Сельское хозяйство – животноводство 7 страница
Существует также продукт, который изготовляют из чая, под названием ча‑бин, или чайные лепешки. Листья, из которых они состоят, спрессовывают в форме тонких круглых лепешек. Их делают из грубых чайных листьев, предварительно растертых в ступке в мелкий порошок. К нему добавляют древесную смолу, отчего образуется пастообразная масса. Чайными лепешками китайцы, и особенно жители провинции Гуандун, пользуются как жаропонижающим средством. Их делают в Лулуне в области Хуэйчжоу, провинция Гуандун, и в Шаогу‑ане в области Шаочжоу той же провинции.
Глава 27
Ш елк
Изначально шелк – ткань из тонких мягких нитей, выпускаемых bombyx mori, или тутовым шелкопрядом, живущим на шелковице, – вывозили из Китая. Поскольку родина тутового шелкопряда – Китай, нам рассказали, что в течение очень продолжительного времени его разводили и делали ткани из его коконов только в этой стране. По всей видимости, шелка в Европе не ткали вплоть до начала VI столетия христианской эры. Задолго до этого времени Китай вел широкую шелковую торговлю с Персией. Когда в 325 году до Р. X. ее покорили македонские войска Александра Великого, китайские шелка были выставлены на продажу на всех рынках Греции. Некоторые авторы предполагали, что за несколько столетий до этого палестинские евреи были знакомы с шелком как с тканью, из которой шьют одежду, упоминание слова «меши», или «шелк», находят в книге Иезекииля (16: 10) о «шелковом материале». Однако даже если речь действительно идет о шелке, из этого не следовало, что евреи общались с китайцами. Этот факт можно объяснить тем, что Иезекииль в течение нескольких лет был пленником у вавилонян. Тем не менее все это только догадки – ведь неизвестно даже, знали ли о шелке вавилоняне. В Риме, по‑видимому, шелковые ткани стали известны к концу республики. Позже, в царствование Тиберия, римский сенат издал закон, запрещающий мужчинам уподобляться женщинам, надевая шелковые одежды. В конце концов этот закон был отменен, так как мы читаем, что в 220 году император Гелиогабал носил шелка. В это время цена шелковых изделий в Греции и Италии делала их доступными лишь для царей или очень богатых людей. Однако огромная рыночная цена шелка объяснялась не его нехваткой в Китае, а серьезными трудностями, с какими сталкивались персидские и индийские купцы при больших закупках. Торговые отношения между персидскими и индийскими купцами – с одной стороны, а китайскими – с другой были несовершенными и нерегулярными, и многое им препятствовало. Если к тому же учесть огромную протяженность большого караванного пути, ведшего из Византии через Азию в Серику (вряд ли можно сомневаться в том, что это слово обозначало Китай), мы не увидим ничего удивительного в непомерных ценах на шелк. Между Византией и подножием Гималаев лежал путь длиной более чем две тысячи миль. Согласно Птолемею, только от Гималаев до Серики караван шел не менее семи месяцев.
|
|
|
|
|
|
В течение нескольких столетий после того, как шелк стал продаваться в Греции и Италии, некоторые европейцы считали его чем‑то вроде пуха, который собирают с листьев деревьев, а другие полагали, что это очень мягкий верхний слой, снятый с шерсти или хлопчатобумажной ткани. Из выражения, которое использует Вергилий в своих «Георгиках» (2, 121), видно, что он думал, будто китайцы (серийцы) счесывают шелк с листьев: «Иль как серийцы с листвы собирают тончайшую пряжу».
В начале VI века от всех этих предположений отказались, получив более достоверную информацию из Китая. Два персидских несторианских монаха, совершивших путешествие в Китай, сочли своей обязанностью во время пребывания в этой стране познакомиться с тутовым шелкопрядом и узнать, как китайцы делают шелк. Добившись желаемого, они немедленно отправились в Европу и, прибыв в Константинополь, сразу доложили о результатах своих разысканий Юстиниану. Император прекрасно осознавал, какие преимущества в сфере торговли дает производство шелка, и поэтому убедил монахов вернуться в Китай, чтобы достать, если это окажется возможным, яйца шелкопряда. Они без труда собрали некоторое количество требуемых яиц и уложили в полые бамбуковые палки для безопасной доставки их в Константинополь. По преданию, из привезенных таким образом в Европу яиц вылупились гусеницы под воздействием тепла навозной кучи, куда их опустили. Гусениц кормили листьями шелковицы, и шелкопряды размножались в чужом краю так быстро, что уже через несколько лет их можно было найти в больших количествах во всех странах на юге Европы.
|
|
|
Первым человеком, начавшим производство шелка в Китае и, конечно, во всем мире, как говорят, была легендарная Сылин, высокочтимая супруга императора Хуанди, правившего в 2700 году до Р. X. С тех пор все последующие императрицы и женщины императорской фамилии занимаются выращиванием тутовых шелкопрядов и присматривают за изготовлением и вышиванием тканей, которые идут на одеяния главных идолов государственного культа. Китайцы каждый год отмечают так называемый Праздник коконов в честь достославной супруги императора, с которой началась история шелководства. Процитирую описание, данное мистером Мерроу в «Гонконгской хронике и справочнике» за 1865 год: «В благоприятный день девятого месяца императрица лично или ее заместитель в сопровождении принцесс и знатных дам направляется к жертвеннику, посвященному изобретательнице шелководства. Принеся жертвы, императрица золотыми инструментами, а принцессы – серебряными собирают листья шелковицы, чтобы накормить принадлежащих двору тутовых шелкопрядов. Затем они разматывают несколько коконов шелка, чем церемония и заканчивается. Считается, что этот весьма древний праздник соответствует земледельческому, во время которого (весной) выполняет церемониальные действия император». Однако Сылин оказывают не только эти почести. Ей как богине шелководства посвящены несколько больших храмов в провинции Чжэцзян. Кроме того, каждый год весной в благоприятный день мандарины согласно регламенту торжественно поклоняются Сылин как божеству государственного культа. Конечно, примеру императрицы и принцесс следуют немало знатных дам и простых женщин в шелковых районах.
|
|
|
Желая рассказать о процессах, связанных с этой важной отраслью китайского хозяйства, прежде всего следует упомянуть о способе выращивания тутовых шелкопрядов. Люди, занятые этой работой, отбирают определенное количество мужских и женских коконов. Пол коконов различить нетрудно: кокон самцов крепок и заострен с обеих сторон, а кокон самки меньше и толще; он круглый и мягкий. Через пятнадцать или двадцать дней из коконов появляются бабочки. Прежде чем вылупиться, они извергают жидкость, которая растворяет часть кокона. Бабочки, у которых во время рождения крылья расправлены, считаются полезными, а бабочки со смятыми крыльями, без усиков, с красными брюшками, сухими хвостиками и без пушка – негодными. Этих последних сразу же убивают. Бабочкам‑самцам дают образовывать пары только с такими самками, которые вылупились из коконов в тот же день, что и они. Любое отступление от этого правила было бы совершенно невозможно. На следующий день бабочек‑самцов убирают. Каждую самку кладут на лист шероховатой бумаги, и они начинают откладывать яички. В шелковых районах на севере, вероятно, из‑за суровости климата, вместо листов бумаги используют куски сукна. Одна бабочка обыкновенно откладывает пятьсот яиц, что занимает, насколько мне известно, примерно семьдесят четыре часа. Самки часто умирают сразу после того, как отложат яички; и самцы переживают их ненадолго. Яйца тутового шелкопряда бывают белесого или сероватого цвета, они не больше горчичных зерен. Восемнадцатидневные яйца тщательно обмывают ключевой водой. Лист шершавой бумаги или кусок сукна, на который они были отложены и к которому приклеились, аккуратно протаскивают через ключевую воду, содержащуюся в деревянной или глиняной миске. Во время осенних месяцев яйца хранят в прохладном помещении, причем листы бумаги или куски сукна подвешивают тыльной стороной друг к другу на закрепленных горизонтально бамбуковых шестах. В десятом лунном месяце, соответствующем нашему декабрю, листы сворачивают и относят в тщательно подметенную комнату, где они не подвергнутся никаким пагубным воздействиям. На третий день двенадцатого месяца яйца снова моют и кладут сушиться под открытым небом. Весной из них начинают выводиться гусеницы. Перед этим листы кладут на циновки. Каждую помещают на бамбуковую полку в чисто выметенном и обогретом помещении с идущими вдоль стен рядами полок. Полки почти всегда делают из бамбука, так как его древесина не пахнет; вообще ароматная древесина считается совершенно неподходящей для данной цели. При рождении гусеницы обычно черного цвета, в это время они едва ли толще волоска и крохотного размера; листья шелковицы для них нарезают самыми маленькими кусочками. Это делается острейшими ножами, чтобы в листьях осталось по возможности больше сока. Совсем молодые гусеницы едят не меньше сорока восьми раз за двадцать четыре часа. С течением времени они начинают есть реже – только тридцать раз в сутки, а взрослые особи лишь три‑четыре раза в день. Иногда (один или два раза за первый месяц) гусеницам дают листья шелковицы, смешанные с мукой из риса, зеленого горошка, черных бобов. Считается, что эта смесь охлаждает и очищает гусениц, а это способствует завиванию прочной и блестящей нити шелка. Как и у всех подобных созданий, у этих насекомых есть периоды отдыха, которым китайцы дают специальные названия. Первая спячка шелкопряда наступает на четвертый или пятый день после рождения. Она называется волосяной спячкой и продолжается только один день. Вторая наступает на восьмой или девятый день, третья – на четырнадцатый, а четвертая и последняя – примерно на двадцать второй день и из‑за большой продолжительности называется великой. По мере приближения периода спячки гусеница теряет аппетит. Она поднимает верхнюю часть тела и в этой позе засыпает. Во время каждой спячки гусеница линяет и остается в сонном состоянии, пока полностью не нарастет новая шкурка; от старой гусеница избавляется, выскальзывая из нее через прореху в верхней части. Иногда гусеница умирает, не сумев освободить хвост от старой шкурки. После линьки она быстро прибавляет в силе и размерах. Между первой, второй и третьей спячками обычно бывают промежутки в три‑четыре дня, и тогда эти малютки едят с волчьим аппетитом. В течение четырех‑пяти дней, которые следуют непосредственно за великой спячкой, они становятся более прожорливыми, чем когда‑либо. В возрасте тридцати двух дней они достигают максимального размера: двух дюймов в длину и шириной почти с человеческий мизинец. По мере роста гусениц их периодически делят на партии, чтобы им было просторнее. Достигшие максимальной высоты гусеницы, прежде белесые, теперь становятся янтарного цвета. В это время они перестают есть и начинают плести шелк, двигая головой то в одну сторону, то в другую, и продолжают до тех пор, пока не окажутся целиком внутри кокона. Насколько мне известно, на это гусенице требуется от трех до пяти дней. Заключив себя в кокон, гусеница впадает в летаргию, сбрасывает оболочку и в конце концов превращается в куколку. Затем служители помещают бамбуковые полки с коконами рядом с небольшим огнем, затопленным на древесном угле или на обычных дровах, чтобы уничтожить куколки при помощи тепла. В противном случае еще через три недели они вырвутся из своей темницы и явятся в виде имаго – последней стадии жизни.
После уничтожения куколок коконы снимают с полок и кладут в корзины. Женщины и девочки, которых специально отбирают для выполнения этой работы, начинают разматывать коконы. Эта операция облегчается тем, что коконы опускают в кипящую воду. Работницы должны быть умелыми и опытными, способными добывать нити одного размера и делать их светлыми, чистыми и блестящими. Когда коконы кладут в кипящую воду, сначала разматывают внешний слой, который называется шелковой кожурой, или оболочкой. После этого другая группа женщин и девочек, в той же мере искусных, берется за разматывание внутреннего кокона, который называется шелковой мякотью. В течение дня одна женщина может размотать шелк весом в четыре ляна. Насколько мне известно, самые искусные работницы не могут размотать за день больше пяти или шести лянов шелка. Усердные мастерицы делают работу за восемнадцать‑девятнадцать дней, обычным требуется двадцать четыре или двадцать пять дней. Из удлиненных белых блестящих коконов получается тонкая шелковая нить высокого качества, а из больших, тусклых и мягких коконов – грубая, которую используют для изготовления подкладочных тканей. Куколки не выбрасывают: работницы считают их отличной пищей. Во время посещения большого шелкового города Цзюцзяна в провинции Гуандун владелица шелкового хозяйства любезно предложила отведать мне вареных куколок. Я вежливо отказался.
В гуандунских шелковых районах бывает не меньше шести сезонов сбора шелка. Как было сказано выше, первый из них начинается в апреле. Вообще говоря, во время первого, второго и третьего сезонов коконы бывают зеленого цвета, но некоторые имеют серебристую окраску. А во время следующих трех сезонов преобладают серебристые, или так называемые белые, коконы. Следует добавить, что во время первого сезона за яйцами почти не нужно присматривать, и гусеницы вылупляются без помощи работников. Конечно, это следует приписать весеннему времени года. Во время четвертого, пятого и шестого сезонов, чтобы гусеницы вылупливались раньше и все одновременно (в противном случае хозяева понесут большие убытки), служители применяют следующий прием. Они смешивают равные части горячей и холодной воды и осторожно выливают на яйца. Так как на всех одинаково воздействует искусственный подогрев, гусеницы появляются одновременно. Это очень древний обычай, который, насколько я понял, родился вместе с возникновением шелководства. До сих пор я говорил лишь о шести сезонах сбора шелка, но есть и седьмой. Он проходит в ноябре. Его довольно‑таки метко называют прохладным, или малым, сезоном. В конце этого периода работники сразу же срубают под корень кусты шелковицы. Обрезанные ветки связывают в пучки и продают как хворост. Когда срубают кустарники, которым в южных шелковых районах не дают подрастать больше чем на четыре‑пять футов, очень стараются не повредить корней. Следующей весной неповрежденные корни снова дают ростки с листьями.
Часто шелковицу выращивают не те люди, которые разводят тутовых шелкопрядов. Во многих случаях крестьяне выращивают эти деревья только для того, чтобы продавать их листья. Посетив в 1868 году шелковый город Хуанлин, я оказался свидетелем оживленной сцены. На рынке было довольно много народу и торговля шла оживленнее, чем мне приходилось когда‑либо видеть. А продавался там только один товар – листья шелковицы. Крестьяне, которые выращивали ее на своих участках, продавали эти листья. Уходя с рынка, я заметил множество лодок, тяжело нагруженных товаром, что усиливало суету на рынке, если это вообще было возможно. В Лулоу, городе, куда я затем отправился, я увидел такое же оживление на рыночной площади.
В шелковых районах Гуандуна земли на многие мили покрыта шелковичными кустами или деревьями, и, по‑видимому, грунт там насыпной, а земля выглядит несколько волнистой. На этих равнинах неподалеку одна от другой есть ямы или садки, полные воды; они изобилуют рыбой, которая, по всей видимости, является основной пищей в шелковых районах. Во многих садках выращивают рыбу специально для кантонских рынков.
Из приведенного описания ухода за шелкопрядом в Китае видно, что этим нежным созданиям уделяют немало внимания. Далее я расскажу о некоторых необходимых, по мнению китайцев, условиях разведения тутовых шелкопрядов. Конечно, одно из самых важных – это поддержание нужной температуры в помещении, где находятся гусеницы. Следует не только избегать сильной жары или холода; вообще гусеницы должны расти по возможности при постоянной температуре, которую китайцы определяют, не пользуясь термометром: они основываются на ощущениях обнаженного человека. Время от времени следящий за гусеницами служитель полностью раздевается и входит в помещение. Если он чувствует там холод или сырость, воздух нагревают с помощью китайских печей. Считается, что шелкопрядам вредна молния, и, когда ожидается гроза, полки, на которых они лежат, покрывают толстой коричневой бумагой, гусеницы оказываются в темноте, и их не может осветить блеск молнии. Полагают, что гром также вреден этим маленьким существам, поскольку тревожит их, а потревожить и напугать их любыми шумами так легко, что ухаживающим за ними работникам приходится разговаривать полушепотом. Очень важно не допустить, чтобы они съели хоть самую малость сырых шелковичных листьев, потому что их брюшки будут наполняться не шелком, а водой. Листья, аккуратно собранные вручную в сырое, дождливое время, высушивают, прежде чем кормить шелкопрядов. Кроме того, листья должны быть совершенно свежими, так как старые и увядшие не питательны и приводят к запорам. Считается, что лучше всего гусеницы себя чувствуют при ясном небе, поэтому обычно их стараются класть на полки в хорошую, ясную погоду. Китайцы говорят, что, если не соблюсти эту предосторожность, коконы непременно окажутся некачественными и будут давать грубые, рваные и тусклые нити. Помещения, в которых держат гусениц, должны быть просторными, чистыми, там не должно быть никаких вредных для насекомых запахов. Пунктуальность, проявляемая при уходе за тутовыми шелкопрядами, также считается весьма важной.
Две основные болезни, которым подвержены шелкопряды, называются фэн‑цунь, или болезнь, происходящая от газов, а также цзэй‑фэн, или болезнь разбойного ветра. Первая считается очень опасной. Если гусеницы и выживают, то оказываются настолько пострадавшими от болезни, что шелк их бывает самого низкого качества. Болезнь цзэй‑фэн, или болезнь разбойного ветра, возникает оттого, что по недосмотру в помещение с гусеницами допускают сквозняки. В этом случае больные гусеницы краснеют и так скованны в движениях, что едва способны ползти. Слуга, забывший закрыть двери в помещение, подвергает себя гневу хозяина.
Большие усилия прилагают, чтобы не допустить к гусеницам мух, которые не только сосут кровь шелкопрядов, но и откладывают на их тела яички, из которых часто вылупливаются личинки, губительные для гусениц. Однако соблюдение некоторых предосторожностей, принимаемых для защиты маленьких ткачей от вредоносных влияний, мягко говоря, сомнительно и не столько оригинально, сколько суеверно. Так, например, в комнату с шелкопрядами ни за что не впустят беременную женщину. К шелкопрядам не позволено также подходить людям в трауре, до того как истекут семь недель или сорок девять дней. Те, кто ухаживает за шелкопрядами, не должны есть имбиря и бобов под названием цань‑доу. Им также запрещается жарить мясо на растительном масле и нельзя носить с собой ничего пахучего. Они стараются не переступать порога помещения, где содержатся их драгоценные питомцы, не опрыскав себя водой, которую специально для этого ставят в миске у дверей комнаты. Будучи в городе Далян в 1862 году, я посетил заведение, где выращивали несколько тысяч шелкопрядов. Когда я входил в какую‑нибудь комнату, меня опрыскивали водой при помощи небольшой метелки из листьев шелковицы. Этот ритуал очищения напомнил мне о схожей церемонии, которая существовала у евреев (только они использовали иссоп). В северных шелковых районах головы людей, входящих и выходящих из помещений с шелкопрядами, посыпают небольшим количеством песка.
Шелковые города провинции Гуандун очень опрятны и чисты. Они во многих отношениях отличаются от других городов империи. Там везде, кроме тех районов, где ведется торговля, каждый дом изолирован от других и стоит на собственной шелковичной плантации. Вероятно, отчасти это можно объяснить тем, что там легче избежать шумов и дурных запахов. Дома обычно бывают большими и всегда выстроены из кирпича. Дороги, ведущие из одного шелкового города в другой, хорошо вымощены.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 75; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!