Глава 3. Сингулярное правопреемство в обязательствах по современному российскому гражданскому праву 17 страница
Свойство публичной достоверности, на первый взгляд, входит в противоречие с правом должника противопоставлять всякому новому кредитору все те возражения, основанные на дефекте прав любого его правопредшественника, которые должник имел к моменту получения уведомления об уступке требования (ст. 386 ГК). В действительности, противоречия нет, имеет место лишь ограничение применения права на возражения, обусловленное юридическими особенностями такого основания возникновения прав, как ценная бумага.
Именная ценная бумага легитимирует своего держателя тремя обстоятельствами: (1) предъявлением; (2) доказыванием своего тождества с лицом, поименованным в бумаге, и (3) доказыванием своего тождества с лицом, поименованным в записях должника - лица, выдавшего ценную бумагу. После совершения уступки требования по именной ценной бумаге наступает юридически странное состояние - ни отчуждатель, ни приобретатель бумаги не могут выполнить в полном объеме все условия, необходимые для их легитимации. Отчуждатель более не имеет на руках бумаги и обычно уже не поименован в ней, но остается поименованным в реестре должника. Напротив, приобретатель имеет на руках бумагу, в которой назван как кредитор, но не поименован в реестре должника. Кого в данном случае считать кредитором? Имея в виду, что уведомление должника о совершении цессии не имеет конституирующего значения для цедируемых прав, мы должны будем признать кредитором по такой именной бумаге приобретателя. Но при этом важно помнить, что он является кредитором по обязательству из документа, не обладающего свойством публичной достоверности, ибо на данном этапе приобретатель не в состоянии соблюсти все три требующихся условия своей "ценно-бумажной" легитимации.
|
|
|
При получении уведомления о состоявшейся уступке требования из именной ценной бумаги должник по таковой имеет право, руководствуясь ст. 386 ГК, заявить новому кредитору все личные возражения и возражения к его предшественникам, которые или правопреемники которых (внимание!) не поименованы в его записях. Возражения к лицам, поименованным в реестре, должник заявить их правопреемникам не может, ибо в отношении этих лиц права из ценной бумаги были очищены публичной достоверностью документа. Но если должник таких возражений не заявил, а внес нового приобретателя в свои записи, он утратил вовсе право на такие возражения, поскольку наделил кредитора публично достоверным документом *(379). Более того, он утратил право заявлять возражения, касающиеся данного кредитора, правопреемникам последнего (если таковые появятся).
|
|
|
2) Цессия прав из бумаги не заменяет сделки по передаче прав на бумагу (например, сделки купли-продажи ценной бумаги). В связи с этим возникает вопрос: что чему предшествует? Необходимо ли сначала совершить договор купли-продажи, а затем цессию или наоборот? Либо достаточно чего-то одного?
Общеизвестно, что право из ценной бумаги (право-ценность) и право на ценную бумагу (право собственности на нее) настолько неразрывно связаны друг с другом, что порознь не могут быть ни осуществлены, ни переданы. Это значит, что с вступлением в силу договора купли-продажи ценных бумаг покупатель имеет право требовать как передачи ему предмета договора, так и реализовывать вытекающие из них права. Однако если речь идет о ценных бумагах, передаваемых посредством цессии, договор купли-продажи служит также основанием для возникновения у покупателя права требования к продавцу о совершении в его пользу цессии ценных бумаг. Последнее необходимо из тех соображений, что для осуществления прав из таких акций покупатель должен легитимироваться, в частности, своим тождеством с лицом, названным либо в самой акции, либо в тексте цессионной надписи, выполненной на ее обороте. Думается, однако, что в силу принципа приоритета права на бумагу над правом из бумаги требовать совершения договора цессии при наличии договора, переносящего право на бумагу, было бы пустым формализмом, лишь отягощающим правовое положение приобретателя и создающим почву для злоупотреблений со стороны отчуждателя. Полагаем, что самый договор купли-продажи именной ценной бумаги следует почитать имеющим не только вещный, но и цессионный (уступочный) эффект.
|
|
|
Если же сначала будет совершена цессионная надпись, а договор купли-продажи по каким-то причинам подписан в дальнейшем не будет, то все будет зависеть от того, был ли уведомлен эмитент о совершении цессии. Если был и это будет видно как из бумаги, так и из реестра, то ценная бумага подчиняется свойству публичной достоверности, и лицо, оспаривающее правомерность ее передачи, должно доказать, что в действительности не было основания совершать цессионную надпись. Однако если приобретатель такой бумаги ко времени возникновения спора надлежащим образом отчудил ее добросовестному приобретателю или осуществил права, удостоверенные бумагой, то лицо, утратившее бумагу без достаточного основания, не получает права ни виндицировать таковую у приобретателя, ни принудить должника к повторному исполнению.
|
|
|
Если же к моменту возникновения спора должник еще не будет извещен о совершении цессии, не зарегистрирует сделки и не внесет изменений в реестр кредиторов по ценным бумагам, то ценная бумага не будет обладать свойством публичной достоверности. Здесь лицо, претендующее на право собственности на ценные бумаги, должно будет доказать, что имеющаяся цессионная надпись имеет под собой реальное правовое основание.
е) Преемство в секундарных правах
Возможность правопреемства в таких обязательствах, которым сопутствуют вспомогательные (секундарные) права - например, право выбора предмета исполнения в альтернативном обязательстве, возможность односторонними действиями определить, конкретизировать или изменить иные условия обязательства (время исполнения, место исполнения, способ исполнения и т.д.), возможность раздробить сумму делимого обязательства и т.д. - позволяет поставить вопрос в более общей форме: возможно ли сингулярное правопреемство в самостоятельных (не связанных с обязательствами) секундарных правах? Так, например, может ли быть предметом сингулярного правопреемства возможность принятия или отклонения делегационного обещания? возможность дачи согласия на перевод долга? возможность приобретения прав из сделки, заключенной под отлагательным условием? возможность воспользоваться субъективным правом, установленным по договору в пользу третьего лица? возможность осуществления чужого субъективного права?
1) Думается, что ответ на поставленный вопрос должен зависеть от юридических последствий реализации секундарного права. Не цели его предоставления, как может показаться на первый взгляд, а именно юридических последствий реализации, что далеко не одно и то же. Цель предоставления (признания) той или иной возможности, подходящей под понятие секундарного права, всегда одна и та же - удовлетворение законного интереса лица, за которым такая возможность признается. Но удовлетворение этого интереса может достигаться различной "юридической ценой". В зависимости от этой "цены" и находится возможность уступки секундарных прав.
Так, например, реализация акционером такого своего секундарного права, как возможность голосования на общем собрании акционеров по вопросу о назначении и выплате дивидендов, не связана с возложением на акционера каких-либо обязанностей. Из подобного решения могут вытекать только субъективные права (требования), либо же (если принято решение не объявлять дивиденда) оно вовсе не создаст для акционеров ни прав, ни обязанностей. Точно также и осуществление права акцепта оферты (принятие предложения о заключении договора), обязывающего одного лишь оферента, не связано с возложением на акцептанта каких-либо обязанностей; им приобретаются только субъективные права. Уступка подобных секундарных прав означает уступку возможности возникновения субъективных прав, т.е. весьма напоминает рассмотренную выше уступку будущих требований, отличаясь от нее лишь тем, что субъективное право, возникшее в результате реализации секундарного, будет возникать в лице правопреемника непосредственно, т.е. минуя промежуточное звено (предшественника).
Но может случиться и так, что реализация секундарного права будет иметь своим последствием влияние не только на сферу юридически возможного (субъективные права), но и юридически должного (юридические обязанности) поведения его носителя. Так, например, осуществление права на акцепт оферты - предложения заключить двусторонне-обязывающий договор - не только предоставит акцептанту известные права, но и повлечет возникновение у него тех или других обязанностей. Возникают юридические обязанности и в результате реализации, скажем, такого секундарного права, как право на участие в принятии решения общим собранием участников общества с ограниченной ответственностью, направленного на возложение обязанностей по внесению дополнительных взносов в имущество общества. Уступка таких секундарных прав означает перемену личности потенциально обязанного субъекта. Само собой понятно, что для будущего кредитора личность должника далеко небезразлична, что нагляднее всего иллюстрируется, конечно же, на примере с офертой. Оферта всегда адресуется определенному (конкретному) лицу (п. 1 ст. 435 ГК), а это означает, что для оферента далеко небезразлично, кто именно станет его контрагентом по будущему договору. Почему? Ясное дело: потому что большинство договоров на практике являются двусторонне-обязывающими. С акцептом оферты акцептант станет должником по одному, а то и нескольким обязательствам. Если возможность акцепта оферты перейдет к другому лицу (не тому, кому она была направлена) и будет им реализована, то каковы последствия такого действия? С одной стороны, налицо акцепт и договор, стало быть, должен признаваться заключенным. С другой, акцепт этот последовал не от адресата оферты, а от лица, которому оферта не направлялась, от субъекта, которому договор заключать никто не предлагал, а значит, с этой точки зрения, договора нет. Очевидно, правильной является именно последняя позиция, ибо иначе получается, что договор будет заключен без изъявления воли одного из контрагентов. И если отсутствие такого акта по вопросу о личности будущего кредитора может быть признано юридически незначимым (для должника, как известно, не имеет значения, кто именно является его кредитором), то отсутствие волеизъявления по вопросу о личности будущего должника, ясное дело, не может быть для права безразличным.
2) Можно было бы, конечно, признать, что реализация юридических возможностей, подпадающих под признаки секундарных прав, никак не связана с изменением личности носителя будущих субъективных прав и юридических обязанностей. При таком подходе уступка, к примеру, права акцепта оферты будет означать перемену личности одного только акцептанта оферты. Хотя оферта и будет акцептована другим лицом (не тем, кому она направлялась), все последствия такого акцепта (как субъективные права, так и юридические обязанности) падут не на акцептанта, а на адресата оферты. Уступка возможности проголосовать "за" или "против" решения о внесении дополнительных взносов в имущество общества с ограниченной ответственностью переменит только личность голосовавшего, но не того, на кого будут распространяться последствия такого решения. Цессия права выбора предмета исполнения приведет лишь к тому, что возможность выбора будет реализована не тем субъектом обязательства, которому она принадлежала, а третьим лицом, в то время как последствия такого выбора (конкретизация предмета обязательства) падут на должника и кредитора. Передача возможности воспользоваться правом, установленным по договору в пользу третьего лица, вовсе не будет равнозначна замене этого третьего лица; все изменения в обязательстве ограничатся только тем, что вопрос о "намерении воспользоваться правом" (п. 2 ст. 430 ГК) будет решать не само третье лицо (выгодоприобретатель), а субъект, приобретший эту возможность по договору цессии. И так далее.
3) Теоретически возможен еще и промежуточный подход к проблеме: уступка секундарных прав влечет изменение носителя субъективных прав, но не изменяет личности носителя юридических обязанностей.
Как бы то ни было, но вторая и третья точка зрения, очевидно, не могут быть приняты без хотя бы минимальных нормативных указаний соответствующего содержания. Увы, таковые в действующем законодательстве нам обнаружить не удалось. De lege lata, стало быть, нужно признать, что возможность уступки секундарных прав предопределяется юридическими последствиями их осуществления. Некоторые из секундарных прав могут быть предметом уступки, а некоторые не могут. Могут уступаться те секундарные права, осуществление которых имеет своим следствием возникновение, изменение или прекращение одних только субъективных гражданских прав его носителя; не могут - те, в результате осуществления которых отягощается положение их обладателя как обязанного субъекта.
Приложение
Дата добавления: 2020-04-25; просмотров: 213; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!