Светлана расспрашивает г-на Черного
В понедельник у нас не было практической истории. Оказалось, что Дагду Брюсовича арестовали за пятничную практику. Мы забеспокоились, и даже сходили к декану с делегацией. Большая часть нашего курса обожала преподавателя практической истории, несмотря на его резкие суждения и некоторую бесцеремонность. Его практики считали экстремальными, и этим гордились.
Впрочем, во вторник г-н Черный вернулся к нам, и проводил физкультуру. На этой неделе были бои, а не верховая езда.
Поль взялся стрелять. Начинал он несколько напряженно, памятуя о своей неудаче в субботу. Но сегодня Поль превзошел самого себя. Пули ложились точно в мишень.
После занятий я подкараулила Дагду Брюсовича:
- Г-н преподаватель, разрешите задать личный вопрос?
Тот посмотрел на меня с неудовольствием:
- Личные вопросы – опасная вещь. Надеюсь, Вы не будете навязчивы…
Неожиданно резкий его ответ смутил меня:
- Позвольте объяснить, - начала я, но была бесцеремонно оборвана:
- Не позволю! Задавайте вопрос, - Черный смотрел на меня, чуть прищурившись, как через прицел. Мне стало неуютно. От растерянности вместо деликатных расспросов, мои слова прозвучали как обвинение:
- Не имеет ли Ваш род отношения к лорду Брюсу, брату Императора?
- Хм, - Черный задумался буквально на мгновение, и холодно ответил, будто плюнул фразой: - Это Вас не касается.
Тон его, однако, был не враждебным, а нейтральным, спокойным, поэтому я предприняла еще одну попытку:
|
|
|
- Г-н Черный, я хотела бы передать Вам некую вещь, если Вы относитесь к этой семье…
- Покажите.
Я достала перерисованный мною портрет лорда Брюса. Он минуту его рассматривал, и вернул мне со словами:
- Не отношусь. Ваши рисунки меня не интересуют, и Ваши домыслы можете оставить при себе. Настоятельно рекомендую.
И ушел. А я почувствовала глубокую обиду. За что он со мной так? Я всего лишь спросила…
Я надулась и начала упаковывать портрет. Тот никак не хотел аккуратно лечь в сумку, а мять его рука не подымалась. Все-таки я рисовала его несколько часов.
За этим занятием меня застиг Поль:
- Ты что, спрашивала у Черного про коня? – поинтересовался он.
- Нет, про другое. Вот взгляни, - я протянула ему рисунок. Поль взялся рассматривать портрет:
- Похож, - вынес он свой вердикт, - но не он. И одежда старинная. Кто это?
- Это – лорд Брюс из Императорской семьи, брат Императора.
Поль быстро схватывал информацию:
- О лорде Брюсе я встречал упоминания. Но на твоей картине изображен человек, не эльф.
- Да, меня это тоже удивляет.
- А ты уверена, что на портрете именно Брюс?
- Да, уверена, он сам сказал, - ляпнула я в задумчивости.
|
|
|
- Кто сказал? – удивился Поль, - Черный?
- Э… - смутилась я, - не Черный, другой человек, но я ему верю.
Видя, что я не собираюсь откровенничать, Поль не стал настаивать.
- Сходство есть. И отчество у нашего преподавателя – Брюсович.
- Вот и я подумала – а вдруг? Но Черный, как обычно, ни в чем не признался. Почему они все ничего мне не говорят?
Я хлюпнула носом.
- Кто все? – не понял Поль.
- Отец отказался рассказывать про брата и про г-жу Ольгу, Черный – про Брюса, а Эккерт – про тайное общество.
- Лана, не расстраивайся, - взялся утешать меня Поль, - Если нас считают слишком молодыми и глупыми, чтобы доверять секреты, то мы и сами все узнаем, без посторонней помощи. Мы же историки, в конце концов. А что касается тайн… Давай мы сами создадим тайное общество, и им всем ничего не расскажем!
Ая неделя, четверг
Светский прием
На светском приеме Светлана знакомится с Советником Кастелло и Советником Бари. Советник Нейрошими, оказывается, плавал с Георгием Кульчицким на шхуне «Елена». Светлана показывает барону Эккерту свои рисунки. Тот ошибочно опознает в лорде Брюсе – г-на Черного. Эккерт считает черного коня выдумкой. Барон обижен приемом пана Кульчицкого, и бросает Светлане резкие слова.
|
|
|
В четверг, Советник Кульчицкий собирал званый ужин, и его жена и дочь должны были исполнять свои обязанности на приеме. Мне пришлось уехать из Университета с середины дня, чтобы успеть одеться и причесаться. На ужине нам с матушкой надлежало демонстрировать богатство Дома Кульчицких, наряд, который матушка язвительно называла "сбруя". В этих платьях каждый кусочек ткани был расшит золотой или серебряной нитью, и служил для обрамления россыпи драгоценных камней. Платье было как доспех, настолько жестким, что могло стоять на полу, и настолько тяжелым, что вынуждало нас, женщин, двигаться в этих одеждах медленно и церемонно.
Пока меня одевали и причесывали, Гвадьявата по мыслесвязи знакомил меня со списком приглашенных гостей. Сегодня нас должны были посетить Советник Штейнбух - глава телефонной корпорации; Советник Бари - газетный магнат; Советник Дранг - Строительный концерн; Советник Кастелло - тоже Строительная, но ассоциация; Советник Нейрошими - владелец верфей; Советник Бахмутин и его брат - директора банков "Бахмутин". Из знакомых мне лиц приглашены были Советник Маус и барон Эккерт.
Начался прием. Гости приезжали, здоровались с отцом. Г-н Советник Кульчицкий успевал сказать несколько фраз, пока не появлялся следующий гость, а предыдущего отводила в сторону матушка, и кивала мне, чтобы я продолжила беседу.
|
|
|
Первым сегодня мне достался г-н Кастелло, невысокий и круглолицый, в полосатом костюме. Г-н Луи Кастелло склонен был при случае бурно жестикулировать. Он занимался застройкой столичных окраин, и это дело ему нравилось:
- Пани Светлана, Вы должны посмотреть мои новые кварталы. Ну, вашего отца я уговорить не надеюсь, - г-н Луи непринужденно хохотнул, - пан Кульчицкий слишком традиционен. Но Вы-то - молодая девушка без предрассудков. Вы сможете оценить все преимущества нового стиля – удобство, элегантность, в конце концов, рационализм со всех сторон! Мои кварталы - это совершенная система жизнеобеспечения. В них есть все и на любой вкус. Я не шучу. Мы строим жилье для рабочих, и мы строим для аристократии. И все довольны! Вот например, для Вас, пани Светлана, подошла бы уютная собственная квартирка, и к ней - возможность пользоваться бальной залой, парком, бассейном, спортивной площадкой. Представьте, что рядом проживают только г-да Вашего круга. Вы никогда не заскучаете в одиночестве, и в то же время всегда сможете уединиться...
Словесный фонтан г-на Кастелло был неиссякаем. Мне оставалось только изображать заинтересованность и вставлять междометия. Впрочем, мне действительно было интересно. Я видела эти новые кварталы издалека. Квадраты и прямоугольники зданий без изысков, но там зеленели скверы, и выглядело все аккуратно и чисто. Все лучше, чем бараки и сараи.
А еще кварталы Кастелло были вписаны в современную систему дорог. Я искренне похвалила его дороги, и заметила, что ему это приятно. На его широких, ровных, прямых автомагистралях никогда не случалось заторов, которые на узких улицах старого города возникали на каждом углу.
Кастелло был напорист, расхваливал свой товар, и к концу беседы я согласилась и позвонить после сессии, и посмотреть "очень милую квартирку".
Я заметила, как матушка делает мне знак, подвела г-на Кастелло к группе других гостей и оставила его там. Меня ожидал следующий гость. Матушка представила мне г-на Советника Бари. С ним мне пришлось сложнее, поскольку г-н Руперт Бари желал знать мое мнение по тому или иному вопросу. Я смущалась, краснела и ссылалась на то, что я совсем недавно в столице, и о многом не знаю или сужу как провинциалка. Но г-н Бари обладал истинной хваткой журналиста. Мы обсудили театр, последнюю постановку по "Страдающему принцу" барона Эккерта, модных писателей, в том числе г-на Раевского, женскую моду и предстоящий бал. И опять столичная акула легко выманила у меня обещание не только ознакомиться с его изданиями, но даже и высказать свое мнение, и, может быть, дать интервью.
Расставшись с г-м Бари я с грустью подумала, что слишком простодушна для светской жизни. Иначе почему получается, что после каждого разговора мне приходится выделять время на неважные и неинтересные для меня занятия.
Однако надо было торопиться, ведь меня уже ждал следующий гость.
Услышав, как матушка представляет мне г-на Советника Нейрошими, я всполошилась, и мысленно воззвала к Гвадьявате: "Будьте на связи, и продиктуйте мне имя Советника, иначе я могу позорно ошибиться".
- Рада приветствовать Вас, г-н Вишвекананда, - под диктовку Гвадьяваты мне удалось произнести его имя не сбившись. Тот молча поклонился.
"О чем с ним говорить?" – мысленно вопросила я Гвадьявату. Тот ответил: "Советник Нейрошими является попечителем истфака, членом Исторического общества и был близко знаком с Георгием Севастьяновичем".
"О!" Я решила, что мне сильно повезло. Этот немолодой господин, со смуглой кожей и до сих пор вороной шевелюрой, лично был знаком с дедушкой Жоржем. Однако, я начала издалека:
- Благодарю вас за поддержку истфака, г-н Нейрошими, от своего лица и от всех моих сокурсников.
Он ответил:
- Когда пан Георгий Кульчицкий замышлял этот факультет, я и не думал, что он готовит подарок своей внучке.
Голос г-на Нейрошими звучал глуховато.
- О! Вы преувеличиваете, г-н Советник. Я оказалась на истфаке случайно, но нисколько не жалею об этом. История - крайне увлекательная дисциплина. Но до сих пор я думала, что факультет основал барон Эккерт.
Нейрошими пошевелил пальцами. Все его пальцы были украшены перстнями в массивных оправах, под белыми манжетами скрывались чеканные браслеты, а в ушах поблескивали золотые серьги.
- Где был бы барон Эккерт, если бы не деньги Вашего деда?
Нейрошими пожал плечами, и остановил мои возражения:
- Не будем спорить. Я тоже считаю, что г-н Эккерт умнейший человек и выдающийся мыслитель нашего времени. Однако, мне были бы интересны Ваши впечатления от факультета.
- Я обучаюсь всего месяц, но мне все нравится. Г-н Эккерт ведет у нас общую историю, а г-н Черный - практическую историю. И мы уже участвовали в настоящих раскопках!
Советник благосклонно кивал мне:
- Г-н Черный? А, помню, г-н Эккерт представлял его - молодого бродячего философа с оригинальными идеями.
Я рискнула сменить тему:
- Г-н Нейрошими, не расскажете ли о Вашем знакомстве с Георгием Севастьяновичем? Когда дед был жив, я была еще слишком мала, чтобы понимать что-нибудь.
- О! - г-н Нейрошими возвел очи к потолку. Глаза у него были темные, влажные. - Пан Георгий Кульчицкий был настоящий кшатрий. Мне сильно повезло, что в юном возрасте я оказался под командованием такого выдающегося человека.
Я даже заерзала от любопытства:
- А, простите, где Вы были под его командованием?
Нейрошими отвечал неторопливо:
- Мы совершали плавание в Северное море.
Я не удержалась от восторженного возгласа:
- Экспедиция шхуны "Елена", да? Вы принимали участие в этом легендарном плавании? Потрясающе!
Г-н Советник снова благосклонно кивнул:
- Мне приятно, что молодежь с почтением относится к деяниям стариков.
- Я читала кое-что из архива по этой экспедиции, - продолжила я говорить, и не заметила, как Нейрошими слегка нахмурился:
- Вот как? - перебил он меня, - Пан Георгий не уничтожил архив? - тихо спросил он.
У меня в голове слово "Опасность!" прозвучало голосом Гвадьяваты. Я слегка смешалась:
- Ну, Георгий Севастьянович оставил кое-какие записи... совсем немного...
Нейрошими взглянул на меня с любопытством:
- И Ваш дед не запрещал Вам рассказывать об этом архиве?
Я густо покраснела:
- Вообще-то, мне запретил отец. Но ведь этот запрет для посторонних! А Вы были другом Георгия Севастьяновича, и вместе с ним плавали на "Елене".
Нейрошими опять покивал:
- Конечно, пани Светлана. Воспоминания молодости продолжают будоражить кровь. Ныне жизнь моя клонится к закату. А среди моего народа есть традиция - завершать свой жизненный путь отшельником, чтобы богатства мира не смущали ум и не мешали видеть истину. Когда я передам дела наследникам и освобожусь от всего мирского, я попрошу у Вашего отца разрешения перечитать эти старые записи.
- Конечно, г-н Вишвекананда, - согласилась я, слегка сбитая с толку. К счастию моему, нас позвали в столовую, и этот странный разговор прервался.
Думаю, нет смысла описывать ужин в особняке Кульчицких, ибо и блюда, и напитки были безукоризненны, как всегда, и гости не скупились на похвалы.
Однако, после ужина возник небольшой казус. Г-да Советники удалились в курительную, не пригласив с собою тех нескольких гостей, которые таковыми не являлись.
Я подошла к барону Эккерту, желая сгладить неловкость. Г-н Эккерт как светский человек вполне уловил этот нюанс и был обижен. Но что я могла поделать?
Я попробовала развлечь барона своими рисунками. Последние дни я рисовала лошадей из нашей конюшни. Я рассказывала Эккерту о наших конях, пролистывая страницы альбома, пока не открылось изображение Черныша. Эккерт прищурился на рисунок:
- Ну, а это Ваша фантазия? Вряд ли в конюшне Кульчицких стоит шелти.
- Знаете, Юрий Казимирович, - задумчиво произнесла я, - отец сказал мне тоже самое. Этот жеребец не стоит в нашей конюшне, потому что он стоит в конюшне Университета, хотя бы изредка, во время наших занятий верховой ездой. На нем ездил Франтишек.
- Светлана, Вы меня разыгрываете, - возмутился барон.
- Не буду спорить с Вами, дорогой профессор, потому что отцу я уже проиграла. Впрочем, будет ли аргументом то, что я не знаю значение слова "шелти"?
- Я собирал эти легенды для бестиария, - ответил барон, - "Шелти" - мифологические кони, которые могут принимать человеческий облик, но не оборотни, а скорее духи, может быть даже бессмертные. По отношению к людям шелти могут причинять как зло, так и добро.
- А вы их видели? - осторожно спросила я.
Эккерт возмутился:
- Пани Светлана, Вам ведь семнадцать лет, а не семь. Я рассказываю о мифологии.
Я пожала плечами:
- Если реальны ликантропы и эльфы, то почему не могут быть встречены шелти, или дварфы, или драконы?
- Вы еще скажите - вампиры, - усмехнулся Эккерт.
- В говорящие картины Вы тоже не верите? -продолжала я гнуть свою линию.
- Только в те, что передают по "Зворыкину". Их я хотя бы видел.
- А что Вы скажете вот об этом портрете, - поинтересовалась я доставая изображение лорда Брюса, нарисованное мною по памяти.
Эккерт некоторое время разглядывал портрет, потом пожал плечами:
- Не знаю, что Вы хотели этим сказать, Светлана. Вообще, молодые студентки часто рисуют своих преподавателей. Я не советовал бы вам увлекаться г-м Черным.
Я сердито забрала свой альбом:
- Я вовсе им не увлекаюсь! Впрочем, Вы не поверите.... Но зайдите к нам в среду на физкультуру, и сможете сами увидеть Черныша! Наверное...
Барон Экеерт заговорил сердито:
- Я не думал, пани Светлана, что пан Советник Кульчицкий настолько мне не доверяет, чтобы посылать Вас за мною следить.
Я опешила:
- Г-н декан! Юрий Казимирович! Что Вы такое говорите! Я не слежу! И отец меня не посылал! Как Вы могли такое подумать!
Эккерт сварливо поджал губы:
- Не будем обсуждать это. Тем более, что вернулся пан Кульчицкий, и мне пора откланяться.
Эккерт отправился прощаться. А я сказала матушке, что у меня болит голова, и ушла к себе.
Светлана и Поль
Приходит Поль и сообщает об убийстве инока Инокентия. Светлана показывает Поль дверь в тайную комнату. Отец застает их на лестнице. Поль просит руки Светланы.
У себя в комнате я переоделась, распустила парадную прическу и закрутила волосы в хвост, постояла у окна. Тут как раз вошел лакей и спросил, приму ли я Поля Дюбуа.
Я поспешила в гостиную, где уже ждал Поль - сидел в кресле и хмуро смотрел в пол. Когда я вошла, он поднял голову и сказал:
- Я сейчас из порта. У меня плохие новости, Лана. Вчера ночью убили Иннокентия.
Я ахнула:
- Какое несчастье!
Поль кивнул:
- Полиция молчит. Кого-то арестовали, но люди считают, что не того. Кто же посмел то, - почти простонал Поль, - Ведь Иннокентий сам был как святой! У кого же рука поднялась?
- Поль, - холодея пробормотала я, - а вдруг его убили из-за меня? А вдруг за мною следили, искали на кого я выведу, и подумали на инока?
Поль погладил мою руку, и я заметила, что от него пахнет вином:
- Не думай так, Лана, - сказал он, - Ну не изверги же они, чтобы убивать святого человека. Если бы следили обиженные в Пассаже, то искали бы бойцов. Нет, это не они.
- Наверное, - согласилась я с облегчением, - А у меня тоже сегодня плохой день. Эккерт сказал мне, что Советник Кульчицкий послал меня на факультет, чтобы за ним следить, представляешь?
Поль удивленно хмыкнул:
- Что случилось с милейшим бароном Эккертом, кто наступил ему на мозоль?
Я уже не могла остановиться:
- Никто мне не верит! Мы ведь всей группой видели черного коня! А отец мне не поверил, и Эккерт тоже! А еще я нашла кое-что, но в это вообще никто не поверит!
В моем голосе зазвучали слезы. Поль взялся меня утешать:
- Ну, Лана, не надо плакать. Я тебе поверю всегда, что бы ни случилось.
- Правда?
- Правда, - заверил он и осторожно стер слезинку с моей щеки.
- Спасибо, Поль, - всхлипнула я, - Мне так важно, чтобы с кем-нибудь я могла говорить откровенно. Пойдем, - я схватила его за руку, - я тебе прямо сейчас покажу!
Я потащила его в библиотеку, зажгла лампу и подвинула нужную, ту самую, книгу. Шкаф организованно повернулся. Мы подперли его креслом, и начали подниматься по чугунной ажурной лестнице. Я остановила Поля за ступеньку до верхней площадки:
- Смотри!
Я сделала шаг на площадку, и горгульи у двери зашевелились, и глаза их загорелись красным огнем.
Я вернулась к Полю.
- О! - воскликнул тот, - Как они это делают? Они что, живые?
- Это стражи, - начала рассказывать я, - а за дверью находится комната с портретами. Но самое ужасное, что я не могу показать тебе эту комнату. Стражи пропустят лишь Кульчицкого, и всего два раза. И, Поль, ты веришь, что я говорю правду?
Поль подал мне руку, предлагая спуститься со ступеней, и ответил задумчиво:
- Я могу выглядеть как дурак, но если я сказал, что поверю тебе всегда, значит так и будет.
Он мне улыбнулся, а я быстро поцеловала его в щеку.
А он поставил светильник на ступеньку, взял меня за руки, и закрыл глаза. И улыбался.
А я смотрела какие у него густые ресницы, и какие мягкие губы, и коснулась губами его улыбки...
...И тут все закончилось, потому что на лестнице появился мой отец - пан Советник Кульчицкий, в гневе.
- Светлана! - гаркнул он так, что я подскочила и отшатнулась от Поля.
Отца сопровождал невозмутимый Гвадьявата.
- Шпион! Лазутчик! - напустился батюшка на Поля, - Так-то ты платишь за добро? Вынюхиваешь мои тайны и соблазняешь мою дочь!
- Отец! - попыталась я вмешаться, - Все не так! Я могу объяснить!
- Я не шпион! - возмутился Поль.
- Лживый слуга! - продолжал греметь отец, - Четверка, в подвал его, и там уже я разберусь.
Гвадьявата хмуро посмотрел на Поля:
- Г-н Дюбуа, Вы ведь проследуете за мной добровольно?
- Проследую, - буркнул Поль, - Но я не хотел ничего плохого! - бросил он батюшке, - И я не шпион!
- С чего бы мне этому верить! - рявкнул отец.
- Папа, не оскорбляйте Поля! - заорала я, выведенная из терпения, - Возможно, это мой будущий муж!
Отец замолчал.
- Что? - переспросил он.
Зато заговорил Поль, который уже спустился на несколько ступеней вниз. Он обернулся и крикнул так, что эхо пронеслось:
- Пан Советник Кульчицкий, я прошу руки Вашей дочери!
Гвадьявата ухватил Поля под локоть и повел вниз. Я слышала, как Поль ему что-то возмущенно втолковывает, а Гвадьявата односложно отвечает.
Отец тяжело перевел дыхание и грозно взглянул на меня:
- И что это было? Ну-ка, объясни!
- Батюшка, это я показала Полю тайную лестницу.
- Понятно, что он задурил тебе голову. Повтори, что ты сказала про будущего мужа! Это что, шутка?
- Вовсе нет. Поль просил моей руки, - тут я не смогла сдержать улыбку, - и я считаю его подходящей кандидатурой.
- Да он был пьян!
- У всех нас был сегодня тяжелый день.
- Он - нищий!
- Зато из хорошей семьи и древнего рода.
- Он просто охотится за твоим приданым!
- Поль начал за мною ухаживать, еще не зная, что я Кульчицкая. Ему нравлюсь лично я.
- Ты еще даже не вышла в свет! Ты могла бы найти себе блестящую партию!
- Ой, я уже посмотрела на этот "свет", и не хочу быть добычей для светских шакалов. Чтобы не было драк за ценный приз, лучше мне выйти туда с мужем.
- И все же, дочь, - сказал батюшка уже спокойнее, - я предлагаю тебе подумать, ну хотя бы до утра.
- Отец, я не могу думать, когда Поль там, в подвале. Он выбрал меня, а я его. А дедушка мне разрешил выбирать, и ты тоже обещал.
Отец посмотрел на меня исподлобья:
- Это твое последнее слово?
- Я от своего слова не отступлю.
Отец вздохнул:
- Ладно. Завтра напишешь мне расписку, что это твоя воля, и точно укажешь, сколько времени ты знакома с этим господином. Можешь идти, я с ним сам побеседую.
- Отец, я хочу его видеть!
Папа пожал плечами и начал спускаться по лестнице. Внизу он открыл тяжелую дверь, я проникла в комнату вслед за отцом. Поль, сидевший на широкой деревянной скамье, вскочил при появлении отца. Я слегка помахала ему рукой из-за отцовского плеча, чтобы он не волновался.
- Я приношу свои извинения, г-н Дюбуа, - заявил батюшка. Мы с Полем перебросились радостно-изумленными взглядами.
- Мой раб оскорбил Вас, - продолжил пан Кульчицкий, - Вы можете наказать его любым способом, - он ткнул пальцем в плеть, висевшую на стене, - Четверка, подай г-ну Дюбуа.
- Отец, Гвадьявата не виноват!
Отец поморщился:
- Ты специально со мной сегодня споришь? Конечно, виноват. Он ошибся. Это вторая ошибка, а третья будет последней.
Гвадьявата молчал, держа плеть на вытянутых руках.
- Но, папа!
- Помолчи, Светлана! – сказано было таким тоном, что я заткнулась. Возражать было бесполезно.
Но тут заговорил Поль:
- Пан Кульчицкий, я принимаю Ваши извинения, и мне не нужно никаких компенсаций. Но прошу Вас ответить на мою просьбу.
Севастьян Георгиевич слегка усмехнулся в усы, выдерживая паузу:
- Я склонен удовлетворить Вашу просьбу, раз уж моя дочь согласна. Пойдемте в мой кабинет, г-н Дюбуа, нам нужно обсудить этот вопрос.
Конец 2ой книги
Оглавление
В поисках тайны.. 1
1ая неделя, понедельник. 1
Светлана Кульчицкая – первый день в университете. 1
Светлана докладывает отцу о «лицевом танцоре». 7
1ая неделя, вторник. 9
1ая неделя, среда. 13
1ая неделя, четверг. 17
1ая неделя, пятница. 18
1ая неделя, суббота - Вечеринка. 19
1ая неделя, воскресенье – Прощание с моряками. 23
2ая неделя, понедельник. 25
2ая неделя, вторник. 28
2ая неделя, среда – Русская церковь и Черный альбом.. 29
2ая неделя, четверг - Декларация. 32
2ая неделя, пятница – На раскопках капонира. 34
2ая неделя, суббота – На раскопках минометной позиции. 39
2ая неделя, воскресенье. 40
3я неделя, понедельник - Поль и его сон. 42
3я неделя, вторник - Поль и его предок. 44
3я неделя, среда – Черный конь. 46
3я неделя, четверг – У Генриха в больнице. 48
3я неделя, пятница. 52
Практика под минометным огнем.. 52
Светлана находит тайную комнату. 56
3я неделя, суббота. 58
3я неделя, воскресенье. 63
Светлана расспрашивает г-на Черного. 65
4ая неделя, четверг. 66
Светский прием.. 66
Светлана и Поль. 69
[1] Текст песни Николая Шипилова
Дата добавления: 2020-04-08; просмотров: 98; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!