С.А. и Л.Н. Толстые в Ясной Поляне. 28 страница
Переписывалась Толстой и Ганди в 1909-1910 гг. В первом письме, отправленном из Лондона 1 октября 1909 г., индийский юрист сообщал Толстому о пассивном сопротивлении индусов местным властям Южной Африки, которые устанавливали дискриминационные для индийского населения законы, и о преследованиях, которые терпят индусы. Ганди просил у Таз с то го разрешение распространить среда местного населения его «Письмо к индусу», выпустив несколько строк с критикой столь почитаемой индусами реинкарнации (теории переселения душ). Получив согласие, Ганди опубликовал это письмо в издаваемом им журнале в январе 1910 г. (первая публикация «Письма к индусу» на английском языке). Ганди принимал участие и в переводах некоторых произведений Толстого, в частности народных рассказов, на английский язык. В завязавшейся переписке высветилась духовная близость мыслителей. Толстой выразил сочувствие и поддержку пассивно сопротивляющимся индусам. В апреле 1910 г. Ганди прислал Толстому свою книгу на английском языке «Самоуправление Индии». Книга была очень интересна Толстому, он симпатизировал изложенным в ней взглядам и в письме к Черткову 21 апреля отмечал, упоминая о Ганди: «Очень он близкий нам, мне человек».
Приятно было Толстому узнать от Ганди о том, что он организовал в Южной Африке толстовскую ферму, на которой жили и работали индийские беженцы (письмо Ганди 15 августа 1910 г.). 6 сентября 1910 г. Толстой отметил в дневнике: «Приятное известие из Трансвааля о колонии непротивленцев». Последнее письмо Толстого к Ганди с изложением учения любви, отправленное 7 сентября 1910 г., индус получил уже после смерти яснополянского мыслителя. В письме-отклике Черткову он благодарил за перевод письма Толстого.
Впоследствии Ганди возглавил ненасильственное сопротивление британскому владычеству в Индии. Борьба Ганди и возглавляемого им Индийского национального конгресса увенчалась успехом: в 1947 г. Индия получила независимость.
Лит.: Переписка Толстого с М.К. Ганди // ЛН. Т. 37-38. - М., 1939.
Ю.В. Прокопчук
ГАНЗЕН Пётр Готфридович (Гансен Петер Эмануэль; 1846-1930) – датчанин; литератор, пропагандист скандинавской литературы в России и русской культуры в скандинавских странах. Переводчик сочинений Толстого на датский язык; его корреспондент и адресат.
Агент датской телеграфной компании, Ганзен с 1871 г. жил в России, сначала в Сибири, а с 1881 г. в С.-Петербурге. В 1917 г. вернулся в Данию. С конца 1870-х гг., войдя в литературную среду, в круг русских писателей, он начал заниматься переводами; стал “двусторонним” переводчиком: России дал представление о современной датской литературе, а Дании – о русской.
В 1878 г. Ганзен познакомился с И.А. Гончаровым и взялся за перевод «Обломова», но неожиданно получил от автора романа совет: «Откиньте “Обломова” в сторону и займитесь гр. Толстым» (письмо Гончарова Ганзену от 30 августа 1878 г.). Ганзен последовал совету и начал было переводить «Анну Каренину», но не довёл работу до конца. Не приступил он и к переводу «Войны и мира» (хотя мечтал об этом): оказалось, что оба романа уже перевёл другой датский переводчик, В. Гёрстенберг. Тогда Ганзен взялся за «Детство» и «Отрочество» -- в 1885 г. он прислал автору обе повести в переводе на датский язык с дарственной надписью, сообщив, что повести очень понравились датским читателям и они просят перевести «Юность» (о ней Ганзен уже сообщил им в краткой заметке, помещённой в конце перевода). Так трилогия, составлявшая первый том русского 12-томного собрания сочинений Толстого, вышла в свет в Дании на датском языке.
В 1888 г. из 12-го тома того же издания толстовских сочинений Ганзен перевёл рассказы «Чем люди живы», «Упустишь огонь – не потушишь», «Два старика», «Где любовь, там и Бог», а также статьи «О переписи в Москве» и «Так что же нам делать?». О реакции датских читателей па эти произведения Ганзен сообщал Толстому в письме 9 мая 1888 г.: «Как по отзывам датских газет, так и из частных писем от знакомых я могу заключить, что последние сочинения ваши произвели едва ли не сильнейшее впечатление в Дании, чем знаменитые ваши
131
романы. Особенное внимание возбудили приведённые мною в виде “Вступления" отрывки из “Исповеди”. Её называют “образцом автобиографии" и глубоко сочувствуют описанному в ней перевороту в деятельности автора» (ЛН. Т. 75. Кн. 1. С 317). До 1891 г. Ганзен перевёл также «Смерть Ивана Ильича», «Власть тьмы», «Плоды просвещения», рассказы «Много ли человеку земли нужно», «Крестник», «Ильяс», «Кающийся грешник».
В 1890 г. Ганзен от В.Г. Черткова услышал о новой только что законченной повести Толстого «Крейцерова соната» и обратился к автору с просьбой прислать текст повести. Получив его и сделав перевод на датский, Ганзен неожиданно узнал, что Толстой пишет послесловие к «Крейцеровой сонате» -- именно в это время Ганзен впервые посетил Ясную Поляну и после долгого заочного знакомства с писателем наконец встретился с ним лично. Датчанин оказался симпатичным человеком, и Толстой называл его теперь не иначе как «милый Ганзен». Ганзен же стал живым свидетелем того, как работал Толстой. Надеясь получить от писателя готовую к переводу рукопись «Послесловия», он взялся переписать набело черновик. Однако на следующий день «беловая» рукопись вернулась к Ганзену, вся испещрённая поправками Толстого. Так продолжалось все пять дней пребывания гостя в Ясной Поляне. Переписав «Послесловие» раз пять, он уехал, так и не получив готовой рукописи: она пришла к нему значительно позднее.
Ганзен постоянно информировал Толстого о реакции датской читающей публики и критики на переведённые им произведения писателя. Об одном из писем Ганзена по поводу отношения датчан к «Крейцеровой сонате» Толстой заметил. «Интересное письмо с выписками статей. Не решаются ни осуждать, ни согласиться» (там же. С. 328).
Ганзен не только пропагандировал Толстого в Дании и других скандинавских странах (Финляндии, Швеции, Норвегии), но и его стремился приобщить к новым именам из Скандинавии, появившимся на мировом литературном горизонте, прежде всего к норвежским писателям Генрику Ибсену и Бьёрнстерне Бьёрнсону, а также датскому философу Кьеркегору, переводы которого он постоянно посылал писателю и о котором много ему рассказывал в письмах. Ганзен уверял Толстого, что между его взглядами и взглядами Кьеркегора есть несомненное сходство, которое он видел в религиозном мировоззрении, а «Киркегор прежде всего религиозный писатель <...>. При этом руководила им мысль: современное образованное общество чуждо всего истинно религиозного, живёт в какой-то путанице эстетическо-этических, с лёгкой примесью религиозного, понятий» (там же. С. 318). Усердно Ганзен рекомендовал Толстому и Ибсена, пытаясь заинтересовать его этим уже широко известным в мире писателем. Но Ибсена Толстой отверг, к Кьеркегору же и Бьёрнсону отнёсся положительно, хотя и без особого энтузиазма.
7 августа 1891 г. Ганзен сообщил Толстому в письме, что временно прекращает свой семилетний труд по переводу его произведений на датский язык, во-первых, потому, что всё, что до того времени написал Толстой, уже переведено, а во-вторых, потому, что взялся за своих «любимых датско-норвежских писателей» (там же. С. 329). В последние годы жизни в России Ганзен выполнил гигантский труд по изданию на русском языке собрания сочинений Г. Ибсена (в 4 т. М., 1909) в своих переводах и со своими предисловиями к каждой ибсеновской драме и большим биографическим очерком; это издание - одно из лучших и сегодня.
Лит.: Ганзен П.Г. Пять дней в Ясной Поляне (В апреле 1890 г.) // ТВС. 1. С. 451—467.
М.Е. Суровцева
ГАРРИСОН Уильям Ллойд (Garrison William Lloyd; 1805 – 1879).
В 1886 г. Толстой получил из США биографию Гаррисона, известного американского аболициониста (сторонника отмены рабства): «Сын Вильяма Ллойда Гаррисона, знаменитого борца за свободу негров, писал мне, что, прочтя мою книгу, в которой он нашёл мысли, сходные с теми, которые были выражены его отцом в 1838 году, он, полагая, что мне будет интересно узнать это, присылает мне составленную его отцом почти 50 лет тому назад декларацию или провозглашение непротивления – “Non-rеsіstаnсе”», – писал Толстой в трактате «Царство Божие внутри вас» (гл. I). Он был знаком с проблемой отмены рабства по роману Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома». После художественного произведения страшной обличительной силы Толстой столкнулся с подлинным документом эпохи, предшествующей отмене рабства в Америке, в частности «Декларацией чувств 1838 года» (или, как перевёл Толстой это название для трактата «Царство Божие внутри вас», «Провозглашение основ, принятых членами общества, основанного для установления между людьми всеобщего
132
мира»); этот документ был включён в биографию Гаррисона, написанную его детьми.
Ещё за несколько лет до выхода в свет книги «Хижина дяди Тома» Гаррисон, публицист, поэт и общественный деятель, выступал в Новой Англии со страстными призывами покончить с позорным институтом рабства. Выходец из небогатой англоирландской семьи, он прошёл суровую школу жизни, закалившую его физически и нравственно настолько, что жизненного запала хватило на тридцать с лишним лет неустанной, целеустремлённой борьбы. Начав как яростный борец с рабством, Гаррисон к 1838 г. перешёл на позиции учения о непротивлении злу насилием, стал выпускать газету «Непротивленец». Как свидетельствует его эпистолярное наследие, хранящееся в архиве Гарвардского университета, в эти же годы он продолжал оставаться президентом Антирабовладельческого общества, созданного им в 1831 г., в деятельность которого он умудрялся включать многих писателей Новой Англии, в т.ч. Р. Эмерсона, регулярно приглашая его на заседания общества.
Политические воззрения Гаррисона, его мысли о государстве удивительным образом совпадали с толстовскими; в одном из своих писем он высказывал эти мысли: «Человеческие правительства будут находиться в состоянии насилия до тех пор, пока люди будут предпочитать не нести крест Христа, а быть распятыми в мире. Но в Царстве Иисуса Христа, возлюбленного Сына Божьего, исключительно святость и любовь правят. В этом Царстве нет мечей, ибо они перекованы на орала; нет копий, ибо они переделаны на серпы; нет военной академии, ибо праведникам незачем учиться воевать, нет виселицы, ибо жизнь неприкосновенна; нет оков, ибо все свободны. И это Царство неизбежно наступит на земле, ибо предсказано, что грядёт час, когда царства мира сего станут царствами Господа нашего и Сына Его Христа». Гаррисон, как и Толстой, был уверен, что государство – это временная форма устройства жизни людей, но считал, что это крест, который дан за «невыполнение людьми Божественных установлений». Гаррисон не шёл ни на какие компромиссы с государством и прислушивался только к голосу совести, недаром его называли «твердокаменным» и «твердолобым». В биографии Гаррисона, написанной его сыновьями, говорится: «Он должен был немедленно продемонстрировать всем присутствующим его истинное отношение к рабовладельческим законам и действиям государства. Взяв текст закона о беглых рабах, он зажёг его и спалил дотла». Закон о беглых рабах вызвал волну возмущения у многих мыслящих людей Америки; для Бичер-Стоу, например, он послужил поводом к написанию книги «Хижина дяди Тома». Несмотря на максимализм и целеустремлённость в борьбе за освобождение негров, Гаррисон был весьма быстро забыт в Америке, хотя имя его полноправно вошло в историю США.
В личной библиотеке Толстого имеется несколько книг о Гаррисоне. Первой информацией об американском аболиционисте была биография в 4 т., написанная его детьми и присланная ими русскому писателю; по ней Толстой и составил первое представление о Гаррисоне (1) .
______________
(1) К 100-летию Гаррисона в 1905 г. его детьми, У.Ф. Гаррисоном и Ф.Дж. Гаррисоном, была выпущена ещё одна книга о Гаррисоне, подготовленная на основе 4-томной биографии; книга была прислана Толстому с дарственной надписью: «Графу Л.Н.Толстому от детей Уильяма Ллойда Гаррисона. Сент., 1905 г.» (перевод с англ.).
В письме к Толстому 1 марта 1905 г. дети Гаррисона благодарили его за предисловие к книге В.Г. Черткова об их отце, вышедшей в юбилейный год: «Вы обретёте ещё больше славы за ваше почтение к его памяти, если вообще нужна ещё какая-то слава после того, что обновлённое учение о непротивлении получило в ваших сочинениях и примере. Мы горячо молимся о том, чтобы эра насилия, которую мир сейчас переживает, даже раньше, чем закончится год, уступила место перспективе возмущения бесчеловечностью и бессмысленностью войны между так называемыми цивилизованными нациями». Толстой написал это предисловие в 1903 г.; в нём говорилось: «Очень благодарю вас за присылку мне биографии Гаррисона. Читая её, я вновь пережил свою весну пробуждения к истинной жизни. Читая речи и статьи Гаррисона, я живо вспомнил ту духовную радость, которую испытал 20 лет тому назад, узнав о том, что тот закон непротивления, к которому я был неизбежно приведён признанием христианства во всём его значении и который открыл мне великий, радостный идеал осуществления христианской жизни, был ещё в сороковых годах не только признан и провозглашён Гаррисоном (о Баллу я узнал после), но и поставлен им в основу его практической деятельности освобождения рабов». И далее он писал: «И потому Гаррисон навсегда останется одним из величайших деятелей и двигателей истинного человеческого прогресса».
В июле—октябре 1890 г. Толстой, как говорят его дневниковые записи, работал над переводом «Декларации» Гаррисона. «Поправил перевод Гаррисона и Баллу и
133
написал краткое предисловие, так, чтобы в таком виде можно было передать людям», — запись 28 июля. Толстой даёт свободный, авторизованный перевод «Декларации», его главная задача — сделать мысли Гаррисона о всеобщем мире доступными русскому читателю. 2 августа: «После обеда дописал заключение к Баллу и Гаррисону». В октябре Толстой продолжил работу над «заключением» к «Декларации» Гаррисона. Видимо, в то время он оставил при переводе характерные пометы на тексте «Декларации». В своём прочтении «Декларации», в её переводе Толстой ведёт с Гаррисоном диалог, в котором отразились наиболее существенные стороны его мировоззрения, не случайно ведь именно «Декларацией» открывается трактат Толстого «Царство Божие внутри вас».
Г.В. Алексеева
ГАРТУНГ Мария Александровна (рожд. Пушкина; 1832-1919) – старшая дочь А.С. Пушкина. С 1852 г., окончив Екатерининский институт в С.-Петербурге, -- фрейлина императрицы; с 1860 г. – жена полковника Л.Н. Гартунга, заведовавшего коннозаводским округом.
М.А. Гартунг,
дочь А.С. Пушкина
Толстой познакомился с Гартунг в 1868 г. в доме генерала А.А. Тулубьева, в Туле, где в то время жили Гартунги. Вот как об этом рассказала в своих мемуарах Т.А. Кузминская: «У Тулубьевых мы застали довольно большое общество. Лев Николаевич знал многих <...>. Мы сидели за изящно убранным чайным столом. Светский улей уже зажужжал; я сожалела, что не было Арсеньевых, когда дверь из передней отворилась и вошла незнакомая дама в чёрном кружевном платье. Её лёгкая походка легко несла её довольно полную, но прямую и изящную фигуру.
Меня познакомили с ней. Лев Николаевич ещё сидел за столом. Я видела, как он пристально разглядывал её.
– Кто это? – спросил он, подходя ко мне.
– М-mе Гартунг, дочь поэта Пушкина.
– Да-а, – протянул он, – теперь я понимаю.... Ты посмотри, какие у неё арабские завитки на затылке. Удивительно породистые.
Когда представили Льва Николаевича Марии Александровне, он сел за чайный стол около неё; разговора их я не знаю, но
133
знаю, что она послужила ему типом Анны Карениной, не характером, не жизнью, наружностью. Он сам признавал это» (Кузминская. Ч. ІП. Гл. ХХIV).
Н.И. Бурнашёва
ГАРШИН Всеволод Михайлович (1855-1888) — писатель, участник Русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Печататься начал в 1816 г.
Знакомство Толстого с Гаршиным не было близким. Виделись они всего один раз, не переписывались. В письмах и дневниках Толстого имя Гаршина упоминается редко, но в мемуарах современников сохранились многочисленные устные высказывания и суждения его о Гаршине.
Обратил внимание Толстого на сочинения молодого Гаршина И.С. Тургенев, во время посещения Ясной Поляны в 1878 г. он настойчиво советовал прочесть его рассказы. Вскоре, видимо, и произошло первое знакомство Толстого с произведениями Гаршина. «Помню, особенно сильное впечатление произвело на всех чтение <...> рассказа “Четыре дня”», — вспоминал В.И. Алексеев, присутствовавший на семейном чтении в доме Толстых (Алексеев В.И. Из воспоминаний // ТВС. 1. С. 258).
16 марта 1880 г. Гаршин приехал в Ясную Поляну накануне своей тяжёлой болезни. Толстому «понравились глаза <...> светлые, лучистые и глубокие» (Толстой И.Л. Гл. XVIII). Во время разговора Гаршин упомянул о своём рассказе «Четыре дня», на что Толстой тотчас отреагировал: «прекрасный рассказ». В ходе беседы, «длившейся всю ночь», Толстой почувствовал в молодом писателе единомышленника. Со временем забылись подробности этого разговора (ни Гаршин, ни Толстой записей его не оставили), но память цепко хранила светлое воспоминание о достигнутом взаимопонимании. «Это была вода на мою мельницу», — позднее говорил Толстой. Писателей сближало чувство личной ответственности за зло, творимое в мире, потребность самопожертвования, всепрощение, стремление к слиянию с народом, заветная мечта о человеческом общежитии, основанном на братской любви человека к человеку. Оба ненавидя кровопролитие, стали участниками войн. Толстой в Крымскую войну отправился в осаждённый Севастополь, Гаршин – в Русско-турецкую помогать братьям-славянам.
Отрицая террор и насилие, выступая против смертной казни, писатели принимают аналогичные решения в сходных драматических ситуациях. Они апеллируют к высшей власти с просьбой со-
134
хранить жизнь преступникам. 21 февраля 1880 г., в день вынесения приговора И.О. Млодецкому, стрелявшему и М.Т. Лорис-Меликова, Гаршин писал «бархатному диктатору», умоляя простить стрелявшего в него террориста: «Вы — сила. Ваше сиятельство, сила, которая не должна вступать в союз с насилием, не должна действовать одним оружием с убийцами <...>, Простите человека, убивавшего Вас!» (Гаршин В.М. ПСС: В 3 т. - М.-Л., 1934. Т. 3. С. 207). А ровно через год, 8-15 марта 1881 г., Толстой обратится к Александру III по делу 1 марта с тем же призывом: «Только одно слово прощения и любви христианской, сказанное и исполненное с высоты престола, и путь христианского царствования, на который предстоит вступить Вам, может уничтожить то зло, которое точит Россию».
Когда в 1885 г. В.Г. Чертков пригласил Гаршина в «Посредник», тот охотно откликнулся и переработал для издания рассказы «Медведи», «Четыре дня» и специально для этого издательства написал «Сказание о гордом Аггее» и «Сигнал».
На протяжении всей жизни отношение Толстого к Гаршину оставалось тёплым, доброжелательным, а оценка его писательского мастерства – неизменно высокой. «Лев Николаевич не раз и не мне одному говорил, что Гаршин принадлежит к числу его любимцев среди русских писателей», -- вспоминал С.Н. Дурьшин (Дурылин С. Вс. М. Гаршин // Звенья. Вып. 5. М., Л., 1935. С. 631). Толстой с большим уважением говорил о художественных достижениях Гаршина и отмечал рассказы «Четыре дня», «Денщик и офицер», «Художники», «Из записок рядового Иванова», «Аttalеа рrinсерs» «Ночь», «Сказание о гордом Аггее».
Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 152; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!