно высовывая оттуда круглую розовую голову, а затем выскакивал из подворотни и, почти пригнувшись к земле, перебегал от липы к липе.
Со стороны могло показаться, что этот старичок не совсем нормальный. Но никого не было в переулке в этот час, кроме одного человека в чёрном кожаном пиджаке, который шёл далеко впереди. И никто не смотрел на старичка, разве что рыжая дворняжка, которая следовала за ним по пятам.
Сначала, когда старичок, резво разбежавшись, сделал огромный скачок через лужу, дворняжка удивилась и принялась громко лаять. Тогда старичок мигом укрылся в подворотне, и долго махал на дворняжку руками, и чесал у неё за ухом, пока дворняжка не успокоилась.
Звали этого старичка, как вы уже догадались, Павлик Помидоров. Он шёл по пятам за Лохматым.
А Лохматый об этом и не подозревал.
Засунув руки в карманы и легкомысленно насвистывая, шёл он, не торопясь, по переулку.
Один раз наклонился, погладил кошку.
Один раз подкинул камешек на дороге.
Ну конечно, это был преступник неопытный. Сами посудите, преступное ли дело гладить кошек, насвистывать и подбрасывать ногой камешки? Впрочем, мы забываем. Ведь он наверняка притворяется. Хочет казаться обыкновенным парнем.
Вдруг он остановился и извлёк из кармана пачку сигарет. Сунул сигарету в рот, похлопал себя по карманам – спичек не оказалось. Он обернулся, посмотрел, не найдётся ли у кого‑нибудь прикурить, но никого не увидел, кроме щуплого старикашки, шествующего в некотором отдалении.
Лохматый стал ждать, когда старикашка подойдёт поближе, но тот встал как вкопанный.
– Эй, папаша! – крикнул Лохматый. – Прикурить не найдётся?
«Папаша» не ответил.
– Странный старикан, – вполголоса произнёс Лохматый, и тут вдруг старичок повернулся вокруг своей оси на сто восемьдесят градусов и весьма резво для своих лет побежал вниз по переулку.
«Ненормальный какой‑то!» – удивился Лохматый.
Глава 2
Музыкальная подворотня
Павлик домчался до газетного киоска и, тяжело дыша, огляделся.
Лохматого в переулке не было.
«Дурак я, чего побежал? Ведь он за мной не гнался! – подумал Павлик. – Ну остановился, ну повернулся, хотел спросить что‑нибудь… И чего я решил, что он меня узнал? Ищи его теперь!»
И он бросился назад.
– Вот это дедушка! – Киоскёрша перевесилась через прилавок и долго глядела Павлику вслед. – Даёт класс! Небось бывший чемпион!
Павлик промчался вверх по переулку, завернул за угол и с облегчением вздохнул: впереди шагала знакомая фигура.
Лохматый перешёл на другую сторону улицы, остановился у двухэтажного голубого облупленного дома и оглянулся.
Павлик быстро присел на корточки, сделал вид, что у него развязался шнурок. А Лохматый наклонился к пыльному подвальному окну и свистнул.
Никто не откликнулся.
Тогда Лохматый осторожно концом ботинка постучал три раза в окно. И тут же с треском отворилась форточка, и негромкий мужской голос что‑то спросил.
– Это я, – сказал Лохматый. – Открой! – И, обогнув дом, скрылся в проходной арке.
Павлик последовал за ним.
Посередине арки красовалась огромная лужа. Лужу окаймляли зелёные баки с помойкой. На баках царственно восседали кошки. Увидев Павлика, одна из них коротко взмяукнула. Бац! – Павлик поскользнулся на апельсиновой корке и, падая, ударил рукой по сиденью огромного дивана, перетянутого материей в мелкий серый цветочек, с зияющей дырой в самой середине.
Диван оживился и загудел всеми своими пружинами, как орган в консерватории.
«Мяу!» – душераздирающе откликнулась зловредна кошка.
«Мяу‑у‑у!» – подхватила другая.
«Мяу‑у‑у! Мяу‑у‑у!» – завыли все остальные.
Павлик встал, отряхивая с себя прилипший газетный лист и потирая ушибленную ногу.
У‑у‑у… – выли диванные струны.
«Мяу‑у‑у…» – орали кошки.
Безмолвная подворотня ожила. Она как будто только и ждала Павлика, чтобы устроить ему этот концерт. Как будто долго сдерживалась и теперь, наконец, в полную мощь проявляла свои музыкальные способности.
Павлик заткнул уши. Он давно бы уже выскочил во двор, но что ему делать со своей ушибленной ногой и с этой лужей, которая простиралась между ним и Лохматым?
Под постепенно угасающий кошаче‑диванный концерт Павлик долго и зло глядел на лужу, из‑за которой срывалось великое дело.
Но тут в подворотню вбежал рыжий мальчишка, и всё стало на свои места.
– Дедушка, вы через лужу перепрыгнуть не можете? – сказал мальчишка. – А вы на неё доску положите…
И через секунду, с честью одолев проклятую лужу, Павлик ступил во двор.
Глава 3
Двор
Вот что представилось Павликиным глазам.
Маленькое тощее деревце красовалось в левом углу хорошо заасфальтированного двора. Рядом с деревцем висела вывеска: «Контора ЖЭК № 12». Под вывеской стояла облупленная скамейка, рядом – детская коляска.
Куча голубей с гулким гульканьем кружилась по асфальту, подбирая заботливо рассыпанные чьей‑то рукой зёрна. Справа в подъезд вела открытая коричневая дверь, из неё тянуло прохладой и подгоревшими котлетами.
К этой двери Павлик и направился после недолгого размышления. Он справедливо рассудил, что то окно, в которое стучал ботинком Лохматый, вряд ли могло принадлежать конторе ЖЭКа.
Глава 4
Павлик спускается в подвал
Итак, с волнением ступил Павлик на первую ступеньку лестницы, уводящей в глубокий полутёмный подвал.
Три кошки прыгнули одна за другой из‑под его ног в разные стороны.
Ступенька. Ещё ступенька. Ещё… и ещё… Лестница казалась бесконечной. Чем глубже уходила она, тем сильнее тянуло снизу плесенью и кошками.
Тусклая электрическая лампочка еле освещала щербатые ступени, на стенах выступали мокрые пятна. Никаких звуков, кроме стуков собственного сердца, чуткое Павликино ухо не улавливало.
Один раз ему, правда, показалось, что кто‑то зашевелился в самом низу, и он совершил гигантский прыжок вверх, сразу через десять ступенек, но тревога оказалась напрасной, и, поборов страх, Павлик принялся спускаться снова.
Отдадим ему должное – Павлик вёл себя как герой. Спуск его по незнакомой тёмной лестнице, где опасность подстерегала на каждом шагу, мог сравниться только с восхождением отважного альпиниста на сияющую вершину, когда с каждым шагом всё круче становится тропинка, всё чаще скатываются из‑под ног камни, всё разрежённее становится воздух, и дышать всё труднее, и сердце колотится всё чаще, и кружится голова, и подгибаются колени, и только гордое сознание собственной отваги ведёт тебя вперёд.
И вдруг Павлик вздрогнул и остановился. На сей раз ему не показалось. Он отчётливо услышал какой‑то тихий отдалённый звук.
Павлик стоял, вцепившись в деревянные перила, и напряжённо вглядывался в подвальную темноту. Сомнений не было. Он слышал плач.
Глава 5
Девочка на лестнице
Плач был тихий, тоненький. Где‑то в глубине подвала плакал ребёнок.
Павлик окаменел, он стал само внимание, сам слух. Он сверлил глазами темноту. Пальцы, сжимающие перила, побелели.
Плач не унимался, стал даже громче. Кто‑то горько всхлипывал в самом низу.
Но нет, погодите, внизу ли? Не ошибся ли Павлик? Да, совершенно определённо, плач доносился не снизу, из подвала, а, наоборот, сверху, с лестницы.
Кто же там плачет?
Павлик торопливо поднялся по лестнице и вот что увидел.
На деревянной лестничной ступеньке на втором этаже сидела и плакала какая‑то девчонка. На вид девчонке можно было дать года четыре. Одета она была в полосатую коричневую пижаму, на ногах – огромные взрослые шлёпанцы. Щека у девчонки была перевязана толстой косынкой, из‑под косынки выбивалась вата.
Одной рукой девчонка размазывала по лицу слёзы, другой прижимала к себе тощего рыжеватого котёнка. Котёнок глядел мутными глазами и тоненько пищал.
– Ты чего здесь сидишь? – спросил Павлик, с удивлением оглядывая зарёванную девчонку, ободранного котёнка и мусорное ведро, возле которого валялись картофельные очистки.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 83; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!