О первых последствиях прошлого 1 страница
| Я |
1.
не сразу понял, что со мной произошло. В голове был полнейший кавардак: так, лишь мелькали какие-то воспоминания. Полностью вся картина произошедшего прояснилась минут через десять, когда я смог почти что всё вспомнить, но голова была чугунная и в ней гудел подозрительный рой пчёл, который напрягал меня и мою память, мешая нам работать слаженно. Даже не ясно было, что это за пчёлы, мысли то мои, или же просто жуткая головная боль, которая так же не давала мне покоя? Не знаю, но это сейчас не главное для меня. Важнее – результат последних событий…
Несколькими часами ранее…
Стоял выходной вечер. На этот момент я пробыл в Номе около двух недель. Все куда-то разбежались. В дом изредка заходил кто-нибудь из ребят, а потом сразу же исчезал. Дядя сидел в гараже, и Динго постоянно забегал в дом и искал различные вещи, казалось бы, совсем непригодные для ремонта транспорта. Но, как бы то ни было, они вдвоём занимались своей работой.
Дакота же потащил меня за собою в клуб, а сам где-то на полпути пропал, уйдя со своими знакомыми. Мне это было на руку, ибо идти сейчас в людные места просто не хотелось, и я отправился бродить по Ному в поисках хоть каких-нибудь знакомых. Уже было достаточно поздно, над городом мелькнули последние огоньки солнца, и он погрузился в темноту. Но темнота не была помехой даже этому маленькому городку, ибо фонари дружно и славно освещали улицы. Они, как первоклассные проводники, вели меня по дороге. На главной улице я не встретил никого, что меня удивило. Обычно здесь всегда много народу. Свернул направо, прошёл по одной из крупных улиц там, но тоже никого не нашёл. Тогда я пошёл по левой части города. Народ стоял возле клуба, но я решил обойти это место и затерялся во дворах. Фонарей здесь уже не было, и я шёл, ориентируясь примерно, неточно, но пытаясь идти параллельно главной улице. Здесь преобладало число одно- и двухэтажных частных домов, но встречались и скопления трёхэтажных «фирменных» бараков. Тут я повстречал больше народу: многие проходили мимо, двигаясь в сторону клуба, некоторые стояли компаниями, обсуждая насущные проблемы, встречались и сидящие у себя на крыльце или балконах, потягивавшие табачный яд и даже один играющий на гитаре. Всё это оживление меня порадовало. Улица показалась мне весьма уютной и привлекательной.
|
|
|
Но ближе к концу улицы я услышал гогочущий хохот слева и знакомый голос, который возмущённо требовал «отвязаться и оставить в покое». Лицо мое загорелось, налившись краской и потом. Я испугался, от чего в горле мигом всё пересохло, и приостановился, чтобы понять, не послышалось ли мне. Услышал угрозы. Голос был грубой и хриплый. Далее проследовал шлепок, звонкий и короткий, а потом кряхтение и хрипящий кашель. Я уже вышел, нет, я вылетел из-за угла дома и пулей подлетел к нападавшему. Мне не послышалось. Алу согнулась у стены и, хрипя, кашляла, держась за живот. Перед ней стоял большой серый пёс, тот ещё бугай, а позади него трое: пёс и два человека.
|
|
|
Ярость разнеслась по моему телу пылким огнём, но я ещё соображал в тот момент, что к чему. Я так и не смог понять, толи от ужаса меня колотило до дрожи в ногах, толи от ярости. Мне было страшно… Мне было страшно натворить что-то непоправимое, я боялся, что моя ярость может покалечить кого-то из здесь стоящих. Их было больше, и я понимал это, от чего становилось только страшнее и страшней, но любой, уважающий себя и окружающих, даже не будет раздумывать в такой ситуации.
Слёту я размахнулся и врезал что было мочи бугаю по лицу. Он даже не успел ничего понять, просто я очень неожиданно появился из-за угла, что сыграло ход в мою сторону. Второй удар предназначался псу, стоящему позади своего уже упавшего напарника. Вот до чего доводит неосознанная ярость! Он ничего не успел сделать мне и, наверное, Алу тоже, но я всё равно ударил, правда, не сильно, в живот, и потом сразу повалил его на землю. Обычный человек слабее этих ребят, поэтому для начала я уложил двоих псов наземь. Третий удар уже был воспринят человеком, стоящим ближе ко мне, и не прошёл, наткнувшись на блок. Тогда я, управляемый яростью, уже думал не логически, а пылко, инстинктивно. Я разогнался и плечом врезался в человека, сшибив его с ног и повалившись на него сверху.
|
|
|
-Твою мать! Давай за ним!
Эту фразу я услышал где-то с другой стороны переулка, в котором я находился. Сверху уже навалился другой мужчина, положил меня на спину и хорошенько ударил ногой по левому боку. Потом ещё раз, ещё. Как же было больно! Он бил, что есть мочи, и мне казалось, что вот-вот что-то оборвётся, хрустнет, лопнет у меня внутри! Но после нескольких ударов мужчину как ветром сдуло, второй, не успевший ещё встать, уже вновь повалился и начал отползать, получая удары. По переулку замелькали тени. Не уж то! Я был счастлив, как никогда! У меня появился незримый помощник, и это, как говориться, спасло мою шкуру.
Однако радоваться мне было некогда – на мне до сих пор лежала ответственность за спасение подруги. Я оперся на стенку и, карабкаясь по ней, кое-как поднялся на ноги. Меня шатало, тряслись ноги, но всё это было не от боли, а от страха, который только теперь заглушил мою ярость. Он взял верх надо мной, над моей мимолётной уверенностью, но обратной дороги уже не было. Да и не могло быть, потому что я никогда бы не бросил Алу в такой ситуации. Поэтому оставалось только бороться.
|
|
|
Буквально за пару секунд я осмотрелся. Одновременно со мной встал пёс, которого я сразил ударом в живот. Бугай же лежал и не вставал, хотя двигался и что-то мямлил, словно пьяный. Вот уж не думал я, что мой удар выведет его из строя. Но тот, что встал, уверенно приблизился ко мне. Мы стояли друг против друга: я и пёс. На лице моего противника появился оскал, он зарычал. Я понял, что с каждой минутой даю всё больше времени своему врагу оценить ситуацию. К тому же боль в левом боку нарастала, он весь горел, будто растёртый жгучей перцовкой. Требовалось действовать незамедлительно, и я атаковал, отбросив страх, горячо и бездумно. Ещё с первыми ударами под мои рёбра ко мне вернулась возможность стратегически мыслить. Позади же тем временем слышались кряхтения и звуки ударов, что предало мне большей уверенности. Я сделал шаг вперёд и сразу же метнулся влево: здесь находился участок, огороженный рабицей. Трюк удался, я смог нанести противнику пару увесистых ударов, зато он даже не думал меня бить. Он поступил не подло, но коварно. Растопырив широкие пальцы, он рванул когтями по моей груди, достаточно сильно всадив их в плоть. Потом последовали несильные царапающие удары по телу. Я не мог блокироваться, ибо руки становились такими же изодранными, но всё же старался уворачиваться, сколько было возможности. Удары тоже не проходили: им мешали блоки, переходящие в контрнаступления, которые заканчивались более глубокими порезами. Я запаниковал от боли и от горячки в моей голове и начал пятится назад. Подойдя к дому, я обернул под ноги врагу один из мусорных баков, что дало мне возможность сделать хороший хук. Останавливаться было нельзя, нужно пользоваться единственным шансом, не смотря на страх. Перескочив через контейнер, я вцепился в плечи противника, пытаясь повалить его. Но внезапно в голове зазвенело и резко стало больно где-то между правым виском и затылком. Я ослабил хватку, перед глазами всё поплыло, а ведь с начала боя прошло не больше двух минут. Противник теперь мог сотворить со мной страшное, ибо я стоял как вкопанный и никак не мог прийти в себя. Я осознавал это, но сделать ничего не мог. Всё вокруг плыло и гудело, и даже казалось, что в глазах моих появляется молочная пелена. Ну всё, сейчас он замахнётся и отправит меня в нокаут, долгий и быть может, беспробудный. Но вдруг из неоткуда Алу накинулась на него сзади, обхватив за шею и ввергнув тем самым моего противника в панику. В красивых глазах моей дорогой спасительницы мелькнула ненависть, но даже она была сейчас ей к лицу. Позади послышался, не понятно откуда взявшийся, звук падающего тела, потом передо мной возникла широкая спина, загородившая мне противника. Я понял, что всё хорошо, и перестал бороться с естественным желанием упасть в небытие. Ноги подкосились, я упал на колени. Я простоял так секунд пять, оценивая жжение на груди и руках от царапин, оценивая на опасность боли в боку и, самое главное, боли в жутко кружащейся голове. Но вот, эта жуткая боль отступила, и вслед за ней улетело сознание куда-то в бескрайние просторы Аляски. Я улыбнулся от удовольствия и повалился на бок, так и не успев почувствовать приземления.
2.
Поначалу мне показалось, что это всего лишь сон, но потом появилась тяжесть в голове, а когда я повернулся набок, то почувствовал саднящую боль в районе живота и груди. Эта боль испугала меня, не понимающего, что происходит вокруг. Я запаниковал, но спустя минуту хорошенько огляделся и успокоился. Слава Богу, я находился в нашей пещере и лежал на одной из двухъярусных кроватей, которые стояли справа от входа. Занавеска, закрывающая кровати, мешала моему обзору, но я прекрасно слышал разговор, который происходил за ней.
-Ха, отлично! Представляю себе, что теперь будет за праздник! – слышал я весёлый, но ироничный голос Сабы.
-Хватит тебе, и так уже тошно от всего этого! – этот женский голос мне был явно не знаком.
- Я только одного не понимаю, зачем? – спросила Алу.
- А как ты думаешь, Алу, зачем? Каковы были бы его дальнейшие действия? «Извините, давайте успокоимся и разойдёмся, не будем усложнять друг другу жизнь!». Нет, он, конечно, мог бы попробовать поговорить, но не после рукоприкладства! По мне, так он всё правильно сделал, – возразила Саба.
- Был и другой способ… - не унималась Алу.
- Ну какой, какой по-твоему?
После сказанного повисла тишина на несколько секунд.
- Вот видишь! Радуйся, что всё хорошо закончилось! Это далеко не деликатный вопрос. Вряд ли мирное решение было бы по вкусу этим парням. Как я поняла, они далеко не за тем пришли… - продолжала Саба.
- Хорошо закончилось! Ты видела, в каком состоянии ***?!
- Всё могло быть намного хуже, но ты права - ему просто не повезло. К тому же он парень, это только закалит его! – оправдывалась Саба.
- Всё нормально, – успокаивающе прошептал незнакомый голос.
- Нормально – это не для нас, так не интересно жить! –веселым и безмятежным голосом произнесла Саба.
-Не раскисай, Алу, брось! – потребовала незнакомка.
- Об этом все забудут в скором времени, ведь так? – спросила Алу, чуть не плача.
- Смотря кто. Поэтому-то я и пришла сюда. До сих пор жутко от того, что от тебя этот бугай требовал! Это же невозможно! Не понимаю, кому и что от тебя надо, - заявил голос.
- Знаешь, у меня есть идеи… - начала Алу.
- Брось, ты уже говорила, да и вообще, пока что ничего не ясно, нужно подождать.
- Так, девчонки, давайте закроем эту тему, я наслушалась вас за ночь уже вот так, – скорее всего после последовал какой-то жест. – У меня уже голос сел, - возмущалась Саба, подкашливая.
- Ладно, – Алу шумно выдохнула. – Пойду посмотрю, как он там.
- Ага, и по ушам навешать не забудь! – на этих словах Сабы занавеска отодвинулась. - А то он, как я погляжу, знает уже больше, чем мы сами, не так ли?
Саба стояла, сложив руки перед собой, опёршись на стену, и когда Алу отодвинула занавеску, то она чуть наклонилась и посмотрела на меня из-за спины своей сестры. Я улыбнулся, она подмигнула мне, а улыбка с её лица, как я понял, уже давно не сходила. Она уже с самого начала знала, что я подслушиваю, это просто удивительная чуткость! Хотя, откуда мне знать, я ведь человек. Но, всё-таки, Саба отличалась от многих окружающих, ибо была весьма необычной личностью. Как бы Саба не была бы иногда груба, каким бы не был её язык острым и язвящим, она всегда знает, когда сказать, а когда промолчать. Её натура очень непроста, но Саба обладает очень хорошими качествами, нужно только понять её. А сделать это непросто. Вот и сейчас она улыбается, смеётся в лицо неудачи, которая постигла нас, но её не понимают. Её не понимают, но всем почему-то становится легче. Все думают, что это её буйный характер, случайные шутки, но я уверен - это не так. Саба делает это, чтобы всем было легче, и сказать, что она эгоистка уже не поворачивается язык. Впрочем, она и свои старания старается скрыть за лицемерной маской, вот только зачем, этого мне уже не понять. Саба - замечательный психолог и очень хорошо разбирается в окружающих. Иногда мне кажется, что она знает обо мне больше, чем я сам. Очень надеюсь, что она знает, что делает.
Алу улыбнулась мне, наконец-таки очнувшемуся, и её усталые глаза стали совсем грустными после такой улыбки. За столом сидела особа, очень похожая на волчицу, но явно ею не являющаяся. Она встала и подошла ко мне. Алу отошла куда-то.
- Привет. Ты, наверное, не помнишь меня. Я- Дасти. Ну что ж, посмотрим, как ты.
Я вспомнил её, но не сразу. Вообще, моё детство в Номе было насыщенным, и я знавал почти всю ребятню нашего возраста. Но эту необычную особу я помнил плохо. Дасти была весьма коренаста, с достаточно широкой, но не полной фигурой. Шерсть её была очень пушистой, серого цвета, прямо как у Газа. Широкое лицо её было достаточно округлым, а нос коротким. В её жёлто-зелёного цвета глазах была какая-то хитринка. Казалось, что она слегка прищурившись оглядывала всё вокруг, сохраняя невозмутимое лицо, и только её блестящие глаза, не смотря на невозмутимость, бегали словно солнечные зайчики, оглядывая всё вокруг. В ней я видел пример силы и независимости, строгой педантичности и в то же время какой-то расхлябанности и несерьёзности. Эта ядерная смесь отчётливо выражалась в необычном виде Дасти, а именно в деловом костюме, чётко подчёркивающем её фигуру, сдерживающем и придающем статность, и в то же время в её простецком лице, которому так не шёл этот костюм. К тому же, он был абы как застёгнут, что так же сбивало с толку, наводя на мысль, что это обязательная, но очень неудобная форма одежды, которую так и хочется расстегнуть и отбросить куда подальше.
Дасти одела очки-половинки (после чего её вид сразу же стал категорично-серьёзным, и вся молодая горячка пропала с её лица) и осмотрела царапины. На мне не было живого места! Всё свербело и щипало. Я весь был в царапинах и порезах от когтей. Мы прошлись по ранам перекисью, но, слава Богу, они были чисты и не столь глубоки, чтобы постоянно кровоточить. Правда, парочку всё же пришлось перевязать, что было крайне неприятно. Руки у меня уже были перебинтованы, и Дасти просто сменила мне повязки. Под ними было совсем всё плохо. Потом она заставила меня потерпеть и хорошенько прощупала мой больной бок, но было почти не больно. После она начала щупать место удара на моём затылке, долго смотрела на него и вынесла свой врачебный вердикт:
- Ой, да тут всё нормально! Чего вы меня пугаете? – обратилась она уже к сёстрам. – Так что, ***, до свадьбы заживёт, только шишка будет большая, но и она сойдёт в ближайшее время, так что ничего страшного.
Она хлопнула меня по плечу и улыбнулась. Последующие минуты я отводил глаза от пристальных взглядов на меня – девчонки смущали, как-никак, своим вниманием. Алу так вообще не сводила с меня глаз, и грустным взглядом сверлила меня и особенно мои перебинтованные руки. В её глазах была та самая грустинка, коей я не видел больше нигде в жизни, и от этого сердце моё щемило, будто бы оно попало в тиски. Я чувствовал вину, ужасную вину и стыд перед ней, и поэтому отворачивался. Отчего оно было так – не знаю, только вот этот взгляд смотрел мне прямо в душу. Мне казалось, что я разбил ей сердце и не знал, что мне делать! Я чувствовал вину, но за что?
Время поплыло слишком быстро, и я, краснея, волновался всё больше и больше, пока Алу не перестала смотреть на меня. Только тогда я понял, что весь был в холодном поту. У девчонок шёл разговор, и это мимолётное чувство стыда испарилось, заставив забыть о себе тогда, но оставшись в моём сердце надолго.
Потом мы все разговорились, отойдя подальше от плохой темы произошедшего, и атмосфера стала менее напряжённой. Даже боль куда-то улетучилась, отдаваясь лишь на дальнем плане миролюбивой картины. А она быстро менялась. Кто-то уже снял целлофан, что висел перед выходом на балкон, и вскоре я заметил, что с каждой минутой в пещере становиться всё светлее и светлее. Очевидно было, что с момента драки прошло лишь несколько часов. Светало.
К саднящей боли на животе я уже привык, раны были обработаны и обеззаражены, так что волноваться, думаю, не стоит. При некоторых движениях было больно в левом боку, на котором красовалась пара синяков. Ничего страшного, всё это мелочи жизни! Только к шуму в голове и боли в затылке я привыкнуть не смог, а вот руки, которые были весьма сильно исцарапаны, меня, почему-то, совсем не беспокоили. Однако девчонки очень много старались беседовать именно со мной. Они понимали, что это отвлекает меня от боли, и я был очень благодарен им за всё, что они сделали для меня, представителя слабой человеческой расы. Антропоморф бы так не пострадал в этой драке. Он сильнее, быстрее, ловчее, а мы, казалось бы, превратились в тупиковую ветвь эволюции, но… нет, нас удерживает на верхушке умение убеждать. Зачастую убеждать так, что люди толпами идут убивать других людей, что они готовы переступать через заветы не просто ради своих мерзостных личных потребностей, но даже ради идеи. Мы – это огромное зло, а живёт оно ещё и потому, что это огромная сила. И сила убеждения не столько в красноречии, сколько в обществе, которое очень легко убедить.
Вдруг в дверь дважды постучали, она распахнулась, и вскоре из-за каменной стены показался Андрей. Позади него тихо появился Газ.
- Ещё раз здрасьте! - Обратился Андрей к девушкам.
В ответ ничего не последовало. Я сразу приметил сбитые костяшки на его пальцах.
- Ну, как ты? – это было уже в мой адрес.
- Живой, спасибо!
- Да уж, ты бы видел себя со стороны - огрел он тебя не слабо, мог бы и насмерть.
- Ой, хватит заливать! – улыбнулась Дасти, которая попивала горячий кофе, покачиваясь на стуле. Ноги она водрузила на стол и положила одна на одну и, казалось, что ещё чуть-чуть, и она с грохотом упадёт на спину.
- Ай, да ладно! – отмахнулся Андрей. – Как он?
- Тебе же сказали – нормально, это ж ведь обычная драка, - снова встряла она.
- Ну, оно-то понятно, ладно, если бы люди, а тут пёс – мало ли чего.
- Ещё какое чего! – показал я порезы на руках.
Дасти цокнула и с улыбкой покачала головой.
- Ох уж эти люди, не правда ли? – произнесла Алу из большой комнаты, которую я не мог видеть. Вот уже несколько минут оттуда слышались тихие голоса из телевизора.
- И не говори! – Улыбнулась Дасти.
- Ну что, может, теперь расставим все точки над «i»? – спросил Андрей. – Мы так толком ничего рассказать и не успели, тебя сюда приволокли, и спать.
- Ууу… - Саба, которая уже, наверное, пол ночи так и стояла у стены, отошла от своей опоры. – Нет уж, ребятки, вы тут как-нибудь без меня. Ну вас, и так уже голова кругом, я спать. С меня хватит ваших легенд о «таинственных приведениях прошлого». Всё, пока девочки, пока мальчики, спокойной ночи малыши, не болейте, - взглянула она на меня. - Chao! – И вышла.
- Ну всё, давай-давай! – усмехнулся Андрей ей вслед. – Тебе бы в театре играть!
- Не дождётесь! – послышалось уже с улицы.
- Хех, ну и девица, - удивлялся, усмехаясь, Андрей.
- Дело не в ней, а в нас, Андрей, - заметила Дасти и с шумом отхлебнула из чашки. Но мой спаситель ничем ей не ответил, лишь тупо посмотрел на неё и, сморкнув носом, решил, что может продолжить беседу со мной:
– Так вот, э…
- Погоди, сначала я хочу тебя поблагодарить, и извиниться, – возразил я.
Дата добавления: 2020-04-08; просмотров: 112; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!