Комментарий доцента Л.Б.Юшковой к эссе по курсу «Психология и педагогика»,
ОБРАЗЕЦ ЭССЕ по курсу «Психология и педагогика»
с комментарием преподавателя
С.1 -5 Эссе по курсу «Психология и педагогика» на тему «Все мероприятия по реанимации детской души отменяются: «Дети из камеры хранения» Рю Мураками»
С.6 Комментарий доцента Л.Б.Юшковой к эссе по курсу «Психология и педагогика»,
на тему: «Все мероприятия по реанимации детской души отменяются: «Дети из камеры хранения» Рю Мураками», выполненному студентом СПбГУ
С.7-11 Эссе по курсу «Психология и педагогика» на тему : Воспитание талантливого человека (по произведениям В.Набокова «Защита Лужина», «Дар», «Другие берега»
С. 11-13 Комментарий доцента Л.Б.Юшковой к эссе по курсу «Психология и педагогика», на тему: Воспитание талантливого человека (по произведениям В.Набокова «Защита Лужина», «Дар», «Другие берега»), выполненному студентом СПбГУ
_____________________________________________________________________________
Санкт-Петербургский государственный университет
___________________факультет
Эссе по курсу «Психология и педагогика»
на тему «Все мероприятия по реанимации детской души отменяются: «Дети из камеры хранения» Рю Мураками»
Выполнил: студент ___ курса (ФИО)___________
Санкт-Петербург
2012 год
У любого явления, предмета, существа в этом мире есть начало. Детство – это начало человека, начало его жизни, длинного и неизведанного пути, которое во многом и определяет этот путь. В течение своей жизни люди могут изменяться – порой даже до неузнаваемости – однако все равно в каждом человеке остается что-то из детства. Оно может приходить во снах, изредка вспоминаться – случайно или нет – или прятаться где-то на дне души. Впрочем, никому неизвестно, есть ли дно у души. Быть может, она бесконечна и напоминает бездну, недаром говорят, что «чужая душа – потемки», и, заглянув туда, можно заблудиться. Я считаю, что так можно сказать и про свою собственную душу: вроде бы знаешь все, да только чем дальше, тем страшней и непонятней. Но я отвлеклась. Мне кажется, что детство – это основа. Это фундамент будущей жизни, и если он будет заложен криво или из некачественного цемента – что может выйти впоследствии? Здание, т. е. жизнь, будет проседать вниз, покрываться трещинами, крениться на бок. Ничего хорошего, кроме проблем, это не принесет. В детстве закладывается личность человека, ее основа, формируются душа и мировоззрение. Поэтому детство так важно.
|
|
|
В книге Рю Мураками «Дети из камеры хранения» описывается не совсем счастливое детство. И это еще слабо сказано. С первых минут своей жизни дети Хаси и Кику – главные герои этой книги – оказались никому не нужны. Их бросили собственные матери – с такого страшного события начинается их жизнь. «Они оба появились на свет из камеры хранения» - говорится в аннотации. Это, конечно, не совсем верно, но не стоит придираться к словам. Ведь дети, нежеланные, брошенные, как будто действительно появились на свет в результате некоего механизированного процесса, без участия кого-либо живого. В книге у Кику возникает такая ассоциация с камерой хранения: «Кику представил, как Отец Небесный с картины в молельне раскладывает по ячейкам в камере хранения большие, скользкие яйца. Нет, видимо, все происходило совсем по-другому. Яйца, скорее всего, откладывают женщины, а Отец Небесный приносит в жертву вылупившихся из них детей». Это описание кажется пугающим и отталкивающим – словно машинный процесс, бездушный и монотонный. Словно с самого рождения и до смерти кто-то – Бог, созданный кем-то механизм или кто-то еще – ведет человека по его дороге, не давая свернуть и изменить свою судьбу. Бог, конечно, не механизм, но и живым его назвать трудно. Кто знает, может быть, Он – явление, процесс или часть этого мира, а может – и сам мир, тот самый, что рисует Мураками. Это страшный и жестокий мир, абсурдный, безумный, изнывающий от ненависти. В нем явно нет любви, а если и есть – в извращенном, ненормальном виде. Предназначенный лишь для сумасшедших, он сводит с ума всех остальных. Причем мир этот страшен для всех: и для нормальных людей, и для сумасшедших. Кажется, что вот-вот наступит конец света, причем, возможно, это наилучший выход, самое оптимальное решение проблем этого мира.
|
|
|
|
|
|
Апокалиптические картины, показанные в «Детях из камеры хранения», как будто говорят о том, что впереди не ждет ничего хорошего. Чего стоит хотя бы квартал, прозванный Ядовитым островом. Он – словно символ этого мира, отравленного, корчащегося в агонии и все никак не умирающего, живущего своей особой потаенной жизнью. Да и весь город – Токио – словно продолжение этого Ядовитого острова, который дает начало безумию целого мира. «Весь город был сияющей спеленутой куколкой, медленно покачивающейся, хранящей внутри себя пышущий из-под земли жар. Но когда же настанет время появиться гигантской бабочке? Хаси знал, что, когда это произойдет, бабочка взмоет в небо, ее брюшко разверзнется, и оттуда вылетят мириады мух с человеческими лицами, и эти мухи спалят город». А заброшенный шахтерский городок на острове, где жили приемные родители Хаси и Кику и где дети впервые услышали страшное, будто бы магическое слово датура? Кстати, у этого острова даже нет названия – просто остров, каких, наверное, много. А рассказ про муху с человеческим лицом, которая сводит человека с ума, и похожая на него сказка про человека, проглотившего крохотную личинку? Эти апокалиптические картины пугают – не столько концом света (мы как-то привыкли к таким предсказаниям и уже не очень-то их боимся), сколько тем, как реалистично они описаны и как легко их можно представить себе.
|
|
|
Говорить о детской душе в условиях такого мира смешно. Говорить о душе ребенка, с первых же минут своей жизни брошенного матерью, – просто страшно. Разумеется, ни Кику, ни Хаси не помнят самого начала своей жизни, они были слишком малы для этого. Но на подсознательном уровне весь этот страх и ужас, предчувствие скорой смерти и отчаянное желание-стремление ее избежать – все это отпечаталось где-то там, на изнанке их душ, въелось в кожу и растворилось в крови. И потому их души изначально отравлены, этот яд, это безумие как отражение сути мира преследуют их в течение всей жизни. Однако безумие по Мураками – часть человеческой жизни, оно заложено в природе человека. И наиболее ярко оно проявляется именно в этом безумном апокалиптическом мире.
Реанимация детской души? Возможно, это бы могло помочь. Но я не уверена в этом. Несмотря на тяжелую судьбу, Хаси и Кику все равно остаются детьми – с их странными страхами, надеждами и мечтами. Они несколько наивно, по-детски смотрят на окружающий их мир. Но в то же время пребывание на протяжении десятков часов на пороге смерти навсегда оставило свой отпечаток на их душах. Да, они смогли выжить – единственные из всех найденных детей в камере хранения, они, безусловно, сильны и сильны невероятно – но в этом-то и кроется их главная слабость, в этой невероятно огромной силе на грани безумия. Смерть, несомненно, – это то, что всегда оставляет свой отпечаток, соприкоснувшись с человеком. Дети, менее устойчивые к влиянию окружающего мира, подверженные его воздействиям, с еще не устоявшейся душой, не могли не сохранить эти воспоминания – пусть и на подсознательном уровне.
Реанимация детской души? Мне немного страшно от этих слов. Страшно и одновременно горько, потому что необходимость в реанимации детской души показывает, насколько несовершенен этот мир. Как можно реанимировать что-то непонятное, загадочное и таинственное, живущее по своим собственным законам, невероятно хрупкое и в то же время сохраняющее свою целостность там, где что-то другое уже давным-давно бы распалось, развалилось на части? Я могу понять, когда говорят о реанимации тела. Но стоит ли реанимировать душу? Нет, не так. Возможно ли реанимировать душу? Особенно детскую душу. Это сложный вопрос. Что мы получим, реанимировав душу, которая была при смерти? Конечно, это все образно, говоря о реанимации души, я не подразумеваю смерть тела или души в прямом смысле. Несомненно, что душа и тело связаны. И если с телом все более-менее понятно: его можно потрогать, увидеть, никто не сомневается в его существовании, то с душой гораздо сложнее. Ее нельзя увидеть, всегда найдутся сомневающиеся в ее существовании. Я, однако, уверена в том, что душа существует – как некое нематериальное начало, которое дает жизнь телу (разумеется, речь идет о человеке). Несмотря на свою нематериальность, душа намного более хрупкая, чем тело. Недаром говорят, что душевные раны страшнее физических, их тяжелее излечить, и это не всегда возможно. Но, даже решив, даже твердо уверившись в существовании души – разве можно понять ее до конца, познать, увидеть самую суть, осветить дно? А ведь дна может и не быть, что представляется мне более вероятным. Я уже говорила об этом. Можно ли познать бесконечность? Можно – но только часть ее, скорее всего – малую часть, бесконечно малую. Можно ли по бесконечно малой части составить представление о целом? Может быть, и можно, но насколько верным будет такое представление? Вот так и с душой. Как можно реанимировать то, чего никогда не узнаешь до конца, то, где всегда останется что-то неизведанное, непознанное. Да, конечно, есть детские психологи, но могут ли они помочь детям? По-настоящему помочь, а не создать лишь видимость этой помощи? К сожалению, в этом я не уверена. Человеческая душа вообще – это целый мир. Огромный мир со своими правилами и законами, исключениями и загадками. Детская же душа – тоже мир. Но куда сложнее и опаснее. Абсурдность является свойством детского мировосприятия, и это – один из законов мира детей. Пусть он кажется нелепым и нелогичным – но он действует. Даже самый абсурдный мир не может существовать без логики. Так и детская душа. Этот мир по-своему очень логичен, другое дело, что его логика отличается от привычной взрослым и кажется полной противоречий. В основе этого мира лежит Игра. Именно так – с большой буквы. И эта Игра и есть жизнь. Жизнь и мир – такие, какими их видят дети. Это очень хорошо показано в книге Мариам Петросян «Дом, в котором…». Разумеется, там изображен особый замкнутый мир, да и детей, живущих в этой книге, трудно назвать обычными. Но все же они – дети, несмотря ни на что. И их Игра – нет, не Игра, а жизнь, их удивительный и скрытый от чужих мир – подчиняется особым неписанным законам, которые, однако, знают все, для кого Дом является Домом.
Мураками рисует не просто страшный мир, его мир абсурден, невероятен и зачастую противоречит сам себе. Временами хочется воскликнуть: «Не может быть!» Анэмонэ, живущая вместе с крокодилом; Хаси, с маниакальным упорством ищущий звук, что он когда-то слышал; описание семьи Анэмонэ; Ядовитый остров; безумные люди, заполонившие Токио. Причем люди явно сошли с ума еще до того, как на Токио была сброшена датура. Датура – это психотропный препарат, оружие массового поражения. Он воздействует на мозг человека, вызывая ощущение полнейшего блаженства и одновременно неукротимое, навязчивое желание убивать и разрушать все вокруг. Кику так говорит про датуру: «Это яд, который сделает Токио белым-белым». Этот яд окончательно сведет с ума Токио и его жителей. И однажды Токио совершенно обезлюдеет. Можно предположить, что датура очистит этот безумный мир, поможет ему найти выход и однажды вновь возродиться – как Хаси и Кику, которые так отчаянно не хотели умирать, что смогли выжить и продолжить свой путь. При этом необходимо учитывать, что в Японии белый цвет символизирует смерть. Но через нее приходит очищение. Возможно, здесь смерть предстает как наивысший катарсис – очищение души через страдания. И это позволяет надеяться – на что-то лучшее, на возможность изменить этот мир – недаром ведь жизнь и смерть тесно связаны друг с другом и следуют рука об руку.
Кроме того, реанимировать детские души в мире, показанном Мураками, просто некому. Там никому ни до кого нет дела. Тема одиночества неумолимо звучит на протяжении всего романа. Отсюда и эта жестокость, агрессия, стремление к разрушению – как мира, так и самих себя. И, быть может, стремление к саморазрушению стоит на первом месте. Недаром Хаси отрезает себе язык, создается впечатление, что он не любит и оттого совершенно не бережет свое тело. А Кику – с его стремлением уничтожить Токио. Я думаю, что где-то в глубине души он осознает, что это, в первую очередь, ударит по нему. Казалось бы, он должен бояться одиночества – ему оно нравится. Может быть, потому, что он никому не нужен и боится найти подтверждение этому. Может быть, все дело в том, что одиночество было первым, что он узнал в своей жизни. Одиночество и предательство – по-другому я не могу назвать поступок его матери. Реанимация души в этом мире – занятие бессмысленное и бесполезное. Страшный апокалиптический мир на грани смерти – словно древний Молох, только здесь все равно: дети или взрослые – спасения нет и не будет никому. Чем дальше, тем хуже – Мураками показывает это так ясно, что хочется подчиниться всеобщему безумию. И вот это по-настоящему страшно, ибо мир по ту сторону книги просачивается в нашу реальность, незаметно, медленно – и уже перестаешь понимать, что происходит наяву, а что выдумано.
В одном из комментариев к роману Мураками было сказано следующее: «Но стоит читать, по-моему, хотя бы для собственного спасения из таких миров…» Мне очень понравилась эта фраза. Не могу не согласиться с человеком, сказавшим это. Действительно, эта книга может напугать – да она и пугает, не буду этого скрывать – однако я не жалею, что прочитала ее. Наш мир, в котором мы живем, тоже временами пугает. Иногда он кажется жутким, безумным, абсурдным – таким, в котором страшно и опасно жить. А иногда пытаешься представить себе будущее этого мира, и, бывает, рисуется что-то пугающее, безнадежное – так что становится тоскливо и одиноко. В таких выдуманных мирах на самом деле легко заблудиться, заплутать, словно в фантастическом лабиринте, не заметить нужную дверь. Мураками же рисует страшный мир, я могу повторить это хоть сотни раз, и буду права. Но одновременно он дает надежду. Просто она практически незаметна, может быть, надо всю жизнь учиться ее видеть. Может быть, именно для этого мы и живем.
Я была сильно удивлена окончанием этой книги. Апокалиптические картины Мураками не давали никакого другого пути, кроме как абсолютного разрушения, абсолютного безумия везде и во всем. Казалось, что все намекает именно на это. Тем не менее, конца, видимо, нет. Даже когда кажется, что он вот-вот наступит. И это невероятно прекрасно. Потому что именно осознание этого факта и дает надежду. Пусть призрачную, пусть мимолетную, но ведь и наша жизнь мимолетна. Как написано в стихотворении Аллы Григорьевой (творческий псевдоним – Чароит, ранее – Хельга Эн-Кенти): «Пусть мимолетней цветения вся наша жизнь, След от кругов на воде – это тоже след…». Надежда – тоже такой след. Пусть ее нельзя увидеть – может быть, именно этим она так близка и понятна человеческой душе. Надежда дает нашей жизни смысл, поэтому, на мой взгляд, роман «Дети из камеры хранения» заканчивается на оптимистичной ноте. «Послание, которое передается ребенку биением сердца его матери, всегда остается прежним. Он сделал еще один вдох, и ему показалась, что он почувствовал непривычную свежесть на своих губах, и тогда раздался звук — крик новорожденного младенца. И Хаси подумал: «Я никогда не забуду того, что говорило мне сердце матери. Оно говорило: „Живи! Ты не умрешь! Живи! Просто живи!“ Это послание было в каждом его ударе, и оно впечаталось в мои мышцы, в мои вены, в мой голос»». В конце книги Хаси понимает кое-что очень важное, что помогает ему наконец простить бросившую его мать. Пусть она его бросила, но ее сердце не желало ему смерти. Этот звук – стук сердца – первый из тех, что слышат дети. В нем заложена эта невероятная сила, помогающая выжить там, где это кажется невозможным. И, может быть, именно память о стуке материнского сердца – на подсознательном уровне, в глубине души – не позволила Хаси и Кику умереть. Мне кажется, пойми это же самое Кику – он тоже сумел бы простить свою мать. Мураками заканчивает свой роман фразой Хаси: «Вы слышите? — прошептал он, обращаясь к небоскребам. — Слышите? Это моя новая песня». Я уверена, что новая песня Хаси – песня жизни – жизни, которую приносят в этот мир матери. Поэтому все будет хорошо.
Пусть все мероприятия по реанимации детской души отменяются – дети выживут, сохранят где-то в потемках своих душ память о сердце матери и когда-нибудь смогут это вспомнить. Пусть на первый взгляд фраза «Все мероприятия по реанимации детской души отменяются» кажется жестокой – это не так. Они не нужны – это бессмысленные попытки спасти души, которые могут только навредить. Не нужно пытаться что-либо сделать, исправить, в конце концов, это просто невежливо – вламываться в чужую душу, даже с такой благородной целью. Немного материнского тепла, ненавязчивого, появляющегося еще до рождения, способно оживить любую душу. И даже одна лишь память об этом тепле, заключающегося в стуке сердце – таком вечном и незыблемом – это уже хорошая защита от безумия и жестокости огромного неизведанного мира.
Список использованной литературы
1. Маслова О. О. Диссертация «Концепт детства в научной и художественной традициях XX века» Ярославль, 2005. — 206 c.
2. Мураками Рю «Дети из камеры хранения» — СПб.: Амфора, 2010. — 556 с.
3. Петросян М. «Дом, в котором…» — М.: Гаятри, 2009. — 960 с.
4. Хельга Эн-Кенти «Лисповедь» — М.: Спорт и Культура-2000, 2009. — 88с.
Комментарий доцента Л.Б.Юшковой к эссе по курсу «Психология и педагогика»,
на тему: «Все мероприятия по реанимации детской души отменяются: «Дети из камеры хранения» Рю Мураками», выполненному студентом СПбГУ_____________
Работа представляет оригинальное прочтение и глубокое осмысление романа Рю Мураками. Оценка составляет наивысший балл - 20 баллов из 20 возможных.
Тема агрессии, как движущей силы современного мира, рассмотрена Вами жизнеутверждающе. Ваша работа вдохновила меня на такой вот комментарий.
Может создать впечатление, что автор «Детей из камеры хранения» определяет агрессию Хаси и Кику только одним вектором - ненавистью к своим матерям и всему миру: «Она должна пребывать в вечном ужасе оттого, что бросила собственного ребенка, мучиться раскаянием и постоянно обвинять себя в содеянном». Как если бы только отсутствие женской добродетели порождало все трагедии современного мира…
С точки зрения психологии брошенных детей неверно думать, что и «дети из камеры хранения» смогли выжить только потому, что ими двигала ненависть к бросившим их матерям. Наоборот, многие брошенные дети не только не ненавидят своих родителей, но мечтают найти их, чтоб обрести семью. Представляется психологически достоверным, что убийство главным героем своей матери завершает мощное бессознательное стремление Хаси обретения жизни в смерти: захватить недостижимое, оставить его у себя, обрести навсегда, потому что только смерть матери может избавить его от страха быть брошенным ею еще раз.
Как Вы отмечаете в своей работе Рю Мураками, удалось выйти за пределы эгоцентричного восприятия, свойственного Западному миру мира, а также преодолеть дихотомию, предписанную христианской этикой: «греховное-женское» - «добродетельное-мужское», «беспомощное-детское» - «всесильное-взрослое».
Рю Мураками, как мне кажется, в своей книге существенно расширяет проблему, предлагая осмыслить ее как тотальную обреченность современного человека на жизнь в одиночестве «камеры хранения».
Чтобы разрушить нашу наивную привычку благодушных обывателей к тому, что всякое противоборство - явление временное, добро победит зло, в муках рождения появятся на свет Двое: Сын и Мать.
Рю Мураками ведет свой репортаж из душного зала ожидания одно города, наугад приоткрыв одну дверь, за которой один Сын «из камеры хранения» приговаривается к пожизненному сроку с отбыванием наказания в одиночке после того, как он выжил в одной «камере хранения» после смерти одной Нерожденной матери.
Казалось, что всегда будет так: на свет рождаются сразу Двое: Сын и Мать, Мураками предлагает публике другой нарратив. Ты, сентиментальная публика, лила слезы над судьбой сиротки-сына, читая романы про то, как «сын остается жить - мать умирает в родах», слушала душераздирающие истории типа «мать бросает сына после родов - сын остается жить». А как тебя, бездушная публика, разжалобить, если «Мать в родах не умирает - Сын остается жить», «Мать сына после родов не бросает - Сын остается жить». Развлекайся, глупая публика, как тебе сюжетик: «Мать после родов сына не рождается - Сын остается жить».
Эссе по курсу «Психология и педагогика»
на тему «Воспитание талантливого человека»
(по произведениям В.Набокова «Защита Лужина», «Дар», «Другие берега»)
Санкт-Петербург, 2012 г.
Содержание
Введение.............................................................................................................................................. 2
Талант и генотип................................................................................................................................ 2
Талант и другие характеристики человека...................................................................................... 3
Влияние окружающей среды возникновение и проявление талантов. Талант, воспитание и условия жизни................................................................................................................................................... 4
Заключение.......................................................................................................................................... 4
Использованная литература.............................................................................................................. 6
Введение
Что делает талантливого человека? Что делает человека талантливым? Можно ли вырастить из ребёнка гения? Нужно ли бояться загубить природный талант детей? Ответ на эти и другие вопросы человечество искало и ищет всегда. Известно, что есть семьи, в которых рождается больше талантливых людей, чем в среднем в популяции [4]; известно, что талантливые и даже гениальные люди рождаются в во все времена в любых обществах.
Очевидно, что талантливые люди нужны обществу, они обеспечиваются непрерывное развитие цивилизации, её эволюцию. Возможно, поэтому людей всегда интересовал вопрос о том, откуда берутся таланты и как можно на этот процесс повлиять.
Если стоять на позициях современной науки, можно говорить о том, что талант, как и многие другие фенотипические характеристики, определяется взаимодействием генотипа и среды.
Процесс созревания талантливого человека отражён во множестве литературных произведений; можно даже сказать, что почти все произведения художественной литературы посвящены необычным людям. В частности, интересны с этой точки зрения творения такого необычного человека, как Владимир Владимирович Набоков.
Талант и генотип
С самого появления генетики людей интересовало наследование признаков человека, в том числе и признаков, связанных с интеллектуальной деятельностью. Эта область для современной науки является в некоторой степени запретной в связи с событиями середины двадцатого века, когда идеи евгеники были доведены до абсурда и использованы для оправдания геноцида. Тем не менее, есть ряд интересных работ, авторы которых отмечают частоту встречаемости некоторых биохимических особенностей метаболизма и патологических состояний среди людей, исторически признанных талантливыми. О том же может свидетельствовать явление династических гениев – впрочем, в этом случае отделить влияние среды ещё сложнее. Сложно себе представить, будут ли когда-нибудь лучше поняты хотя бы некоторые механизмы, определяющие талант человека.
Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 101; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!