СВИДЕТЕЛЬСТВО ГЛАВНОГО СВИДЕТЕЛЯ 9 страница
- Учитель так говорит и пишет в тетрадях: “Всем выделю по 33 рубля и 33 копейки - зарплата. Кто хочет в мою зарплату, в мою идею, пожалуйста, ворота открыты, а кто не хочет - пусть живет, как жил. Пусть живет, кушает, умирает продолжает”... Мы сейчас уже три дня не кушаем, а три дня кушаем... Я раньше, как сяду, так около полбулки хлеба, а сейчас мне один ломтик и хватит. И вот так, что человек подойдет к этому, что он мало будет кушать и будет обходиться на 33 рубля. Ему достаточно. Старому и малому. Всем будет так.
- ...Как говорил Учитель: “А я без людей ни туда, ни сюда. Есть ничто без людей”. Значит люди тоже должны быть с ним на земле. Люди ему будут помогать. Вот так и будет жизнь продолжаться...
Сколько ему лет? (8)
На берегу Дона собралась группа любопытных ростовчан. Они наблюдают за пожилым рослым человеком с седой бородой и пышной, уже тоже седеющей, шевелюрой. Невзирая на легкий мороз, он входит в студеную воду реки, начинает купаться. Вот это закалка! Интересно, сколько ему лет? - а тело, посмотрите, какое у него! Как будто бы ему лет тридцать пять. Пожилой человек вышел из воды, легкой походкой направился на берег. Его сразу же окружила молодежь - посыпались вопросы. Это был Порфирий Корнеевич Иванов. Его постоянное местожительства - город Красный Сулин. Но всякий раз, приезжая в Ростов, он обязательно отправляется к Дону, пусть даже на дворе мороз в двадцать градусов и больше. Порфирию Корнеевичу около шестидесяти лет. Он систематически занимается физическими упражнениями на открытом воздухе. Тело Иванова не боится холода, оно переносит температуру даже ниже сорока градусов мороза без одежды. Порфирий Корнеевич только в исключительных случаях пользуется транспортом. Ходьба пешком доставляет ему большое удовольствие, даже если приходится преодолевать десятки километров. Дома он систематически по утрам совершает пробежки. За свою жизнь он ни разу не был подвержен простуде или другому недугу.
|
|
|
По материалам газеты “Дон”, г.Ростов, 1956 г.
В.Черкасов (25)
/г.Шахты/
Первым, кто помог мне... был Порфирий Корнеевич Иванов... Сотни энтузиастов по всей стране увлеченно пропагандируют детали его системы. Почти во все журналы поступают письма с просьбой подробнее рассказать о самом Порфирии Корнеевиче.
Полвека назад соратник В.И.Ленина Михаил Иванович Калинин выдал Иванову справку-обращение ко всем советским организациям оказывать Иванову посильную помощь. Он прозорливо усмотрел в идеях Порфирия Корнеевича полезное для народа новаторство... Иванов не сомневался, что Его Пример пригодится народу...
Теперь я с великой благодарностью вспоминаю свое общение с Ивановым... Иванов говорил очень мало, какими-то особыми народными крестьянскими фразами.
|
|
|
Сидели мы как-то в Москве - человек двенадцать его приверженцев... Вдруг Порфирий Корнеевич говорит:
- Дети мои милые! Если бы вы знали, что такое холод... Какая это очистительная сила, какое счастье, какая благодать!..
Подобные образы из его уст действовали удивительным образом: они запоминались на всю жизнь. А главное - сам пример: разве можно безобразно утепляться и кутаться в сто одежек после того, как побудешь рядом с ...Учителем, когда увидишь, как Он бесстрашно лезет в любую прорубь, в любой пруд, речку зимою, не вытирается потом полотенцем, просто обсыхает на ветру.
- Вы, Порфирий Корнеевич, когда-нибудь болеете? - спросил я его.
- Бывало хочет грипп или воспаление легких прицепиться ко мне, но я сейчас же в прорубь, и враг человеческий выскакивает из меня мгновенно. Через минуту я здоров...
- Чувствуете ли вы, Порфирий Корнеевич, мороз? Холодно ли Вам?
- Владимир, я его чувствую в сто раз больше, чем вы, но терплю...
Это было потрясающим для меня открытием, Всем нам казалось, что Иванов переносит холод с легкостью необыкновенной. Некоторые даже, махнув ...рукой ...бросали:
|
|
|
-У него толстая слоновая кожа, он ничего не чувствует... Это особый человек...
Нет, он был обычным, как и все мы, человеком, но обладал Волей...
Запомнились постоянные наставления Иванова о недопустимости зла, злых мыслей в адрес людей, животных, растений, даже минералов - всей Природы. Снисходя к людским слабостям, Иванов не запрещал есть мясо, сало, сам его ел, но считал нежелательным. Лечение травами считал забавой, делом ненадежным. Высоко ценил медленный продолжительный бег на свежем воздухе...
Черкасов В.Г., писатель (17)
/г.Шахты Ростовской области/
...И вдруг все, кто катался, повернулись к берегу, замерли в восхищенном изумлении. На заснеженном бугре появился бородатый человек - в одних трусах. Ни на кого не обращая внимания, он величаво спустился по крутому склону к реке. Усы и окладистая борода его запорошены инеем. Бронзовое от загара тело, казалось, не чувствует холода, на нем нет “гусиной кожи”.
- Нужда подоспела, вот и скупаюсь, - отвечал Иванов, пробивая пяткой тонкий ледок у края полыньи. - Вчера чую, простуда хочет подступиться ко мне. Последние дни хлебосольные больные так потчевали меня - да все питательным, жирным. Зимой такая пища засоряет организм. Вот поднялся сегодня часа в четыре, пробежал по морозцу верст сорок. После купания еще с десяток пробегу, а потом поголодаю с недельку...
|
|
|
Он окунулся с головой несколько раз, потом лег на воду лицом вниз, раскинул руки и полежал так с минуту. Виднелись только голова и спина. Руки до локтей и ноги ушли под лед. Многочисленные зрители восхищенно переглядывались, стояла полная тишина.
Иванов вылез, отряхнулся, отжал воду с бороды, провел ладонями по удлиненным, мокрым, обвисшим шортам. Вокруг на снегу растеклась большая лужа.
- Неужто не холодно? - удивился отец, поеживаясь. - Аж страшно!
- После холодной воды, наоборот, всегда тепло делается, - возразил Иванов. - Я болезнь свою испугал. Она, чую, вертится вокруг меня, а подступиться не может. Поголодал, побегал, кровь очистил.
- Я тебе теплую тужурку дам, - отец начал расстегивать пуговицы.
- Ничего не надо, - отмахнулся Иванов, - сейчас побегаю, обсохну, согреюсь.
Он не спеша зашагал вверх по склону. От него валил легкий пар. Мы с Толькой в толпе мальчишек бежали вслед, обгоняли, оглядывали со всех сторон необыкновенного человека. Концы волос на его бороде и усах заледенели, а спина была уже сухая, лишь мокрые шорты липли к телу, куржавея на пронизывающем ветру.
Выбравшись на гору, Иванов легко затрусил по мелкому снегу в степь...
- ...А это что такое? Глянь-ка. Погоди, да это ж Порфиша упражняется. Ну и ну!
Иванов бежал мимо нас к городу. Увидел охотника, остановился, горестно покачал головой, пробормотал укоризненно:
- Ох, не надо бить зверюшек, не надо... не надо. Природа накажет. Господи! Когда же мы прекратим это смертоубийство?
- Жинка и Томка моя мясо любят, вот и подвалил зайчишку.
- Пускай бы ели кашу, хлеб, капусту. Животину-то зачем губить?..
- Значит, если мы с кумом нонче разопьем после баньки бутылку, то закусывать будем морковкой?
...
- Пить вообще очень вредно для сердца, - строго возразил Иванов.
- Ладно, Порфирий Корнеевич, скажу им, пусть капусту, зерно едят, как зайцы, мол, мясо ты им не велел. Дуй домой, застынешь.
- Побегу больного мальчика приму, родителей утешу. - Иванов затрусил дальше, размахивая руками как крыльями. Он был уже совсем сухой, только небольшие сосульки на конце бороды да иней на усах и бороде. Дышал ровно, будто и не бежал вовсе, лишь пар упруго струился из ноздрей.
- Как твоя простуда? - крикнул вдогонку отец.
Иванов молча махнул рукой в небо, - мол, унеслась без остатка...
Быстро спускаются сумерки
...Толька вдруг остановился как вкопанный, поглядел на застывших собак, а потом испуганно ткнул рукой влево. Мы напряженно вглядываемся и видим странное двуногое существо, похожее на индейца. Голый мужчина бежит, едва касаясь земли, и быстро удаляется... Призрак слился со степью, будто его и не было. Собаки умчались за ним, коротко взлаивают, как на знакомого, и возвращаются, весело вертя хвостами...
Рассвет наступает мучительно долго. Слышен какой-то шорох, тяжелые шаги. Значит, кто-то поднялся, наконец. Открываю глаза - что это? Во сне или наяву? Мне вдруг стало жарко. Передо мной не то икона, не то живой человек, сошедший с иконы. Пышные волосы до плеч, борода, строгие проницательные глаза. Прямо библейский мудрец. Будто завороженный, гляжу на него - глаза в глаза. Не могу отвести взора.
Нет это живой человек; тонкие ноздри его чуть дрогнули. Вот он перевел взгляд с меня на Тольку, и брат тоже проснулся, увидел его, застыл в испуге.
Бронзовое от загара тело, широченные плечи и голый... Да это же Иванов! Спросонья не узнал его сразу. Не его ли мы видели вчера в сумерках?
- Озябли, детки? Не надо лежать, надо побегать, искупаться.
Голос добрый, мягкий. Ребята мигом повскакивали, окружили его, забыли о холоде. Да и стыдно дрожать, когда перед тобою не зябнет голый человек. Собаки почему-то на него не лают, дружелюбно обнюхивают. Вот встреча так встреча! В степи, за двадцать верст от дома. Хотели найти Ивана, а нашли Иванова, вернее он нашел нас.
- Здравствуйте, Порфирий Корнеевич! ...Я вас знаю, вы мою мамку лечили от нервов... Это вы вчера бежали мимо нас?
- Я, детки, я! Пробежал со вчерашнего обеда верст семьдесят.
- Зачем? Рекорд?
- Больной человек в Старых Салах. Ноги парализованы. Меня позвали. И вот уже ходит...
- Чем же вы его?
- Облил холодной водой несколько раз и током через руки.
Мы хохочем, нам это кажется остроумной шуткой.
- Вы живете в Сулине? Уморились небось. Поездом бы - давно дома.
- Разве в беге уморишься? Наоборот. Я же мало дышу, силу коплю.
- Что вы едите в дороге? ...Сумки нет.
- Никаких сумок я в дорогу не беру, ничего не ем и не пью. Чистый воздух лучше всякой еды. Ни вода, ни еда не спасают от болезни.
- А что спасает?
- Пост. Холод. Земля. Воздух. И бег... Они ото всего - от слабости, от хвори, от плохого настроения, от смерти. Я позавтракаю нынче в двенадцать дня. Как раз к тому времени добегу до Сулина, приму больных и поем.
Он говорил о больших расстояниях, как о трамвайных остановках. И мы удивленно восхищались. Вот он, перед нами, - легендарный Иванов, который запрещает пить и курить, лечит холодной водой, ходит круглый год голым, не боится ни лютых морозов, ни дождя, ни вьюги, бегает по степи как олень, а сам такой простой. Борода, усы, как у деда..., а мускулы и фигура - молодого борца. ...бронзовый, могучий, быстрый. Лицо красивое, и на вид ему не больше тридцати. Ноги длинные, сильные, и края подошвы, особенно пятки, ороговели...
- У меня спина болит, дяденька, вылечишь? - лукаво спрашивает Рогач.
- А вон речка, - охотно кивнул Иванов в сторону видневшихся зарослей ивняка. - Сейчас будешь здоров. Пошли. Айда, ребята!
Иванов повернулся и величаво шагает туда. Мы как завороженные потянулись за ним, недоуменно переглядываясь. Толька допытывается:
- Вы, дяденька, дикий человек?
- Наоборот домашний, - поясняет Левка, - нашу мать вылечил от головы, от нервов, а потом она опять стала водку попивать и опять заболела. Он велит ни капли во всю жизнь, даже пива нельзя.
- У кого что болит? Раздевайтесь!.. - Иванов выжидающе глядит на Рогача, а тот ...в волнении бьет пяткой землю... В сомнении говорит:
- Холодно, простыну еще больше.
Иванов добродушно смеется непонятливости малого, гладит его по голове, оглядывает всех нас и поднимает вверх указательный палец:
- Есть на земле очень простая истина. И очень великая! Почему-то люди ее забыли. Тепла в организме много, он его сам вырабатывает. А холода не хватает, надо давать со стороны. Искупайся в теплой воде - замерзнешь. Искупайся в ледяной - тут же согреешься и выздоровеешь. Если б зима, снежок - еще б лучше. Холод страшную целебную силу имеет. Ну, кто смелый? Айда за мной! Я первый полезу...
Иванов неторопливо вошел в воду, ища место поглубже. Ласково, с каким-то благоговением поглядел вокруг себя, перекрестился:
- Вся Природа вокруг нас - живая. Особенно вода живая. У меня такое впечатление, что она умеет думать, запоминать, разговаривать на особом своем языке. Она очень и очень добрая, терпеливая. Она- все! Если будешь ее ненавидеть или бояться или осквернять - накажет. А ты входи в нее с радостью, с благоговением. Тебе вроде бы зябко, а ты думай, что это счастье великое. Спасение твое! И выздоровеешь. Это же так просто. Удивительно, почему люди забыли такую радость...
- Долго купаться? - Рогач неохотно раздевается, поеживаясь.
- Зачем долго? Один миг. Надо испугать твою болезнь, чтобы она убежала. Вот и все... Чего трусишь? Не бойсь, купайсь.
Я подтолкнул Рогача к воде:
- Чего ты? Дома ледяной водой обливался все лето. Лезь! Я тоже.
Как сорвалось у меня это с языка? Купаться не хотелось, но раз сказал - надо лезть. Раздеваюсь и плюх в воду... В первый миг вода обожгла холодом, но вскоре привык, стало даже приятно. Холод чувствовался остро, но не было страха перед ним, какое-то странное удовольствие победы. Победы над собой. Я проплыл немного набрал побольше воздуха, нырнул и стал считать до ста, а когда вынырнул, в воде оказались Левка, Толька, Мишка и Рогач... Иванов... взял больного за обе руки и, глядя прямо в глаза, негромко приказывал:
- Присядь. Глубже. По самую шею. Посиди так немного. Болит?
- Вроде нет...
- Легше стало?
- Да.
- Холодно?
- Нет.
- Выходи, одевайсь, побегай.
Мы повыскакивали из воды, потоптались голяком по траве и оделись. ...и началась всеобщая свалка. Не поймешь, кто за тебя, кто против. Собаки тоже прыгают на нас с лаем, мокрые, грязные, - тоже окунулись.
Мы быстро устали, запыхались. Стало удивительно тепло, легко и смешно. Холода как не бывало.
Иванов все еще сидел по шею в воде, глубоко дыша, так что волосатые щеки надувались как у моржа. Мокрые усы шевелились, с них стекала ручейками вода.
- Вам не холодно? - спросил я.
- Зимой чувствую, а теперь какой холод? Я же на голоде. Для моего чистого организма ледяная вода - что теплая ванна.
Он вылез на берег, отряхнулся и, скрестив руки на груди, стал лицом к восходящему солнцу, щуря голубоватые глаза. От его загорелого тела клубами валил пар, и оно сохло на глазах, превращаясь из блестящего, будто лакированного, в матовое, похожее на статую из красной меди. Экий богатырь!
Взрослые, особенно незнакомые, не любят подробно отвечать на вопросы ребят, часто гонят прочь. А этот мокрый полуголый человек говорил с нами как с равными, без раздражения и ничему не удивлялся.
- Как вы очищаетесь? - допытывался Толька.
- Перед тем, как принять тяжелобольного, я с неделю ничего не ем, много хожу по степи, прошу у Природы совета, помощи. Без еды тело становится чистым изнутри, магнетизм мой усиливается, я сам переполняюсь здоровьем и могу передать его больному. Как болезнь можно передать, так и здоровье. Я человек естественный.
Видимо, все, что говорил Порфирий Корнеевич, волновало его, понемногу он воодушевился, начал жестикулировать. Голос его был по-молодому звонким, чистым.
- Мы в баню ходим, это ведь тоже очищение? - возразил я.
- Это наружное, это - хорошо! - подхватил Иванов. - Но грязь наружная не страшна. Вот берег реки сырой, “грязный”, но эта грязь - мой лучший помощник. Она лечебная. Страшна грязь внутренняя, слизь. Нужно очищаться изнутри от слизи. Голод очищает желудок, кишки, кровь, тело, кости - все, что есть в человеке! А курцы, пьяницы, обжоры, развратники, любители валяться в постели и те, кто тепло кутаются, они и болеют. Слабнут, изнеживаются, тело у них грязное изнутри, засоренное, мочалкой и мылом эту грязь не отмоешь. Болезни липнут к таким людям. Болезней теперь дюжа много в людях развелось.
- Выходит, еда вредная? - дурашливо гоготнул Левка. -...Не будем есть, экономия...
- Минуточку! Ты не так меня понял, - остановил его жестом Иванов. - Еда не вредная, но надо есть в меру, поднимайся и уходи из-за стола, пока еще голоден. Не наедайся досыта, отвлекись, побегай. Один день в неделю совсем не ешь, не пей - вот что я толкую. Ведь и это не все. Нужно еще очищение добром. Очищение духа. Вот вы птичку застрелите из ружья, а это грех. Природа накажет
Нам этого не понять. Мы со всех сторон обступили его, разглядываем. Вовка Рогач осторожно потрогал пальцем мокрые трусы Иванова. Мне же больше всего нравилось, что он обстоятельно отвечал на вопросы. По своему обыкновению, я дотошно выспрашивал...:
- Значит, голодать важнее, чем мыться с мылом. Это ясно. Но, выходит, что и волков нельзя стрелять?
- Их уже почти не осталось, всех перебили. Много вы их видели?
- Ни одного.
- И я, сколько лет брожу по степи, - мало их видел.
- По вашему, и гадюк не убивать?
- И гадюк нельзя. Она никогда первая не укусит, всегда убегает от человека. Раз они созданы, значит, для чего-то нужны. Ну, прощевайте, детки, заговорился с вами. Побегу, больные ждут в Сулине...
Он мотнул головой совсем как лошадь и побежал на север. И бег его был похож на полет...
Дневник... 11 марта. Получили письмо от какого-то учителя. Он просит мать, чтобы не сердилась на отца, кое-что сообщает о нем... Оказывается, он уже несколько месяцев сидит в тюрьме за то, что не был прописан... Учитель сообщил, что отец скоро выйдет на свободу, и закончил: “Насколько я понял - Георгий Антонович очень хороший человек”...
- Так грубо вторгаться в организм? - мягко возражает (врач, приятель П.К.Иванова), - у девочки так называемая простуда: перекормили белками... Кашель, насморк, чихание, повышенная температура - все это очистительный криз, суть признаки засорения крови, сигналы о необходимости помочь организму. Способов к очищению немало: голодание, усиленное движение, парная баня, особые дыхательные упражнения... скудная диета - например, две-три недели посидеть на одних лишь кашах. Как можно меньше пить воды... Но, главное, исключить животные белки... Молоко в особенности!.. Молоко один из самых коварных продуктов. В грудном возрасте оно совершенно необходимо..., а с возрастом - лишь понемногу, отдельно от другой пищи, и в сопровождении кислых фруктов. Стоит даже мне, человеку закаленному, попить три-четыре дня молоко, даже самое лучшее, парное, по литру ежедневно, и появляется зябкость, предвестник простуды.
- Иванов Порфирий лечит простуду в ледяной воде, - засмеялся Толька. - Прямо в прорубь и потом бегает километров сорок.
- Прекрасно!.. К сожалению, - добавляет Косогледов, - подавляющее число людей, и в том числе врачи, имеют извращенное представление на этот счет...
- Мы встречали в степи Иванова, - сказал я, уловив паузу в разговоре взрослых. - Он очищается бегом и холодом.
- Такие (Косогледов доказывает педиатру ошибочность ее представлений о П.К.Иванове и его деле. Как и многие на родине Учителя, она посчитала это чудачеством) ...и открывают нам... новые пути. ...Порфирий Корнеевич не простужается, несмотря на жесточайшие охлаждения, потому что во время голода слизь активно выводится, а во время бега - сгорает. Нам надо учиться...
(Из дневника Владимира) ...Кому верить, как разобраться? Например, Иванов считает голодание полезным, лечебным: мол, в голодные годы страдают не столько от голода, сколько от страха. ...И почему так создан человек? Почему запретный плод слаще? Почему то, что дается труднее ценится дороже, даже если оно хуже? Почему-то незнакомое, что само идет к тебе, сразу обесценивается, еще не успев надоесть... Почему нам особенно дорого то, чего мы лишены? В чем глубинный смысл всего этого? Почему человек со всем его разумом часто более слеп, чем животное, которое почти всегда безошибочно выберет лучшее, если есть выбор? Что вводит человека в заблуждение? Делает слепым? Чрезмерно развившийся инстинкт непрестанного поиска? Боязнь шаблона? Ведь чужой опыт - это шаблон. Или недоверие ко всякого рода остановкам? Ведь сделать выбор - значит прекратить поиск, остановиться.
Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 57; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!