Памяти моего любимого дедушки, 20 страница
- А я маме всё рассказал, всё! - хвалился, не унимаясь, Динго.
- Ну, и что же?
- Всё, всё! Про то, что ты ходишь с этим... проходимцем, который чуть не угробил твоего брата, Кодиака!
- Между прочим, этот проходимец сегодня искренне попросил у Коди прощения, - заметила я.
- Да на чьей же ты стороне, Господи?!
- Из-за таких, как ты, я и не могу выбрать сторону, - по щеке у меня потекла одинокая не сдержавшаяся слеза. - Я всю жизнь, всю жизнь, - начала я истерить, теряя контроль. - Всю свою жизнь я была одна. Всегда. Везде. Я была одна! Как? Как я могу быть на чьей-то стороне, когда у меня её нету, нету, понимаешь! Я - сама по себе! И почему я, никому и никогда не нужная, не могу быть с тем, кто меня полюбил? Почему я наталкиваюсь на штыки со стороны тех, кому и так всё равно? Зачем? Зачем тебе это?
Но Динго молчал, он не знал, что ответить. А я плакала.
- Зачем? Зачем ты всё рассказал матери? Если бы она ничего этого не знала, то всё было бы намного лучше! Я бы лучше скрыла от неё все эти подробности, и пускай! Пускай со мной потом произойдёт всё, что угодно! Никому всё равно не будет дела! И шла бы и ехала вся эта бандитская группировка - мне на неё наплевать, хоть и зароют где-нибудь под кустом! Плевать!
- Да ты чокнутая! Ты о матери хотя бы подумала?! Психопатка!
- А ты, ТЫ-Ы-Ы! - ткнула я пальцем в самый нос брату, отчего он посторонился. - Ты-то о матери подумал? Ты что, не понимаешь, что ты сделал хуже не только мне, но и маме! Я хотела помириться с ней больше года! Я хотела помириться с ней сегодня. Сегодня, слышишь! Всё должно было закончиться сегодня! А ты всё испортил! - продолжала я истерить, надрываясь. Слёзы, казалось, летели по всей комнате, а я продолжала драть глотку. - Но ты - ничего не изменишь! Не выйдет! Я добьюсь своего! Я хочу, нет, я мечтаю помириться с мамой, потому что я люблю её! Я не хотела рассказывать ей ничего, что ты рассказал, чтобы не нервировать её! А ты опять же всё испортил! И ты после этого называешь меня сволочью, скотиной, да?! Ты смеешь называть меня тварью?! Ты? Ты-то сам хоть что-то знаешь о любви? Ты терпел ли всё это неделями, месяцами? Ты лелеял надежду? Ты думал об этом, каждое утро вставая и ложась с этим каждую ночь? НЕТ! А Хьюго? Он-то тут причём? Как ты можешь попрекать меня в наших с ним отношениях? Ты ведь ничего о нас не знаешь! Ты видел его всего несколько раз, и половину из них только на фотографиях! На картинках, понимаешь! И кто бы он не был, как ты можешь говорить о том, кто он есть на самом деле? Да найди же ты себе бабу наконец! Может, тогда ты сможешь понять...
|
|
|
- Угу, ты небось просто спишь с ним, вот и всё.
- Ч... что? - не верила я своим ушам. - А-А-А-АХ! - громко произнесла я на вздохе. - То есть, ты хочешь сказать, что... Думаешь, что я такая? Думаешь, что мы с ним это... Это немыслимо! Да даже в мыслях моих этого не могло быть! - опешила я от брата. Вот ведь загнул! Он ещё обвиняет меня в таком позоре! И, может, разносит свои фальшивые догадки по ушам! Ах ты! - Ты вообще ох-х-хренел, Динго? Ты, маленький паршивец! - я перестала контролировать себя окончательно и в ярости схватила брата за ухо. Тот только ойкнул и дёрнулся, решив не сопротивляться. - Ты смеешь обвинять меня в бесчестии?! Считаешь, что я способна опозорить свой род?! Тебе бы самому поучиться у Хьюго достоинству! Он меня за всю жизнь и пальцем не тронул! А ты! ТЫ! Попрекаешь меня в лживости и беспутстве! После той клеветы и помоев, что ты на меня вылил! - продолжала я, хрипя сорванным голосом и волоча брата за ухо к выходу, ибо за дверью уже слышалось странное копошение. - П...после того, что я открыла перед тобой свою душу! После того, как я рассказала тебе всё, ВСЁ, о чём молчала месяцами! После всего этого ты обвиняешь меня в бессовестности? Бесчувственности? Холодности? В лживости и предательстве?
|
|
|
Я распахнула дверь и увидела сквозь пелену заплаканных глаз силуэты мамы, Дасти и Коины. Все они были в шоковом, поражённом состоянии, не смея молвить ни слова.
|
|
|
- Видимо, не только за мною Вы не уследили, мама! Поучите-ка своего сына хорошим манерам, пока ещё не поздно! Всё равно он ещё ребёнок - лепите что хотите! - прикрикнула я, всплакивая, и слегка пихнула Динго за ухо в сторону матери.
- Саба! - вытаращила глаза мать и более ничего не посмела ответить, будучи удивлённая моему, как ей самой наверняка показалось, "ребячеству". Ненавижу! Ненавижу всё это! Я снова в её глазах не права!
Я разревелась и убежала к себе, спотыкаясь на лестнице и крича всё громче и громче. Позади меня оставалась только мёртвая тишина.
7.
В мире нет никакой справедливости… Я убеждаюсь в этом с каждым часом всё больше и больше. Её нет и не будет, как и не будет помощи от него. Помочь просто некому. Порой кажется, что от этой безразличности я теряю смысл жить. Но он у меня, наверное, есть. Во всяком случае, пока что есть желание. Наверное, только эта обнадёживающая мысль удерживает меня от суицида. Да и, пожалуй, мои чувства к Хьюго и поддержка Дасти. Пускай это не помощь, конечно, но хотя бы какое-то облегчение.
Дасти перестала сопеть и зашевелилась. Значит можно вставать. Вчера я впустила только её, и подруга так и уснула со мной в обнимку, утешая. Я аккуратно выскользнула из-под её руки и села. Желудок урчал как сумасшедший. Я не ела уже вторые сутки. Скверно и тошнит. В горле застыл непривычный комок, а глаза жутко щипали и чесались от слёз.
|
|
|
- А-а-а-ай! - громко зевнула Дасти и, растопырившись на всю кровать, потянулась. Сквозь чуть подопухшие веки я увидела её пока что ещё туго соображающие глаза. - Ты как?
- В порядке, - солгала я, хотя пока что и чувствовала себя намного лучше, но это только пока что. Во всяком случае, безостановочно плакать мне уже не хотелось... Что за меланхоличность... Я столько не плакала за несколько лет, а тут... За день. Что это со мной? Что на меня влияет? Может, я старею? Ха-ха, старею. Да уж. Шутить про себя - это уже совсем через край. Я просто слетаю с катушек.
- О-о-ох! - снова зевнула Дасти. - Тебе тут всю ночь кто-то названивал. Я не стала будить.
Я взяла телефон и посмотрела пропущенные. Шесть, и все от Хьюго и Коди. Может, чего случилось?
- Пойду налью водички в чайник, - сказала подруга, заметив, что я хочу поговорить по телефону. Дасти сонно посеменила на кухню, а я набрала Хьюго.
Гудок. Гудок. Гудок.
- Алло? - послышался знакомый сонный голос из трубки.
- Привет, - тихо произнесла я. - Ты звонил мне.
- О, да, прости! - возбудился голос и более уже не казался сонным. - Мы с Коди пытались до тебя дозвониться! Мы запоздали немного.
- Ну да, совсем немного, - улыбнулась я в трубку. Первый входящий был около пяти утра.
- Ох, прости, дорогая! Что-то случилось?
- Слишком много. Нам надо поговорить.
- Х...хорошо, только вот что я придумал. Помнишь, мы собирались поехать за город? Так вот, я подготовил машину Джонатана... Так что, если ты, конечно, захочешь... На днях можно было бы и прокатиться.
- Сейчас, - но, включив логику, я поняла, что это невозможно. - Сегодня.
- Сегодня?
- Да. Давай уедем сегодня.
- Ну, хорошо, - немного опешил Хьюго. Да и вообще голосок у него сегодня был какой-то растерянный. - Подходи к моему дому, часика в четыре.
- Да, я буду.
- У тебя всё хорошо?
- Я не знаю, Хьюго. Давай потом.
- Хорошо, я пока приготовлюсь. Давай, до встречи!
Я положила трубку и выдохнула с облегчением. Неужели хоть что-то, хоть какой-то просвет наступит в моей жизни! И всё равно, что это усугубит моё положение. Хуже и так уже некуда. Мне надо развеется, а то я окончательно сойду с ума!
- Ну, что там? - вошла в комнату Дасти.
- Ничего. Всё хорошо, - ответила я подруге. Я не хотела никому ничего рассказывать, мне просто хотелось уйти из этого мира и поехать на природу с тем, кто меня по-настоящему ценит.
- Ух, ладно. Забежать домой я всё равно не успею, посижу у тебя ещё минут двадцать и пойду на работу.
- Хорошо. Только уж извини, но мне надо хотя бы умыться. Я никак не могу проснуться. Проведёшь меня до ванной?
- Без проблем, - ответила Дасти и поставила чайник.
Дасти проводила меня до ванны, чтобы мама и Динго меня не заметили, а потом исчезла куда-то. Я умылась, но мне совсем не полегчало. Сегодня я выглядела ещё более потрёпанной. Сразу после ухода Дасти займусь макияжем!
В комнате я подругу не застала. На столе закипал электрочайник. В помещении было душно и влажно, отчего стёкла немного запотели. Я приоткрыла окно, и в комнату ворвался свежий и прохладный воздух. Погода пасмурная, но без дождя. Прекрасно, то что надо! Дасти пришла сразу следом за мной, всё ещё такая же опухшая, но, выпив чашечку кофе, она повеселела. Брыкнувшись на кровать, она завела со мной разговор. Я же осталась стоять у окна, наслаждаясь прохладой.
- Я разговаривала с Кионой, - сказала Дасти.
- И что же?
- Динго сам не свой. Молчит.
- Пускай молчит, - безразлично ответила я. - Может чего полезного надумает.
- Да я вообще не за этим к ней ходила.
- И за чем же?
- Она говорит, что Динго взял рацию у какого-то черноволосого мужика. Тот припёр её, вроде бы, сам. Сказал, что ему посоветовали обратиться к Динго.
- Гарри? - подумала я.
- Скорее всего. Динго же, думаю, не должен его знать. В тот день, когда вы *** выручали после случая с жучком, Динго вряд ли мог кого-то запомнить. Он перепуган был до смерти.
- Да, я помню. Он знает только Хьюго - я показывала ему фотографии когда-то, и пару раз он видел нас вместе, - в голове сразу всплыл позавчерашний вечер и ссора с Динго. Скверное воспоминание. - Я постараюсь узнать, что по этому поводу знает Хьюго, или спрошу у самого Гарри, если увижу его.
- Хорошо. Держи меня в курсе дела, ОК?
- ОК.
Дасти вышла, а я начала собираться. Я взяла совсем немного с собой и положила свою поклажу в рюкзак. Больше всего я провозилась со своим внешним видом. Привести мою опухшую рожу, а иначе это назвать было нельзя, в порядок было ой как непросто! Но, подрихтовав её, я была довольна - почти как в старые добрые времена! Одевшись потеплее, в камуфлированные штаны, сапожки, мою любимую футболку и кожанку, я аккуратно проскользнула по коридору и вышла из дому. По пути мысли всё назойливее и назойливее летели мне в голову, но я уворачивалась от них, как только могла. Мне не хотелось больше думать, мне хотелось уехать отсюда поскорей. На улице было не так уж и холодно, но я вся замёрзла, потому что по телу пробегала необъяснимая холодящая дрожь волнения. Такая появляется, когда холодной августовской ночью ты сидишь неподвижно один и тебя потихоньку начинает пробирать пугающая но, почему-то, очень приятная дрожь. Сейчас же она была совсем не приятная, но ещё более удивляющая и пугающая. А ведь нам предстоял ещё долгий путь, наверняка куда-то на север, а, впрочем, не важно. Главное - подальше отсюда...
***
Саба пришла, когда Хьюго ещё разогревал автомобиль Джонатана. Бедняжка совсем замёрзла, и Хьюго, увидев её, страшно разволновался и накинул на неё свой бушлат. Она была будто бы совсем не в себе. Он всячески старался поговорить со своей девушкой, но она отнекивалась и молчала. Она лишь спросила, не треснет ли эта развалюха где-нибудь по дороге. Но нет, с ней Хьюго повозился на славу! Как раз, чтобы выдержать все испытания дорогой и заехать в самые дебри. Только оправдания Хьюго Саба тоже мало слушала. Она была слишком замкнута в себе, и Хьюго старался разговорить её, потому что никогда не видел подругу такой. Да что там, кажется, ему самому было важнее сейчас поговорить, ибо он был чем-то страшно обеспокоен. Всё летело у него из рук, он постоянно суетился, стараясь угодить Сабе и одновременно следить за дорогой. Машина двигалась на север.
Асфальтированная дорога была прямая и пустынная и уносила путников куда-то далеко за горизонт. Саба молчала почти всё это время и при этом постоянно ела. У бедной девушки два дня во рту ни крошки. Вечером закатное солнце по левую руку ласкало милейшее личико юной дочки героя Нома, и та, утомлённая жизнью, дорогой и последними событиями, уснула. Хьюго сделал музыку потише, а потом и вовсе её выключил, замкнувшись в себе, как и его спутница на протяжении всего пути. Саба немного посапывала, повернувшись на левый бок лицом к Хьюго и тот, периодически поглядывая на неё, решился, и, открыв форточку, закурил. Он не курил уже очень долго, но пачка красного Marlboro всегда валялась у него в бардачке на всякий пожарный. А Саба продолжала спать, с таким милым и наивным лицом и верой в счастливый завтрашний день, которую она лелеяла в течении многих лет. Саба не знала, что в багажнике старой развалюхи лежит ружьё её любимого друга.
Глава 16
Провожатые
1.
Путь. Такой далёкий и трудный, полный опасностей и приключений. Я представлял его именно таким, но…сейчас мне было совсем не весело. Не было той романтики, которая сопровождала нас с Газом на пути в Теллер. Не было рядом и Газа, который всегда готов был прийти ко мне на помощь, а приключения… Приключения, авантюры и опасности, о которых я так мечтал, уже давно превысили свой лимит. Их хватило мне по горло, и, я так думаю, ещё сполна хватит. Теперь мне просто хотелось, чтобы происшествий было как можно меньше. Они жутко выматывали, сильнее, чем само путешествие, быстрее, чем эта постоянная игра в догонялки, больнее, чем наше с друзьями расставание… Хотя что может быть больнее, коли всё это следствие его. Всё это я делаю потому, что не хочу расставаться. Иду, превозмогая боль одну, будучи не в силах терпеть другую – боль разлуки. Иду на риск, иду на смерть… чтобы жить…
И почему мне в голову начали приходить мысли о смерти? Я ещё слишком молод, приближаюсь к своему двадцатилетию, а думаю о том, как буду заканчивать свой жизненный путь. Каким он будет, этот конец? Как это? И что будет дальше… И главное, ради чего? На что можно разменять свою жизнь?
Так, стоп! Неужели я собираюсь тут жизнями меняться! Ничто теперь не предвещает беды, преступников-то рядом нет! Я просто двигаюсь навстречу своим ответам, иду выручать друга и искать крёстного с его дочкой. Пока что я просто иду… Иду по буроватой от песка дороге. Иду, а за мною тянется змейка моих следов, так интересно заходящая в повороты… Я просто иду, оставляя след в истории этого места и в истории своей жизни… Да, и тем более, разве предвидятся мне такие приключения в будущем? Да даже подобные путешествия вряд ли! Так что надо пользоваться моментом! Хотя… Может, мне уже ничего в будущем и не предвидится… Так, стоп! Опять! Хватит, нет уж! Пессимизм долой! Пора в путь за новыми приключениями, а не за смертью. Какая смерть, я ведь просто иду…
А идти было так приятно. Приятно лишь потому, что под ногами был песочек и камни, а не лесные повалы и трава по пояс. Правда, вот этот путь был ещё тяжелее, чем раньше. Во-первых, приходилось постоянно идти в гору, отчего я останавливался каждые метра двести на передышку, упёршись руками в колени и наслаждаясь прохладой воздуха и пением птичек вокруг. Такое спорное наслаждение, не правда ли? Во-вторых, после сегодняшних марш-бросков и переживаний сердце вымоталось ну ой как ужасно. Оно буквально выскакивало из груди, отчего болело, и дышать становилось всё тяжелее и тяжелей. В-третьих, путь от Нома сюда и догонялки по всему городу, которые не давали мне уснуть ночи напролёт. За всё это время ноги устали и казались теперь каменными. К боли в них я уже привык за время подъёма в гору, благо, что я был натренирован в дальних прогулках за город, в которые мы пускались порой с Фоксером. Потом он всё больше и больше тянулся к городу, и эти путешествия прекратились. Я гулял и в одиночестве, и с другими друзьями, но, что самое главное, делал это регулярно. Однако никакие тренировки не готовили меня к такому большому путешествию, сопровождаемому столь насыщенными обстоятельствами. Так что если бы на пути оказалась бы ещё и трава, и «Холмы», то я бы точно кончился на первом километре. Благо, что на хвост мне никто не сел. У меня просто не было больше сил убегать! Преодолеть бы эту проклятую дорогу, и то ладно! Хотя чего это я, всё ведь могло быть гораздо хуже. Поэтому не стоит обзывать мой путь проклятым, а то, не дай Бог, он таким и станет. Он есть, какой есть. И не он виноват во всём, а только я, раз я его выбрал. Так что извольте-с насладиться им в полной мере, привередливый сэр! А иначе и удача покинет тебя, а этого ой как не хочется! До сих пор она всегда была на моей стороне, и мне бы теперь очень пригодилось сохранить данный союз. Только вот чем он выгоден королеве Удаче и чем я могу за него заплатить… История умалчивает, оставляя глупые вопросы с суровым жизненным содержанием. Как ни крути, а оно выйдет так, и платить воображаемому оберегу всё равно придётся своим потом и кровью, потерями и страданиями, стараниями и усердием.
Так, шаг за шагом я вводил себя в новый тупик, который был поставлен вопросами без ответов. На самом деле, все эти вопросы не имели никакой цены, а ответы на них – никакого значения. Они были бессмысленны, потому как нереальны. Они возникали лишь как предположения, как происшествие, вероятность которого крайне мала. Так почему же я их себе задавал, если и сам не знал, что будет дальше? Наверное, это была попытка узнать, а также способ занять себя на всю дорогу.
Всевозможные глупые мысли, подпитываемые последними событиями, продолжали лезть мне в голову, усиливая мою депрессию. Наверное, всё это нужно просто «переболеть» и жить, как раньше. Кто его знает, может, завтра я проснусь уже совершенно другим человеком? Только это будет завтра, а сейчас мне совсем было нечем себя занять, кроме этих бессмысленных глупостей. Даже пейзаж вокруг был до боли однообразным. По обеим сторонам от склона высились деревья: клёны, осины, редкие ели и сосны. Ни одной поляны, ни одной прогалины, речушки или оврага не было. Только лес и дорога, которая вела меня вверх, а куда – я не видел, потому как она виляла, закрывая деревьями очередной поворот. Вдоль дороги было на удивление чисто: на обочинах не было деревьев – всё было спилено, трава была хоть и высокая, но без кустарника, в общем – дорога была явно ухожена. Хотя тут и не было признаков активности, потому как за шесть часов, которые я двигался вверх по склону, я не встретил никого и ничего нового, кроме моих глупых мыслей. Но и те, в конце концов, отпустили меня, и часов с семи вечера я шёл совсем отрешённый от мира. В голове стало пусто, и я только об одном подумал - это отходняк после насыщенного неприятностями дня. Разум мой шёл на поправку. Болели теперь только ноги и пробитая ладонь, даже переносица прошла где-то через час после начала пути. День заканчивался и всё налаживалось.
За всё время, пока я шёл, я не сделал ни одного привала. Видимо, делая постоянные остановки, чтобы отдышаться, я давал отдохнуть и своим ногам. Конечно, на половине пути я, было, захотел остановиться, но поборол в себе это желание и так продолжал путь до восьми вечера на морально-волевых до тех пор, пока желание отдыхать и есть не пропало куда-то. Я думал, что сейчас за очередным поворотом я увижу место, где можно будет устроиться поудобнее, развести костерок и передохнуть, но такого места не было и я просто продолжал двигаться дальше.
Так, к половине девятого вечера, я дошёл до вершины горы. Это было интересно и красиво. Метров за двести до вершины взору моему предстало поле, которое буквально уплывало вместе с ветром всё ниже и ниже по склону. Трава и вправду была похожа на волны. Они лились с обочины и прибивали к лесу, будто бы из-под дороги лился широкий водопад. Красиво-то как! И не было на поле цветов, но трава эта была до того зелена и гармонична, что они и не требовались для большей красоты. Лес представлялся океаном, который теперь сменил океан настоящий и простирался на много километров влево. Я двигался вглубь континента.
Дата добавления: 2020-04-08; просмотров: 104; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!