Памяти моего любимого дедушки, 22 страница
Резко опустившись на пол чердака, я затаился. Зашуршал песок под ногами у вошедших. Костёр… Я понимал, что не смогу его потушить, и выхода у меня не было. Я спасался, как мог, хотя стоит ли опасаться обычных рыбаков? Кому ещё здесь быть-то? Нда уж, действительно, кому ж ещё.
- Эй, есть тут кто? – громко раздался голос по помещению. Голос… я знал его, но не мог вспомнить… Я слышал его недавно, но это был не один из тех преступников, что отправились в путь параллельно с нами из Нома. Тогда кто же это мог быть?
По сараю зашагало сразу несколько пар ботинок, и я постарался пригнуться ещё сильнее. И куда мне теперь деваться? Не стали бы же преступники кричать в голос и искать меня вот таким вот образом? В самом деле! Но голос… Откуда же он мне знаком? Может, это всё же один из рыбаков, что нерадостно принял нас с Газом в деревне? Н-н-нет, не похоже… Где же, где я его слышал?!
Наверное, именно голос удержал меня, заставил не потерять бдительности. Иначе я бы действовал посмелее, но… Но вот любопытство... Нет, это было не любопытство, это был страх и желание побыстрее от него избавиться. Именно этот страх потянул меня подглядеть, кто же вошёл в мою скромную, пускай и общедоступную, обитель. Я боялся неведения. Я боялся неожиданности. Я боялся ждать и терпеть, потому как терпеть уже стало невыносимо. Неужели это действительно так невыносимо? Это же только время, лишь ожидание. Я же терплю не боль, не утрату, не ложь, а всего лишь страх. Страх… Самый настоящий, такой сладостно страшный и странный, приятный и отвратительный одновременно. Страх… Что же ты с нами делаешь? Протягиваешь нам руку помощи или всё-таки сносишь нам головы? Наделяешь нас вниманием и сообразительностью или делаешь нас своими безмозглыми рабами? Даёшь нам спасение или убиваешь? Пускай лишь не всегда физически. К сожалению... К сожалению чаще ты убиваешь наши души, оставляя тело догнивать на этом свете, или же... Или же всё-таки ты делаешь нас сильнее?
|
|
|
Я так и не осознал, что делает страх всё это время со мною. Может, делает сильнее, может - слабее, а может быть превращает меня в морального урода. Перед глазами сразу же всплыли картинки спасения Кодиака, драка, которую так же спровоцировал страх... Я ведь ввязался в неё потому, что боялся. Я боялся не только за Алу, я ведь ещё и боялся, что не смогу найти выхода из ситуации мирным путём. Может, во всём этом виноват страх? Всё то, что сейчас происходит, быть может, не есть дело случая? Всё сделал страх. Только мой страх... И от того, что он оказался именно моим, захотелось плеваться от досады.
Только вот плеваться - не плюнешь, да что там, я и дышать не смел! Оставалось только лишь подбодрить себя и доказать, что мой страх не сделает меня своим рабом. Я попробовал подглядеть. Прислоняясь к рулону сена, я старался меньше шевелиться, понимая, сколь сильно сено выдаёт меня. Я нажимал на него и знал, что отойти обратно без шума уже невозможно, но я лез вперёд. Лез нагло, глупо и бесповоротно. Зачем, спрашивается? Страх. Это он движет мною, он, а не я сам, он, а не мой разум, он, а не моё хладнокровие. Я думал, что таким способом поборю его, но я всего лишь шел у него на поводу. Он – лучший двигатель предателей и лжецов, он – лучший двигатель общественной системы, сторож целостности и порядка вещей. Порядка, рождённого самим Страхом, порядка, возведённого на сваях предательства и унижения, построенного на лжи и коварстве. И сейчас сам Страх, тот самый великий строитель звал меня туда, вперёд, посмотреть вместе с ним, что же там происходит. И он помог мне узнать правду…
|
|
|
А была ли правда горькой - конечно же да... Как всегда... Высунув голову между стопкой ящиков и сеном, я увидел двоих. Теперь стало ясно, кому принадлежал знакомый мне голос. Это был тот самый кучерявый толстяк, что встретил меня в гостинице Теллера... А он мне сразу не понравился. Только сейчас он был не на столько прилизан и ухожен: его кучерявые волосы и лицо были мокрыми. Сверху был накинут одноразовый плащ, толку от которого, по-видимому, было мало. Скорее всего, то, на чём приехали преступники, не имело крыши. Мужчина был насквозь мокрый, запыхавшийся и с уставшими глазами. Однако это не помешало ему активно жестикулировать, пытаясь объяснить на языке жестов что-то идущим впереди, но их я не видел.
|
|
|
Второй был тот самый, с фиолетовым оттенком шерсти, что подложил Алу жучок в порту. Он шёл многим дальше, почти что под самой лестницей и не обращал внимания на кучерявого, осматриваясь. Он был снова в капюшоне, но теперь только в химзащите, которая служила ему прекрасным плащом. Я не успел сообразить, как быстро всё произошло, но взгляд его остановился на мне, когда все уже прошли мимо. Он не мог меня не заметить, не мог! По спине пробежал жуткий холодок из мурашек, отчего меня перетрясло - ноги без обувки совсем замёрзли, и этот холодок будто бы обратил на них внимание всего тела, и мне показалось, что весь холод в ногах, который так долго накапливался и коего я так долго не замечал, в одночасье обрушился на меня, весь и сразу за одно лишь мгновение. Меня передёрнуло ещё раз. И снова. Каждая клеточка моего тела дрожала сейчас то ли от холода, то ли от жара. Движения моего пёс ну уж точно не мог не заметить, но я и так уже был обречён. Но он... Он остановился лишь на мгновение, приподнял свою голову, продолжая скрывать свой лик от меня. Я видел лишь его нос, выступающий из-под капюшона и мокрый от дождя, но от этого не менее выразительный и красивый. До жути. И он... Он просто улыбнулся. Улыбнулся, дав мне удостовериться, что он действительно меня заметил, и прошёл дальше. Просто прошёл дальше!
|
|
|
Я задышал глубже. Выступила постстрессовая испарина. Какой ужас... Но это же ещё не всё, что будет дальше? Что он задумал, о Господи! Что же делать? Рвануться сейчас, пока пёс не успел предупредить своих подельников? Босиком в чащу леса? Или ждать пока щёлкнет затвор и ящики разлетятся вдребезги, как и мои кишки по стенкам? Что делать? О, Господи!
- Есть тут кто? - Снова начал кучерявый швейцар. - Не бойтесь!
Может, они хотят опять меня обмануть, кричат, будто бы не знают, где я на самом деле? Может, кто-то внизу уже приготовил вилы и вот-вот вскроет мне брюхо? О, Господи! Мне сперва казалось, что страха не было вовсе, но как только я понял, кто предо мной, всё изменилось. Всё снова рухнуло в Тартарары. Подобного ужаса я не испытывал никогда в своей жизни. Ни в драке, ни в погонях, ни под окном бандитов, никогда!
- Ну, и что же говорит твоё "звериное" чутьё? - спросил уже потише толстячок, акцентируя внимание на предпоследнем слове.
- Да я же говорю - его уже здесь нет, - послышался наиприятнейший голос. Но то, что он произнёс, было куда более сладостным для ушей моих. Как же так? Что пошло не так? Где логика? Может, он просто сам хочет меня взять, выслужится перед начальством? Да нет. Он пару раз осекал кучерявого и отдавал приказы. Он был явным лидером в этой группе. Но... что же? Что заставило его умолчать обо мне? Что он задумал? Зачем ему это? Как это вообще понимать?!
Мне стало значительно лучше, но ужас всё ещё охватывал меня. Враги оставались совсем рядом.
- Он не мог далеко уйти, - заметил голос толстячка, казалось, прямо подо мною. - Надо попробовать...
- Не стоит мокнуть, - отговорил его пёс пускаться в погоню. - Мы нагоним его по пути в деревню. Ему просто больше некуда двигаться. Ночью у него не будет выбора, кроме как идти. Он подумает, что за ним выдвинулась погоня и не остановится часов до трёх-четырёх ночи. Это измотает его и завтра мы, я думаю, встретим нашего обессилившего друга где-нибудь по дороге или в самой деревне.
- А начальник дело говорит! - послышался издалека чей-то голос.
- Очень умно и сообразительно, - не мог не подлизаться толстячок. - А как у Вас получается так рассуждать?
- Просто я люблю только правду и истину, а она строится на объективности, которой руководствуется любой здравый смысл, в том числе и нашего вечно бегущего паренька. Но, прошу заметить, мы пришли сюда не чесать языками. Готовьте ночлег в доме - на улице холодно. Дождь будет минимум до утра.
На сём приятный голос замолчал, попросив лишь оставить у костра всё съестное, заявив, что он подежурит и приготовит ужин и завтрак.
У костра стало тихо. По песку затопали и захлюпали ботинки. Прозвенела связка ключей, после чего со скрипом отворилась дверь соседнего дома, и, мерно хлопнув секунд через двадцать, замолкла. Шумел только дождь и моё сердце, которое не находило себе покоя. Перед глазами стояла картинка, она возникала снова и снова. Он приостановился, поднял голову, улыбнулся и пошёл дальше. Эта улыбка и сам этот образ крепко засел у меня в голове и не отпускал. А хозяин этого образа остался здесь, наедине со мной, дождём и тёплым костром. Он прохаживался по комнате, затем, судя по звукам, приставил лестницу к дугой стороне чердака, скинул оттуда солому вниз и затем спрыгнул сам. А я... я не знал, что и думать. Может, он и впрямь меня не заметил? Ну... Ну не может быть такого, нет, никак! А может, он не хочет меня замечать? А что, если он обманывает меня, хочет, чтобы я подумал, что он меня не заметил, лёг спать, а тут он меня ножом... Нет, тогда бы он не улыбнулся бы мне. Ох, что же это такое? Что это за дьявол в его обличие? И что, что же мне делать?! Что-о!?
Отвечать на этот вопрос было не мне. Весь ответ был за событиями, и я, словно Алу, моя любимая, лучшая подруга, уже перестал надеяться, а просто начал ждать, что скажет мне судьба. Каково будет её решение, или всё уже давно решено? А я до последнего не хотел в это верить, хотел думать, что сам волен распоряжаться своей судьбой. Выходит, что теперь моя судьба в руках преступника и коварного случая, только... Почему же снова так долго! Сколько можно решать, Судьба! Давай быстрее, а иначе я умру от сердечного приступа раньше, чем ты примешь здравое решение.
Только предположения мои развалились. Судьба моя ничего не решила, всё решили за нас с ней.
- Жди здесь, - едва слышно прозвучал приятный голос незнакомца. Только вот от этого шёпота, мне казалось, сотрясаются стены. Его мелодичный голос эхом отразился где-то у меня в диафрагме, будто бы я был на рок-концерте. Меня вновь перетряхнуло. Слова были адресованы мне, никого другого поблизости просто не было... Наверное... Прошуршало сено, после чего едва слышные шаги удалились в сторону дома. Дверь снова скрипнула и захлопнулась.
И что же мне делать теперь? Может, преступник всё это время обдумывал ситуацию и, решившись, пошёл за своими дружками кончать меня? Ну... ну зачем он со мной тогда говорил? Зачем ему это нужно? Может, лучше ослушаться его и убежать? И гора с плеч! А может... может, он хочет сказать мне что-то важное? Может, что-то произошло с Балто, с Газом... может, что-то произошло с Алу? И он даст мне шанс решить всё мирным путём? Но ведь подпускать меня так близко к себе опасно! Это ж ведь нерационально...
Но я думал слишком долго, а время шло. Мне казалось, что я был на волосок от смерти, а время и было тем самым волоском, который натягивается с каждой минутой. И не дай Бог он лопнет! Мне следовало поспешить и хоть как-то обезопасить себя.
Я неслышно и глубоко выдохнул и привстал. Зашуршало сено подо мной, что напугало меня. Но вокруг никого не было, а двери больше не скрипели. Я мигом намотал портянки поверх шерстяных носков и надел на них болотники. Чуть-чуть поджимает, но это совсем не беда. Лучше перемотаю их в безопасном месте, а сейчас нужно быть готовым к отходу. Я сложил спальник и натянул на плечи рюкзак. Я должен был быть готов к резким действиям, к прыжку и бегу и мало ли чему ещё... Пистолет... Я не стал вытягивать его, наоборот, я затолкнул его подальше, чтобы, если мне придётся показаться преступникам на глаза, они не узнали, что у меня есть оружие. Всегда полезно иметь козырь в рукаве, тем более тогда, когда от этого зависит твоя жизнь. Только я этого как-то не осознавал - я просто делал. Я не думал даже что делал, а просто повиновался своему телу, которое всё решало за меня. Разум же мой был полностью подвластен страху, который звал меня куда-то в тёмный и густой лес, не менее страшный, чем преступники, но более лояльный и безразличный ко мне, нежели эта банда. Только мысли мои оборвались. Дверь скрипнула, и я залёг на чердаке, упёршись рюкзаком в стену и затаив дыхание. Только дыхание и одинокие приближающиеся шаги. Топ. Топ. Топ. Топ. Страх совсем овладевал мною, и я решился. Рука плавно занеслась за пояс. Холодная рукоять обожгла ладонь и мгновенно согрелась в её страстных и крепких объятьях. Уже не холодно. Горячо...
Шаги приостановились и сменили своё направление. Скрипнули ставни ворот, сначала одни, потом вторые. Железный засов звонко ударился о деревяшку. Ворота на сторону дома оказались закрыты. Хлюпающие шаги сменились на шуршащие. Хозяин шагов и мыслей моих был под крышей. Он медленно прошёл к другой стороне сарая и, прежде чем выйти наружу, произнёс:
- Вылезай.
Он сделал это так неэмоционально и сухо, что по спине моей пробежал холодок. Таким голосом... Так произносят слова только твои родственники, сообщая тебе о смерти близкого человека. О смерти части вашей семьи и кусочка вашего сердца.
Отпираться не было смысла. Не повиноваться - тоже. Я сел. Незнакомец вышел из сарая и начал закрывать вторые двери.
- Слезай, - уже более мягко произнёс он тем самым своим льющимся голосом.
Я, убедившись, что револьвер не заметен из-под перевязывавшей пояс куртки, спрыгнул на песок. Песчинки брызнули во все стороны, а ноги в болотниках звонко хлопнули, выбрасывая наружу воздух. Громко... Я машинально и в страхе оглянулся в сторону дома.
- Не бойся, все уже спят. Я ходил убедиться.
Незнакомец закрыл обе двери. Остановившись лишь на секунду, он приоткрыл одну на градусов десять и повернулся ко мне. Он держал голову, немного опустив нос. Капюшон свисал на глаза, отчего лицо его было для меня неразличимо. Нас с ним разделяло метров пять. Незнакомец улыбнулся снова своей обаятельной, как у Балто, улыбкой, отчего шерсть на выступающем из-под капюшона носу слегка взъерошилась. Он, казалось, видел меня сквозь капюшон, и, не спуская с меня этого странного безликого взгляда, отошёл в сторону от дверей.
- Тебе предстоит решить сейчас... - начал он абсолютно спокойным голосом, не снимая с лица улыбки. - Как ты видишь, я не запирал двери. Если считаешь нужным - уходи. Если хочешь поговорить - останься.
Я молчал. Я не знал что сказать. Преступник улыбнулся ещё шире.
- Прежде, чем ты уйдёшь, запомни только одну вещь, - сказал он. - Решение всегда в твоих руках. Ты решаешь, что делать и как повернётся твоя судьба. Но только когда ты сам в это поверишь, твои решения будут иметь силу. Только тогда…, - продолжал говорить незнакомец, немного жестикулируя руками и головой. - …Тогда, когда ты будешь верить, что ты сильный - ты будешь сильным. А сейчас ты слабый. Ты очень слаб, и я скажу лишь, что твоя вера в силу - ничто, если ты не будешь подкреплять её делом. А что это за дело и как оно разрешится - решать только тебе... А теперь, - слегка подтолкнул незнакомец дверь. Она распахнулась шире, и в сарай вновь ворвался звук ударяющегося о землю дождя. - А теперь - скатертью дорожка. Я не смею тебя задержать, теперь только ты решаешь, куда тебе идти и что делать.
- Ты… Вы сказали, что мы можем поговорить… - переспросил я, кажется, со страху. Я не знал, на что иду, просто… когда тебе говорят такие вещи - нельзя не остаться. Наверное… А может, тут было что-то ещё, только я совершенно не мог понять что. Может, это было моё безрассудство, которое всё это время гнало меня вдаль, может, это было моё любопытство, которое вот-вот должно было прищемить мне нос, а может, всё дело в обаянии и красноречивости этого типа. Что же это? Не важно. А вот что же будет дальше...
- Хм, а я думал, что ты не останешься. Видимо, я не до конца тебя понял. Ну да ладно, это уже мой просчёт, и я теперь уже сам могу поплатиться за свою ошибку. А вот ты привык платить за ошибки других. Зачем? – поинтересовался незнакомец и направился к двери. Я молчал.
- Хм, - усмехнулся он. – Можешь не отвечать, как я уже сказал – тебя никто не смеет ни к чему принуждать, если ты сам того не пожелаешь, - продолжал разглагольствовать незнакомец.
- Неужели можно желать своего принуждения? – несколько не понял я.
- Можно. Только желаем мы этого не так очевидно, как тебе кажется, - преступник повернулся около выхода ко мне лицом и сделал небольшую паузу. – Значит, ты остаёшься?
- Да, - окончательно взвесив все «За» и «Против» ответил я. Хотя чего я вру, когда рациональных «Против» было куда больше. И лишь источаемые душой загадочные «За» манили меня своей неизведанной тайной.
Щёлкнул засов. Быстро покинуть сарай я уже не мог. Выхода не было. Выбор был сделан, ставки поставлены… Игра началась…
4.
Бревиг-Мишн. Это был даже не городок, а деревня. Видимо, потому-то отец и боялся останавливаться здесь – тут просто негде было укрыться. Кругом было лишь летнее арктическое поле, а именно коричневая, насыщенная водою грязь с кое-где выступавшей зелёной травою. Казалось, что место это попало в лето случайно, или же здесь находятся залежи какого-нибудь радиоактивного вещества. На пару километров кругом была только пустошь, которую лес окружал где-то совсем далеко. Вся эта картина непрестанно давила на меня... Как-то... угнетала и без того угнетённый мой разум, отчего у меня заранее сложились не лучшие впечатления о Бревиг-Мишн. Только хотелось мне, или нет, а высаживаться на этот нелюбый берег мне придётся.
Водитель лодки упёрся продолжать путь, благо хоть согласился высадить нас не в районе посёлка, а в самом Бревиг-Мишн. Он подъехал к длиннющей пристани и лишь немного приостановился, даже не пришвартовав лодку. Отец выскочил на пристань, я перекинула ему рюкзаки и сама уже ели успела оттолкнуться и прыгнуть. Да что там, я чуть не упала в воду! Лодку несло по инерции вперёд, и я, ступив на самый край пристани, поскользнулась и упала на руки папе. Водитель лодки просто прибавил газу и уехал куда-то на север, даже не попрощавшись, даже не проклял нас, наконец! Хотя уж в этом-то я не сомневалась. Уверена, что он ещё долго буруздел себе под нос всякие гадости в наш адрес.
Отец, не отрываясь, смотрел вслед уплывающей лодке и продолжал придерживать меня почти над самой водой. Я, обхватив отца руками, ещё секунд пять после отплытия висела на нём, согнувшись над краем пристани, да так, что если бы он дал слабину, мы бы вместе грохнулись бы в воду.
- Па-а-ап! - с наигранной раздражённостью протянула я. Шум мотора всё ещё приглушал мой голос.
- Ох, да, прости! - опомнился отец и шагнул назад, подтянув меня и поставив на ноги.
Папа, провожая лодку взглядом, накинул на себя свою любимую старенькую лётную кожанку с подкладкой и рюкзак. Он остановился, ожидая меня, и продолжал смотреть вслед уходящей моторке.
- Пап, ты чего?
- Да так. Время слишком сильно меняет людей...
- Выходит, ты знал его?
- Выходит, что нет, - задумчиво ответил он.
Отец пребывал в таком странном состоянии и его взгляд показался мне столь неестественным... каким-то уставшим, тоскливым и задумчивым, каким я никогда его не видела. Там, дома, его задумчивость была другой. Там любая его мысль имела право на свершение, но здесь, как мне казалось, он ничего поделать не мог. Наверное, именно осознание этого, прочитанное мною во взгляде отца, остановило меня от расспросов.
- Всё хорошо? - позаботилась я, до последнего сомневаясь в своей правоте. Может, отец переживает о чём-то своём?
- Да. Я могу рассказать тебе о нём, но только позже. А сейчас пора двигаться.
Слова отца меня успокоили. Обвязав куртку вокруг пояса, я закинула на плечи рюкзак и приготовилась двигаться дальше. Только вот куда? Привстав на мысочки и потянувшись, я невольно зевнула. И всё-таки покинуть лодку было приятно, а так бы я не знала, сколько ещё пришлось бы плыть. Моё размякшее за время плаванья тело требовало движения. Господи, как же я не люблю сидеть на месте! И сейчас отчего-то так хочется бегать! Так бы и помчалась по пристани в городок и дальше по дороге, только вот... Глупость. Да и перед отцом неудобно. Не хотелось казаться легкомысленной. Я боялась показать ему свои детские желания, которых требовала душа. Если я буду вести себя инфантильно, отец точно прямиком отправит меня домой, посчитав меня ещё маленькой для такого похода. Да что там, отец всегда будет видеть во мне ребёнка, а мне уже скоро двадцать! Нет, позволить ему так считать было нельзя, а то пиши - пропало. Он-то хоть и герой, но... Героям тоже нужна помощь, уж ему-то тем более. У него ведь нет суперспособностей, зато есть большое сердце. Только вот его благодушность и доброта может сыграть с ним злую шутку, поэтому ему нужна я, тот, кто всегда его прикроет... Не знаю как, но я прикрою... я думаю...
Дата добавления: 2020-04-08; просмотров: 96; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!