Глава 3. Сингулярное правопреемство в обязательствах по современному российскому гражданскому праву 12 страница
б) Долги, не подлежащие переводу
Гражданский кодекс никак не ограничивает круг долгов, которые могут быть предметом перевода. Причина такого "пренебрежения" вопросом лежит на поверхности: перевод долга не может состояться без согласия кредитора. Как совершенно справедливо отмечает М.М. Агарков, недопустимость перевода долгов объясняется тем, что личные качества должника входят в основание возникновения соответствующего обязательства *(349). Естественно, что кредитор никогда не согласится на перевод (а) долгов, в которых существенным для него элементом является кредитоспособность конкретного должника, т.е. личность должника; (б) долгов, перевод которых прямо запрещен действующим законодательством, ибо сам договор перевода такого долга будет ничтожным, а значит, кредитор не достигнет предполагаемого результата своего согласия, не обеспечит себе нового должника.
Следует отметить, что прямых запрещений переводить те или иные долги в действующем российском законодательстве не содержится. Однако, логически развивая те или иные отдельные его предписания, мы можем прийти к выводам о противоречии перевода некоторых долгов законодательным постановлениям. Мы имеем в виду, в частности, следующие случаи: (1) перевод любых долгов на лицо, признанное банкротом, без санкции на то временного, внешнего или конкурсного управляющего; (2) перевод любых долгов на малолетних; (3) перевод части долга из обязательства с неделимым предметом (противоречит сущности обязательства); (4) перевод долгов, законодательно связанных с правовым статусом определенного лица *(350).
|
|
|
в) Форма договора перевода долга и согласия кредитора
Согласно п. 2 ст. 391 ГК "к форме перевода долга соответственно применяются правила, содержащиеся в п. 1 и 2 ст. 389 Гражданского кодекса". Эти правила относятся к форме договора сингулярной сукцессии и рассматривались нами выше. Коротко говоря, эти правила могут быть сведены к одному: договор сингулярной сукцессии не может быть совершен в форме, менее строгой, чем та, в которой совершен договор, являющийся основанием возникновения уступаемого требования. Соответственно, уступка требования из письменного договора также должна осуществляться на основе письменного договора сингулярной сукцессии, из нотариального договора - соответственно, на основе нотариально заверенного договора активной цессии и т.д. Это же правило применимо и к договору перевода долга.
Следует отметить отсутствие в законодательстве каких-либо специальных предписаний о форме перевода долгов, возникших из устных сделок, а также юридических фактов, не являющихся сделками. Очевидно, они могут быть совершены и в устной форме, если иного не будет установлено соглашением сторон (например, предварительным договором). Особо отмечаем, что возможности совершения перевода долга в устной форме более широкие, чем возможности для уступки таким образом требований, ибо подтверждением устного договора перевода долга всегда может стать факт обращения его сторон за согласием к кредитору.
|
|
|
М.М. Агарков высказал мнение о том, что форма договора о переводе долга не должна находиться в зависимости от формы договора, являющегося основанием возникновения переводимого долга. Оно основано на трактовке категории "правопреемство" как процесса передачи прав и обязанностей. С этой точки зрения перевод долга не изменяет содержания обязательства, в которое он входит, а значит, и не изменяет договора, являющегося основанием его возникновения. Акт же, не являющийся изменением договора, не должен зависеть по своей форме от формы этого договора *(351). С этой позицией трудно согласиться. Рассматривая правопреемство в обязательствах как процесс прекращения одних правоотношений и их замены иными с идентичным содержанием, но другим субъектным составом, мы вынуждены будем придавать договору, прекращающему правоотношения, как минимум, ту же форму, что была и у договора, послужившего в свое время основанием их возникновения.
|
|
|
Следует подчеркнуть, что требование законодательства о форме перевода долга относится именно к форме договора должника с третьим лицом, но не к форме согласия кредитора. По вопросу о форме согласия кредитора на перевод долга законодательство не содержит никаких предписаний, в силу чего следует полагать, руководствуясь ст. 159 ГК, что такое согласие может быть дано в любой форме, определяемой исключительно односторонним усмотрением кредитора, т.е. в том числе и в устной форме.
Единственно, в чем могут быть ограничены возможности выбора кредитора, так это в даче согласия конклюдентными действиями. Простое заявление требования к новому должнику не может расцениваться как согласие на перевод долга, ибо оно может означать как такое согласие, так и стремление не только приобрести право требования к новому должнику, но и сохранить перед собой обязанным предшествующего должника. М.М. Агарков называет такой договор договором о кумулятивном переводе долга, противопоставляя его договору привативного перевода, влекущему замену должника *(352).
|
|
|
Естественно, что если у сторон договора перевода долга присутствуют сомнения в честности кредитора, если кредитор подозревается в возможном последующем отказе от своего устного согласия, должники вправе обусловить в своем договоре его действие зависимостью не просто от согласия кредитора, а от согласия, выраженного в определенной форме. Желая дать согласие, кредитор будет вынужден дать его именно в той форме, что обусловлена в договоре, ибо согласие в иной форме не будет являться обязательным для сторон договора перевода долга.
г) Содержание договора перевода долга и согласия кредитора
Законодательное регулирование данного вопроса отсутствует. По этой причине следует обратиться к общему понятию содержания договора, в соответствии с которым содержанием должны считаться условия достигнутого соглашения. Единственным же существенным (с точки зрения закона) условием всякого договора, а значит и договора перевода долга тоже, является условие о его предмете (ч. 2 п. 1 ст. 432 ГК).
Предметом договора перевода долга может быть юридическая обязанность, входящая в содержание обязательственных правоотношений, причем при делимости предмета обязательства - как полностью (в отношении всего предмета обязательства), так и в части долга. По вопросу о необходимости индивидуализации предмета договора перевода долга должны быть высказаны те же соображения, что и относительно индивидуального определения предмета договора сингулярной сукцессии со следующими уточнениями.
В случае, если индивидуализации долга не произошло и это стало причиной спора переводителя (прежнего должника) и принимателя (нового должника) относительно того, кто и в чем обязан кредитору, достоверными должны предполагаться сведения, представленные переводителем. На принимателя же вполне логично возложить бремя опровержения этой презумпции. Это объясняется тем, что лицом, имеющим непосредственный интерес к индивидуализации долга, является именно приниматель, но не переводитель. Переводитель перестает быть обязанным, а приниматель становится таковым и, разумеется, не сможет надлежащим образом исполнить обязанность, если точно не знает, какая это за обязанность. Коль скоро приниматель по каким-то причинам не настоял на индивидуализации возлагаемого на него долга, нет никаких оснований заставлять других лиц (в частности - переводителя и, уж тем более, кредитора) заботиться об охране интересов принимателя.
Перевод долга, реально не существующего, а лишь должного возникнуть в будущем, не допускается.
Условие о встречном удовлетворении, эквиваленте, составляющем ближайшую причину (основание) перевода долга, в договор помещать не обязательно. Договор перевода долга относится к числу абстрактных сделок *(353), а потому предполагается действительным даже тогда, когда кредитор не доказывает его основания. Обыкновенно это основание возникает и существует задолго до совершения перевода долга и, как правило, имеет кредитный характер. Так, в практике нередки случаи перевода долгов поставщиками на покупателей в счет товаров, когда-то отгруженных в кредит. Нередко встречаются также переводы долгов, инициируемые собственниками имущества, сдавшего его на хранение или в управление на, соответственно, хранителя или управляющего. Безосновательный перевод долга, а также перевод долга одной коммерческой организации на другую без получения последней какой-либо компенсации (безвозмездное освобождение от обязанности) являются недопустимыми, поскольку подпадают под признаки дарения между коммерческими организациями - сделки, законодательно запрещенные (ст. 575 ГК).
Содержание договора перевода долга, как правило, выражается словами "Переводитель (иногда - "Делегант") переводит, а Новый должник (Приниматель, Делегат) возлагает на себя долг...". Было бы нелишним такое уточнение "Делегант переводит на Делегата, а Делегат возлагает на себя...".
Новый должник заинтересован в том, чтобы потребовать установления в договоре и условия о сроке и порядке передачи ему переводителем документов, удостоверяющих наличность и действительность имеющихся у него возражений, которые могут быть противопоставлены кредитору. Без этих документов делегат не сможет оградить свои законные интересы, ибо может совершить платеж несуществующего долга, в противоречии с условиями обязательства и т.п. Более подробно о составе документов, подлежащих передаче, сроках и способах передачи - см. соответствующий раздел параграфа о сингулярной сукцессии.
Моментом перевода долга по договору следует считать время заключения договора, если в нем самом не обусловлено иного. Согласие кредитора не имеет правообразующего значения в этом вопросе, ибо оно не влияет на действительность договора. Даже если кредитор прямо заявил о своем несогласии на перевод долга, это обстоятельство, тем не менее, само по себе не отменяет возникших правоотношений между должниками. Новый должник остается обязанным перед старым произвести исполнение кредитору, хотя последний и будет воспринимать такое исполнение, как исполнение, производимое третьим лицом по поручению старого должника.
Содержанием односторонней сделки кредитора, совершение которой определяет тип правоотношений, возникающих из договора должников, может являться либо согласие либо несогласие на перевод долга. Подчеркиваем, что речь идет не о разрешении - запрещении совершения договора перевода долга, а именно о согласии - несогласии воспользоваться предоставляемой этим договором возможностью получить вместо одного должника другое обязанное лицо. Совершение договора перевода долга не нуждается в специальном разрешении. Любое лицо вправе переложить любые свои долги на плечи любого лица, пожелавшего их на себя возложить, без всяких разрешений. Точно также никто не вправе запретить кому бы то ни было договориться с третьим лицом об обязывании последнего перед собственным кредитором. Но для определения последствий совершения договора перевода долга в отношении не участвующего в нем лица - кредитора, для информации о том, становится ли обязанным приниматель не только перед старым должником, но и перед кредитором, прекращается ли долг первоначального должника и заступает ли приниматель на его место, необходимо знать отношение кредитора к состоявшемуся переводу долга. При совершении односторонней сделки по выражению согласия кредитор освобождает от долга прежнего должника, обеспечивая при этом себе должника нового. Напротив, односторонней сделкой по выражению несогласия на перевод долга кредитор оставляет своим должником переводителя и не входит в какие-либо правовые отношения с принимателем *(354). Для кредитора он продолжает оставаться посторонним лицом, которое, впрочем, может предложить ему, кредитору, исполнение обязательства вместо должника (на правах третьего лица, производящего возложенное на него исполнение). Зачем, почему - это его проблемы, которые он будет решать с первоначальным должником; они кредитора не касаются. Если исполнение вдруг окажется ненадлежащим или вовсе не последует от "неудавшегося" нового должника, кредитор будет судиться с переводителем, т.е. с прежним, но не новым должником.
М.М. Агарков отмечает, что волеизъявление кредитора по вопросу о согласии или несогласии на перевод долга может быть обращено к любой из сторон договора перевода долга, совсем не обязательно обращать его к обоим *(355). Точнее было бы говорить, что оно может быть воспринято любой из сторон договора. Следует поэтому иметь в виду, что адресат сообщения может избираться кредитором совершенно произвольно; важно лишь, чтобы о содержании этого сообщения узнала хотя бы одна из сторон договора перевода долга.
Профессор Агарков также классифицирует односторонние сделки кредитора по выражению согласия (несогласия) с переводом долга на предварительные (согласие в узком смысле) и последующие (одобрение). Предварительное согласие может быть взято назад кредитором в любой момент до заключения договора перевода долга. Это суждение не противоречит природе согласия как односторонней сделки, ибо до момента совершения договора перевода долга такая односторонняя сделка будет являться беспредметной (ничтожной). Согласие на замену должника по договору, еще не заключенному, не может возыметь силы за отсутствием волеизъявления третьего лица стать новым должником. В этом смысле предварительное согласие подобно завещанию, которое вступит в силу не ранее момента смерти завещателя, а значит до сего времени вполне может быть односторонним образом отменено или изменено. Но после заключения договора о переводе долга предварительное согласие взять обратно уже невозможно. Последующее согласие (одобрение) взято назад быть не может ни при каких условиях.
Сказанное в полной мере относится и к сделкам несогласия с переводом долга: предварительное несогласие всегда до заключения договора может быть отменено, последующее взять назад уже нельзя, разве что с согласия на это обоих должников *(356). Имеется и обратная зависимость - договор перевода долга после получения согласия кредитора на перевод долга не может быть отменен или изменен сторонами без адекватного волеизъявления о том кредитора. Обеспечив дачей согласия на перевод возникновение новых правоотношений, обязательства с новым участником, кредитор не должен ничего терять, если этот участник вдруг "передумает".
д) Правоотношения из договора перевода долга и согласия кредитора
Правоотношения, возникающие из договора перевода долга, в русской цивилистической литературе никем, насколько нам известно, специально не изучались. Рассмотрению подвергались лишь отдельные их аспекты, а именно - вопрос о возражениях, которые новый должник имеет право противопоставлять кредитору. Наше изложение проблемы мы будем производить по порядку, аналогичному принятому в параграфе о сингулярной сукцессии.
Перевод долга порождает правоотношения лишь одного типа (1) - правоотношения между должниками - старым и новым, т.е. не более, как отношения между самими участниками договора. Одностороннее согласие кредитора (2) прекращает правоотношения его с первоначальным должником и (3) влечет возникновение правоотношений между собой и новым должником. Рассмотрим эти группы правоотношений.
Содержание договора перевода долга между его участниками (т.е. в части, не влияющей на правовое положение кредитора) законодательством никак не регламентируется. Пока кредитор не согласился на перевод долга, договор не может произвести своего главного, намеченного сторонами последствия - замены должника: участниками обязательственных отношений, долг из которых являлся предметом договора, продолжают оставаться переводитель и кредитор. Вместе с тем и до выражения кредиторского согласия договор перевода долга, будучи распорядительной сделкой, вне всякого сомнения, производит целый ряд правовых последствий.
Во-первых, им неизбежно, во всяком случае, рождаются два секундарных правоотношения. Содержанием первого является, с одной стороны, состояние ожидания или расчета переводителя, а с другой - состояние связанности принимателя перспективой перевода долга. С изъявлением кредиторского согласия на такой перевод переводитель превращается в прежнего должника (т.е. в лицо, постороннее обязательству), а приниматель - в нового (т.е. из постороннего обязательству лица становится его участником). Это, стало быть, секундарное правоотношение переводителя с принимателем. В другом секундарном правоотношении будет участвовать, с одной стороны, кредитор, а с другой - переводитель и приниматель, т.е. с одной из его сторон будет связано явление множественности лиц. Его содержанием будет, с одной стороны, возможность кредитора совершить одностороннюю распорядительную сделку (дать согласие на замену должника), а с другой - состояние связанности переводителя и принимателя такой возможностью. Подчеркиваем, что возникновение двух описанных секундарных правоотношений - неизбежное последствие всякого договора перевода долга, не предваренного кредиторским согласием. В том или другом конкретном случае договор может быть осложнен и другими правоотношениями, но два описанных секундарных правоотношения будут в наличии всегда.
Во-вторых, договором перевода долга могут порождаться также обязательственные правоотношения между переводителем и принимателем. Какие именно - будет зависеть от случая. Так, например, приниматель может обязаться перед переводителем произвести исполнение кредитору (кредитор таким образом получит предложение исполнения обязательства не от старого должника, а от третьего лица, каковое он обязан принять, естественно, под ответственность и риски должника), либо обязаться снабдить переводителя средствами, необходимыми для производства такого исполнения (в этом случае исполнение будет производить сам, хотя и, выходит, за счет принимателя). Такие обязанности лежат на принимателе, но обязанности это - лишь перед переводителем, а не перед кредитором. Ссылаться на наличие такой обязанности и требовать ее исполнения вправе, стало быть, только переводитель, но не кредитор.
В-третьих, договор перевода долга может быть заключен в пользу третьего лица - кредитора. В этом случае он вызовет возникновение еще одного (третьего!) секундарного правоотношения, в силу которого у кредитора появится возможность своим односторонним волеизъявлением вовлечь в обязательство принимателя не вместо существующего должника, а наряду с ним в качестве содолжника (долевого или солидарного, в зависимости от того, как договорились) либо возможность своим односторонним волеизъявлением установить новое обязательство (с участием принимателя), но опять-таки не вместо прежнего, а параллельно с ним (в качестве самостоятельного ли или субсидиарного - это опять же вопрос договоренности сторон). Подобные возможности кредитора обеспечиваются состоянием связанности переводителя и принимателя - лиц, участвующих на другой стороне секундарного правоотношения. Использование кредитором предоставленной ему возможности либо изменит субъектный состав обязательства, либо вызовет возникновение нового обязательства; так или иначе, но кредитор получит право требовать исполнения не только от переводителя (первоначального должника), но и от названного в договоре его контрагента - принимателя (бывшего прежде лицом, посторонним обязательству, но теперь ставшему должником).
В договоре титулированного перевода долга неизбежной принадлежностью будет условие об эквиваленте, предоставляемом переводителем принимателю. Это значит, что из такого договора возникнет обязательство по предоставлению переводителем принимателю предусмотренного договором эквивалента. Подчеркиваем, что указание в договоре на содержание данной обязанности и на предмет, предоставляемые в качестве эквивалента, не делает данный договор каузальным. Данное указание делает договор титулированным, т.е. несколько облегчает правовое положение переводителя в том смысле, что последнему не нужно доказывать, какое именно обстоятельство выполняет в данном договоре роль эквивалента.
Дата добавления: 2020-04-25; просмотров: 193; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!