Войско Сулеймана Великолепного

Каким же образом туркам удалось идти от победы к победе, сокрушая самых могучих своих противников?

Итальянский ученый Франческо Сансовино писал: «Если бы мы тщательно исследовали их происхождение и подробно изучили их внутригосударственные отношения и внешние связи, мы могли бы сказать, что римские воинская дисциплина, выполнение приказаний и победы равны турецким… Во время военных кампаний турки способны есть очень мало, они непоколебимы, когда сталкиваются с трудными задачами, подчиняются своим командирам абсолютно и упорно воюют до победы… В мирное время они организуют разногласия и беспорядки между подданными ради восстановления абсолютной справедливости, что при этом выгодно самим им…».

Словно вторя итальянскому коллеге, русский историк 2‑й половины XVII в. А. Лызлов в своей «Скифской истории» писал, что «…турки не мыслят и не тщатся ни о чем ином, точию о броне и оружии военном».

Османская империя была военным государством, созданным и существовавшим только для войн, не мыслившим своего существования без дальнейших завоеваний и не жалевшим средств на армию и флот.

Войско Османской империи непрерывно совершенствовалось и реформировалось, исходя из условий той или иной войны, с тем или иным противником. Подчинив себе обширные территории в Азии и на Балканах, османы получили в свое распоряжение огромные материальные и людские ресурсы и смогли использовать их самым оптимальным образом для поддержания вооруженных сил империи на высоком уровне боеспособности. Османское государство очень быстро ушло от ополчений и полулегальных военных формирований первых десятилетий своего существования и создало самую совершенную военную машину своего времени, которая отлично работала в течение трех веков его расцвета и экспансии.

Уже в XIV веке сложилась в общих чертах та структура османской армии, которая сохранялась до первой трети XIX века.

Еще при султане Орхане были сформированы отряды пехоты (яя, или пиаде) и конницы (мюселлем), набиравшиеся из крестьян, которые в мирное время занимались земледелием и освобождались от налогов, а в военное – мобилизовывались и во время походов получали жалование. К первой четверти XV века эти отряды стали играть вспомогательные функции. При Орхане же был создан отряд пехоты из 1000 рабов, обращенных в ислам, находившийся на полном государственном содержании – это были первые янычары («ени чери» – «новое войско»).

Сложившаяся в XIV веке структура делилась по способу комплектования:

• войско капикулы – основная масса вооруженных сил, которая содержалась государством; оно включало пехоту, конницу, артиллерию и флот;

• войско сераткулы – вспомогательное войско, содержавшееся на средства провинциальных властей, состояло из пехоты и конницы;

• войско топраклы – конница, сформированная на основе военно‑ленной системы;

• конница плативших дань вассальных провинций (ее составляли крымские татары, а также жители Молдавии, Валахии и Трансильвании).

Важную роль поначалу играла легкая конница тюркского типа – акынджи, составлявшая основу османского войска в XIII – начале XIV в., но позднее она отходит на второй план.

Легковооруженные всадники‑акынджи, как показал опыт сражений с византийцами в Малой Азии, обладали недостаточной боеспособностью. Они могли нанести поражение неприятелю, но тот всегда мог отойти по защиту укреплений многочисленных городов и крепостей, против которых всадники были бессильны. Достаточно указать на осаду турками г. Бурсы. Не имея регулярной пехоты и осадной техники, османы были вынуждены установить полную блокаду этого города. Им потребовалось целых 10 лет для того, чтобы истощенные голодом защитники Бурсы капитулировали.

Кроме того, явно недостаточной оказалась и подготовка акынджи, среди которых было немало добровольцев‑гази, сражавшихся против византийцев и их союзников по религиозным соображениям. Будучи великолепными стрелками и индивидуальными бойцами, акынджи были не очень дисциплинированными и не обладали навыками профессиональных воинов, способных сражаться в строю и выполнять поставленные командованием задачи. Их столкновения с профессиональными наемниками, служившими в византийской армии, неизменно заканчивались поражениями.

Для того чтобы успешно противостоять европейским наемным солдатам‑профессионалам, брать хорошо укрепленные крепости и города в Малой Азии и в Европе, иррегулярная турецкая конница нуждалась в усилении пехотой и осадной техникой. Пришлось дополнить всадников‑акынджи отрядами пеших ополченцев‑азапов (турецк. «холостяков»), набираемых из числа свободных общинников по норме один полностью снаряженный воин от 20 семейств.

Отряды акынджи и азапов были дополнены воинами поселенного войска яя ве мюселлем. Это войско состояло из организованных по десятичному принципу (десятки во главе с онбаши и сотни во главе с юзбаши) отрядов пехоты (яя) и конницы (мюселлем). Сначала было создано по одной тысяче конных и пеших воинов яя ве мюселлем, которые набирались из числа свободных тюрок‑общинников, освобожденных в мирное время от уплаты налогов и имевших свои участки земли. В военное время они за свою службу получали, помимо военной добычи, еще и жалование из казны бея в размере 1 акче в день. Воины яя ве мюселлем объединялись в оджаки (турецк. «очаг») по 30 человек, и от каждого очага в поход выступали по очереди 5 снаряженных бойцов. Эти полупрофессиональные воины считались приближенными османского бея, своего рода его гвардией, так что служба в рядах этих войск считалась почетной и прибыльной.

Но основной ударной силой османского войска в завоевательных походах в Малой Азии и на Балканах стали тимарлы сипахи (поместное ополчение, от турецк. «тимар» – «поместье»[43]) и капыкулу, корпус воинов‑рабов, основу которого составили знаменитые янычары.

Турецкий всадник. Европейская гравюра

Турецкий азап – легкий пехотинец

Когда родоначальник династии правителей Османской империи стал завоевывать в XIV веке новые территории, возникла система раздачи земель его приближенным в награду за службу. Эти пожалования получили название тимаров. Турецкие хроники так излагают указ Османа относительно условий пожалований: «Тимар, который я дам кому‑либо, пусть без причины не отнимают. А если тот, кому я дал тимар, умрет, то пусть передадут сыну его. Если сын мал, то все равно пусть передадут, чтобы во время войны слуги его ходили в поход до тех пор, пока он сам не станет пригодным». В этом и состоит суть тимара, являвшегося разновидностью военно‑ленной системы и ставшего со временем основой социальной структуры Османского государства.

Тимарная система обрела законченную форму в течение первого века его существования. Верховное право предоставления тимаров было привилегией султана, однако уже с середины XV в. тимары жаловались и рядом высших сановников. Земельные наделы давались воинам и военачальникам как условное держание. При условии выполнения определенных военных обязанностей держатели тимаров, тимариоты, могли передавать их по наследству. Примечательно, что владели тимариоты, в сущности, не землями, являвшимися собственностью государства, а доходами с них. В зависимости от этих доходов владения такого рода делились на две категории – тимары, приносившие до 20 тыс. акче в год, и зеаметы, приносившие от 20 до 100 тыс. акче. Для сравнения: в середине XV в. средний доход с одного городского хозяйства в балканских провинциях Османского государства составлял от 100 до 200 акче; на 1 акче в 1460 г. в Бурсе можно было приобрести 7 килограммов муки.

Османский воин‑тимариот, XVI век

В лице тимариотов первые турецкие султаны стремились создать прочную опору своей власти – военную и социально‑политическую.

Обычное тимарное владение включало одну‑три деревни, приусадебное хозяйство самого держателя, пахотные земли, виноградники, сады и огороды. Большинство тимаров приносило их держателям от 3 до 10 тысяч акче, а немалое число мелких тимаров давало и менее 3 тыс. акче в год. Зеаметы находились в руках крупных тимариотов, значительных должностных лиц и военачальников. Самые крупные владения, именовавшиеся хассами, давали их держателям более 100 тыс. акче годового дохода. Это были хассы самого султана и членов его семьи, а также владения визирей и других высших сановников государства. Так, хасс великого визиря давал при султане Мехмеде II доход в 1,2 млн акче, а хасс каждого бейлербея – 1 млн акче. Дефтердар империи обладал хассом, приносившим ему в то время 600 тыс. акче годового дохода.

Конный воин‑сипахи, владелец тимара, как служилый человек султана был обязан выступать в поход по первому же приказу «конно, людно и оружно». В зависимости от размеров дохода с тимара он отправлялся на войну в сопровождении определенного количества конных ратников‑джебелю (вооруженных саблями и луками, 1 джебелю с 5000 акче дохода) и слуг‑гулямов (аналог обозных мужиков в Московской Руси, с каждых 2000 акче доходов один гулям).

Сипахи – элитные кавалерийские войска Османской империи

Крепкая дисциплина и контроль за явкой сипахи (которые, впрочем, и так не отлынивали от своих обязанностей, пока военные походы были успешны и приносили богатую добычу) поддерживали высокую эффективность поместного ополчения. Кроме того, сипахи практически ничего не стоили султанской казне, так как находились на самообеспечении. Как писал историк Д.Е. Еремеев, «…всю свою энергию феодалы направляли на создание боеспособной армии и поддержание в империи строгой военной дисциплины. И в этом отношении османцы в начале своей истории были сильнее большинства современных им государств. Первоначально турецкая военно‑ленная система была организована очень четко, действовала безотказно и обеспечила все успехи османских завоеваний…».

Османская империя, будучи военным государством, и свое административное деление и управление приспосабливала к военным нуждам. Как отметила исследователь С.Ф. Орешкова: «…Формируясь в ходе завоеваний, османское государство свое внутреннее устройство базировало на армейских структурах. Провинциальные администраторы – бейлербеи и санджакбеи, были командирами войск сипахийской кавалерии, воины которой получали от султана для обеспечения своей жизни и военной экипировки земельное владение – тимар. Тимариоты в своих владениях выполняли функции полицейского, налогового сборщика, надсмотрщика за хозяйственной эксплуатацией земли, т. е. выступали как низшее звено государственной администрации. Именно на базе тимарной системы османы административно и хозяйственно осваивали территории, которые включили в состав своего государства в XIV–XV вв.».

Во времена Сулеймана Великолепного сипахи были организованы в 16 «армейских» округов (бейлербейликов) с командующим‑бейлербеем, которые делились на «дивизии»‑санджаки (турецк. «знамена») с санджакбеем во главе – одновременно и административные единицы, и воинские подразделения, состоящие из тысячных «полков»‑алаев, делящихся, в свою очередь, на сотни и десятки.

Тимариоты и джебелю, также рассчитывавшие получить тимар и подняться по социальной лестнице на ступень выше, были, по словам С.Ф. Орешковой, «…той силой, которая постоянно подталкивала Османскую империю к продолжению завоевательной политики, так как только она давала возможность для этих воинов как‑то отличиться на поле брани, а также формировала земельные резервы для новых тимарных раздач…».

Чтобы не допустить чрезмерного усиления в политической жизни страны тимариотов‑сипахов и сохранить самодержавие, султаны создали в противовес им войско капикулы (турецк. «рабы двора»). Основателем этого войска стал султан Мурад I, который не открыл Америки в данном вопросе, а просто перенял традиционный для многих мусульманских стран обычай создавать «армию рабов». Наиболее характерный пример такой армии – египетские мамлюки, которые в конце концов так усилились, что захватили власть в государстве. Мурад I постановил, что одна пятая часть всех пленников, захваченных его воинами (так называемый «пенчик»), должна была отчисляться в собственность султана. Для наблюдения за исполнением этого указа был назначен специальный чиновник – пенчикчи. Именно из этих пленных, преимущественно юношей‑христиан, захваченных на Балканах, на первых порах и формировался янычарский корпус.

Впоследствии система пополнения янычар была усовершенствована посредством введения системы девширме, утвержденной султаном Мурадом II, который и придал ей тот вид, в котором она стала известна. Суть ее состояла в том, что примерно раз в 5 лет в европейских владениях султана офицер‑яябаши, отвечавший за кадровый состав янычарской пехоты, получив султанский фирман, в сопровождении нескольких вербовщиков‑сюрюджю отправлялся в определенную фирманом область на Балканах, населенную христианами, для набора мальчиков по норме 1 человек в возрасте от 8 до 20 лет от 40 дворов. Аджеми‑огланы («чужеземных мальчиков») привозили в Стамбул и обращали в ислам, после чего они в специальном корпусе проходили подготовку. Наиболее способных из них переводили на службу во дворце султана, остальных через 5‑10 лет зачисляли в янычарский корпус.

Капикулу полностью находились на содержании государства и долгое время вели образ жизни, схожий с монашеским. Главной целью их жизни была война против неверных. Бойцы‑профессионалы, отличавшиеся дисциплиной, преданностью султану и религиозным фанатизмом, капикулу быстро превратились в главную ударную силу османского войска и верную опору султана. Как отмечали авторы исторического труда «Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго‑Восточной Европы в XVXVI вв.», «…созданием янычарского корпуса, сыгравшего значительную роль в будущих завоевательных войнах и вообще в судьбах Османского государства, турецкие правители обеспечивали себя надежным и хорошо обученным войском, не имевшим родственных отношений с османским обществом, не связанных с землей, зависящих исключительно от султана, его финансовых возможностей и функционирования бюрократического аппарата в его правление…»[44].

Турецкий доспех XVI века

Янычары. XVI век

Янычары все время жили в казармах, получали ежедневное жалование на еду и снаряжение, в свободное время занимались воинской подготовкой – стрельбой из лука, а с начала XVI века – из огнестрельного оружия. Примечательно, что с самого начала янычары отдавали предпочтение луку и затем арбалету и мушкету перед древковым холодным оружием. При Сулеймане I янычары стали лично свободными, позднее им была разрешена женитьба, предварительная подготовка в корпусе аджеми‑огланов перестала быть обязательной, а к началу XVII века они получили право выходить в отставку. Все это отрицательно сказалось на их боеспособности. Численность янычар поначалу составляла 2–3 тысячи, при Мехмеде II (1451–1481) возросла до 12 тысяч, при Сулеймане I (1520–1566) – 20 тысяч, в 1640 году – 35 тысяч, в 1680 – 54 222, во второй половине XVIII века – 113 400, а к концу XVIII века достигла 200 тысяч человек.

К середине XV века пехотные подразделения янычар были усилены конницей и артиллеристами (так называемые «топчу», причем в их числе были и мастера‑литейщики, изготавливающие новые орудия), затем к ним добавились подразделения обслуживающего персонала – обозников и водоносов (сака). Было создано и подразделение «ремонтников»‑джебеджи, которые, как и янычары, формировались из аджеми‑огланов. В их задачи входило производство и ремонт огнестрельного и холодного оружия, снаряжения, а также охрана складов, транспортировка и хранение оружия во время походов. К середине XVI века их насчитывалось примерно 500–600 человек. Из тех же «чужеземных мальчиков» состояла конная гвардия султана – улуфели и адъютанты‑посыльные – чауши. При этом главное внимание уделялось качеству военной подготовки, а не количеству воинов. Лютфи‑паша, великий визирь Сулеймана Великолепного, в своем трактате об искусстве управления писал: «Занимающему пост великого визира следует… воздерживаться от увеличения численности янычарского войска. Войско должно быть немногочисленным, но отборным…».

Таким образом, османские султаны создали регулярную армию, причем на 100 лет раньше, чем в государствах Западной Европы. Единственной страной, которая не уступала Османской империи, было Московское царство, в котором Иван Грозный, зорко отслеживающий новые веяния в военном деле, учредил стрелецкое войско по образцу турецкого янычарского корпуса.

Напуганные экспансией турок, европейские государства настойчиво искали союзников для противостояния Османской империи и реформировали свои вооруженные силы. Некоторые историки называют эту реформу периодом «революции в военном деле».

Турки внимательно следили за «военной революцией» на Западе и готовились противопоставить армиям христианских государств свое обновленное и значительно выросшее войско.

Если Мехмед Завоеватель привел к стенам Константинополя примерно 120‑тысячную армию, то при Сулеймане Великолепном она насчитывала уже более 150000. А в середине следующего, XVII столетия для войны с Австро‑Венгерской империей было достаточно уже только тех войск, которые находились под командованием румелийского губернатора‑вали. Регулярная армия (капикулу) насчитывала при Сулеймане I примерно 50000 бойцов, всегда готовых выступить в поход. Особенно быстро рос в численности корпус янычар. В 1514 г. их было в составе капикулу 10 000 человек, а в 1567 г. – уже 13000. За первые полвека XVI столетия в два раза увеличилась численность артиллеристов и на один полк – количество всадников.

Наряду с ростом численности османского войска большое внимание турки уделяли перевооружению своей армии. Уже в середине XV в. османская артиллерия и пехота, оснащенная ручным огнестрельным оружием (тюфенками), представляли собой серьезную силу, которую нельзя было игнорировать.

Ни одна кампания, предпринятая турками во 2‑й половине XV – 1‑й половине XVI в., не обходилась без широкого использования как артиллерии, так и пехотинцев, вооруженных тюфенками. Обладание огнестрельным оружием давало османам важные преимущества над теми из их противников, кто отставал от них в этом деле. Так было, к примеру, в 1473 г., когда был наголову разбит давний соперник османов султан расположенного на востоке Малой Азии государства Ак‑Коюнлу Усун‑Хасан. Его легкая иррегулярная конница оказалась бессильна против султанской артиллерии и янычар, вооруженных огнестрельным оружием, луками и арбалетами. Эта же картина повторилась спустя 40 лет, когда 25 августа 1514 г. на Чалдыранской равнине в окрестностях озера Ван армия персидского шаха Исмаила была наголову разгромлена армией султана Селима I. Шахская конница не смогла сокрушить турецких сипахов, поддержанных огнем мушкетеров и артиллеристов. Еще спустя два года, 24 августа 1516 г., под Алеппо встретились два войска – османское и мамлюкское. И снова атаки великолепной мамлюкской конницы разбились об огонь османской артиллерии и пехоты, укрывшейся за боевыми повозками, после чего остатки мамлюков были добиты сипахами и акынджи.

Турецкие полководцы, добившись с помощью огнестрельного оружия первых серьезных успехов, и в дальнейшем продолжали придавать ему большое значение. XVI век стал временем широкого внедрения в войске ручного огнестрельного оружия (хотя оно имелось у турок еще во время осады Константинополя) и совершенствования артиллерии, прежде всего осадной. Применяли турки уже в XVI веке и такие оригинальные технические новинки, как многоствольные пушки (в России пушку револьверного типа Петр I применял в Полтавском сражении).

Турецкая многоствольная пушка XVI века

Турки внимательно следили за военно‑техническими новинками у соседей и быстро перенимали их. Так, в сентябре 1543 г., когда осажденный турками гарнизон крепости Штульвейссенбург капитулировал, турецкий командующий предоставил ему право свободного выхода вместе со всем его имуществом. Однако, сдержав свое слово, турки тем не менее отняли у австрийцев их колесцовые пистолеты, вызвавшие у османских воинов большое любопытство. Достаточно рано османы начали применять кремневые замки, которые, правда, долго не могли вытеснить фитильные из‑за своей недостаточной надежности и чувствительности к загрязнению и пыли.

Специально для централизованного снабжения армии крупными партиями однообразного ручного огнестрельного оружия, артиллерии и амуниции в Стамбуле были построены две крупные мастерские. Ничего подобного в Европе в это время еще не было (за исключением Москвы, где первое упоминание о государевом Пушечном дворе относится к 1475 году). Намного раньше, чем у европейцев, в османской армии появились и профессиональные артиллеристы‑топчу. Турки изготавливали свои орудия из меди и бронзы, что позволяло им производить более качественные пушки, чем чугунные европейские.

Во времена правления Сулеймана Великолепного произошло перевооружение янычар, которые получили вместо лука в качестве основного оружия огнестрельное – фитильный мушкет.

Уже в начале 20‑х гг. XVI века более 70 процентов янычар были вооружены мушкетами. Вооруженный пехотинец с мушкетом стал самой эффективной ударной силой турецкой армии ко второй половине XVI века. У турок появились целые отряды стрелков‑снайперов.

Массированное применение огнестрельного оружия потребовало изменения тактики боя для защиты не имевших доспехов стрелков от огня противника и атак вражеской кавалерии. В османской армии широкое распространение имело применение быстровозводимых деревоземляных укреплений на поле боя, использование деревянных ростовых щитов‑чапаров и оснащенных малокалиберным огнестрельным оружием боевых повозок – некоего прообраза современной боевой машины пехоты. Боевые повозки столь широко применялись в армии османов, что получили у их врагов на востоке – персов – специальное название «дестур‑и Руми».

Из описания турецкого военного трактата середины XVI века видно, что сердцевиной османского боевого порядка того времени становится вооруженная огнестрельным оружием пехота: «…С правой стороны вашей (султана. – Авт.) ходят отряды слуг ваших сипахиев под красным знаменем, а слева от вас идут отряды силяхдаров под серым знаменем. Впереди шествуют слуги ваши – янычарская пехота в 20 000 ружей. С одного крыла идет румелийский бейлербей с 30 000 румелийского войска и их знаменами, анатолийский бейлербей с 15 000 анатолийских войск, а с другого крыла сивасский бейлербей, караманский бейлербей, диарбекирский бейлербей, эрзурумский бейлербей, халебский бейлербей, сирийский бейлербей вместе с санджак‑беями, которые сами в счет не идут. Мой могущественный повелитель находится в центре, а позади него ич‑огланы, знаменосцы и музыканты…».

Укрывшись за быстро возведенными деревоземляными укреплениями – валами, рвами, траншеями, дополнительно укрепленными палисадами и щитами‑чапарами, или же действуя под прикрытием боевой повозки, пехота и полевая артиллерия выполняли роль станового хребта боевого порядка турецкой войска. Они поддерживали атаку конницы и одновременно прикрывали ее отступление, давали ей возможность привести себя в порядок и повторить атаку.

Вместе с развитием артиллерии изменились и фортификационные предпочтения османов. Они одними из первых на Европейском континенте, уже с середины XV века, стали строить крепости нового типа – в форме звезды, с низкими башнями и стенами увеличенной толщины, для того чтобы на них можно было устанавливать артиллерию и более успешно противостоять огню неприятельской осадной артиллерии: Румели‑Хиссар на Босфоре, Ак‑Керман на Днестре и другие.

Турецкие янычары XVI века, вооруженные мушкетами

Изменилась в турецкой армии и тактика ведения осады. Раньше османы, которые всегда предпочитали перед штурмом провести основательную бомбардировку осажденного города, отливали пушки на месте осады. Автор‑современник описывает штурм османами города в XV веке так: «Турецкий султан с большими потерями берет города и замки, только чтобы долго там не стоять с войском… Он должен был бы в достаточном количестве приготовить припасы, прежде чем осаждать или брать город. Орудия они тоже не всегда возят с собой, особенно большие разрушительные, из‑за их тяжести и трудности перевозки или потому, что они загружают верблюдов грузом и имуществом; а когда они подойдут к какому‑либо городу, который хотят взять, там они и отливают большие пушки, а порох они имеют в достаточном количестве, и прежде всего разрушают из пушек стены города или замка, пока они не сдадутся. А когда они видят, что пришло время штурма…ночью же они бесшумно подходят к городу со всех сторон, приступают ко рвам, подготовившись, неся перед собой плетенные из прутьев щиты и большие лестницы, предназначенные для того, чтобы по ним могли влезть с обоих сторон, снизу и сверху. Янычары же бросаются к тому месту, где сломана стена, и, приступив к разрушенному месту, молча ожидают момента, пока не начнется день. И тогда же прежде всего пушкари начинают стрелять из всех пушек. После стрельбы из пушек янычары очень быстро взбираются на стену… опережая друг друга, и в то же время из луков и мушкетов происходит очень частая стрельба, так что стрельба еще дополняет сильный шум, происходящий от боя барабанов и от крика людей. Битва длится час, самое большее – два. Если же христиане пересиливают поганых, тогда они понемногу слабеют и изнемогают. И таким образом этот штурм длится до полудня, а далее продолжаться не может, ибо запасы патронов кончились, а некоторые люди бывают убиты, некоторые ранены, и все выбиваются из сил…».

С начала XVI века способы осады меняются. Османский автор второй половины XVII века Хюсейн Хезарфенн так описывает новый порядок ведения осады: «… Если возможно, надо окружить крепость со всех сторон. Из крепости не выпускать ни одного человека и снаружи никого не впускать. Захватить воду, которая проходит в крепость, и перерезать ее так, чтобы оставить население крепости без воды… Если нужно направить посла, то направляют какого‑нибудь проницательного, умного, сведущего и знающего толк в деле, который и исполнит порученную миссию как надо, и часть времени в крепости употребит на внимательное наблюдение и разведку. Возвратясь, он сообщит более точные сведения, что облегчит достижение победы. Если прибудет посол из крепости и в связи с этим увидит войско, то беспримерная стойкость и сила должны вселить в сердце его такой ужас, что, вернувшись в крепость, он передал бы его находящимся в крепости, и те при продолжении осады были бы растеряны и допускали оплошности…».

Осада Буды. Малая война в Венгрии, 1541 г. Гравюра XVI века

При подготовке штурма Хезарфенн рекомендует правильно устанавливать артиллерийские батареи, рыть апорши, укрывать бойцов от вражеского огня: «Подойдя к крепости, исламские войска вначале останавливаются, дожидаясь, пока прибудут пушки. В течение нескольких дней авангард тимариотов и заимов располагается и немедленно приступает к сооружению легких плетней – укреплений. Эти плетни делают открытыми с двух сторон наподобие большой винной бочки. Янычарам из порохового склада раздают порох, бомбы, запалы, а также дают лопаты и заступы. Бейлербеи также подготавливают свои войска. Под покровом ночи они устремляются прямо к крепости. Под прикрытием плетней выдвигают вперед пушки и с поспешностью начинают делать дороги и рыть окопы до тех пор, пока не сделают себе убежище. Каждую ночь бывает вырыто какое‑то количество земли. За это время теряют убитыми несколько человек. На следующую ночь снова продвигаются вперед, и так продолжается до рва…».

И только когда траншеи и апорши будут подведены к крепостной стене, а сами стены будут разрушены турецкой артиллерией, можно начинать штурм.

Как считали в XVI веке, турецкая тактика осады превосходила европейское искусство фортификации, позволяя туркам брать штурмом даже очень хорошо укрепленные крепости.

Турецкие ятаганы, XVI–XVII вв.

К концу правления Сулеймана Великолепного османская армия уже ничем не напоминала те самостийные отряды воинов‑ополченцев, с которыми отправились завоевывать мир основатели династии Осман и Орхан. Она превратилась в сложный военный механизм, отличавшийся дисциплиной, высокой организацией тактики ведения боя и технической оснащенностью, у которого от прежнего войска осталось только самое лучшее: стремительность, натиск, широкое применение военных хитростей и… религиозный фанатизм. Именно такое сочетание позволило Османской империи на протяжении всего XVI века доминировать в военной сфере в Европе, не говоря уже об Азиатском и Африканском континентах.

Роксолана и Султан

Когда Сулейман, став султаном, покидал свой дворец в Манисе, отправляясь в Стамбул, в официальных списках его двора значилось 673 человека, включая 17 женщин гарема. В число последних входили его мать Хафса, шесть наложниц, шесть фрейлин, две прачки, переписчица и повитуха. К этому времени у Сулеймана был уже сын по имени Махмуд, родившийся в 1512 г. В 1519 г. у Сулеймана родился третий сын, Мурад. О матерях этих сыновей история умалчивает. Мурад умер в 1521 г., а Махмуд через год. Из архивных записей явствует, что в 1521 г. умерла также одна из дочерей Сулеймана, а еще одна его дочь была выдана замуж за адмирала Али‑пашу. Более подробных сведений об этих дочерях и об их матерях не сохранилось. Не известны точно даже их имена. Существуют предания, что первой женой султана Сулеймана I была Босфорона, грузинка по национальности, второй – Зулема.

После восшествия Сулеймана на престол его мать Хафса стала валиде‑султан, а титул престолонаследника перешел к принцу Мустафе, и его мать Махидевран стала старшей женой Сулеймана. Однако к тому времени у нее уже была соперница. Когда Сулейман унаследовал трон, у него появилась фаворитка Хюррем («Смеющаяся»), которая на Западе была известна под именем Роксолана.

Говорят, что могущественный правитель Сулейман Великолепный покраснел первый раз в жизни, когда увидел свою новую рабыню, – так понравилась ему Роксолана, женщина, изменившая навсегда его жизнь.

Полагают, что она родилась в 1505 г. на Западной Украине, которая тогда принадлежала Польше. Легенда гласит, что девочку звали Александра Лисовская и она являлась дочерью священника. После того как во время очередного набега ее увели с собой татары, она попала на стамбульский базар, а оттуда прямиком в султанский гарем. Ранее среди историков бытовало мнение, что имя Роксолана означало «русская женщина» (якобы венецианские послы в своем донесении из Стамбула называли ее Роксоланой, потому что так на латыни звали всех русских людей), однако в настоящее время полагают, что это слово имеет польское происхождение и означает «русинская девушка»[45]. Впрочем, есть и те, кто считает Роксолану француженкой. Так или иначе, попав в Турцию в ранней юности, она вскоре стала настоящей турчанкой.

Портрет Роксоланы неизвестного автора (1540‑1550‑е гг.)

До сих спор историки и писатели не могут точно указать ее родной город. Одни считают, что это Рогатин, другие – Чемеривцы. В 1919 году писатель Осип Назарук, пребывая в Каменце‑Подольском, недалеко от Чемеривцев, пишет историческую повесть «Роксолана. Жена халифа и падишаха (Сулеймана Великого), завоевателя и законодателя». Писатель отмечает, что «польский посол Твардовский, который был в Царьгороде в 1621 году, слышал от турок, что Роксолана родом из Рогатина, другие данные свидетельствуют, что она родом из Стрийщины. Известный поэт Михаил Гославский пишет, что из городка Чемеривцы на Подолье». О том, что дочь священника Анастасия Лисовская, известная в истории под именем Роксолана, «из Чемеривцев родом», говорится и в исторической повести Михаила Орловского «Роксолана, или Анастазия Лисовская», напечатанной в «Подольских епархиальных ведомостях» в 1882 году.

Неизвестно и то, какое имя получила будущая султанша при крещении, Анастасия или Александра. Так или иначе, но она стала любимой женой султана и матерью его наследников. В 1526 г. венецианский посол Пьетро Брагадин сообщал, что Сулейман не обращает больше никакого внимания на Махидевран, полностью подпав под чары Роксоланы, о которой посол отозвался как о «молодой, но не блиставшей красотой, хотя грациозной и изящной». Никогда еще ни один султан не ограничивал свое внимание одной женщиной, и это изумляло подданных Сулеймана, которые думали, что Роксолана околдовала их повелителя. По этой причине многие турки ненавидели ее и называли ведьмой.

La Sultana Rossa (Русская султанша). Тициан, 1550‑е гг.

Явное предпочтение Сулеймана, оказываемое Роксолане, привело к тому, что у Махидевран в конце концов сдали нервы и однажды она набросилась с кулаками на свою соперницу в гареме, поцарапав ей лицо и выдрав волосы. Об этом случае сообщил посол Бернард Наваджеро. Роксолана удалилась в свою комнату и отказалась явиться в покои Сулеймана, когда за ней пришел главный евнух. Свой отказ она мотивировала плачевным состоянием своей внешности, в котором оказалась по вине Махидевран, сказав, что в таком виде она не смеет предстать перед глазами своего султана. Узнав об этом, Сулейман отослал Махидевран в Старый дворец, после чего полноправной хозяйкой гарема стала Роксолана.

О несколько похожем случае сообщает и Брагадин. Когда мать Сулеймана Хафса подарила сыну новых наложниц для его гарема, Роксолана «приняла несчастный вид и, запричитав, бросилась в плаче на землю». Сулейман отказался от подарка матери, «потому что его жена умерла бы от печали, если бы эти девушки или даже хотя бы одна из них остались во дворце».

В первые пять лет правления Сулеймана Роксолана родила ему пятерых детей: сына Мехмеда в 1521 г., дочь Михриму в 1522 г. и затем трех сыновей: Абдуллу, Селима и Баязида. Абдулла умер в 1526 г. от чумы. Но в 1531 г. Роксолана родила Сулейману еще одного сына, Джихангира. К ужасу матери, новорожденный оказался горбуном. Тем не менее Сулейман очень привязался к Джихангиру.

В конце концов Роксолана сумела заполучить такую власть над султаном, какой не было до нее ни у одной обитательницы гарема. Вскоре только мать Сулеймана валиде‑султан Хафса, о которой Пьетро Брагадин писал как об «очень красивой женщине 48 лет, к которой султан испытывает огромное уважение и любовь», могла соперничать с ней в привязанности сына. Сразу же после битвы у Мохача Сулейман собственноручно написал сообщение о победе двум женщинам: своей матери и Роксолане.

Околдовавшая султана русская красавица тогда еще недостаточно хорошо умела читать и писать по‑турецки и была вынуждена пользоваться услугами переводчика и писаря для переписки с Сулейманом. В одном из своих первых писем к нему она писала: «Мой султан, ты пишешь, что если бы я могла прочитать то, что ты пишешь, ты писал бы гораздо подробнее о том, как ты тоскуешь обо мне». Однако позднее она научилась красочно выражать свои чувства и на бумаге, о чем свидетельствует приводимое ниже личное послание Роксоланы Сулейману, в котором она сообщает ему о том, как она и ее дети скучают по нему: «Мой султан, как безгранична жгучая боль разлуки. Пощади же эту несчастную и не задерживай свои замечательные письма. Пусть моя душа почерпнет хоть немного утешения из письма. Когда читают твои прекрасные письма, твой слуга и сын Мехмед и твоя раба и дочь Михрима плачут и рыдают, скучая по тебе. Их плач сводит меня с ума, и кажется, будто мы в трауре. Мой султан, твой сын Мехмед, и твоя дочь Михрима, и Селим, и Абдулла шлют тебе наилучшие пожелания и осыпают свои лица пылью из‑под ног твоих».

Турецкий гарем, XVI век

Переписка Сулеймана и Роксоланы не прерывалась, несмотря ни на что. Султан писал ей во время военных походов из‑под Вены и из Багдада, и она отвечала ему письмами, полными любви. Часто их переписка шла в стихотворной форме. Например, письмо Сулеймана к Роксолане начиналось следующим стихотворением:

Моя любимая богиня, моя дражайшая краса,

Моя возлюбленная, моя ярчайшая луна,

Моих желаний сокровенных спутница,

моя единственная,

Ты мне милее всех красавиц мира…

Роксолана не уступала своему султану в поэтическом выражении нежных чувств:

«Лети, мой нежный ветерок, и моему султану

передай, она плачет и чахнет;

Без твоего лица она, как в клетке соловей,

выводит жалостливые трели.

И все могущество твое не победит

снедающую сердце боль, когда тебя нет рядом.

Никто не в силах ее страдания излечить,

скажи ему:

Десница грусти стрелою острою

пронзает сердце ей,

В твое отсутствие она хворает

и над судьбой своей стенает подобно флейте».

И даже описание внешности влюбленного султана соответствовало его поэтическим наклонностям: «Ему тридцать два года, у него смертельно бледный цвет кожи, орлиный нос и длинная шея; с виду он не слишком сильный, однако рука у него очень сильная, что я заметил, когда целовал ее, и говорят, что он может согнуть лук, как никто больше. По своему характеру он меланхоличен, очень неравнодушен к женщинам, великодушен, горд, вспыльчив и вместе с тем иногда очень нежный» (П. Брагадин, письмо от 9 июня 1526 г.).

Появление детей еще более укрепило любовь султана к жене, и тогда Роксолана сосредоточила все свои силы на осуществлении тайного замысла: возвести на османский престол Баязида вместо Мустафы – сына Сулеймана от первой жены.

Интрига началась с того, что во время похода Сулеймана в Венгрию Роксолана призвала к себе муфтия и открыла ему свою мечту: построить мечеть с богадельней в угоду Аллаху. Одобрив желание одалиски, муфтий тем не менее отметил, что всякое доброе деяние раба или рабыни вменяется в пользу их владыке. Роксолана прекрасно знала об этом законе, хотя и сделала вид, что эта новость ей неприятна.

Страница из письма Роксоланы султану Сулейману

Вернувшись в Константинополь, Сулейман был огорчен, увидав на лице прежде веселой Хюррем печаль. Султан не мог остаться равнодушным к слезам жены и поинтересовался о причине ее грусти. На что хитрая красавица ответила, что она, несмотря на любовь повелителя, остается всего лишь рабыней, лишенной прав.

Сулейман, готовый на все ради одной ее улыбки, объявил, что дарует Роксолане свободу. Вновь прекрасная обольстительница стала весела и, осыпая благодарными поцелуями руку султана, удалилась в свои покои. Когда наступила ночь, за Роксоланой, как обычно, пришел евнух, чтобы призвать ее в покои Сулеймана. Через несколько минут он вернулся к ожидавшему султану с решительным отказом. Непокорную наложницу тут же привели к разгневанному повелителю. Но Роксолана не теряла спокойствия. Она ответила, что свободная женщина не имеет права грешить, разделяя ложе с незаконным мужем.

Приглашенный муфтий подтвердил справедливость ее слов, и уже через два дня Роксолана была объявлена законной женой Сулеймана с предоставлением ей всех привилегий. Сообщения современников подтверждают, что в 1533 г. Сулейман сочетался с Роксоланой официальным браком. Это был первый случай в истории Османской империи, когда невольница превратилась из наложницы в законную жену султана. Этот брак еще примечателен и тем, что ради Роксоланы Сулейман отказался от всех других женщин своего гарема и до конца своих дней жил только с ней. Свадьба состоялась во дворце Топкапы и сопровождалась праздничным гуляньем на Ипподроме, которое длилось целую неделю. Новая султанша перебралась из Старого дворца в гарем дворца Топкапы, где велось интенсивное строительство и реставрация, связанные с ее переездом.

В марте 1534 г. скончалась мать Сулеймана, валиде‑султан Хафса, и теперь власти Роксоланы в гареме ничто не угрожало. Она торжествовала: отныне она могла нераздельно владеть волей государя. Поповна из маленького украинского местечка стала оказывать огромное закулисное влияние на все государственные дела огромной империи. Наваджеро заметил по этому поводу, что Роксолана «держала в своих руках уздечку от воли султана».

В декабре 1534 г. турки заняли Багдад, где Сулейман провел зиму, постоянно обмениваясь письмами с Роксоланой, как он делал всегда в походах. Находясь в Багдаде, он получил от жены письмо, в котором султанша выражала недовольство Ибрагимом‑пашой и намекала на некие неизвестные султану обстоятельства деятельности великого визиря: «Ты спрашиваешь, почему я так недовольна Ибрагимом‑пашой. Когда – даст Бог – мы снова окажемся вместе, я объясню, и ты узнаешь причину».

К этому времени Ибрагим находился в зените своего могущества, и это, безусловно, стало причиной недовольства Роксоланы. Примерно за год до этого Ибрагим хвастливо заявил одному европейскому послу, что обладает огромной властью, с которой не сравнится даже власть Сулеймана. Подобное же заявление великого визиря цитирует венецианский переводчик Лодовико Гритти, который снабдил его следующим комментарием: «Если бы Сулейман решил вдруг послать одного из своих поваров убить Ибрагима‑пашу, ничто не помешало бы тому исполнить свое поручение».

Очевидно, Ибрагим потерял доверие султана после неудачной военной кампании 1534–1535 гг., когда Сулейман, похоже, заподозрил его в нелояльности или даже в измене. Точка в карьере Ибрагима была поставлена в ночь с 14 на 15 марта 1536 г., когда султан пригласил его на обед во дворец Топкапы. То, что произошло той ночью, остается тайной, однако существует прочно укоренившееся убеждение, что немые слуги султана задушили Ибрагима удавкой, когда тот лег спать. Долгое время на стенах комнаты, в которой произошло убийство, оставались пятна крови. Это дает основание предполагать, что Ибрагим проснулся, когда его начали душить, и оказал сопротивление.

После смерти Ибрагима‑паши все его имущество по приказу султана было конфисковано в пользу государства, в том числе и огромный дворец на Ипподроме. Великим визирем был назначен Аяс‑паша.

По случаю дня рождения Роксоланы в 1538 г. Сулейман преподнес ей великолепный подарок – к этой дате было приурочено открытие нового религиозного комплекса, построенного по проекту архитектора Синана и названного Хасеки Хюррем джами в честь любимой жены султана.

Поздней осенью 1539 г. Сулейман и Роксолана устроили праздник в честь обрезания их сыновей Баязида и Джихангира. Гуляния на Ипподроме продолжались в течение пятнадцати дней. Почти одновременно с этим событием они также отпраздновали брак их дочери Михримы с Рустемом‑пашой, губернатором Диярбакыра, вилайета в Ююго‑Восточной Анатолии.

После этой свадьбы Рустем получил прозвище Вошь Фортуны. Дело в том, что враги Рустема пытались расстроить брак, распространив слух о том, что он болен проказой. Однако когда придворные врачи осмотрели его со всей тщательностью, на какую только были способны, они обнаружили у него «лишь» педикулез, то есть вшей. Рустем был объявлен здоровым, поскольку тогдашняя медицина утверждала, что вши не могут водиться у прокаженных. Поэтому губернатору позволили жениться на Михриме, после чего Сулейман назначил зятя вторым визирем. А пять лет спустя Рустем занял пост великого визиря. Следует отметить, что при жизни Сулеймана его зять дважды назначался на этот пост. За это время ему удалось стать самым богатым и могущественным из всех вшивых. Не зря старая турецкая пословица гласит: «Если человеку везет, то даже вошь может принести ему богатство».

Эпидемия оспы, вспыхнувшая в 1543 г., унесла жизнь принца Мехмеда, старшего сына Сулеймана и Роксоланы. В то время ему исполнился двадцать один год. Смерть любимого сына повергла Сулеймана в безутешное горе. Он три дня просидел у тела Мехмеда и лишь на четвертый день очнулся от забытья и позволил похоронить усопшего. В честь покойного сына по приказу султана была воздвигнута огромная мечеть Шехзаде‑джами. Ее строительство было завершено Синаном в 1548 г.

Два года спустя султан призвал к себе Синана и поручил ему построить еще одну грандиозную мечеть, получившую название Сулеймание. Эта мечеть одна из самых больших в Стамбуле, ее огромный купол в обрамлении четырех высоких минаретов доминирует на горизонте старого города, устремляясь ввысь с гребня холма над бухтой Золотой Рог. Помимо мечети религиозный комплекс включал четыре медресе, подготовительную школу, школу изучения Корана, начальную школу, медицинское училище, лазарет, приют для умалишенных, общественную кухню, торговый ряд, публичную баню и две усыпальницы, одну для Сулеймана, а другую для Роксоланы. Строительство Сулеймание было закончено в 1557 г., и в день ее освящения, как утверждает Эвлия Челеби, архитектор Синан сказал Сулейману: «Я построил для тебя, о падишах, мечеть, которая останется на лице земли до судного дня».

Сулеймание‑джами – первая стамбульская мечеть с четырьмя минаретами, которые, по преданию, были возведены в честь того, что Сулейман был четвертым султаном после завоевания османами Константинополя. Десять балконов на минаретах означают, что он был десятым султаном с момента образования Османской империи.

Мечеть отличается невероятно богатым внутренним убранством. Шах Ирана послал Сулейману шкатулку с драгоценностями, желая сказать этим, что у турецкого султана не хватит денег на сооружение такого храма. Султан с типичным для него размахом тут же распорядился положить эти драгоценности в стены наравне с обычными камнями, выразив свое презрение к шаху.

К этому времени все четверо выживших сыновей Сулеймана служили губернаторами: Мустафа в Амасье, Селим в Манисе, Баязид в Конье и Джихангир в Алеппо. Огир Чизелин де Бусбек, посол Карла V, сообщает, что Роксолана вместе со своим зятем Рустемом‑пашой давно уже плела интриги против престолонаследника Мустафы. В случае успеха престолонаследником должен был стать один из ее двух сыновей: Селим или Баязид. Кандидатура Джихангира отпадала по причине его физического недостатка. Мустафа, о котором француз Гильом Постель отзывался как о «необычайно образованном и рассудительном и достигшем зрелого возраста», пользовался огромной популярностью у янычар, и все с полным на то основанием ожидали, что именно он унаследует трон своего отца. В 1553 г., когда Мустафе было тридцать восемь лет, Наваджеро писал: «Невозможно выразить словами, как его любят и обожают все, как наследника трона». Бусбек пишет, что Мустафа «был тогда в полном расцвете жизненных сил и как военачальник пользовался хорошей репутацией». Ранее Пьетро Брагадин писал о нем: «Он чрезвычайно одарен, пользуется любовью янычар и совершит великие подвиги». Венецианский посол заметил также, что мать Мустафы, Махидевран, которая все еще носила титул старшей жены Сулеймана, хотя его любимой женой уже стала Роксолана, души не чаяла в своем сыне.

Роксолана, стремясь устранить соперника своих сыновей, развернула против Мустафы настоящую информационную войну. Каждый раз, когда ей предоставлялась такая возможность, она с радостью сообщала султану, что народ ждет не дождется, когда Мустафа взойдет на престол, и что даже персы готовы в любой момент пролить за него кровь.

Неудивительно, что ненависть к сыну с каждым днем росла в сердце султана.

Тем временем Роксолана приказала уведомить пашей, находившихся в распоряжении Мустафы, как можно чаще извещать султана о его добрых делах. Их письма с восхвалениями дел наследника престола послания Роксолана показывала Сулейману в те редкие минуты, когда ему казалось, что сын не способен поднять против него восстание. При этом Роксолана говорила: «Как его все любят! Его, право, можно назвать не наместником, а правителем; паши повинуются ему, как велениям самого султана. Хорошо, что он не употребляет во зло своего влияния, но если бы на его месте был человек лукавый, честолюбивый, то мог бы…». Роксолана с удовольствием следила, какие муки доставляют ее речи султану. В то же время ее собственные сыновья Баязид и Селим были допущены ко двору и всячески изъявляли свою любовь и преданность отцу.

Вскоре Сулейман послал в Персию наблюдательный корпус под командованием зятя Роксоланы Рустама‑паши, которому дал указания умертвить Мустафу, если возникнут хотя бы малейшие подозрения на подготовку им бунта. Великий визирь не без подсказки тещи написал султану, что в полках, находящихся под командованием Мустафы, зреет недовольство. Усмирить мятежников, по словам доносчика, мог только сам султан.

Рустам‑паша сумел убедить султана в том, что Мустафа якобы вступил в сговор с персидским шахиншахом с целью свергнуть отца и захватить престол. Особенно насторожило Сулеймана, что на стороне Мустафы якобы были готовы выступить янычары, которыми он командовал. Осенью 1553 г. Сулейман вызвал Мустафу к себе в ставку, которая находилась в Эрегли в Карамане. Ничего не подозревавший сын прибыл туда 6 ноября. Не успел он войти в шатер отца, как на него набросились немые слуги султана и задушили традиционной удавкой. Сулейман Справедливый наблюдал за происходящим из‑за ширмы и поторапливал убийц.

Янычар в парадной форме

Тюрбе (усыпальница) султана Сулеймана I Великолепного

Надо сказать, что Сулейман действовал отнюдь не под влиянием эмоций: он заранее получил от муфтия разрешение покончить с сыном, не отвечая за это преступление перед судом. Смерть ожидала и малолетнего сына Мустафы, внука Сулеймана, который находился в Бурсе.

Известие о казни Мустафы вызвало бурю недовольства среди янычар. Бунт мог вспыхнуть в любой момент, однако Сулейман, искусно сочетавший кнут и пряник, сумел предотвратить его, пообещав янычарам значительную прибавку к жалованью и сместив Рустема‑пашу с поста великого визиря. Новым великим визирем стал Кара Ахмед‑паша. Примечательно, что вскоре умер и сын Роксоланы горбун Джихангир. Как считают историки, он был отравлен. Правда, некоторые утверждали, что смерть Мустафы настолько поразила впечатлительного Джихангира, что он слег и скончался от нервного потрясения через три недели после смерти единородного брата. Но такая своевременная впечатлительность маловероятна. Впрочем, тело Джихангира было доставлено для погребения из Алеппо в Стамбул, и Сулейман поручил Синану воздвигнуть в память о нем очередную мечеть. Место для нее было выбрано на европейском берегу Нижнего Босфора в квартале, который до сих пор носит имя Джихангира.

Сразу же после убийства Мустафы сын Роксоланы Баязид нашел человека, как две капли воды похожего на погибшего наследника престола. Двойника Мустафы с помощью золота и клятвенных уверений убедили, что ему ничего не грозит, и стали выдавать за чудом спасшегося царевича. Уже весной 1554 года берега Дуная, Валахия и Молдавия были взволнованы вестью, что Мустафа жив и собирает войско против своего отца Сулеймана.

Сходство самозванца с оригиналом было настолько поразительным, что поползли слухи о счастливом избавлении от смерти. Согласно легенде, был казнен не сам Мустафа, а его раб, очень похожий на него. Постепенно отряды мятежников объединились в целую армию, которая направилась к Константинополю, чтобы расправиться с Сулейманом I, его коварной женой и всем его семейством.

Верный султану Ахмет‑паша вышел навстречу мятежному лже‑Мустафе, разгромил его войска, а самого самозванца захватил в плен. Этого Роксолана и Баязид не ожидали. Пленение их марионетки обратило все грандиозные планы заговорщиков в прах. Измученный жестокими пытками самозванец сознался, что действовал по указаниям Баязида. Разгневанный Сулейман приказал схватить неверного сына, но Роксолана вымолила для него прощение, и Баязида отпустили.

15 марта 1558 г. Роксолана скончалась. Ее похоронили в мавзолее, который был заранее построен для нее за мечетью Сулеймание. Хронисты почему‑то никак не комментируют ее смерть, и поэтому нам неизвестно, как отреагировал Сулейман на потерю любимой жены. Но о его вечной любви к женщине, которую он называл Смеющейся, рассказывается в стихотворении, написанном Сулейманом после смерти Роксоланы:

«Я изнываю от тоски на вершине печали,

Где день и ночь я плачу и вздыхаю.

О горе мне теперь,

Когда возлюбленной моей не стало».

Гробницы Роксоланы и Сулеймана

Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 111; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 123 4 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!