РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ УЧЕНИЕ О ПОНЯТИИ 4 страница
00.htm - glava48
а) Качественное умозаключение § 183
Первое умозаключение есть умозаключение наличного бытия, или качественное умозаключение, как было указано в предшествующем параграфе. Его форма есть l) E — О — В, т. е. некий субъект как единичное смыкается с неким всеобщим определением посредством некоего качества.
Примечание. Тот факт, что субъект (terminus minor) 67 обладает кроме определения единичности еще и другими определениями, и что точно так же и другой крайний термин (предикат заключительного предложения, terminus maior) кроме того определения, что он есть некое всеобщее, обладает еще дальнейшими определениями, — этот факт не имеет здесь значения; здесь имеют значение и принимаются во внимание только те формы, посредством которых эти члены создают умозаключение.
Прибавление. Умозаключение наличного бытия есть только рассудочное умозаключение, а именно постольку, поскольку здесь единичность, особенность и всеобщность противостоят друг другу совершенно абстрактно. Таким образом, это умозаключение есть наибольшее выхождение понятия за свои пределы (Äußersichkommen des Begriffs). Перед нами здесь некое непосредственно единичное как субъект; в этом субъекте выдвигается какая-нибудь осо-
==368
бенная сторона, некоторое свойство, и посредством последнего единичное обнаруживает себя всеобщим. Так, например, мы говорим: «Эта роза красна, красное есть цвет, роза, следовательно, обладает цветом». В обычной логике рассматривается главным образом именно эта форма умозаключения. Прежде рассматривали умозаключение как абсолютное правило всякого познания и научное утверждение считалось оправданным только в том случае, если оно было доказано как опосредствованное умозаключением. В нате время различные формы умозаключения встречаются еще почти исключительно в учебных руководствах по логике, и знание этих форм считается пустой школьной мудростью, из которой нельзя сделать никакого дальнейшего употребления ни в практической жизни, ни в науке. Относительно этого мы должны прежде всего заметить, что, хотя и было бы излишне и педантично по всякому поводу выступать со всем аппаратом формального умозаключения, все же различные формы умозаключения никогда не теряют значения в нашем познании. Когда, например, человек, проснувшись утром в зимнюю пору, слышит скрип саней на улице и это его приводит к заключению, что ночью был сильный мороз, то он этим производит умозаключение, и подобную операцию мы повторяем ежедневно в самых разнообразных обстоятельствах. Следовательно, для нас как мыслящих людей осознание этой своей повседневной деятельности должно было бы представлять по меньшей мере немалый интерес, подобно тому как общепризнанный интерес представляют не только функции нашей органической жизни, как, например, пищеварения, кровообращения, дыхания и т. д., но также и процессы и формы окружающей нас природы. При этом следует тут же согласиться с тем, что, подобно тому как не требуется предварительного изучения анатомии и физиологии, для того чтобы надлежащим образом переваривать пищу, дышать и т. д., так не требуется и предварительно изучать логику, для того чтобы делать правильные умозаключения. Аристотель был первым, заметившим и описавшим различные формы и так называемые фигуры умозаключения в их субъективном значении, и он сделал это так точно и определенно, что ничего существенно нового к этому нельзя было прибавить. Но хотя это создание Аристотеля делает ему великую честь, однако в своих собственно философских исследованиях он
|
|
|
|
|
|
==369
отнюдь не пользовался ни формами рассудочного умозаключения, ни вообще формами конечного мышления (см. § 189) 68.
§ 184 Это умозаключение а) совершенно случайно по своим определениям, так как средний термин как абстрактная особенность есть только какая-либо определенность субъекта, и последний как непосредственный и, следовательно, эмпирически-конкретный обладает несколькими такими определенностями; субъект, следовательно, может быть соединен также с разными другими всеобщностями, и точно так же единичная особенность может в свою очередь иметь в самой себе различные определенности; и с этой стороны, следовательно, субъект может быть отнесен к различным всеобщим посредством одного и того же médius terminus.
|
|
|
Примечание. Формальное умозаключение перестали употреблять скорее потому, что оно вышло из моды, чем потому, что увидели его неправильность, которая оправдала бы его неупотребление. Этот и следующий параграфы показывают ничтожность такого умозаключения для истины.
Согласно указанной в этом параграфе стороне дела, такими умозаключениями можно, что называется, доказать самые различные положения. Нужно только брать тот médius terminus, от которого можно сделать переход к требуемому определению. Но с другим средним термином можно доказать другое, и даже противоположное. Чем конкретнее предмет, тем большим числом сторон, принадлежащих ему и могущих служить средними терминами, он обладает. Решение вопроса о том, какая из этих сторон более существенна, должно в свою очередь основываться на таком умозаключении, которое задерживается на отдельной определенности, и также легко можно найти для последней такую сторону и такое соображение, согласно которым можно допустить ее важность и необходимость.
|
|
|
Прибавление. Как ни мало думают в повседневной жизни об умозаключении рассудка, все же оно постоянно играет в ней определенную роль. Так, например, в гражданской тяжбе задача адвокатов состоит в том, чтобы выдвигать для своих клиентов достаточные правовые основания. Но такое правовое основание в логическом отношении представляет собой не что иное, как средний тер-
К оглавлению
==370
мин. То же самое имеет место в дипломатических переговорах, когда, например, различные державы заявляют притязания на одну и ту же область. При этом можно выдвигать право наследования, географическое положение области, происхождение и язык его обитателей или какое-нибудь другое основание в качестве среднего термина.
§ 185
β) Это умозаключение случайно также в силу имеющейся в нем формы отношения. Согласно понятию умозаключения, истинное есть отношение различий посредством некоторой середины, которая есть их единство. Но отношения крайних терминов со средним (так называемых посылок, большей и меньшей} представляют собой, скорее, непосредственные отношения.
Эта противоречивость умозаключения получает в свою очередь выражение в бесконечном прогрессе, а именно как требование, чтобы каждая из посылок также была доказана посредством умозаключения; но так как последнее имеет две такие непосредственные посылки, то это все удвояющееся и удвояющееся требование повторяется до бесконечности.
§ 186
Этот отмеченный здесь (вследствие его эмпирической важности) недостаток умозаключения, которому, взятому в этой форме, приписывается абсолютная правильность, должен снять самого себя в ходе дальнейшего определения умозаключения. Здесь, внутри сферы понятия, как и в суждении, противоположная определенность имеется не только в себе, но также и положена; таким образом, также и для дальнейшего определения умозаключения мы должны принимать только то, что каждый раз полагается им самим.
Через непосредственное умозаключение, формой которого является Ε — О — В, единичное опосредуется всеобщим и положено в этом заключении как всеобщее. Таким образом, единичное как субъект, само становясь всеобщим, есть теперь единство двух крайних терминов и их опосредствование; это дает вторую фигуру умозаключения: 2) В — Ε — О. Последняя выражает истину первой фигуры, состоящую в том, что опосредствование произошло в единичном и, таким образом, представляет собой нечто случайное.
==371
§ 187
Вторая фигура смыкает всеобщее (последнее, определенное в предшествующем заключении через единичность, переходит во вторую фигуру и теперь занимает здесь место непосредственного субъекта) с особенным. Всеобщее, таким образом, положено этим заключением как особенное, следовательно, как то, что опосредствует крайние термины, место которых теперь занимают другие; это — третья фигура умозаключения: 3) О — В — Е.
Примечание. В обычных изложениях так называемые фигуры умозаключения (Аристотель справедливо называет только три такие фигуры; четвертая фигура есть излишнее и даже, можно сказать, нелепое добавление позднейших авторов) лишь рядополагаются, и излагающие их нисколько не помышляют о том, чтобы показать их необходимость, а еще меньше — их значение и ценность. Не приходится поэтому удивляться, что позднее фигуры стали рассматриваться как продукты пустого формализма. Но они имеют очень важное значение, основываются на необходимости того, чтобы каждый момент в качестве определения понятия сам становился целым и опосредствующим основанием. Вопрос же о том, какими определениями должны обладать помимо этого посылки, чтобы в результате получилось правильное умозаключение в различных фигурах, должны ли они быть универсальными и т. д. или отрицательными, — этот вопрос составляет предмет механического исследования, справедливо преданного забвению вследствие его механической природы, в которой отсутствуют понятие и внутреннее значение. Меньше всего можно ссылаться на Аристотеля, чтобы доказать важность такого исследования и вообще рассудочного умозаключения. Аристотель, правда, открыл и описал эти, как и многочисленные другие, формы духа и природы. Но в своих метафизических понятиях, равно как и в своих понятиях природы и духа, он был столь далек от желания положить в их основание и сделать их критерием форму рассудочного умозаключения, что можно даже сказать, что ни одно из этих понятий не могло бы возникнуть или быть сохранено, если бы оно должно было подчиняться законам рассудка. Несмотря на манеру Аристотеля давать большое количество описательного и рассудочного материала, господствующим у пего всегда остается спекулятивное понятие, и он не допускает, чтобы в эту форму перешел тот рассудочный про-
==372
цесс умозаключения, который сначала так определенно излагается им.
Прибавление. Объективный смысл фигур умозаключения состоит вообще в том, что все разумное оказывается трояким умозаключением, а именно так, что каждый из его членов занимает место как крайностей, так и опосредствующей середины. Так именно обстоит дело с тремя членами философской науки, т. е. с логической идеей, природой и духом. Здесь сначала природа есть средний, смыкающий член. Природа, эта непосредственная тотальность, развертывает себя в эти два крайних члена — логическую идею и дух. Но дух есть дух, лишь будучи опосредствован природой. Во-вторых, дух, который мы знаем как индивидуальное, деятельное, есть также середина, а природа и логическая идея суть крайние члены. Именно дух познает в природе логическую идею и возвышает, таким образом, природу до ее сущности.
Точно так же, в-третьих, сама логическая идея есть середина; она есть абсолютная субстанция как духа, так и природы, всеобщее, все проникающее собой. Таковы члены абсолютного умозаключения.
§ 188
Так как каждый момент занимал место середины и крайностей, то снимается определенность их различий, и умозаключение имеет сначала своим отношением внешнее, лишенное различия моментов тождество рассудка, равенство; это — количественное, или математическое, умозаключение. Если две вещи равны третьей, они равны между собой.
Прибавление. Известно, что упомянутое здесь количественное умозаключение встречается в математике как аксиома, о которой, как и о других аксиомах, обыкновенно говорят, что ее содержание не может быть доказано, но оно и не нуждается в этом доказательстве, потому что оно непосредственно очевидно. Однако на самом деле эти математические аксиомы суть не что иное, как логические положения, которые,. поскольку в них высказываются особенные и определенные мысли, должны быть выведены из всеобщего и самого себя определяющего мышления, и это выведение следует рассматривать как их доказательство. Это верно и по отношению к признаваемому в математике аксиомой количественному умозаключению, которое оказывается ближайшим результатом качественного,
==373
или непосредственного, умозаключения. Количественное умозаключение есть, впрочем, совершенно бесформенное умозаключение, так как в нем снимается различие членов, которое определено понятием. Какие положения здесь должны быть посылками, это зависит от внешних обстоятельств, и поэтому при применении этого умозаключения делают предпосылкой то положение, которое уже твердо установлено и доказано в другом месте.
§ 189
Благодаря этому по отношению к форме получилось два результата: во-первых, каждый момент, выполняя функцию и занимая место середины, а следовательно, вообще целого, при этом потерял β себе односторонность своего абстрактного характера (§ 182 и 184); во-вторых, завершилось опосредствованив (§ 185), хотя и оно также завершилось только β себе, а именно только как круг взаимно предполагающих друг друга опосредствованна. В первой фигуре Ε — О — В обе посылки: Ε — О и О — В — еще не опосредствованы; первая посылка опосредствуется в третьей фигуре, а вторая посылка — во второй фигуре. Но каждая из этих двух фигур предполагает для опосредствования своих посылок также и наличие двух других фигур.
Вследствие этого опосредствующее единство понятия не должно больше быть положено лишь как абстрактная особенность, а должно быть положено как развитое единство единичности и всеобщности и в первую очередь как рефлектированное единство этих определений; единичность вместе с тем определена как всеобщность. Такая середина дает умозаключение рефлексии.
00.htm - glava49
ß) Умозаключение рефлексии § 190
Если середина есть уже 1) не только абстрактная особенная определенность субъекта, но вместе с тем и все единичные конкретные субъекты, которые обладают этой определенностью, хотя и наряду с другим, то мы получаем умозаключение совокупности (der Allheit). Большая посылка как совокупность всех, имеющая субъектом особенную определенность, средний термин, сама скорее предполагает заключение, которому предпослана эта большая посылка. Она опирается поэтому 2) на индукцию, середину которой составляет полное перечисление еди-
==374
нпчпых, как таковых: а, Ь, с, d и т. д. Но так как непосредственная эмпирическая единичность отличается от всеобщности и поэтому не может дать полноты, то индукция опирается 3) на аналогию, середина которой находится в единичном, но в смысле его существенной всеобщности, его рода или существенной определенности. Первое умозаключение для своего опосредствонаиия отсылает нас ко второму умозаключению, а второе — к третьему. Но последнее не менее первых двух требует определенной в самой себе всеобщности или единичности как рода, после того как формы внешнего отношения единичности и всеобщности были пройдены в фигурах рефлективного умозаключения.
Примечание. Посредством умозаключения совокупности исправляется вскрытый в § 184 недостаток основной формы умозаключения рассудка, но он исправляется так, что возникает новый недостаток, а именно то, что должно было быть заключением, предполагается большей посылкой как непосредственное положение. «Все люди смертны, следовательно, Кай смертен»; «Все металлы электропроводны, следовательно, также, например, электропроводна и медь». Чтобы иметь возможность высказать эти большие посылки, в которых все должно означать непосредственные единичности и которые должны быть по существу эмпирическими положениями, нужно, чтобы еще до того были сами по себе констатированы в качестве правильных положения о единичном Кае, о единичной меди. Каждому справедливо бросается в глаза не только педантизм, но и пустой, ничего не говорящий формализм таких умозаключений, как: «Все люди смертны, Кай человек и т. д.».
Прибавление. Умозаключение совокупности всех отсылает к умозаключению индукции, в котором единичные субъекты образуют смыкающую середину. Когда мы говорим: «Все металлы электропроводный, то это—эмпирическое положение, которое вытекает из исследования всех отдельных металлов. Мы получаем, таким образом, индуктивное умозаключение, которое имеет следующую форму: 0-Е-В E E
==375
Золото есть металл, серебро есть металл, свинец есть металл и т. д. Это — большая посылка. К этому присоединяется меньшая посылка: «Все эти тела суть проводники электричества», и из этого вытекает заключение, что все металлы суть проводники электричества. Здесь, следовательно, связующим является единичность как совокупность всех. Это умозаключение в свою очередь отсылает к другому умозаключению. Оно имеет своей серединой полное перечисление единичных. Это предполагает, что в известной области наблюдение и опыт достигли своего завершения. Но так как здесь дело идет о единичностях, то снова получается бесконечный прогресс (Ε, Ε, Ε...). В индукции единичности никогда не могут быть исчерпаны. Когда говорят: «Все металлы, все растения и т. д.», то это означает лишь: «Все металлы, все растения, с которыми мы до сих пор познакомились». Любая индукция поэтому неполна. Мы, скажем, сделали то или другое наблюдение, мы, пожалуй, сделали очень много наблюдений, но мы все же не наблюдали все случаи, все отдельные экземпляры. Этот присущий индукции недостаток приводит к аналогии. В умозаключении аналогии мы из того, что вещи известного рода обладают известным свойством, заключаем, что и другие вещи этого рода также обладают этим свойством. Когда, например, мы говорим: «До сих пор у всех планет мы обнаруживали данный закон движения, следовательно, и вновь открытая планета также, вероятно, движется по тому же закону», то это — умозаключение по аналогии. Аналогия справедливо пользуется большим почетом в эмпирических науках, и посредством нее были достигнуты значительные успехи. Инстинкт разума дает почувствовать, что то или другое эмпирически найденное определение имеет свое основание во внутренней природе или в роде данного предмета и опирается на это определение в своем дальнейшем движении. Аналогия, впрочем, может быть поверхностной или основательной. Если, например, говорят: «Человек Кай — ученый; Тит также человек, следовательно, он, вероятно, тоже ученый», то это, несомненно, весьма плохая аналогия, и именно потому, что ученость вовсе не есть принадлежность человеческого рода. Однако мы очень часто встречаем подобные поверхностные аналогии. Так, например, обыкновенно говорят: «Земля есть небесное тело и населена живыми существами; Луна есть также небесное тело, следовательно, и на Луне, вероятно, есть
==376
живые существа». Эта аналогия ничем не лучше вышеуказанной. То обстоятельство, что на Земле есть обитатели, имеет свое основание не только в том, что она представляет собой небесное тело, для этого требуются еще другие условия; так, например, для этого требуется, чтобы небесное тело было окружено атмосферой, чтобы в связи с этим на нем была вода и т. д.; а эти именно условия как раз, насколько мы знаем, отсутствуют на Луне. То, что в новейшее время получило название натурфилософии, состоит в большей своей части в праздной игре пустыми, внешними аналогиями, относительно которых, однако, от нас требуют, чтобы мы почитали их глубокими достижениями; благодаря им философское рассмотрение природы заслуженно потеряло кредит.
00.htm - glava50
γ) Умозаключение необходимости § 191
Это умозаключение, взятое согласно лишь абстрактным определениям, имеет своей серединой всеобщее, подобно тому как умозаключение рефлексии имеет своей серединой единичность; последнее умозаключение имеет форму второй фигуры, первое—третьей фигуры (§ 187). Всеобщее здесь положено как существенно определенное в самом себе. В первую очередь 1) особенное в значении определенного рода или вида есть опосредствующее определение, это имеет место в категорическом умозаключении; 2) далее, единичное в значении непосредственного бытия, так что оно представляет собой столь же опосредствующее, сколь и опосредствуемое; это имеет место в гипотетическом умозаключении; 3) затем опосредствующее всеобщее полагается так же, как тотальность своих обособлений и как некое единичное особенное, как исключающая единичность; это имеет место в дизъюнктивном умозаключении. Таким образом, в определениях дизъюнктивного· умозаключения выступает одно и то же всеобщее, и эти определения представляют собой лишь различные формы его выражения.
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 185; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!