ЗАПИСКИ ДЛЯ МОИХ ПОТОМКОВ – 2 3 страница
– Не беспокойся, выйдет. Она в это время всегда с собакой гуляет. Сейчас убедишься, что я не зря за ней целую неделю охочусь. По‑моему, это как раз то, что нам нужно.
– Охотишься целую неделю и до сих пор никакого результата? Не понимаю, что тебе мешает, Старик?
– Не выходит, Борода… Схватить не могу…
«Кого схватить? Зачем?..» – подумал Павлик, и у него почему‑то неприятно засосало под ложечкой.
– Старик, ты же профессионал! В первый раз, что ли?
– Сам удивляюсь! Наверно, выдержка подводит! Понимаешь, солнце слишком яркое! Мешает!
– Ну знаешь, это смешно! Такой тёртый калач, и не можешь с выдержкой совладать! В тени лови, если солнце мешает.
– Пробовал, Старикан. Кругом люди – не подступишься! Ну ничего, она от меня не уйдёт, не волнуйся.
Глава 2
Девушка в джинсах
Павлик слушал этот разговор ни жив ни мёртв. Нехорошее подозрение холодной змейкой вползало в его грудь. Кто они? О ком говорят? Что за странные, зловещие намёки?
– Внимание, сейчас выйдет, – тихо сказали в машине, и в ту же секунду хлопнула дверь подъезда и женские каблуки гулко процокали по каменным ступеням крыльца.
– Она! Двигай!
Затарахтел мотор, машина медленно двинулась с места. Свет фар заскользил по асфальту, осветил рыжую таксу и спину высокой девушки в джинсах и поролоновой курточке. Девушка резко обернулась и зажмурилась от света. Машина поравнялась с ней, дверца распахнулась…
|
|
|
– Простите, девушка, далеко тут Сиреневый тупик? – раздался голос Старика.
– Налево, за углом, – сказала девушка, беспомощно щурясь.
Такса зарычала.
– Фу, Финдлей! – прикрикнула девушка.
В свете фар Павлик увидел тёмные чёткие брови, большие глаза, пряди длинных, заправленных за уши волос… Какое знакомое лицо! Так это же та самая девушка! Ну конечно! Как Павлик сразу её не узнал?
– Отличная у вас собака, – сказали в машине. – Хозяйку в обиду не даст! Спасибо, девушка. До свидания.
Дверца хлопнула. Машина уехала.
Глава 3
«Вечно вы что‑нибудь придумаете!»
Машина давно уехала. А в ушах Павлика продолжали звучать странные зловещие слова: «Давно за ней охочусь», «В тени лови»…
Девушка с таксой гуляла рядом, как видно, ни о чём не догадываясь.
Что этим двоим от неё нужно? Зачем они за ней охотятся? Надо предупредить её немедленно! Скорее, скорее предупредить, пока не ушла!
Волнуясь, Павлик бросился к девушке.
– Извините, пожалуйста, мне нужно… Понимаете… я хочу вас… вам сказать одну вещь…
– Что? – подняла брови девушка.
Даже в темноте Павлик увидел, как она удивилась.
– Понимаете, я сейчас слышал… Вот эти, в машине, которые уехали… Ну, понимаете, это они притворялись, про тупик спрашивали, а на самом деле… на самом деле…
|
|
|
Такса снова заворчала.
– Перестань, Финдлей! – сказала девушка. – Что «на самом деле»?
– Они охотятся за вами! – выпалил Павлик. – Они хотят вас похитить!
Я сам слышал! Честное слово!
Тёмные брови девушки вспорхнули ещё выше.
– Что?!! Мальчик, ты в своём уме?.. Ах, извини, пожалуйста! Я не то хотела сказать! Просто уже поздно, и тебе, по‑моему, давно пора спать! Иди‑ка лучше домой.
– Я не хочу, – растерялся Павлик. – Я с котом гуляю.
– Ах, вот как? Ну, тогда знаешь, ты лучше всю эту ерунду выкинь из головы! Вечно вы, мальчишки, бог знает что придумаете!
Глава 4
«Что же делать?»
И Павлик пошёл домой.
Про Тимофея он совсем забыл. Кот сам попался ему по дороге, сидел, поджидая возле подъезда. Павлик взял тёплого кота на руки и стал подниматься по лестнице.
– Слушай, Тимка, – сказал он. – Может, мне и правда показалось, как ты думаешь?
«Мур‑р», – сказал Тимофей и лапами обхватил Павлика за шею.
– Нет, не показалось! Я своими ушами слышал. Он так и сказал: «Я, говорит, хочу её украсть! Я за ней давно охочусь!» Вот честное слово, Тимка! Ты мне веришь?
Тимка молчал, только глядел зелёными глазами, и было непонятно, верит он или не верит.
|
|
|
– Что же делать, Тимка? Может, маме сказать? Да она ведь тоже не поверит. А то ещё всполошится, вызовет милицию. Ну, приедет милиция, а где машина? Машины и след простыл. Как теперь докажешь? Вот дурак, хоть бы номер запомнил!.. Эх, Люськи нет, посоветоваться не с кем!
Глава 5
Разговор с Люськой
Но едва Павлик переступил порог квартиры, зазвонил телефон.
– Павлик, привет, это я! – весело завопила телефонная трубка. – Я уже вернулась! Ну, как, эти дураки всё дразнятся?
– Люська, как хорошо, что ты приехала! Тут такое дело… Понимаешь, мне поговорить с тобой надо.
– Вот и говори! Ну?..
Павлик оглянулся, нет ли поблизости мамы, и понизил голос:
– Знаешь, Люська, тут одна странная история случилась…
– Какая?! Ой, ну скорее, скорее рассказывай!
– Представляешь, я гулял сейчас, а там в машине одни сидели. Они меня не видели, а сами разговаривали…
– Как интересно! – снова перебила Люська. – А о чём, а?
– Если ты меня всё время перебивать будешь, я не стану рассказывать!
– Ой, Павлик, не буду! Честное слово! Ну, скажи скорей, о чём они говорили?
– Они говорили, что украсть её хотят, – сказал Павлик зловещим шёпотом, от которого у Люськи мурашки побежали по спине.
|
|
|
– Кого украсть?! Машину?!!
– Да нет. Не машину. Машину бы ещё ничего… Они девушку хотели украсть.
– Де‑е‑вушку?!! Ой, Павлик, какую девушку, а? Я ничего не понимаю!
– Да‑да! Одну девушку из нашего двора. Высокую такую. В джинсах. Они её схватить хотели и в машине увезти, только собаки испугались, она с собакой гуляла.
– Честное слово? Павлик, честное пионерское? Ты не врёшь?
– Клянусь! Они меня тоже могли в машину запихнуть, если бы увидали. Запросто в лес бы увезли! Но я всё равно не испугался! Я всё до конца дослушал. Они говорили, что давно бы её уже похитили, если бы выдержки хватило.
– С ума сойти! – ужаснулась Люська. – А ты маме говорил?
– Да она не поверит. Та девушка тоже не поверила. Говорит – ты не в своём уме. А я в своём. Я каждое слово слышал. Они на каком‑то жаргоне говорили, но я всё расшифровал. Как ты думаешь, Люська, кто они такие?
– Он ещё спрашивает! Конечно, преступники! А ты номер машины запомнил?
– Нет, не догадался.
– Ой, как же их теперь милиция разыщет?!
И тут что‑то тихо кольнуло в сердце Павлика, и он даже побледнел слегка…
– Я сам их разыщу, – сказал Павлик. – Я их выслежу и эту девушку спасу. Я так решил. Я эту девушку знаю. Она заступилась за меня. Она хорошая.
– Да ты в своём уме?! Ты разве с ними справишься? Надо Владимиру Павлычу, участковому, сказать, он с моей мамой дружит!
– Справлюсь, – сказал Павлик. – Вот увидишь. Я о таком опасном деле давно мечтал!
– Ну тогда и я буду! – загорелась вдруг Люська. – Я тоже хочу преступников ловить! Давай вместе, а?
– Нет, вместе нельзя, – твёрдо сказал Павлик. – Дело очень опасное…
– Павлик, хватит по телефону болтать, – сказала мама, входя в комнату. – Пора спать ложиться!
– Пока, Люська, – тихо сказал Павлик. – Только смотри не говори никому. Это наша с тобой тайна.
– Ладно, – прошептала Люська. – А здорово ты придумал! Вот Нинка Петрова завидовать будет, если ты их поймаешь!
Павлик положил трубку и достал дневник. Вот что он там написал:
«Мне повезло! Ура, какое счастье! Витя Кукушкин одного преступника поймал, а я сразу двоих поймаю! Все поймут, наконец, кто я такой!»
– Павлик, почему у тебя горит свет? – донеслось из соседней комнаты. – Немедленно потуши и спи!
«Сейчас войдёт!» – испугался Павлик и быстро сунул дневник под подушку.
Потом нажал на кнопку настольной лампы, вздохнул и повернулся на бок.
Глава 6
Сон Павлика Помидорова
Всю ночь беспокойно ворочался на постели Павлик.
В туманных, неясных обрывках дрёмы грезились ему какие‑то гнусные мошенники в меховых лисьих шубах и блестящих чёрных цилиндрах. У одного в руках была сабля, у другого из‑за пазухи выглядывал пистолет.
Кривляясь и злобно ухмыляясь, они крались друг за другом по бесконечным полутёмным залам с натёртыми до блеска полами. В залах висели ковры и картины, на полках стояли вазы и самовары, и Павлик понял, что это музей.
Лифтерша тётя Катя дремала в углу на табуретке. Мошенники скрутили ей руки, сунули в рот огромную ириску.
«Караул!» – хотела закричать тётя Катя и превратилась в Павлика.
«Караул!» – хочет крикнуть Павлик, но ириска залепила ему рот, склеила зубы. А мошенники, мерзко захохотав, подскочили к тёмной стене, на которой висела закрытая занавеской картина.
«Вот она! Я давно за ней охочусь!» – заорал один и сдёрнул занавеску.
На картине улыбалась старинная дама с розой в руках, в кружевном жабо и в поролоновой курточке. На шее у дамы блестело ожерелье из пуговиц.
«Тебе показалось, – качала она головой. – Вечно вы, мальчишки, бог знает что придумаете!»
Но мошенники не дали ей договорить. Они сдёрнули картину со стены и потащили её по Краснобаррикадному переулку.
Павлик хотел броситься за ними, но откуда‑то выскочил Финдлей и стал громко лаять.
А мошенники удалялись. Один из них повернулся, скорчил рожу и сделал Павлику нос.
«Иди‑ка ты лучше спать! – крикнул другой. – Эх ты, Тефтеля!»
«Тефтеля! Тефтеля!» – захихикала дама в прореху пальто.
«Да! Да! Да!» – лаял Финдлей.
Глава 7
Человек в кустах
Только под утро заснул Павлик крепким сном.
Проснулся он, как ни странно, лёгким и весёлым.
«Что‑то мне снилось, – вспомнил он. – Какая‑то чепуха: машины, преступники…»
Мама уже ушла на работу. На столе лежала записка: «Не могла тебя добудиться. Ешь винегрет, пей какао». Павлик раздёрнул занавески, распахнул окно.
Был уже почти день. Яркое солнце заливало сквер перед домом. На деревьях трещали воробьи, в песочнице рылись дети.
Братья Петуховы вместе со Светкой прыгали в классики. Рядом на лавочке сидела светловолосая девушка. Наклонив голову, она что‑то чертила прутиком на земле. Вот она подняла лицо и задумалась…
О‑о‑о‑о!
Павлик разом всё вспомнил! Вечер. Зелёные «Жигули».
Зловещий разговор. Девушка с таксой.
В сильном возбуждении схватил Павлик с полки серванта маленький, театральный, украшенный перламутром бинокль и стал бешено крутить окуляры.
Окуляры заскользили по земле, по деревьям. В них попали веснушчатое лицо Тольки Петухова, нарисованные на земле мелом классики, Светкино голубое платье… Но всё это сейчас ни при чём. Павлику нужна девушка! Только она!
Так. Вот её лицо. Видно отлично, каждую чёрточку.
Кто же она такая?
Собственно говоря, девушка как девушка. Красивая, но, в общем, ничего особенного. Вот только взгляд очень серьёзный, у девушек редко такой бывает.
А что она там чертит на земле? Какие‑то линии, треугольники… Посмотрит в книгу на коленях и чертит. Снова посмотрит и снова чертит… Вот формулы начертила, какие‑то буквы, знаки. Жаль, видно плохо. От большого куста слева падает на землю густая тень…
«Постой‑ка, постой! – вдруг сказал сам себе Павлик, и сердце его гулко заколотилось. – А что это там, в кустах, за тёмно‑коричневое пятно? Да‑да, в самой серёдке?»
У Павлика перехватило дыхание, высохло в горле. В кустах кто‑то прятался!
Павлик чуть не выронил бинокль, но тут же принялся изо всех сил крутить окуляры, наводя их на кусты.
Да! Так и есть! В кустах прятался человек!!!
Скрючившись, согнувшись в три погибели, он стоял на одном колене и держал в руках какой‑то чёрный предмет.
Вот он поднял предмет к глазам… Фотоаппарат! Он целился в девушку из фотоаппарата! А девушка сидела рядом, водила глазами по строчкам, чертила прутиком по земле и ничего, ровным счётом ничего не замечала!
Павлик опустил бинокль и вытер вспотевший лоб.
Сомнений не оставалось.
Девушке грозила опасность.
Глава 8
Шустрые гусеницы
Недолго думая Павлик схватил первое, что попалось ему под руки (а под руки попался сачок для бабочек), и бросился во двор.
Низко пригибаясь и осторожно перебегая от дерева к дереву, он стал приближаться к кустам, в которых прятался неизвестный. Судя по всему, это был один из тех, вчерашних. Павлик отчётливо видел его спину в коричневом клетчатом пиджаке.
Сделав ещё шага два, Павлик тихонько присел за кустом.
«Если он меня заметит, притворюсь маленьким и глупым, навру чего‑нибудь», – решил он.
Сквозь ветки Павлику было хорошо видно задумчивое лицо девушки. Она сидела вполоборота и, положив ногу на ногу, что‑то писала в тетрадке.
Неизвестный, опустив фотоаппарат, пристально на неё смотрел. Потом нагнулся, щёлкнул. Осторожно отодвинул ветку, щёлкнул ещё раз. Потом выкрутил из фотоаппарата какую‑то длинную трубу, снова прицелился и щёлкнул.
Павлик сидел на корточках затаив дыхание. Букашка ползла по его шее, было очень щекотно, но он терпел. Вдруг ветка под его ногой хрустнула! Неизвестный резко повернулся, и глаза его встретились с глазами Павлика. В них зажёгся злобный огонь.
– Что ты тут делаешь? – спросил он грубым сдавленным голосом.
– Я, дяденька, гусениц ловлю, – запинаясь, ответил Павлик. И принялся для виду хлопать сачком по земле.
Неизвестный усмехнулся.
– Шустрые, видно, у тебя гусеницы, – сказал он. – Знаешь что, приятель, пойди‑ка поищи их в другом месте! Ты мне мешаешь, понял?
– А что вы, дяденька, делаете? – спросил Павлик с самым дурацким видом (уж он постарался!). – Вы воробьёв фотографируете, да?
Неизвестный фыркнул. Подумал, наверное, что Павлик кретин какой‑нибудь.
– Угадал! Ну, иди‑иди, тебе же сказали!
Вид у него был зловещий. Чёрные лохматые волосы торчали во все стороны. На голове еле держалась щеголеватая замшевая кепчонка. Он пристально глядел Павлику в глаза, как будто хотел просверлить его насквозь. Честно говоря, Павлику стало не по себе. Он хотел уже уйти, как вдруг Лохматый скомандовал:
– А ну‑ка, стой! – поднял фотоаппарат и сфотографировал Павлика.
После этого, как тигр, выпрыгнул из зелёной гущи и исчез в доме № 12.
Глава 9
«Жди на трубе!»
Лихорадка била Павлика.
Подождав минуты две, с тяжело колотящимся сердцем Павлик направился следом.
Лифт дома № 12 гудел. На табло светилась кнопка десятого этажа.
«На десятый поехал», – понял Павлик.
И, плохо соображая, что делает, пешком бросился на десятый. На десятом было четыре двери.
Отдуваясь, смотрел Павлик по очереди на все четыре. Одна обита чёрной клеёнкой, другая – с какими‑то кнопками посередине, третья – с фамилиями жильцов, четвёртая… Возле четвёртой лежал смятый половик. Похоже было, что кто‑то только что вытер ноги и вошёл.
Павлик подкрался на цыпочках. За дверью явственно бормотало радио. Павлик глянул в замочную скважину. Полный мрак. Нет, Лохматый вошёл не сюда…
И как только подумал это Павлик, дверь распахнулась, будто угадав его мысли и насмехаясь над ним, и Павлик нос к носу столкнулся с Лохматым!
От неожиданности оба отпрянули.
На сей раз на Лохматом был не клетчатый пиджак, а длинный ярко‑жёлтый домашний халат. За спиной его царила кромешная тьма, только где‑то в глубине квартиры слабым светом мерцал маленький красный огонёк.
– Слушай, да, никак, это опять ты? – подозрительно вглядываясь в Павлика, прогудел Лохматый. – Всё гусениц ловишь?..
И вдруг схватил Павлика за плечо:
– Скажи‑ка, брат, честно, что ты ко мне привязался? Чего тебе надо, а ну говори! А впрочем, зачем здесь стоять? Входи!
«Конец!» – подумал Павлик и пошатнулся.
Да, мы не знаем, не знаем мы, чем кончилась бы для Павлика эта неприятная история, если бы… Видно, родился он на свет в счастливой сорочке, ибо в самую критическую минуту, в ту минуту, когда Павлик, закрыв глаза, уже прощался с жизнью, в тёмной прихожей Лохматого, рядом с его ухом, где‑то справа и чуть выше от него, резко и пронзительно зазвонил телефон.
Лохматый выпустил Павликино плечо и схватил трубку.
– Алло! – закричал он. – Это ты, Борода? Да, завтра жди меня на Трубе! Ровно в шестнадцать!
Это Павлик успел услышать, изо всех сил улепётывая вниз по лестнице.
Глава 10
Второе появление Люськи
Ах, как хорошо было на улице! Какое ласковое, весёлое светило солнце!
Какие нежные зелёные листья трепетали на деревьях! Какие белые облака бежали по небу!
Как звонко, истошно, как беспечно и отрадно для уха чирикали на ветках воробьи!
Какой душистый прохладный ветерок остужал разгорячённое от пережитого волнения Павликино лицо!
Хорошо было оказаться снова в скверике, среди толстых малышей, уютных старушек, порхающих белых бабочек и нежного запаха растений!
Вон на лавочку присела тётя Катя.
А она, оказывается, симпатичная! Какой у неё смешной острый нос! И она, наверное, не вредная. Сидит себе, жмурится на солнышке.
А вон какой малыш славный! Толстый, важный. Как здорово он набирает полный совок песку и как отважно сыплет его на голову приятелю!
А вот и прутик, которым чертила девушка. А где она сама? Ушла.
Что же всё‑таки она чертила?
«Сейчас успокоюсь и посмотрю», – сказал себе Павлик.
Ещё целую минуту он просидел на лавочке с закрытыми глазами, наслаждаясь после зловещего мрака подъезда светом и теплом и чувствуя, как перестают дрожать у него руки. Потом, окончательно успокоившись и убедившись, что ничего не может угрожать ему в этом залитом солнцем сквере, пересел на девушкино место и стал внимательно всматриваться в знаки, оставленные на земле.
Что же это такое? Что значат эти линии и треугольники?
Похоже на чертёж. Что она чертила? Может, какой‑нибудь план?
А вдруг сейчас подбегут близнецы со Светкой и будут дразниться? Ну и пусть дразнятся, наплевать! Им нипочём не догадаться, чем занят сейчас Павлик, о чём думает? Да пусть даже сам Андрей подойдёт и будет глядеть с насмешливой, презрительной улыбкой. Пусть улыбается! Посмотрим, что он скажет потом! Как потом будет улыбаться!
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 83; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!