Глава IX. О церковном имуществе

 

 § 116. Историческое развитие имущественной правоспособности церкви.

 

 Фактически существование церковного имущества началось вместе с возникновением первой христианской общины (в Иерусалиме), имущественные отношения в которой притом облеклись в форму, не повторявшуюся в дальнейшей истории церкви, именно в форму имущественной общности (см. выше стр. 14). Это не был коммунизм, так как христиане, отказываясь от частной собственности, действовали не по обязательному предписанию какого-либо авторитета и не в силу установленного учреждения, а в силу внезапного религиозного порыва. Опыт показал, что и это, принципиально отличное от коммунизма, христианское общение имуществ, держалось весьма недолго. Хотя в учении 12-ти апостолов и даже в позднейших памятниках древности, каковы произведения Иустина Мученика и Туртуллиана (II в.), встречаются выражения, что у христиан все общее; но подобные выражения свидетельствуют лишь о духе христианской любви в церкви первых веков. Христиане, не продавая своих имуществ и не отказываясь от частной собственности, считали своим долгом помогать своим нуждающимся братьям. Помощь эта главным образом выражалась в евхаристических приношениях, часть которых шла на богослужебное собственно употребление, а другая часть на общие столы (агапы) и на пособия больным, странникам и проч. Имущество, составлявшееся из приношений христиан и находившееся в управлении епископа и его помощников-диаконов, не было имуществом юридического лица, так как сама церковь не только не пользовалась государственным признанием, но и была преследуема государством. Однако, христианская община в том или другом городе могла легитимировать себя перед правительством, как одна из похоронных коллегий (collegia funeraticia), вообще дозволявшихся императорскими законами для лиц из низших классов, к которым преимущественно принадлежали христиане первых веков. А с другой стороны, бывали иногда довольно продолжительные промежутки спокойствия для христиан от гонений. Этими причинами нужно объяснять встречающиеся в истории свидетельства о том, что у христианских общин могло быть даже недвижимое имущество, принадлежавшее именно общине, а не физическим лицам, ее составлявшим. Так в одном случае христиане обратились к самому императору (Аврелиану), чтобы он рассудил их дело: епископ антиохийский Павел Самосатский, низложенный собором епископов, не желал оставлять своего прежнего епископского помещения, между тем как христиане антиохийские выбрали нового епископа на место низложенного. Император решил, что спорное имущество должно быть предоставлено тому, кто признается правомерным епископом со стороны других епископов и в особенности римского. О другом римском императоре Александре Севере биограф его Лампридий рассказывает, что когда возникло спорное дело между христианами и трактирщиками (popinarii) об одной земельной недвижимости (de loco quodam publico), император решил дело в пользу христиан: лучше, говорил он, если на этом месте будет почитаться каким-либо способом Божество, чем отдавать его содержателям таверен. Далее из реституционных эдиктов времени признания христианства видно, что еще до признания в христианских общинах существовало имущество, принадлежавшее не физическим лицам, а общине, именно предписано было возвратить христианам и христианским общинам конфискованные, во время предшествующих гонений, имущества, причем прямо различаются homines singuli и corpus et conventicula christianorum.

 При христианских императорах имущественная правоспособность церкви получила явственное государственное признание: церкви недоставлено было право принимать дарения и легаты, а так же право наследования по завещанию и без завещания (последнее после епископов и других духовных лиц). Право наследования по завещанию при Юстиниане было гарантировано за церковью даже и в таких случаях, когда, по принципам римского права, завещание должно бы было поражаться недействительностью, именно когда оно составлено было не в пользу какого-либо определенного лица (persona certa), действующего в гражданском обороте, физического или юридического, а в пользу Господа Иисуса Христа, архангела или одного из святых. Юстиниан установил правилом, что наследство в таких случаях должно идти в пользу церкви местожительства завещателя, а если в этом последнем храм носил имя не того святого, который назван в завещании, то нужно искать, нет ли в ближайшем соседстве храма в честь этого святого, или даже в пределах целой провинции, если в ближайшем соседстве не окажется такового. Таким образом для церкви открылся обильный источник богатства в отношении как к движимому, так и недвижимому имуществу. Последнее притом объявлено было по законам христианских императоров неотчуждаемым, так что раз приобретенное церковью недвижимое имущество должно было, по общему правилу, на вечные времена оставаться за церковью,- правило это, впрочем, ослаблялось многими исключениями и вообще проведено было далеко не с такой безусловностью, в какой оно понято было на западе в средние века. Не считая таких исключений, которые допускались законом же (см. ниже § 117), в практической жизни имел место ряд других, незаконных, отступлений от принципа неотчуждаемости. О них свидетельствуют запретительные правила VII всел. и двукратного соборов. В истории византийской бывали примеры и отобрания церковных имений (напр. в эпоху иконоборства монастырских имений) и воспрещения дальнейшего их роста (как в X в. при Никифоре Фоке).

 На западе масса церковного имущества, благодаря религиозному духу времени, а также злоупотреблениям духовенства, не отступавшего даже пред дурными средствами для обогащения церкви, разрослась так, что епископы, аббаты и проч. сделались крупными баронами - землевладельцами, феодалами, владетельными князьями. Но с XII в. началась систематическая реакция расширению церковной собственности изданием во многих странах т. н. амортизационных законов или законов о мертвой руке (Amortisationsgesetze, leges de manu mortua), и любопытно, что в духовных территориях (имперских курфюрстов, имперских епископов и имперских капитулов) издавались всего чаще и наиболее строгие амортизационные законы. Название их объясняется тем, что, по причине неотчуждаемости церковного имущества, церковь в средние века стали называть мертвой рукой, т. е. таким собственником, который раз взятое не выпускает из рук, все равно как нельзя разогнуть руку покойника и высвободить вещь, которую она держит. Поэтому и самый акт предоставления церкви имущества стали называть admortisatio, т. е. умерщвлением имущества для гражданского оборота, а законодательный запрет такового предоставления - законами о недопустимости умерщвления (leges de mon admortisando), или просто амортизационными законами. Амортизационные законы существуют и в настоящее время в том или другом виде: напр. в северной Америке - раз навсегда установлен предел (50000 долларов для недвижимости), далее которого не могут простираться церковныеприобретения, а в Германии установлен предел для каждого отдельного приобретения (5000 марок), все равно, непосредственно ли или посредственно (напр. монастырями через монахов) приобретается имущество, с тем, что приобретение свыше нормы требует специального разрешения государственной власти в каждом отдельном случае (о новом французском законодательстве см. ниже, § 132). Необходимость подобных ограничений мотивируется обязанностью государства иметь попечение о том, чтобы церковные учреждения не употребляли своих имуществ на какие-нибудь чужеродные, нецерковные цели, не смотрели на это богатство, как на нечто самоцельное, не обогащались на счет нуждающихся родственников жертвователя с забвением со стороны этого последнего его нравственных обязанностей по отношению к ним и т. п. Амортизационными законами полагался предел, или ставились известные ограничения и препятствия расширению церковного имущества на будущее время, хотя и не затрагивалось право церковной собственности на те имения, которые находились уже в руках церкви. Со времени реформации стали издавать секуляризационные законы, направленные на изъятие имуществ из церковной собственности с обращением в собственность государственную. Сначала секуляризации подвергалось католическое церковное имущество в странах, принявших реформацию, а с XVIII в. секуляризация была проведена и в католических странах (в Австрии при Иосифе II, во Франции в эпоху революции, а в последнее время во Франции секуляризованы даже церковные здания со всеми, находящимися в них церковными вещами, которые, по смыслу нового законодательства, должны находиться в собственности государства, департаментов и политических общин, и отдаются в пользование религиозным ассоциациям. Секуляризация, произведенная в Германии в начале нынешнего столетия, имела ту особенность, что, благодаря ей, германские архиепископы, епископы, аббаты, перестали быть имперскими князьями или сословиями (Reichsstande, Reichsunmittelbare), и территории их из духовных государств превратились в светские владения князей, причем за епископами остались лишь одни духовные права над населением этих территорий.

 Те же главнейшие стадии (скопление недвижимости, ограничительные законы и секуляризация) наблюдается и в истории развития церковной правоспособности на Руси. Благодаря жалованным грамотам князей, дарениям, завещаниям и отказам со стороны частных лиц и разным другим способам приобретения (оккупация незанятых земель, мена, купля, обращение в церковную собственность заложенного церквам и не выкупленного в срок имения), церковные владения к концу XV в. настолько расширились, что, по свидетельству посещавших тогда Россию иностранцев, составляли 1/3 государственной территории. Но в конце же XV в. была высказана у нас мысль об отобрании церковных (архиерейских и монастырских) имений во имя государственных нужд и интересов и в виду принципиальной несовместимости богатства монастырей и монахов с идеей монашества. Мероприятия московского правительства начались с того, что Иван Васильевич III отобрал, по покорении Новгорода, у владыки новогородского и у новгородских монастырей значительное число волостей. Затем, рассчитывая на сочувствие и поддержку авторитетных представителей идеи истинного монашества (Паисий Ярославов и Нил Сорский), по мнению которых вотчины обременяли монахов мирскими попечениями, отвлекали их от монашеских обетов и вели к духовному расслаблению, Иван III созвал собор в Москву для обсуждения вопроса об отобрании у монастырей их богатых вотчин, хотя и не открыв собору этой главной цели его созвания и на самом соборе ни чем не обнаружив своей инициативы. На соборе (1503 г.) выступил старец Нил, который "почал молить самодержца, чтобы у монастырей сел не было, а жили бы чернецы по пустыням и кормились своим рукодельем". Партия "нестяжателей", с Нилом Сорским во главе, была побеждена на соборе партией "осифлян", которая имела своим главой преподобного Иосифа Волоцкого, и к которой принадлежала высшая духовная иерархия. Вопрос о неприличии для монастырей владения богатыми вотчинами и об отобрании у монастырей сел, в столь смелой постановке, оказался преждевременным, и усилия московского правительства должны были направиться пока к тому лишь, чтобы не допустить дальнейшего роста архиерейских и монастырских владений. Подобные ограничительные меры были устанавливаемы на нескольких московских соборах (1551, 1573, 1580 гг.) и состояли 1) в воспрещении новых приобретений (за исключением монастырей "убогих", которым, в случае надобности, дозволено просить государя о снабжении их землей), 2) в отобрании того, что приобретено в противность запрещению. А в XVII в. московское правительство делает новый шаг: оно не довольствуется уже мерами, направленными против расширения или дальнейшего роста церковных владений, а стремится изъять их из непосредственного заведования церковных учреждений. Уложением царя Алексея Михайловича был создан монастырский приказ, как самостоятельное учреждение для суда по гражданским делам церковных людей, но также и для распоряжений относительно сбора доходов с церковных вотчин, относительно составления описей церковного имущества и т. п. (за исключением патриаршей области, на которую не было распространено ведомство монастырского приказа). В 1677 г., под влиянием протеста духовной иерархии против монастырского приказа, учреждение это было упразднено; но Петр Великий в 1700 г. поручая местоблюстительство вакантной патриаршей кафедры Стефану Яворскому, в то же время восстановил монастырский приказ, не столько как судебное учреждение по гражданским делам церковных людей, сколько для сбора доходов с церковных имуществ и для хозяйственной их администрации, причем часть доходов, определенная штатами, должна была идти на содержание церковных учреждений, остальное же на государственные потребности. За постепенным сокращением круга ведомства церковного суда, эта хозяйственная сторона в деятельности монастырского приказа выступила на первый план. Через 20 лет после восстановления монастырского приказа, новоучрежденная духовная коллегия вошла с представлением к государю о том, что церковные имущества от гражданских управлений пришли в "скудость и пустоту", а между тем духовная коллегия не менее других коллегий обязалась к исканию царских интересов. Последствием этого представления было то, что монастырский приказ был поставлен в зависимость от св. синода, причем должно заметить, что деятельность монастырского приказа относилась к недвижимым имениям архиерейским и монастырским, так как для бывших патриарших (переименовавшихся в синодальные) вотчин продолжал действовать синодальный (бывший патриарший) дворцовый приказ. Но с 1724 года начинается ряд исторических превратностей в судьбе учреждений, заведовавших церковными имениями, и самых этих имений. В 1724 году вместо монастырского приказа явилась при св. синоде камер-контора для управления архиерейскими и монастырскими вотчинами, а в 1726 г. самый синод решено было разделить на два аппартамента, из которых один должен был управлять духовными делами всероссийской церкви, а другой ведать суд, расправу, смотрение соборов и экономию; этот апартамент, однако, в том же году был переименован в коллегию экономии синодального правления. В 1738 г. коллегия экономии была подчинена вместо синода сенату, и с этого времени бывший патриарший дворцовый приказ слился с коллегией экономии, так что потом уже не восстанавливался в виде особого учреждения. При Елизавете Петровне коллегия экономии (вместе и с включенным в нее дворцовым приказом) возвращена была в ведомство св. синода, с переименованием в канцелярию синодального экономического правления. По смерти Елизаветы Петровны, Петр III восстановил коллегию экономии под ведением сената. Екатерина II, при вступлении на престол, восстановила канцелярию синодального экономического правления, но в то же время составила комиссию из духовных и светских особ, для окончательного разрешения вопроса, в течение почти трех столетий занимавшего правительство. Комиссия в 1764 г. выработала "учреждение о духовных имениях", в силу которого недвижимые церковные имения обращены были в собственность государства, государство же с своей стороны обеспечило существование церковных учреждений своим жалованьем, с оставлением за ними некоторого количества земли и угодий. Так как архиереи и монастыри обладали неодинаковыми земельными богатствами, то и жалованье положено разное, для чего составлены были штаты с разделением епархий и монастырей на три класса, смотря по количеству отобранной в государственную казну земли, причем учреждения, не владевшие населенными имениями, или имевшие не свыше 20 душ крестьян, не были включены в штаты и частью упразднены, частью оставлены в качестве сверхштатных, существующих на собственные средства без субсидии от государства. На тех же основаниях состоялась в позднейшее время секуляризация духовных имений в западных губерниях (в 1841 г.) и в закавказском крае (в 1852 г.).

 

 § 117. Приобретение и прекращение церковной собственности.

 

 Во всех государствах, в которых, предпринята была секуляризация, частью при самой же секуляризации, частью в силу позднейших конкордатов и окружных булл, государство приняло на себя обязанность обеспечить существование церковных учреждений оставлением за ними известного количества недвижимости и постоянным денежным жалованьем, а также чрезвычайными пособиями в случаях надобности. Жалованьем же заменены, или даже без вознаграждения уничтожены десятины, получавшиеся католической церковью с землевладельцев. У нас, при обращении церковных имений в собственность государства, оставлено было за архиереями и монастырями известное количество земли и угодий, которое впоследствии было увеличено, и назначено было ежегодное денежное жалованье из государственной казны. Государством отпускаются потребные денежные суммы на устройство и обеспечение новых епархий, на духовно-учебное дело, на церковно-приходские школы и на сложную администрацию по заведованию этими последними и проч. Насколько обеспечением материального быта духовенства обеспечивается существование самых церковных учреждений, при которых оно состоит, можно сказать, что государственные же дотации есть главный источник для имущественного обеспечения массы приходских церквей (сельских) вместе с их духовенством (о средствах содержания духовенства см. ниже § 121). Кроме государственной дотации, земельной и денежной, церковь может приобретать имущество разными способами, как безмездными (пожертвование, отказ по завещанию), так и возмездными (купля и мена); но существуют и известные ограничения в смысле амортизационных законов. Именно приобретение недвижимых имений в церковную собственность утверждается совершением узаконенных крепостных актов не иначе, как по исходатайствовании на то каждый раз через св. синод, но без посредства каких-либо государственных учреждений, высочайшего соизволения. Однако, если недвижимость должна поступить в собственность церковных учреждений в силу завещания, завещание все-таки должно быть утверждаемо к исполнению окружным судом прежде испрошения высочайшего соизволения на принятие завещанного имущества. Самое право на обладание завещанным имуществом и на доходы с него, по разъяснению сената, приобретается церковным учреждением с момента смерти завещателя, а не с момента воспоследования высочайшего соизволения. В отношении к духовно-учебным заведениям существует исключение: укрепление в их собственность недвижимых имуществ разрешается самим св. синодом, без испрошения высочайшего соизволения. Кроме того, по разъяснению правит. сената, не требуется предварительного испрошения высочайшего соизволения для приобретения недвижимости в церковную собственность по давности владения. Другие христианские церкви, существующие в России, подлежа тому же ограничительному правилу в отношении приобретения недвижимости (предварительное испрошение надлежащего разрешения), ограничены и в отношении к приему денежных пожертвований: на принятие пожертвований свыше известной цифры требуется разрешение то церковных же административных учреждений данного вероисповедания, то департамента духовных дел иностранных исповеданий и министра внутренних дел (см. т. XI, ч. I св. зак. изд. 1896 г. ст. 113 и 114, 714, 718, 1214). Прекращение церковной собственности путем отчуждения, как скоро дело идет о недвижимом имуществе, возможно не иначе, как с высочайшего соизволения. Только ненужные церковные имущества могут быть отчуждаемы с разрешения разных правительственных органов, без испрошения высочайшего соизволения. И затем продажа и обмен недвижимых имуществ, принадлежащих православным духовно-учебным заведениям, а также отчуждение церковных земель при экспроприации под железную дорогу разрешаются св. синодом. По вопросу о возможности утраты церковной собственности силой давности стороннего владения, прав. сенат, после многих колебаний, разъяснил в 1902 г. что церковные земли подлежат общей земской десятилетней давности. Этот взгляд сената находит себе подтверждение в восточном каноническом праве. Правда, в законодательстве римских христианских императоров был установлен принцип неотчуждаемости церковных имуществ, причем понятие отчуждения понималось в самом широком смысле, именно не только в смысле продажи, мены, дарения, но и в смысле всяких юридических сделок, вредных для имущественных интересов церкви, как отдача в бессрочный эмфитевзиз, обременение сервитутами, специальный залог (генеральная гипотека допускалась) и даже приобретение убыточного имения. Но принцип неотчуждаемости ослаблялся массой исключений. Во-первых, за императором самим оставалось право изъять имущество из собственности церковной, и не только в смысле современной экспроприации на общеполезные цели, но и по прошениям частных лиц, желавших купить и получить церковное имущество в свою собственность. Во-вторых, отчуждение возможно было и по договорным сделкам, отчасти требовавшим императорского утверждения, отчасти не предполагавшим такового, напр. для возведения новых или для восстановления упавших церковных строений, для приобретения необходимых церковных сосудов, для уплаты долгов, на выкуп пленных и проч. Что касается бессрочного эмфитевзиса, он сделался даже обычной формой утилизирования церковью ее земельных имуществ, как об этом можно заключать из 12 правила VII всел. собора, оговорившего лишь, что церковные земли должны отдаваться не лицам властным и сильным, а духовным лицам и земледельцам. Затем, при всей принципиальной широте понятия об отчуждении, императоры даже и не пытались никогда подвести под это понятие утрату церковной собственности силой давности стороннего владения. Исковое право церковных учреждений, отыскивающих свою собственность из стороннего владения, погашалось прескрипцией, срок которой в нов. CXXXI гл. 6 определен был в 40 лет. А что касается узукапирования сторонним владельцем церковного имущества, то не допускалась, правда, ординарная или обыкновенная узукапия (3 года для движимости, 10 или 20 лет для недвижимости, смотря по тому, inter praesentes или inter absentes происходило дело), но допускалась чрезвычайная 40 л. узукапия. Что эта идея усвоена была и каноническим правом, видно ясно из толкования Аристина к 17 правилу халкидонскому, где допускается применение давности в спорах о недвижимом имуществе как между двумя церквами, так и между церковью и частным лицом; в последнем случае исковое право церкви погашается 40 л. прескрипцией, в первом 30-ти летней. Закон о 40-летней погасительной давности вошел в 42 гл. печатной кормч., и на него ссылался патриарший разряд при Никоне (Акты, относ. до гражд. расправы, изд. Феодотовым Чеховским т. II, N 122). В духовной литературе заявлено, что допущение возможности приобретения церковных недвижимостей по давности посторонними владельцами будет иметь своим последствием утрату церковью массы земель. Трудно понять, каким образом возможно подобное явление. Церковные земли предписано обозначать в клировых ведомостях, которые проверяются благочинными и консисториями. Исчезновение церковных земель могло бы быть объяснено единственно недобросовестностью администраторов и небрежностью надзирающих властей. А против недобросовестности и небрежности нужно бороться иными средствами, но не колебанием общих юридических принципов.

 

 § 118. Субъект собственности в церковном имуществе. Различные теории.

 

 Признанием за церковью имущественной правоспособности отнюдь не разрешается и не разъясняется вопрос о тех субъектах, которым должна принадлежать юридически эта собственность. В западно-европейской литературе были высказаны различные теории по данному вопросу.

 I. Теория божественной собственности отчасти имела свой источник в римском праве, в котором боги, как человекообразные существа с человеческими слабостями и потребностями, или их статуи, признавались за юридические субъекты, отчасти находила для себя пищу в том христианском воззрении, что даваемое церкви на богоугодные цели дается самому Богу. Но к Богу неприменимы юридические понятия и предположения гражданского права, как traditio, detentio, animus rem sibi habendi и проч., точно так же как нельзя представлять Бога обремененным сервитутами или обязательствами и подлежащим взысканию за долги, подчиненным регулятивной власти государства, разграничивающего сферы правомочий отдельных субъектов и т. п. Эту теорию некоторые немецкие ученые удачно назвали "наивным богохульством".

 II. Теория собственности нищих (Armentheorie) находила для себя значительную поддержку в истории первых веков христианства, когда церковное имущество своим главным назначением имело вспоможение всем, нуждающимся в общественном призрении. Все неспособные к самостоятельному заработку жили на счет церковного имущества, в том числе и духовенство, насколько оно, посвятив себя церковному служению, не имело возможности добыть себе средства к существованию своим трудом или ремеслом. Св. Августин, человек римского образования и сведущий в юриспруденции, хорошо выражал древне-церковную мысль, говоря, что епископы, распоряжавшиеся церковным имуществом на все означенные нужды, были только прокураторами, т. е. уполномоченными или поверенными от хозяев, хозяевами же, которым принадлежала proprietas, собственность, были нищие, pauperes. Так как, однако, не все епископы действовали в сообразность этому воззрению, а напротив некоторые старались из церковных средств обогатить себя и своих родственников, то на западе сначала обычаем, потом папскими декреталами установлен был такой порядок вещей, по которому церковные доходы и приношения верующих должны были делиться на четыре части: одна часть должна была идти в пользу епископа (quarta episcopi), однако не на удовлетворение личных только его потребностей, а propter hospitalitatem et susceptionem. (т. е. на гостеприимство и прием странствующих), как выражено в декретале Григория Великого 604 г., другая в пользу остальных клириков (quarta cleri), третья в пользу бедных (quarta pauperum), четвертая на церковностроительные и богослужебные издержки (quarta ecclesiae или fabricae). Уже этот раздел показывал, что нищие если бы и могли быть собственниками церковного имущества, то лишь в четвертой его доле. А в позднейшее время, когда призрение бедных сделалось одной из важнейших государственных задач, из церковного же имущества лишь сравнительно малая часть стала идти на нужды бедных, тем с большей ясностью должна была выступить несостоятельность рассматриваемой теории. Да если бы и все церковное имущество действительно шло на призрение бедных, так, как оно идет напр. в богоугодных заведениях, то и в таком случае нельзя было бы принимать бедных за субъект собственности в имуществе, предназначенном на вспоможение им. Имущество приобретается, и юридические действия, в которых проявляется деятельность субъекта, совершаются не нищими, получающими пособие из этого имущества, не богаделенными стариками или старухами, призреваемыми в богадельне, а теми, в чьих руках находится управление имуществом или богадельней.- Обе рассмотренные теории - божественной собственности и собственности нищих - обыкновенно ставились в связь между собой таким образом, что церковное имущество рассматривалось, как данному Богу на вспоможение бедным, и в этой связи выдвигались церковью, как оружие против попыток захвата и отобрания в государственную казну церковного имущества. Так напр. в XII в. император Мануил Комнен в одной из своих новелл выразился, что назначение наследником Христа или назначение наследниками нищих - одно и то же, ибо там где нищий что-либо получает, за ним стоит Сам Христос. И у нас в древней Руси обе теории пользовались большой популярностью. В жалованных и вкладных грамотах имущество представлялось обыкновенно жертвуемым Богу, Чудному Спасу, Пречистой Его Матери, святому великому Ивану (Предтече) и проч. и на всякого, посягающего на неприкосновенность пожертвованного, призывалась кара свыше от Самого Бога. Обычно было также называть церковное богатство "нищих богатством". Не необычно было наконец (напр. в Пскове) воззрение на богаделенных "старцев" и "стариц" как на некоторое юридическое единство, имеющее право собственности в богаделенном имуществе.

 III. Теория собственности была развита в средине века теми теоретиками, которые, в виду невозможности юридической конструкции божественной собственности, думали избегнуть теоретических неудобств признанием земного и видимого представителя Бога - папы за субъект собственности в церковном имуществе. Теория эта могла находить для себя подкрепление в обстоятельствах времени, когда папы доходили до мысли считать себя даже верховными собственниками всего мира, сюзеренами, имевшими в ленной зависимости от себя не только все духовные владения, но и государственные территории. Отчасти также возникновение нищенствующих орденов (францисканского и домониканского) способствовало процветанию этой теории, ибо, когда оказалась и практически неосуществимой, и бридически немыслимой безусловная отрешенность не отдельных только физических лиц - монахов, а целых корпораций - орденов от права собственности, стали на ту точку зрения, что нищенствующий орден может напр. принять дарение и пользоваться им, но что право собственности в этом случае принимает на себя папа. Уже в средние века неудобно было делать практические выводы из теории общецерковной собственности, и тем менее возможны бы были такие выводы в настоящее время, когда ни одно государство не допустит, чтобы церковным имуществом, в пределах данной территории находящимся, распоряжалась какая-либо экстерриториальная власть. У нас теория общецерковной собственности (конечно не в смысле универсальной или вселенской, а в смысле собственности центрального правительства национальной церкви), отчасти выражалась в некоторых мероприятиях XIXго столетия по отношению к имуществу приходских церквей; прямо и ясно выражена она в уставе духовных дел иностранных исповеданий, в применении к армяно-григорианской церкви.

 IV. Теория целого имущества (Zweeckvermugen), развитая собственно цивилистами (Бринцем, Беккером и др.) и состоящая в том, что в так называемых юридических лицах нет надобности отыскивать какое-либо лицо или субъект прав, и что имущество это принадлежит не лицу, а цели или назначению, утилизирована была канонистами, и притом в разных направлениях. Одни связали эту теорию с теорией папской собственности, аргументируя таким образом, что собственником католического церковного имущества должна признаваться его цель, а цель эта есть не что иное, как сама церковь, католическая, апостольская и единая, которая следовательно, в ее единстве и всеобщности, должна признаваться субъектом церковной собственности. Другие, или даже те же самые канонисты, которые отстаивают всецерковную собственность, признают, что, единая по существу, церковная цель локализуется в условиях места и времени и достигается не церковью вообще, а местными церковными учреждениями, так что и целевое имущество возможно как локализованное и обособленное. Теория целевого имущества не была принята цивилистами, как логически несостоятельная. Целеназначением не исключается, а с логической необходимостью предполагается какой-либо субъект, задающийся данной целью, желающий ее и достигающий ее соответственными средствами. Что же касается одновременного признания субъектом собственности и целой церкви вообще, и отдельных местных церковных институтов, то оно страдает внутренним противоречием. Кто-нибудь один должен быть собственником: или целая церковь, или местный институт.

 V. Публицистические теории, развившиеся под влиянием естественного права в XVII и XVIII в., и расходившиеся между собой в приемах и в подробностях аргументации, переносили право собственности в церковном имуществе на государство (res publica). Эти теории послужили научной подкладкой для секуляризации церковного имущества в разных государствах. Но относительно секуляризации, произведенной в России на основании "учреждения о духовных имениях" 1764 г., должно сказать, что она мотивирована была вовсе не публицистическими соображениями. В манифесте Екатерины II напротив развита мысль, что правительство решилось на обращение церковных недвижимых имений в собственность государства единственно "к славе имени Божия, для обращения церковного имущества на действительные дела церкви Христовой".

 VII. Под влиянием идей религиозной реформации, протестантские ученые выдвинули церковно-общинную теорию (Kirchengemeindetheorie), по которой собственник церковного имущества есть церковная община, как корпорация.

 VIII. В виду неполноты этой теории, не только неприменимой к католической церкви, которая без воздействия на нее со стороны государственного законодательства, не расположена признавать общину верующих субъектов каких-либо прав, но и не обнимающей всего разнообразия субъектов даже на почве самой же евангелической церкви, новейшими учеными была выдвинута институтная теория (Institutentheorie). Некоторые считают ее достаточной и способной обнять все разнообразие существующих в церкви субъектов собственности. Другие доказывают, что только обе теории в их совокупности, т. е. и церковно-общинная и институтная, могут удовлетворить требованиям юридического мышления и обнять разнообразные субъекты церковно-имущественного права. При этом различие между общинами и институтами понимается в том же смысле, в каком обыкновенно цивилисты говорят о различии между корпорациями и учреждениями или заведениями. Большая часть цивилистов еще и до сих пор стоит на средневековой точке зрения фикции, рассматривая юридические лица, как фиктивные, в действительности не существующие лица, материальным субстратом которых служит или совокупность физических лиц (это будет корпорация), или имущество (это будет заведение, учреждение, институт). Природе юридических лиц более соответствует теория общественных организаций. С точки зрения этой теории, юридические лица суть общественные организации или организованные соединения индивидуальных сил, состоящие из людей - физических лиц и действующие совокупными силами в виду достижения определенной цели, превышающей силы отдельного человека. Каждую организацию, признаваемую государством за субъект прав, можно назвать институтом, в обширном смысле, учреждением, рассчитанным на постоянное достижение цели. Но институт или может иметь корпоративную основу, или может быть лишен таковой; поэтому-то и не следует упускать из вида различие между корпорациями и институтами в тесном смысле. Между тем как корпорация состоит из членов, непосредственно или посредственно участвующих в управлении, институт в тесном смысле в своей организации не имеет членов, а только администраторов, составляющих всего чаще коллегию; но иногда институт может иметь во главе своей одного только администратора, по отношению к которому другие физические лица, действующие на пользу института, служат лишь подчиненными орудиями для этого администратора.

 

 § 119. Субъект права собственности по положительному праву.

 

 В положительном праве западно-европейских государств признаются следующие субъекты на почве католической церкви: 1) mensa episcopalis (то же что наш архиерейский дом - см. ниже), 2) кафедральные и коллегиатские капитулы, т. е. духовные корпорации при церквах, соответствующих нашим соборным церквам, 3) приходская должность с служащим для ее обеспечения имуществом (beneficium), 4) fabrica ecclesiae, церковная фабрика, в смысле фиктивного субъекта, для которого материальным субстратом служит имущество, предназначенное на сооружение, устроение и поддержание храма с богослужением в нем, 5) монашеские ордена и конгрегации, а также отдельные местные орденские дома или институты, 6) церковные заведения, учебные и благотворительные, 7) в некоторых германских диэцезах деканаты признаются юридическими лицами. На почве евангелической церкви общества верующих признаются юридическими лицами (приходское, уездное, провинциальное, наконец целая церковь территории - Landeskirche), следовательно корпорации, но кроме того, не исключается возможность такового же признания за церковной фабрикой и за церковной должностью.- В X тому свода законов российской империи говорится об имуществах, принадлежащих архиерейским домам, монастырям и церквам, причем имеется в виду только православная церковь. Но и в применении к православной церкви это перечисление неполно. В виду других законов, содержащихся в других томах свода законов и в полном собрании законов российской империи, должны быть признаны за юридические лица:

 1) Центральная организация православной церкви, т. е. св. синод, имеющий недвижимые имущества и капиталы. С той же точки зрения нужно смотреть на центральную организацию римско-католической и армяно-григорианской церкви, в пределах России существующих. Но относительно армяно-григорианской церкви в особенности нужно сказать, что центральная ее организация есть единственный субъект церковной собственности, так как, по 1213 ст. т. XI, ч. 1 св. зак., всякое движимое и недвижимое имущество, предназначенное на содержание какого-либо армяно-григорианского монастыря или церкви, или принадлежащих к ним богоугодных заведений, считается общей (sic) собственностью всей армяногригорианской церкви. Из устава духовных дел христиан евангелического вероисповедания не видно, чтобы центральная организация евангелической церкви имела какое-нибудь имущество.

 2) Архиерейский дом, т. е. архиерейская должность, иначе каждый наличный архиерей, управляющий епархией (следовательно не викарный) и обеспеченный в своем существовании определенным имуществом. Это - то же, что западноевропейская mensa episcopalis. В организацию архиерейского дома, как православного, так и католического, входит несколько физических лиц, которые обеспечены в штатах, но ни корпорации, ни коллегии они не составляют, так что институт архиерейского дома имеет единоличного главу. На греческом востоке юридическая личность архиерейского дома не обособилась от епископской или кафедральной церкви; обособления не было и в древней Руси.

 3) Приходские церкви, т. е. общества прихожан, вместе с приходским духовенством, имеющие центром своим приходский храм и следовательно необходимым своим признаком - богослужебное общение в местном храме. Это есть корпорация. В древней Руси (насколько сохранились известия о древнерусской приходской жизни) эта корпорация составлялась исключительно из прихожан. В настоящее время она составляется из духовенства и прихожан и проявляет свою жизнь в выборе церковного старосты для непосредственного, совместного с причтом, управления церковным имуществом, в избрании двух других представителей от прихожан и в общих собраниях прихожан. С проведением в жизнь указа 1905 г. об учреждении церковных советов, оба элемента прихода - причт и прихожане получают постоянный церковноприходский орган для управления церковно-приходским имуществом. Как в древности, когда прихожане хозяйничали, а духовенство кочевало, переходя с одного места на другое, приходское имущество считалось имуществом церкви (напр. Спаса Преображения, Успения, Николая Чудотворца), а не имуществом приходской общины, так и в позднейшее время, когда причт был призван к совместному с старостой управлению, имущество продолжало и продолжает считаться принадлежащим церкви Спаса Преображения, Николая Чудотворца и проч. Изменилось взаимное соотношение элементов прихода, или, иначе, изменилась его организация, но юридическое лицо осталось одно и то же. Поэтому нельзя не удивляться тому упорству, с которым отстаивалась в нашей литературе ни на чем не основанная мысль, что приход есть именно приходская община, т. е. совокупность прихожан - мирян, рассматриваемая отдельно и независимо от приходского духовенства и от приходского храма, и что за приходом в этом необыкновенном смысле должны быть признаны права юридического лица.

 У нас не было исторических условий, создавших на западе, в сфере церковно-приходской, различие двух юридических субъектов: фабрики и духовной приходской должности. Различие это на западе образовалось благодаря двум главным причинам. Во-первых, римско-католическое каноническое право смотрит на приход не как на общину верующих, способную иметь права, хотя бы только в области имущественной, а как на часть церковной территории, с совокупностью верующих, соединенных между собой подчинением приходской должности. Каноническое право склонно признавать корпорации юридическими лицами, но только духовные корпорации (капитулы, ордена и конгрегации). Если в некоторых странах каноническая точка зрения вытеснена введением корпоративной организации в католических парохиях, то это нужно объяснять силой национальных обычаев и воздействием государственного законодательства. С отрицанием же прихода, как корпорации, средневековая наука, с ее конструкцией юридического лица, как фиктивного, нашла, что в парохиях существует двоякое имущество: такое, которое служит для обеспечения приходского богослужения, и такое, которое служит для обеспечения духовной должности в приходе. В том и другом канонисты усмотрели субстрат для двух фиктивных лиц, из которых одно они назвали fabrica ecclesiae, другое beneficium. Следовательно под церковной фабрикой в западном каноническом праве разумеется фиктивный субъект, которому принадлежит та масса имущества, которая предназначена на содержание храма, ризницу, сосуды, церковные книги и проч. Под бенефицией разумеется должность как фиктивный же субъект, которому принадлежат имущества, предназначенные для обеспечения духовенства. Вторая причина, вызвавшая образование в сфере католической церковно-приходской жизни двух юридических лиц - фабрики и должности с бенефициальным имуществом - состояла в том, что в средние века из массы церковной недвижимости часть была приурочена к приходским церковным должностям с предназначением служить для них постоянным обеспечением, так что приходская должность или бенефиция в том же смысле могла считаться за юридическое лицо, как и епископская должность - mensa episcopalis, ибо в той и другой одинаково можно было находить фиктивный субъект с имущественным субстратом. Даже и после того как церковные недвижимости были секуляризованы, и главным обеспечением для церковной должности сделалось денежное жалованье, выдаваемое от государства, это жалованье, вместе с доходами от прихожан и с домом для жительства священника, рассматривается по исторической традиции, как beneficium, как субстрат для особого юридического лица. Нечто подобное латинской бенефиции развилось на греческом востоке, и, по-видимому, не без влияния западной бенефициальной системы, в так называемых клерикатах. Клерикат означал совокупность доходов клирика и в особенности участок земли, служащий ему обеспечением. Но восточный клерикат (точно так же как адельфат в монастырях, т. е. та совокупность имущественных средств, которая приходилась на долю каждого из братии) никогда не получал юридического олицетворения, а всегда оставался обособленным имуществом. Клерикат мог переходить по наследству и оказаться даже в руках не духовных лиц, а мирян.

 У нас всякое церковно-приходское имущество принадлежит приходской церкви, как корпорации, хотя часть его может иметь специальное предназначение служить к обеспечению духовенства, или же иметь другое специальное назначение, напр. недвижимость для обеспечения церковно-приходской школы. Возможны специальные целеназначения даже и в области богослужебной, напр. на содержание ризницы в хорошем состоянии, на содержание неугасимой лампады и т. п. Наши предки, хозяйничавшие в церковном имуществе, нередко отделяли известное количество церковной земли "на церковное строение", на "свечу", на "темьян, ладан и вино", но и остальной церковной землей они также "владели к церкви". Мысль о существовании в приходе нескольких субъектов церковно имущественного права была неизвестна нашим предкам. Приходская корпорация была единственным субъектом, таковым же она остается и теперь, хотя в организации ее произошло изменение. Точно также русское законодательство смотрит на католические приходы, как на корпорации, называя церковноприходское имущество "собственностью всего общества прихожан", и тем более на евангелические приходы.

 4) Монастыри, православный и католический (именно отдельный монастырь, а не орден), есть монашеская корпорация с правами юридического лица. Возможно существование несамостоятельных или приписных монастырей, администрация которых действует по уполномочению от монастыря-хозяина. В евангелической церкви нет монастырей, а в армяно-григорианской, как выше замечено монастыри не суть самостоятельные юридические субъекты.

 5) Город должен быть представляем в таком же отношении к городским бесприходным храмам (кафедральным, кладбищенским и ружным) вместе с их духовенством, как прихожане к своим приходским храмам.

 6) Православные женские общины. Несмотря на их название, они никаких корпоративных элементов в себе не заключают: это - институты с единоличным главой, каковой является учредительница или начальница общины, между тем, как в монастырях, мужских и женских, настоятели и настоятельницы действуют с участием совета братии или сестер (иначе монастырского собора или правления монастыря).

 7) Епархиальное духовенство, в смысле духовной корпорации, преследующей интересы воспитания своих детей в духовно-учебных заведениях, посылающей своих депутатов на епархиальные съезды и имеющей в своей собственности епархиальные свечные заводы и денежные капиталы. То же значение имеет духовенство училищного округа, т. е. округа, имеющего средоточием своим такой уездный город, в котором есть духовное училище, так как духовные училища находятся далеко не во всех уездных городах. Ясного закона, на котором могло бы быть обосновано существование этого юридического лица, нет. Наряду с епархиальным духовенством выступило в последнее время епархиальное начальство, как особое юридическое лицо, (конечно, не совпадающее с архиерейским домом) поскольку, согласно с определением св. синода 1892 г. недвижимости, пожертвованные, или иным способом приобретенные, в пользу церковно-приходских школ всей епархии или уезда (а не одной какой-либо определенной школы), укрепляются за епархиальным начальством, с отметкой в "описях епархиального имущества" этого именно их назначения. К составу таких имуществ причисляют епархиальный дом, в котором помещаются разные епархиальные учреждения. Основанием для признания "епархиального начальства" за особое юридическое лицо послужил редакционный недосмотр в ст. 698 т. X. ч. 1 св. зак. гр., где в числе субъектов, приобретающих права на имущества, упоминаются епархиальные начальства, монастыри и церкви. Так как во всех других статьях говорится об имуществах архиерейских домов, монастырей и церквей, а в ст. 698 об архиерейских домах не упомянуто, то, очевидно, епархиальное начальство редакторы понимали как синоним архиерейского дома.

 8) Духовно-учебные заведения, высшие, средние и низшие, за исключением епархиальных женских училищ, которые, по смыслу устава этих училищ, самостоятельной юридической личности не имеют, а состоят в собственности епархиального духовенства, которому, однако, разъяснено, что оно не имеет права вмешиваться в ход учебного дела.

 9)Разные общества с религиозными целями, братства и приходские попечительства. Это суть, строго говоря, частные корпорации, не имеющие публичного характера: но так как они задаются церковными целями, даже могут действовать в качестве церковно-правительственных органов (как напр. епархиальные братства могут заменять собой епархиальные училищные советы), не зная над собой государственного надзора, то все они должны считаться юридическими лицами в области церкви. При приобретении и отчуждении недвижимости, как разъяснил прав. сенат в 1900 г., они нуждаются ни в высочайшем разрешении, которое в законе требуется только для архиерейских домов, монастырей и церквей, ни в разрешении св. синода, которое требуется лишь для духовно-учебных заведений.

 10. Попечительства о бедных духовного звания, как церковно-правительственные учреждения, и разные общества для вспоможения духовенству имеют более сословный, чем церковный характер.

 

 § 120. Объект церковной собственности.

 

 В составе церковного имущества нужно различать вещи, имеющие священный характер, как предназначенные к непосредственному служению целям церковного культа, и обыкновенные имущественные объекты, предназначенные к обеспечению существования и к покрытию расходов на материальные нужды церковных институтов. Классификация римского права (res sacrae, res sanctae, res religiosae) хотя и была внесена в номоканон, неприменима к имуществу христианской церкви, во-первых потому, что церковное право не знает акта, равносильного с римской консекрацией, которая совершалась понтифексом и светским магистратом и имела силу изъять консекрируемую вещь из человеческой собственности с перенесением ее на божество,- во-вторых потому, что в церковном имуществе нет вещей, соответствующих римской категории res sanctae (в римском праве напр. городские стены причисляются к res sanctae) - наконец потому, что хотя места погребения (res religiosae) существуют и в христианской церкви, они получают религиозный характер не вследствие факта зарытия в землю тела умершего, а вследствие того, что эта земля (кладбище) освящается вместе с храмом и таким образом входит в категорию вещей священных. Отдельные священные предметы в храме (кресты, иконы, сосуды), как видно из актов VII всел. собора, считались священными по самому их существу и назначению, не нуждаясь в особом обряде освящения, или особой молитве. Напротив в каноническом праве западной церкви выработалась отличная от римской классификации, в которой существенное значение придано именно обряду освящения: res sacrae, res benedictae и res ecclesiasticae в тесн. смысле. Для первых двух категорий требуется обряд освящения, и притом различный: или консекрация или бенедикция, причем в основании лежит мысль, что консекрируемые вещи имеют более священный характер. Консекрация есть акт освящения, совершаемый епископом или уполномоченным от папы священником, через помазание миром или елеем. Бенедикция есть акт освящения, который может быть совершен священником, уполномоченным от епископа, и через помазание миром или елеем, а словами молитвы и благословения. Под res esslesiasticae в тесном смысле разумеются обыкновенные имущественные объекты, движимые и недвижимые вещи, над которыми не совершается никакого обряда, и которым не усвояется характера святости. В русском праве, до издания уложения о наказаниях 1845 г. не существовало никакой классификации, потому что в источниках восточного церковного права, кроме внесенной в номоканон римской классификации, другой какой-либо не было установлено. В уложении о наказаниях исчисляются троякого рода вещи - для православной, римско-католической и армяногригорианской церкви: священные, освященные через употребление при богослужении и неосвязенные - и двоякого рода вещи для евангельской церкви: освященные через употребление при богослужении и неосвященные. Напр. для православной церкви священными признаются: потир, дискос, дарохранительница, лжица, копье (в уложении 1903 г. внесена еще звездица), кресты, евангелия, образа, мощи, оклады и украшения к крестам, образам и мощам, антиминсы, покровы св. сосудов и одежды на престолах и жертвенниках. Освященными через употребление при богослужении признаются: купели и чаши для водоосвящения, ковши, кропила, одеяние на налоях, ризы духовенства, кадила, паникадила и поставленные уже в них свечи (в уложение 1903 г. внесены еще подсвечники), лампады, богослужебные книги. Остальные вещи, хотя и находящиеся в храмах, как напр. деньги, свечи, еще не поставленные к образам или в паникадила, не имеют характера святости. Для уголовного законодателя мотивом к установлению классификации церковных вещей послужила необходимость точного определения разных видов святотатства и разных степеней ответственности за это преступление. Неудивительно поэтому, что законодатель, при исчислении священных вещей, не упоминает не только о храме, который не может быть объектом святотатства, как похищения церковной движимой вещи, но и о престоле, жертвеннике и налое (упомянув только об одеждах на них), похищение которых неудобомыслимо, хотя они суть движимые вещи.

 Священные вещи, не исключая и храмов, могут состоять не в церковной только собственности, но и в собственности других лиц, юридических и физических. В старину церкви могли переходить, вместе с имениями, в которых они были устроены, из одних рук в другие, возвышая цену имений. Из запретительного постановления московского собора 1667 г. видно, что самые храмы, как таковые, могли быть предметом гражданского оборота. В настоящее время это невозможно; но и теперь церкви могут состоять в собственности государства (напр. военные и тюремные церкви), установлений (напр. учебных заведений), обществ (напр. общество распространения религиозно-нравств. просвещ. в духе правосл. церкви) и частных лиц. Частным лицам, приобретшим право на особое уважение и не могущим, по преклонности лет или болезням, посещать приходские храмы, разрешается устроять домовые церкви епарх. архиереем, а в столицах как на устройство таковых церквей, так и на продолжение существования их по смерти тех лиц, для коих они были допущены, испрашивается через синод высочайшее соизволение. Домовая церковь считается приписной в ближайшей приходской, в которую поступает ее имущество после ее упразднения.

 Но, кому бы ни принадлежали в собственность священные вещи, они связаны известным их назначением, так что и сами собственники не могут делать распоряжений, не согласных с этим назначением. Относительно построения храмов существуют особые правила, изложенные в уставе строительством и в уставе дух. консисторий; о построении храмов инославных христианских исповеданий и приравненных к ним в 1905 г. старообрядческих и сектантских молитвенных домов существуют также известные правила. Устроение, перестройка и расширение православных церквей в епархиях разрешается архиереем, а в столицах требуется для этого испрашиваемое через св. синод высочайшее разрешение. При возобновлении старинных храмов (а таковыми признаются все храмы, построенные не позже начала XVIII в.), требуется сохранение наружного и внутреннего их вида, и не дозволяется ни малейшего изменения живописи и других предметов, без разрешения св. синода, которое дается лишь по предварительном сношении с археологическим или историческим обществом. В случае упразднения храма за ветхостью, материалы, из которых он построен, должны быть употребляемы или в строение новой церкви, или на церковное отопление и печение просфир, а престол, если он был деревянный, должен быть сжигаем и пепел всыпаем в текущую воду, если же материал престола был каменный, то он должен быть сложен в непопираемое место - под церковь. Место вокруг церкви должно быть свободно от построек (в городах церкви должны находиться от соседней межи в расстоянии 20 саж. а в случае затруднения отвести это пространство,- по крайней мере 10 саж.); заведения для раздробительной продажи питей воспрещается устраивать ближе 40 саж. от дверей храма, или от церковной ограды, если есть таковая.

 Кроме храмов или церквей - приходских, бесприходных (каковы кафедральные соборы, кладбищенские церкви, ружные городские церкви) и домовых (домовыми в обширном смысле называются не только в домах частных лиц устроенные, но и церкви в разных установлениях и заведениях), существуют у нас часовни и молитвенные дома. Часовнями в уставе духовных консисторий называются такие молитвенные домы, которые устраиваются в городах и селениях в честь св. икон, или в благочестивое воспоминание событий церковных и отечественных, а молитвенными домами такие священные здания, которые в приходах, расположенных на больших пространствах, устраиваются в отдаленных от приходских церквей деревнях. В обыкновенном словоупотреблении и такие молитвенные дома также называют часовнями, и в некоторых местностях России почти каждая деревня имеет таковую часовню. В католических странах от церквей отличаются капеллы и оратории. Те и другие соответствуют нашим домовым церквам: они могут быть публичные(с особым входом и выходом на улицу для публики) и частные (в стенах дома, для потребностей частного лица).

 Относительно кладбищ у нас существуют особые правила, изложенные в уст. врачебн, и др. Кладбище может находиться и в церковной собственности, и в собственности городских и сельских обществ, не может лишь, как разъяснено граждан. кассац. департаментом сената в 1897 г., состоять в собственности частного лица, хотя бы земля под кладбище была отведена частным лицом. На кладбище, все равно находится ли оно в церковных, или не в церковной собственности, не допускаются какие-либо хозяйственные распоряжения и мероприятия, противоречащие его священному характеру, напр. обращение его в пастбище для скота; но если, в видах поддержания чистоты на кладбищах, производится сенокошение, то извлекаемый отсюда доход может идти только в пользу церкви. Запрещается заводить близ кладбищ питейные дома и ставить шалаши для продажи съестных припасов. Могилы не должны быть разрываемы за исключением особых случаев, когда дозволяется высшим начальством перевезти преданное уже земле тело в другое место, или предписывается вырытие его для врачебного освидетельствования в интересах правосудия. Старые опустевшие или закрытые кладбища, находящиеся среди населенных мест, должны быть огораживаемы владельцами той земли, на которой они находятся, а в безлесных местах должны быть обводимы рвом. Не дозволяется застраивать их или обращать под пашню и вообще каким бы то ни было образом истреблять оставшиеся в нем могилы.

 Вещи или имущества церковные в обыкновенном, гражданском, смысле слова суть: земли, разного рода угодья и оброчные статьи, денежные капиталы и денежные суммы вообще, составляющиеся разными способами. Уже при секуляризации церковных имений в 1764 г. были оставлены угодья и по 30 десятин земли при каждом архиерейском доме; монастырям также было оставлено по одному озеру или пруду для рыбной ловли и известное количество десятин земли (смотря по классу от 9 до 6-ти). В конце XVIII столетия земельный надел был увеличен до 60 десятин архиерейским домам и до 30 десятин монастырям, а в 1835 г. надел монастырей еще более был увеличен: вместо тридцати десятин, указано было наделять монастыри такими участками земли, которые могли бы удобнее служить к устройству земледельческого хозяйства, примерно от 100 до 150 и более десятин везде, где местные средства могут дозволить это. Точно также и к приходским церквам отведено известное количество десятин земли (не менее 33), смотря по высоте крестьянского надела в данной местности, причем, впрочем, могло быть, что многие церкви уже раньше имели земли, принадлежавшие им по прежним дачам и писцовым книгам. Всякая земля приходских церквей - все равно принадлежала ли она церквам еще до межевания по прежним дачам и писцовым книгам, или отведена в позднейшее время,- остается навсегда неприкосновенным церковным достоянием (чему, однако, не противоречит возможность утраты церковной собственности силою давности стороннего владения). Та земля, которая отведена церквам не правительством, а прихожанами, называется ружною. В случае упразднения прихода, церковная земля не может быть возвращена прихожанам, а обращается в юридическую принадлежность того храма, к которому упраздненный приход приписывается. Земельные, лесные и прочие угодья, а также оброчные статьи (напр. мельницы), данные государством на содержание монастырям и церквам, не подлежат ни казенному налогу, ни городским, ни земским сборам, а равным образом не подлежат никакому обложению всякого рода церковные недвижимости, не приносящие дохода, каким бы способом они и были приобретены; состоящие в духовном ведомстве свечные заводы не подлежат обложению торговыми пошлинами.- Кроме архиерейских домов (и епархиальных начальств) монастырей и церквей, недвижимые имущества могут состоять в собственности разных других субъектов церковноимущественного права (св. синод, братства, женские общины, учебные заведения).

 Денежные суммы поступают в церковную собственность и в распоряжение церковного правительства из различных источников: из государственного казначейства по ежегодной государственной росписи доходов и расходов, из свечной операции, из монополии на издание церковных книг, из пожертвований и проч. Свечная операция в особенности обратилась в один из важнейших источников церковных доходов с начала XIX столетия; но мысль о такой организации торговли восковыми свечами, которая приносила бы правильный доход церкви, а не торговцам и не церковнослужителям, была высказана Петром Великим. От всеобъемлющего внимания великого русского реформатора не укрылось важное практическое значение укоренившегося в русском народе обычая выражать религиозное чувство зажжением восковых свечей пред образами. Указом 21 февр. 1721 г. он воспретил частным лицам "содержать свечи в своем купечестве с получением прибытка не церкви, а себе", и предписал повсеместно учредить для продажи свеч приставников - церковных старост (см. выше стр. 120). Доход от свечной операции, по этому указу Петра Великого, должен был идти на устройство при церквах богаделен "пребывания рода нищенствующих больных, понеже церковные имения нищих имения суть". Воля Петра В. не получала должного исполнения и свечной доход не достигал значительных размеров, а с изданием таможенного устава 1755 г. и совсем должен был прекратиться, так как к числу мелочных товаров, которыми дозволено было торговать крестьянам, устав отнес между прочим и восковые свечи. В начале XIX столетия, при учреждении комиссии о духовных училищах (см. выше стр. 98), по мысли графа Сперанского, обер-прокурор св. синода, впоследствии министр народного просвещения и духовных дел, князь А. Н. Голицин исходатайствовал у императора Александра I восстановление указа Петра В., с изменением, впрочем, назначения свечного дохода, который с этого времени должен был идти не на богадельни, а на духовно учебные заведения. По инструкции церковным старостам, изданной в 1808 г. и пересмотренной вновь в 1890 г., розничная продажа церковных свеч (менее 20 фун.) должна производиться исключительно при церквах, или в состоящих под ведением духовного начальства свечных складах и лавках; оптовая продажа может быть производима и в частных купеческих лавках и магазинах, но не иначе, как в цельных запечатанных пачках, весом не менее 20 фунтов в каждой пачке, с этикетом завода, на котором они приготовлены, и с обозначением на обертке: "церковные восковые свечи". В тех епархиях, где существуют епархиальные свечные заводы и склады для снабжения церквей восковыми свечами, ладаном и деревянным маслом, церковным старостам вменяется в непременную обязанность приобретать означенные предметы (хотя бы и оптом) из этих складов, а равно и продавать огарки только в эти склады. Насколько значителен доход от свечной операции, видно 1) из того, что св. синод в настоящее время располагает т. н. духовно-учебным капиталом, процентов с которого ежегодно получается около 1,300,000 (капитал этот образовался благодаря тому что с 1810 г. велено было из всех приходских церквей свечной доход целиком отсылать на имя комиссии духов. училищ в опекунские советы, где он, в течение нескольких лет, приращался процентами, не будучи расходуем), 2) из того, что, после составления означенного капитала, в распоряжение св. синода поступает ежегодно так называемого процентного сбора с доходов церквей около 1,700, 000 р. Этот ежегодный процентный сбор есть в сущности свечной же доход, получивший с 1870 г. иной вид. До 1870 г. весь вообще доход в отдельных церквах от продажи свеч должен был, не смешиваясь с другими доходами, препровождаться целиком в св. синод на духовно-учебное дело. В 1870 г. положено было отчислять в распоряжение св. синода определенный процент со всех церковных доходов: кошельковых (собираемых в церковный кошелек или на тарелку при богослужении), кружечных (собираемых в кружку на устроение и украшение храма) и свечных. За нормальный размер суммы, с которой должен исчисляться узаконенный процент, принята сумма доходов, полученных каждой церковью в 1868 г. Размер процентного сбора определен в количестве 10% в год с указанной суммы в епархиях западных и 21 % почти во всех остальных епархиях, но позднее в 1880 г., для возвышения оклада жалованья и пенсий лицам, получившим образование в духовных академиях и поступающим на учительские должности, за неимением вакантных мест в духовных семинариях, в низшие духовно-учебные заведения (уездные духовные училища), размер процентного сбора был увеличен еще на 4%, так что следовательно в западных епархиях равняется 14%, в остальных 25%. В 1901 г. размер процента снова подвергся некоторому изменению. Освобождены от процентного сбора епархии камчатская, якутская, донская и грузинский экзархат, а также те домовые церкви, которые не получают от епархиального начальства метрических книг и других церковных документов, и в которых не совершается требоисправлений для посторонних лиц. Недоимки процентного сбора по одной церкви раскладываются на другие церкви, более состоятельные, причем могут быть привлечены к участию в этом деле монастыри (но, по общему правилу, монастыри процентному сбору не подлежат).

 Кроме духовно-учебного капитала, св. синод имеет разные другие капиталы, напр. типографский (образовавшийся от операций синодальных типографий с.-петербургской и московской), капитал духовенства западного края (образовавшийся при секуляризации церковных имений западного края в XIX-м столетии) и др. Проценты с этих капиталов, упомянутый процентный сбор с церквей, некоторые другие поступления (напр. доход от оброчных статей) и даже часть сумм, отпускаемых из государственного казначейства, именно та, которая ассигнуется в пособие на содержание духовно-учебных заведений (около 2 милл. руб.) составляют т. н. специальные средства св. синода, хозяйственное употребление которых не подлежит государственному контролю, а контролируется учреждением духовного же ведомства (контролем при св. синоде).

 Денежные капиталы состоят также в собственности других субъектов церковно-имущественного права (приходские церкви, монастыри, общины и проч.); они составляются или путем пожертвований, или из излишка доходов. В приходах капиталы составляются главным образом путем пожертвований, так как излишки доходов не могут быть велики (за уплатой вышеозначенного процентного сбора, за удовлетворением церковно-строительных и богослужебных потребностей и за взносом разных дополнительных сборов, на т. н. сверхштатные потребности, как то на устройство параллельных классов в духовных семинариях, на приготовительные классы в духовных училищах, на епархиальные женские училища и проч.).

 В приходских и других храмах существуют еще разные сборы, имеющие специальное назначение, или сборы в специальные кружки (напр. в пользу гроба Господня, на улучшение быта православных поклонников в Палестине, на распространение православия между язычниками в империи, на восстановление православного христианства на Кавказе, в пользу раненых и больных воинов, в пользу слепых, в пользу попечительства о бедных духовного звания и пр.). По инстр. церк. стар. 1890 г. церковный кошелек (или тарелка), кружка на церковное строение или на украшение храма, а равно кружка в пользу попечительств о бедных духовного звания, должны обноситься по церкви при каждом богослужении; остальные кружки, устанавливаемые с разрешения св. синода, обносятся или в те дни, которые для них назначены (напр. кружка в пользу слепых в неделю о слепом), или в порядке очереди, никак не более одной кружки в каждую очередь.

 Особенность приходского права католических и евангелических церквей составляет доход, извлекаемый из отдачи в наем стульев и вообще мест для сиденья в церквах.

 

 § 121. Средства содержания духовенства.

 

 Так как архиерейская кафедры обеспечиваются в своем существовании государственною (земельной и денежной) дотацией и поступлениями из монастырей (именно часть доходов известного монастыря в епархии идет в пользу архиерея), а монашествующее духовенство обеспечивается монастырским содержанием, то вопрос о средствах содержания духовенства может относиться лишь к белому духовенству. В первые века христианства, духовенство, насколько оно не имело своих средств, точно так же содержалось на счет церковного имущества, как и все нищие и убогие, требовавшие призрения, так что содержание духовенства имело тесную связь в благотворительностью. Замечательно, что когда монтанисты впервые выставили требование определенного вознаграждения духовенству, потеряло всякую связь с благотворительностью, но и приуроченные к церковным должностям земельные участки и денежные доходы, под именем клерикатов, стали трактоваться ка юридически-единая, наследственная и даже отчуждаемая, собирательная вещь (universitas juris), хотя на востоке не дошли до юридического олицетворения должности под именем "beneficium", как это было сделано на западе. В русской православной церкви не было условий для юридического олицетворения приходской должности, как особого субъекта с твердым имущественным субстратом, хотя совокупность доходов, связанных с известным "местом" или должностью, и у нас получала характер имущественной ценности, которую можно было передавать по наследству, или в виде приданого, и по поводу которой можно было вступать в разные сделки с правопреемниками по должности. А в юго-западной Руси был даже в ходу латинский термин "бенефиция". В настоящее время наши гражданские законы объявляют недействительными обязательства со стороны лиц, поступающих на священнои-церковнослужительские места, касательно выдачи предместникам или их семействам части доходов, или пособия в содержании, равно как и всякие сделки о сдаче мест (т. XIII св. зак. уст. общ. призр. ст. 1612). Итак, не превращая церковных должностей в юридические субъекты и не создавая из получаемых духовенством доходов субстрата для какого-либо фиктивного олицетворения, мы можем говорить лишь просто о способах содержания духовных лиц. Способы или средства содержания духовенства суть:

 1) Денежное жалованье, отпускаемое духовенству из государственной казны. Так как в момент секуляризации лишь немногие городские приходские церкви могли иметь населенные имения, то учреждение о духовных имениях 1764 г. вообще не коснулось приходских церквей и приходского духовенства. Уже позднее, в 1842 г., как акт щедрости со стороны государства, а не как эквивалент какого-либо секуляризованного церковного имущества, явились штаты приходского духовенства, с разделением приходских церквей на семь классов по степени многолюдности приходов, причем, довольно несправедливыми образом, размер денежного жалованья духовенству от государства поставлен в соотношение с классом, следовательно с степенью многолюдности приходов, так что духовенству более многолюдных приходов, eo ipso сравнительно лучше обеспеченному, назначено и высшее жалованье. Так как государству невозможно было сразу дать достаточное обеспечение всей массе духовенства, которое не только не получало какого-либо обеспечения во всей "дань" этим властям, то вопрос о государственном обеспечении духовенства, естественно, и после 1842 г. должен был обращать на себя внимание государственного правительства. После крестьянской реформы организавано было даже особое учреждение - главное присутствие по делам православного духовенства,- преимущественною задачею которого было изыскание средств к улучшению материального положения духовенства. Но путь, которым главное присутствие думало достигнуть этой цели (сокращение числа приходов), впоследствии найден был нежелательным, закрытые приходы вновь восстановлены, вновь же поднят был вопрос и о средствах к обеспечению духовенства. С целью разрешения его, в девяностых годах и особенно в нынешнее царствование, последовали крупные ассигнования на этот предмет из государственной казны.

 2) Извлечение плодов из церковных недвижимых имуществ, куда относятся пользование церковною землею, угодьями и церковными домами, также получение процентов с капиталов, пожертвованных в церковь с специальным назначением в пользу причта.

 3) Руга, не в виде натуральной, как в древней Руси, а в виде денежной, уплачиваемая городами духовенству городских ружных церквей.

 4) Доходы, получаемые духовенством от прихожан за требоисправления, и разные периодические сборы натурой. В западно-европейских государствах и в некоторых православных странах, напр. в Черногории, вознаграждение духовенства регулируется различными способами: то установлением определенной таксы за каждое требоисправление (jura stolae, Stolgebuhren, les tarifs), то назначением духовенству определенной круглой суммы в год, причем взимание платы за отдельные требоисправления, в особенности за совершение таинств, воспрещается. В католической церкви действует также правило, воспрещающее духовенству требовать вперед плату за требоисправление и требовать плату с бедных. У нас комиссией о духовных имениях выработан был доклад, получивший высочайшее утверждение 17 февр. 1765 г. о таксе за приходские требы, но такса была назначена чрезвычайно низкая (напр. за крещение 3 коп., за свадьбу 10 коп. и т. п.), и, разумеется, не могла удержаться. Однако, в виду жалоб на вымогательство со стороны приходских причтов, и в позднейшее время приходили к мысли о таксировании вознаграждения духовенству определенной цифрой за каждую из отдельных треб, возбуждались даже ходатайства земских собраний о разрешении им устанавливать таксу за исполнение треб. Св. синод, с своей стороны, высказался против принципа таксирования треб. "Расценка треб, в том числе и таинств", по мнению св. синода,- низводила бы священнодействия до значения покупных предметов; кроме того, по установлении таксы, каждая треба должны была одинаково оплачиваться и состоятельными, и бедными прихожанами, между тем как существующий ныне обычай вознаграждения духовенства за требы путем добровольных даяний имеет то несомненное преимущество пред таксою, что расход на содержание причта в большей своей части упадает ныне на людей более состоятельных.В действительности, однако, такса, хотя и не легальная, а обычная, существует в каждом сельском приходе, в смысле по крайней мере минимальной платы за крестины, похороны, венчание, крестные ходы вокруг полей, молебны по домам и дворам и проч. Из разных указов св. синода видно, что он предпочитал бы другой способ регулирования вознаграждения духовенства, именно назначение прихожанами причтам, вместо платы за отдельные требы, ежегодного денежного оклада. Этот путь, хотя также не исключающий неравномерности в обложении богатых и бедных, действительно имеет преимущество, по крайней мере в том отношении, что некоторые священные действия, оплачивание которых является в особенности соблазнительным для религиозного чувства (как исповедь и причащение), перестали быть бы "покупными предметами", каковой характер невольно усвояется этим священнодействиям при существующем порядке вещей (см. трул. 23).

 

 § 122. Управление церковными имуществами.

 

 I. Органы управления. В древней церкви епископ управлял церковным имуществом той христианской общины, во главе которой он стоял, с помощью подчиненных ему дьяконов, не подлежа никакому контролю в своем управлении, и, по выражению древних памятников, давая отчет одному лишь Богу. Но обнаружившиеся злоупотребления со стороны некоторых епископов послужили поводом к установлению некоторых гарантий против злоупотреблений. На соборе антиохийском 341 г. было постановлено, чтобы 1) состоящие при кафедральной церкви пресвитеры и дьяконы имели точные сведения о всем том, что входит в состав церковного имущества, так чтобы ни епископ, ни его наследник, в случае его смерти, не присваяли себе церковных вещей, выдавая их за частную собственность епископа, 2) чтобы епископ в управлении действовал по согласию с пресвитерами и дьяконами и под отчетностью, в случае споров или доносов, провинциальному собору. Естественно, что хозяйственные операции всего лучше было поручать одному лицу; поэтому в разных местах явились особые экономы, а IV-й всел. собор 451 г., которому пришлось, между другими жалобами, рассмотреть жалобы на злоупотребления некоторых епископов (Диоскора и Ивы) в области имущественного управления, установил общим правилом, чтобы при каждой епископской церкви поставлялся эконом из духовенства этой церкви (обыкновенно дьякон). Напротив попытки установить государственный контроль, сделанные некоторыми императорами (Валентом и Маркианом), не имели успеха, хотя и в законах Юстиниана все-таки представляется некоторый простор наблюдению государственных органов. С образованием приходов, поскольку тот или другой храм не состоял в частной собственности землевладельца или ктитора, имущественная администрация должна была вестись приходским духовенством, а с возникновением юридической личности монастырей и богоугодных институтов, поскольку опять-таки и те и другие не состояли в частной собственности, или не отдавались т. н. харистикариям (которые действовали по отношению к отданным им монастырям на подобие западно-европейских феодальных сеньоров), монастырские настоятели и церковные администраторы заведений сосредоточили в своих руках управление имуществом. Предоставляя епископам и администраторам заключать сделки во имя церкви и религиозных учреждений, императорское законодательство прибегало к различным мерам, чтобы гарантировать правильность и безвредность сделок для церковных интересов: требовало согласия большинства местного духовенства или монахов, содействия высших церковных инстанций (напр. митрополита) и даже государственных учреждений. Но о какой-либо общественной организации приходов с участием прихожан в управлении имуществом мы ничего не знаем ни из канонов, ни из императорских законов; общественная организация приходов явилась на греческом востоке лишь в новейшее время.

 На западе, с обособлением имущества епископа (mensa episcopalis) от имущества капитула, обособилось и управление: епископ вел управление чрез своих уполномоченных, а капитул, с пробстом или деканом во главе, управлял имуществом кафедральной церкви (т. е. тем имуществом, которое предназначается на церковностроительные и богослужебные надобности). В монастырских корпорациях управление всяким вообще монастырским имуществом должно было принадлежать настоятелям с участием конвента (монастырского собора или совета). В парохиях парох, долгое время после возникновения юридической личности парохий, управлял и имуществом фабрики, и особенно бенефициальным имуществом. Но в разных странах, раньше или позднее, мирской элемент привлечен был к более или менее деятельному участию в имущественном управлении приходов. Во Франции раньше, чем в других странах, наблюдается привлечение мирян к имущественной администрации. Соборы, правда, осуждали вмешательство мирян в церковное управление "sine assensu praelatirum et capitulorum" или "invitis praelatis et capitulis ecclesiarum", без согласия или против воли духовных властей; но, при предположении признания со стороны мирян церковного авторитета, духовенство даже искало администраторов церковного имущества из мирян. Такие администраторы получили название маргильеров, попечителей (marguilliers от латинского matricularii), или, правильнее сказать, на мирян перешло это название с духовных лиц, на которых в старину лежало ведение списков бедных (matricula), призреваемых приходом, но которым естественно принадлежало также попечение и о храме приходском. С начала XIX в. и до последнего времени организация французских приходов содержала в себе два органа, а именно управление делами фабрики вели: 1) совет фабрики (conseil de fabrique), 2) бюро попечителей (bureau des marguilliers). В состав совета входили во-первых, непременные члены - священник и местный мэр,- и члены переменные, числом 9 или 5, смотря по численности общины (свыше или ниже 5000 душ). При первом образовании прихода, члены совета фабрики назначались частью епископом, частью префектом, а затем пополнение состава совета новыми членами, вместо выходящих через известные сроки, принадлежало уже самому совету, без всяких приходских выборов. Бюро попечителей имело власть исполнительную. Члены его были: священник и трое членов, выбранных советом из своей среды. Бюро выбирало себе представителя, секретаря и казначея или старосту (tresorier), без вмешательства в это дело совета фабрики. Через год один из попечителей выходил по жребию и заменялся новым из состава совета. Как отразился на этой организации закон от отделении церкви от государства 1905 г., трудно сказать. Несомненно только то, что государство не желает знать никаких приходов и никаких официальных приходских учреждений. Оно знает лишь частные ассоциации, которым в определенный законом срок должно быть передано все приходское имущество. Некоторые полагают, что приход, приняв на себя новое название ассоциации для культа, удержит свое прежнее приходское устройство и останется в прежнем подчинении епископу. Но возможно, конечно и иное: ассоциация из мирян может совсем освободиться от духовенства и от подчинения епископам.

 В Германии живая деятельность общин по устроению приходской жизни наблюдается с XV в. Религиозная реформация должна была еще более выдвинуть самостоятельную деятельность приходских общин. В 70-х годах XIX в. Прусская организация сделалась более или менее образцовой для остальных земель Германии. В Пруссии сначала для евангельских приходов была установлена известная организация, а затем эта организация перенесена была в 1875 г. на католические приходы, с той впрочем разницей, что католические приходские органы действуют только в области имущественной администрации, тогда как деятельность евангелических приходских органов простирается и на другие стороны приходского самоуправления, в том числе и на дисциплину. Органов этих два: церковный совет или церковный комитет, правление (Gemeindekirchenrath, Kirchenvorstand) и общинное представительство (Gemeindevertretung). Совет состоит из пароха и из нескольких членов, выбранных общиной из своей среды (от 4 до 12, смотря по численности общины); патрон, если он есть, также входит в состав совета. Члены избираются на шесть лет; но половина из них выходит через каждые три года. По закону 1875 г. парох не мог быть председателем, но позднейший закон 1886 г. сделал его председателем. Общинное представительство состоит из втрое большего числа выбранных общиной членов (от 12 до 36). Церковным имуществом управляет совет; но он обязан в известных случаях испрашивать согласия общинного представительства (напр. при установлении бюджета на будущий год, приобретении, отчуждении, или вещном обременении церковной недвижимости, при сдаче ее в аренду более чем на 10 лет, при отчуждении движимых вещей, имеющих историческую, научную или художественную ценность, при вчатии исков и т. п.), не считая того надзора, который ведут за приходским управлением церковные инстанции и государственное правительство. Для непосредственного ведения кассы и счетов выбирается особый казначей или староста. Бенефициальным имуществом управляет бенефициат под государственным надзором.

 В Англии в исходе средних веков сложилось и до сих пор большей частью еще поддерживается слияние в приходе церковно-приходской и политической общины. Приходское собрание, многие должности и учреждения, сохраняют отчасти и доныне двоякую компетенцию церковную и светскую. Новейшими законами предусмотрена возможность образования вновь особых приходов или округов для церковных только дел, и следовательно возможность отделения светских от церковных общинных учреждений. Даже и там, где господствует слияние церковных приходов с гражданскими общинами, допущено образование нового церковноприходского учреждения (Churchtrustee) для управления церковным имуществом в виду церковных целей, уничтожена вынудимость церковных налогов, а те лица, которые отказываются от уплаты их, лишаются права голоса в общинном собрании по вопросам о расходовании церковных налогов. Ближайшими помощниками пароха и вместе членами церковного попечительства (Churchtrustee), где таковое существует, состоят двое церковных попечителей (Churchwardens), из которых один обыкновенно назначается парохом, другой прихожанами. Почти до последнего времени сохранялся некоторый остаток средневековых т. н. синодальных судов, в виде обязанности церковных попечителей доводить до сведения надзирающей власти (епископа или архидиакона) о нарушениях церковного порядка в пределах прихода.

 Два церковных попечителя имеются также в австрийских приходах. Кандидаты на эту должность представляются парохом епископу и утверждаются последним, с принятием во внимание основательных желаний церковной общины. Под руководством пароха, при участии патрона, если таковой есть, церковные попечители (Kirchenvater) управляют имуществом церковной фабрики.

 По русскому праву, каждая из церковных организаций, за которой признаются права юридического лица, имеет соответственные органы для управления церковным имуществом. Так св. синод действует через хозяйственное управление, архиерей в архиерейском доме через эконома, монастыри чрез своих настоятелей и настоятельниц с советом старшей братии и сестер, или через особые "правления" и "соборы", учебные заведения через свои правления и проч. Что касается приходских церквей в особенности, то совместно с причтом действует церковный староста, как поверенный прихожан, которые свое приходское право осуществляют вопервых, выбором этого своего поверенного через каждые три года, во вторых - ежегодным выбором еще двух особых представителей и в-третьих - изъявлением согласия на предполагаемые новые церковные постройки. На церковного старосту возлагается сбор денег в церковный кошелек и кружку, прием всякого рода сумм, вкладов и приношений, получение арендных денег, продажа свеч и огарков, покупка - по указанию причта - всего необходимого для церкви (вино, ладан, мука и проч.), поддержание в исправности, обновление и пополнение церковной ризницы и утвари, ближайшее наблюдение за исправным состоянием храма и его принадлежностей, а равно других церковных зданий, в том числе и церковных домов, приобретенных для помещения причта и т. д. Но употребление церковной ризницы и утвари при богослужении зависит исключительно от усмотрения и распоряжения старшего члена причта. Два представителя от прихожан присутствуют при ежемесячном освидетельствовании прихода и расхода и удостоверяют действительность, правильность и целесообразность произведенных расходов. С введением церковных советов в приходах, двое представителей от прихожан, вероятно, потеряют смысл своего существования, и инструкция церковным старостам должна подвергнуться изменениям. Имущественные интересы православных приходов на суде защищаются не уполномоченными от самих приходов, а уполномоченными от епархиального архиерея (согласно 1285 ст. уст. гражд. суд. и 2292 ст. ч. I т. X св. зак. граж.).

 По уставу духовных дел иностранных исповеданий, управление церковным имуществом в русских католических приходах ведется настоятелем и синдиками или старостами, избираемыми обществом прихожан из кандидатов, предлагаемых ему настоятелем. На основании тех же уставов, в евангелических русских приходах существуют церковные советы, коллегии или конвенты из 4-12 церковных старост или попечителей, не считая приходского проповедника или пастора; патрон, если есть таковой, состоит членом церковного совета; в подчинении совету действует, как специально заведующий кассой, церковный староста или казначей. Советам принадлежит, между прочим, и полная процессуальная правоспособность в хождении по делам церкви. В армяногригорианских приходах, хотя собственность во всяком вообще церковном имуществе признается за целой армяно-григорианской церковью (а не за отдельными какими-либо институтами), управление ведется ктитором или старостой, который избирается прихожанами и рассматривается вообще как уполномоченный от лица прихода, между прочим и в отношении к хождению по делам в надлежащих присутственных местах (см. ч. 1 т. XI св. зак. ст. 123 и прилож. к ней, 718, 732, 737, 1225 и сл.).

 II. Самое управление церковным имуществом, или , иначе, образ действий вышеуказанных компетентных администраторов отличается некоторыми особенностями от управления обыкновенным имуществом. Сравнение существующего у нас порядка управления с порядком западным показывает, что чрезвычайно важное значение имеет или даже решительную окраску сообщает всему порядку управления система отношений между государством и церковью, не считая различия в культурно-исторических условиях, создавших современный церковно-юридический быт на западе и у нас. Из культурно-исторических условий нужно объяснять обязательное в приходской жизни западной Европы составление бюджета или сметы приходских доходов и расходов, а также регламентирование точными нормами так называемой строительной тягости или обязанности (Baulast), в случае недостаточности средств самой фабрики для удовлетворения ее потребностей. Градация лиц, субсидиарно-обязанных вести церковностроительную тягость, в разных государствах определена различно, причем патрон, государство, гражданская община, бенефициат, дециматор (т. е. получающий церковную десятину - так как в некоторых местах право на десятину, по происхождению своему церковное, сделалось предиальным сервитутом, соединенным с господствующим имением) и проч. фигурируют в числе таких субсидиарно-обязанных лиц, занимая первую, вторую или дальнейшую степень. Влияние системы отношений между государством и церковью на порядок управления имуществом церковным обнаруживается в том, что как составление бюджета, так и все акты управления, более или менее важные, не считая приобретения и отчуждения церковного имущества, каковы напр. сделки, налагающие вещное обременение на церковное имущество, заем, наем и аренда, даже производство расхода свыше известной цифры, подлежат не только одобрению со стороны установленных церковных инстанций, но и разрешение со стороны государственной власти.

 У нас о разрешении государственной собственно власти, т. е. о высочайшем разрешении в порядке государственного управления, можно говорить только в применении к другим христианским церквам, кроме православной. В отношении к ним существует государственный надзор, мотивируемый интересами государства. Надзор же за имущественным управлением православной церкви осуществляется в интересах церкви разными церковными инстанциями, а если верховный надзор принадлежит высочайшей власти, то не только в интересах государства, а и в интересах церкви. Во всяком случае никакое государственное учреждение - уездное, губернское или центральное - не осуществляет никакого надзора за управлением церковного имущества, если не считать производимой контрольными палатами ревизии по движению сумм, отпускаемых из государственного казначейства на духовное ведомство, (за исключением той их части, которая предназначается в пособие духовно-учебным заведениям), каковая ревизия, конечно, не содержит в себе никакого вторжения в самое управление. Что же касается сношений с историческим и археологическим обществами по поводу поправок и переделок в старинных храмах, то сношения эти мотивируются не желанием оградить интересы государства от церкви, а интересами науки или искусства.

 Из действующих у нас правил по управлению церковным и монастырским имуществом нужно заметить следующие:

 1) Св. синоду предоставляется право разрешать залог недвижимых имуществ, церковных и монастырских, в кредитных установлениях.

 2) Раздача церковных денег в займы под залоги, широко практиковавшаяся в московской Руси, в настоящее время, по общему правилу, не допускается. По 39 ст. инстр. церк. стар. 12 июня 1890 г., заимообразные выдачи денег из свободных сумм церкви могут быть допускаемы не иначе, как под ответственность причта и старосты за исправность уплаты ссуды, и притом исключительно на удовлетворение потребностей других церквей, или крайних нужд причтов (следовательно не в посторонние частные руки), с тем чтобы на выдачу ссуд до 300 рублей было испрашиваемо разрешение епархиального архиерея, а свыше этой суммы - разрешение св. синода. Церковные общества и братства не подлежат этому ограничению: они могут выдавать значительные денежные суммы в ссуду на общих основаниях, т. е. с процентами и с погашением в определенное число лет. Не считая той заимообразной выдачи, о которой говорится в вышеприведенной 39 ст. инструкц. церк. стар., единственный способ помещения капиталов для православных церквей и монастырей есть отдача в кредитные установления, и притом не в частные банки, а только в государственный банк, или его отделения и конторы, и приобретение именных (т. е. на имя церквей или монастырей), государственных же, процентных бумаг, которые и на хранение должны представляться в государственный же банк, его отделения и конторы. Не подлежат обязательной отсылке на хранение в государственный банк, а хранятся при церквах в кладовых или ризницах, за ключом старосты и церковной печатью, церковные суммы в наличных деньгах и в таких именных процентных бумагах, которые не снабжены отдельными купонными листами (ст. 31 инстр. ц. стар. 1890 г.). Но что касается наличных денег, предписано (ст. 30 там же), чтобы без особой надобности при церквах не оставлялось наличных денег, по высыпке из кружек и из церковного ящика, более 200 рублей. Свыше этой суммы дозволяется хранить при церквах, по особым уважительным причинам, с разрешения епархиального архиерея, по общему же правилу, следовательно, накопляющаяся сверх нормы наличность денежная должна быть обращаема в процентные бумаги. Для монастырей и церквей установлена та льгота, что им предоставлено право помещать во вклады сберегательных касс, для обращения из процентов, суммы свыше 1000 руб. из числа тех, кои имеют лишь временное назначение, как напр. на постройку новых церквей, покупку колоколов, устройство ризниц и т. п., и которые поэтому не подлежат немедленному расходованию, а должны накопляться постепенно как наростающими процентами, так и другими, могущими быть, поступлениями, пока не достигнут определенной цифры, необходимой на производство известного расхода.- Для других христианских церквей, в России существующих, допускаются иные способы утилизирования свободных денежных сумм, именно помещение свободных капиталов в частные руки, под верные залоги.

 3) Относительно сдачи в аренду церковных недвижимых имуществ, в высочайше утвержденных "правилах о местных средствах содержания духовенства и разделе сих средств между членами причтов" 1873 г. делается важное различие между церковными полевыми землями, состоящими в пользовании духовенства, и церковными оброчными статьями (каковы церковные дома, не предназначенные для жительства причта, т. е. сдаваемые жильцам, лавки, мельницы, рыбные ловли и т. п.). Церковно-полевые земли, если сами члены причта не желают лично обработывать их средствами собственного хозяйства, могут сдаваться в аренду,- особо ли одним из членов причта, или сообща целым причтом,- сроком не более, как на один год, и не иначе как по письменному домашнему условию; в пределах этого срока контракт с третьим контрагентом обязателен для причта даже и в том случае, если бы личный состав его, в течение года, переменился, и напротив вне границ этого срока договор необязателен для наличного причта. В отношении же к церковным оброчным статьям действует общее правило гражданских законов о найме всяких вообще недвижимых имуществ, т. е. что срок найма не может простираться далее 12 лет; но в пределах этого срока арендные договоры сохраняют обязательную силу, не смотря на перемену личного состава причтов. Внутренние монастырские и церковные здания не могут быть отдаваемы в наем под торговые и трактирные заведения.

 4) Во всех монастырях и церквах должны существовать описи, заключающие в себе подробное, точное и правильное описание всех внутренних принадлежностей храмов, их ризниц и книгохранилищ, со включением рукописей, грамот, древних актов а также всех предметов, которые хотя не принадлежат к числу богослужебных, тем не менее имеют важность и значение в историческом и археологическом отношениях, как-то разного рода оружия, воинских доспехов, монет, древних сосудов и утварей, употреблявшихся в общежитии, картин, портретов, мебели и проч. Все внесенное в означенные описи, не должно выдаваться из церковных и монастырских ризниц и библиотек без разрешения св. синода, или епарх. архиерея.

 

---

Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 166; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!