Глава 3. Сингулярное правопреемство в обязательствах по современному российскому гражданскому праву 10 страница
Нужно отметить, что цессионарий заинтересован не просто в уведомлении, а в скорейшем уведомлении. Чем дольше тянется время промедления с уведомлением, особенно, если оно простирается сверх срока исполнения обязательства, тем выше вероятность того, что должник, не ведающий об уступке, исполнит обязательство первоначальному кредитору, которому, как нельзя не заметить в этой связи, выгодно, напротив, чтобы должник как можно дольше не знал об уступке. Кроме того, за время промедления у должника могут возникнуть и возражения к цеденту, и встречные требования к нему, которые он сможет противопоставить также и цессионарию. По этим причинам нужно заметить, что наиболее целесообразным для цессионария является самостоятельное осуществление уведомления. Во всяком случае, перелагать его бремя на плечи цедента - лица, наименее в нем заинтересованного, будет явно неразумно.
6) Последним вопросом, подлежащим рассмотрению, мы избрали вопрос о форме уведомления и его содержании.
Обращает на себя внимание категоричное предписание п. 3 ст. 382 ГК о форме уведомления - оно может быть только письменным, вне зависимости от формы самого договора цессии. *(328)
В уведомлении с необходимостью должны содержаться указания о том, (1) какое именно требование было передано, т.е. о предмете договора сингулярной сукцессии и происшедшей уступки (об индивидуализации требования), и о том, (2) кому необходимо произвести исполнение, т.е. о личности цессионария. *(329)
|
|
|
Уведомление должно быть подписано тем, кто его направил. Подпись под уведомлением имеет принципиальное значение, поскольку определяет достаточность его содержания. Если уведомление производит цессионарий или третье лицо, т.е. субъект, который является или может оказаться заинтересованным в ложном сообщении об уступке, должник не только имеет право, но и обязан (для сохранения статуса добросовестного должника) считать достаточным и обязательным для себя уведомлением только такой документ, к которому будут приложены доказательства действительно состоявшегося перехода прав от цедента к цессионарию *(330). Одного лишь голословного письма постороннего лица, возможно, ранее и неизвестного должнику, о том, что теперь, имей, дескать, в виду, что ты должен то-то и то-то не ему, как ты думаешь, а мне, потому что я приобрел право требования у него, явно недостаточно. Подобное голословное уведомление должник вправе оставить без внимания. А вот уведомление цедента может быть и бездоказательным, ибо раз уж уведомление сделано цедентом - лицом, заинтересованным в максимально длительном умолчании об уступке, значит уступка наверняка состоялась. Впрочем, тот факт, что уведомление об уступке, исходящее от цедента, может быть и бездоказательным, не отменяет необходимости представления доказательств приобретения права новым кредитором должнику (п. 1 ст. 385 ГК).
|
|
|
§ 4. Соотношение сингулярной сукцессии со смежными юридическими отношениями (активная делегация, переводной вексель, индоссамент, факторинг, купля-продажа и дарение права, залог права, договор в пользу третьего лица, переадресование исполнения, назначение бенефициара, "передача" и хищение "бездокументарных" ценных бумаг)
а) Соотношение с активной делегацией
Активная делегация представляет собой одностороннюю сделку должника (делегата), состоящую в даче им делегационного обещания по предложению делеганта исполнить в пользу нового кредитора (делегатария) то, что он, должник, должен был исполнить прежнему верителю (делеганту). Поскольку делегация суть сделка, совершаемая пассивным субъектом (должником), нет необходимости применения принципа недопустимости ухудшения его положения перед новым кредитором в сравнении с положением перед кредитором первоначальным. Это обстоятельство практически не позволяет должнику по активной делегации ссылаться на какие-либо возражения из отношений покрытия или валюты - таких возражений, которые могли бы парализовать требования делегатария очень мало. Именно по причине оторванности делегационного обещания от своего основания делегация не почиталась римлянами за основание правопреемства; по мнению римских юристов, делегация прекращала ранее существовавшие отношения порождала новые, с первоначальными никак не связанные.
|
|
|
В отличие от этого сингулярная сукцессия - это договор кредиторов, т.е. двусторонняя сделка, в которой должник не принимает никакого участия. Это обстоятельство является основанием для применения принципа недопустимости ухудшения положения должника перед новым кредитором (цессионарием) по сравнению с тем положением, которое он занимал перед старым кредитором (цедентом). Переход к новому кредитору прав со всеми их пороками, причем не только из отношений покрытия, но и из отношений валюты - вот отличительное качество правового результата, порождаемого договором сингулярной сукцессии. Именно сингулярная сукцессия расценивалась римлянами как способ перемены лиц в обязательстве без прекращения самого обязательства, т.е. как способ правопреемства. Точнее все-таки говорить о том, что правовым результатом договора сингулярной сукцессии является не просто замена одного обязательства другим, но замена такая должна иметь предметом обязательство идентичного содержания.
|
|
|
б) Соотношение с переводным векселем
Переводной вексель, как известно, представляет собой документ, предназначенный для выполнения трех функций: (а) оферты, т.е. предложения векселедателя (трассанта), адресованного плательщику (трассату) заключить договор об уплате определенной суммы третьему лицу (ремитенту); (б) указанного договора между трассантом и трассатом о способе уплаты (доставления денег) и (3) одностороннего обязательства плательщика (акцептанта) уплатить определенную сумму ремитенту или его правопреемнику.
Сингулярная сукцессия является не документом, а сделкой. Документ о совершении сделки цессии (договор в узком смысле слова) хотя и удостоверяет также совершение договора, но договора иного типа. Если акцептованный переводной вексель это договор кредитора и должника об уплате последним в пользу третьего лица, то в договоре сингулярной сукцессии должник, как уже неоднократно отмечалось, не участвует.
в) Соотношение с индоссаментом
Центральное различие индоссамента и цессии, определяющее все иные их качества, их сущность и применение, состоит в различии юридической направленности, юридической цели данных сделок. Индоссамент переносит право (собственности) на (ордерную) ценную бумагу - этот постулат должен помнить каждый практик. В то же время, имея своим непосредственным предметом вещь, сделка индоссамента переносит на добросовестного приобретателя ценной бумаги и те качества, которые в нее заключены, т.е. права из бумаги, причем в их первоначальном, "девственном", не тронутом пороками правопредшественников, виде. В этом смысле индоссамент действительно можно считать основанием уступки требования из ордерной ценной бумаги, как это делает, например, законодатель в п. 3 ст. 389 ГК.
Сингулярная сукцессия представляет собой сделку, предметом которой является перемена лица, занимающего статус кредитора, т.е. - перемена личности активного субъекта обязательственного права требования. Сингулярная сукцессия имеет своим предметом перенесение обязательственных, а не вещных прав, в частности - обязательственных прав из ценной бумаги, но никак не права на ценную бумагу. Здесь вполне работает аксиома "никто не может передать прав больше, чем имеет сам". Коль скоро эти права поражены какими-то недостатками, приобретатель получит эти обязательственные права с этими же недостатками, оформляющимися в руках должника в так называемые возражения *(331).
г) Соотношение с финансированием под уступку денежного требования (факторингом)
Заключение договора сингулярной сукцессии может преследовать достижение различных хозяйственных целей. Обыкновенно он заключается для специфического осуществления субъективного гражданского права требования - реализации этого требования третьему лицу за некоторый эквивалент. Но он может быть заключен также и для обеспечения исполнения обязательств цедента перед цессионарием. Например, если имеется договор, по которому цессионарий является кредитором цедента, то ничто не мешает обеспечить исполнение обязательств по данному договору со стороны цедента уступкой принадлежащих им требований к своим дебиторам цессионарию. Если договор, обязательства из которого являются предметом обеспечения, является кредитным договором или договором о финансировании, то, установив обеспечение их исполнения уступкой требований заемщика к своим дебиторам в пользу кредитора (финансового агента), стороны становятся участниками отношений факторинга.
Именно профессиональное предоставление кредитов, финансирования, а также оказание вспомогательных услуг, связанных со взысканием дебиторской задолженности, и является содержанием деятельности, требующей лицензирования по ст. 825 ГК РФ, а вовсе не "покупка прав требования", как нередко утверждается. А это значит, в частности, что органом, лицензирующим такую деятельность, должен быть Банк России, а вовсе не Министерство финансов РФ, как полагают некоторые *(332). Отличие факторинга от покупки (возмездной уступки) права требования состоит, прежде всего, в том, что суммы, предоставляемые финансовым агентом, предоставляются на целевой, срочной и возвратной основе. Только нарушение обязательств по возврату этих сумм может служить для финансового агента основанием предъявления приобретенных требований должникам от своего имени для осуществления. В отличие от этого возмездная уступка требования предполагает передачу денег взамен на требование без каких бы то ни было условий об основаниях возврата денег или права, кроме случаев, установленных в законодательстве.
Сказанное позволяет понять, что сама по себе уступка требования при факторинге от обычной уступки в порядке сингулярной сукцессии ничем не отличается *(333). Уступка в рамках факторинга - разновидность уступки по сингулярной сукцессии, отличающаяся от нее лишь титулированным характером. Уступка в рамках факторинга подчиняется не только специальным нормам, составляющим главу 43 ГК, но и нормам общим (гл. 24). Сожаление Е.А. Павлодского о том, что ГК "не распространяет прямо" действие норм о цессии на отношения из финансирования под уступку денежного требования, не имеет никаких оснований. Глава 43 называется "финансирование под уступку", в то время как переход требования на основании статей 382-386 ГК РФ и называется его уступкой. Вся разница только в том, что если обычная сингулярная сукцессия - суть сделка самостоятельная, преследующая собственную хозяйственную цель и не связанная с другими (основными или дополнительными) сделками, то сукцессия при факторинге - это сделка, дополнительная к основной - кредитному договору или договору о финансировании, заключаемая с целью обеспечения исполнения обязательств заемщика по возврату кредита или финансирования. Об этом говорит само наименование сделки: перед нами не особая юридическая конструкция уступки, а совершенно иная сделка - финансирование, хотя и сопряженное с обычной общегражданской уступкой, т.е. осуществляемое под обыкновенную, регулируемую главой 24 ГК, уступку. Самостоятельная сингулярная сукцессия никак не зависит от иных сделок, в то время как судьба сукцессии при факторинге всецело определяется судьбой основного договора. Уступка требования по самостоятельной сукцессии по общему правилу безвозвратная, а уступка в рамках обеспечения предполагает регрессный оборот требования, т.е. его возврат к цеденту в случае надлежащего исполнения им обеспеченного обязательства.
В силу этого обстоятельства на практике оба договора (об установлении основных обязательств и уступке требований, их обеспечивающих) нередко объединяются единым документом, традиционно называемым договором факторинга. Акцессорная природа уступки при факторинге в сочетании с указанным своеобразным способом ее оформления приводят к возникновению своеобразной титулированной сингулярной сукцессии со всеми вытекающими отсюда последствиями. Именно учитывая такое своеобразие, законодатель по общему правилу запретил переуступку требований, приобретенных финансовым агентом по факторингу - как быть финансовому агенту, если после переуступки он получит от должника надлежащее исполнение и требование о возврате уступленного права?
Иные отличия обычной сингулярной сукцессии от своего факторингового "тезки" являются, скорее, плодом развития положительного законодательства, чем закономерностью. Так, предметом цессии может быть лишь реально существующее требование, причем не обязательно денежное. Предметом же уступки по договору о факторинге может быть требование как реально существующее, так и то, которое должно возникнуть в будущем *(334), причем оно должно иметь непременно денежный характер и к тому же должно возникнуть "из предоставления клиентом товаров, выполнения им работ или оказания услуг третьему лицу" (п. 1 ст. 824 ГК). Факторинговые операции - это операции по предоставлению кредитов под специфическое обеспечение - уступку или залог, т.е. под обязательство уступки денежных требований *(335), в то время как основание совершения самостоятельной сингулярной сукцессии остается по общему правилу за пределами соглашения о цессии. Нередко упоминаемое в качестве критерия для различия цессии и цессии при факторинге наличие в последнем случае дополнительных финансовых услуг финансового агента, действительно, будучи органическим элементом факторинга в зарубежной и международной торговой практике, по нормам действующего российского ГК необходимым элементом факторинга не является. То же самое следует сказать и о предписании, согласно которому финансовый агент ничего не теряет в случае, если предметом уступки по факторингу стало требование, запрещенное к уступке - эта особенность действующего законодательства абсолютно не объясняется какими-либо теоретическими соображениями и никак не сопрягается с вполне логичным и нормальным положением о запрете переуступки требования финансовым агентом.
Итак, факторинг и сингулярная сукцессия - две разные сделки. Первая сделка - комплексный договор, элементами которого являются, в частности, элементы договора титулированной акцессорной сингулярной сукцессии, в то время как сам договор сингулярной сукцессии имеет, по общему правилу, самостоятельный характер и собственную хозяйственную цель. Можно сказать, что цессия, совершаемая в рамках факторинга - это титулированная цессия, содержанием "титула" (основания) которой обязательно является получение цедентом денег от цессионария на срочной и возвратной основе от организации, обладающей специальной правоспособностью на профессиональное совершение таких сделок (т.е. от кредитной организации).
д) Соотношение со сделками купли-продажи и дарения права
Договоры купли-продажи и мены относятся к числу договоров, опосредующих процесс передачи имущества в собственность или иное вещное право *(336). В самом первом параграфе настоящей работы мы говорили о том, что хотя имущественные права и причислены законодателем к категории "имущество", несмотря на это, они не могут находиться в чьей-либо собственности или принадлежать кому-либо на ином вещном праве. Поэтому сразу следует оговориться, сказав, что термины "купля-продажа права" и "дарение права" носят в известной мере условный характер и обозначают, соответственно, перемену субъекта имущественного права за денежный или иной эквивалент, имеющий иную вещественную оболочку. Соответственно этому и положениям п. 1 ст. 454 ГК, договор купли-продажи права должен быть определен именно как соглашение, в силу которого одна сторона (продавец права) обязуется передать другой стороне (покупателю) имущественное право, а последний обязуется принять данное право и уплатить за него определенную денежную сумму (цену). Аналогично должны определяться договоры мены и дарения права (см. ст. 567 и 572 ГК).
Сходство названных договоров с договором возмездной сингулярной сукцессии только кажущееся, чисто внешнее. Действительно, сходство исчерпывается на том, что и договор цессии, и перечисленные договоры заключаются между двумя правообладателями - прежним и новым. В остальном перед нами совершенно различные договорные типы.
Предметом сингулярной сукцессии может быть только обязательственное право требования. Очевидно, такое ограничение неприменимо в случаях с договорами купли-продажи, мены и дарения - ГК однозначно говорит лишь о том, что их предметом может быть имущественное право. То, что оно должно быть непременно и только правом обязательственным, ГК не уточняет. Следовательно, положения ГК РФ о купле-продаже, мене и дарении применимы не только к обязательственным, но и иным гражданским имущественным правам - вещным, корпоративным и исключительным (собственно, классический договор купли-продажи имеет своим непосредственным предметом именно вещные права - собственности, хозяйственного ведения или оперативного управления), а также, по-видимому, и к правам процессуальным (например, к праву на иск).
В части, касающейся случаев применения норм ГК о купле-продаже, мене и дарении к правам обязательственным, основное различие этих институтов с сингулярной сукцессией суть следующее. Содержание сингулярной сукцессии не зависит от той хозяйственной цели, которую она преследует, в силу чего указание в договоре сингулярной сукцессии на ее основание не является обязательным элементом (существенным условием) договора. В то же время договор не будет договором купли-продажи, если в нем нет указания именно на денежный эквивалент (цену) предоставления права. Договор не может быть признан договором мены, если в нем прямо не указан тот вещный эквивалент, который передается в обмен на предоставленное право *(337). И, наконец, договор не будет договором дарения, если в нем прямо не указано, что речь идет именно о безвозмездном предоставлении имущественного права, именно о передаче его в дар, а не о чем-то ином. Сингулярные сукцессии, совершенные по указанным выше основаниям - за деньги, за вещи и даром - это лишь частные случаи конструкции цессии, да притом цессии титулированной.
Наконец, вопрос о том, как отграничить титулированную сукцессию обязательственных прав, произведенному по одному из указанных выше оснований, от смежного договорного типа, имеет неоднозначное решение. Мы бы предложили руководствоваться презумпцией абстрактного характера сингулярной сукцессии. На фоне каузального (материального) характера трех сходных с ней договоров именно данная презумпция лучше всего оттеняет конструкцию цессии. Иначе говоря, новый кредитор по договору сингулярной сукцессии обязан доказать должнику лишь факт передачи ему цедентом имущественных прав, но не основательность их приобретения. Основательность в этом случае предполагается, если иного не докажет должник. В то время как новый кредитор, купивший (променявший или получивший в дар) имущественное право, обязан, прежде чем реализовывать приобретенное право, доказать должнику (а в случае приобретения абсолютного права - всем заинтересованным третьим лицам) не только факт, но и основательность приобретения имущественного права.
е) Соотношение с залогом права
Указание на возможность залога имущественных прав содержится в ст. 336 ГК. В отличие от норм о купле-продаже, мене и дарении прав данная статья ограничивает возможность залога только одним видом имущественных прав - требованиями или обязательственными правами. Поэтому различить договор залога прав и договор их уступки в порядке цессии по возможному предмету этих договоров не представляется возможным. И предметом залога и предметом сингулярной сукцессии могут быть только обязательственные имущественные права (но не вещные, не исключительные и не корпоративные). Более того, существует и "обратное" совпадение объектов - мы указывали, что перечень требований, законодательно запрещенных к сукцессии, представляет собой и перечень требований, запрещенных также и для залога.
Дата добавления: 2020-04-25; просмотров: 210; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!