Глава 2. Лучший день на свете 8 страница
Возможно, Рози лишь показалось, но сама она была уверена, что что-то слышала. Противный, мерзкий звук донесся до ее слуха и застрял в голове. Он по памяти повторялся снова и снова, будто вирус. Рози нахмурилась, пыталась взять себя в руки.
Трейси оторвалась от планшета и посмотрела на сосредоточенную Рози.
-О чем задумалась?
-Я что-то слышала.
Рози спустила с дивана лапы и поднялась. Она двигалась интуитивно, руководствуясь чувствами. Едва уловимые сигналы поступали в мозг, и тело срабатывало моментально. Трейси взглядом следила за подругой, ее очки скатились почти на кончик носа. Слабый свет в квартире замигал. Девушки затаили дыхание. Трейси сжала в руках планшет и закусила нижнюю губу. «Глупости какие», - подумала Рози про себя и пошла дальше. Она осмотрела небольшой темный коридор. Свернула налево, к кухне. Хотела включить свет, но тот не появлялся, сколько девушка не щелкала выключателем. Смочив горло, Рози убедилась, что в квартире никого не было, кроме нее самой и соседки, но вот едва уловимый звук снова повторился. На этот раз более отчетливо. Рози подошла к входной двери и выглянула в глазок. На лестничной площадке – темно. Воздух как будто похолодел. Свет в комнате вновь замерцал. Рози начала поворачивать ключ. Будто что-то неведомое влекло ее наружу. Открыв дверь, девушка огляделась. Благо, в темноте она видела отлично, возможно, даже лучше, чем днем. Никого не заметив, Рози уже думала возвращаться и звонить в Управление, чтобы разобрались со светом, но тут звук повторился снова. Четко услышав это, девушка вышла на лестничную площадку. Входная дверь за ней захлопнулась. Втянув со свистом воздух, Рози подошла к соседской квартире и прислушалась. Тишина да и только, разве что Рози была уверена, что странный неописуемый звук был именно оттуда. Сердце в груди перестало биться. Рози надавила на ручку, и дверь открылась. «Странно», - подумала она. Рози зашла в квартиру. Сначала ничего не заметила – только темноту, но после, приглядевшись, различила слабое голубоватое свечение. Рози пошла на него, осторожно ступая, стараясь ни обо что не удариться, ничего не уронить, продвигаясь по узкому коридору.
|
|
|
Небольшая комната. На самом деле, если присмотреться и разглядеть стены или хотя бы их очертания – комната была довольно-таки просторной, но слишком заваленной. Свисали старинные провода, которые, кажется, были в Джянховете лишь в самые-самые первые года. Светилось множество экранов разных размеров и мощности. Стояли нагроможденные шкафы с открытыми полками из железных обрубков, стащенных из строительных свалок. Сердце в груди замирало. Должно быть, хозяин квартиры не выходил в свет очень и очень давно, с первых годов. Он прибыл в составе первой партии добровольцев, наверно, занимался инженерным делом или, может, системной безопасностью.
|
|
|
Рози пригляделась к режущему глаза свету. За одним из мониторов сидел парень. Его отросшие взъерошенные волосы торчали в разные стороны, он сгорбился, кожа была бледной и даже болезненной. Футболка свободно болталась на нем. Ноги были задраны на стул и прижаты к груди. Руки интенсивно бегали по клавиатуре. С какого века этот компьютер? Он не походил ни на один, что использовались в Джянховете. Неужели, он настолько старый?.. Парень, ко всему прочему, выглядел хоть и помятым, но довольно молодым. Рози продолжала стоять на месте. Она, шокированная, будто очнулась и вышла из транса, не помня, как оказалась в этом месте.
-Ты долго будешь там стоять? – голос прозвучал грубовато.
Девушку застали врасплох. Глаза парня не отрывались от экрана. Он сидел прямо перед ней, их разделял лишь шкаф с открытыми полками, на которых была навалена техника со спутанными проводами, и стол.
-Как давно Вы здесь? – Рози сама не поняла, как произнесла это.
-Садись.
Оглядевшись по сторонам, Рози попыталась найти проход. Она протиснулась между двумя стеллажами и села на деревянный стул около небольшого стола, на котором умещалось несколько компьютеров и всего один сенсор – пожалуй, самая новая вещь во всей жизни парня. Рози оказалась несколько позади, и она заметила, как острые плечи и лопатки выпирали под футболкой.
|
|
|
-Чем Вы занимаетесь?
-Ничем, - не отрываясь, ответил парень.
Рози хотела спросить что-то еще, но передумала. Она откинулась на спинку стула, чуть не упала, и, едва сохранив положение, спросила себя, что же она делает.
Парень, совершенно неожиданно, обернулся. Он сощурил глаза и внимательно всмотрелся в Рози. Удивительно, что он ходил без очков – если уж он не пользовался ничем современным, то, вероятно, коррекцию зрения тоже не делал. Новые капли, нормализующее строение и положение клеток глаза, явно обошли его стороной. Впрочем, вблизи парень выглядел еще моложе, даже тянул на подростка. Рози удивленно моргнула. Она хорошо видела болезненный серый цвет кожи и синяки под глазами, но не могла бы сказать, что парень был болен, сошел с ума или что-то в этом духе. Он выглядел весьма разумно и прилежно.
-Я Рози. Рози Форест.
-Я знаю. Я позвал тебя сюда.
Девушка глубоко вдохнула. Теперь она поняла, почему Трейси ничего не слышала. Чип за ухом продолжал мигать. Хоть он и делал ее человекоподобной, некоторые вещи все же не мог изменить.
|
|
|
-Для чего?
-Мне могут пригодиться твои связи. Точнее, твоего отца.
-Для чего?
-Для шпионажа.
-Шпионажа? – Рози соскочила с места. – Это же противозаконно!
-Следить за нами через чипы тоже противозаконно, - парень поднял голову, чтобы видеть реакцию Рози. Та медленно опустилась на стул. – Они следят за нами. Даже сейчас. Слышат каждую мысль. Пока они безопасны для них – им все равно. Но если это будет не так – счет пойдет на дни.
-С-счет? – Рози поперхнулась.
-Потом они найдут тебя, и все. Отправят на «исправление». В новом обществе не нужны те, кто опасен, кто думает не так, как надо.
-Ты думаешь, это преступление? – Рози дотронулась до чипа за ухом.
-Они подслушивают наши мысли! – Дин вытаращил глаза. – Конечно, это преступление!
-Но ты уверен, что они занимаются именно этим?
Ноздри Дина раздулись в стороны, и он с негодованием включил телевизор, где как раз шли новости. Рози перевела взгляд на экран и смочила горло, предчувствуя неладное. Она была готова поклясться: ее сердце остановилось, а глаза округлились и стали больше тарелок. Дин внимательно наблюдал за ее реакцией, исподтишка. Он делал вид, что смотрел записанный выпуск новостей, изученный им досконально. Дин никогда не хотел верить, что прогресс их однажды уничтожит. Он хотел верить в светлое будущее для себя и своих потомков. Но когда открытие свалилось на его голову, обескуражило, лишило воздуха и крови, оставив лишь безжизненный сосуд, Дин не смог отрицать реальность.
На загоревшемся экране появилась телеведущая. Она держала руки на столе. На ней сидел темно-синий костюмчик. Светлые волосы собрались в тугой хвост. На лице растянулась поставленная улыбка. Она смотрела прямо в глаза зрителям, где бы они ни были – это ощущение не покидало. Они наблюдали.
Дар речи пропал. Телеведущая говорила о тяжких мерах, на которые пришлось пойти правительству, о подписании контракта с компанией Мелкера Хенрикссона, об условиях, на которые пошли обе стороны. Она рассказывала не только об успехах. Один миллион три тысячи семьсот восемь жертв пало в лабораториях… Два миллиарда и один миллион евро было потрачено лишь на проведение экспериментов и доработку системы «И.М.А.». Ученые со всего мира работали не покладая рук под надзором военных. Но если такие ужасы говорили по новостям, почему никто ничего не делал? Рози обратила немой взгляд к Дину. Он был напуган и, казалось, побледнел еще сильнее.
Дин вспомнил ужасные камеры и клетки, в которых сидели подобные – все, кого удалось найти. Никому ненужные люди и животные. По началу их держали в одиночках, после садили вместе. Все мучились. За ними наблюдали через мониторы двадцать четыре часа в сутки каждый день недели. Бывало, люди перенимали повадки животных, и творился полный ужас… Имея мозг человека и навыки животного… Это существо было непобедимым. При таких инцидентах всегда было больше двадцати жертв. Дин помнил, как сам в первые дни чуть не сошел с ума. Столько разных голосов и мыслей роилось в его голове одновременно. «И.М.А.» изначально не была совершенна. Джянховет начинал свою историю с разрухи и смерти. Была лишь лаборатория и общежитие при ней, где спали военнослужащие и ученые. Мелкер Хенрикссон – гениальный ученый, но не святой человек. Ради процветания он был готов пожертвовать кем-то, но не собой, ведь он – великий ум, за ним – будущее.
Плохие воспоминания отогнало легкое прикосновение. Рози подошла и положила крыло на плечо. В ее глазах стоял шок. Она еще не могла до конца поверить в то, что услышала. Неужели ее отец был прав? Неужели свет не горит без тьмы, как темнота не существует без света? Дин поднял потерянный взгляд. Заглянув в его глаза, Рози обняла его. Они раздели ужас на двоих, стоя посреди маленькой темной комнаты, телевизор в которой был спрятан между шкафов с открытыми полками, и он сам уже рябил черно-белым: запись на нем закончилось. Правда осталась сокрытой, хоть и стала услышанной. Рози и Дин простояли в комнате, должно быть, целую вечность.
На утро жизнь началась снова, будто бы так ничего и не произошло. Солнце взошло, и это был шанс попытаться снова. Дин спешил на работу в «У Глории», сжимая лямку рюкзака на плече. Солнце – в Джянховете будто бы всегда было солнечно – светило прямо в глаза. Дин едва ли видел дорогу. К счастью, его ноги ее помнили. Он мчался изо всех сил. Каждый день выходя раньше, чем вчера, он все равно опаздывал. Словно его карма расплачивалась за его грехи, за темные чувства внутри. Чип мигал на виске, спрятанный под волосами. Дину всегда казалось, датчик немного жегся. Наверно, вина в воспоминаниях. И это было так ужасно: он не знал, сколько ему осталось жить и сколько ему лет, ведь после экспериментов он так и не постарел, о крайней мере, внешне.
Парень распахнул дверь и забежал в кофейню через главный вход. Сэм строго посмотрела на него. Весь зал еще пустовал, час был ранний. У стойки ждал лишь один посетитель – видный мужчина, всегда заходивший перед работой на фабрике, что дальше по побережью, заказывающий крепкий черный кофе, в рубашке и брюках с кожаным портфелем в руках, мистер Джонс. Дин забежал за стойку и спрятался в служебном помещении квадратной формы в середине их рабочего островка.
-Опять опаздываешь, - упрекнула Сэм, занимаясь заказом.
-У нас только первый посетитель, - крикнул Дин, переодеваясь в униформу в служебном помещении. – Лучше бы кричала на парней с кухни.
Переодевшись, Дин вышел, дверь за ним качнулась, закрываясь. Он поправил кепочку, из-под нее торчали темные волосы. Дин выглядел прилежно и в униформе кофейни еще моложе. Будто ему было всего шестнадцать. Он – самый аномальный человек. Сэм окинула его взглядом, не отвлекаясь от варки кофе. Дин поправил лямки завязанного фартука. В кофейне уже невыносимо вкусно пахло. Сэм была росомахой, привезенной из Швеции самим Хенрикссоном, и в их первую встречу с Дином они чуть не поубивали друг друга, но с тех пор стали лучшими друзьями. Они не знали, случилось бы это без «И.М.А.» или нет, но, в любом случае, ненавидели все то, что с ними делали, как их мучили, как к ним относились – как к вещам, расходному материалу.
-Я на них накричу тогда, когда они это заслужат. Ноги в руки – и вперед! Прибери столики.
-Слушаюсь! – Дин отдал честь и случайно коснулся датчика у него на виске. Его словно укололи в сердце.
Пока ученые подбирали нужные частоты, необходимые химические компоненты и биологические составляющие, давление и плотность материалов, водостойкость, отсутствие нагревания, они ставили эксперименты и на людях, и на животных. На всех. Ведь чтобы всем угодить, надо чтобы все пострадали.
Дин умчался к самому дальнему столику. Протер его. Поправил салфетки. Повернул поставленное меню. Солонки выдвинул на середину. Окинув столик взглядом, Дин пошел дальше и повторял все то же самое, пока не закончил.
Уже после полудня, ближе к трем часам дня, когда посетителей становилось больше и больше, в кофейню пришли школьники. Обычно, они заходили несколько позже. Ближе к вечеру, когда успевали заглянуть домой, перекусить, сделать немного домашней работы и встретиться. В обед тоже многие заглядывали. По утрам, не слишком рано, приходили: перед работой не могло быть ничего лучше, как чашечка горячего кофе или крепкого чая. По вечерам обычно засиживались компании, когда уже темнело, группа играла лирические песни, устав от энергичных и наполненных жизнью. Дин работал каждый день, так что он знал, каких посетителей и когда ждать. Впрочем, не в его компетенции жаловаться по поводу такого вопроса. Дин широко улыбался всем, выполняя свои обязанности.
-Привет, Нил, Рик, - Дин кивнул и улыбнулся.
-Привет, приятель! – Рик отсалютовал.
-Нам сегодня как обычно, только с собой.
-Снова собрались с друзьями? – улыбнулся Дин. – Ваш заказ принят, подождите в зале.
Парни сели за свободный столик. На улице у входа их ждали друзья. За небольшой беседой ни о чем, вроде жалоб на школу и обсуждение салфеток, время прошло на удивление быстро. На кассе ударили по звоночку, и Нил с Риком забрали семь бумажных стаканчиков на картонном подносе, уходя из кафе с широкими улыбками, просто потому что не было причин не улыбаться. А дальше рабочий день пошел, как обычно. Новые посетители и новые заказы. Сэм и Дин работали как настоящая команда, понимая друг друга без лишних слов.
С утра мистер Форест сразу же начинал писать картину. Он брал кисть, палитру и становился у мольберта. Его разум был чист, а сердце пылало. Удивительные существа и места открывались ему. Мистер Форест видел. Он ощущал и так хотел вобрать в себя все оттенки эмоций. Это было чем-то новым каждый раз, таким ранимым и сильным. До сих пор мистер Форест не знал, как звать дивный трепет внутри своего тела. Ощущение легкости, парения, возвышенности… За столько лет профессиональной деятельности мистер Форест так и не привык к этим ощущениям. Он влюблялся в них только сильнее с каждый днем, с каждым часом, и поэтому кисть в его крыле плыла всегда легко и охотно. Они будто были созданы друг для друга. Идеальное дополнение и продолжение друг друга. Кисть ложилась в крыло, словно там и было ее место, и текла по холсту, оставляя яркие следы. Глаза не могли не радоваться, сердце всегда замирало.
Ближе к вечеру часы уединения заканчивались. Эта другая невероятная жизнь… ее теплое нежное пламя угасало, но не тухло. В входную дверь звонили, и, испугавшись, необъяснимое чувство пряталось, закрывалось и лишь подглядывало. В такие моменты мистер Форест смотрел на себя будто со стороны. Он терялся и ничего не помнил. Как он проснулся? Как встал? Как взял кисть? Это все делал не он, а мистер Форест из другого мира. Жизнь поделилась надвое, и иногда они переплетались. Впрочем, без этого странного трепещущего чувства в груди мистер Форест сомневался, что вообще умел рисовать. Это был не самим собой. И картины писал не он. Они все принадлежали не ему. Он только сходил с ума от восхищения ими.
Будто не в себе мистер Форест убирал на место кисть, палитру, отходил от мольберта и смотрел со стороны. Между делом, получалось весьма недурно. Мистер Форест стал фанатом, скорее, даже поклонником, своего творчества. Впрочем, и не совсем своего. Постояв так не дольше полминуты, он выходил из комнаты, пропахшей творчеством, красками и сказочностью. Мистер Форест открывал дверь и видел на пороге свою доченьку, всегда свежую и веселую. Она будто бы тоже жила в другом мире, где плохого настроения просто-напросто не существовало.
-Привет, пап! - Рози обняла мистера Фореста. – Как твоя картина?
-Очень хорошо, - он покивал головой и машинально пошел на кухню.
Рози прошла за ним, весело улыбаясь. Она несла пакет. В этот раз она купила небольшой шоколадный торт. Настроение весь день держалось радостное и до безумия хотелось сладкого. С горящими глазами, напевая услышанную на улице песню, Рози начала кружиться над плитой, колдуя над ужином. Мистер Форест тихо сидел на своем месте и смотрел за окно, положил на стол крыло. Он унесся в свой мир, где не было границ, где не было ничего, что заставляло бы смущаться или сомневаться хоть в чем-то. Там было хорошо и прекрасно. Райское место у каждого свое.
Сев за стол, они не смотрели друг на друга, только на кружки горячего чая и десерт – аппетитный шоколадный торт. Почему-то ничего другого не хотелось. Было как-то не до ужина. После учебы Рози всегда сильно уставала, но этот день… Весь день она думала, никак не могла перестать, и в голове кружились воспоминания. И все тёмные закоулки разума она прятала за лёгкой веселой улыбкой.
-Пап, скажи, ты боишься? – мистер Форест посмотрел на нее. – Смерти.
-Нет, Рози. С чего такие мрачные мысли?
Рози широко улыбнулась.
-Я только лишь переживаю за тебя, папа! А ты думал об этих чипах?
-О чем ты, доченька?
-Помнишь свой первый день, когда его прицепили? – Рози подняла пугливый взгляд. – Тебе было больно? Некоторые говорят, это было ужасно, - она опустила голову и сжалась.
Мистер Форест вздохнул.
-Каждый день, когда я просыпаюсь, я спрашиваю себя: зачем мне это? Зачем я встаю каждый день и продолжаю писать картины? Я уже стар, дорогая. Память не та, здоровье тоже. Зачем я хожу на вечера по приглашениям? Зачем мне все это? Беря кисть, я будто бы отрекаюсь от всего. Меня покидают сомнения, я освобождаюсь. Вверяю себя во власть искусству. Тогда я понимаю, что это стоит того, чтобы вставать каждое утро. Я смотрю на тебя, на свои картины и понимаю, что это все того стоило. Твоя мама думала так же. Все трудности, проблемы – это ничто. Имеет значение лишь то, что мы получаем. Тогда не важно, как тяжело нам было, сколько это длилось, ведь теперь все хорошо. Мы справились с тем, что нам выпало. Что-то хорошее всегда дается ценой страданий. Пусть немного, совсем капельку, но пожертвовать придется. У всего есть своя цена, Рози, запомни это.
Когда они закончили говорить, чай уже остыл. Торт так и остался стоять нетронутым, лишь порезанным. Слова еще висели в воздухе, зацепились буквами и точками за стены и потолок, тихо болтались, раскачиваясь. Вечернее солнце спускалось ниже и видело все больше. Оно вопило, не понимая, что происходит, но ему никто не отвечал. Кружки уже остывали, отдавая тепло крыльям. В полной тишине остался след прошлого. Моменты, мимолетные и едкие, мелькали перед глазами. Воспоминания и навязчивые мысли… Прошлое Джянховета открывалось. Тяжелые ворота едва поддавались сильным толчкам с противным скрежетом.
Рози не помнила, как добралась до дома. Она поднялась по лестнице, смотря на рябящий свет. На площадках никого не было. Лифт молчал. Будто бы весь дом вымер. Часы остановились, и город давно погрузился во мрак. Но Рози не падала духом. Ею овладела истома. Немного клонило в сон, тело отказывалось слушаться, но Рози еще могла улыбаться – значит, она еще боролась, она не сдавалась. Квартира оказалась закрытой. Ища в сумке ключи – Рози всегда клала их в один и тот же карман, но, бывало, они выпадали и терялись между стилом, учебным планшетом и прочей мелочью, болтающейся в отделении – девушка услышала, как с первого этажа поехал лифт. Интересно, подумала она, сколько же времени? Рози достала ключи и вставила их в скважину. Лифт приехал. На площадку вышел Дин. Он выглядел понуро и устало, и от него стойко пахло кофе. Рози ахнула: неужели было так поздно? Кофейни осенью работали часов до десяти, не меньше. Где она провела столько времени, что так потерялась?
Рози встряхнула головой. Она скинула с себя вуаль печали и задумчивости.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 42; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!